Проклятье старой ведьмы Бабкин Михаил

Глава 16

В логове врага

Покрытые мхом гнилые ворота замка по-прежнему лежали возле разрушенных стен, удачно прикрывая собой большую грязную лужу. Во дворе, в камышах, тревожно урчали лягушки; полуденное яркое солнце не в силах было осушить это вечно болотистое место.

– Тпру! – Боня натянул вожжи, слез с повозки, подошел к камышам. Минуту он озирался, выискивая неведомые опасности – после знакомства с заморочками рисковать зря не хотелось. Все было тихо, только изредка в камышах что-то хрустело, словно маленькие зверьки сторожко пробирались к своим норкам.

– Крысы, видать, – решил Хозяйственный. Задрав голову и козырьком прикрыв глаза ладонью, он внимательно оглядел островерхие сторожевые башни, расположенные по углам мертвого замка. Башни были похожи на толстенные фабричные трубы, только не такие высокие и с частыми окнами-бойницами под ржавыми воронками драных крыш.

– Так говорите, молнии были? – Боня повернулся к спутникам. – И гром был?

– Точно, – кивнул Шут, – бабахало, как в грозу. Меня на землю сшибло. Были бы у меня косточки, все бы переломались!

– Были бы косточки, так не летал бы. И не переломал их, – рассудительно заметил рыцарь. Он в затруднении жевал рыжий ус, в который раз оглядывая заросший всякой дрянью замковый двор.

– Чего мы ждем? – нетерпеливо спросил Тим. – Пошли. Воевать пора! Или лучше сначала пообедаем?

– Никаких обедов! – решительно подал голос Шутик. – Есть вредно. Тем более перед боем. Я, между прочим, брюхо себе не набиваю, как некоторые.

– Потому тебя ветром и качает, – усмехнулся Боня, – бескостный ты наш. – Боня неторопливо прошел к пролому в стене замка, заглянул в ночную темень, повернулся и призывно махнул рукой:

– Двигайтесь потихоньку!

Люпа кивнула и сама, не дожидаясь Тимкиной команды, пошла к рыцарю: захрустел камыш, попадая в спицы колес; спрятавшись в лужи испуганно примолкли лягушки.

– Вот это, Шутик, и есть тот самый замок, – деловито, словно экскурсовод, знакомил Тимыч резинового человечка с мрачными развалинами, – вон там мы ночевали, видишь? Здесь же, за стеной, как раз находится зал, где призраки книжку Олафа пытались открыть. А она их лучами как ударила!

– Знаю, – отмахнулся Шут, – ты мне эту историю в сто восемьдесят третий раз рассказываешь. Надоело. Сам сейчас все увижу.

Хозяйственный развернул лошадь повозкой к лазу в замок, мордой к проему бывших ворот в защитной стене – на случай поспешного бегства. После выгрузил заранее припасенные смоляные факелы из дворцового склада. Тим озадачился:

– Факелы-то зачем? У нас же драконий стаканчик есть! Попрошу Каню, он посветит.

– На Каню надейся, а сам не плошай, – Бонифаций вручил каждому по паре факелов, резко воняющих нефтью, – пригодятся. Ну-ка, звони дракону!

– Але! – Тимыч подул в стаканчик. – Але-е! Каня, ты где там? Отвечай давай.

– Ну? – рыцарь сложил руки на груди. – Где обещанный дракон, где свет?

Тим развел руками:

– Наверное, за водой для чая пошел.

– Вот видишь. – Бонифаций достал кресало, принялся старательно высекать искру. – Прячь стакан в сумку, и пошли.

Тимыч положил драконий стаканчик в свою кожаную сумку, где у него вместе с каниным подарком лежали другие весьма ценные вещи: пара даллеров, дежурная сухая галета и зеркальце, единственное на все Королевство. Не считая колдовского зеркала Лурды.

– Поджигай, – Хозяйственный протянул Тиму горящий факел, – скоренько. Время не ждет!

Тимыч подпалил пропитанную смолой паклю, оглянулся на Шута. Тот, насупясь, стоял поодаль, небрежно держа факелы под мышкой.

– Вы как хотите, а я к огню ни на шаг не подойду, – сердито сказал Шут.

– Ах да! – Боня с пониманием поглядел на резинового человечка. – Я же забыл, что огонь для тебя опасен. Ладно, тогда бери еще пару запасных факелов и иди за нами следом. Будешь на подхвате.

Хозяйственный шагнул в темноту, растворился в ней: неровный огонь высвечивал только его поднятую руку и шлем. Тим с сожалением оглянулся на залитый солнцем унылый двор – хоть и неприглядно, зато светло – и последовал за рыцарем.

Сырой стоялый воздух захолодил Тимкино лицо. Позади мальчика мягко шлепал ногами Шут, то и дело тыкая Тима факелами в спину. Тишина стояла гробовая, лишь едва потрескивала горящая смола и звучала далекая непрерывная капель, словно в глубине замка, в колдовской кухне призраков, подтекал водопроводный кран.

– Тим, – шепотом позвал рыцарь, – где та дыра, через которую ты книжку видел?

– Вот тут, – Тимыч опустил факел ниже к полу, – здесь, кажется. Точно! Вон и ветка от нашей лежанки, а вот и… – Тим встал на колени, потрогал рукой стену. – Боник, щели-то нету! Кто-то кирпич на место поставил да цементом замазал.

– Вот как, – тихо сказал рыцарь, – ладно, пошли дальше, – он шагнул в глубь коридора.

– Эй, Хозяйственный! Что-то я не слышал, чтобы привидения умели стены ремонтировать, – просипел из темноты Шут.

– Я тоже не слышал, – не оборачиваясь, ответил рыцарь, – так что у нас сейчас может случиться очень даже неожиданная встреча. Тим, будь начеку! – Хозяйственный переложил факел в левую руку, правой достал из ножен меч. Обычный, не волшебный. Магическая сабля пока не требовалась.

Тимыч проверил, на месте ли скакулий кинжал, пощупал карман куртки – там лежали надежная рогатка и запас голышей. Рогатку Тим случайно нашел в бездонном возке, в старой корзинке с ремонтной мелочевкой. Конечно, не оружие, но все же!

Они долго шли по бесконечному черному коридору. Замшелые двери, изредка попадавшиеся им на пути, оказывались либо заколочены огромными медными гвоздями, либо вели в пустые пыльные комнаты, совсем не похожие на большой зал, где собирались призраки.

– Где же наконец вход в их чертово логово? – с досадой пробормотал Боня. – Идем все и идем, словно крысы в лабиринте. Надоело, честное слово!

– Да вот же он! – Тим остановился, поднес факел к стене. – Ты его пропустил. По-моему, это и есть вход.

В стене, там, где когда-то стояла дверь, светлым прямоугольником выделялась кладка из желтого кирпича. Совсем свежая, еще сырая.

– Нда-а, – Хозяйственный постучал рукоятью меча по кирпичам, – замуровали, стало быть. Неужели нас ждали? Ох, не нравится мне все это, очень не нравится. Бестелесные так не работают… Ну-ка! – он сунул факел Тиму, отошел в сторону, разогнался и боком, плечом, врезался в желтую кладку. Несколько кирпичей шумно упали внутрь, в зал; стена заметно прогнулась, сырой цемент комками посыпался на пол.

– Эх, пропали мои латы! – огорченно заметил рыцарь. – Теперь не отрихтуешь, – и снова грянулся об стену. Кирпичный прямоугольник весь, как есть, с грохотом рухнул на пол, подняв облако пыли.

– И вся недолга, – удовлетворенно сказал Тим, – все так просто. А я боялся…

Чего боялся мальчик, никто не услышал. Потому что его слова потонули в глухом реве: внутри зала кто-то был! И этот кто-то ревел низким вибрирующим голосом, страшно ревел, точно разъяренный медведь-гризли. В темноте слышался грохот ломаемой мебели, падающих кресел – чудовище шло к ним, на свет.

– Тим, мигом поджигай новый! – Боня далеко кинул свой факел в зал. Прочертив огненную дугу, пылающий снаряд упал в кучу тряпья, которое немедленно загорелось, вспыхнуло, как сухая древесная стружка.

– Вот это да! – изумился Хозяйственный, на миг застыв от неожиданности. Тим нырнул ему под локоть, заглянул в дверной проем.

Тускло освещенный мерцающим заревом от начинающегося пожара, громадный зал походил на съемочную площадку фильма ужасов: с потолка свисали густые космы паутины, вдоль бурых от плесени стен на черном мраморном полу валялись серые человеческие черепа, кости. Груды разломанных шкафов вперемешку со рваными, распотрошенными книгами грязными холмами возвышались там и сям. Посреди зала стоял знакомый Тиму стол, на котором под истлевшим тряпьем хранилась книга Олафа, вокруг стола в беспорядке валялись резные кресла.

А перед столом, поблескивая острыми шипами панциря, подслеповато моргало неестественно зелеными треугольными глазами странное существо: размером с теленка, все закованное в металл брони, с когтями-ножами на лапах, тяжелое, грозное. Похожее то ли на ожившую башню танка без орудийного ствола, то ли на железную черепаху. Черепаха отвернула голову от занявшегося огня, прикрыла морду когтистой лапой: ее клюв непрестанно щелкал, зубастый, точно медвежий капкан.

– Черепашка-ниндзя! – узнал существо Тимыч, – я в мультике таких видел. Только там они хорошими были, добрыми.

– Будет тебе сейчас и ниндзя, и хрюндзя, все будет! – пообещал Бонифаций грозным голосом и прыгнул в багрово-огненный зал, лихо размахивая над головой мечом; Тим побежал за ним. Шут, озираясь по сторонам и шарахаясь от языков пламени, потрусил следом – огня он очень боялся, но больше всего опасался не успеть помочь друзьям, если такое от него потребуется.

Черепаха отняла лапу от морды. Похоже, ее глаза уже привыкли к яркому свету: взрыкнув, она неожиданно ловко подпрыгнула и встала на задние лапы, а передними быстро замахала перед собой – сталь когтей засверкала отраженными огненными зайчиками, с шипением раздирая воздух. На исцарапанном железном панцире брюха крупными каплями застыли цементные подтеки, кусочки кирпича: видимо, черепаха сама себя замуровала в зале.

– Ну ты, ниндзя! – рявкнул Хозяйственный. – Пошла прочь! Ты нам не нужна. Ступай к себе в конуру! Прочь, прочь!

Черепаха склонила голову набок, как будто прислушиваясь к Боне. Лапы ее постепенно остановились, словно внутри черепахи сели батарейки: не мигая, она уставилась на рыцаря.

– Во-от, так-то оно лучше, – обрадовался Боня. – Тим, обходным путем дуй к столу и бери книгу. А я ей зубы ее длиннющие заговаривать буду. Давай!

Тим резво метнулся в сторону стола, помчался вприпрыжку, как горный козел, перескакивая через кучи хлама – пыль клубами поднималась за ним. Остановившись возле стола, Тимыч оглянулся – как там Боня? Хозяйственный стоял напротив черепахи на безопасном расстоянии, потрясал мечом и надрывно кричал, словно на другой берег реки, нелепые угрозы:

– Вот я из тебя суп черепаховый сделаю! Башку отвинчу, руки-ноги клещами повыдергиваю! Из панциря тазик устрою, будет где огурцы солить. Ишь, стоит тут, людей пугает. Как дам сейчас, не посмотрю, что я добрый!

Черепаха медленно повернула голову в сторону мальчика. Глаза ее вспыхнули зловещими зелеными огоньками.

– Нельзя! – неожиданно пророкотала она, упала на все лапы и помчалась к Тиму. Лапы часто стучали по полу, оставляя когтями глубокие борозды в мраморе – мусор, кости, гнилые доски разлетались вокруг черепахи, словно разбросанные ураганом. Тим лихорадочно скинул тяжелое тряпье со стола, на ощупь схватил что-то прямоугольное, липкое, что лежало под ними, и отскочил в сторону. И вовремя – черепаха тараном врезалась в стол, обломки его взмыли в воздух. Грохнуло так, точно взорвалась граната!

Тимыч, не разбирая дороги, бросился бежать к выходу.

– Скорей! – орал Бонифаций. – Она уже очухалась. Бежим!

– Куда? – взвизгнул за его спиной Шут. – Куда бежим?! Кругом пожар, нет выхода!

Действительно, огонь разгулялся вовсю. Плотная стена гудящего пламени закрыла пролом в стене: мусор, накопленный веками, горел жарко, сильно. С громким, как выстрел, треском лопнула мраморная плита у входа, рухнула вниз, в подвал, откуда вырвался огненный столб пламени – тут же запахло горелой смолой, едкий дым струей ударил из огня.

Бонифаций схватил Шута за ручку, опрометью кинулся навстречу Тиму, подальше от огня; Тим споткнулся в прыжке, кубарем подкатился рыцарю под ноги. Черепаха медленно поднялась из обломков, чисто по-человечески отряхнула лапами мусор с головы, панциря, гулко захохотала, невпопад щелкая челюстями. Потом встала на задние лапы и неспешно, вразвалку направилась к людям, широко растопырив передние лапы, как будто хотела обнять всех разом.

– Шут, немедленно сдувайся! – скомандовал Хозяйственный. Шутик мигом широко открыл рот – через пару секунд Боня торопливо сунул резиновую тряпочку в нагрудный карман куртки под мятым панцирем, Тимыч воткнул бамбуковый насосик себе за голенище сапожка.

Черепаха приближалась, блестя красным от огненных всполохов панцирем, неумолимая, как включенный асфальтовый каток без водителя.

– Что делать? – затравленно спросил Тим, не отрывая глаз от хохочущего чудовища. – Боня, думай быстрее. Не то этот утюжок сейчас нас до дырок гладить будет!

– Чего тут думать, – рыцарь кинул меч в ножны, – удирать надо! Бежим вдоль стены, авось где выход запасной есть. Книжку не потеряй!

И они рванули вперед, в далекую темноту зала, проскочив мимо железной махины на полном ходу. Черепаха не ожидала такого маневра – вместо того, чтобы, потеряв голову от страха, пытаться спастись сквозь огонь, люди бежали в глубь замка. Чудище коротко рыкнуло и, постепенно набирая скорость, припустило за ними: начиналась славная охота!

Боня мчался, не глядя под ноги, буксиром таща Тимку за руку; под ногами хрустели доски и кости, черепа футбольными мячами отскакивали от сапог – огибая кучи, Хозяйственный пару раз оступился и чуть не упал. Стена, вдоль которой они бежали, предательски изогнулась плавной дугой, заворачивая друзей обратно к пожару. Зал оказался круглым.

– Стоп! – Боня резко остановился, Тим по инерции налетел на него. Рыцарь тяжело дышал, воздуха ему явно не хватало: пожар медленно, но верно сжигал кислород.

– Бу… будем дра… драться? – заикаясь, спросил Тим. Он тоже задыхался.

– С этим котлом драться без толку! Обычный меч его не возьмет, а волшебный годится только против нежити, – рыцарь с досадой плюнул на пол. – Тим, стой и не двигайся. Когда я крикну: «Ходу!» – разбегаемся в разные стороны. Понял?

– Зачем? – Тимыч вовсю глядел на черепаху. Низко пригнув голову, она снарядом мчалась на них все быстрее и быстрее, пол вздрагивал от ударов ее лап; густой шлейф пыли облаком поднимался за чудищем, закрывая собой пожар.

– Внимание! – Боня отпустил Тимкину руку, напрягся в ожидании. Потянуло горячим ветерком, как от электрички в метро – черепаха была близко, очень близко.

– Ходу! – гаркнул Хозяйственный и прыгнул далеко в сторону. Тим, не успев понять как, вдруг оказался шагах в десяти от того места, где только что стоял.

Затормозить черепаха не смогла. С протяжным воем, успев перевернуться на ходу, она врезалась панцирной спиной в стену: камни брызгами полетели куда попало. Проломив стену, черепаха провалилась куда-то вниз. Пыль туманом повисла над обломками стены, медленно плывя от сквозняка в сторону пожара; чуть погодя под полом послышался сильный басовитый гром, словно кто-то ударил в Царь-колокол. И все стихло, только огонь неутомимо трещал, разгораясь все сильнее.

– Живой, Тимыч? – белый, как гипсовая статуя, от пыли Боня осторожно вылез из мусора. – Где ты? Ау!

– Тут. Живой я, – пробурчал Тим, выплевывая кирпичные крошки, невесть как попавшие ему за щеки. – Шута не потерял?

– Нет, – рассмеялся Хозяйственный, – на месте. Я проверил. Иди сюда, – рыцарь приблизился к дыре в стенке, – надо удирать. Пожар нешуточный, мне уже спину жжет! Как в пекарне. Того и гляди, запечет в булочку… Ты хочешь быть булочкой? С изюмом.

– Не хочу. – Тимыч заглянул в проем, там находилась широкая лестничная площадка. Лестница, ведущая вниз, обвалилась от удара – черепаха упала на нее точно посредине; из подвальной темноты не доносилось ни звука.

– Небольшой выбор, – заметил Тим, – или в подвал к черепахе, или наверх. Куда?

– Предлагаю наверх. – Боня сходил в зал, выдернул из огня ярко пылающую длинную головню вместо факела, вернулся к пролому. Высоко задирая ноги, он перешагнул на площадку и помог перебраться мальчику. Тим попытался вытащить из-под мышки книгу, хотелось рассмотреть трофей поближе – он так и держал ее все это время, прижимая левой рукой к телу, – но не смог. Книжка словно приклеилась к нему.

– Боня, чудо! Книжка ко мне прилипла! – Тим хлопнул Хозяйственного по спине ладонью. – Вот оно, началось! Колдовство началось!

– Ну-ка. – Боня подергал книгу туда-сюда, но безуспешно. Он низко наклонился к ней, понюхал. – Тю, скажешь еще! Она просто вся смолой обмазана, чтобы не светилась. Ха! Колдовство, елки-моталки… – Рыцарь широко зашагал по ступенькам наверх. – Тим, не отставай! Где-то еще и призраки бродят.

Под землей опять протяжно ударил колокол, раз и другой.

– Ишь ты, не разбилась, – прошептал себе под нос Тимыч и, прежде чем идти за рыцарем, посмотрел напоследок вниз, в колодец рухнувшей лестницы. Вдруг черепаха и впрямь ниндзя? Ползет сейчас незаметно по стене к ним вверх, втыкая свои ужасные когти в кирпичи. Или вот-вот волшебным образом выпрыгнет из темноты с самурайским мечом в зубах…

Нет, черепахи внизу не было. А были странные синие огоньки, которые роем светлячков суетливо кружились в далекой глубине.

– Ага, вот и призраки, – Тим вспомнил черные свечи в литых золотых подсвечниках, – легки на помине.

Перескакивая через ступеньки, он нагнал Хозяйственного. Книжка крепко держала его руку прижатой к боку, да и сумка оттягивала левое плечо. Бежать было неудобно.

– Боня, они здесь, – Тимыч остановился на следующей лестничной площадке возле рыцаря, – наши друзья со свечками.

– А то как же, – согласился рыцарь, разглядывая запертую дубовую дверь, – само собой. Как же без них. Друзья до гроба.

Бонифаций осторожно надавил бронзовый рычаг ручки, дверь с противным скрипом нехотя отворилась. Перед ними оказался бескрайний пустой зал с привычным черным мраморным полом под густым ковром пыли, с высоким серебряным потолком и стрельчатыми узкими окнами с цветными, местами выбитыми, наборными стеклами – витражи, как во дворце у Торсуна. Далеко-далеко, в другом конце палаты, светлел прямоугольник двустворчатых парадных дверей.

– Наверное, нам туда, – с сомнением сказал Хозяйственный, – больше некуда.

– Тогда пошли. – Тимка, стараясь не пылить, бойко зашагал вперед. Пол ощутимо грел сквозь подошву сапог. Невольно Тим прибавил шагу.

– Не торопись, – предупредил его сзади Боня, – не лезь поперед меня! Может, там сюрприз какой. Или яма.

Тим остановился и в тишине услышал странный звук – словно под полом включили мощный вентилятор, прямо под его ногами. Шум ветра быстро перешел в завывание бури; Тимыч отпрыгнул назад.

– Дождались, – удовлетворенно сообщил Хозяйственный, – я ведь предупреждал. Вот они, милые… Быстро же управились!

Из-под пыли посреди зала, прямо сквозь пол, черными поганками беззвучно вырастали прозрачные фигуры. Призраков было тринадцать, в руке каждого синим нетрепетным огоньком тлела толстая черная свеча.

– Привет! – задорно крикнул Бонифаций, доставая костяную саблю. – Я думал, вы про нас забыли.

– Вы в ловушке! Сопротивление бессмысленно. Отдай книгу, – мрачно приказала ближняя фигура. – Тогда, обещаю, мы вас не убьем, а только превратим в лягушек. Какая никакая, но все же жизнь… Их у нас во дворе много, превращенных-то! Скучать не придется.

– Честное слово не убьете? – испуганным голосом спросил Хозяйственный.

– Век мрака не видать, – поклялся призрак.

Боня обреченно вздохнул:

– Делать нечего. Тим, отдай книжку.

Глава 17

Чары развеялись

Тим ошарашено посмотрел на Боню.

– Отдать… им? После всего, что с нами случилось? – Тимыч гневно отпрянул от Хозяйственного.

– Давайте быстрее, – нетерпеливо прикрикнул один из призраков, – нечего тянуть. Долго возитесь.

– Да, Тим-Тимыч, – жалобно попросил Боня, – отдай им книжечку, и пойдем мы не спеша на улицу. Квакать. Там хорошо, на улице! – и хитро подмигнул мальчику. Призраки ничего не заметили, Боня стоял к ним вполоборота.

– Ладненько, – грустно ответил Тим, – берите, раз такое дело.

Боня схватил книгу и демонстративно дернул. Раз, другой, третий. Тимыч чуть не упал, но книга намертво прилипла к нему.

– Ребята, – озабоченно спросил Хозяйственный призраков, – какой дрянью вы ее намазали? Приклеилась, понимаешь. Может, сами попробуете? – и на шаг отошел в сторону. Призраки молча переглянулись.

– Подвальная смола? – негромко спросил один из призраков, видимо, самый главный – он был покрупнее остальных, с блестящим камнем во лбу черепа. Остальные согласно закивали.

– Хорошо, – главный повернул пустые глазницы к Боне, – только без глупостей. Не вздумай махать саблями, все равно ничего нам не сделаешь. А то даже в лягушку не превратим, съедим и все дела. Заживо.

Боня пожал плечами и спрятал руку со скакульей саблей за спину: в полумраке призраки не разобрались, что за оружие было у него. Тем лучше.

– В меня! – коротко отдал непонятное распоряжение старший призрак с камнем, сложил костлявые руки на груди и застыл столбом. Нежити один за другим подходили к своему повелителю и втискивались в него, словно карты в колоду; призрак на глазах уплотнялся, становился вещественным, осязаемым. Вскоре перед испуганным Тимом стоял настоящий скелет в черном саване со свечой в руке. Синее свечное пламя нестерпимо сияло – оно стало ярче ровно в тринадцать раз.

– Иди сюда, – громовым голосом сказал скелет и поманил Тимку сухим тонким пальцем, – сейчас я тобой займусь. Иди, не бойся, больно не будет. Пока не будет.

Тим краем глаза посмотрел на Боню – рыцарь широко взмахнул костяной саблей. Видимо, скелет тоже успел заметить движение клинка и узнал его: нежить отшатнулась и кинулась врассыпную. В буквальном смысле. Но только двое призраков успели отделиться от старшего, когда волшебный клинок напрочь снес голову скелета. Череп, мерцая камнем, покатился прочь, тая на ходу, словно снежный ком на раскаленном асфальте; кости беспорядочно упали на тряпку савана и задымились, превращаясь в золу.

Сабля от удара рассыпалась на пригоршню острых осколков, в руке у Хозяйственного осталась только бесполезная рукоять.

– Вот те на, – пробормотал Боня, – незадача. Понятное дело, махом одиннадцати нежитям башку снести… Какая сабля выдержит? – он бросил рукоятку, выхватил из ножен скакулий кинжал. – Ну-с, продолжим разговор. Кто следующий хочет книжку?

Призраки заметались. Хозяйственный заулюлюкал. Топоча сапогами, он гонялся за нежитями по всему залу, как охотничий пес за двумя зайцами – очень резво, но бестолково. Возможно, двое призраков не имели той колдовской силы, что была у тринадцати. Во всяком случае, удирать сквозь пол или стены они не пытались.

Тимыч веселился от души, наблюдая за скачкой. Неожиданно Боня споткнулся и покатился по полу, бренча жестяными латами; кинжал отлетел далеко в сторону. Призраки молниеносно кинулись к рыцарю, склонились над ним и плавно замахали руками, одновременно выкрикивая странные непонятные слова. Жидкий черный воск ручейками потек из свечей на лицо Хозяйственного.

– Тим! – с неподдельным ужасом завопил Боня. – Спасай! Спа… ква… Ква-а-а!

Тимыч оторопел. Там, где только что лежал Хозяйственный, копошилась большая зеленая лягушка с рыжими пятнами на бородавчатой коже. Лягушка даже не пыталась удрать – прикрыв глаза от удовольствия, она постреливала длинным языком и нежно мурчала что-то по своему, по-лягушачьи. Похоже, это была самая счастливая лягушка на свете. Призраки разогнулись и уставились на Тима пустыми глазницами. По спине мальчика пробежал холодок.

– Боник, как же так… – трясущимися губами прошептал Тим. – Эх, Боня, Боня…

– Отдай книгу, – протянул к Тимычу бесплотную руку один из призраков, – сам отдай. Без дураков.

Тим как завороженный шагнул вперед. Под ногой хрустнуло. Мальчик глянул вниз: он наступил на горку колючих осколков – все, что осталось от меча воителя Друда. Неожиданная мысль пришла мальчику в голову.

– Сейчас отдам, только отдеру ее от себя, – заторопился Тим. Он снял с плеча сумку, неловко перевернув ее; содержимое сумки вывалилось рядом с костяными осколками. Старательно отдирая засмоленную книгу от куртки и рукава, Тимыч согнулся в три погибели. Призраки молча стояли, опустив полупрозрачные руки, внимательно следя за мальчиком. Наконец книга с хлопком отлетела от куртки. Тимыч повел левым плечом – рука была свободной.

– Ну, неси, – прошелестели призраки хором.

– Минуточку, дайте только вещи подберу. – Тим наклонился, укладывая в сумку разбросанные предметы и одновременно прихватил полный кулак сабельных осколков.

– Они тебе больше не потребуются, – заверили его призраки, – неси книгу. Сейчас будешь такой же беззаботный, как твой друг.

Тим оставил сумку на полу, взял книгу в свободную руку и, шаркая ногами, поплелся к призракам.

– Вот и все, – переглянулись скелеты, – отвоевались наши лягушки. А шуму-то было, шуму! – и они затряслись в беззвучном смехе. Тимыч швырнул книгу в сторону, выхватил из кармана куртки рогатку и, почти не целясь, спешно принялся расстреливать нежитей костяными обломками. Призраки опешили, ничего не поняв. И это стоило им их «мертвой жизни».

Острые осколки градом прошили нематериальные тела насквозь, звучно ударились в парадную дверь: с мерзким шипеньем призраки тут же истлели, оставив после себя два облачка вонючего дымка.

– Квак, – утробно сказала лягушка, затряслась и перекувыркнулась, об пол грохнулись жестяные доспехи – Боня, целый и невредимый, распластался на горячем мраморе. Казалось, он спал. Тимыч кинулся за сумкой и нацепил ее на плечо. Закинув в сумку липкую книгу и Бонин скакулий кинжал, мальчик подбежал к рыцарю.

– Ох, – Боня открыл глаза и сел, обхватив голову руками, – ох. Что со мной в этот раз было? Ничего не помню. Ох.

Рыцарь медленно встал, с трудом разогнулся, потер поясницу. Оглянулся:

– А где же эти… Призраки где?

– Капут призракам, – Тим потащил Боню за руку к высоким белым дверям, – пошли. Пожар вот-вот сюда перекинется.

– Ну да, да. Пожар, точно. Что-то такое было, да. Горело где-то. Ты знаешь, Тим, ничего не помню! Наверное, интересно было? Ты мне потом расскажешь, может, память и включится. Чем это они меня долбанули? – Рыцарь на ходу потрогал голову. – Дубинкой, что ли?

– Эхма, если бы дубинкой… – Тим распахнул двери. Жаркий воздух, сухой, бездымный, волной обдал людей. Мраморная лестница с голыми чугунными перилами уступами спускалась вниз, в темноту нижних этажей.

– Жарко, – заметил Бонифаций, – как в пекарне. Я когда-то булочки пек…

– Про пекарню я знаю. Булочки с изюмом. – Тимыч показал пальцем на лестницу:

– Нам туда. Должен здесь хоть где-нибудь иметься выход, верно?

– Верно, – согласился Хозяйственный, – а когда я тебе про пекарню успел рассказать?

Тим махнул рукой и кубарем помчался вниз. Бонифаций стучал ногами у него за спиной, одновременно чертыхаясь и проклиная все замки и дворцы на свете с их бесконечными лестничными маршами и пролетами. Невыносимо жаркая темнота охватила Тимыча, ноги горели от раскаленных ступенек. Вниз, вниз, вниз…

Яркий дневной свет неожиданно ударил мальчика по глазам – кто-то открыл дверь на улицу. Всего десять ступенек и широкий холл отделяли Тима от спасительного выхода; мальчик метеором пролетел оставшееся расстояние и выскочил в заросший камышом двор.

– Горю! – вопил сзади Боня. – Латы плавятся! Усы тлеют! Тушите меня, тушите! Воды!

– Тушите его! Воды! – вразнобой закричали десятки голосов. Тим завертел головой – вокруг были люди. Много людей! Толпа. Неожиданно на Тимыча обрушился водопад ледяной воды, Тим даже подпрыгнул, резко обернулся, сжав кулаки.

– Ты чего? – закричал он на обидчика.

– У тебя куртка дымилась, – добродушно пояснил человек. Тим вытаращил глаза: перед ним стоял рыцарь. Настоящий рыцарь, всамделишний: в стальных латах, здоровый плечистый дядька, в шлеме с щелистым забралом, очень похожим на клюв той жуткой черепахи.

– Теперь лучше? – заботливо поинтересовался дядька-рыцарь, отбрасывая пустое ведро.

– Нормально, только холодно очень. – Тим мелко задрожал, лязгая зубами, обхватил руками плечи.

– Это пройдет, – пообещал рыцарь, – это ненадолго. Кстати, меня зовут Бронс. Хотя мы в некотором роде уже знакомы, но вот как зовут вас, не знаю.

– Т-т-тим, – пролязгал Тимка, подпрыгивая на месте от холода. – Что-то я вас не припомню. И вообще, откуда столько народу? Из леса на пожар прибежали посмотреть, что ли?

– Хм, – дядька снял шлем, аккуратно положил его себе под ноги, – вот именно. Из леса.

Тим, все больше удивляясь, смотрел ему прямо в глаза – пронзительно зеленые, с опущенными наискосок припухшими веками. Почти треугольные.

– Вы… – протянул Тим, предчувствуя ответ, – вы были черепахой-убийцей?

– Был, – сокрушенно согласился Бронс, – почти полтораста лет черепашил. Между прочим, в своем родовом замке. Такие вот дела.

– Лурда? – Тимка перестал скакать. Вроде бы слегка потеплело.

– Она, проклятая. Я в Столице жил раньше, во времена, когда правил король Бегий. В чем-то они тогда с Лурдой не сошлись, вот король перед ее замком маневры и устроил. Для устрашения, так сказать. Доустрашался… – Рыцарь скривился, вспомнив что-то неприятное.

– И что? – живо спросил Тим.

– Что? Заколдовала ведьма всех, ясное дело. В боевые чудовища. Я, например, стал черепахой. Меня ведьма поставила замковую библиотеку охранять. Сказала – служить тебе, пока призраки мои живы. А призраки вечны!

– Вот уж нет, – усмехнулся Тимыч, снимая с себя сумку и куртку. Ему стало жарко. – Мы проверили. Не вечные.

– Молодцы, – расплылся в улыбке Бронс, – какие молодцы!

– А эти кто? – Тим кивнул на остальных людей, которые в это время от избытка чувств с упоением подбрасывали Бонифация в воздух: Хозяйственный сучил ногами, с него брызгами летела вода. Остатки обгорелых лат лохмотьями слетали с него в полете.

– Прохожие, путешественники. Купцы. Словом, все, кто имел неосторожность заночевать в замке. Просыпались они кто кем – кто лягушками, кто енотами. Кто гадюками.

Тим прикусил губу, внимательно разглядывая злосчастных постояльцев замка.

– Мы здесь не так давно тоже ночевали, – буркнул он. – И ничего, не превратились. Гроза тогда была, как сейчас помню. Мы от дождя прятались.

Бронс похлопал Тимыча по плечу: