Старая асьенда доньи Ремедиос Запольская Нина

Капитан посмотрел в море. Спустя какое-то время он удивлённо хмыкнул и произнёс:

– Посмотрите на россыпь вон тех скал… Там стоит человек.

– Не может быть… Это же совсем неприступные и необитаемые скалы, – потрясённо выговорил доктор, он раскрыл свою трубу и вгляделся. – И правда, кто-то стоит на самом верху скалы.

Капитан опять посмотрел в свою трубу и сказал сквайру:

– Мистер Трелони!.. Вы узнаёте этого господина?

Сквайр, всё это время пристально рассматривающий скалы, ответил удивлённо, опуская свою трубу:

– Да, узнаю, как будто… Но что он там делает на этом островке? Это же совсем дикие скалы!

Капитан повернулся к боцману Ганту, только что подошедшему к ним, и сказал:

– Мистер Гант, мы ложимся в дрейф! И спускайте шлюпку… Я сам пойду к этим скалам.

Боцман Гант, уже удаляясь, зычно закричал:

– Взять марсели на гитовы!.. Спустить бом-кливер!.. Обстенить кливер под ветер и спустить фока-зейл!

И тут мистер Трелони не выдержал.

– Вы не должны этого делать, капитан! – вскричал он, стискивая свою трубу так, что побелели костяшки пальцев. – Это может быть кошмарная ловушка!..

Капитан рассеянно улыбнулся, видимо, в глубокой задумчивости не обращая внимания на то, что ему сказал сквайр. Тогда тот быстро оглянулся на доктора и возмущённо выпалил:

– Доктор, да скажите же ему!

– В самом деле, капитан, – произнёс доктор удивительно умоляющим голосом. – Не надо спускать для него шлюпку… Ну, стоит он там на скале и стоит. Нам-то что?

Капитан даже не посмотрел на доктора, и тогда тот сказал с угрозой, явно от отчаяния:

– Или я сейчас опять начну свой эксперимент!

И доктор насмешливо и в то же время с надеждой посмотрел на капитана и тут же потупился – капитан смотрел на него в упор, и его глаза поражали голубизной.

– Да ладно вам, доктор, – наконец, беззаботно ответил капитан, протягивая доктору свою трубу. – Я быстро… Как говорит наш мистер Трелони: «Я только на минуточку».

Доктор Легг взял у капитана трубу. «Архистар» тем временем легла в дрейф. Шлюпка была спущена на воду, и скоро матросы, работая тремя парами вёсел, подошли к группе высоких и голых скал, где, в самом деле, молча и неподвижно стоял человек, над головой которого летали и кричали птицы.

Когда первый гребец зацепился за ближайший камень багром, капитан, задрав голову кверху, сказал по-испански:

– Здравствуй, Сальвадор.

– Здравствуйте, сеньор капитан, – тихо ответил цыган Сальвадор и спросил: – Как вас теперь зовут?

– Называй меня теперь капитан Линч… Дэниэл Линч… Это моё настоящее имя, – ответил капитан и неожиданно вскричал: – Но что вы здесь делаете, сеньор цыган, чёрт вас возьми?

Сальвадор продолжал спокойно смотреть на капитана своими большими, чуть раскосыми глазами, потом ответил, вроде даже как-то недоумённо:

– Получается, что жду вас.

Был он такой же подтянутый и высокий, как и раньше, и всё так же одет во всё чёрное. Чёрная прядь спутанных волос упала под ветром ему на глаза. Сальвадор откинул её смуглой рукой, и капитану опять почудилось в его взгляде что-то от хищного хитрого зверя – в нём была животная непредсказуемость, дерзость и ещё что-то, словно, странная робость перед людьми.

– Тогда спускайтесь, – приказал капитан. – Мы и так задержались из-за вас.

Цыган Сальвадор сел, свесив обутые в высокие сапоги ноги, потом стал сползать со скалы, ставя то одну, то другую ногу с уступа на уступ. Скоро он ловко вскочил в шлюпку, даже не раскачав её.

Шлюпка пошла к «Архистар». Плыли молча: Сальвадор ничего не рассказывал, а капитан ни о чём его не спрашивал. Потом капитан ушёл к себе в каюту переодеться: он собирался посетить генерал-губернатора Ямайки. Потом шхуна встала под прицелом пушек форта Чарльз, на шхуну прибыл портовый чиновник, и капитану было не до цыгана. И только потом случилось так, что капитан, Платон и цыган Сальвадор шли в шлюпке до берега вместе.

Скоро гребцы, лавируя между небольшими судёнышками и другими шлюпками и рыбацкими лодками, наконец, пристали к старому пирсу, изъеденному морской солью и выгоревшему добела на солнце. Цыган стал первым высаживаться из шлюпки на пирс.

– Я думал, что вас убили! – громко сказал капитан ему в спину.

Сальвадор повернулся.

– Многие так думали, сеньор капитан, – ответил он и насмешливо посмотрел из-под густых ресниц, от которых на его изжелта-карие глаза ложились глубокие чёрные тени.

– Как вы жили всё это время? – спросил капитан.

– Всё рассказывать – года не хватит, – ответил Сальвадор, он криво усмехнулся и посмотрел в сторону.

– У меня всё ещё хранится ваш нож-шило, – сказал капитан. – Я думаю, он вам нужен.

– Вернусь – заберу, – ответил Сальвадор, уже отворачиваясь от шлюпки.

– Мы будем стоять в Кингстоне ещё три дня, – сказал капитан в спину уходящему цыгану и подумал, что он только и делает сегодня, что разговаривает с Сальвадором снизу вверх.

Не оборачиваясь и не останавливаясь, цыган Сальвадор поднял руку в знак того, что он слышал. На его спине по-прежнему были белёсые следы высохшего пота. Ветер трепал длинные пряди его чёрных, совсем без седины волос, издали очень напоминающих спутанную конскую гриву. Скоро его высокая стройная фигура затерялась в толпе.

Цыган Сальвадор не объявился на пристани ни через день, ни через два, ни через три дня.

На шхуне запаслись водой и провизией, загрузились сахаром и кофе и ушли с Ямайки.

****

– И что интересно, джентльмены, большинство пиратских капитанов были англичанами, – сказал капитан и поднёс ко рту кружку с чаем.

Как обычно в этот час все стояли у лестницы на квартердек и пили чай с ромом. Отхлебнув, капитан продолжил:

– Это повелось ещё со времён правления Елизаветы I, то есть, со второй половины ХVI века… То ли английские моряки обладали врождённой склонностью ко всякого рода авантюрам, то ли само время подталкивало их к разным махинациям, сколько-нибудь отдававшим разбоем, но начиная с великого адмирала Френсиса Дрейка и вплоть до свирепого капитана Генри Моргана именно за англичанами числятся самые дерзкие и бесчеловечные преступления и самый наибольший причинённый ими экономический ущерб.

Тут капитан остановился и стал переводить свои слова на испанский язык – сегодня с ними пил чай сеньор Ромеро. Старый водолаз всё время, пока капитан говорил, качал головой в подтверждении.

Когда капитан замолчал, мистер Трелони сказал:

– Сегодня необыкновенно вкусный чай.

Доктор Легг заулыбался.

– Что? – спросил сквайр и подозрительно посмотрел в свою кружку.

– Да ничего страшного, мистер Трелони, – ответил улыбающийся доктор. – Пейте-пейте… Просто сегодня кок Пиррет добавил в чай ямайский ром. Бостонский кончился.

– Ром с Ямайки? – переспросил сквайр.

– Да, – подтвердил доктор. – А ямайский ром, как известно, отличается более тёмным цветом и более выраженным вкусом… А всё дело в том, что в него кладут больше патоки. Потому что не надо на патоке экономить.

– Чудесный, просто свирепо-убийственный ром, я назвал бы его ромом капитана Моргана, – удовлетворённо сказал сквайр и с чувством поднёс свою кружку ко рту.

– Когда-нибудь так и назовут, – сказал доктор уверенно и залихватски вскинул голову.

– Доктор, вы опять фантазируете, – засмеялся капитан.

– О, господи, капитан, – простонал доктор. – Да перестаньте вы в самом деле! Ну, фантазирую немножко… Может, мне это нравится?

Капитан, смеясь, стал переводить сеньору Ромеро то, что доктор сказал про ром с Ямайки. Старый водолаз заулыбался и что-то ответил.

– Что он говорит? – спросил доктор.

– Он говорит, что на Кубе ром мягче, и он более светлый, – ответил капитан.

Доктор Легг тоже заулыбался и сказал:

– А спросите у него, капитан, что надо делать, чтобы спастись от мурены? И пусть ваш водолаз меня научит выпускать воздух из лёгких так, чтобы дольше находиться под водой… И спросите: правда, что в Новой Гранаде много кайманов?

Капитан вмиг застыл. Он испытал неожиданное беспокойство, ему почему-то на мгновение показалось, что что-то сейчас пошло не так. Что-то, чего понять он не мог, как не пытался, определённо ему не нравилось.

Между тем мистер Трелони, видя замешательство капитана, из какой-то своей внутренней деликатности, а может из желания сгладить неловкую паузу в разговоре, уже переводил сеньору Ромеро слова доктора и про мурену, и про воздух из лёгких, и про кайманов в Новой Гранаде. Доктор ещё что-то стал спрашивать у старого водолаза, но капитан уже не слушал: что-то дрожало в нём, что-то билось тревогой в середине груди.

Тут к нему подошёл боцман Гант, и капитан быстро ушёл с ним, потому что то, что боцман прошептал сейчас на ухо, было очень страшно.

– Повтори, – приказал капитан, когда они с Ганном отошли от квартердека.

– Сэр, на корабле протухла вся питьевая вода, – повторил боцман тихо и обречённо.

– Не может быть, – сказал капитан, глядя на боцмана непонимающе. – Мы же только-только запаслись свежей водой на Ямайке?

– Сам не пойму, сэр… Мы с коком Пирретом уже всё облазили – протухла, проклятье на мою душу! – чуть не плача, вскричал Бенджамин Гант, переминаясь от растерянности с ноги на ногу.

Капитан почувствовал, как по его спине потёк холодный пот: моряку узнать в открытом море, что пить нечего, всегда ужасно.

– Ни одной бочки? – спросил он с надеждой.

– Может, мы что-то и проглядели… Может что-то и завалялось, – пролепетал боцман Гант тоже с надеждой.

– Бери Платона и Райвенука! И ещё кого хочешь… Облазить весь трюм – но найти мне воду, хоть бочку! – приказал капитан.

Он отвернулся от боцмана и вернулся к квартердеку, где на него уже встревоженно глядели джентльмены. Только сеньор Ромеро в лице не изменился ничуть, он стоял и спокойно продолжал пить чай.

– Что случилось? – спросил капитана сквайр.

– Досадная неприятность, – ответил капитан. – Нам больше нечего пить.

– Но мы же запаслись водой на Ямайке! – вскричал доктор.

– Запаслись, – подтвердил капитан. – И вся эта вода почему-то уже протухла… Никогда такого не было… Чтобы так быстро!

– И что теперь? – спросил сквайр.

– Ну, мы же не в открытом океане, а во внутреннем море, – стал успокаивать сквайра капитан с нарочитой беспечностью в голосе. – Зайдём куда-нибудь, хоть на Кубу. И найдём укромную бухту с питьевой водой.

– А пока что? – угрюмо спросил доктор.

– Пока будем пить вино и ром, – ответил капитан. – И сейчас Платон постарается найти хоть одну бочку воды из старых запасов. Может, где-то завалялась.

– Хм, – хмыкнул сквайр. – Как может незаметно заваляться целая бочка?

Капитан промолчал.

– Иногда такое случается, – успокаивающе ответил доктор вместо капитана и добавил с улыбкой: – Только бы ром не протух!

– Вам, доктор, только бы ром был! – с упрёком воскликнул расстроенный сквайр, он потянулся, было, руками к голове и тут же одёрнул себя.

– Ах, мистер Трелони, – воскликнул доктор. – Кто-то считает, что пить надо много. Кто-то считает, что пить надо мало. Я же считаю, что все они правы в одном – пить надо!

– Всё у вас шуточки, доктор! – сердито вскричал сквайр.

И тут раздался тихий голос старого водолаза, который до этого спокойно следил за перепалкой доктора и мистера Трелони и только теперь что-то спросил. Капитан ему ответил по-испански. Сеньор Ромеро улыбнулся и что-то ответил капитану, после чего тот заметно повеселел, хоть лицо его всё ещё сохраняло недоверчивое выражение.

– Что он говорит? – воскликнул доктор.

– Сеньор Ромеро говорит, что водой можно запастись на Большом Каймане, – сказал капитан.

– Но на Кайманах нет воды! – вскричал доктор. – Там нет ни рек, ни озёр. Вообще ничего!

– Он говорит, что знает, где есть пресная вода в море, – пояснил капитан.

– Да как это может быть – в море? – удивлённо воскликнул мистер Трелони.

– Да-да, дружище, такое может быть! – подтвердил доктор Легг. – «Ливанское чудо»!

– «Ливанское чудо»? – переспросил мистер Трелони.

– Ну да, Джордж, – подтвердил доктор. – В Средиземном море, возле города Триполи, что в Ливане, есть мощные источники пресной воды. Причём вода эта такая холодная, что рыба, которая заплывает туда, сразу гибнет. Пресная вода бьёт из морского дна и поднимается на поверхность воронкой.

– Такое может быть и на Кайманах, – сказал капитан. – Там известняковые скалы, и вся дождевая вода, не задерживаясь на земле, сразу просачивается сквозь этот пористый известняк и уходит под землю… Но где-то же она должна выходить наружу?

Капитан повернулся к старому проводнику и заговорил с ним по-испански. Мистер Трелони напряжённо вслушивался, а потом перевёл доктору:

– Сеньор Ромеро говорит, что идти надо на Большой Кайман, а там он покажет.

Какое-то время капитан молчал, потом сказал задумчиво:

– Надо сообщить мистеру Пендайсу. На Кайманы мы должны были зайти за черепахами.

Через час к капитану подошёл Платон, и доложил, что хорошей питьевой воды в трюме они не нашли, хоть и перешерстили весь трюм и суродовались с Райвенуком, как карлы.

****

Наступило утро.

Все уже знали, что пригодной воды на корабле осталось меньше половины бочки, и как это обычно бывает, когда воды нет – всем сразу же страшно захотелось пить.

– Жажда – это физиологическое ощущение, относящееся к разряду общих чувств и служащее сигналом того, что организм нуждается в воде, – сказал доктор Легг сквайру, когда они встретились на палубе.

Мистер Трелони подозрительно присмотрелся к доктору и сказал:

– Судя по тому, как вы ухмыляетесь, доктор, вы уже выпили.

– Вы меня обижаете, сэр, – запротестовал доктор, прикладывая руки к груди. – Вовсе нет!

– Да неужели? – спросил сквайр.

– Конечно же, нет! – вскричал доктор. – Слово чести!.. Я ухмыляюсь потому, что только иду на камбуз, чтобы выпить.

Мистер Трелони хмыкнул.

– Можно попробовать вскипятить оставшуюся воду и добавить в неё ром, – сказал он.

– Я уже пробовал сегодня на рассвете, – ответил доктор. – Матросы пить это отказались – они попросили рома чистого… Никто не согласился мешать свою ежедневную порцию рома с той густой и вонючей бурдой, что оказалась у нас в бочках… Её выпил только Райвенук, потому что он от рома отказался. Наотрез.

– Я тоже от рома отказываюсь наотрез, – сказал сквайр и вытянул губы в строгую нить.

– Да ну? – удивился доктор, он замер на месте и уставился на сквайра во все глаза.

– Да, представьте, – сказал сквайр, словно бы не замечая удивления доктора, потом улыбнулся и добавил: – Я отказываюсь от рома в пользу вина… На корабле ещё должно остаться бургундское.

– Конечно, мой друг! – довольно хохотнул доктор, хватая сквайра за руку. – Вино нас согреет и приободрит.

– Особенно согреет, – отозвался сквайр насмешливо.

– Даже галерные рабы, по преданию, ежедневно получали свои две пинты вина, – опять хохотнул доктор.

– Вы мне ещё про Христофора Колумба расскажите и про его вечно пьяную команду, – проворчал сквайр.

– А что, Колумб? – воскликнул доктор. – Колумб был не дурак! Как бы ещё он заглушил у своих моряков страх перед неизвестной Атлантикой? Да ни один корабль не сможет ходить в море не только без ветра, но и без алкоголя… Ни одна команда не согласится наняться на «трезвую» посудину.

Тут доктор посмотрел на небо и проговорил быстро:

– Только бы шторма не было. Шторма нам в таком состоянии не выстоять – потонем, как пить дать, потонем.

Мистер Трелони засмеялся, ему показались забавными в их положении слова доктора «как пить дать». Тут он услышал голос капитана.

– Я рад, что на борту оптимистичное настроение, – сказал капитан, приближаясь к джентльменам.

Капитан выглядел усталым и измученным, что сразу же было замечено чутким глазом сквайра.

– Ещё какое оптимистичное, капитан, – подтвердил доктор. – Вы и представить себе не можете.

Капитан посмотрел оценивающе на доктора, потом на сквайра и сказал:

– Судя по всему, вы собираетесь на камбуз, джентльмены.

– Так точно, сэр, – согласился доктор. – Ползём помаленьку.

– Передайте от меня коку, чтобы остатки воды он выдавал только Райвенуку и Роберту, – сказал капитан.

Мистер Трелони кивнул и потянул доктора за собой за рукав. Капитан потёр лицо, вздохнул и пошёл на корму.

Штурман Пендайс стоял на квартердеке, опираясь на квартердек-релинг12 и переговаривался с боцманом Ганном, стоящим внизу.

– Если будет хороший ветер, то на Большой Кайман мы придём дня через три-четыре, – сказал штурман.

– Да, но чтобы найти этот источник в море и взять оттуда воду, нам будет нужен штиль, – ответил боцман Гант и удручённо вздохнул.

– Сначала ветер, дурья башка, – заспорил штурман Пендайс. – Чтобы добраться до источника быстрее, нам нужен хороший ветер.

– А как мы потом возьмём воду, Джон? Да мы в волнах источник даже не заметим… Так и будем мотаться туда-сюда, – стоял на своём боцман Гант.

– Ну, хорошо, – наконец, согласился с ним штурман. – Сначала до Большого Каймана – ветер, потом, на Каймане – сразу же штиль.

Тут штурман Пендайс увидел капитана и выпрямился. Боцман Гант оглянулся и вытянулся тоже.

– Как команда, боцман? – спросил капитан, подходя ближе.

– Ночная вахта спит, а дневная… – Бен Гант на мгновение запнулся, но потом всё же нашёлся: – Дневная – все довольные.

– Смотри, чтобы они, такие довольные, у тебя за борт не попадали, – предупредил капитан и сам же возразил со вздохом: – Хотя тут, смотри – не смотри… Не досчитаемся потом людей, твою-то мать!

Он ещё перебросился парой фраз с мистером Пендайсом и ушёл к себе. Остаток дня прошёл мучительно.

Ночью капитану приснился сон: он сидел в шлюпке возле мыса Рей, вздымающего из моря свою чёрную, неприветливую вершину, ещё прикрытую кое-где пятнами сияющей снежной белизны. У его ног, на дне шлюпки, лежало ружье и несколько подстреленных, истекающих кровью тюленей. Он сидел, стиснув зубы, сжимая в руках кормовое весло, и бросал отчаянные взгляды на своё зверобойное судно: он ждал оттуда отзывный флаг. Между тем ветер усиливался, вместо диких весёлых волн с тёмной рябью он теперь гнал большие, бледно-зелёные, с пенным гребнем валы, которые в ближайшее время грозили обернуться кошмаром.

Капитан сидел и ждал, когда на его судне отзовут его, но флага всё не было. Шлюпку качало всё сильнее – безучастные валы поднимались, разбивались и снова катились куда-то. Скоро солнце исчезло за чёрными тучами, идущими с северо-запада, что предвещало близкую бурю. Капитан смотрел на своё судно, стараясь подавить в себе ужас одиночества и беззащитности, и с горечью понимал, что ожидание становится невыносимым: от напряжения у него меркло в глазах, его мутило от качки, во рту давно и безнадёжно пересохло, а сердце измучилось надеждой, готовое в каждую минуту радостно забиться.

Он опустил в растерянности глаза: тонкие струйки холодной воды стекали с его непромокаемой одежды на дно шлюпки и смешивались там с тюленьей кровью. Эта кровь плескалась по шлюпке и уже плыла в его глазах красными кругами. В отчаянии он снова посмотрел вдаль.

Когда на бизани его судна всё же поднялся отзывный флаг, капитан застонал и проснулся…

****

– Парус на горизонте! – закричал вперёдсмотрящий раним утром на следующий день. – Прямо по траверзу в зюйдовом направлении!

Очень быстро, словно он стоял где-то наготове, на палубе возник капитан с подзорной трубой в руках. Он поднялся на квартердек и встал рядом со штурманом Пендайсом. Скоро на палубе появились взволнованные полуодетые мистер Трелони и доктор Легг и встали к левому борту.

– Какой-то бриг, – сказал капитан штурману Пендайсу, вглядевшись в горизонт. – Кажется, он идёт параллельным курсом… И хорошо идёт!

– Прикажете свистать всех наверх, сэр? – спросил штурман. – Готовиться к бою?

Капитан молчал, рассматривая неизвестный корабль в трубу. Штурман Пендайс тоже вгляделся и оторопел.

– Да это «Мефисто»! – вскричал он потрясённо. – Корабль Красавчика Джона!.. Надо готовиться к бою, капитан!

– Откуда вы знаете, Пендайс? – спросил капитан, опуская свою трубу и удивлённо глядя на штурмана. – Это может быть любой другой бриг.

Было видно, как штурман осёкся: он крякнул и заметался глазами, опуская трубу в оторопи.

– Мда, что-то я ломанул в левентик13, – стеснённо промямлил он.

– Не похоже на вас, мистер Пендайс, чтобы вы вдруг испугались, – заметил капитан.

– Да я не испугался, – стал оправдываться штурман. – Мне показалось… Но может, это какой другой пират. Или не пират… Флага-то он не поднял!

Штурман Пендайс воровато отвёл глаза и снова выставил трубу, всматриваясь вдаль.

– Не похоже, чтобы он догонял нас, – сказал он через некоторое время.

– Вот и я гляжу… Он по-прежнему не сближается с нами, – сказал капитан. – Подождём, что он будет делать дальше. Хотя посмотрите, мистер Пендайс!

Штурман перевёл свою трубу туда, куда указывал капитан. Он увидел ещё один парус – на горизонте появился ещё один корабль, который тоже шёл параллельным курсом и который тоже постепенно увеличивался в размерах.

– А вот это уже корвет Британского королевского флота, – удовлетворённо проговорил капитан. – И, похоже, что он гонится за этим бригом.

– Солнце слепит, – с досадой проворчал штурман. – Я не могу сосчитать, сколько у него портов… Но по размерам он похож на восемнадцати пушечный корвет.

– Поднять английский флаг! – закричал капитан. – И просемафорьте: «Просим помощи»!

За спиной капитана послышался голос боцмана Ганта, отдающего команду.

– Что вы хотите сделать, сэр? – спросил штурман Пендайс у капитана.

– Хорошо бы было догнать этот английский корвет и попросить у них воды, – ответил капитан. – Что же ещё?.. Тем более, что он идёт нашим курсом.

Штурман опять прильнул к своей трубе.

– Корвет нагоняет бриг, – сказал он спустя какое-то время.

Чуть позднее он опять сказал:

– Корвет подошёл к бригу на пушечный выстрел.

И тут от корвета отделилось белое облачко дыма, и следом раздался залп пушечных орудий, который с эхом прокатился над морем и постепенно стих.