Следы невиданных зверей Акимушкин Игорь
Когда П. Увенс увидел пойманных страшилищ, то сразу понял, что имеет дело не с крокодилами, а гигантскими варанами, ещё невиданных размеров. Он дал им латинское название Varanus komodensis.
В доисторическое время эти огромные рептилии обитали и на других островах Малайского архипелага. Жили они и в Австралии. Один ископаемый австралийский варан (Varanus priscus) был гигантом даже среди гигантских варанов — он достигал в длину восьми метров!
Эту исполинскую ящерицу легко можно было принять за крокодила, а её образ жизни вполне оправдывал название «сухопутного».
Гигантский варан Австралии считается давно вымершим. Однако история с «крокодилом» из Нового Южного Уэльса не даёт ли нам повод спросить — не преждевременно ли такое заключение?
Будущим исследователям предстоит это установить.
Неуловимый «червь с лапами»
Татцельвурм (то есть «червь с лапами») — одно из самых загадочных и неуловимых животных. Ещё никто из людей не поймал татцельвурма, но видели его будто бы многие.
Татцельвурм — довольно популярная фигура тирольского фольклора. Имя его хорошо известно жителям Высоких Альп.
В «Баварском руководстве для охотников» так описывают это странное создание: «Пещерный червь Татцельвурм похож на большую чешуйчатую сигару. Он вооружён страшными зубами, его лапы имеют вид жалких обрубков».
О татцельвурме писал и знаток альпийских животных профессор Фр. Чуди. В классической работе «Животная жизнь альпийского мира», опубликованной в конце прошлого века, он сообщал, что в Швейцарии, по слухам, живёт «пещерный червь», толстый и длинный до шести футов (то есть около 1,6 метра), с двумя короткими передними лапами.
Однажды этот редчайший экспонат совсем уже, было, попал в музей, но по дороге… затерялся.
Один крестьянин нашёл пещерного червя на высохшем болоте и решил отнести его к знакомому профессору. Но пока он собирался осуществить своё доброе намерение, вороны съели половину татцельвурма. Уцелевший скелет его попал в город Золотурн, где никто из местных знатоков не мог сказать, какому животному он принадлежит. Загадочные кости послали в Гейдельберг, и там потерялись последние их следы. С тех пор ни разу ни кости, ни шкура этого животного не попадали в руки натуралистов.
Двадцать лет назад швейцарские журналы разослали жителям мест, где встречается татцельвурм, анкеты с просьбой написать в них все, что они знают об этом животном. И что же — в анкетах, возвращённых из различных районов Альп, были почти одинаковые описания татцельвурма.
Все показания очевидцев сходятся в том, что татцельвурм имеет размеры в 60—90 сантиметров. У него цилиндрическое туловище, тупой и короткий хвост, зубастая голова с большими круглыми глазами. Его лапы так малы, что кажется, будто у него их вовсе нет. Некоторые приписывают татцельвурму чешуйчатую кожу — коричневую сверху и светлую снизу.
Татцельвурм очень злой. Он шипит, как змея, и быстро переходит в нападение, высоко прыгает и кусает человека ядовитыми зубами в лицо.
Его очень боятся всюду, где знают.
Вот история, рассказанная одним доктором. Сопровождавший его в путешествии по горной Штирии охотник встретился однажды лицом к лицу с татцельвурмом. Зная дурную репутацию этого животного, охотник вытащил нож, прежде чем к нему подойти. Ядовитая тварь прыгнула ему навстречу с явным намерением укусить в лицо. Человек сбил её ножом. Он нанёс татцельвурму несколько сильных ударов, но лезвие с трудом пронзало твёрдую кожу. Раненое животное скрылось в узкой расщелине скалы.
Другой очевидец — австрийский учитель, встретил татцельвурма в горах, в гроте Темпельмауер. У самого входа в пещеру лежало странное змееобразное существо. Оно было почти белого цвета, без чешуи, но с лапами и напоминало огромную саламандру.
«Я, — говорит учитель, — могу с первого взгляда узнать любое местное животное. Но это было ещё неизвестное науке существо».
Он хотел схватить его, но с проворством ящерицы неведомое создание исчезло в расщелине.
Это произошло в 1929 году. Мы приблизились, таким образом, к тому периоду, когда история татцельвурма достигла своего апогея. Она наделала много шуму. О татцельвурме стали писать крупнейшие европейские газеты. А «Берлинская иллюстрированная газета» организовала даже экспедицию на розыски «самого неуловимого обитателя Европы».
В конце 1934 года некто Балкин, швейцарский фотограф-профессионал, помимо своей воли сделал уникальнейшую фотографию — «портрет» татцельвурма!
Он отправился в горы, чтобы получить несколько хороших фотографий для журнала. Вот ствол гниющего дерева на фоне великолепного альпийского пейзажа — прекрасный сюжет для воскресного выпуска. И в тот момент, когда фотограф уже навёл объектив, он заметил, что верхушка дерева зашевелилась. На месте гнилого дерева показалось странное существо с рыбьей головой, которое «проявляло явно дурные намерения».
Фотограф впопыхах нажал кнопку аппарата и пустился наутёк. Когда он пришёл домой и проявил плёнку, то увидел на ней татцельвурма!
Снимок Балкина произвёл сенсацию. Газета, напечатавшая его, выделила средства на организацию научной экспедиции. Исследователи направились в районы Альп, где, по слухам, татцельвурм появляется особенно часто. Но, к сожалению, сезон был неудачный — начались дожди и снегопады. Экспедиция прекратила свои поиски.
И очень жаль. По мнению некоторых специалистов, весьма вероятно, что легендарный «червь с лапами» действительно существует. «Его история, — пишет Б. Эйвель-манс, — должна заставить призадуматься тех людей, которые считают, что уже все звери на земле хорошо изучены». Ещё немало сюрпризов ожидает исследователя и в зоологии.
Так, может быть, те зоологи, которые верят в существование «червя с лапами», расскажут нам, что это за зверь». В самом ли деле червь — саламандра или, может быть, змея с лапами?
Вот рассказ ковбоя из Аризоны, напечатанный в одной из калифорнийских газет США. Право, если бы не названия географических пунктов, которые в нем упоминаются, то можно было бы подумать, что и здесь речь идёт о татцельвурме.
«… и тут я заметил ящерицу, которая была отвратительнее любой жабы. Я взял палку и подошёл к ней. Но свирепое существо не обратилось в бегство, как сделала бы другая ящерица, а приподнялось и злобно зашипело на меня. Она была длиной около трех футов, и все её тело покрывала прочная чешуя, словно панцирь аллигатора…
Я ударил её дубинкой раз, второй, потом стал колотить без счета, пока мои руки не онемели от усталости, но проклятая ящерица продолжала шипеть и плевать в меня ядом. Тогда я выхватил револьвер и выстрелил в неё четыре раза. И что же вы думали? Пули отскочили от её бронированной спины и шлёпнулись в реку. Мне ничего не оставалось, как колотить пистолетом по её отвратительной морде. И пусть я буду лгуном, если она не прыгнула ко мне и не схватила своей пастью дуло моего кольта, я никак не мог выдернуть его.
Я тянул и дёргал револьвер к себе, обливаясь потом и проклиная все на свете. Я думаю, «Миссис Ящерица» утащила бы меня в реку, если бы я не взвёл курок и не выстрелил ей прямо в глотку. Выстрел разорвал её надвое, и пусть я умру на месте, если голова и передние лапы ящерицы не утащили мой револьвер в реку и не уплыли вместе с ним!»
Прямо чудеса! Конечно, ни одному слову этого враля нельзя верить, но нас интересует другое: в Америке, значит, тоже существуют легенды о пресмыкающихся тварях, похожих на татцельвурма — та же непробиваемая шкура, такая же свирепость и агрессивность, злобное шипение, прыжки, ядовитая слюна… Какому животному мы обязаны этими забавными рассказами?
Может быть, следующее происшествие, случившееся в пустынных плоскогорьях Мексики с одним из путешественников, поможет нам разобраться в этой загадочной истории.
«В каменистых россыпях Красных Скал я пробирался с трудом. Мой верный пёс — эрдельтеррьер Сэм обыскивал колючие заросли. Вдруг собака стала обнюхивать большой камень. Она подкопала его с одной стороны, пролезла в образовавшееся углубление и с воем выскочила оттуда.
Следом за ней из-под камня показалась большая ящерица. Она шипела и злобно фыркала. Короткие и слабые по сравнению с массивным туловищем ноги, казалось, с трудом поднимали над землёй её толстое, покрытое ковровым рисунком тело.
Я впервые видел такую отвратительную на вид и злую ящерицу. Собака, жалобно скуля, тёрла укушенную морду о землю. Ящерица, свирепая, как фурия, прыгнула к ней и вцепилась в шею.
Мой пёс взвыл от страха и боли и бросился прочь под защиту зарослей юкки. Но свирепая рептилия крепко вцепилась в него.
Когда собака пробегала около меня, я изловчился и ударил волочившуюся за ней гадину палкой.
Сделанный наугад удар был удачен: я перебил ящерице позвоночник. Но даже и мёртвую её трудно было отцепить от собаки — так глубоко её крючковатые зубы вонзились в несчастного пса. Они вошли почти на полдюйма в мускулы шеи.
Тут я заметил, что каждый зуб спереди и сзади прорезан тонкими бороздками, наполненными клейкой беловатой жидкостью. Яд! Но разве бывают ядовитые ящерицы? Оказывается, бывают, и мой верный Сэм стал жертвой одной из этих редкостных тварей».
Очень странная ящерица! Зовут её хелодерма, илии ядозуб. Мало кому известно, что в двух местах на земном шаре: в Мексике (и в США на границе с Мексикой) и на Борнео, обитают ядовитые ящерицы. Довольно крупные, до 60 сантиметров в длину, на коротких и тонких лапах, с массивной головой, словно распухшей от крупных ядовитых желез. Челюсти этих ящериц вооружены многочисленными зубами. Каждый зуб глубоко сидит в десне и только острая его вершина возвышается над ней. Но в момент укуса десны отодвигаются назад и обнажают целый ряд страшных «крюков», похожих на средневековое орудие пытки, которое монахи-инквизиторы называли «пастью дьявола». Укус ядозуба опасен и для человека: по последним данным, из 34 укушенных хелодермами людей, восемь умерли мучительной смертью.
Короткие лапы, массивное цилиндрическое туловище, тупой хвост, ядовитый укус, злобное шипение и редкая для ящерицы агрессивность — ведь это признаки татцельвурма!
И татцельвурма и хелодермы. Вот почему некоторые зоологи считают татцельвурма европейской разновидностью хелодермы. Австралийский натуралист Якоб Николусси поспешил дать татцельвурму латинское название Helo-derma europeum, что значит «европейская хелодерма».
Вызывает недоумение то странное обстоятельство, что известные науке ядовитые ящерицы обитают в двух столь удалённых друг от друга уголках земного шара. По-видимому, раньше они были распространены гораздо шире. Ископаемый ядозуб — Heloderma metthewi — найден, например, на Среднем Западе США, в штате Колорадо. Возможно ли, чтобы эти животные сохранились где-нибудь ещё и в третьем месте?
В 1922—1930 годах в Монголии работали американские учёные-палеонтологи. Они раскопали здесь много костей допотопных чудовищ. Нашли даже ископаемые яйца и зародышей динозавров и этим прославились на весь мир. Обнаружили они здесь и ещё кое-что очень интересное.
Последняя глава. — Необыкновенное происхождение Олгоя-Хорхоя
«Звонкий грохот над головой заставил нас вздрогнуть. Это радист стучал в крышу кабины. Наклонившись к окну, он старался перекричать шум мотора. Рукой он показывал направо.
— Что там у них? — с досадой сказал шофёр, придерживая машину, но вдруг резко затормозил и крикнул мне:
— Смотрите скорее! Что это такое? Окошко кабины на минуту заслонил спрыгнувший сверху радист. С ружьём в правой руке он бросился к склону большого бархана. В просвете между двумя буграми был виден низкий и плоский бархан. По его поверхности двигалось что-то живое. Хотя это двигавшееся существо и было очень близко к нам, но мне и шофёру не удалось сразу разглядеть его. Оно двигалось какими-то судорожными толчками, то сгибаясь почти пополам, то быстро выпрямляясь. Иногда толчки прекращались, и животное попросту катилось по песчаному склону.
— Что за чудо? Колбаса какая-то, — прошептал у меня над ухом шофёр, словно боясь спугнуть неведомое существо.
Действительно, у животного не было заметно ни ног, ни даже рта или глаз; правда, последние могли быть не заметны на расстоянии. Больше всего животное походило на обрубок толстой колбасы около метра длиной. Оба конца были тупы и разобрать, где голова, где хвост, было невозможно. Большой и толстый червяк, неизвестный житель пустыни, извивался на фиолетовом песке…
— Ну и пакостная штука! — воскликнул Гриша. — Бегу ловить, только перчатки надену, а то противно! — И он выскочил из кабины».
Вы догадались, откуда этот отрывок? Конечно, из «Олгоя-хорхоя». Дальше произошло вот что:
«Внезапно червяки свились каждый в кольцо. В тот же момент окраска их из жёлто-серой, сразу потемнев, стала фиолетово-синей, а на конце ярко-голубой. Без крика, совершенно неожиданно радист рухнул ничком на песок и остался недвижим. Я услышал восклицание шофёра, который в это время подбежал к радисту… Секунда — и Гриша так же странно изогнулся и упал на бок».
Страшный червяк — олгой-хорхой, сея на расстоянии невидимую смерть, убил пытавшихся поймать его шофёра и радиста из геодезической экспедиции, работавшей в пустынных песках Западной Монголии. Автор этого научно-фантастического рассказа — известный писатель и палеонтолог И. А. Ефремов, заканчивает его следующими словами:
«Все объяснение этого происшествия, какое я мог получить у проводника, да и у всех прочих знатоков Монголии, заключалось в том, что, по очень древним поверьям монголов, в самых безлюдных и безжизненных пустынях обитает животное, называемое олгой-хорхой…
Олгой-хорхой не попадал в руки ни одному из исследователей отчасти потому, что он живёт в безводных песках, отчасти из-за того страха, который питают к нему монголы. Этот страх, как я сам убедился, вполне обоснован: животное убивает на расстоянии и мгновенно. Что это за таинственная сила, которой обладает олгой-хорхой, я не берусь судить. Может быть, этот огромный мощности электрический разряд или яд, разбрызгиваемый животным, я не знаю…»
На многих читателей этот рассказ произвёл большое впечатление: в редакцию посыпались письма с просьбами рассказать подробнее об олгое-хорхое.
Действительно ли он существует? Есть ли где-нибудь на свете подобные создания? Какое животное Монголии могло послужить прообразом для легенд об олгое-хорхое?
Что можно было им ответить? Ни одно из животных, населяющих Монголию, и отдалённо не напоминало ужасную «колбасу»!
Такое же недоумение испытывали и американские учёные, исследовавшие в песках Монголии мир ископаемых животных. От своих гостеприимных хозяев — монгольских охотников и скотоводов — они слышали удивительные рассказы о-странном обитателе безводных песков, о страшном аллер-горхай-хорхае. Он так ядовит, что простое прикосновение к нему вызывает немедленную смерть!
— Это змея?
— Нет, это не змея. Аллер-горхай-хорхай похож на колбасу, — отвечали проводники монголы.
Палеонтолог Рой Эндрюс, руководитель монгольской экспедиции Музея естественной истории в Нью-Йорке, в книге «Наша удивительная планета» пишет: «Все монголы знают эту смертоносную колбасу».
Рассказы об аллер-горхай-хорхае очень заинтересовали американских зоологов. «Изучая легенды об „ядовитой колбасе“, — пишет Эндрюс, — можно прийти только к одному выводу — речь идёт, по всей вероятности, о ядовитой ящерице, вроде мексиканского ядозуба, ещё неизвестной науке».
Интересно, что и в Маньчжурии распространены поверья о неизвестных животных, напоминающих ядозубов. Даже в Индии местное население знает каких-то смертоносных ящериц, которых называют здесь «бис-кобра». В местности Гхатал (в Бенгалии, недалеко от Калькутты) врачами зарегистрировано несколько смертельных случаев от укуса очень ядовитой… ящерицы, как утверждали укушенные.
Все это очень интересно, хотя и не объяснимо. Легенды о бис-кобре и аллер-горхай-хорхае обязаны своим происхождением ядовитым ящерицам с массивным «колбасовидным» телом и малозаметными слабыми лапками — предполагают некоторые исследователи. Почему, однако, этих колбасовидных ящериц видят только местные жители, но ещё ни один натуралист не встретил их ни в Монголии, ни в Маньчжурии, ни в Индии?
«Потому, — говорят герпетологи[84] Богерт и Дель Кампо, — что эти ящерицы появились на свет совсем недавно».
— Уж не самозародились ли они в песках пустыни под действием солнца?
— Нет, не самозародились. Но произошли на свет не менее необычным путём.
И эти два учёных рассказывают следующую интересную историю.
В середине прошлого столетия в Англии жил талантливый натуралист, который занимался скрещиванием между собой различных, часто очень далёких друг от друга животных. В его лаборатории можно было увидеть самых невероятных гибридов.
Имя этого «чародея» — доктор Ройлотт (не путайте его с доктором Ройлоттом из «Пёстрой ленты» Конан-Дойля, он только его однофамилец, хотя в их подозрительной любви к ядовитым тварям и есть что-то общее). В своей диссертации Ройлотт описал результаты опытов по скрещиванию ящерицы с гадюкой: «Были получены, — говорит он, — жизнеспособные эмбрионы». Ройлотт пришёл к заключению, что можно получить жизнеспособных эмбрионов и от скрещивания кобры с ядозубом[85].
Видимо, с этой благородной целью он переехал в Индию, где, как известно, кобры водятся в изобилии, и поселился в Калькутте (а доктор Ройлотт из «Пёстрой ленты», если читатели помнят, напротив, начал свою карьеру в Калькутте, а позднее переехал в Англию, в поместье Сток-Морен, так что между обоими Ройлоттами есть, хотя и обратная, но определённая связь). Здесь «великий» гибридизатор основал лабораторию и продолжал свои эксперименты. Кобр сколько угодно было под рукой, но ядозуба пришлось выписать из Мексики.
Получилась «дьявольская комбинация» — помесь самой ядовитой змеи с отвратительной ящерицей. От одного из родителей (по-видимому, от папаши, так как слово ядозуб мужского рода) страшный гибрид унаследовал проворство и внешность ящерицы, от другого (от мамаши-кобры) предательский характер и хитрость. Оба прародителя, кроме того, наделили своего отпрыска дурным нравом и непомерной ядовитостью (как известно, признаки родителей усиливаются в результате гибридизации). Яд буквально сочился из его тела! Стоило лишь прикоснуться к этому зловещему созданию — и немедленно наступала смерть! Гибрид, по-видимому, мог убивать и на расстоянии, брызгая ядовитой слюной. Словом, это был настоящий аллер-горхай-хорхай, или, говоря «по-русски», олгой-хорхой.
Случилось так, что некоторые из отвратительных отпрысков этого преступного скрещивания убежали из лаборатории Ройлотта. Избегая шумной сутолоки на улицах Калькутты, беглецы устремились в окрестные джунгли. Там расплодились и, расселяясь дальше, проникли через Гималайские горы и плоскогорья Тибета в пески пустыни Гоби, которая стала для них второй родиной. Когда экспедиция нью-йоркского Музея естественной истории прибыла в Монголию, её сотрудники нашли здесь уже сложившиеся легенды о кобро-ядозубах, по-местному, аллер-горхай-хорхаях.
Американские учёные — доктор Богерт из Музея естественной истории в Нью-Йорке и доктор Дель-Кампо из университета в Мехико, считая, что столь исключительное животное не должно оставаться в неизвестности, дали аллер-горхай-хорхаю научное описание и научное название. Оно приведено в их монографии о ядовитых ящерицах Америки, которая была опубликована в 1956 году. Новому животному они присвоили название — Sampoderma allergorhaihorhai[86], сопроводив его следующим описанием которое я приведу с некоторыми сокращениями.
«Названиевида. Sampoderma allergorhaihorhai species nova.
Диагноз вида. Животное похоже на колбасу. В верхней челюсти длинные ядовитые зубы, как у кобры, в нижней многочисленные ядовитые зубы, как у ядозуба. Ноги и когти есть, так как отлично лазает по шнурку от звонка (смотри «Пёструю ленту» Конан-Дойля). Уши тоже есть, так как слышит свист (смотри там же). Окраска — как в «Пёстрой ленте». Помесь кобры и ядозуба.
Псевдо-идео-голотип (то есть экземпляр животного, по которому составлено научное описание вида) — услышан от монголов в пустыне Гоби, плюс описание доктора Клобера.
Распространение. Пустыня Гоби, за исключением районов, обследованных палеонтологической экспедицией американского Музея естественной истории, Индия (окрестности Калькутты) и, возможно, Бэйкер-Стрит[87] в Лондоне (резиденция великого Шерлока Холмса).
Способ определения пойманных экземпляров. Весьма прост, если проделать следующую процедуру. Прикоснитесь к пойманному животному большим пальцем ноги или руки, либо обычным пальцем (если предпочитаете, можно и носом). Если за этим действием последует ваша немедленная смерть, можете быть уверены, что животное, определяемое вами, настоящая Sampoderma allergorhaihorhai. Отрицательный результат будет означать, что исследуемый вид не является самподермой».
Вы, конечно, догадались, что все это шутка. Забавы ради, чтобы оживить однообразие научного трактата и посмеяться над легковерием некоторых своих коллег, американские зоологи включили в текст монографии эту «страничку юмора». Но, увы! Понимать юмор дано не каждому: не все заметили столь явную насмешку в словах Богерта и Дель-Кампо, обращённых к личности мифического аллер-горхай-хорхая. Я знаю один солидный научный журнал, который, рассказывая о работе этих зоологов, принял всерьёз описание химерической самподермы и сообщил о нем как о действительном открытии.
Ещё бы, ведь описание нового рода и вида ядовитых ящериц, прародителей легенд об аллер-горхай-хорхае, сделано по всем правилам зоологической классификации, с применением всех обязательных в таких случайх терминов и вставлено между серьёзным повествованием о свойствах яда хелодерм и их хозяйственном значении. Шутники поместили в своей работе даже рисунок самподермы — гибрида кобры и ядозуба!
Хороший урок легковерным исследователям, готовым любой миф принять за истину, и хорошее предупреждение для тех читателей, которые, может быть, слишком доверчиво отнеслись ко всем историям о диковинных существах, рассказанным в этой книге.
Конечно, не все истории заслуживают полного доверия, но и не все могут быть сброшены со счета.
Разве недостаточно убедительные примеры — открытие латимерии, такахе, коу-прея, африканского павлина и многих других загадочных и неизвестных прежде существ? Определённые шансы на признание в будущем имеют и такие животные, как сумчатый тигр, обезьяна Луа, пятнистый лев, татцельвурмы и даже морской змей. Возможность поимок других загадочных созданий, истории которых рассказаны в этой книге, весьма и весьма проблематична.
И все-таки, прежде чем сказать о них последнее слово, добросовестный исследователь обязан изучить все обстоятельства дела.
Послесловие
Книга Игоря Акимушкина — научно-популярное произведение особого рода. Вся она состоит из вопросов и загадок, порой необыкновенных и волнующих воображение. На первых же страницах автор уводит читателя в чащу Амазонской сельвы, к недоступным болотам Центральной Африки, в безводные пустыни Азии и Австралии, в глухую сибирскую тайгу. Путь идёт не по проторённым дорогам, не по известным туристским маршрутам, где вас ждут «отдых на лоне девственной природы, все удобства в пути и благоустроенном лагере…» и… довольно обыкновенные, уже хорошо известные из книг и путеводителей впечатления. Вы следуете по тропам диких зверей, идёте напрямик через джунгли, преодолеваете опасные болота и топи, страдаете от недостатка воды в пустыне. Порою встречаются и тропы, проложенные людьми, но на них видны не следы сапог, а отпечатки босых ног. Эти тропы приводят вас к жилищам людей — охотников и рыболовов, — которым известны многие тайны дикой природы.
Здесь вы услышите легенды и рассказы о различных очень редких, таинственных, а порою вовсе не виданных животных. Вы верите и не верите. Попросту отбросить все это нельзя. Ведь известно, что народная мудрость нередко обгоняла мысль учёных.
К тому же и сами путешественники и исследователи в девственных джунглях или в глубине океана наталкиваются порой на неизвестные им следы. Иногда следы эти достаточно заметны, а нередко едва различимы, и бывает, что воображение исследователя дополняет картину. Это и понятно. Неведомое! Оно всегда волновало людей, будило воображение и всегда вело к открытиям, разгадке тайн природы.
Конечно, здесь следует чётко отграничивать (что очень нелегко) здоровые интересы от дешёвого ажиотажа. К сожалению, в погоне за сенсацией нездоровый ажиотаж — нередкое явление во многих зарубежных странах.
Таким неразгаданным или недавно разгаданным загадкам природы посвящена книга И. Акимушкина. Сочинение такого рода — первый опыт в отечественной литературе. Если подобные материалы и публиковались у нас, то только в различных журналах и газетах. За рубежом книги на такую тему (Эйвельманса, Крумбигеля, Удеманса, Сэндерсона и других авторов) хотя и появились сравнительно недавно, но уже получили всеобщее признание.
Правда, и до настоящего времени вопрос о надобности популяризации сведений о непойманных ещё животных несколько дискуссионен. И перед учёными и литераторами встаёт дилемма: как быть? Писать или не писать?
Некоторые из учёных, сторонники только совершенно чётких и ясных фактов, не вызывающих никаких сомнений, говорят: «О всех этих подозрительных животных писать не следует». Справедливо, что излишний либерализм в науке вреден. Однако многолетний опыт показывает, что выигрывают, как правило, другие исследователи, наделённые незаурядным воображением, здоровой фантазией и, если угодно, особым научным романтизмом. Именно они, проникая мыслью в самые сложные лабиринты закономерно, но прихотливо устроенной природы вещей, больше, чем другие, способны совершать и неожиданные открытия. Мысль учёного в состоянии предвосхитить самую большую неожиданность. Однако приходится с сожалением отметить, что непредвиденных находок в зоологии и зоогеографии, пожалуй, слишком много (ведь от случайностей в природе вполне избавиться нельзя). Часто приходится слышать: «Совсем не ожидал встретить здесь этого зверя» или «Совершенно не предполагал, что такой новый вид мог быть описан» и т. д.
Иногда, правда теперь очень редко, можно услышать и такое мнение: «Все животные уже давно описаны, о них все известно, да и вообще таких мест, где неизвестные виды могли бы встречаться, не осталось, так как учёные и путешественники всюду побывали…» Такое мнение, конечно, ошибочно. Несомненно, что в тропических лесах Южной Америки или Малайского архипелага нам теперь очень многое известно. Однако не секрет, что в западной части Амазонской низменности до сих пор обитают племена, которых почти не коснулась цивилизация. О их жизни известно крайне мало. Ещё более необыкновенный факт: совсем недавно в труднодоступной заболоченной местности во Флориде в США были обнаружены небольшие изолированные от внешнего мира поселения индейцев, о существовании которых власти ничего не знали. Это — люди; а что же можно сказать о животных?
Несомненно, что фауна земного шара в целом в настоящее время изучена достаточно полно (правда, лишь в отношении позвоночных животных). Однако осталось довольно много интересных уголков нашей планеты, где учёные-зоологи ещё не бывали или обследовали их очень поверхностно. Это леса тропиков, главным образом Южной Америки и отчасти Африки, некоторые участки пустынь Центральной Азии, гор Северо-Восточной Сибири, многие районы высокогорий мира. Несомненно, что здесь зоологи ещё найдут немало нового и интересного. Необходимо напомнить, что у многих животных ареалы их распространения простираются всего лишь на сотни километров, а иногда и ещё меньшую территорию. Известны виды, распространение которых ограничено только Кавказом или пустынями Средней Азии. Обилием эндемических видов славится озеро Байкал. Некоторые же мелкие животные, населяющие резко изолированные местообитания — такие, как пещеры или термальные источники, имеют совсем крохотные аргалы. Естественно, что виды этих животных легко могут оставаться незамеченными при кратковременном и беглом обследовании территории.
Даже для Советского Союза, где животный мир внимательно исследуется многочисленными экспедициями зоологов, можно указать на животных, которые до недавнего времени не были известны науке. Одних только тушканчиков в Средней Азии описано за последние тридцать лет шесть новых видов, причём некоторые из них принадлежат даже к новым родам — гребнепалый тушканчик, тушканчик Лихтенштейна. Более того, в 1938 году в пустыне Бет-Пак-Дала были найдены представители нового семейства грызунов — селевинии, или баялычные сони, названные так в честь В. А. Селевина, много сделавшего для изучения природы Средней Азии и впервые обнаружившего этих интересных зверьков. Наш известный натуралист» профессор А. Н. Формозов, установил, что казахи, кочующие в пустыне, давно знают баялычную соню, она известна у них под названиями «калкан-кулак» и «жалман-кулак». Оба названия очень метки: отмечают наиболее заметный признак селевинии — большое и округлое ухо («калкан-кулак» означает «щит-ухо»).
Описание новых ещё более мелких животных, например членистоногих (особенно насекомых), дело значительно более обыкновенное. Каждый квалифицированный исследователь, отправляясь куда-нибудь в высокогорные районы Центральной или Средней Азии, может быть почти уверен в том, что ему не понадобится много времени, чтобы обнаружить новых для науки видов насекомых.
С крупными животными дело, конечно, обстоит иначе. Новые виды среди них открываются в настоящее время очень редко. Однако все же известны ведь и в текущем столетии описания крупных зверей и рептилий — окапи, карликовая горилла, комодский варан и другие.
Так обстоит дело с новыми видами. А сколько имеется видов редких и редчайших, описанных и известных всего лишь по нескольким случайно пойманным экземплярам, а нередко даже по единственному? Таких видов великое множество. Обнаружить и поймать редких животных бывает нелегко. Случается, что описанные по единичным экземплярам виды в течение десятков лет не попадаются больше в руки даже опытных исследователей, несмотря на самые тщательные поиски. Так, например, было с хен-таунской круглоголовкой в СССР, бамбуковым медведем в Китае и другими видами.
Необходимо, правда, отметить, что к некоторым описаниям «новых» видов следует относиться с осторожностью: при более объективном исследовании они могут оказаться не обособленными видами, а всего лишь разновидностями уже известных видов, незначительно отличающимися от них. При более внимательном изучении они довольно скоро «превращаются» в подвиды или вообще сводятся к нулю. Например, ещё совсем недавно американские зоологи считали, что в Северной Америке обитает будто бы очень большое число медведей. Впоследствии было доказано, что в действительности их там водится в несколько раз меньше. Такого рода ошибки очень обыкновении при условии дробного понимания вида, и это следует иметь в виду читателю книги И. Акимушкина.
Не всегда легенды местных охотников могут служить надёжным источником фаунистических сведений. В противном случае было бы обнаружено столько же новых, необыкновенных животных, сколько фигурирует их в легендах.
Можно вспомнить здесь слова африканского путешественника Льюиса Котлоу. Он заметил, что пигмеи из леса Итури, отвечая на вопросы, «нередко говорят то, что хочется услышать путешественнику. Она делают это не из желания обмануть, а чтобы доставить удовольствие собеседнику. Натуралисту, мечтающему открыть неизвестный науке вид животных, дружелюбно настроенные пигмеи рассказывают о фантастических зверях» [88]. Именно поэтому долгое время учёные не хотели поверить в существование окапи — считали рассказы местных жителей гостеприимной «болтовнёй дикарей».
Примерно то же самое можно сказать и о многих сообщениях, полученных от натуралистов и путешественников. Разница лишь в том, что у «цивилизованных» рассказчиков обыкновенно нет религиозных мотивов и больше выражено стремление к сенсации.
Однако все эти немалые затруднения ни в коей мере не дают нам оснований отказываться от разумного анализа и того или иного толкования многочисленных и разнообразных по своему характеру сведений о «таинственных животных».
Итак, можно сделать вывод: писать об этом нужно и тем более необходимо сообщать о «неведомом» широким кругам читателей, так как нет более трезвого критика, чем народ и время.
Несколько слов об авторе книги «Следы невиданных зверей». Игорь Иванович Акимушкин молодой учёный и литератор. По специальности он биолог; его диссертация была посвящена осьминогам Тихого океана. Он хороший охотник и спортсмен. Пока ему ещё не удалось побывать в различных экзотических странах. Все, что он написал в этой книге, почерпнуто из многочисленных литературных источников. Однако по Советскому Союзу И. Акимушкин путешествовал много и с природой и с дикими животными знаком хорошо.
Е. Е. Сыроечковский.
Читать бесплатно другие книги:
