Страна призраков Гибсон Уильям

66

Засекли

Тито сидел на стальном, забрызганном краской табурете, глядя на грязное окно в потолке. Время от времени туда опускались голуби, а потом улетали, хлопая крыльями, но вряд ли кто-нибудь еще это слышал. Старик и Гаррет беседовали с мужчиной, который ожидал их здесь, на сумеречной квартире третьего этажа, в городе и стране, о существовании которых Тито прежде и не задумывался.

Приплывшая за троицей лодка была совершенно белой, вытянутой, с низкими бортами и развивала приличную скорость. Капитан в больших обшарпанных очках от солнца и облегающем нейлоновом капюшоне оказался на редкость неразговорчив.

Тито смотрел, как остров и платформа долго-долго таяли вдали.

Несколько раз поменяв направление, лодка достигла другого острова. Пологие, обветренные скалы. Горстка разрозненных домишек, обращенных окнами к воде. Проплыв немного вдоль побережья, судно причалило к деревянному пирсу, выдающемуся от более высокой и солидной пристани. Тито помог Гаррету вытащить из лодки черный чемодан. Пластиковые ручки могли сломаться от тяжести, и мужчины решили за них не браться.

Капитан белой лодки, так и не проронив ни слова, поторопился отбыть, причем совсем не в ту сторону, откуда приплыл.

Послышался лай собаки. У перил на высокой пристани появился какой-то мужчина и приветственно помахал рукой. Гаррет махнул ему в ответ. Незнакомец повернулся и скрылся из вида.

Старик посмотрел на часы, а потом на небо.

Тито услышал пропеллер гидросамолета прежде, чем увидел его в нескольких футах над водой.

– Ни слова, – предупредил Гаррет, когда пропеллер заглох и самолет проплыл последние несколько ярдов до пристани.

– Как поживаете, джентльмены? – спросил усатый пилот, спускаясь на лижайший понтонный мост, пока Гаррет придерживал крыло самолета.

– Замечательно, – промолвил старик, – только боюсь, у нас избыточный вес багажа. – Он указал на черный «Пеликан». – Образцы минералов.

– Геолог, что ли? – полюбопытствовал пилот.

– Ага, в отставке. – Старик улыбнулся. – А вот же до сих пор ворочаю камни.

– Ладно, ничего страшного.

Пилот открыл какой-то люк в борту самолета, совершенно не похожего на «Сессну» (даже пропеллер у этой «рабочей лошадки» был только один), и вместе с Гарретом затолкал туда черный чемодан.

Старик поморщился и облегченно выдохнул, когда увидел, что груз попал на место, ни разу не упав на пирс.

– Сколько займет полет? – поинтересовался он.

– Двадцать минут, – ответил пилот. – Заказать вам такси по телефону?

– Нет, спасибо, – ответил старик, поднимаясь на борт. – Мы на своей машине.

Гидросамолет опустился на реку в окрестностях очень крупного аэродрома. Еще очарованный видом дальнего горного хребта Тито помог Гаррету погрузить чемодан «Пеликан» и другой багаж на тележку и закатить ее вверх по длинному решетчатому пандусу.

А потом, усевшись на край тележки, глядел на реку. Еще один гидросамолет готовился взлететь, разгоняясь по волнам, озаренным предвечерними солнечными лучами. Под хруст дорожного гравия тележка вкатилась в кузов белого трейлера. Тито и Гаррет сняли с нее чемодан и остальной багаж.

В трейлере было только два сиденья и ни одного окошка. Тито неудобно пристроился на черном чемодане.

Старик оглянулся.

– Лучше слезь, – произнес он. – А то повредишь своим будущим потомкам.

Тито сразу же отодвинулся и присел на собственную сумку.

Всю дорогу он почти ничего не видел, только фрагменты зданий через ветровое и задние стекла. Прибыв на место, Гаррет распахнул задние двери в узкий, частично мощеный переулок со странными зелеными папоротниками, растущими из щелей между вскрытым асфальтом и облупившимися стенами домов, и с помощью Тито поднял чемодан на два пролета по обветшалой деревянной лестнице в эту длинную, забитую вещами комнату.

Где их ожидал чудаковатый мужчина по имени Бобби. Болезнь матери, начавшаяся в парке Сансет, куда им пришлось переехать с Антулио после падения башен-близнецов, научила Тито не доверять людям, которые ведут себя определенным образом.

Он мерил комнату шагами, этот странный Бобби, к тому же курил и болтал почти без остановки. Гаррет со стариком терпеливо слушали, переглядываясь друг с другом.

А Бобби продолжал говорить, что ему не по себе от необходимости делать это в собственном доме; не по себе от необходимости находиться в родном городе, делая это, но главное – не по себе от необходимости находиться здесь, у себя, делая это на расстоянии каких-то нескольких кварталов от проклятого ящика.

Тито покосился на черный чемодан. Не его ли назвали «проклятым ящиком»?

– Но ты же знал, – невозмутимо возразил старик. – Ты же знал: если его доставят сюда, он будет именно там.

– Его засекли трижды, – ответил Бобби. – Я думаю, они уже здесь, и еще я думаю, что они засекли его прямо здесь, и еще – что сейчас они кружат где-то рядом, ищут. Мне кажется, они близко. Слишком близко. – Он уронил сигарету, раздавил ее носком туфли и вытер ладони о грязные белые джинсы.

«Что значит – засекли?» – подумал Тито.

– Но, Бобби, – мягко сказал старик, – ты так и не сообщил нам в точности, где он. И где же? В порту? Нам нужно знать.

Бобби зажег новую сигарету.

– Он там, где вам и хотелось. Именно там. Я покажу, – прибавил он и направился к длинному столу.

Старик и Гаррет потянулись следом. Бобби нервно застучал по клавишам.

– Вот, прямо здесь.

– То есть у них нет связей наверху, иначе его бы упрятали глубже.

– А у вас есть, да? – Бобби прищурился сквозь дым.

– Это тебя не касается, – еще мягче ответил старик. – Ты проделал долгую и очень ответственную работу, но теперь она близится к концу. И последняя установка состоится здесь, как было условлено.

Глядя на руки говорящего, Тито почему-то припомнил, как тот орудовал тростью на Юнион-сквер.

Гаррет вытащил из-за пояса пейджер, взглянул на экран.

– Доставлено. Я на пять минут. – Он посмотрел на старика. – Все в порядке?

– Разумеется.

Бобби простонал:

– Я не готов.

Тито поморщился, вспомнив мать.

– Бобби, – начал опять старик, – тебе и не надо быть ни к чему готовым. От тебя в самом деле ничего такого не требуется, только следи за контейнером. Сегодня вечером не нужно даже выходить. И в ближайшие три месяца тоже, раз уж об этом речь. Еще немного, и мы уйдем по своим делам, а ты оставайся. За квартиру заплачено. Вперед. Как договаривались. Ты чрезвычайно одаренный человек, ты проделал великолепную работу и очень скоро поймешь, что можно расслабиться.

– Я не в курсе, кто они такие, – сказал Бобби. – И не хочу быть в курсе. Не желаю даже знать, что там в ящике.

– Правильно. Ты и не знаешь.

– Мне страшно, – пожаловался Бобби, и Тито услышал голос матери после одиннадцатого сентября.

– Они тоже не имеют понятия, кто ты такой, – возразил старик. – Или кто мы такие. Вот и надо постараться, чтобы все осталось по-прежнему.

На лестнице послышались чьи-то шаги. На пороге возникла женщина, за ее спиной стоял Гаррет. В джинсах и темной куртке.

– Зачем она здесь? – Бобби откинул челку с испуганных глаз. – Что здесь происходит?

– Действительно, – ровным голосом проговорил старик, – что?

– Холлис Генри, – представилась женщина. – Мы с Бобби встречались в Лос-Анджелесе.

– Она была в переулке, – ответил Гаррет, и только сейчас Тито заметил, что он сжимает единственную ручку длинного серого чемодана.

– Ей тут нечего делать. – Судя по голосу, Бобби готов был расплакаться.

– Но это правда твоя знакомая? – уточнил старик. – Из Лос-Анджелеса?

– Самое странное, – вставил Гаррет, – что я ее тоже знаю. Но только мы не встречались раньше. Это же Холлис Генри из «Кёфью».

Старик изогнул брови.

– «Кёфью»?

– Моя любимая группа. Со времен колледжа. – Мужчина, как бы извиняясь, пожал плечами, одно из которых пригибалось под тяжестью длинного чемодана.

– И вот теперь ты находишь ее в переулке?

– Ага, – ответил Гаррет и вдруг улыбнулся.

– Может, я что-то пропустил? – осведомился собеседник.

– Ну ладно, – потупился Гаррет. – Хорошо хоть, это не старина Моррис.

Старик нахмурился и поглядел на женщину поверх очков.

– Пришли навестить Бобби?

– Я теперь журналистка, – сказала она. – Пишу для «Нода».

Старик вздохнул.

– Боюсь, никогда о таком не слышал.

– Это бельгийское издание. Но я сама вижу, что расстроила Бобби. Бобби, прости. Я ухожу.

– А вот это, по-моему, не совсем удачная мысль, – ответил старик.

67

Вардрайвинг

Милгрим и Браун сидели в крохотном парке на скамейке, осененной тонкими ветками голых кленов. Перед ними лежал коротко стриженный газон, шестифутовое ограждение из проволочной сетки, покрашенной в зеленый цвет, а дальше, за невысоким ежевичным склоном и широкой железнодорожной насыпью, которую прорезали четыре красно-ржавые колеи, и мощеной дорогой, начинались бесконечные груды металлических ящиков, какие были на корабле в порту. По дороге пронесся блестящий голубой грузовик обтекаемой формы, таща на прицепе длинный серый контейнер с заржавленными боками, видимо, поставленный на колеса.

За грудами тары начинался горный хребет, а над ним проплывало облако. От них, от этих гор, Милгриму становилось не по себе. Вид у них был ну совершенно не настоящий. Такие близкие, такие большие, со снежными шапками. Словно рекламная заставка в начале фильма.

Милгрим отвернулся и посмотрел направо, на огромный бетонный айсберг не менее пяти этажей высотой, лишенный окон и прочих опознавательных знаков. Разве что на фасаде гигантскими рублеными буквами между массивных колонн было написано:

«МОРОЗИ ЛЬНЫЕ И ХОЛОД ИЛЬНЫЕ УС ТАН КИ ЛТД»

ТАНКИ... Милгрим покосился на энергично мигающий экран лэптопа, где снимки местной портовой зоны то и дело меняли масштаб и покрывались желтыми сетками координат.

С тех самых пор, как Ящер лишился своего пистолета, реквизиторы «Глока» предавались занятию, которое Браун окрестил вардрайвингом. Иными словами, разъезжали в машине, слушая, как «бронированный» лэптоп, раскрытый у Милгрима на коленях, безжизненно ровным и до странного бесполым голосом (у пленника он вызывал особенное отвращение) объявляет обо всех попадающихся по дороге точках беспроводного доступа к сети. Милгрим даже не представлял себе, что этих сетей – такая прорва и что их действие распространяется так далеко за пределы частных квартир и домов их владельцев. Многие люди присваивали сетям свои имена, другие ограничивались простым «default» или «network», а кое-кто придумывал прозвища вроде «DarkHarvester» или «Doomsmith». Работа Милгрима заключалась в том, чтобы следить за окошком на экране, где сообщалось о защите сети. Если та оказывалась не защищенной, а сигнал был достаточно силен, Браун останавливал автомобиль и через компьютер заходил в Интернет. В такие минуты экран заполняли спутниковые снимки порта, исполненные в цвете. Браун увеличивал их масштаб, позволяя своему спутнику разглядеть крыши отдельных построек и даже различать прямоугольнички отдельных контейнеров. Поначалу было чуть-чуть любопытно, но теперь, спустя добрых три часа, Милгрим желал одного: чтобы Браун скорее нашел то, что ищет, и поспешил вернуться в «Бест Вестерн». Впрочем, парковая скамейка – это все-таки не салон машины. И, судя по всему, связь на этот раз установилась надолго. Браун подключился к сети «CyndiNet», протянувшейся из квартиры в жилом трехэтажном комплексе с отштукатуренными стенами, на балконах которого, стальных и выкрашенных в коричневый цвет, громоздились жаровни для барбекю, пластмассовые стулья и велосипеды. Вскоре Милгрим почувствовал, что отсидел себе пятую точку. Он встал и потер пострадавшее место. Браун так увлекся своим занятием, что даже не поднял головы. Милгрим пошел вперед по жесткой короткой траве, в любую секунду ожидая приказа остановиться. Но никакого оклика не последовало.

Дойдя до зеленой ограды, он выглянул наружу, посмотрел налево и увидел оранжевый дизельный двигатель от поезда с отчетливыми черно-белыми диагоналями на тупом носу, недвижно лежащий на ближних рельсах возле белого квадратного указателя «Хитли», очевидно, предназначенного для кондукторов. А впереди, на желтом железном треугольнике, можно было прочесть: «Сбавьте скорость». Мужчина различил на стенках поставленных друг на друга ящиков еще несколько надписей: «HANJIN», «COSCO», «TEX», «“K” LINE», «MAERSK SEALAND». Позади, в глубине порта, высились разные постройки неизвестного назначения и стрелы оранжевых кранов, замеченные с борта черного «Зодиака». Милгрим обернулся на Брауна: тот по-прежнему сутулился над маленьким экраном, отрешившись от остального мира.

– А ведь я мог бы убежать, – пробормотал Милгрим себе под нос.

Затем потрогал стальную горизонтальную перекладину зеленой ограды, развернулся и побрел обратно к парковой скамейке.

Он уже скучал по старенькому пальто.

68

Миг на решение

Незнакомец чем-то напоминал Уильяма Берроуза, только без богемного лоска. Или человека, который приглашен на перепелиную охоту с вице-президентом, но слишком боится попасть под выстрел. Очки в тонкой стальной оправе. Модно подстриженные остатки волос. Очень хорошее темное пальто.

Мужчина и Холлис сидели напротив друг друга на обшарпанных металлических стульях, исправно отслуживших свой срок в какой-нибудь церкви. Натертые до тусклого блеска черные оксфордские туфли на скрещенных ногах незнакомца отчего-то наводили на мысли о стареньких французских священниках, когда бы не толстые подошвы из черной резины.

– Мисс Генри, – начал мужчина и вдруг замялся; точь-в-точь как американский чиновник из консульской службы на Гибралтаре, к которому она обращалась в семнадцать лет, чтобы заявить о краже паспорта. – Прошу прощения, вы не замужем?

– Нет.

– Мисс Генри, мы с вами оказались в очень щекотливом положении.

– Послушайте, мистер?..

– Прошу прощения, – повторил он, – я не могу назвать свое имя. Мой друг заявляет, что вы певица. Это правда?

– Да.

– А по вашим словам, вы еще и журналистка, пишете по контракту для одного британского издания. – Седая бровь изогнулась над полированной дужкой.

– Для «Нода». Главная редакция находится в Лондоне.

– И вы общались с Бобби в Лос-Анджелесе по поводу вашей статьи?

– Общалась. Но не могу сказать, чтобы он был счастлив меня видеть.

Она покосилась на Бобби; тот скрючился на грязном полу, обхватив руками колени и скрыв за челкой глаза. Темноволосый молодой человек загадочно-неопределенной расы наблюдал за ним, сидя на третьем стуле, со смесью восторга и беспокойства.

Первый мужчина – тот самый, кто обнаружил журналистку в переулке и очень любезно, но твердо пригласил сюда на беседу, – открыл длинный серый чемодан, который он получил в переулке на глазах у Холлис, вздумавшей исподтишка проследить за происходящим. Оказалось, не так уж «исподтишка». Теперь чемодан лежал с откинутой крышкой на одном из вытянутых столов, но содержимое нельзя было разглядеть.

– Извините за мой приход, – сказала Холлис. – Бобби ужасно выглядит.

– В последнее время он сильно напрягается, – произнес мужчина постарше. – Это из-за работы.

– Локативное искусство.

– Бобби работал на меня, помогал с одним проектом. Труд близится к завершению, отсюда и стресс. Вы появились в самое неподходящее время, мисс Генри.

– Холлис.

– Холлис, мы не можем вас отпустить, пока не закончим то, ради чего пришли сюда.

Она хотела что-то сказать, но передумала и закрыла рот.

– Мы не преступники, понимаете?

– Простите, но если это правда и если вы не из полиции, то почему я не могу уйти, когда захочу?

– Вы совершенно правы. Дело в том, что мы здесь намерены нарушить некоторое количество законов, не только канадских, но и американских.

– И после этого вы не преступники?

– В привычном смысле слова – нет. Нами, бесспорно, движут незаурядные мотивы, и, насколько известно, еще никто не пытался осуществить то, что мы задумали. Впрочем, поверьте на слово, убийство не входит в наши планы, и мы также рассчитываем избежать физического ущерба кому бы то ни было.

– «Рассчитываете»? Учитывая обстоятельства, звучит не слишком обнадеживающе. Думаю, вы все равно не станете посвящать меня в свои замыслы.

– Отчего же, мы намерены повредить определенную собственность и ее содержимое. При благоприятном исходе, – на его лице мелькнула улыбка, – урон останется незамеченным. Поначалу.

– С какой стати я должна это слушать? Назовите хоть одну здравую причину. Или, может, не стоит продолжать этот разговор? Сэкономим время.

Незнакомец помрачнел. Если раньше он сидел со скрещенными ногами, то теперь поменял позу, уперся черными подошвами в пол и качнулся вместе со стулом назад на целый дюйм или около того.

– Мисс Генри, не будь мой партнер так убежден, что вы та, за кого себя выдаете, все было бы совершенно иначе.

– Я не услышала ответа.

– Терпение. Существует история для широких масс, и существует история для избранных. Сегодня вы станете причастны к тайной истории. Даже не потому что работаете в журнале, а потому что вы в каком-то смысле звезда.

– То есть вы собираетесь доверить мне свои секреты как бывшей певице?

– Да, – подтвердил мужчина. – Но не совсем. Дело не в песнях. А в том, что вы, знаменитая артистка...

– Не такая уж и знаменитая.

– ...Уже вошли в историю, как ни крутите. Я только что набрал ваше имя в «Гугле» и прочел о вас в Википедии. В сущности, приглашая вас в свидетели нашего замысла, мы сделаем из вас «капсулу времени». Вы теперь – каминный кирпич, за которым останется наше сообщение, вернее даже, ваше сообщение обо всем, что случится.

Холлис пристально посмотрела на собеседника.

– Знаете, что самое жуткое? Я вам верю.

– А я говорю серьезно. Однако вы должны знать, чего будет стоить ваше соглашение...

– Кто сказал, что я соглашаюсь?

– Вы станете не просто очевидицей нашей истории, Холлис, но ее непосредственной участницей.

– И я совершенно свободна в описании того, что увижу?

– Конечно, – ответил он. – Правда, соглашаясь остаться с нами, в глазах закона вы можете стать соучастницей. И что еще серьезнее: тот, кому мы собираемся перейти дорогу, облечен властью, и у него все причины желать, чтобы увиденное вами осталось в тайне. Впрочем, с этим уже вам самой предстоит разобраться. Опять же, если мы достигнем договоренности.

– А если нет?

– Придется кое-куда вас отправить и держать там, пока мы отсюда не съедем. Это усложнит нашу задачу, ведь нужно будет перевозить и Бобби со всем оборудованием, но это уже не ваши трудности. Выбирайте, в любом случае мы не причиним вам никакого вреда. Только завяжем глаза.

Мужчина из переулка закрыл свой длинный чемодан и присоединился к темноволосому парню у дальнего стола.

– Не понимаю, почему вы мне так доверяете, – произнесла Холлис. – А вдруг я вызову полицию, едва окажусь на свободе?

– Работая в одной правительственной организации, я научился быстро распознавать людей. Моя служба требовала буквально мгновенных решений, и часто в предельно сложных условиях.

Мужчина поднялся. Холлис посмотрела на него снизу вверх.

– Раз уж мы об этом заговорили, то с какой стати я должна вам верить?

– Вы не нарушите соглашения, поскольку это не в вашем характере, – ответил он. – И по той же самой причине вы готовы положиться на наше слово. По сути, вы нам уже поверили.

Незнакомец повернулся, отошел к мужчине из переулка и заговорил о чем-то вполголоса.

Раздался щелчок зажигалки; это Бобби на полу закурил «Мальборо».

«Как же он будет спать, – мелькнуло в голове Холлис, – без любимой сетки координат?»

И тут журналистка заметила перед самым стулом, на котором сидел мужчина постарше, тонкую голубоватую черту, идеально прямую, из тех, что проводят плотники при помощи мела и натянутой нити.

Другая такая же линия пересекала ее под прямым углом.

69

Магниты

Гаррет подвел Тито к дальнему концу второго стола, где на полулисте свежей фанеры лежало десять дисков, каждый не толще монетки, диаметром около трех дюймов.

Кто-то вначале опрыскал их лазурно-голубым аэрозолем, затем нанес серое напыление и под конец – тусклый слой кроющей краски, поэтому все кругляши были окружены расплывчатыми аурами. У края листа выстроились в ряд три аэрозольных баллончика. Натянув перчатки из латекса, Гаррет поднял один из дисков (на фанере остался идеально ровный, ничем не забрызганный круг) и повернул его к Тито обратной стороной из блестящего серебристого металла.

– Магниты из редкоземельных металлов, – сказал он. – Окрашены для максимального сходства с оттенком ящика. – Гаррет кивнул на распечатанные снимки контейнера грязно-бирюзового цвета. – Если приложить их к ровной стальной поверхности, оторвать почти невозможно, разве только с помощью ножа или очень тонкой отвертки. У нас десять штук, хотя отверстий будет не больше девяти. Один – запасной, на всякий случай, но постарайся ничего не ронять.

– Как я их понесу?

– Магниты либо слипаются (и потом не разделишь), либо сильно отталкиваются, смотря по тому, какими сторонами обращены друг к другу. Возьми вот это. – Гаррет показал на квадратный чехол из жесткого пластика, обмотанный серебристой изоляцией. С одной стороны через пару отверстий был продет кусок парашютного троса.

– Здесь мягкие заизолированные пакеты, по одному для каждого диска. Наденешь на пояс джинсов, а когда придет время лезть наверх – перевесь на шею. Доставай магниты по одному, пока не закроешь все отверстия. Так мы и их запечатаем, и скроем любые следы от выстрелов.

– Какие следы?

– Каждый раз, когда пуля пробивает окрашенную сталь, – начал Гаррет, – гибкий металл корежится, а жесткая краска трескается и частично испаряется. В итоге края отверстия начинают ярко блестеть, по ним обычно его и обнаруживают. Ведь само-то оно бывает не крупнее ногтя. И потом, его тоже нужно запечатать как можно плотнее. Мы же не хотим, чтобы сработали датчики.

– Ну а когда я все закрою?

– Ищи путь, как выбраться наружу. Тот, кто провезет тебя на территорию, здесь уже не поможет. Сейчас мы еще раз просмотрим карты и снимки со спутника. Не начинай подъем, пока не умолкнет полуночная сирена. Закончишь с работой и выбирайся. Окажешься за территорией звони нам. Мы тебя заберем. А так – используй телефон только в самом крайнем случае.

Тито кивнул и спросил:

– Ты знаешь эту женщину?

Гаррет помолчал.

– Ну, мы с ней раньше не встречались.

– Я видел ее плакаты на площади Святого Марка, в магазине. Почему она здесь?

– Это знакомая Бобби, – ответил Гаррет.

– По-моему, он ее не слишком рад видеть.

– Да он все время какой-то пришибленный. Но нам с тобой лучше не отвлекаться, правильно?

– Хорошо.

– Ладно. Будешь подниматься, надень вот это. – Гаррет достал черную защитную маску в большом чехле на молнии. – А то вдохнешь еще что-нибудь... Спустишься – спрячь ее где-нибудь, чтобы сразу не нашли. И, ясное дело, никаких отпечатков пальцев.

– Камеры есть?

– Повсюду. Но наш контейнер – третий снизу, а это «слепая» зона при нормальных условиях. Пока не долезешь, прячь лицо под капюшоном, и будем надеяться на лучшее.

– А женщина, – не отступал Тито, обеспокоенный очевидно серьезным нарушением протокола. – Если она не из ваших и ты ее раньше не видел, откуда вам знать, что на ней нет микрофона?

Гаррет указал под стол, где прятался передатчик наведенных помех в желтом корпусе с черными антеннами. Этим же устройством подавления связи он пользовался на глазах у Тито на Юнион-сквер.

– Отсюда им ничего не передать, – мягко произнес Гаррет. – Правильно?

70

Фо[170]

На этот раз Браун повел своего спутника в унылый вьетнамский ресторан, не удосужившийся обзавестись вывеской на английском языке. Влажная духота, словно в сауне, пришлась Милгриму по нраву, чего он не мог бы сказать о резком запахе дезинфицирующего средства. Казалось, будто в здании очень давно располагалось что-то другое, но вот что именно, мужчина так и не сумел определить. Вероятно, шотландское кафе-кондитерская. Фанерная обшивка сороковых годов давно утонула под бесчисленными слоями облупившейся белой краски. Посетители заказали фо и теперь наблюдали, как тонкие ломтики розовой говядины сереют в горячей лужице почти бесцветного бульона поверх лапши и брюссельской капусты. Милгрим впервые видел, чтобы Браун ел палочками. Надо признать, тот мастерски управился с целой миской фо, а когда она была чиста, раскрыл свой компьютер на черном столике из «Формайки»[171]. Милгрим не имел возможности взглянуть на экран, однако догадывался: его сосед либо зашел в Wi-Fi, просочившуюся с единственного верхнего этажа, либо изучает файлы, скачанные из сети ранее. Пожилая официантка принесла пластиковые бокалы с чаем, который вполне мог сойти за простую горячую воду, если бы не особый уксусный привкус заварки. Любопытно, что к семи часам вечера в заведении не появилось больше ни единого посетителя.

Милгриму стало немного лучше. В парке он попросил у Брауна «Райз», и тот, уйдя с головой в работу, отрешенно расстегнул карман черной сумки, а потом протянул своему пленнику целую, даже не вскрытую упаковку на четыре дозы. Теперь, под защитой поднятого компьютерного экрана, Милгрим выдавил из целлофана вторую таблетку и запил ее водянистым чайком. Пожалуй, настало время почитать книгу, которую он захватил с собой из машины, предвидя, что Браун и здесь продолжит работать на лэптопе.

Мужчина раскрыл томик и нашел свою любимую главу: «Элита аморальных суперменов (2)».

– Что ты там все время читаешь? – неожиданно спросил Браун из-за экрана.

– «Элита аморальных суперменов», – ответил Милгрим и сам удивился, услышав, как его собственный голос повторяет название главы.

– Все вы так думаете, – проворчал Браун, думая уже о чем-то постороннем. – Либералы...

Милгрим подождал, не добавит ли сосед еще что-нибудь, не услышал ни слова и принялся за «Бегардов и бегинок»[172]. Он уже дошел до квинтинистов[173], когда Браун опять подал голос:

– Да, сэр. Это я.