Парк юрского периода Крайтон Майкл

Коуэн, Суэйн и Росс

Полуденное солнце залило светом комнаты юридической конторы Коуэн, Суэйн и Росс, придавая помещению жизнерадостность, чего отнюдь не испытывал сам Дональд Дженнаро. Он говорил по телефону, глядя на своего шефа, Дэниэла Росса, который своим безучастным видом и темным костюмом в тонкую полоску напоминал ему владельца похоронного бюро.

— Понимаю, Джон, — говорил Дженнаро. — И Грант согласился приехать? Очень хорошо... да, я считаю, что это прекрасно. Поздравляю, Джон.

— Он повесил трубку и повернулся к Россу.

— Мы больше не можем доверять Хэммонду. На него оказывают слишком большое давление. Его деятельность расследует АПООС, кроме того, он отстает от графика со своим строительством в Коста-Рике, вкладчики начинают нервничать. О его проблемах ходит слишком много слухов. Слишком много рабочих гибнет у него на стройке. А теперь еще этот прокомпзит, или как его там, найденный на материке...

— А в чем там дело? — спросил Росс.

— Может быть, и ни в чем, — ответил Дженнаро. — Но Хамачи — один из главных наших вкладчиков. На прошлой неделе я получил отчет от его представителя в Сан-Хосе, столице Коста-Рики. В нем говорится, что на побережье появилась какая-то новая ящерица, которая кусает детей.

— Новая ящерица? — заморгал глазами Росс.

— Да, — ответил Дженнаро. — Мы не можем все так оставить. Мы должны срочно произвести осмотр этого острова. Я попросил Хэммонда организовать еженедельное инспектирование острова независимыми экспертами в течение трех ближайших недель.

— И что говорит Хэммонд?

— Он пытается убедить меня, что на острове все в порядке.

Утверждает, что принимает все положенные меры предосторожности.

— Но вы ему не верите, — сказал Росс.

— Нет, — подтвердил Дженнаро. — Не верю. До того как начать работать на Коуэна и Суэйна, Дональд Дженнаро занимался банковскими вкладами. Многие клиенты Коуэпа и Суэйна, занятые в высокой технологии, нуждались в инвестициях, и Дженнаро помогал им находить нужные суммы денег. Одним из первых его поручений, еще в 1982 году, было ведение дел Джона Хэммонда, которому тогда было под семьдесят, в целях объединения капиталов для того, чтобы основать компанию «Ин-Джин». Им тогда удалось набрать почти миллиард долларов, и Дженнаро вспоминал это как горячее время.

— Хэммонд, — мечтатель, — сказал он.

— Но потенциально опасный мечтатель, — добавил Росс. — Мы не должны быть замешаны во всем этом. Какова наша доля?

— Фирма работает из пяти процентов, — сказал Дженнаро.

— От всего дохода или с ограничениями?

— От всего.

Росс покачал головой:

— Нам не следовало этого делать.

— В то время это казалось выгодным, — сказал Дженнаро. — Ведь это было, черт возьми, восемь лет назад. Мы ведь брали эти деньги вместо какой-то части гонораров. И, если вы помните, план Хэммонда был в высшей степени рискованным. Хэммонд буквально пытался совершить невозможное. Никто всерьез не думал, что он добьется успеха.

— Но, судя по всему, он добился, — заключил Росс. — И тем не менее я согласен, проверка необходима. А что вы скажете об экспертах?

— Первыми будут эксперты, которых Хзммонд нанимал в качестве консультантов еще при зарождении проекта. — Дженнаро бросил на стол Росса список. — Сюда входят палеонтолог, палеоботаник и математик. Они едут туда на этот уик-энд. Я поеду с ними.

— А они скажут вам правду? — поинтересовался Росс.

— Думаю, да. Ни один из них не имеет своих интересов па острове, а Ян Малкольм, математик, с самого начала не скрывал своего отрицательного отношения к этой затее. Он был убежден, что проект неосуществим, его просто невозможно осуществить.

— А кто еще там будет?

— Некто из технического персонала: специалист по компьютерным системам. Он проверит наши компьютеры и устранит дефекты. Он должен быть там в пятницу утром.

— Прекрасно, — сказал Росс. — Вы как-нибудь готовитесь?

— Хэммонд захотел обзвонить всех сам. Думаю, что он хочет скрыть от них свои неприятности. Пытается обставить это как просто дружеское приглашение. Якобы для того, чтобы продемонстрировать свой остров.

— Хорошо, — сказал Росс. — Проследите, чтобы все это осуществилось. Держите все в своих руках. Эту ситуацию в Коста-Рике надо разрешить за неделю.

Росс встал и вышел из комнаты.

Взяв трубку радиотелефона, Дженнаро набрал номер; послышались завывающие гудки. Затем он услышал голос:

— Грант у телефона.

— Здравствуйте, доктор Грант, это Дональд Дженнаро, главный консультант «Ин-Джин». Мы разговаривали с вами несколько лет назад, не знаю, помните ли вы...

— Помню, — ответил Грант.

— Хорошо, — продолжал Дженнаро. — Я только что говорил по телефону с Джоном Хэммондом, и он сообщил мне приятную новость, что вы едете на наш остров в Коста-Рике...

— Да, — сказал Грант, — мы собираемся туда завтра.

— Я лишь хотел поблагодарить вас за то, что вы по первой просьбе пошли нам навстречу. Все в «Ин-Джин» вам благодарны. Мы пригласили Яна Малкольма, который, как и вы, был одним из первых наших консультантов. Он математик Техасского университета в Остине.

— Мне говорил об этом Джон Хэммонд, — сказал Грант.

— Ну что ж, прекрасно, — продолжал Дженнаро. — Между прочим, я тоже еду. Кстати, это животное, о котором вы говорили, про... проком... ну как его?..

— Прокомпсогнатус, — сказал Грант.

— Да. Оно находится у вас? Я имею ввиду само животное.

— Нет, — ответил Грант, — я видел только рентгеновский снимок. А сам экземпляр находится в Нью-Йорке. Мне звонила лаборантка из Колумбийского университета.

— А вы могли бы дать мне его подробное описание? — сказал Дженнаро. — Я бы постарался разыскать его для мистера Хэммонда, который очень им заинтересовался. Думаю, что вы и сами захотели бы взглянуть на это животное. Может быть, мне удастся доставить его на остров во время вашего пребывания там.

Грант сообщил Дженнаро всю известную ему информацию.

— Что ж, замечательно, доктор Грант, — произнес Дженнаро. — Наилучшие пожелания доктору Сэттлеру. С нетерпением жду нашей встречи. — И Дженнаро повесил трубку.

Планы

Утром следующего дня Элли подошла к «кабинету» Гранта в дальнем конце фургона с пухлым конвертом из плотной бумаги в руках.

— Только что получили, — сказала она, — Кто-то из ребят привез его из города. От Хэммонда.

Открыв конверт. Грант увидел бело-голубую эмблему «Ин-Джин». Внутри не было никакого сопроводительного письма, только скрепленная пачка бумаг. Вынимая ее из конверта, Грант увидел, что это какие-то чертежи. Они были даны в масштабе и все вместе образовывали довольно толстую книжку.

На титульном листе было написано:

ISLA NUBLAR, КУРОРТНЫЕ СООРУЖЕНИЯ ДЛЯ ГОСТЕЙ

(ПОЛНЫЙ КОМПЛЕКТ: ГОСТИНИЦА ПРИ «САФАРИ»).

— Что все это значит, черт возьми? — воскликнул Грант.

Едва он раскрыл книжку, как из нее выпал листок бумаги.

«Дорогие Алан и Элли.

Как видите, пока у нас готово лишь немного официальных вспомогательных материалов. Но они дадут вам представление о проекте Isla Nublar. По-моему, он очень увлекательный!

С нетерпением жду того момента, когда мы с вами сможем его обсудить. Надеюсь, вы сможете к нам присоединиться!

С наилучшими пожеланиями,

Джон.»

— Ничего не понимаю, — сказал Грант. Он быстро пролистал книжку. — Это архитектурные планы. — Он посмотрел на первую страницу:

ЦЕНТР ДЛЯ ГОСТЕЙ / РАССЕЛЕНИЕ КУРОРТА

ISLA NUBLAR

КЛИЕНТ

«Ин-Джин», Пало Альто,

Калифорния

АРХИТЕКТОРЫ

Даннинг, Мэрфи & К°. Нью-Йорк. Ричард Мэрфи, участник проекта; Теодор Чен, главный архитектор, Шелдон Джеймс, административная группа.

ИНЖЕНЕРЫ

Харлоу, Уитни & Филдз, Бостон строительные работы;

А. Т. Мисикава, Осака, механические работы.

БЛАГОУСТРОЙСТВО ТЕРРИТОРИИ

Шеппертон Роджерс, Лондон;

А. Ашикига, X. Йеяссу, Макасава.

ЭЛЕКТРИЧЕСТВО

Н. В. Кобаяси, Токио. А. Р. Макасава, старший консультант.

КОМПЬЮТЕРНАЯ СЕТЬ

Интегрированные компьютерные системы, Кэмбридж.

Массачусетс. Деннис Недри, руководитель проекта.

Грант начал рассматривать чертежи. На них стояли штампы:

«ПРОМЫШЛЕННАЯ ТАЙНА, НЕ КОПИРОВАТЬ»

и

«СЕКРЕТНЫЕ РАБОТЫ — НЕ ПОДЛЕЖАТ РАСПРОСТРАНЕНИЮ».

Все страницы были пронумерованы, а наверху стояла надпись:

«Эти чертежи являются результатом секретной работы компании „Ин-Джин“. Вы должны подписать документ 112/4А, иначе возможно судебное преследование».

— Это все похоже на бред, — сказал Грант.

— А может, здесь есть какой-то смысл, — ответила Элли.

На следующей странице была топографическая карта. Нанесенный на нее Isla Nublar напоминал развернутую каплю, выпуклую на севере и конусообразно суженную к югу. Остров был длиной тринадцать километров и на карте был разделен на несколько секторов.

Северный сектор был помечен «Место для гостей» и состоял из нескольких частей, обозначенных «Прибытие гостей», «Центр для гостей», «Энергетическое питание (Опреснители) Обеспечение», «Резиденция Хэммонда» и «Гостиница Сафари». Грант увидел очертания бассейна, прямоугольники теннисных кортов и круглые закорючки, обозначающие зеленые насаждения.

— Курорт как курорт, — сказала Элли. На следующих страницах были подробные чертежи зоны расселения участников сафари. Сама гостиница на вертикальной проекции выглядела несколько театрально: длинное низкое здание с какими-то пирамидами на крыше. Другим зданиям этой зоны на чертежах было уделено мало внимания.

Остальная часть острова была еще более загадочна. Насколько понял Грант, в основном это была открытая местность. Сеть дорог, туннелей, отдельные здания и длинное, узкое, явно искусственное озеро с бетонными дамбами и шлюзами. Значительная часть острова была разделена на большие неровные участки, почти совсем не разработанные. Каждый участок был помечен шифром:

/Р/РRОС/V/2А, /D/ТRIС/L/5(4А 1), //VV/НАDR/Х/11 (6А 3 3DВ).

— А здесь где-нибудь дан ключ к шифру? — спросил Элли.

Грант быстро перелистал бумаги, но ничего не нашел.

— Я же говорю, бред какой-то, — повторил он. Он посмотрел на неровные участки, отделенные друг от друга сетью дорог. Таких участков было всего шесть, и между их границами и дорогами были проложены забетонированные рвы. С внешней части каждого рва была ограда. Все ограды были помечены значками с изображением маленькой молнии. Грант и Элли долго не могли понять, что это означает, пока наконец не догадались, что по оградам проходит электрический ток.

— Очень странно, — произнесла Элли. — Курорт, где по ограждениям пропущен ток?

— Километры таких ограждений, — добавил Грант. — И плюс к этому рвы. А дороги, как правило, проходят между ними.

— Прямо как в зоопарке, — заметила Элли. Они вернулись к карте и стали внимательно рассматривать контурные линии. Дороги были разбросаны по острову. Главная магистраль проходила с юга на север, пересекая горный массив, расположенный в центре острова, причем один ее отрезок, казалось, буквально прорезал скалу, нависавшую над рекой. Создавалось впечатление, что все эти огороженные пространства, ограниченные рвами и изгородями с током, были созданы намеренно. Причем дороги были приподняты над общим уровнем, что давало возможность видеть, что делается за оградой.

— Знаете, — сказала Элли, — некоторые размеры здесь совершенно неожиданные. Посмотрите. Ширина этого бетонного рва десять метров. Очень похоже на военные укрепления.

— И эти здания тоже, — произнес Грант. Он заметил, что на каждом секторе острова имеется несколько построек, расположенных, как правило, в отдаленных уголках. Все они были бетонными, с толстыми стенами. На проекции сбоку они были похожи на бункеры с маленькими окошками. Совсем как огневые сооружения нацистов в старых фильмах о войне.

Их размышления прервал приглушенный звук взрыва. Грант отложил бумаги.

— За работу, — сказал он.

— Пуск!

Экран компьютера задрожал, и на нем желтым контуром появилось изображение. На этот раз вывод был верным, и Алан Грант увидел скелет, прекрасно очерченный, с длинной шеей, выгнутой назад. Без сомнения, это был детеныш велоцираптора, и, похоже, он был...

Изображение исчезло.

— Ненавижу эти компьютеры, — сказал Грант, щурясь на солнце. — Что случилось на сей раз?

— Отключился вход интегратора, — сказал один из студентов. — Подождите минутку. — И он склонился над связкой проводов, выходящих из задней панели их переносного компьютера, работающего на аккумуляторах. Компьютер был установлен на ящик из-под пива на Четвертой Горе. Рядом было устройство, которое они называли Колымагой.

Грант присел на землю и посмотрел на часы.

— Придется все делать по старинке, — сказал он, обращаясь к Элли.

— Ох, — с сожалением произнес один из студентов, услышавший эти слова.

— Дело в том, — сказал Грант, — что мне надо успеть на самолет. А я хочу обеспечить сохранность этого скелета.

Обычно если начинаешь выкапывать окаменелость, то надо довести дело до конца в один прием, иначе есть риск потерять ее. Людям, впервые попавшим в эти места, казалось, что почва здесь неподвижна, а между тем она постоянно подвергалась выветриванию и размыванию. Это происходило буквально на глазах; с утра до ночи был слышен стук камешков, скатывающихся с крошащихся склонов. Кроме того, постоянно существовала угроза ливня с ураганом, а ведь даже небольшого дождя было достаточно для того, чтобы смыть хрупкие кости динозавра. Поэтому частично выкопанный скелет был в опасности, и надо было обеспечить его сохранность до возвращения Гранта.

Обычно это делалось таким образом: над местом раскопки натягивался брезент, а по периметру его рыли канаву, чтобы сдерживать приток воды. Проблема состояла в том, чтобы определить размеры данного ископаемого, Для ее решения использовалась компьютерная акустическая томография, или КАТ. Этот метод был нововведением. Колымага выстреливала в землю мягкую свинцовую пулю, создавая ударные волны, которые компьютер считывал, и на экране появлялось изображение склона в разрезе, напоминающее рентгеновское. Этот метод они использовали с переменным успехом все лето.

Сейчас Колымага находилась в шести метрах от них. Это был большой серебряный ящик на колесах с зонтом наверху. Он был похож на тележку мороженщика, неизвестно каким образом оказавшуюся на этой выжженной земле. Обслуживали этот агрегат два юных помощника Гранта, которые заряжали его новыми свинцовыми пулями.

До сих пор программа КАТ лишь определяла размеры области раскопок, чем повышала эффективность работы команды Гранта. Но ребята, работавшие с компьютером, утверждали, что через несколько лет им удастся добиться такой детальной картины, что копать вообще не придется. Компьютер предоставит абсолютно полное трехмерное изображение костей; все это предвещало новую эру в археологии, археологию без раскопок.

Но пока до этого было далеко. А оборудование, безупречно работающее в университетской лаборатории, оказалось удивительно хрупким и неустойчивым в поле.

— Сколько еще ждать? — спросил Грант.

— Мы уже получили изображение, Алан, и неплохое. Грант посмотрел на экран. Он увидел весь скелет, обозначенный ярко-желтым цветом. Действительно, перед ним была молодая особа. Налицо были все свойства велоцираптора: единственный коготок, который у взрослого динозавра превращается в изогнутое пятнадцатисантиметровое оружие, способное раздирать добычу, у этого малыша был не больше шипа розы. Он был едва различим на экране. Вообще, велоцираптор — животное изящное, с хрупкими, как у птицы, костями и, предположительно, с интеллектом птицы.

Данный скелет вполне соответствовал норме, если не считать того, что голова и шея были выгнуты назад. Подобный шейный изгиб у ископаемых был распространенным явлением, и некоторые ученые даже выдвинули теорию, в соответствии с которой динозавры вымерли оттого, что были отравлены алкалоидами, выделяемыми растениями. Считалось, что выгнутая шея свидетельствовала о предсмертной агонии. Грант положил конец этим домыслам, доказав, что у многих видов птиц и рептилий после смерти происходило сокращение задних швейных связок, следствием чего и являлось характерное отбрасывание головы назад. И это было связано не с причиной смерти, а с процессом высыхания скелета под воздействием солнца.

Грант заметил, что скелет был еще и перекошен вбок так, что правая нога была приподнята относительно спинного хребта.

— Он кажется несколько деформированным, — сказал один из студентов. — Но, по-моему, причина не в компьютере.

— Нет, — ответил Грант. — Это время. Миллионы и миллионы лет.

Грант знал, что большинству людей трудно себе представить время с точки зрения геологии. Человеческая жизнь измеряется в совершенно другой временной шкале. Яблоко в месте среза становится коричневым за несколько минут. Серебро темнеет за несколько дней. Кучка компоста перегнивает за один сезон. Ребенок вырастает за десять лет. Ни одно из этих явлений обычной жизни не готовит человека к восприятию периода в восемьдесят миллионов лет — отрезка времени, которое прошло с тех пор, как оборвалась жизнь этого маленького животного.

На своих лекциях Грант пытался прибегнуть к различным сравнениям. Если, например, представить человеческую жизнь как один день, то все равно восемьдесят миллионов лет будут равны 3652 годам, и это будет больше, чем возраст пирамид. Да, давно же умер этот велоцираптор.

— Не очень-то он страшен на вид, — сказал один из ребят.

— Он и не был страшным, — ответил Грант. — По крайней мере, пока был маленьким.

Возможно, этот малыш питался мертвечиной, обгладывая кости животных, убитых взрослыми, в то время как те, наевшись досыта, лежали, греясь на солнце. Плотоядные за один прием могли поглощать пищу весом до двадцати пяти процентов от собственного веса, поэтому естественно, что после еды они делались сонливыми. А малыши, что-то вереща, пробирались между большими телами взрослых, снисходительно поглядывающих на них сквозь дремоту, и время от времени откусывали по кусочку от мертвых животных. Должно быть, эти малыши были смышлеными зверюшками.

Совсем другое дело — взрослые. Пожалуй, велоцирапторы самые свирепые из всех динозавров, когда-либо существовавших. Несмотря на свой небольшой рост — они весили около девяноста килограммов, а размером были с леопарда, — велоцирапторы были быстрыми, умными и очень жестокими. Они легко справлялись с противником, орудуя своими острыми зубами, мощными когтистыми передними лапами и задними ногами с единственным, но обладающим разрушительной силой когтем.

Велоцирапторы охотились группами, и Грант представлял себе, как дюжина этих животных неслась на бешеной скорости, преследуя динозавра гораздо крупнее их; как они вспрыгивали ему на спину, раздирая его шею и вонзаясь когтями между ребрами и в живот. Да, это было зрелище...

— У нас очень мало времени, — слова Элли вернули его к действительности.

Грант дал указания по поводу рытья канавы. Судя по изображению на компьютере, область залегания скелета была относительно ограниченной, поэтому будет достаточно вырыть канаву вокруг площадки в два квадратных метра. Элли между тем устанавливала над склоном брезентовый навес. Грант присоединился к ней и забил в землю последние колья.

— А как умер этот малыш? — спросил один из ребят.

— Вряд ли мы это сможем узнать, — ответил Грант. — Детская смертность среди диких животных высока. В парках Африки среди некоторых плотоядных она достигает семидесяти процентов. Он мог умереть от чего угодно: от болезни, от того, что отстал от стада, да мало ли от чего. Даже от нападения взрослого велоцираптора. Нам известно, что эти животные охотились группами, но мы ничего не знаем об их поведении в стаде.

Студенты, кивая, слушали. Все они изучали поведение животных и знали, что когда, например, вожаком львиной стаи становится новый самец, первым делом он убивает всех львят. Причина этого, видимо, лежит на генетическом уровне: самец желает как можно шире насадить собственные гены и, убив львят, он вызывает у львиц течку и оплодотворяет самок, принося им новую беременность. Этим он также лишает их возможности тратить время на воспитание потомства другого самца.

Возможно, в охотничьей стае велоцирапторов также существовал закон господства одного самца. «Как мало мы знаем о динозаврах, — подумал Грант, — Несмотря на сто пятьдесят лет исследований и раскопок по всему миру, мы не знаем почти ничего о том, какими же были динозавры на самом деле».

— Нам нужно ехать, — сказала Элли, — если мы, конечно, хотим быть в Шото в пять.

Хэммонд

Секретарь Дженнаро возилась с новым чемоданом, с которого еще не были сняты бирки.

— Знаете, мистер Дженнаро, — строго сказала она, — вы забыли упаковать чемодан, и это наводит меня на мысль, что вы не очень-то хотите ехать.

— Может, вы и правы, — ответил Дженнаро, — ведь меня не будет на дне рождения дочери. В субботу — день рождения Аманды и Элизабет пригласила двадцать четырехлетних крикунов, клоуна Кэппи и фокусника. Новость о том, что Дженнаро уезжает, не обрадовала ее, как, впрочем, и Аманду.

— Ну что ж, я сделала все, что можно было сделать за такое короткое время, — сказала секретарь. — Положила кроссовки вашего размера, шорты и рабушки хаки, несессер. Пару джинсов и ветровку на случай похолодания. Машина ждет вас внизу. Если хотите успеть на этот рейс, вы должны выехать прямо сейчас.

Она вышла. Дженнаро пошел по коридору, на ходу отрывая ярлыки с чемодана. Когда он проходил мимо стеклянных стен конференц-зала, увидевший его Дэн Росс встал из-за стола и вышел к нему.

— Удачной поездки, — сказал Росс. — Я хочу иметь полную ясность в одном: насколько плохи наши дела на самом деле, Дональд. Но если на этом острове серьезные проблемы, сжигай корабли.

— О Боже, Дэн... Ведь речь идет о крупных вложениях.

— Никаких колебаний. Не думай об этом. Просто сделай, как я говорю. Ты меня понял? Дженнаро кивнул.

— Понял, — произнес он. — Но Хэммонд...

— К черту Хэммонда, — отрезал Росс.

— Мой мальчик, мой мальчик, — услышал он знакомый скрипучий голос, — как ты поживаешь, мой мальчик?

— Очень хорошо, сэр, — ответил Дженнаро. Он откинулся на спинку мягкого кожаного кресла реактивного самолета «Гольфстрим 2», летевшего на восток, в сторону Скалистых гор.

— Ты совсем мне не звонишь, — укоризненно сказал Хэммонд. — А я скучал по тебе, Дональд. Как твоя прелестная жена?

— Хорошо. У Элизабет все прекрасно. У нас теперь есть дочь.

— Чудесно, чудесно. Дети, это такое счастье. Твоя дочь была бы в восторге от нашего нового парка в Коста-Рике.

Дженнаро успел забыть, каким коротышкой был Хэммонд: сидя в кресле, он не доставал ногами до пола; во время разговора он ими болтал. Было в нем что-то детское, хотя сейчас ему было... сколько? Семьдесят пять? Семьдесят шесть? Что-то около того. Он постарел с того момента, когда Дженнаро видел его в последний раз, но ведь это было пять лет назад.

Хэммонд был ярким человеком, прирожденным шоуменом. Дженнаро помнил, что в 1983 году у него был слон, которого он повсюду возил с собой в небольшой клетке. Слон был ростом около двадцати трех сантиметров, все в нем соответствовало норме, кроме недоразвитых бивней.

Хэммонд брал его с собой на все эти переговоры по сбору денег в свой Фонд. Как правило, Дженнаро вносил в комнату клетку, покрытую небольшим одеялом, как заварочный чайник с чехлом, и Хэммонд произносил свою обычную речь о перспективах развития так называемой «биологической потребительской продукции». Затем в самый патетический момент речи он срывал одеяло с клетки, и слон представал перед глазами собравшихся. И тут Хэммонд просил денег.

Этот слон всегда вызывал всеобщий восторг; его крошечное тело, чуть больше кошачьего, предвещало невиданные чудеса, которых можно было ждать от лаборатории Нормана Атертона, генетика из Стэнфорда, партнера Хэммонда в его новом предприятии.

Но, демонстрируя своего слова, Хэммонд много недоговаривал. Например, Хэммонд основывал фирму, связанную исследованиями в области биотехнологии, но этот маленький слон отнюдь не был достижением генной инженерии. Атертон попросту взял эмбрион карликового слона и вырастил его в искусственной среде при гормональном вмешательстве. Само по себе это уже было большим достижением, но оно не имело ничего общего с тем, о чем вещал Хэммонд.

Не говоря уже о том, что Атертону не удалось повторить это чудо, хотя он и пытался: ведь каждый, кто видел этого миниатюрного слона, хотел заполучить такого же. Кроме того, слон был склонен к простуде, особенно зимой. Стоило кому-нибудь, находящемуся поблизости от клетки чихнуть, как Хэммонда охватывал ужас. А иногда слон протискивал свои бивни между прутьями клетки и раздраженно пыхтел, пытаясь выйти на волю. Хэммонд пребывал в постоянной тревоге: как бы слон не умер раньше, чем Атертон сумеет вырастить ему замену.

Хэммонд также скрыл от предполагаемых вкладчиков тот факт, что поведение слона значительно изменилось в процессе миниатюризации. Это маленькое создание, хотя и выглядело как слон, вело себя как злобный грызун, быстрый в движении и коварный. Хэммонд предупреждал окружающих, чтобы те не гладили слона, поскольку тот мог укусить.

И хотя Хэммонд уверенно говорил о том, что ежегодный доход к 1993 году достигнет семи миллиардов долларов, его проект был абсолютно спекулятивным. У Хэммонда были воображение и энтузиазм, но все это не давало уверенности в том, что его планы осуществимы. Особенно после того, как выяснилось, что Норман Атертон, мозговой центр плана, неизлечимо болен раком. Об этом Хэммонд также не упоминал публично.

И все-таки с помощью Дженнаро Хэммонду удалось набрать нужную сумму. За период с сентября 1983 года по ноябрь 1985-го Джон Альфред Хэммонд и его «Толстокожий Портфель» набрали восемьсот семьдесят миллионов долларов, которые и должны были лечь в основу задуманной им фирмы «Интернэшинл джинетик текнолоджиз». Они бы набрали еще больше, если бы Хэммонд не настаивал на полной секретности и не заявлял о том, что доход с этого предприятия можно будет получать не раньше, чем через пять лет. Это отпугнуло многих вкладчиков. В результате им пришлось иметь дело в основном с японскими консорциумами. Японцы были единственными инвесторами, имеющими терпение.

Сидя в кожаном кресле самолета, Дженнаро думал о том, какой же изворотливый тип этот Хэммонд. Сейчас старик не желал замечать того, что юридическая фирма Дженнаро буквально навязала ему эту поездку. Напротив, Хэммонд держал себя так, будто цель ее была чисто развлекательной.

— Какая жалость, что ты не взял свою семью, Дональд, — сказал он.

Дженнаро пожал плечами:

— У моей дочери день рождения. Мы пригласили двадцать ребятишек.

Должен быть и торт, и клоун. Все, что положено.

— Да, я понимаю, — ответил Хэммонд. — Дети относятся к этому серьезно.

— А кстати. Парк готов для гостей7 — поинтересовался Дженнаро.

— Ну, формально не совсем, — ответил Хэммонд. — Но отель уже готов, так что есть где остановиться...

— А животные?

— Ну, конечно, все животные на своих местах.

— Насколько я помню, сначала предполагалось, что будет двенадцать... — начал Дженнаро.

— О, мы значительно превысили эти цифры. Сейчас у нас двести тридцать восемь животных, Дональд.

— Двести тридцать восемь?

Старик захихикал, довольный реакцией Дженнаро:

— Ты даже не можешь вообразить. У нас их стада.

— Двести тридцать восемь... А сколько видов?

— Пятнадцать различных видов, Дональд.

— Невероятно, — произнес Дженнаро. — Это потрясающе. А как дела со всем остальным, что вы задумывали? Оборудование? Компьютеры?

— Все, все есть, — ответил Хэммонд. — Все на этом острове на самом высоком уровне. Да ты и сам увидишь, Дональд. Там все просто чудесно. Вот почему эта ваша... озабоченность... так неуместна. С этим островом нет никаких проблем.

— Тогда не должно быть проблем и с инспектированием, — сказал Дженнаро.

— Их и не будет, — ответил Хэммонд. — Но это нас задержит. Все остановится из-за вашего официального визита...

— Вы и без нас отставали от плана. Вы отложили открытие.

— Ах, это. — Хэммонд теребил концы красного шелкового платка, торчащие из нагрудного кармана его куртки. — Этого не могло не произойти. Не могло.

— Почему? — спросил Дженнаро.

— Ну что ж, Дональд, — начал Хэммонд, — чтобы это объяснить, нужно вернуться к первоначальной концепции нашего предприятия. Он был задуман как самый современный в мире парк для развлечений и отдыха, сочетающий новейшие достижения электроники и биологии. Я не говорю о трюках. Трюки существуют везде. Они есть и на Кони-Айленде. И сейчас везде есть аттракционы с использованием мультипликации, электроники, световых эффектов: дом с привидениями, логово пиратов, Дикий Запад, землетрясение... Ну а мы решили создать биологические аттракционы. Живые аттракционы. Аттракционы настолько потрясающие, что они захватят воображение всего мира.

Дженнаро не смог сдержать улыбки. Он уже не раз слышал эту речь, слово в слово обращенную к вкладчикам много лет назад.

— И мы не должны забывать, что главной целью нашего проекта в Коста-Рике являются прибыли, — заявил Хэммонд, глядя в иллюминатор, — огромные прибыли.

— Я помню, — сказал Дженнаро.

— А секрет того, как делать деньги на Парке, — продолжал Хэммонд, — очень прост — сократить расходы на персонал. На тех, кто занимается едой, на продавцов билетов, на всех этих уборщиков, ремонтников. Наш Парк должно обслуживать минимальное число людей. Поэтому основная часть денег вложена в компьютеры: мы автоматизировали все, что только можно.

— Я помню...