Сакура, свадьба, смерть Сивинских Александр

– Стоп.

Одним ленивым движением лежащий капитан Глеб сильно ухватил Ивана за низ штанины.

– Извини. Не знал, что сохранились такие чувства.

Молчание.

– Действительно, Ванька, извини! В голове у меня сейчас только логика, варианты и практические размышления. Увлёкся схемами, позабыл, что рядом ты. Извини. Ну, всё, проехали?

Иван сел на траву поблизости, закурил.

– Ну вот, молодец….

Капитан Глеб Никитин тоже, лишив себя ленивой позы, сел рядом с Иваном, обнял того за плечи, тряханул, прижал к себе.

– Если бы ты так на защиту своей Марии не бросился, то пришлось бы ставить на тебе крест. Не сейчас, попозже, когда времени поразмышлять на эту тему побольше появилось бы. Я обязательно в таких случаях разочаровываюсь.

– Ладно, ты тоже…, со словами-то поосторожней….

Дрожа пальцами, Иван жадно курил, прищуриваясь в сторону, на заросли рододендронов, через сигаретный дым.

– А кто же тогда, Игорька-то нашего…?

Бывает же такое.

Секунда, чуть больше, обоюдных размышлений.

Одновременно, криком, с вопросом, утвердительно.

– Рыжий?!

– Рыжий!

– Точно!

Ни тени, ни прохлады, ни спокойствия теперь уже им обоим не было нужно.

Оба стояли под каштаном, капитан Глеб набирал номер телефона.

– Кому это ты? Ментам?

– Осёл. Думай дальше…. Тише, лучше молчи! Алло, Мария, здравствуйте. Да это Глеб. Извините за ранний звонок. Да, понимаю, понимаю…. Не отниму у вас много времени, только один вопрос. Жених…, да, он, правильно…. Его с вами сейчас нет, он не подъехал? А вы договаривались? Где он сейчас может быть? У родителей или…? Продиктуйте, пожалуйста, мне его телефон, я запишу. Да…. И кого-нибудь из его родителей. Это важно. Так надо, Мария, поверьте мне…. А ещё где? Загородная дача? Записываю адрес. Отлично! Нет, Мария, нет! Не думайте ни о чём таком, у вас и так сегодня проблем хватает…. Рядом. Да. Вы – просто умница! До встречи.

– Это она?! Дай мне, ну, Глеб, дай, я только скажу ей…!

– Единственное, что я тебе могу сейчас дать полезное, – это по загривку. Чтобы не выхватывал телефоны из рук у приличных людей, когда они важные вещи обсуждают! Так, Ванька, давай-ка действовать…

Оказалось, что Мария Владимировна договорилась встретиться с рыжим в воскресенье с утра, чтобы вместе заняться вопросами погребения. Рыжий вовремя у неё не появился, не позвонил с объяснениями, по телефону не отвечал.

Родители тоже не знали, где он. Отец рыжего прогудел, что он, возможно, остался ночевать на их загородной даче, которую они решили предоставить молодым как подарок на всё время медового месяца.

Адрес своей дачи папаша подтвердил неохотно, но капитан Глеб Никитин в разговоре с большим человеком был одновременно и настойчив, и любезен.

Иван стоял рядом с ним, широко и счастливо улыбаясь.

– А как она там?! А голос у неё бодрый?

– Послушай ты, старый проходимец! На все вопросы, касающиеся твоей будущей личной жизни, меня можно заставить отвечать только в присутствии моих адвокатов! Всех десяти. Потом, Ванька, потом…. Сейчас важно не упустить время, не промедлить в принятии нужных решений! Короче…

Капитан Глеб Никитин провёл ладонью по седоватым волосам, сощурился на солнце.

– Я двинусь искать рыжего. Он это сделал или не он, главное, чтобы никто ничего другого натворить не успел бы…. Это, во-первых. Ты остаёшься здесь, удовлетворяй любопытство ментов, ничего не скрывая. Естественно, лишнего в их присутствии не тоже болтай. Держи в поле зрения Марьяну. Она сейчас на дальнем лекарственном огороде, фотографирует там, думаю, что никакая сегодняшняя суматоха пока её не коснулась. Если же вдруг задёргается, начнёт мне звонить, или к тебе, сюда, прибежит…. В общем, оставляю её под твою ответственность.

– Без вопросов, Глебка! Даже не думай, головой за твою маленькую ручаюсь!

– И никак иначе. Держись, я скоро!

Специально выбрав путь к выходу из ботанического сада по старой, некрасивой, заросшей кривыми каштанами аллее, Глеб сделал всё возможное, чтобы преждевременно не попасться на глаза Марьяне.

«Ещё рано. Вопросы, не имеющие ответов, сильно отвлекают…».

На ходу набрал телефон Сашки.

– Привет! Ну, как там коллектив? Работаете?

– Да, почти все уже подъехали. Обмениваемся информацией.

– Удалось просмотреть записи видеокамер?

– Ничего интересного или необычного. У тебя-то как?

– Скверная новость. Рядом с тобой никого нет, никто телефон не слушает?

– Нет, не беспокойся! Я на крыльцо кафешки вышел. А что такое? Серьёзное что-то?

– Серьёзней не бывает. Сегодня утром в саду кто-то разбил Игорю голову.

– Не фига себе!

– …Он без сознания, в больнице сейчас. Никому из своих ребят про это ни слова, понял!? Информация пока только для внутреннего пользования. Чтоб ты правильно ориентировался в пространстве.

– Хорошо.

– Ещё вопрос: рыжий жених в эти игрушки не играл, в гаррипоттеровские? Был он в той команде, ну, где Игорь и все эти его сказочники кучковались?

– Нет, вроде…. Он же позже в город приехал. Вроде нет…

– Уточни это по-тихому. Я тебе сейчас пришлю на телефон рисунок. Посмотри сам, обсуди с коллегами. Это не тайна. Пофантазируйте, может, это какая-то эмблема, что она может обозначать…. Ладно, пока всё! Я скоро подъеду.

И всё-таки старый сад, как и любая прожившая почти сто лет территория, был полон тайн и неожиданных встреч.

– Здравствуйте!

В два голоса, звонко и по-доброму.

Продолжая в задумчивости уверенно шагать к воротам, капитан Глеб Никитин не замечал ничего второстепенного, поэтому и белозубая мамаша с красивой детской коляской, и её старшая дочка Ева, без лишнего шума появившиеся из-за поворота магнолиевой аллеи, сумели поприветствовать его первыми.

– Да, доброе утро….

Глеб спешил, ему было некогда, он почти знал, какие важные дела ему нужно делать сейчас, немедленно, в городе, а тут…. Всего лишь восторженные поклонницы его позавчерашнего актёрского таланта.

– Вы спешите?

– Да.

– Извините, что я никак не могла до вас вчера дозвониться! Поздно уже было, решила, что неудобно…. Жаль.

– О чём это вы?

В коляске мягко и мило закряхтел ребёнок, молодая мамаша наклонилась к нему, ласково что-то прошептала, выпрямилась, с улыбкой посмотрела на Глеба, взяла большие чёрные очки в свободную руку.

– Вы просили всех, кто был в пятницу в саду, передать вам фотографии, которые посетители делали в этот день здесь…. Что-то же ведь произошло серьёзное, да?

– И вы сделали много прекрасных фотографий, с цветами, с птичками, с вашими прелестными детьми, и хотите мне их сейчас отдать?! Правильно?

Раздражение прерванного полёта всегда заметно для окружающих.

– Не сердитесь так! Просто скажите – наши фотографии вам нужны? Вернее, даже и не наши, их делала моя дочка Ева, своим маленьким фотоаппаратом, там их целая куча. Конечно, почти все снимки не очень некачественные, но вдруг….

Женщина шикарно улыбнулась, легко поправила свою короткую чёрную причёску.

Капитан Глеб видел, как она спокойна и достойна словами, знал, что её утренняя прогулка с детьми по прохладным зелёным аллеям воскресного сада не придумана специально для встречи с ним, помнил почему-то недавние слова девочки Евы про старого ворона, поэтому-то всего за полминуты смог успокоить себя и улыбнулся.

– Да, для меня очень важны ваши фотографии. Давайте.

Подмигнув девочке, Глеб протянул руку.

– Я же сказала, что жаль…!

– Что?

– Я вчера скопировала их на флэшку, но не знала, что сегодня мы встретим вас здесь!

«Ну вот, опять очаровательная женская растерянность…».

– Но я могу за ней сбегать! Мы живём буквально в двух шагах за воротами сада. Я быстро, ладно?!

– А ваши дети?

– Вы побудете с ними. Уверена, что ничего плохого за это время не случится.

– Вы отчаянная мамаша.

– У меня умные дети. Да и вас я видела в деле…

– Тогда засекаю. Ровно две минуты.

– Уже бегу!

И всё-таки, контраст густых и по-настоящему блестящих тёмных волос, белых зубов, умного взгляда и ровно загорелой кожи всегда делают женщину неотразимой…

– А давайте, пойдём с вами к пруду?

Маленькая Ева с пристальным ожиданием смотрела на капитана Глеба Никитина.

– Пошли. Кто покатит коляску?

– Вы. Вы – мужчина.

– Аргумент.

Вот так вот, одним случайным моментом, каким-то словом, незначительным поступком кто-то всемогущий бросил его на много лет назад, почти через всю жизнь.

…Ботанический сад, аллеи.

Он, Глеб Никитин, и детская коляска катится перед ним.

Лёгкое детское дыхание, спящий сын, тишина. Солнце. Счастье…

…Было всё почти так, как сейчас.

– Стойте же, стойте!

Ева замахала перед ним ладошками.

– Стойте, я возьму хлеб для уток.

Из приготовленного в подколясочном пространстве пластикового пакета девочка достала несколько кусков хлеба.

– Держите, вот это вам, вы бросайте свои кусочки подальше, а то слабым уткам вообще ничего не достанется.

Сказано это было настолько деловито, что Глеб сразу же согласился поступать именно так.

– Хорошо. Куда лучше бросать, влево или вправо?

– Далеко! За спины им!

Они быстро побросали в воду весь хлеб, и Ева убедила Глеба сводить её к оранжерее.

– Пошли!

– Ой!

Шагнув с асфальта в высокую траву к какому-то жёлтому цветку, Ева тут же пискнула и резво отпрыгнула в сторону.

– Что такое?

– Крапива! Жалится как акула!

– Да, крапива почти всегда злая, а акулы иногда бывают и добрыми…

– Точно?

Потирая ногу и морщась, Ева недоверчиво смотрела на Глеба снизу вверх.

– Почти все существа и в море, и на земле – добрые. Если их не злить…. Даже очень большие. Я, например, видел, как в далёком океане маленькие детёныши гигантских скатов-мант прыгают, переворачиваясь, как блинчики на сковородке ловкого повара.

– Мама говорила, что вы выглядите мужественно!

– Ну что ты, дитя моё! Обо мне только составилось мнение, что я великий волшебник.

– А на самом деле?

– На самом деле…, увы, на самом деле я обыкновенный человек, дитя моё!

– Жалко. Но хлеб-то же вы всё равно далеко бросаете!

– А вот это – истинная правда. Ладно, малышка, пошли к выходу, будем там встречать твою отважную маму.

– Смотрите, смотрите!

Ева шёпотом закричала, привычно оглядываясь на коляску.

– Смотрите, там птицы летят, похожие на цифру единицу, только в другую сторону!

Первый в этом году клин перелётных птиц стремился по небу куда-то за пределы высокой ограды ботанического сада.

Запыхавшаяся и разрумянившаяся молодая мамаша, действительно, управилась очень быстро.

– Вот, держите…. Пригодится.

– Конечно. Как только вся эта сложная история закончится, я позвоню вам.

– А…?

– Ваш телефонный номер заканчивается на «24». Я это помню. Вы – прелестны!

Как и в любом подобном случае, воздушный поцелуй в исполнении капитана Глеба Никитина оказался великолепным.

Целый раздел в телефонной записной книжке капитана Глеба Никитина был отведён личным номерам таксистов. Тех, кто когда-то запоминался ему достойной работой, в разных городах и во многих странах, он отмечал записью. На всякий случай.

Машина к воротам в ботанический сад подъехала быстро.

Таксист, тот самый, с которым они ездили выбирать костюм для Ваньки, откликнулся на его звонок без лишних разговоров. Разумный профессионал всегда отличит в толпе выгодного клиента.

– Куда сейчас?

Капитан Глеб продиктовал ему адрес загородной дачи родителей рыжего.

– Далековато. Компанию будем ждать?

– Нет, сегодня я один.

– Тогда едем.

Утренний город не мешал Глебу стремиться к цели.

Машин и на улицах, и на трассе, ведущей из центра в сельскохозяйственную сторону области, противоположную морскому побережью, было мало, большинство населения желало выехать в эти ранние воскресные часы на пляж, на шашлыки к воде, ближе к веселью курортов.

В открытом окне машины трепетал бодрый ветер, яркое солнце и высокое синее небо значительно сокращали расстояние предстоящей дороги.

Говорить о посторонних вещах со случайным человеком не хотелось.

Поэтому Глеб молча думал.

«Нужно попадать точно! И без того в этой истории всё было странно и тёмно, а тут ещё и с Игорем возникло слишком много новых допущений…. Времени – мизер, пустой информации – в избытке. Ситуацию с комендантом и с пропажей его племянника качают сейчас опера, туда соваться не надо…. Сам Игорёк, уверен, знает массу интересных вещей, но ещё не скоро поделится чем-нибудь полезным…. У Сашки с его компьютерной бандой тоже пока ничего конкретного. Игоря грохнул кто-то из близко знакомых ему людей, тот, кто смог объяснить ему необходимость прийти рано утром в ботанический сад. Причина разговора была весомая, место выбрано тоже не случайно…. Только вот никакое убийство, ни жестокое членовредительство не предполагались. Оружия с собой у незнакомца не было, лопата подвернулась ему под руку совершенно случайно, в порыве гнева, или же он почувствовал в ходе милой беседы с Игорем какую-то для себя серьёзную опасность…. Но определённый результат предполагался. Рисовать-то преступник начал явно после того, как Игорёк упал. До этого момента крови в его распоряжении не было. Но, чтобы суметь так ровно рисовать красивые линии сразу же после того, как сделал всё, чтобы лишить человека жизни, необходимо наличие очень сильной и правильной психики. Или отсутствие её вообще…. Теперь о рисунке. Зачем он? Чтобы объяснить кому-то непонятное? Или сбить со следа? В любом случае рисунок означает что-то, связанное с Игорем, а Игорь – большой специалист по сказочным книжным делам…. Та-ак, не нужно сейчас валить всё в одну кучу, легко можно запутаться и пропустить в размышлениях главное. Первое – рыжий, второе – Сашка и объяснение этого странного рисунка на сосновом пне…».

Молчаливый таксист подобрал что-то музыкально-приятное, машина была на ходу, дорога попалась им ровная. По всем приметам скоро должно было случиться что-то нехорошее.

Их совместная жизнь началась бы в таком красивом месте!

Огромные тёплые сосны, уютные особняки, и новые, и ещё из тех позабытых времён, партийных и номенклатурных. Мягкий грунт просёлка, аромат хвои, тихий сорочий стрёкот.

– Вот здесь останови.

Номер дома, улица Сиреневая….

Капитан Глеб вышел из машины, не торопясь осмотрел высокий деревянный забор, глухую калитку с почтовым ящиком. Подошёл, тронул холодную металлическую ручку. Дверь, незакрытая, заскрипела.

Участок красивый, без лишнего барахла хозяйственных построек.

Дом строгий, из тёмного кирпича.

Много старых берёз, позади дома – беседка.

Дорожка из плоских камней с прозеленью мелкой травы вела от калитки к дому.

Капитан Глеб Никитин шёл, уверенно предполагая, что именно здесь можно найти ответы на все вопросы.

В нескольких шагах от просторного крыльца он остановился, ещё раз прислушался, ещё раз осмотрелся.

В двух крайних, с правого угла, окнах, через прозрачные шторы пробивался свет.

«Это хорошо…».

А на просторном дощатом крыльце, под дверью и дальше, к самым ступенькам лестницы, ровным слоем лежали мелкие берёзовые листья, нанесённые случайным ночным ветром, сухие, жёлтые и жёлто-зелёные.

«А вот это – плохо. Никто сегодня из дома не выходил. Но ведь свет там горит…».

Осторожно, аккуратно, под самой стеной капитан Глеб прошёл по крыльцу к двери, постучал. Подождал, ещё раз несколько раз стукнул кулаком в дверь, уже громче. Через минуту эхо затихло, и у него появилась возможность прислушаться. Музыка…. Что-то грохочущее, но тихо, очень тихо…

И дверь, тяжёлая, прочная, – закрыта.

Остерегаться уже не было никакой необходимости.

Капитан Глеб обошёл вокруг дома, в незаметной дровяной пристройке взял топор.

Просторное дальнее окно звякнуло разбитым стеклом, правильно щёлкнули открытые задвижки.

Не вытирая ног, Глеб подпрыгнул, распахнув рамы, встал на подоконник. Отодвинул вздутые возникшим сквозняком шторы.

Воняло разлитым алкоголем и вовремя не съеденными мясными закусками. На угловом диване справа от входной двери в комнате лежал, раскинув руки, человек.

Рыжий.

Подробно что-то рассматривать и анализировать, стоя на узком подоконнике, было весьма неудобно. Бесполезно ждать, вспоминать или придумывать при этом уловки из криминальных романов – глупо.

Грохнув ногами по паркетному полу, капитан Глеб Никитин спрыгнул в комнату.

Рыжий замычал, дёрнул рукой.

«Милый ты мой…! Хоть один живой мне сегодня достанется!».

Дальше было проще, технологичней и беспощадней.

Коротко прогулявшись и изучив план первого этажа дома, Глеб волоком дотащил вдребезги пьяного рыжего до ванной. Так как и рубашка, и брюки парня были страшно обблёваны, пришлось взять его за лодыжки. Головой он дважды смешно стукнулся на порогах: и комнаты, и ванного помещения.

Холодный душ – на полную, парня – в емкость.

Пока вода в ванне не вышла из берегов, капитан Глеб разведал расположение кухни, поставил полный чайник на плиту.

«Кофе! Ему – чай…».

Прошло всего полчаса и рыжий произнёс первое слово. Ещё пятнадцать минут – и он начал давать вполне связные показания.

– …Я его потом убью, обязательно…! Он везде лез, Альку мою обманывал… Дурацкие какие-то прозвища у них, все в чёрном…. Ночью нужно было обязательно…! Ненавижу урода! Сейчас пойду, со стволом…. Насмерть, всё…. Чтобы никогда, он…. Это из-за него! Она ведь такая была, хорошая, нежная! А-лечка…. Выпусти меня отсюда! Я тебя, мужик, тоже, пулю в башку…. Я знаю….

Поить горячим чаем буйного пациента в холодной ванне было забавным занятием. Часть напитка попадала рыжему за ворот мокрой рубашки, часть – обжигала ладони капитана Глеба.

– Успокойся, не шуми. Экономь силы. Я тебя не выпущу из этого водоёма до тех пор, пока ты не скажешь мне нечто важное.

– Да иди ты…

Человек неудачно и весьма необдуманно попытался встать на ноги, и только вовремя подставленная капитанская ладонь уберегла рыжий череп от серьёзного удара о край старинной чугунной ванны.

– Первое. Когда ты приехал сюда? Сегодня? Вчера?

Жизненный опыт подсказывал Глебу, что подобные невинные вопросы обычно бывают излишними. Такое внешнее состояние и такую вонь внутри собственного дома невозможно приобрести вот так, запросто, в течение нескольких часов. Человек трудился над этим как минимум сутки.

– Вче…, мы, вчера приехал, приехали…. Мы были с ребятами, с нашими…., с футболистами. Из нашей команды, из универа. Классные ребята! Они со мной всегда…., они ведь всё понимают…. А где они?! Они здесь? Кто здесь…? Ты кто, мужик?!

– Я – твоя совесть. Я хочу угостить тебя чаем.

– Н…, не…, не хочу!

– Пей, малыш! Пей!

– Ой, горячо…! Голову обжёг…, всю…, вот здесь, спереди…

– Ничего. Это закаляет. Во сколько вы сюда вчера приехали?

– Вечером. Точно. Темно уже было….

Рыжий дрожал, ухватившись ладонями за мокрые плечи.

– Сегодня ты никуда не ездил?

– Н-не помню. Не знаю…. Скорее всего, нет…. Я ничего не знаю…. Не хочу никуда ехать, чаю твоего не хочу, иди, давай, отсюда, а то…, сейчас…, я….

То, что рыжий мог сказать, он сказал.

Капитан Глеб извлёк его из ванны, опять, только на этот раз головой вперёд, дотащил, мокрого, до дивана и положил так, чтобы слабая голова свисала с подушек.

В минуту согревшись рыжий захрапел.

– …Алло, извините, я недавно звонил по поводу вашего сына. Он сейчас на даче, немного нетрезвый…. Нет, встать никак не может…. Говорить тоже. Лучше приезжайте, оцените его состояние сами.

Почти четыре часа в организм капитана Глеба Никитина не поступал свежий кофе!

Заняться приготовлением чудесного напитка в душной компании рыжего было бы кощунством.

Поэтому Глеб страдал.

– Сейчас куда?

Таксист с невозмутимостью уверенного человека жевал зубочистку.

– В гостиницу.