Верлойн Папсуев Роман
Над их головами просвистела стрела и с глухим стуком вонзилась в грудь одного из лучников. Его откинуло на вал, который был тут же утыкан десятком стрел, – это лучники Гулэра, заметив на валу горцев, открыли по ним стрельбу. Под градом стрел враги были вынуждены обратиться в бегство.
В это время Хинсал снизился и опустился на стену первого кольца обороны Гулэра. Сверху раздались удивленные крики гулэрцев.
– Слава Небу! – выдохнул Алдруд.
– Надеюсь, с господином Верлойном и госпожой Лэнардой все в порядке, – сказал Малс.
Когда копыта Хинсала коснулись широкой стенной дороги, защищенной толстыми зубцами, Верлойна с Лэнардой окружили гулэрцы. Хинсал, тяжело дыша, сложил крылья, и те быстро втянулись в потные бока коня, исчезнув под белой кожей, на которой не осталось ни шрама, ни складки – ничего.
Девушка и барон, не обращая внимания на удивленные восклицания гулэрцев, сидели не двигаясь, находясь под впечатлением от полета. Верлойн выдохнул, быстро спрыгнул на каменные плиты стены и помог спуститься девушке. Обернувшись, он вдруг увидел перед собой трех лучников, чьи легкие луки были направлены ему в грудь. Увидев наконечники стрел и услышав скрип тетивы, удерживаемой лишь двумя пальцами лучников, Верлойн вдруг почувствовал, как на лбу выступил пот.
Однако волновался он не за себя – доспехи защитили бы его, – а за Лэнарду. Одно неправильное движение или слово – и девушка будет утыкана стрелами, что ежик иголками. Разведя руки в стороны в древнем жесте мира и стараясь своим телом прикрыть Лэнарду, Верлойн сказал:
– Приветствую вас, защитники Гулэра. Я пришел к вам с миром и предложением о помощи.
– Ага, – сказал один из лучников, не опуская оружия.
Верлойн огляделся и увидел, что к трем лучникам присоединились еще двое стрелков и пять копейщиков, чьи пики были также направлены на чужаков. Справа подбежали шесть меченосцев с обнаженным оружием в руках.
– Поверьте мне, – сказал Верлойн. – Я не горец, я ваш союзник и пришел помочь, понимаете?
– Кем бы ты ни был, колдун, – сказал один из меченосцев, – тебе здесь не место. Чернокнижников в Гулэре не больно-то чтут. Либо ты уберешься отсюда туда, откуда прилетел на своей летающей кляче, либо полетишь вниз со стены.
Хинсал сердито захрапел и топнул копытом. Меченосец испуганно уставился на коня.
– Во-первых, это конь, а не кляча, – сердито сказал Верлойн, – во-вторых, я не колдун, а в-третьих, неразумно убивать людей за их желание помочь. У Гулэра мало защитников, а тут, под стеной, ждут семь воинов. Они ждут, пока я кину им веревку, по которой они могли бы подняться наверх.
Меченосец фыркнул.
– Я даю вам слово рыцаря, – продолжал Верлойн, – что они сдадут оружие и отдадут себя на милость Аварна III, как только окажутся наверху.
– Ты – рыцарь? – с сомнением спросил меченосец. – Одет ты как рыцарь, но что с того?
– Я – воин, – нахмурившись, ответил барон. – А кто в этом сомневается, может опробовать мой меч на своей шкуре.
– Ладно, – буркнул меченосец. – Ребята, опустите луки. Пусть король сам решает, что с ними делать. Я уважаю слово рыцаря, сударь, но все же не угодно ли вам отдать мне меч?
Верлойн склонил голову и, не говоря ни слова, отдал меченосцу Лодрейст. Затем снял с седла веревку, размотал ее и, сбросив один конец вниз, другим концом обвязал зубец стены. Проверив прочность узла, он нагнулся и крикнул:
– Пора!
Веревка натянулась и заскрипела. Копейщики выставили вперед пики, направив острия на веревку, меченосцы подняли мечи. Вскоре раздалось приглушенное бормотание, затем бряцание оружия. Лица гулэрцев вытянулись – звуки раздавались прямо перед ними, но никого не было видно. Наконец послышалось отчетливое проклятие и за ним – звук, как если бы кто-нибудь спрыгнул на каменные плиты стены.
– Демоны, – прошептал один из меченосцев. – Проклятие! Мы во власти каких-то магических чар!
– Каких еще чар, болван? – раздался голос Алдруда, и Странник появился рядом с веревкой, снимая ремень-невидимку.
Гулэрцы в страхе отпрянули, бормоча охранительные заклинания и делая знаки против демонов. Алдруд действительно был зол как демон.
– Проклятые ремни! – говорил он, не обращая внимания на гулэрцев. – Чувствую себя последним неуклюжим недоумком! Рук не видно, ног не видно, по веревке еле взобрался! Если бы меня только кто-нибудь увидел – помер бы со смеху! Проклятие!
Точно так же, ругаясь, на стену взобрался Канар, который тащил на спине Малса. Малс, сняв ремень, стал тоненьким голоском обвинять Канара и Алдруда в непочтительном отношении к его собственности. Те, в свою очередь, заявляли, что они в гробу видали такую дурацкую собственность. Малс, насупившись, говорил, что, если бы не его «дурацкая собственность», Канар и Алдруд уже валялись бы мертвыми внизу, утыканные стрелами горцев. Перепалка продолжалась бы еще долго, если бы Верлойн не остановил спорящих, сказав:
– Друзья, сложите оружие: мы – временные пленники короля Аварна III.
Спорящие сразу замолчали.
– Чего? – вежливо спросил Канар.
– Мы – пленники? – переспросил Алдруд.
– Да, – кивнул барон.
– Временные, – добавила Лэнарда.
– Угу, – кивнул Алдруд. – Пленники, значит. Хм. Пленники так пленники.
Алдруд пожал плечами и отстегнул ножны с мечом, Канар засопел, но секиру отдал. Вскоре на стену взобрался Тиглон с Мидлором на спине, за ними – Дрюль, последним поднялся Макадор.
Верлойн объяснил им положение, в котором они все оказались, и путники, кто безразлично, кто насупившись, сложили оружие. Веревку Тиглон смотал и сунул в мешок Дрюля. Пока путники обсуждали безобразное, наглое и негостеприимное поведение гулэрцев, те стояли, открыв рты.
Через полчаса друзья были доставлены во дворец короля. По пути во дворец Верлойн смог убедиться, что дела у гулэрцев идут действительно из рук вон плохо. Несмотря на ночное время, по улицам, поврежденным снарядами катапульт, ходили испуганные жители. Верлойн заметил, что крепостные стены и несколько домов сильно разрушены горцами, которые расстреливали город из дальнобойных катапульт и баллист.
Третье оборонительное кольцо пострадало меньше, чем первые два. Прямо за ним, на вершине холма, над городом возвышался дворец короля. Во внутреннем дворике меченосец, сопровождавший путников во дворец, доложил о пленниках начальнику стражи, и под усиленной охраной королевских гвардейцев их доставили к дверям Зала Совета.
Приемная, в которой оказались путники, была довольно большой – белые колонны подпирали сводчатый, украшенный резьбой потолок, на стенах висели потемневшие от времени гобелены, оружие и декоративные доспехи, мраморный пол был натерт до блеска. Двери высотой в восемь локтей были покрыты резьбой по дереву, изображавшей пикирующего ястреба – геральдический символ королевства Черных скал. У дверей стояли два стражника, которые скрестили свои алебарды прямо перед носами путников.
– Кто? – спросил один из воинов.
– Демоны, – ответил Алдруд и оскалился.
Лэнарда хихикнула. Начальник стражи покачал головой и сказал:
– Этих людей схватили на первом кольце. Они проникли в город со стороны поселка. Желают видеть короля.
– Король проводит военный совет.
Начальник стражи кивнул и, повернувшись к путникам, сказал:
– Подождите здесь.
Верлойн пожал плечами. Положение пленников не оставляло им другого выбора – возражать и требовать было бесполезно и неразумно.
– Присмотрите за ними, мне нужно спуститься ко второму кольцу, – с этими словами начальник стражи покинул приемный зал.
Гвардейцы, окружившие путников, положили руки на мечи. Канар посмотрел по сторонам и обратился к стражнику, стоявшему рядом:
– Эй, парень, а поесть нам дадут?
Гвардеец хмуро глянул на Канара. Тот кивнул и, повернувшись к друзьям, сказал:
– Видимо, придется ждать с пустыми желудками.
Через полчаса двери в Зал Совета отворились, оттуда вышел худой бородатый мужчина в синем одеянии и плаще. Темные круги под глазами и морщины, избороздившие его лицо, указывали на то, что он не спал уже несколько суток. Мельком взглянув на путников, человек прошел мимо и направился в глубь замка.
Вслед за ним в приемный зал вышел высокий усатый мужчина. Стальная нагрудная броня и тяжелый меч на боку говорили о том, что человек имеет отношение к армии. Если бы путники лучше разбирались в знаках различия офицеров Гулэра, они бы поняли, что перед ними – генерал. Мужчина посмотрел на них, не скрывая раздражения, затем перевел взгляд на гвардейцев и поднял бровь. Меченосец, присутствовавший при аресте, вышел вперед и почтительно склонил голову.
– Генерал Гвендр, эти люди схвачены на первом кольце. Судя по всему, они обладают колдовскими навыками – во всяком случае, у одного из них есть летающий конь, а другие по желанию могут становиться невидимыми. При аресте сопротивления не оказывали. Желают видеть короля.
– Колдуны, говоришь? Хм-м... – Гвендр задумчиво посмотрел на путников. – Сжечь их завтра на главной площади. Утром.
Все опешили.
– Что?! – возмущенно вскричал Дрюль.
– Как это – сжечь?! – завопил Малс.
– Нас – и на костер? Погодите, какие же мы колдуны? – Алдруд шагнул вперед.
Гвардейцы обнажили клинки.
– Спокойно, ребята, спокойно. – Алдруд приподнял руки. – Я просто хочу объясниться! Верлойн, ну объясни же ему!
Верлойн вышел вперед.
– Мессир Гвендр, позвольте объяснить вам. Мы – союзники Гулэра. С большим трудом мы пробились сквозь кольцо горцев, окруживших Гулэр... – Барон подробно рассказал о проникновении в столицу. – ...После этого мы тут же сдали себя в руки стражников, надеясь на мудрость короля и его советников, которые, разумеется, не откажутся от помощи. Мы видели, какое положение в городе, и готовы помочь вам чем сможем.
– Что нам нужно, так это пара-тройка тысяч воинов, – хмуро ответил Гвендр. – Как вы правильно заметили, положение в городе действительно бедственное. Горцы постоянно получают провизию, мы же только потуже затягиваем пояса. Ситуация крайне напряженная, а вы приходите и говорите о помощи. Чем вы можете нам помочь?
– Пара-тройка лишних мечей вам тоже не помешает, – буркнул Алдруд.
Гвендр оценивающе посмотрел на Странника, затем глянул на Тиглона, Канара и наконец перевел взгляд на Верлойна.
– Хм, это верно. Выглядите вы словно бывалые наемные солдаты. Вот только... Вы можете доказать, что вы не лазутчики горцев? У них полно наемников.
Путники растерянно переглянулись. Верлойн лихорадочно соображал, что делать. Как доказать гулэрцам, что они не горцы? Внешность тут не имеет значения, на стороне Свана сражались тысячи наемников... Верлойн взглянул на свой шлем, который все это время держал в руках, и внезапно понял, что можно рискнуть. Барон твердо сказал:
– Я могу это доказать, но только в присутствии короля. Если его величество решит после этого нас сжечь, я первый взойду на костер.
– А я нет, – возмущенно сказал Дрюль. – Я разве похож на колдуна?
– Замолчи, Дрюль, – не сводя глаз с Гвендра, сказал Верлойн.
Генерал молча поманил барона рукой, затем сказал:
– Милостивый государь, вы должны понимать, что отвлекать короля в столь скверные для государства минуты по пустякам более чем неразумно. Все вопросы, так или иначе связанные с обороной города, возложены на мои плечи. Но тем не менее... Хорошо, сударь. Но пока к королю зайдете только вы. Ваши друзья подождут здесь.
С этими словами Гвендр открыл дверь в Зал Совета.
– И да хранит вас Небо, если вы вздумаете что-нибудь учудить! – добавил генерал, пропуская Верлойна вперед.
Глава 9
Зал Совета оказался огромным овальным помещением. Стены и пол были выложены темно-красным мрамором, колонны по краям помещения уходили под потолок, расписанный лучшими художниками королевства. Между колоннами, вдоль стен, стояли ряды скамеек, сейчас пустующих – в данный момент король проводил совет, на котором присутствие придворных было не только необязательно, но и нежелательно. Войдя в зал, Верлойн ожидал увидеть трон, но ничего похожего не заметил. Так где же король?
Прямо посередине зала стоял длинный стол с девятью креслами. Король вместе со своими советниками сидел за столом. Барону хватило одного взгляда, чтобы безошибочно определить короля среди сидящих. Аварн III был худощав, королевская жизнь не наложила на его фигуру печать частых праздников и пиров. У него было продолговатое лицо с прямым носом, бородка и усы, в которых уже пробивалась седина, – на вид королю было около сорока пяти лет. Но Верлойн узнал его не по внешности. Встретившись с ним глазами, барон словно натолкнулся на невидимый барьер. Это был взгляд короля, и Верлойн не ошибся.
Аварн III пристально посмотрел на Верлойна и повернулся к Гвендру.
– В чем дело, генерал? – Его голос был спокоен, в нем чувствовалась необычайная мощь.
Советники также повернули головы и уставились на вошедших.
– Ваше величество, этот юноша с товарищами каким-то образом проник в город, воспользовавшись колдовством. Он утверждает, что является нашим союзником, и сказал, что может доказать это. Если он этого не сделает, я рекомендую казнить как его, так и его товарищей.
Аварн III откинулся в высоком кресле и кивнул. Верлойн вышел вперед и поклонился.
– Ваше величество, я действительно являюсь союзником Гулэра. Я даю вам свое слово.
Король удивленно поднял брови, советники фыркнули, Гвендр посмотрел на барона как на безумца.
– Это и есть твое доказательство? – спросил генерал, кладя руку на меч.
– Ты даешь свое слово? – спросил король.
– Да, ваше величество. Я понимаю, что слово лазутчика горцев вы отвергнете, но я думаю, вы примете слово Защитника.
С этими словами Верлойн скинул с плеч плащ. В зале повисла тишина. Все зачарованно смотрели на золотые доспехи, а барон молил Небо, чтобы в Гулэре еще помнили легенду об Альбидре. Верлойн играл с огнем и сейчас напряженно ожидал реакции присутствующих.
Один из советников короля поднялся. Это был высокий старик, его широкое лицо было бледным, чуть раскосые глаза не отрываясь смотрели на Верлойна. Старик вышел из-за стола и приблизился.
– Защитник, – сказал он, внимательно рассматривая доспехи, и голос его был холоден. – Многие мастера пытались воссоздать доспехи Альбидра, дабы носящий их смог получить поддержку у простого люда... И многие разбойники надевали эти подделки, пользуясь доверчивостью крестьян.
– Вы обвиняете меня в самозванстве? – в тон ему холодно спросил Верлойн.
– Пока я ни в чем вас не обвиняю. – Советник приблизился настолько, что барон мог различить маленький шрам на его широком лбу. – Я лишь желаю удостовериться, что вы именно тот, за кого себя выдаете.
Аварн III молча смотрел на эту сцену, сложив руки на груди. Он хмурился. Верлойн понимал, что нужно немедленно доказать свою правоту, поэтому, недолго думая, повернулся к Гвендру.
– Господин генерал, на стене во время ареста я отдал вашим гвардейцам свой меч. Не могли бы вы распорядиться, чтобы его принесли сюда? – Верлойн вновь повернулся к советнику и продолжил: – Я бы мог продемонстрировать силу своих доспехов, но не хочу ничего разрушать в королевском зале, поэтому уверяю, когда вы увидите Лодрейст, сомнения оставят вас.
Гвендр молча посмотрел на короля. Тот кивнул, и генерал спешно покинул зал. Через несколько мгновений он вернулся, держа в руках меч в ножнах. Советник с раскосыми глазами принял Лодрейст из рук Гвендра и осторожно вытащил клинок из ножен. С минуту он рассматривал его, затем повернул растерянное лицо к королю.
– Это Лодрейст, – хриплым голосом сказал он. – Это настоящий Лодрейст. Этот человек действительно Защитник...
В зале опять повисла тишина, которую прервал голос короля:
– Что ж, коль скоро главный оружейник страны подтверждает подлинность меча, значит, я верю вашему слову, милостивый государь. Мне доподлинно известно, что доспехи Альбидра никогда не достались бы человеку, замышляющему дурное, и никогда не служили бы вероломству. Назовите свое имя.
– Мое имя – Верлойн, – ответил Верлойн, – я барон Фолкского леса.
– Барон Верлойн... – Аварн III поднялся и подошел к барону, не спуская с него глаз. – Ваш визит в Гулэр носит частный или официальный характер?
Верлойн вздохнул.
– Боюсь, что частный, ваше величество. Я вообще путешествую инкогнито... Разумеется, я понимаю, что вам было бы намного легче, если бы я сообщил, что за мной идет армия короля Ювандра, но, к сожалению, я не могу этого сказать, ибо это будет ложью. Также я ничего не могу заявлять по поводу официальной точки зрения Гмиэра на вашу войну с королевством Восточных гор. Единственное, что я могу утверждать с определенностью, что король Ювандр, я уверен, немедленно послал бы вам помощь, если бы знал, что на ваше королевство вероломно напали.
Аварн III печально улыбнулся и дружески пожал Верлойну руку. Барон видел в его глазах разочарование. Да, армия была бы лучше...
– Я рад вашему появлению здесь, барон Верлойн. Хотя обстоятельства нашей встречи могли бы быть и лучше. Кресло!.. Садитесь, барон, нам есть о чем поговорить.
Удача улыбнулась путникам. Им выделили свободные комнаты во дворце, и друзья, помывшись, приодевшись и выспавшись, отправились утром в Зал Совета, где проходило очередное военное заседание. На утреннем Совете присутствовала вся знать Гулэра, не занятая обороной города. Этот Совет ничего не решил, как и все предыдущие. Путники сидели в стороне, внимательно слушая предложения по снятию осады, но в обсуждении участия не принимали.
Верлойн повернулся к Алдруду, сидевшему рядом. Странник, сложив руки на груди и нахмурившись, слушал выступающих советников короля и недовольно качал головой.
– Алдруд, – тихо сказал Верлойн. – За всей этой суетой я совсем забыл спросить тебя, что случилось на поляне у Троллего перевала?
Странник удивленно посмотрел на барона и также шепотом ответил:
– Что случилось? Да как вам сказать, господин барон. Я увел за собой того тролля, уж и не помню, как его звать, устроил ему ловушку, подрубил ноги и заколол. Затем вернулся на поляну и обомлел. Там лежал обезглавленный тролль, который погнался за вами, а вас не было. Я решил, что вы уже освобождаете наших друзей, пошел в пещеру. А они там сидят связанные. Я первым делом спрашиваю, мол, где Верлойн? А они в ответ – не видели его. Ну я выбежал, принялся вас искать, но не нашел. Ни вас, ни Хинсала. Мы быстро обсудили ситуацию и предположили, что по какой-то загадочной причине вы решили отправиться в Гулэр один. Ну, собрали мы наш скарб и поспешили в Гулэр.
Верлойн, хмурясь, слушал Странника, и в голове его роились тысячи вопросов, на которые, как он ни пытался, никак не мог найти ответ. И рассказ Алдруда ни капельки не пролил свет на то, что с ним случилось.
– И что же, никаких моих следов ты не обнаружил?
– Ну как же. Обнаружил. Судя по всему, вас ударил тролль, вы вскочили на ноги и почему-то поспешили в лес, причем следы ваши обрывались, словно вы растворились в воздухе, а тролль остался на месте и топтался возле костра. И там его кто-то лишил головы. Это были не вы. Меня до сих пор мучает вопрос, кто же?
– Дело в том, что я потерял сознание, когда меня ударил тролль, – хмуро ответил Верлойн, – и я совершенно не помню, что произошло позже.
Алдруд недоверчиво взглянул на барона, потом пожал плечами.
– Как бы то ни было, господин барон, – сказал он, – на поляне случилось что-то странное. Что-то очень странное. Но это что-то было нам на руку.
Верлойн уже не смотрел на Странника, задумчиво разглядывая штандарт, висящий над длинным столом, – белый ястреб на синем фоне. Белый ястреб...
Верлойн повернулся к Макадору.
– Макадор, как звали того лекаря, у которого ты учился врачеванию?
Юноша удивленно посмотрел на барона.
– Прикул.
– Он здесь, во дворце?
– Да.
– После Совета проводи меня к нему.
Как только Совет закончился, Верлойн объяснил, что у него есть неотложное дело, и покинул друзей, отправившись вместе с Макадором по коридорам дворца вниз, в подземелья. В конце нижней галереи были две обитые железом массивные двери. Макадор открыл левую и пригласил Верлойна войти.
Барон увидел небольшую комнату, увешанную сушеными целебными травами, от которых в каморке стоял устойчивый лекарственный запах. Когда Верлойн и Макадор вошли в каморку, человек, сидевший за столом, поднял голову. По правде говоря, Верлойн ожидал увидеть умудренного жизнью старца, но Прикул оказался молодым человеком с грустными глазами. Увидев за спиной барона Макадора, Прикул погладил коротко остриженную бородку и без всякого энтузиазма сказал:
– Ого, кого я вижу. Сорванец вернулся.
Макадор усмехнулся:
– Ненадолго. Лекарь Прикул, позвольте вам представить барона Верлойна.
Лекарь вяло кивнул:
– У меня мало времени – надо идти в целительные палаты, вот подберу пару комбинаций трав и...
– Тем лучше, – перебил его Верлойн. – Макадор сказал, что в Гулэре находятся пострадавшие от болезни рыцари. Где они?
Прикул, явно не ожидавший такого вопроса, удивленно уставился на барона. Тот повторил:
– Где они?
– Они здесь, в двух шагах, так сказать, – произнес Прикул, неопределенно кивнув в сторону двери.
– Я хочу на них взглянуть. Проводите меня туда.
– Позвольте, но зачем?..
– Я прошу вас, – настойчиво сказал Верлойн.
Прикул пожал плечами. Выйдя из каморки, он, что-то бормоча, вытащил связку ключей и открыл дверь рядом с врачебной комнатой, пропустив Верлойна и Макадора вперед. Они оказались в огромном помещении, освещаемом лишь свечами. Все помещение было заставлено сотнями скамеек, на которых лежали люди. Воины. Цвет рыцарства Гулэра. Все они были неподвижны, не было заметно даже, что они дышат, а зеленоватые, болезненного оттенка лица застыли, создавая ощущение, что на скамейках лежат мумии.
– Сколько их здесь? – шепотом спросил Верлойн у Прикула.
– Пять с половиной сотен рыцарей, – ответил лекарь, – и триста пеших воинов.
– Что с ними?
– Я считаю, что это порча. Иначе я не могу объяснить странную избирательность болезни – пострадали только рыцари и воины. Также я не могу объяснить бессилие всех лечебных трав и снадобий, которые у меня были. Я даже чистотел и мандрагору пробовал – не помогает. – Прикул оглядел огромный зал и покачал головой. – Нет, это явно дело рук колдуна. Как снять порчу, не знает никто. Придворный колдун Сальдарг умер год назад от старости, не оставив после себя учеников. Боюсь, им, – Прикул кивнул на рыцарей и воинов королевства Черных скал, – так и придется лежать тут...
Верлойн посмотрел на свои руки и понял, что чего-то не хватает. Чего-то... Внезапно он понял четко и ясно, что нужно делать. Верлойн положил руку на поясную сумку, развязал тесемки и достал красный камень. Барон закрыл глаза и поднял камень над головой. Почувствовал жар, исходящий из камня, открыл глаза и взглянул на поднятую руку. Камень слабо светился кровавым светом, словно пробуждаясь к жизни, постепенно разгораясь все сильнее. Наконец красный свет сменился оранжевым, затем желтым и после – ослепительно белым.
Прикул и Макадор застыли, глядя на открывшуюся их глазам картину. Камень теперь горел, испуская яркое сияние, по краям которого плясали изумрудно-зеленые искорки. Затем из этого сияния потянулся через весь зал ослепительный луч, из которого вдруг ударили яркие зеленоватые молнии. Сотни молний. Они вонзились в рыцарей, заставив тех судорожно выгнуться.
– О Небо, он убьет их! – воскликнул Прикул, протягивая руку к Верлойну, но Макадор схватил его сзади:
– Стой! Не надо!
– Измена! – закричал Прикул, но грохот, раздавшийся в зале, заглушил его.
Тысяча воинов тряслась на скамейках, охваченная зеленоватым сиянием, гром рокотал под низкими сводами зала, камень в руке барона сиял словно звезда. Казалось, замок сейчас рухнет – от непрерывного грохота завибрировали стены, с потолка посыпалась пыль. Верлойн чувствовал, как сквозь него бьет невидимая сила, как через камень она превращается в свет...
Наконец все кончилось. Сияние погасло, камень рассыпался в прах, воины рухнули на скамейки, Прикул и Макадор застыли. Верлойн опустил руку и разжал ладонь. Красноватая пыль посыпалась на пол. Барон был слаб и бессилен, словно весь день сражался...
Посмотрел на рыцарей. Те лежали без движения.
– Не понимаю, – прошептал Верлойн. – Должно было получиться. Не могло не получиться...
– Ты слышал грохот на нижней галерее?
– Да, сударь.
– Возьми пятерых, спустимся – посмотрим.
Начальник стражи, которого звали Вадар, взялся за рукоять меча и стал спускаться по широкой лестнице вниз. За ним, держа наперевес гизармы, шли шестеро гулэрцев из охраны дворца. Нижняя галерея служила входом в «хранилище» заболевших неведомой болезнью рыцарей Гулэра и Роки. Это место старались обходить стороной все, кроме лекарей и советников короля, настолько была велика боязнь заразиться. Именно поэтому воины, спускавшиеся по лестнице, шли очень осторожно.
Не дойдя до середины лестницы, Вадар остановился, прислушиваясь.
– Не может быть, – сказал он удивленно.
Король Аварн III обсуждал с баронами положение в городе, когда в Зал Совета вбежал слуга с округлившимися от изумления глазами.
– Рыцари! – завопил он. – Рыцари излечились!
– Что?! – Гвендр поднялся из-за стола, растерянно глядя на слугу.
– Рыцари, заболевшие перед войной, ожили! Они идут сюда!
И действительно, в коридоре послышался шум, словно к Залу приближалась толпа, бурно что-то обсуждавшая. Двери распахнулись, и в Зал вошли воины – их были десятки, сотни, они шли, весело улыбаясь, и по их виду нельзя было сказать, что всего пару минут назад они были лишь бездвижными мумиями. Впереди шли Верлойн, Макадор, Прикул и Вадар, начальник стражи.
– Ваше величество! – воскликнул Прикул. – Свершилось чудо! Этот юноша каким-то неведомым мне способом освободил наших рыцарей от заклятия! Они живы и здоровы!
– О Небо! – Гвендр, не веря своим глазам, смотрел на рыцарей, которые как один опустились перед королем на колени.
Аварн III был поражен, словно ударом молнии. Он встал и, выйдя из-за стола, направился к рыцарям.
– Альдан! Гордил! Жак! Друзья, – говорил он взволнованным голосом, протягивая руки к воинам. – Неужели это правда? Вы здоровы! Встаньте, друзья мои, встаньте!
Рыцари поднялись. Вперед вышел могучий рыцарь с абсолютно седой головой.
– Ваше величество! Мы вполне здоровы, но скажите – верно ли, что на наше королевство обрушилась какая-то беда? Никто нам толком ничего не объяснил.
– Ах, Гордил, вы же заболели еще до войны! Вы же ничего не знаете!
– Война?! – как один вскричали рыцари.
– Увы, это правда, друзья. Воины Свана вероломно перешли границу, и вот уже четвертый день Гулэр в осаде.
– Вот как? – Еще один рыцарь вышел вперед. – Сир, одно ваше слово, и мы возьмемся за мечи. Не подобает рыцарям Гулэра сидеть сложа руки, когда королевство в опасности! Верно я говорю, друзья?
– Верно! – проревели рыцари.
– Альдан, твой пыл делает тебе честь. – Аварн III улыбнулся. – Но сломя голову никто на врага не нападает. Слушайте все! Рыцарям Гулэра и Роки выделить лучшие покои! Днем мы соберемся на Большой Совет, а вечером я устраиваю пир в честь рыцарей королевства Черных скал, дабы они набрались сил. Проследите, чтобы все жители Гулэра получили дополнительную пищу и вино!
– Да здравствует король! – вскричали рыцари.
Поздно вечером, когда пир был в самом разгаре, Верлойн вышел на балкон парадного зала и, опершись на мраморные перила, задумчиво посмотрел на город, на темную, едва различимую во мраке, полосу леса и на огни в стане горцев. «Завтра, – думал он, – завтра – битва. Большой Совет закончен, все продумано до мелочей – завтра все решится».
Что-то не давало Верлойну покоя. Был ли это страх перед первой серьезной битвой в его жизни или просто волнение, которое всегда испытываешь перед вратами неизвестного? За спиной раздались шаги. Верлойн повернулся и увидел Алдруда, который, улыбаясь, шел к барону, держа в каждой руке по кубку с вином.
– За завтрашнюю битву, Верлойн! – воскликнул Странник, передавая Верлойну кубок. – Эх, давно же я не рубился как следует!
Алдруд отпил немного вина и украдкой взглянул на барона. Тот, нахмурившись, глядел на темную жидкость в кубке, потом очнулся и отпил вина. Странник поставил кубок на перила и, подняв брови, вновь посмотрел на Верлойна.
– Послушай, малыш, – сказал он. – Мы многое вместе пережили, и я надеюсь на твою откровенность. Не хотел я начинать серьезный разговор, да, видно, придется. У меня это сражение будет девятым, не считая мелких стычек и поединков; я многое видел в этих боях и, в частности, видел, как погибали парни вроде тебя в свою первую битву...
Алдруд замолчал. Верлойн удивленно на него взглянул.
– Правильно ли я тебя понял, Алдруд? Ты хочешь отговорить меня от участия в завтрашней битве?
Странник заметно расслабился – было видно, что он доволен, что эти слова произнес не он.
– Ты сам себе хозяин, – сказал Алдруд, глядя в темноту ночи. – Никто не волен распоряжаться твоей судьбой, кроме тебя самого. И никто не вправе требовать от тебя того, чего ты не хочешь. Так вот, я и хочу узнать – желаешь ли ты биться завтра с горцами?
Верлойн сначала опешил. Потом задумался. А действительно – хочет ли он сражаться за чужой народ, за чужое королевство? Что ему до гулэрцев? У него есть своя миссия, он не обязан воевать за освобождение столицы королевства Черных скал. И, в конце концов, он не рыцарь... Но как объяснить Алдруду, что уже поздно? Поздно что-то менять. Они уже здесь, за стенами Гулэра, их здесь приняли как равных, не сразу, правда, но приняли. Сейчас уже поздно колебаться – надо было это делать до проникновения в Гулэр. А если завтра Верлойн откажется принимать участие в битве, пусть даже из собственных соображений, не сочтут ли его трусом?
– Это мой долг, Алдруд, – с трудом сказал Верлойн.
Он был уверен, что Странник сейчас скажет, что это не долг, а юношеская бравада – мол, я все знаю, все умею, любая битва мне нипочем, у меня есть волшебные доспехи, с которыми мне никакие горцы не страшны.
Но Алдруд лишь качнул головой и сказал:
– Хорошо. Но помни, что я тебе говорил: битва – это не поединок, где соблюдается этикет. Здесь этикета не будет – либо ты, либо тебя. Гулэрцы это прекрасно понимают. Эта вылазка для них будет последней – либо победа, либо смерть или рабство, отступать-то некуда. Насколько я знаю гулэрцев, ярмо рабства – не для них, поэтому я хочу развеять твои возможные иллюзии и сказать правду. Гулэрцы завтра пойдут умирать. Если не случится чуда, битва будет проиграна. Горцев слишком много. Слишком. – Алдруд замолчал, отпил из кубка. – Ты пойми, Верлойн. Не хочу я видеть, как ты погибнешь среди гулэрцев, с которыми тебя ничего не связывает. Они обречены – у них все, что осталось, это надежда на чудо да на собственные руки. Поэтому говорю тебе – решать будешь ты, но коли увидишь, что битва проиграна, скачи на север. И пусть тебя не мучают угрызения совести, ты и так много сделал для черноскальцев.
Верлойн, не глядя на Странника, спросил:
– А ты?
– Что?
– Почему ты будешь завтра биться вместе с гулэрцами, с которыми тебя, как и меня, ничего не связывает? Почему должны биться все мои друзья, а я не должен? И не говори мне, что ты соскучился по настоящему делу, – я знаю, что причина не в этом.
Алдруд странно посмотрел на барона и не ответил. Верлойн уже знал ответ на собственный вопрос.
– Я знаю почему, Алдруд. И меня это пугает. Я знаю, что тебе наплевать на смерть. И ты ищешь ее. Именно поэтому ты пришел уговаривать меня, как это ни странно звучит. Ты не выбрал Тиглона или Дрюля, ты выбрал меня, потому что завтра будешь рубиться, как никогда, будешь убивать направо и налево, пока не убьют тебя. И если это произойдет, ты хочешь, чтобы за тебя отомстили. Ты хочешь, чтобы наша миссия была завершена, а Нуброгер – убит. Поэтому ты и выбрал меня – у меня больше, чем у всех остальных, причин ненавидеть его. А если ты завтра умрешь, ты хотел бы быть абсолютно уверенным, что Нуброгер все равно погибнет – его убьет Верлойн вместо погибшего Алдруда, отомстив за отряд Странников. Я прав, не так ли?
Алдруд отвернулся. Верлойн положил ему руку на плечо.
– Друг мой, – сказал барон, – поверь мне, мы победим завтра. И закончим нашу миссию вместе.
Небо на востоке светлело, высвечивая силуэты деревьев Шумящего леса. Первые лучи солнца осветили шпили башен Гулэра, на которых слабо колыхались под утренним ветерком штандарты королевства Черных скал. На стенах крепости не было заметно никакого движения. Гулэр словно вымер.
Читать бесплатно другие книги:
