Невеста из коробки Куликова Галина

Глава 6

В это время Мила отчетливо осознала, что ей не по силам сидеть взаперти и бездействовать. Конечно, на нее работает частный детектив, но… Этот Глубоководный не казался ей особо умным или расторопным, ее сто раз прикончат, прежде чем он что-нибудь отыщет. Недаром же у него расценки, как в комиссионке! Нет-нет, до тех пор, пока он ищет убийцу, ей просто необходим телохранитель. Крупный мужик с глазками-прицелами и пистолетом под мышкой. В то время как она станет смотреть телевизор, вязать или читать романы, он будет ходить от двери к окнам и проверять, все ли в порядке.

Мила была убеждена, что нанять телохранителя в нынешнее время — не проблема. Были бы наличные, чтобы оплатить его верную службу. Наличные она могла взять только у бывшего мужа. Вернее, даже не бывшего — ведь развод покуда не состоялся. В конце концов, Орехову по штату положено решать ее проблемы!

«Я должна побороться за себя, — решила Мила. — Кроме того, это Орехов затеял развод, после того как я застукала его с той длинноногой вешалкой». Мила натянула брюки и свитер, зачесала стоявшие дыбом волосы вниз и выскользнула из квартиры. Борис, которого братец уверил в том, что Лютиковой потребуется еще некоторое время на вытрезвление, за лестницей не следил и уход ее прозевал.

«Орехов, конечно, испугается, когда я скажу ему, что в меня стреляли, — думала Мила по дороге. — По крайней мере, расстроится». Однако действительность оказалась другой. Орехов во всей полноте продемонстрировал свой гнусный характер и не только не расстроился, но проявил полное и абсолютное непонимание момента.

— Чушь какая-то! — воскликнул он, когда Мила ворвалась к нему в кабинет и выложила карты на стол. — Зачем тебе телохранитель? — Он голосом выделил это «тебе», давая понять, что Мила в его представлении не больше, чем блоха на собаке.

— В меня стрелял мужчина в черных колготках! — раздраженно пояснила та.

— Мужчина в черных колготках?! — изумленно повторил Орехов. — Ты что, накануне участвовала в демонстрации, требующей ограничить права сексуальных меньшинств?

— Колготки были у него на голове, — раздраженно пояснила Мила. — И прошу тебя, Илья, не строй из себя кретина. Это случилось в редакции, на балконе. Мы вышли с Аликом Цимжановым на воздух…

— Зачем вас понесло на воздух в такую холодную пору?

— Ну… Мы должны были отредактировать статью, а нам мешала секретарша, — не слишком удачно соврала Мила.

Она видела, что Орехов недоволен. Она знала его как облупленного — могла расшифровать его жесты, выражение лица и каждое движение бровей. «Может быть, хорошо, что он ушел из моей жизни? — внезапно подумала Мила. — Если говорить по правде, он мне до смерти надоел». Несмотря на то, что Орехов был симпатичным сорокалетним мужчиной с длинным тренированным телом, в его характере наличествовала масса отвратительных черт.

— А что думает по этому поводу сам Алик? — не сдавался Орехов, проявляя одну из этих черт, а конкретно — ненужную въедливость. Нормальный мужчина на его месте уже давно полез бы в бумажник за деньгами.

— Веришь ли, Алик не видел этого типа. Он стоял к нему спиной.

— Но ты, конечно, закричала, подняла на уши всю редакцию…

— Конечно, — Мила раздула ноздри. — Но он все равно успел убежать.

— А что милиция?

— Милиция не в силах заслонить собой всех беззащитных граждан, — выкрутилась Мила. — Поэтому меня должен защитить ты. Не забыл, что у тебя все еще стоит штамп в паспорте? Или ты его уже соскоблил, чтобы порадовать свою кобылу?

— Не называй ее так! — резко бросил Орехов и, вскочив с места, принялся расхаживать по кабинету. — Если я полюбил другую женщину, значит, она лучше, а не хуже тебя.

Это была любопытная трактовка ситуации, хотя, на взгляд Милы, в ней тоже присутствовали изъяны. Когда Орехов поднялся, Мила с неудовольствием заметила, что он здорово постройнел. Впрочем, впечатление слегка портило лицо, которое вместе с остальным телом тоже сбросило вес и слегка обвисло. Однако вид у него все равно был шикарный. «Молодеет мне назло. В то время как я каждый вечер борюсь с гастрономическими искушениями, он изгоняет из себя жир при помощи молодой любовницы».

— Как ты можешь просить у меня денег в такой момент? — возмутился между тем Орехов. — Ведь ты лучше кого бы то ни было знаешь, в каком я сейчас нахожусь отчаянном положении! После бегства Егорова я буквально на грани разорения!

Мила ему не верила. Орехов был человеком-удачей. У него получалось все, за что бы он ни брался. Он обращал в золото любой мусор и сумел сделать деньги на таких глупых вещах, как табуретки с подогревом и ароматизированные носки. В смутные времена перестройки Орехов еще работал по специальности, возглавляя скудно финансируемый и довольно убогий в смысле полиграфического дополнения журнал «Самородки России». Журнал, по мнению свихнувшихся на русской идее хозяев, должен был поддерживать живую мысль, все еще бившуюся в отечественной глубинке. Мила не переставала удивляться, как при столь мизерном тираже провинциальные читатели вообще смогли узнать о существовании этого светоча мысли. Тем не менее на редакцию в первые же месяцы обрушился шквал писем, телефонных звонков и личных посещений самородков. Подавляющему большинству из них самое место было в сумасшедшем доме. Однако Орехов во всей этой куче мусора постоянно ухитрялся находить жемчужные зерна.

Когда журнал приказал долго жить, он сделал ставку на провинциальных гениев и принялся запускать в производство их проекты. На памяти Милы был строительный набор, из которого можно было построить дачный домик без единого гвоздя, с помощью суперклея, насмерть схватывавшего все подряд. Позже на основе этого клея был создан суперстойкий лак для ногтей и суперрастворитель для него. Потом шли пояса от ревматизма из шерсти северных собак, прыгающие витамины для детей и кеды со встроенным шагомером.

— Хочешь, я покажу тебе свои бухгалтерские книги? — предложил Орехов, упираясь ладонями в стол и нависая над Милой.

— Не стоит, — сказала та. — Я знаю, что Егоров опустошил ваш общий сейф. Но у тебя ведь наверняка что-то осталось! Ты не объявил себя банкротом, твоя фирма продолжает существовать. Кроме того, ты все еще ездишь на своей дорогой машине — я видела ее внизу на стоянке…

— Послушай! — Орехов взлохматил волосы, как делал всегда, когда нервничал. — Я нашел нового инвестора. Он дает деньги под чертовски выгодный проект. Если у нас все получится, я куплю дорогую машину и тебе тоже, обещаю.

— Мне не нужна машина! — закричала Мила и, вскочив, топнула ногой. — Мне нужен телохранитель. Причем не когда-нибудь, а прямо сейчас!

Она топнула второй ногой, и Орехов зашикал на нее:

— Тише ты! Сейчас должен прийти этот самый инвестор. Очень приличный человек. Мне бы не хотелось, чтобы он застал в моем кабинете зареванную истеричку. Ты снизишь мой рейтинг. После бегства Егорова он у меня и так сильно упал.

Егоров и Орехов долгое время были партнерами. Все у них шло просто прекрасно. Однако около месяца назад совершенно неожиданно для всех Егоров бежал в неизвестном направлении, бросив на произвол судьбы жену и ребенка и предварительно опустошив сейф фирмы. Судя по всему. Орехов оправился от удара, но признавать этого перед Милой не желал.

— Послушай, давай обсудим все трезво! — Он снова уселся в кресло и посмотрел на нее теплыми карими глазами. На его лице глаза были самой сногсшибательной деталью. Наверное, с их помощью он и покорил свою Гулливершу. Сейчас по их выражению Мила совершенно отчетливо поняла, что денег он ей не даст.

— Чудовище, — зловещим шепотом сказала она. — Когда меня застрелят, обещаю, что буду являться тебе каждую ночь и напоминать о сегодняшнем разговоре!

— Подожди пророчествовать, — досадливо сморщился Орехов, которому явно не хотелось видеть во сне мертвую жену, исполненную укора. — Скажи-ка лучше: ты знаешь, за что тебя хотят убить?

— Если бы я это знала, — сердито ответила Мила, — то уж, наверное, что-нибудь предприняла бы! Конечно, не знаю.

— Но это самый настоящий абсурд! Тебя некому убивать! Некому и не за что.

— Ты думаешь, это была шутка? — изумилась Мила. — Но я почувствовала даже движение воздуха от просвистевшей пули!

— И все-таки ты осталась жива.

— Считаешь, меня хотели только напугать?

— Да ради чего тебя пугать? — спросил Орехов, еще раз подчеркивая ее ничтожный социальной статус.

— Тогда что же?!

— Думаю, стреляли в твоего приятеля Цимжанова. Если он не дурак, то уже сам это понял и предпринял соответствующие меры. Мила, ну подумай сама: есть ли в твоей жизни какая-нибудь тайна? Хоть что-нибудь, достойное убийства? Ничего. Ведь правда? Признайся!

Несмотря на то, что Орехов пытался ее успокоить, его слова прозвучали как оскорбление.

— Ты просто одинокая женщина средних лет, — продолжал он, не обращая внимания на изменившееся лицо Милы и ее прищуренный правый глаз.

Мила сосредоточенно думала: «Наверное, Илья прав. Уж в чем, в чем, а в здравом смысле ему не откажешь».

— Но почему этот тип промахнулся? — выпалила она. Эта мысль терзала ее с самого начала.

— Что, если он дилетант? — пожал плечами Орехов. — Возможно, это какой-нибудь дружок Софьи. Я же знаю, она всегда ревновала к тебе своего Алика. Кстати, ваши отношения так и не перешли в другую плоскость? — Он прочертил рукой горизонтальную линию, показывая, какую плоскость имеет в виду.

— Тебя это абсолютно не касается, — ответила Мила, поднимаясь на ноги.

В самом деле, что это она так поддалась панике? Ее действительно не за что убивать. И не потому, что она такая никчемная, а, напротив даже, потому, что со всех сторон положительная. Не ввязывается в криминальные истории, не заводит сомнительных связей.

— Впрочем, если ты так боишься, — сказал ей в спину Орехов, — поживи у родителей.

— Там сейчас Ольга со своим четвертым мужем Николаем, — отозвалась Мила, живо развернувшись. — Насколько я понимаю, Николаю нравятся высокие потолки и кулинарный талант их экономки. Поскольку он не в состоянии добиться всего этого сам, то решил попользоваться тем, что может предложить женушка.

— Почему-то я рад, что мне не нужно с ним знакомиться, — признался Орехов, загибая уголки рта двумя крючочками вверх.

Мила тут же вспомнила, что когда-то давно считала его неотразимым. Он и сейчас был хорош, но теперь, спустя годы совместной жизни, когда она знала не только его лицевую, но и изнаночную сторону, чувство потери быстро исчезло. «Тем более, — подумала она, — у Орехова лицевая сторона всего одна, а изнанок — как минимум десяток».

Захлопнув за собой дверь кабинета, Мила очутилась в приемной и невольно посмотрела на секретарский стол. Он выглядел покинутым и ненужным. Раньше за ним восседала потрясающая Вика Ступавина, молодая буйногривая брюнетка с глазами цвета горчицы и красным ртом от «Ревлон». Судя по всему, она сбежала вместе с Егоровым, хотя соседи, которые видели ее спешный отъезд, уверяли, что Вика уехала одна на такси. Однако в тот же самый день, когда испарился и один из ее боссов. Конечно, это мало походило на совпадение.

Брошенная Егоровым жена Леночка предприняла собственное расследование, но даже ей, жаждавшей скорой и страшной расправы, ничего доподлинно узнать не удалось. Кто-то когда-то слышал, что Егоров с вожделением говорил о домике неподалеку от Праги, другие намекали на Америку и дом с бассейном в жаркой Калифорнии.

— Интересно, — подумала Мила, — а Орехов мог бы нагреть партнера ради того, чтобы бежать в теплые страны со своей жирафоногой дылдой?" Она не успела решить, смог бы или нет, потому что уже вышла на улицу. И здесь, на ступеньках, нос к носу столкнулась с незнакомым, но весьма импозантным мужчиной. Хотя он был на полголовы ниже ее, Мила тотчас невольно приосанилась.

— Простите! — остановился незнакомец, когда, пробормотав извинения, она скользнула мимо. — Вы ведь Людмила Орехова, не так ли?

— Лютикова, — поправила та, удивленно оборачиваясь и глядя на незнакомца. — Я не брала фамилию мужа.

— Наслышан о вас. — Незнакомец потряс ее руку, которую подхватил без всякого стеснения. — Меня зовут Дмитрий. Дмитрий Дивояров. Мы с вашим мужем начинаем новый большой проект.

— Что вы говорите? Мы с ним тоже начинаем новый большой проект! — не удержалась от сарказма Мила. Она снова почувствовала себя брошенной. — Мы с ним разводимся.

Чело Дивоярова потемнело, хотя он всего лишь нарисовал одну морщинку между бровями.

— О! Мне так жаль. Впрочем, теперь, когда я вас увидел, точно не могу сказать, жаль мне или нет.

— В каком смысле? — опешила Мила.

— Мне приятно сознавать, что вы теперь свободная женщина.

Дивояров был свеж и чисто выбрит и оттого приятен глазу и обонянию. Говорил и двигался с ленцой, компенсируя незавидный рост барскими манерами. Руки у него были очень спокойные, несуетливые. Во время разговора он не жестикулировал, придерживая на губах неяркую улыбку, и тем приобретал над собеседником странное превосходство. Мила тотчас же попалась в эту ловушку и теперь не знала, как себя вести. Из-за этого она мгновенно взволновалась и раскраснелась.

— Не согласитесь выпить со мной чашечку кофе? — Дивояров указал упругим подбородком на соседнее кафе.

— Чашечку кофе я бы выпила с удовольствием, — сказала она, недоумевая, что понадобилось от нее этому человеку.

Дивояров подставил ей руку таким жестом, будто они были на танцах и он собирался вести ее в центр зала. Мила неохотно просунула кисть ему под локоть и тут же ощутила, насколько мягкое у него пальто.

«Нет, этому типу явно от меня что-то нужно», — подумала она и вздрогнула, увидев в витрине свое отражение. Ее прическа наводила на мысль об ураганном ветре. И прямо на лбу был написан возраст с точностью до месяца.

— Хотите что-нибудь сладкое? — спросил Дивояров, раскрывая пластиковое меню.

— Благодарю, но я на диете.

— Женщины изнурены одной идеей похудания, — почти сердито сказал Дивояров. — Вы ведь можете позволить себе что угодно. У вас идеальные формы для тридцатилетней женщины.

Комплимент показался ей симпатичным и весьма искренним, однако Мила ни на секунду неусомнилась в том, что ее мыслят для чего-то использовать. Кое-как поддерживая беседу, она ждала, когда же Дивояров приступит к завуалированному допросу. Внутренне она была готова к нему и напрягалась так, что у нее даже заболел пресс. Однако этот странный человек так ничего и не спросил. Он рассказывал ей смешные истории и вынуждал без конца улыбаться.

— Разрешите предложить вам свою визитную карточку? — спросил он и, слазив в карман, вложил в руку Милы атласный прямоугольник.

Жест был почти интимным. Мила тотчас отставила чашку и засобиралась домой. Дивояров вывел ее на улицу, придерживая за талию, и, опутав длинным восхищенным взором, неохотно отпустил.

— Очень приятно было с вами познакомиться, — сообщил он. — Уверен, мы еще встретимся.

— Звучит довольно зловеще, — пробормотала Мила, ожидая, что Дивояров что-нибудь скажет на это.

Однако он только тяжко вздохнул, словно страдалец, которого рассвет гонит из-под балкона любимой женщины. Оставшись одна. Мила купила в киоске возле метро баночку джина с тоником и, усевшись на скамейку, вылакала ее, раздумывая о том, что делать дальше. Орехов абсолютно и безоговорочно убедил ее в том, что мужик в колготках стрелял не в нее, а в Алика. «Я буду последней сволочью, если не предупрежу старого друга об опасности! — решила Мила и купила себе еще одну баночку легкого спиртного. — Правда, рассказ мой будет звучать дико. Вероятно, надо предупредить его анонимно». Через полчаса сам бог повелел, чтобы Мила прикончила третью баночку джина и в придачу к нему бутылку светлого английского пива. После этого смелость уже просто распирала ее, и она решила выполнить задуманное тут же, не откладывая дела в долгий ящик.

Конечно, если она позвонит в редакцию и просто изменит голос, Любочка Крупенникова ее не опознает. Но сам Алик! Они знакомы тыщу лет, и ее могут выдать интонации. Значит, надо придумать какой-нибудь трюк. Очень кстати Мила вспомнила, как в детстве они с подружками басом разговаривали в стакан. Звук получался захватывающим. Захмелевшая Мила растерянно огляделась по сторонам. Отложить мероприятие до дому? А вдруг Алика укокошат прямо сейчас?

Чувство справедливости погнало Милу к небольшому застекленному магазинчику, выстроенному прямо возле выхода из метро.

— Простите, у вас есть граненый стакан? — важно спросила она у толстой нарумяненной продавщицы с обесцвеченными усами.

— Шутите, что ли? — ухмыльнулась та.

— Ну хорошо, а банка? — не отставала Мила. —Стеклянная?

— Вот, пожалуйста, банок миллион! — продавщица махнула рукой в направлении полок.

Здесь действительно стояли банки, в которых находились продукты — огурчики, баклажанная икра, кукуруза.

— Какую вам?

— С широким горлышком, — сообщила Мила, намертво вцепившись пальцами в край прилавка. — Чтобы я могла пролезть туда ртом.

— Зачем ртом? — опешила продавщица. — Возьмите вон пластмассовую ложку. Пять штук в упаковке, недорого. Так чего вы будете?

— Майонез, — сообщила Мила, приценившись к самой пузатой банке на полке. — Вон тот, с желтой крышечкой.

Продавщица молча пробила чек и падала Миле банку и пластмассовые ложки.. Мила схватила свои покупки и отправилась на улицу, к таксофонам. Выбрав самый крайний, она поставила на подвесную полочку майонез и принялась зубами вскрывать упаковку с ложками. Мысль вытряхнуть майонез в урну просто не пришла ей в голову. Спиртное в крови да еще оказавшиеся в наличии ложки ее дезориентировали.

Открутив у банки крышку, Мила отправила в рот первую порцию. Майонез был вкусным, но жирным. И если первая половина банки проскочила почти незаметно, то вторую желудок уже просто отторгал.

Мила сунула нос в полупустую банку и басом сказала:

— Эй, ты! Тебя хотят убить! Берегись!

Судя по всему, майонез все-таки мешал появиться эху, и нужного эффекта не получилось. Мила с отвращением принялась доедать остатки продукта, время от времени пробуя звук. Она отправляла ложку майонеза в рот, проглатывала ее, потом подносила банку к губам и страшным голосом говорила: «Ха-а!» Наконец банка опустела окончательно.

Сыто рыгнув, Мила подняла глаза и увидела, что возле таксофона толпятся люди, которые смотрят на нее с брезгливым интересом.

— Чего тебе? — нелюбезно спросила Мила, обращаясь к толстячку в шапке-пирожке, который стоял ближе всех.

— Мне позвонить, трусливо пояснил тот.

— Вот же хамы! — возмутилась Мила. — Обязательно надо звонить там, где я стою! Таксофонов — целый лес!

— Но работает только этот, — пятясь, пояснил мужчина.

— Сначала я, — жестом остановила его Мила.

Она достала из кошелька телефонную карту и долго пыталась скормить ее автомату. Наконец попала прямо в прорезь и с четвертой попытки набрала номер редакции.

— Вас слушают! «Возраст женщины»! — донесся до нее полный искусственной доброты голос Любочки.

— На! — сказала Мила, внезапно протягивая трубку мужчине в «пирожке». — Позови к телефону Альберта Николаевича. Быстрее закончим.

Тот послушно взял трубку и исполнил просьбу.

— Мне бы Альберта Николаевича, — взволнованно пискнул он.

— Умница, — похвалила его Мила, вырывая трубку обратно.

— Алло! — услышала она голос Алика Цимжанова.

Мила схватила банку и, поднеся ее к правой половине рта, страшным голосом сказала:

— Это предупреждение! Тебя хотят убить!

— Кто это? — рассердился далекий Алик.

— Доброжелатель.

— Что вам надо?!

— За тобой охотится убийца в колготках на голове, — замогильным тоном сообщила Мила. — Он хочет выстрелить в тебя из пистолета! Будь осторожным. Найми телохранителя. Ты все понял?