За пригоршню гильз Глушков Роман

Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается.

© Р.А. Глушков, 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2015

Семечки – пистолетные, автоматные, пулеметные и винтовочные патроны.

Финики – патроны для гладкоствольных ружей.

Финики с мелкими косточками – ружейные патроны с картечью.

Морковь – крупнокалиберные винтовочные и пулеметные патроны.

Огурцы – гранаты для подствольных и автоматических гранатометов.

Яблоки – ручные гранаты.

Цукини – выстрелы для РПГ.

Цукини жареные – выстрелы для реактивных огнеметов.

Цукини с хвостиком – выстрелы для минометов.

Грузди – противопехотные мины.

Патиссоны – противотанковые мины.

Пыльца – отравляющие газы.

Пастила – пластиковая взрывчатка.

Томатная паста – напалм.

1

Что я вообще здесь делаю?

Хороший вопрос! Вроде бы пытаюсь заработать себе на безбедную старость, и больше ничего. Но при этом ежедневно рискую не дожить до этой старости, что, мягко говоря, парадоксально. Особенно учитывая, что в мире есть множество иных, гораздо более безопасных способов сколотить себе пенсионный капитал. К примеру, нелегальная торговля золотом, алмазами, антиквариатом… Или даже наркотиками, если на то пошло.

Получается, что рост личного благосостояния для меня – не главное. А что тогда главное? Неужели адреналин и острые ощущения?

С ними тоже все не до конца понятно. Получай я кайф от экстремальной жизни, то подыскал бы себе занятие поинтереснее, чем контрабанда боеприпасов в США. Или в БСШ – Бывших Соединенных Штатах, как многие их теперь называют. Нынче для любителей пощекотать себе нервы здесь полное раздолье. Почти все они находят себе приключения, не утруждая себя подспудным бизнесом. А тем более таким, что связан с перевозками тяжелого и взрывоопасного груза. Который вдобавок многие из моих клиентов, а также конкурентов хотели бы заполучить на халяву, о чем я вынужден помнить денно и нощно.

Так кто же я на самом деле: деловой экстремал или экстремальный бизнесмен, если и на том, и на другом поприще я так и не снискал ни славы, ни заоблачных прибылей?..

– …По-моему, ты просто идиот, Люгер! – не мудрствуя лукаво, ответил на этот вопрос Илай Голдфиш, хотя я ни о чем подобном его не спрашивал.

Мне сейчас вообще запрещалось говорить без разрешения. Да это у меня и не получилось бы. Трудно и больно разговаривать, когда тебе в рот засунуто дуло «пустынного орла» калибра 44. Одно неловкое движение – и можно остаться без передних зубов. Или без головы, если Илаю наскучит глумиться надо мной и он нажмет на спусковой крючок своей понтовой позолоченной «дуры».

Голдфиш – мой самый серьезный и непримиримый конкурент. И сегодня у него выдался чертовски удачный денек: он наконец-то изловил Люгера! То есть меня – того самого мерзавца, из-за которого этот оружейный барон недавно закрыл свою торговлю боеприпасами, так как она вдруг стала для него невыгодна.

Я нагло оттяпал у него нехилый кусок рынка своими низкими ценами и ассортиментом. Но главное – качеством, ведь мой товар поступал напрямую с российских и китайских военных складов. Илай же был из коренных американцев и собирал «мокрые» патроны в затопленных восточных штатах. А раскопки в болотах – муторное, грязное и недешевое занятие. За это Голдфиш и ломил потом свои драконовы цены. К тому же качество его подмоченных трофеев всегда оставляло желать лучшего. Чего нельзя сказать о моем импортном продукте, прибывшем сюда из другого полушария и упакованном по высшему армейскому разряду.

Короче говоря, Илаю было за что на меня обижаться. И когда он со своими подручными остановил сегодня утром мой грузовик к западу от Оклахома-Сити, на берегу Канейдиан-Ривер, стало понятно, что разговор у нас намечается серьезный. Настолько серьезный, что наверняка он станет последним разговором в моей непутевой жизни.

Ну что ж, какова жизнь – такой и исповедник достался мне перед смертью.

– Какой же ты все-таки идиот, Люгер! – повторил Голдфиш, продолжая наслаждаться моментом, глядя, как я кошусь на засунутое мне в рот дуло его золотого пистолета. – Сначала ты сдуру приперся не в тот штат, затем переругался со своими напарниками, а теперь решил смыться отсюда неправильной дорогой! Сплошная череда глупостей! А ведь я тебя в последнее время даже зауважал: молодой, настырный, не боится рисковать, плевать хотел на все авторитеты… Прямо как я двадцать лет тому назад! Вот только я никогда – слышишь: никогда! – не жадничал, расплачиваясь со своими наемниками. А тебя жадность в итоге и сгубила. Да еще в самом расцвете лет! Какое позорное и бездарное фиаско!

Я поднял вверх указательный палец, давая понять, что тоже прошу высказаться. Как ни хотелось Голдфишу унижать меня, затыкая мне рот волыной, он не мог не дать мне ответное слово. А вдруг я, желая откупиться, сообщу ему нечто такое, из чего он потом извлечет выгоду?

– Приношу вам свои извинения, мистер Голдфиш, сэр, за то, что причинил вам столько хлопот, заставив гнаться за мной в это прекрасное утро, – заговорил я, когда Илай наконец-то позволил мне это. – Также умоляю простить меня за прочие неприятности, которые я вам причинил. Каюсь, это была самая главная ошибка в моей жизни! Но уверяю вас, что мы можем прямо здесь, не сходя с места, уладить все наши разногласия! Да, в этой игре вы выиграли, а я проиграл. Но вы можете выиграть гораздо больше, если оставите меня в живых!

– Очень в этом сомневаюсь, – поморщился оружейный барон. – Все твои обещания для меня – пустой звук. Зато на твоей смерти я хорошо заработаю, тут и к гадалке ходить не надо.

– А зря сомневаетесь, сэр, – не унимался я. – Раз мой бизнес пошел прахом, я мог бы отныне работать на вас! Разумеется, вместе со мной вы получите все мои каналы поставок и секретные маршруты для доставки товара! Да я за месяц увеличу объем вашей выручки как минимум в полтора раза, ведь спрос на мои патроны намного выше. Без обид, сэр, но вы же и сами не в восторге от тех поставщиков, что поставляют вам подмоченные «семечки», «яблоки» и все остальное.

– Красиво заливаешь: каналы, маршруты, высокосортный продукт! – усмехнулся Илай. И вдруг рявкнул так, что вздрогнул не только я, но и его головорезы: – Какого черта, Люгер?! Ты за кого меня принимаешь, наглый сосунок?! Или думаешь, я не в курсе, кто твои поставщики и сколько ты им отстегиваешь за покровительство? Хочешь, чтобы я тоже стал работать у них на побегушках? За грошовые подачки, которыми они расплачиваются со своими слугами? Отчего их слуги не могут потом расплатиться со своими наемниками, и те сначала избивают их, а потом отбирают у них половину товара в качестве неустойки!..

Последние слова Илая были вовсе не гипотетическим примером, а реальным случаем, произошедшим со мной вчера вечером в Оклахома-Сити.

История и впрямь вышла донельзя некрасивая. Мои охранники – Остап Рында и китаец Вэй Тан – высказали за ужином недовольство насчет той доли, что я платил им из нашей прибыли. А когда я наотрез отказался увеличить им ставку, эти двое закатили скандал и избили меня. После чего сняли с моего грузовика половину ящиков, заявив, что теперь я с ними в расчете. И что если я не хочу лишиться остального товара или даже жизни, то лучше мне воздержаться от протестов и побыстрее убраться отсюда. Что я и сделал с первыми же петухами, так как Рында и Вэй были из тех, кто не бросает слов на ветер.

Наши разборки происходили на глазах множества свидетелей. Поэтому немудрено, что новость о присутствии в городе Люгера и об этом конфликте быстро докатилась до Голдфиша, у которого неподалеку отсюда, под Литл-Роком, была штаб-квартира. И который, небось, всю ночь не спал, мчась в Оклахома-Сити, дабы перехватить меня утром на выезде из города до того, как я нанял себе новую охрану.

Илаю повезло. Его коварный план увенчался успехом: он захватил меня, мой грузовик – четырехмостовый военно-транспортный «Ошкош» – и весь оставшийся у меня товар. Вдобавок Голдфиш явно тешил себя надеждой, что Остап и Тан продадут ему по сходной цене вторую половину отнятого у меня груза. И ведь действительно продадут! Вряд ли им захочется возиться со своими трофеями, нанимая грузовик и перевозя те куда-то еще, если боеприпасы можно сбагрить прямо здесь.

– …Я у твоих гнусных покровителей, Люгер, стреляной гильзы даром не возьму, а не то что буду заключать с ними сделки! – продолжал негодовать Илай. – Ишь, нашел, на что выторговывать у меня пощаду! Видит бог, из уважения к тебе я хотел убить тебя быстро, но ты сам напросился! За такое оскорбительное предложение придется увезти тебя в Литл-Рок и бросить в мой бассейн с атлантами – они обожают жрать подобную тухлятину!

Держа руки поднятыми, я покосился на свои наручные часы. Мы с Голдфишем мило болтали уже семь минут. Этого времени было достаточно, чтобы его ребята осмотрели кабину и кузов «Ошкоша» и не нашли там ничего подозрительного. Это хорошо. Когда оружейный барон приказал мне облизывать ствол своего «пустынного орла», я не был до конца уверен в том, что не попробую на вкус его пулю. Зато теперь, пережив эти семь минут, я совершенно точно знал, что не поеду ни в какой Литл-Рок. И уж точно не буду кормить собой обитателей аквапарка Илая.

Почему? Да потому что на самом деле я, а не Голдфиш был режиссером всего этого спектакля.

Он, видимо, хотел рассказать мне еще о своих аквариумных рыбках, но ему помешала ручная осколочная граната. Она была брошена из кузова грузовика и, приземлившись аккурат между нами, завращалась на дороге, словно бутылочка из одноименной детской игры. Никакого кольца в ней не было – пикантная деталь, которую моментально заметили все, даже несмотря на то, что граната продолжала крутиться.

На кого из нас двоих укажет эта «бутылочка», Илай и его люди дожидаться не стали. Заорав, они дружно бросились врассыпную, намереваясь укрыться от взрыва в придорожных кюветах. Голдфиш, несмотря на его полноту и неуклюжесть, тоже удивил меня своей прытью, обогнав нескольких своих более молодых и тренированных бойцов.

Мне рассиживаться перед гранатой тоже было опасно, но уже по другой причине. Взорваться она не могла, поскольку являлась всего-навсего муляжом. Который и был брошен передо мной затем, чтобы отогнать от меня Илая и прочих врагов, дабы они не успели вышибить мне мозги. Но у них еще был такой шанс, останься я на месте. Поэтому, едва они рванули прочь, я тоже вскочил на ноги, пробежал несколько шагов и, снова упав на дорогу, закатился под днище «Ошкоша».

Здесь враги тоже могли меня достать, но отныне я стал наименьшей из их проблем. А наибольшей – свинцовый дождь, обрушившийся на них из кузова грузовика.

Занявшие выгодную позицию за высокими бронированными бортами, Рында и Вэй взялись расстреливать залегших в кюветах головорезов из пулеметов. И головорезам было не позавидовать – пулеметные очереди нещадно били по ним сверху и с очень короткого расстояния…

В действительности оба моих охранника никуда не увольнялись. И не остались в Оклахома-Сити, а отправились со мной, спрятавшись в больших противоударных контейнерах для транспортировки взрывчатки. Я рассчитывал на то, что поймавшие меня люди Илая не станут вскрывать каждый такой контейнер, поскольку их на «Ошкоше» было много. А эти два мы вдобавок разместили не с краю, а в глубине кузова. Но так, чтобы Рында и Вэй могли слышать все, что происходит снаружи. И быстро выбрались из своих укрытий, когда настанет их черед вступать в игру.

Их выход на сцену выдался одновременно и эффектным, и эффективным. Илай и четырнадцать его бойцов настигли меня на трех внедорожниках. И когда по ним был открыт шквальный огонь, им осталось лишь отступать под прикрытие своих бронированных машин. Но, прежде чем выжившие головорезы и опекаемый ими босс до них добежали, Остап и Тан взорвали те из гранатометов. После чего снова взяли в руки пулеметы и беспощадно добили оставшихся врагов, не тронув лишь Голдфиша.

Впрочем, к тому моменту Илай сам догадался бросить оружие, встать на колени и поднять руки вверх. Хитрозадый ублюдок чуял, что я тоже не стану его убивать, не перекинувшись с ним сначала парой ласковых. И он был готов цепляться за любую, даже короткую отсрочку от смерти.

– Ты цел? – осведомился у меня Рында, глядя, как я отряхиваюсь от грязи, в которой испачкался, пока валялся под грузовиком.

– Порядок! – Я показал ему большой палец. – Правда, ты едва не проломил мне башку своей кастрированной гранатой. Хотя это было уже не так страшно, как целоваться с «пустынным орлом».

– Гранату бросал не я, а Вэй! – уточнил Остап, спрыгнув с грузовика. – С него и спрос.

– Гланата упала плавильна! – возмутился Тан. Для старшего лейтенанта Народно-освободительной армии Китая (НОАК) он неплохо говорил по-русски, но никак не мог избавиться от жуткого акцента. Вернее сказать, не пытался избавиться. Вэя вполне устраивало то, что его все понимали, а на чистоту произношения ему было плевать. – Хоти я тебя убить, убил бы!

– Ладно, проехали! – отмахнулся я. И, перешагивая через трупы, потопал в сопровождении своих пулеметчиков к капитулировавшему Илаю.

Прежде чем приблизиться к нему, я подобрал с земли отброшенный им «пустынный орел», из которого он, похоже, так ни разу и не выстрелил. И когда мы с Голдфишем вновь сошлись лицом к лицу, он хранил молчание, а губы его были крепко сжаты. Оно и понятно: фантазия Илая, небось, уже рисовала ему картину, где я, злорадно хохоча, воздаю ему сторицей за все обиды, вышибая ему зубы дулом его же пистолета.

Я, конечно, мог бы так и поступить – кто бы мне это запретил? Да только не в моих правилах было глумиться над врагами. Даже над теми, кто всего минуту назад глумился надо мной. Пытать, чтобы выбить из них полезную информацию, – это еще куда ни шло. Но издеваться над ними чисто из садистского наслаждения – увольте!

– Расслабься, Голдфиш, – успокоил я барона, проверяя, заряжена ли его золотая пушка. Да, она была заряжена, но стреляли из нее, по всем признакам, редко. – Я не извращенец, чтобы играть с тобой в те же больные игры, от которых ты впадаешь в экстаз. И обзывать тебя тупицей тоже не стану. Но только из уважения к себе, а не к тебе. Потому что тупицу обвел бы вокруг пальца кто угодно. А я, кажется, первый, кто заставил тебя так круто облажаться.

– Не льсти себе, Люгер! – презрительно скривил лицо Илай. – В свое время меня ставили на колени ребята и покруче! Только вот я-то все еще жив. А они отправились кормить червей еще до того, как в океан грохнулась эта инопланетная хрень и моя страна превратилась в одно большое гадюшное болото!

– То, что ты пока живой, – это еще ни о чем не говорит, – возразил я. – Хотя ты еще можешь купить себе наше помилование. И я, в отличие от тебя, готов взять за это гораздо меньшую сумму, чем предлагал тебе за сохранение моей жизни.

– Вот как? – удивился Голдфиш. – И какую же?

– Все содержимое твоего секретного сейфа из твоей штаб-квартиры в Литл-Рок, – ответил я.

– Да ладно! – расплылся в улыбке Илай. И, воздев руки, провозгласил: – Аллилуйя, братья! Господь меня хранит! По рукам, договорились! Есть у меня сегодня в том сейфе золота и брильянтов на полмиллиона юаней – забирайте, они ваши!

– Заберем и их, не вопрос, – кивнул я. – Только я имел в виду не тот сейф, что стоит в твоем служебном кабинете, а тот, который ты прячешь под своим бассейном.

– Чего-чего? – захлопал глазами барон. – Сейф под бассейном? Ух ты! Ну надо же! Впервые о нем слышу! По-моему, вы наслушались каких-то дурацких сплетен – нет у меня ничего подобного и никогда не было! Секретный сейф под бассейном! И додумался же кто-то до такой глупости!

– Я знал, что именно так ты на это отреагируешь, – отмахнулся я. – Ну и черт с тобой, разберемся на месте… Рында, Вэй! Закуйте этого гада в наручники и грузите его в машину. Пора возвращаться в Оклахома-Сити, а то скоро из Эль-Рино сюда примчится тревожный отряд. Не хватало еще нам до вечера с ним объясняться, доказывая, что здесь правильные парни уничтожили банду негодяев, а не наоборот…

2

– Никому сегодня нельзя доверять! Ни-ко-му! – посетовал Голдфиш после того, как мы забрали в Оклахома-Сити вторую половину груза, за которой все это время приглядывал знакомый Вэй Тана, и покатили в Литл-Рок. Туда, куда я еще вчера не сунулся бы ни за какие коврижки и прочие ништяки. Но сегодня, когда треть банды Илая была уничтожена, а сам он угодил к нам в заложники, единственные, кого нам следовало по-настоящему бояться в Литл-Рок и его окрестностях, были атланты. Эти твари давно научились перебираться из одного соленого болота в другое, и сегодня наткнуться на них можно было даже в отрогах Скалистых гор. А про то, что творилось на восточном побережье, и говорить не приходится. Там атланты устраивают один водный катаклизм за другим и сотнями тысяч рвутся из океана на оборонительные рубежи русских и китайских миротворцев.

Трупы, что мы оставили на берегу Канейдиан-Ривер, тоже не успеют сгнить. Почти наверняка их подберут атланты, которые затем пустят их на биомассу и найдут им у себя много способов полезного применения.

– Мне рассказывали, Люгер, что твои громилы избили тебя так, что ты едва на ногах стоишь и вряд ли сможешь вести грузовик, – продолжал Илай. – Но ты, паршивец, пустил моим информаторам пыль в глаза, а они, сами того не желая, обманули меня!

– Обманули, да не во всем. – Я пощупал украшавшие мою морду вполне реальные синяки, которые Рында и Вэй наставили мне вчера перед баром «Хуанхэ» на глазах у десятков свидетелей, и болезненно поморщился.

– Все нолмальна, – заметил Тан, перехватив мой укоризненный взор. – Плоста кловоподтеки. Скола заживут! Главна, твой мозг не потлясен!

– Не сотрясен, – поправил я невеликого знатока «великого и могучего» языка. – Хотя то, что не потрясен, – тоже верно. Я был бы потрясен, откажись вдруг мистер Голдфиш устроить на меня охоту. Но он, к счастью, не устоял перед таким соблазном, о чем, как видишь, теперь горько сожалеет.

– А еще эти сказки про мой секретный сейф! – продолжал Илай, который не понимал по-русски. Так что мы могли без опаски обсуждать при нем любые вопросы, включая стратегические. – Господи боже мой! Я только сейчас понял, что и ваша фальшивая разборка, и ваш приезд в Оклахому были частью одного коварного плана! Вы не сунулись в Арканзас, потому что это выглядело бы слишком подозрительно. Там моя территория, и вторгнуться туда – значит бросить мне открытый вызов! Но вы знали, что в Оклахоме у меня тоже есть глаза и уши. И знали, что в этом случае я подумаю, будто вы решили дерзнуть и нарубить у меня под боком немного бабла… Но, оказывается, дело было не в бабле, да?

– Разумеется, – подтвердил я. – Не в бабле, а в очень большом бабле. Ни для кого не секрет, что сразу после Потопа, когда твой Арканзас был усеян разлагающимися утопленниками, ты обчистил в Литл-Роке немало банковских хранилищ. И припрятал награбленное до тех пор, когда обстановка в мире устаканится и драгметаллы с «камешками» снова начнут расти в цене.

– Ложь и клевета! – открестился от моего обвинения Голдфиш. – Эти мерзкие сплетни распространяют обо мне нечестные конкуренты вроде тебя, Люгер! После Потопа я трудился не покладая рук на спасательных работах, пока ты у себя в России впаривал бандитам китайские «калаши»! Кстати, мне интересно, как ты вообще планируешь хозяйничать у меня в резиденции? Думаешь, приставленный мне к башке ствол напугает охрану и решит все твои проблемы? Ага, размечтался! У нас с моими людьми давно заключен уговор: попал в плен к врагу – выпутывайся сам! И для меня в этом правиле тоже нет исключений!..

Кабина у «Ошкоша» была не слишком просторная, и, чтобы уместиться в ней вчетвером, нам пришлось потесниться. Но, благо, ехать до Литл-Рок было не слишком далеко, и мы могли вытерпеть это неудобство. Тем более в предвкушении того жирного куша, на который замахнулись.

Вообще-то, никто из нас троих не был ни бандитом, ни грабителем. Особенно Рында и Вэй. Эти двое были даже не наемники, за которых они себя выдавали. Остап являлся кадровым офицером Российской армии. А точнее, капитаном разведки морской пехоты, приписанным к ее Восемьсот десятой бригаде, что отражала сегодня натиск атлантов из озера Эри на побережье Огайо. Подноготная Тана выглядела не менее интересной. Он тоже был кадровым офицером, только в НОАК. И звание у него было пониже – старший лейтенант, или по-китайски шанвэй. Зато Вэй, как и Рында, также состоял в рядах морпехов, да не простых, а элитных – боевых пловцов. И формально он считался круче Остапа, который проходил не столь углубленный курс водолазной подготовки.

Хотя, когда эти двое воевали на суше, трудно было сказать, у кого из них более крепкие яйца. Дюжий Рында мог бы одним махом переломить жилистого китайца об колено – если бы тот позволил ему себя поймать. Тан тоже мог бы убить его одним молниеносным и точным ударом, например в висок, – если бы Тану удалось приблизиться к нему, не нарвавшись на его кулачище. Что было не так-то просто. В сравнении с Вэем Остап бегал не слишком проворно, зато отменно боксировал.

Что же касается меня… хм… Ну что тут можно сказать? Да, Илай Голдфиш кое-что обо мне разнюхал: дома я и впрямь занимался контрабандой китайского оружия, перевозя его на фурах со шмотками и фруктами. Но что такое криминальный оружейный рынок России по сравнению с нелегальным рынком оружия в сегодняшней Америке! Это все равно что сравнивать киоск с гвоздиками в переходе московского метро и легендарный амстердамский цветочный базар Блюменмаркт (ныне не существующий, как и сам Амстердам)! Неудивительно, что я сломя голову рванул в Америку сразу, как только обстановка в ней стала благоприятствовать моему бизнесу.

Прибыл я сюда самым простейшим маршрутом – в составе добровольческого контингента миротворцев. Дезертировать откуда мне не составило труда. В том хаосе, что творится на восточном побережье Бывших Штатов, дезертирство не было редкостью, несмотря на суровое, вплоть до расстрела, наказание за него. А уж я-то точно напросился на высшую меру, поскольку удрал с передовой на грузовике, набитом ящиками с патронами.

И понеслась!

Разнюхав обстановку, я продал первую партию товара еще в Пенсильвании местному торговцу оружием – ублюдочному барыге вроде того же Голдфиша. Продал, естественно, по очень смешной цене. Но и не в убыток, ведь мне эти ящики все равно достались на халяву. Как бы то ни было, стартовый капитал я сколотил. И он весь без остатка был пущен мною на развитие бизнеса.

Две трети этих денег ушло на то, чтобы подкупить кого надо и раскопать информацию о том, кто из офицеров миротворческого контингента подторговывает налево оружием. А на оставшуюся сумму я приобрел у этих славных ребят новую партию боеприпасов. Не такую большую, как первая. Зато я уже прошел кое-какую школу, знал, как здесь ведутся дела, и мог распродать этот товар сам, без посредников и по реальным рыночным ценам. Плюс пригодился наработанный в России опыт. Я не экономил на проводниках, изучал объездные пути, запоминал укромные места, где можно было пересидеть угрозу, и старался вести дела только с надежными покупателями.

Почему именно боеприпасы, а не оружие? Обычный деловой прагматизм. Оружие здесь имелось у всех моих потенциальных клиентов. И порой в таких количествах, в каких добропорядочные американцы не запасали его у себя до Потопа. А вот на патроны и взрывчатку был нескончаемый и хороший спрос. И поскольку торговец я был мелкий (по здешним меркам), то не стал связываться с громоздкими пушками, предпочтя сосредоточиться на одних лишь «расходных материалах» к ним. Распродать которые без остатка было намного проще, а где оживленнее оборот, там, соответственно, выше и прибыль.

В общем, долго ли, коротко ли, но уже через год я ездил на «Ошкоше» и здоровался за руку со штабными офицерами, которые никогда не обратили бы на меня внимание, останься я простым рядовым миротворцем. Здоровался, естественно, не прилюдно. И не часто, а на секретных встречах, когда требовалось лично обсудить с поставщиками какие-нибудь животрепещущие вопросы. Причем здоровался я с ними как севернее Сороковой параллели, так и южнее, потому что вскоре мне удалось выйти и на китайских продажных служак. Которые, надо заметить, были щедрее наших, и закупочные цены у них были куда выгоднее. Но я был вынужден работать на обе стороны, поскольку откажись я подкармливать соотечественников, то и вести бизнес на «русских» территориях стало бы для меня очень сложно, если вообще возможно.

Знали ли мои поставщики, кто я вообще такой и что мне светит расстрел за дезертирство и кражу в особо крупных размерах? Почти наверняка знали, хотя я никогда не представлялся им своим настоящим именем. Но с их техническими возможностями пробить мою личность по базам данных являлось проще пареной репы. Вот только арестовывать меня им не было резона – они же не идиоты. Я приносил этим мерзавцам такую уйму денег, в сравнении с которой галочка в отчете о поимке очередного дезертира не стоила ровным счетом ничего.

Более того, осознав мою коммерческую важность, а также желая знать, не веду ли я с ними двойную игру, сначала китайцы, а вслед за ними русские приставили ко мне своих доверенных людей: шанвэя Вэя и капитана Рынду. Приставили очень хитро – мне было сделано предложение, от которого я не мог отказаться. С Таном и Остапом я весьма существенно экономил на охране, поскольку платил им уже не я, а их покровители. А то, что каждый из них стоил как минимум полдюжины обычных наемников, делало их помощь и вовсе неоценимой.

Колеся со мной по Америке, Вэй и Рында продолжали числиться на службе. Они имели на руках все нужные пропуска и документы, дающие им право находиться на территории союзников и на западном побережье – в Сухих Штатах – в качестве полномочных военных наблюдателей. Что они докладывали обо мне своим боссам, я понятия не имел. Но у тех не возникало ко мне претензий, и значит, мы с капитаном и шанвэем сразу же правильно поняли друг друга. А именно: я предположил, что у насквозь продажных офицеров в принципе не может быть кристально честных подчиненных. И что мои контролеры-охранники не откажутся поучаствовать в шабашках на стороне – конечно, не в ущерб нашему главному делу! – если это принесет им хороший дополнительный приработок. Которым им к тому же не придется делиться с боссами.

Я редко ошибаюсь в людях подобного типа. Не ошибся и на этот раз. Тан и Остап недолго колебались, прежде чем согласились участвовать в моих сторонних авантюрах. И сегодня я уже мог с чистой совестью положиться на них обоих. Сегодня, если кому-то из них вдруг захочется выдать начальству мои маленькие секреты, я смогу в отместку порассказать о них самих такого, что мои неприятности в сравнении с их окажутся еще цветочками. Теперь мы с Вэем и Рындой были накрепко повязаны, о чем они тоже отлично знали, и их такой расклад вполне устраивал.

Да, мы не были ни бандитами, ни грабителями, ведь мы не грабили и не убивали каждого встречного и поперечного. А то, чем мы сейчас занимались, являлось обычной конкурентной борьбой, и только. От которой должен был пострадать лишь тот, кто ее проиграл, но не наши клиенты и не рынок…

– Я бы на твоем месте, Голдфиш, волновался сейчас о себе, а не о нас, – заметил Остап в ответ на попытки Илая нас припугнуть. – Держу пари, что ты сидишь и думаешь, какую бы гадость нам устроить, когда мы нагрянем к тебе в гости.

– Вы заковали меня в наручники и держите на мушке автомата! – напомнил барон. – Единственная гадость, какую я могу вам сейчас устроить, – это наложить в штаны, чтобы вы тут задохнулись от вони.

– Только попробуй! – пригрозил ему капитан и указал пальцем на тянущийся вдоль дороги водоем. – Сразу пойдешь стирать штаны вон в то болото. А в нем, судя по вытоптанным берегам, наверняка водятся атланты. И они здорово обрадуются такой жирной закуске, поскольку им неважно, обгадился ты или нет, – они не брезгливые… Так о чем я? Ах, да – о гадостях! Наверняка в твоей берлоге, Голдфиш, заготовлен какой-нибудь сюрприз для врагов, ведь бандиты вроде тебя не доверяют полностью своим людям и все время ждут от них подлянок. Так вот знай – у меня тоже есть правило, которое не подразумевает исключений. И оно таково: неважно, что ты за фрукт, – важно, врубился ты с первого раза в мой приказ или нет. И если не врубился, я повторять не стану. А теперь слушай этот приказ и запоминай с первого раза, благо он короткий! Отойдешь от меня хоть на шаг или сделаешь что-то без моего ведома – сразу же снесу башку! Усвоил?

– Я еще не выжил из ума, чтобы перечить злым людям с оружием, – ответил Илай. – Ты и твой узкоглазый друг были весьма убедительны, когда выкосили из пулеметов моих ребят и взорвали наши автомобили.

– Молодец! – похвалил его Рында. – Вот так себя и веди. Не создашь нам проблем – не исключено, что заслужишь пощаду. А откроешь нам свой потайной сейф добровольно – возможно, я раздобрюсь настолько, что даже оставлю тебе немного денег на пропитание.

– Буду премного благодарен и за одну пощаду, – пробурчал Голдфиш. – Ведь я уже сказал: никаких потайных сейфов у меня нет и отродясь не было! Кто вообще слил вам эту лживую информацию, скажите на милость? И почему вы решили ей поверить?

– О, ты хорошо знаешь этого человека. Его звали Генри Хини, – ответил я, поскольку скрывать от Илая сей факт не имело смысла.

– Кто-кто?! – Лицо Илая перекосила гримаса презрительного удивления. – Ты и впрямь упомянул сейчас Стручка или мне послышалось?

– Я не знал, что вы называли Хини Стручком. Мне казалось, что у твоего бывшего секретаря могло быть прозвище и поавторитетнее. Немудрено, что он в конце концов на тебя разобиделся, послал вашу шайку к чертям собачьим и слинял.

– А я не знал, что ты умеешь разговаривать с мертвецами, Люгер, – усмехнулся в ответ Голдфиш. – Ума не приложу, что за проходимец травил тебе байки о моем несуществующем сейфе, но Стручок Генри мертв уже как минимум четыре месяца.

– Не четыре, а полтора, – уточнил я. – Твои болваны и правда всадили в него близ Сент-Луиса дюжину пуль, но все равно не добили его как следует…

– Хреновы любители! – процедил сквозь зубы Рында.

– Генри повезло… В смысле – в тот раз повезло, хотя, конечно, какое это, к чертовой матери, везение, – продолжал я. – Он дополз до шоссе, где его случайно подобрали добрые самаритяне – охотники на тварей, и он протянул у них на ферме еще два с половиной месяца. Вышло так, что мы регулярно снабжали тех славных ребят «семечками», «морковками», «цукини» и «пыльцой». И когда они рассказали нам о своем госте, то мы тут же выразили желание с ним пообщаться. А он с не меньшим удовольствием пообщался с нами. Хини знал, что умирает. И потому выдал нам все твои секреты, о которых только знал. Но большинство из них оказались для нас не слишком полезными, а вот история про твою маленькую «пещерку Аладдина» нам очень понравилась.

– Я вас поздравляю! Вы стали жертвами одного из самых гнусных лжецов, которых я только встречал в своей жизни! – покачал головой Илай.

– Ты полагаешь? – спросил я. – Странно, а вот мне так не показалось, хотя я тоже насмотрелся в своей жизни и на лжецов, и на прочую шваль. И до сих пор смотрю на одного такого – вот он, сидит в наручниках между моими напарниками.

– Стручок просто хотел со мной поквитаться, – продолжал стоять на своем Голдфиш. – Так сильно хотел, что молил самого дьявола прислать ему в помощь своих верных слуг. И дьявол услыхал его молитвы, сведя его перед смертью с вашей шайкой. А вы развесили уши, будто легковерная деревенщина, и приняли очередное вранье Генри за чистую монету… Тьфу ты, ну и набрал же дьявол олухов себе в помощнички!

– Но-но, Голдфиш! Полегче с такими обвинениями, если хочешь доехать до Сент-Луиса со всеми зубами во рту! – возмутился Рында и поднес к лицу пленника свой кулачище. – Я, между прочим, тоже верю в бога и не намерен выслушивать от тебя подобные оскорбления!

Илай нервозно сглотнул и благоразумно притих.

– Да, Голдфиш, вот таким ты нравишься мне гораздо больше, – заметил я, удостоверившись, что оружейный барон утратил желание с нами общаться. – Поэтому лучше сиди и не рыпайся, а то если этот русский и впрямь за тебя возьмется, боюсь, я его уже не остановлю…

3

До Потопа Литл-Рок был типичным американским городом с населением в полторы-две сотни тысяч человек. От десятков других подобных ему городов он отличался лишь тем, что, во-первых, являлся столицей штата, а во-вторых, пригрел у себя под боком одну из крупнейших баз ВВС США. Имелся в городе и обычный аэропорт, тоже достаточно крупный. Но сегодня он был полностью затоплен, как и большая часть Литл-Рока. Тогда как база ВВС была восстановлена китайцами в первую очередь, и теперь основная местная жизнь кипела там.

А в самом городе царило не пойми что. Днем его патрулировали миротворцы, и на его руинах вели работы восстановительно-поисковые экспедиции, отчего казалось, будто здесь установлен порядок. Но по ночам, когда военные и спасатели укрывались у себя на базе, а из оставленных Потопом соленых болот вылезали атланты, Литл-Рок наполнялся не только ими, но и множеством темных личностей. Как правило, борзов – обычных бродяг «Без Определенного Рода Занятий», – но среди них порою встречались и преступники посерьезнее.

Поживиться здесь было особо нечем. Зато вокруг хватало подпольных заведений вроде ночлежек, кабаков, публичных домов, наркоманских притонов, пунктов скупки награбленного, оружейных лавок и многого другого. Короче говоря – тех злачных местечек, где захожие и заезжие борзы сочетали полезное с приятным. А также устраивали себе кратковременный отдых на пути к очередному открытому где-то на просторах Мокрой Америки Эльдорадо или Клондайку, слухи о которых разлетались среди этой публики со скоростью пожара.

Ночью в городе грохотали пальба и взрывы. Причем не всегда борзы стреляли по рыщущим там и сям болотным тварям. Нередко пьяные и обдолбанные наркотой сорвиголовы устраивали разборки друг с другом или учиняли налет на какое-нибудь заведение. И никто потом не утруждал себя уборкой трупов, так как к рассвету их растаскивали падкие до свежей мертвечины атланты.

А с рассветом вся эта вакханалия прекращалась. «Подпольщики» ныкались по подвалам, и в Литл-Рок под прикрытием НОАК снова въезжали бригады МЧС. После чего он начинал жить так, как жили нынче многие города Среднего Запада. Те, что были не до конца стерты цунами и не страдали от нашествий орд атлантов – адова проклятия всего восточного побережья. Те самые города, где можно было разгребать завалы, извлекая из-под них человеческие останки и уцелевшие материальные ценности, которые мертвецам были уже не нужны.

Как всякий уважающий себя торговец оружием, я возил свой товар, цинично прикрываясь эмблемами гуманитарных организаций. Сегодня в Америке они работали сотнями, и их эмблемы часто менялись на бортах моего «Ошкоша». К примеру, в последний месяц я выдавал себя за сотрудника религиозного фонда «За вселенский мир и благоденствие», чьи баннеры я украл в Айове, где этот фонд увешал ими руины городка под названием Ватерлоо. Таким образом, под личиной религиозных миссионеров и при наличии у Вэй Тана официальных пропусков НОАК, мы могли въехать в Литл-Рок среди бела дня, не вызывая больших подозрений.

Что мы и сделали спустя сутки после нашего отъезда из Оклахома-Сити.

Так и хочется сказать банальную фразу, что если ты видел руины одного «мокрого» американского города, то можешь считать, что видел их все. Отчасти так оно и есть, если рассматривать эти города издали. Высотных зданий в них, как правило, не оставалось, ведь у небоскребов было меньше всего шансов пережить удар цунами высотой в полтора километра, промчавшегося когда-то по Америке, Африке и половине Европы. Уцелевшие высотки, да и то не все, могли остаться лишь там, где их защитили горы или куда волна домчалась, успев достаточно ослабнуть. А поскольку по Арканзасу она неслась во весь опор и с горами этому штату откровенно не повезло, его столица была опустошена Потопом весьма основательно. Ни одна многоэтажка в ней не выстояла, а от большинства из них не осталось даже руин.

Вообще-то, это было уже второе цунами, обрушившееся на вышеперечисленные части света после вторжения на Землю пришельцев. Первая волна случилась после того, как их космический корабль упал в Атлантику (из-за чего их, собственно, и назвали потом атлантами). Причем это была не какая-то летающая тарелка, и даже не астероид, за который сначала был принят инопланетный транспорт. Когда этот объект величиной с Мадагаскар, который земляне нарекли Эпиорнисом, бултыхнулся в океан и утонул, это уже привело к глобальной катастрофе: затоплению побережий, в том числе густонаселенных. С десятками тысяч жертв и масштабными разрушениями.

И никто в тот момент еще не знал, что этот, казалось бы, катаклизм тысячелетия был лишь прелюдией к той трагедии, которая разыгралась вскоре на тех же самых просторах.

Трудно сказать, правы были или нет наши земные вояки, ударившие ядерными ракетами по снижающейся громадине, что фактически и стало объявлением атлантам войны. Вполне возможно, что они так и так ее начали бы. И все же существовала вероятность, что мы могли бы по-братски разделить Землю с водной формой разумной жизни, которую, как выяснилось, представляли собой атланты. Но разыгравшаяся в мире ксенофобия и вызванное Эпиорнисом цунами перечеркнули все надежды на мирный исход этой встречи. И ответ пришельцев на ядерный обстрел их корабля не заставил себя ждать.

Что происходило тогда на океанском дне в месте утопления Эпиорниса, точно неизвестно. Однако в конце концов от этой громадины не осталось и следа. Но она вовсе не растворилась в воде. По мнению ученых, тот сонм ужасных тварей всех размеров и видов, что вскоре заполонил Атлантику, вырвался вовсе не из утробы их корабля. Походило на то, что сам корабль распался на некую биомассу, которая трансформировалась во всевозможные формы жизни, адаптированные для обитания в наших океанах. И эти существа были отнюдь не безмозглыми. В вопросах той же генной инженерии они ушли от нас так далеко, что вскоре стали использовать тела земных обитателей в качестве стройматериала для производства собственных армий и оружия. Самого разного, в том числе оружия массового поражения.

Последнее было пущено атлантами в ход под водой, но ударило оно по суше. И ударило так, как еще ничто не ударяло по человечеству за всю историю его существования.

Мегацунами высотой в полтора километра, родившееся в центре Атлантики и обрушившееся на обе Америки, Африку и Европу… Оно не даровало атлантам победу. Но оно навсегда изменило человеческую цивилизацию и расстановку политических сил в мире. И вот теперь армии наименее пострадавших от Потопа стран – России и Китая – хлюпали ботинками по покрытым солеными болотами землям Мокрой Америки. И спасали ее, несчастную, от разрухи и наседающих на нее из моря орд инопланетян. Которые, используя эти болота как плацдармы, рвались вглубь затопленного ими материка.

Ну а русские и китайцы, используя Сороковую параллель как границу, разделяющую «спасаемые» ими территории, начали вовсю хозяйничать на них, оставив выжившим американцам лишь ту полоску суши на западном побережье, до которой цунами не докатилось.

«Океан для друзей – не расстояние!» – так написано на агитплакате, что обрел нынче всемирную известность, сравнимую чуть ли не с известностью полотен художников эпохи Возрождения. Еще на том плакате одетые в форму РА и НОАК русский медведь и китайская панда заботливо поддерживали под крылья белоголового американского орла. Оба медведя источали уверенность и силу, а орел был мокрым, потрепанным и вконец измученным. Хороший плакат, выразительный. Но кое-что на нем художник все же упустил. Для пущего правдоподобия было бы нелишне добавить сюда одну деталь: как поддерживающие орла медведи тянутся украдкой свободными лапами к гнезду с орлиными яйцами, полагая, что теперь они имеют на это полное право…

Малоэтажные строения в Литл-Рок тоже понесли от цунами катастрофический урон, но самые крепкие из них все-таки сохранили стены. И когда пробившиеся сюда миротворцы расчистили от мусора и ила незатопленные улицы, в город наконец-то вернулась какая-никакая, но жизнь. Его история не прекратилась, как история большинства американских городов, хотя, конечно, его будущее все еще стояло под вопросом.

Но нас сегодня интересовало не его будущее, а наше. И чтобы оно стало прекрасным и светлым, нам требовалось хорошенько потрудиться в настоящем. Само собой, рискуя жизнями, хотя ставить раз за разом на кон свою голову было для нас в порядке вещей. Без риска в Бывших Штатах теперь нельзя было даже малую нужду справить, а про вторжение в логово конкурентов по нелегальному бизнесу и говорить нечего.

Банда Голдфиша обосновалась восточнее Литл-Рок, на руинах оружейного завода «Ремингтон». Место это было выбрано Илаем, разумеется, неспроста. Откопав, починив и запитав от топливных генераторов кое-какое оборудование, Голдфиш восстанавливал на нем неисправные пушки, скупаемые им по дешевке у диггеров-нелегалов. Те пушки, которые нельзя было починить, пускались им на запчасти. Так что Илай не брезговал свозить сюда и оружейный лом – при его торговом обороте у него каждый болтик и пружинка шли в дело.

Завод был небольшим и не представлял для китайцев стратегической ценности. Поэтому они добрались до него не сразу – хватало по горло работы в самом городе. А когда в конце концов добрались, то обнаружили, что его руины заняты рейнджерами NRA – Национальной Стрелковой Ассоциации, под эгидой которой Голдфиш обделывал свои делишки. И реющий над заводом флаг с белоголовым орлом и перекрещенными винтовками служил веским намеком на то, что вторжение сюда миротворцев может спровоцировать вооруженный конфликт.

Вообще-то, рейнджеры – пережившие Потоп американские, канадские и мексиканские добровольцы-патриоты, объединившиеся под флагом возрожденной ими NRA, – не враждовали с миротворцами. Зачем, если и те и другие воевали с одним инопланетным врагом? Но и особых дружеских чувств они друг к другу не испытывали, поскольку у рейнджеров не было на «мокрых» территориях никаких властных полномочий. Как и прежде, они считались лишь добровольной общественной организацией. Что-то типа большого спортивно-охотничьего клуба. Или вооруженной народной дружины, разве что теперь они лишились возможности отстаивать свои политические интересы.

Само собой, рейнджерам очень не нравилась пришлая власть на родной земле. Но они, скрипя зубами, были готовы ее терпеть, поскольку им нечего было противопоставить регулярным армиям России и Китая. Тем более что «оккупанты» вели себя с ними вполне дипломатично, не пытались ими командовать и не приказывали их отрядам разоружиться или распуститься. Напротив, бойцов NRA обычно извещали о готовящихся войсковых операциях против атлантов. И приглашали принять в них участие, от чего те никогда не отказывались. Хотя самые смекалистые из рейнджеров осознавали, что этим миротворцы убивают сразу двух зайцев: получают подкрепление и, стравливая их с тварями, заодно сокращают количество неподконтрольных им вооруженных формирований.

В данном случае политика «худого мира» полностью себя оправдывала. Ни одна из сторон не искала с другой ссоры. А если таковые возникали, это происходило исключительно по недоразумению и вскоре заканчивалось перемирием. Вот поэтому китайцы предпочли не соваться на завод Голдфиша со своими претензиями. И убрались восвояси, махнув рукой на возникший у них под боком рейнджерский форпост. Главное, это оказались не бандиты, а со всем остальным можно было легко смириться.

Но хитрый Илай был таким же рейнджером, как я – религиозным миссионером. Да, он торговал со многими их отрядами и здоровался за руку с их лидерами. Впрочем, так же, как и я. Вот только в отличие от меня Голдфиш был американец, и ему не запрещалось прикрываться гербом и флагом NRA. Я же не мог этого сделать не потому, что был русским, – в рядах Ассоциации хватало и моих соотечественников, и даже китайцев. По мнению рейнджеров, я продавал им патроны со складов «оккупантов», а значит, сам принадлежал к их числу, даром что дезертировал из их армии. А «оккупант» хоть и мог называть себя другом рейнджеров, но не имел права позорить их символы, рисуя те на своей машине.

А что же Голдфиш? Да ничего. С тем же успехом он поставлял оружие и бандитам, с которыми рейнджеры вели войну! Последнее обстоятельство он, естественно, не афишировал и стал бы рьяно отрицать такие обвинения на допросе. Но для нашего брата-контрабандиста это давно уже были не догадки, а общеизвестные факты. У нас хватало общих клиентов, которые частенько пытались сбивать цену, рассказывая, почем этот же товар им предлагал давеча наш конкурент.

Торговал ли напрямую с бандитами я? Хм… Ну как сказать… Пожалуй, лучше воздержусь от ответа, поскольку речь сейчас идет не обо мне, а о нашем пленнике, в чью штаб-квартиру мы только начали свое проникновение.

Само собой, что штурмовать ее в лоб являлось провальной затеей. И со всех других направлений – тоже. Но, прежде чем наш информатор Генри Хини отошел в мир иной, мы основательно допросили его насчет логова его бывшего босса, которое он знал вдоль и поперек. Не пускали его лишь в секретное хранилище под бассейном, в чем он сам же нам и признался. А поскольку у Стручка не было резона нам врать, стоя одной ногой в могиле, мы предпочли ему поверить. Хотя версию, что он натравливает нас на Голдфиша просто из желания отомстить, исключать тоже не стоило.

Когда-то на задворках этого завода имелось маленькое озерцо, превратившееся после Потопа, как и многие другие закрытые водоемы, в большое соленое озеро. Оно «отъело» у завода треть территории, но до единственного не смытого волной цеха не добралось. А Голдфиш превратил его не только в ремонтную мастерскую и товарный склад, но и в крепость, защищенную не хуже какой-нибудь миротворческой базы. Над заводом по-прежнему реял флаг NRA, который пускал пыль в глаза НОАК. Поэтому мы не исключали вариант, что если хозяева цитадели поднимут тревогу, к ним из города может прибыть подкрепление. Хотя вряд ли оно станет торопиться. Китайцы – ребята злопамятные. Они не забыли, кто опередил их при захвате завода «Ремингтон». И могут отплатить рейнджерам с азиатским коварством: сначала дадут врагу хорошенько их потрепать, прежде чем китайская «кавалерия» явится-таки им на подмогу.

Честно говоря, у меня не родилось ни одной светлой мысли, как нам втроем расколоть сей крепкий орешек. К счастью, у меня в команде было аж двое морпехов, которые кое-что соображали в таких заковыристых вопросах.

– Тлуба! – важно подняв палец вверх, заявил Вэй Тан, зарисовав со слов Генри схему крепости. – Не канализация! Тлуба для соленой воды! Генли сказал: для бассейна с атлантами Голдфиш качает воду из озела. Нам нада эта тлуба!

– Зачем? – удивился я. – Хочешь пролезть по ней в крепость? Да она, небось, диаметром не шире танкового дула. И к тому же выходит из берега в воду на большой глубине.

– Не плолезть, – уточнил шанвэй. – И не нада. Запустим туда отлавляющий газ. Бассейны – они не гелметичны. Сначала газ убьет атлантов. Потом начнет испалятьса и убьет остальных.

– Жестоко, но любопытно, – кивнул я. Но потом сразу помотал головой. – Только одна проблема – нынче с «пыльцой» напряженка. Заказов на нее много, а вот достать ее стало трудновато. И ваши, и наши отказываются поставлять мне «пыльцу» – говорят, пошел слишком строгий ее учет и все такое. Все, что у нас есть сейчас в наличии, – это экспериментальные «Краситель-5» и «Кисель-8». Но они эффективны только против тварей, так как растворяются в воде и не испаряются.

– А если затолкнуть в трубу мощный заряд «пастилы»? – предложил Рында. – Настолько далеко, насколько сможем. Снесем, короче говоря, к чертовой матери половину крепости. А потом зайдем внутрь и перебьем всех, кто еще будет дергаться.

– Слишком хлопотна, – усомнился Тан. – Слишком ненадежна. Взлыв нада долга готовить. Нада пять лаз нылять для точнога ласчета. Эта многа. Столька попыток нет. Есть толька одна. Поэтому газ нада.

– Постойте-ка! – вдруг осенило меня. – Понятно, что с «пастилой» мы рискуем пролететь во всех смыслах. Но кто сказал, что вместо нее нам нужна армейская «пыльца», а не другой газ? Как насчет ацетилена?

– Ты что, предлагаешь Тану нырнуть в ту лужу с тяжеленным железным баллоном от газовой сварки? – хохотнул Остап.

– Зачем – с баллоном? – удивился я. – Есть способ гораздо проще. Ты что, в школе не мастерил бомбочки из карбида?

– Нет, конечно, – ответил морпех. – Я в школе усиленно занимался спортом, а не лазил по стройкам и не воровал химикаты.

– Оно и видно. Какое все-таки скучное у тебя было детство, – посочувствовал я ему. – Ну да ладно, черт с тобой. А вот Тан, как подрывник, должен знать, о чем я толкую.

– Калбид кальция! Ацетилен! Тоже очень холошо! – оживился боевой пловец. – Большой заляд калбида в тлубу, потом клепкая затычка – и сиди, жди, когда шалахнет!

– А если не шарахнет? – нахмурился Рында, у которого и впрямь были не особо широкие познания в химии.

– Если затолкать в трубу карбида по самое не балуй – еще как шарахнет, – заверил я его. – К тому же карбид и достать легче легкого, причем законным способом. Меня больше волнует, насколько крепко Вэй закупорит трубу со своего конца. Потому что, если он закупорит ее плохо, выныривать ему придется очень быстро и, скорее всего, по частям.

– Лазбелемса, – не испугался столь неприятной перспективы Тан. – Плоблема лешаема. Больше боюсь атлантов. В том озеле их, навелна, до сих пол многа.

– Как знать, – почесал я макушку. – Хини говорил, что головорезы Илая отстреливают их со стен крепости в качестве тренировки. Но извести их таким способом подчистую, конечно, нельзя. Подчистую тварей можно только вытравить. Чего Илай явно не делал, ведь он закачивает воду в свой бассейн прямо из озера. Так что смотри под водой в оба, ведь там мы тебя уже не прикроем…

4

Урок практической химии для позабывшего школьные науки Рынды выдался нагляднее некуда. За возможность швырнуть в воду то количество карбида, что мы заготовили для нашего «опыта», я бы в детстве продал душу дьяволу. Но даже сегодня, когда тяга к пиротехническим экспериментам во мне давно иссякла, я не мог не восхититься устроенным Вэй Таном фейерверком…

Подводный этап нашей операции выдался самым сложным. Второй сложностью было не попасться раньше времени на глаза врагу, чьи наблюдатели могли засечь наш грузовик с крепостной стены. Уж их-то наша маскировка не проведет. Увидев, что «Ошкош», на охоту за которым выехал вчера Илай, движется один, без конвоя, оставшиеся в крепости громилы сразу заподозрят неладное. Поэтому нам следовало остановиться и затаиться еще до того, как завод Голдфиша окажется в пределах нашей видимости.

Справа и слева от дороги громоздились высокие гряды перемешанного с грунтом мусора: выдранных с корнями, древесных стволов, ржавых остовов автомобилей, поваленных столбов, обломков зданий, металлоконструкций и тому подобного. Их оставили в свое время бульдозеры, расчищавшие шоссе от последствий цунами. Иногда в них можно было обнаружить просветы для съезда на примыкающие к трассе проселки. Последние вели, как правило, недалеко – к строениям, что заинтересовали прокладчиков трассы. А также на берега водоемов, куда наведывались военные патрули, следящие за активностью тварей.

В один такой просвет мы и свернули, не доехав до завода пару километров. Отвалы загораживали «Ошкош» лишь от наблюдателей из крепости, но не от тех, кто мог проехать мимо нас по дороге. Впрочем, это был приемлемый риск, на который мы были готовы пойти. Для встречи с патрулями у нас лежали наготове необходимые документы. А для стычки с подручными Илая, что тоже могли здесь объявиться, у нас имелись пулеметы. Но их придется пускать в ход, только если Рынде не повезет уничтожить врагов по-тихому. Потому что если поднимется стрельба, наша авантюра почти наверняка потерпит крах.

Взобравшись на отвал, мы залегли среди мусора и осмотрели нашу цель. А осмотрев и сделав выводы, снарядили и отправили шанвэя в путь. После чего еще раз проверили, надежно ли связан пленник, вернулись на отвал и продолжили наблюдение.

Отсюда нам была видна и крепость, и озеро, и трасса, так что никто не мог приблизиться к нам незаметно. Кроме разве что аса вроде Вэя и Рынды, но и ему пришлось бы попотеть, чтобы ускользнуть от зоркого взора Остапа.

Найди мы укрытие поближе, и он смог бы прикрыть китайца из винтовки с оптическим прицелом. Но с такого расстояния обеспечить снайперское прикрытие было невозможно. И нам осталось лишь следить за Таном, хотя и это было сложно. По крайней мере, для меня. Перебегая от одной кучи мусора к другой, он умудрялся маскироваться не только от стражей завода, но и от нас, пусть даже мы были ему не враги. Рында указывал мне на ориентиры, по которым я мог определить, где в данный момент находится Вэй, да только все напрасно. Едва у меня получалось заметить там шевеление, как тут же выяснялось, что я таращусь на пустое место, а китаец переместился еще дальше.

– Ну все, нырнул наш узкоглазый! – известил меня Рында примерно через сорок минут после того, как мы распрощались с шанвэем.

– Да где же он, где? – Я взялся высматривать расходящиеся по воде круги, но не смог обнаружить и их.

– Ай, да ну тебя! – отмахнулся от меня морпех, которому осточертело работать моим консультантом. Тем более, что проку от его советов все равно было чуть. – Уплыл и уплыл. Теперь главное, чтобы на тварей по пути не напоролся. Будет обидно, если они обломают нам весь праздник.

Опыт подводного общения с инопланетянами у Вэя имелся. И то, что он остался в живых после этих «близких контактов третьей степени», нас обнадеживало. Гигантские атланты в этом небольшом и явно неглубоком озере вряд ли водились. Да и просто крупные, видимо, тоже – Генри Хини не припоминал случаев, чтобы они нападали на завод. Зато твари человекообразной формы – аквамены – и меньше встречались, а иначе как бы Голдфиш пополнял свою коллекцию «аквариумных рыбок»?

Доказательство этому мы получили очень скоро.

Ширина озера там, где его намеревался переплыть Тан, была небольшая – метров триста пятьдесят, не более. Для тренированного аквалангиста это были сущие пустяки. Даже несмотря на то, что он нес с собой груз упакованного в непромокаемый чехол карбида, набор инструментов и специальный пистолет-пулемет для подводной стрельбы. Мы знали примерную траекторию, по которой плыл китаец, поскольку обсудили ее накануне. И когда на его маршруте из воды неожиданно всплыло тело, мы занервничали.

– Расслабься – это не Тан, – всмотревшись в бинокль, успокоил меня Рында. – Насколько я помню, у него на пузе точно нет чешуи. Да и ласты у него только на ногах, а не на всех четырех конечностях. Но Вэй этого жмурика точно видел. Готов поспорить, что тварь всплыла кверху брюхом сразу после их встречи.

Появление на поверхности озера дохлого атланта заметили и в крепости. Часовые на крыше и наблюдатели в окнах тут же открыли по нему огонь, и вода вокруг него забурлила от ударивших в нее очередей. Такой ажиотаж при виде обычной дохлятины объяснялся просто. Живые аквамены нынче боялись выныривать близ завода, поскольку обожающие стрелять по ним люди приучили их к осторожности. Но желание упражняться в стрельбе у людей не иссякло, вот они и радовались каждой показавшейся из воды твари. Даже той, убивать которую уже не требовалось.

Между тем это был лишь один из четырех напавших на шанвэя акваменов. Трех других, которых он также нашпиговал пулями, мы и илаевцы не увидели, потому что их тела пошли на дно. Видимость в мутной воде была плохой, но у Тана имелся при себе компактный сонар. Он фиксировал все движущиеся объекты в радиусе, достаточном для того, чтобы пловец успевал реагировать на опасность. И решетить ее из пистолета-пулемета до того, как она приблизится.

Поиск трубы для забора соленой воды китаец тоже вел не наугад. Труба то и дело забивалась плавучим мусором – наверняка это случалось не без участия атлантов, – и тогда хозяева отправляли под воду команду чистильщиков. А чтобы им было проще сориентироваться, на омываемой озером стене цеха была нарисована метка – вертикальная белая полоса. Которая ни о чем не говорила посторонним. Но поскольку, судя по свежести краски, ее нанесли недавно, значит, там Вэю и надо было искать свою цель.

Она была обнаружена довольно скоро – отметка указывала своим нижним концом аккурат на нее. Дальнейшее являлось для боевого пловца привычной работой, хотя прежде ему не доводилось устраивать «ацетиленовые» диверсии. Весь наш запас карбида мы расфасовали в шашки наподобие динамитных, обернув каждый заряд промасленной оберточной бумагой. Еще в Оклахома-Сити мы опытным путем выяснили, что такой чехол размокает в воде примерно за полчаса. Этого времени Тану должно было хватить, чтобы завершить работу и отплыть на безопасное расстояние.

Сама подготовка заняла у него не более десяти минут. Протолкнув как можно дальше в трубу все шашки, он засунул вслед за ними пробку, сделанную из обычного автомобильного поршня. Но этого было недостаточно. Чтобы пробку не вышибло, шанвэй надел на конец трубы ручную гидравлическую струбцину и расплющил его. После чего вся энергия от химической реакции должна была пойти по пути наименьшего сопротивления – внутрь крепости, а не наружу.

Тащить назад увесистую струбцину и прочие инструменты было непрактично – они замедляли Вэю отступление. Поэтому он выбросил их, а сам, шустро работая ластами, поплыл прочь.

Возвращаться обратно ему не имело смысла. И он выбрался из озера не на противоположном берегу, а на этом – там, где оно подходило к самой дороге. И где мы могли подобрать диверсанта после того, как настанет наш черед действовать.

Тан сработал безукоризненно. А вот мы с Рындой оплошали, даже несмотря на то, что сейчас единственной нашей обязанностью было стеречь пленника. Обязанность совсем несложная, но, к нашему величайшему стыду, мы с ней не справились.

Периодически либо я, либо Остап возвращались к грузовику и проверяли, в порядке ли кандалы Илая. Последним его осмотрел я и снова не обнаружил ничего подозрительного. Но надо же было такому случиться, что спустя пять минут этот скользкий гад как-то изловчился вскрыть замки на наручниках, развязал веревку на ногах и оказался на свободе.

Хвала чуткому слуху Рынды – он издалека расслышал, как щелкнул замок на кабинной двери, пусть Голдфиш и старался открыть ее как можно тише. Вообще-то, отправив Тана, я и Остап выволокли пленника наружу и уложили на землю так, чтобы он был у нас на виду. И зачем вместо того, чтобы сразу же задать деру, освободившийся Илай полез в кабину? Понятно, зачем: чтобы украсть ключи или хотя бы выдрать из замка зажигания провода. А может, он хотел вытащить гранату из разгрузочного жилета, который Вэй, переодевшись в гидрокостюм, оставил на сиденье? И такое не исключалось. После чего Голдфиш отбежал бы от «Ошкоша», бросил гранату в кузов, где было полно взрывчатки, и привлек бы к нам внимание своей банды самым эффектным способом из всех возможных.

– Твою же мать! – выругался Остап, увидев забирающегося в кабину Илая. И, выхватив «браунинг» с глушителем, взял беглеца на прицел. – А ну замри на месте, падаль! Замри, не дергайся, а не то башку продырявлю!

Кричал он не во весь голос – так, чтобы его не слышали на другом берегу озера. Но до ушей Голдфиша его окрик долетел. Я бы на месте Илая после этого точно сдрейфил и растерялся, но он снова нас перехитрил. Будучи уверенным, что мы не станем дырявить кабинные стекла, он не подчинился Рынде и тут же спрыгнул вниз. А когда очутился на земле, то был уже заслонен от нас грузовиком.

– Вот сучара! – прорычал морпех и бросился в погоню за пленником.

Я припустил за Остапом, поскольку у меня имелся такой же бесшумный пистолет. Правда, обращался я с ним не так умело, но для огневой поддержки товарища моих навыков хватит.

Не успев напакостить нам на прощание, Илай не желал так легко сдаваться, даже рискуя заполучить пулю в спину. Когда мы подбежали к машине, он улепетывал от нас в сторону трассы с такой скоростью, что Рында даже присвистнул от удивления. Я тоже сроду не подумал бы, что в этом немолодом толстяке вдруг пробудятся олимпийские таланты. Тем не менее мы не имели права упускать оружейного барона. И продолжили погоню, ведя по нему огонь на бегу. Само собой – неприцельный, поскольку спринт и пистолетная стрельба очень плохо между собой сочетались. А особенно стрельба на большую для пистолета дистанцию.

Мы тоже бежали во всю прыть. Но пока мы спускались с кучи, беглец взял неплохую фору и выбежал на дорогу на полминуты раньше нас. После чего, свернув за отвал, скрылся с наших глаз.

Не сомневаясь, что Илай чешет по трассе к заводу, мы были полны решимости если не догнать его, то подстрелить. Но когда мы тоже свернули за придорожный отвал, нас ожидал очередной неприятный сюрприз.

Голдфиш пропал!

Понятно, что за тридцать секунд, пока мы его не видели, он свернул с трассы. Но вот куда свернул? В отвалах было мало проездов для грузовиков. Зато проходов для пешеходов – хоть отбавляй, так как мусорные кучи не всегда лежали вплотную друг к другу.

– Вот же гнида! – Остап водил пистолетным стволом туда-сюда, пытаясь изловить в прицел Илая, если он вдруг где-то мелькнет. Но беглеца словно ветром сдуло. И следов на дороге он не оставил, поскольку сегодня она, как назло, была сухой.

Разбежавшись вправо и влево, мы с Рындой заглянули за отвалы по обеим сторонам дороги, но и там никого не обнаружили. Голдфиш явно знал окрестности завода. И знал, куда драпать, чтобы сбить преследователей с толку. Вероятно, он нырнул от нас в какую-нибудь ложбину или канаву, которую отсюда было не разглядеть. И либо он залег в ней и затаился, либо продолжал бежать по ней к крепости, удаляясь от нас с каждой секундой.

Впрочем, искать эту канаву мы не пошли, потому что в этот момент в крепости прогремел долгожданный взрыв.

Дабы не пропустить такое зрелище, мы с капитаном вмиг забыли об Илае и взбежали на ближайший отвал. После чего наше настроение тут же приподнялось. Ибо, ожидая увидеть фейерверк, мы не думали, что он окажется настолько впечатляющим.

Мы могли только гадать, что происходило в крепости перед взрывом. Но того количества реактива, которое Вэй натолкал в трубу, хватило с избытком, чтобы за короткое время наполнить завод ацетиленом. От которого вода в бассейне, надо полагать, забурлила будь здоров. Воспламениться же газ мог от чего угодно – хоть от тлеющего окурка, хоть от искры, что проскочила между контактами в каком-нибудь электрощите.

Адское пламя и клубы черного дыма ударили изо всех заводских окон, дверей и даже щелей. Грохот докатился до нас мгновением позже. От взрыва одна из стен и половина крыши обвалились, но прочие стены и оставшиеся перекрытия все-таки устояли. И это хорошо – не хотелось бы, чтобы тайник Голдфиша оказался под завалами, чье разгребание не входило в наши планы.

Что стало с хозяевами крепости, мы в бинокли не разглядели. Густой дым и пыль от рухнувшей стены быстро заволокли всю округу, и потому было неясно, успели они спастись или нет. По идее, они должны были унюхать перед взрывом резкий, противный запах. Мы купили технический карбид кальция, а в нем, как и в техническом пропане, имелись специальные добавки. Такие, чтобы выделяемый при реакции с водой огнеопасный ацетилен можно было мгновенно учуять носом. И сбежать, так как дышать этой едкой дрянью уже нельзя.

– По-моему, мы все-таки переборщили с химикатом, – покачал головой Рында, указав на пылающую, полуразвалившуюся крепость. – Вполне хватило бы дозы раза в два меньше. Странно, что ты не допер до такого, а еще говорил, что этот порошок знаком тебе со школы.

– Сказал тоже! – усмехнулся я. – Самое большое, что мы в детстве взрывали карбидом, так это огородные сортиры. А заводик Илая, как ты, небось, заметил, будет немного побольше их. Хотя ты прав: учтем сегодняшний урок на будущее, если вдруг снова захотим поиграть с ацетиленом… Так что прикажешь делать с Голдфишем?

– А что с ним теперь делать? – пожал плечами морпех. – Пусть чешет или прямо на пожар, или в другую сторону, если он не настолько тупой, чтобы снова лезть под наши пули… Ладно, пошли обратно. Пора подбирать узкоглазого и ехать к нашему сокровищу. Полагаю, оно уже заждалось, когда его отыщет и заберет себе более достойный хозяин…