Между прочерками: фантазии в манере Гештальта Медреш Евгений

Боль становится опасна только тогда, когда я забываю, что в действительности она лишь чувство боли.

Боль можно испытывать только в живом и важном месте.

Способность злиться помогает сохранить любовь.

Я чувствую страх. Именно это помогает мне не бояться.

Поиск счастья всегда начинается с бегства от страха.

Отчаяние – это запах надежды после ее казни.

Отчаяние – тоже способ пробуждения. Когда меня ничто не влечет и не радует, только отчаяние помогает вылезать из– под одеяла.

Наибольшие неприятности причиняет не самый большой и острый гвоздь, а тот, который у меня в ботинке.

Я не каждый раз настолько смел, чтобы терпеть.

Травма – это не событие. Это способ восприятия и проживания события.

Лучше всего разрушать с помощью любви. Если ее нет – то с помощью любопытства. Но уж если и его нет – то только тогда с помощью глупости.

Любовь придает бытию независимость. Зависимости порождаются нехваткой любви.

В любви безопасность у того, у кого меньше чувств, а счастье у того, у кого есть чувства.

Любовь не отравляет. Отравляют попытки хранить и использовать разлагающиеся останки влюбленности.

Доказательства любви – это истерика, вызванная ее утратой. Когда заканчивается любовь, я начинаю думать о справедливости.

Смысл жизни не всегда любовь. Иногда смысл жизни – пережить ее отсутствие.

Чувства могут исчезать, чувства могут меняться. Важно уметь отличать смерть от изменений.

Я не отвечаю за свои чувства – я встречаю их. И потом отвечаю за то, как с ними обхожусь.

Если мне нравится лекарство, то я болею чаще.

Вещи нужны для того, чтобы выжить, а чувства – для того, чтобы жить.

Если я не присваиваю себе свои чувства, то чувства присваивают меня.

Мои желания и мои действия – это две опоры, на которых я стою своими двумя ногами. И если они разъезжаются, я рвусь.

Когда я не хочу – я мечтаю. Мечты – это желания, за которые я пока не готов отвечать.

Внешние объекты не вызывают желаний. Это желания охотятся на внешние объекты, вызывают их и питаются ими.

Жизнь – это едва обитаемый мною остров, со всех сторон окруженный людьми.

Чувства к себе я могу испытывать только во сне. Если этот сон захватывает меня, я рискую вступить с собой в отношения.

Когда я хочу с кем-то встретиться, я формулирую мои желания в виде вопроса. Вопрос – это утверждение, которое нуждается в другом человеке.

О чем бы я ни спрашивал другого человека – я всегда спрашиваю его о том, как он ко мне относится. В другом случае я его просто ни о чем не спрашиваю.

Я отвечаю за всё в этом мире. А жив при этом лишь потому, что я не один за это отвечаю.

Чтобы встретиться с другим человеком, нужно расстаться со своими ожиданиями от него.

Чужой человек и другой человек – это два разных человека.

Нет неправильных людей – есть неправильные дистанции между людьми.

Если чья-либо смерть приносит вам облегчение или решение каких-то проблем – вот это и есть настоящая проблема.

Когда я хочу с кем-то сблизиться – я хочу, чтобы он мне помог. Когда я хочу с кем-то расстаться – я хочу ему помочь.

Когда я хочу, чтобы со мной согласились, – я в действительности хочу, чтобы мне разрешили. Когда я не нуждаюсь в разрешении – я хочу, чтобы меня просто услышали.

Есть забота о человеке как способ отношений. И есть забота как способ избегания отношений.

Хорошим или плохим я могу быть только для кого-то. Когда я становлюсь хорошим или плохим для себя – я теряю себя.

Меня хватают руками в трех случаях: от храбрости, от беспомощности и от нежности. И я делаю то же самое.

Я могу многое изменить в жизни другого человека. И многое в себе – только с помощью другого.

Уверенность в себе чаще всего является уверенностью в тех людях, на которых я хочу и могу опереться.

Можно расстаться с человеком, который мне не нужен или неприятен. Но невозможно расстаться с человеком, пока я считаю, что он неправ.

Отдельность – альтернатива одинокости. Встретиться я могу только с тем, кто отделен от меня.

Иногда забота о ком-то состоит в том, чтобы согласиться быть объектом чьей-то заботы.

Я не могу доверять человеку, если я не знаю, чего я от него хочу.

Если отношения перестали быть приятными – они стали близкими.

Если все вокруг меня воспитывают, то одно из двух: либо я ребенок – либо они.

На кого бы я ни нападал – я всегда нападаю на себя, которого хочу изменить. Либо которым хочу быть.

Скрипящая дверь раздражает только в том случае, если у меня плохие отношения с тем, кто ее открывает. Или я хочу с ним плохих отношений.

Больше всего я нравлюсь себе тогда, когда я нравлюсь тем, кто нравится мне.

Только близкие люди способны сделать меня чужим себе самому.

Иногда единственный вариант сохранить семью заключается в том, чтобы уйти из нее.

Люди часто не могут расстаться не потому, что нужны друг другу, а потому, что не знают, куда деть общее прошлое.

Сумма удовольствия и свободы в отношениях – всегда константа.

В другом человеке я люблю свою потребность.

Если этот человек со мной, чтобы обеспечить какую-то мою потребность – это дает мне покой и безопасность. А если он со мной, потому что я хочу именно этого человека – это счастье.

Все всех используют. Но не все об этом договариваются. И не всем это на пользу.

Чтобы действительно уйти, я должен договориться. Или разочаровать в себе. Или сделать себя нежелательным.

Люди, отрезанные от меня по живому, таскаются за мной всю жизнь.

Свобода не приходит с разрывом. С разрывом чаще всего приходит окончательное закрепощение. Свобода приходит с осознанностью.

Справедливость – довольно злая фантазия. Нельзя же, на самом деле, относиться к людям так, как они того заслуживают. Это бесчеловечно.

Идеология отношений топит феноменологию отношений.

Когда я стал умным человеком, я поселился в раю, вдали от копошащихся людей… И когда потом я действительно немного поумнел, мне вновь посчастливилось быть человеком среди людей.

Жизнь – это рискованное и опасное пространство для свидания душ. Место, где они могут воплотиться и встретиться. Невоплощенная душа не рискует ничем, кроме бессмысленности и одиночества.

Каждый спасает сам себя. Но когда я отказываюсь сочувствовать и помогать другому, мне себя уже не спасти.

Люди не могут договориться не гадить. Людям посильно договариваться, как именно гадить.

Чем больше у меня личного имущества, тем меньше у меня личного.

Я могу считать своим только то, что никак не может быть ничьей собственностью. То, что может быть чьей-то собственностью, считать своим слишком романтично.

Зарабатывание денег не является основанием для жизни.

Это самостоятельное увлечение, с успехом заменяющее жизнь.

Для депрессивного добро есть уменьшение зла. Для маниакального зло есть уменьшение добра. Вот они и не понимают друг друга.

Человек испытывает серьезные трудности, думая, что он директор. Или дворник. В то время как он просто работает директором. Или дворником.

В толпе выгоднее всего ссориться с тем, кому больше всего должен.

У меня много власти над теми, кому я должен, пока они тоже считают, что я им должен.

Управление толпой состоит в трансляции бессмысленного. Если толпе транслировать смысл, она перестает быть толпой.

Тех, кто боится сделать больно, следует скрещивать с теми, кто боится обмануть.

Я хочу того, чего от меня ждут – это послушание. От меня ждут того, чего я сам хочу – это политика.

Работа на публику очень помогает отдохнуть от людей.

Демократия хороша и опасна тем, что при ней никто не боится различных форм начальственного недовольства. Поэтому при демократии власть иногда просто вынуждена убивать тех, кто ее не боится.

Шуты никогда никого не казнили, ни правителей, ни толпу. Толпа и правители регулярно казнят шутов, пытаясь справиться с собой и своими демонами.

Если народ любит свое руководство – его дела плохи. Но если и руководство любит свой народ – его дела вовсе безнадежны.

Когда у государства появляется «добрая воля» – у него пропадают законы.

Порядочный человек поддерживает порядок, но не правителей. Любить власть вредно, это обессиливает.

Законы и правила приносят пользу лишь тем, кому они принадлежат на правах собственности.

В стране запретов крепнет только запрещаемое. При этом оно совсем не лучше того, что не запрещено – оно просто крепче теперь.

Единственный способ выжить под властью дурака – признать его великим.

Публичный патриотизм – это четкие инструкции о том, кому подчиняться и кто враг.

Заботливое государство никогда не позволит каким-то террористам убивать своих граждан. В крайнем случае оно их убьет самостоятельно.

Насильник не готов отвечать за собственные желания, слабость и страхи. И потому отвечает за слабость и желания других.

Полный смысл закона понятен только преступнику.

Тюрьмы состоят из сторонников ничем не ограниченной свободы. Проявление слабости нравится только слабым врагам.

Народ всегда прав. И именно поэтому бесправен.

У подневольных ответственности не бывает.

Подданные безнадежно тупы. Их отупляет невозможность совершать действия, основанные на собственном желании и собственной воле.

Усомнение общеизвестных истин больше всего злит тех, кто про них меньше всего знает.

Жизнь – это иррациональный поступок, растущий на почве, удобренной рациональным мышлением.

Любовь к Богу проявляется в беззвучной молитве.

Любовь к стране – в выборе места жизни и в соблюдении законов.

А любовь к ближним проявляется в добродушном нраве и в том, чтобы выносить мусорное ведро только в надлежащее место.

Всевышний не нуждается в услугах продюсера. Чем активнее я продвигаю людям Бога – тем больше там меня и тем меньше Бога.

Не могу даже представить, кем должно быть существо, которое хвалит Бога.

Богу не важно, как человек к нему относится. Отношение к Богу важно для самого человека. Отношение к Богу определяет жизнь человека.

Атеист более всего недоволен тем, что с ним никто заранее не договорился про существование Всевышнего.

Одни точно знают, что Он это сделал, другие точно знают, что Он этого не делал… И те, и другие – религиозные фанатики, причем даже религия у них одна.

Одних идеологически тянет быть ангелами, других физиологически тянет быть животными. Людям известно, как быть ангелом и как быть животным. Как быть человеком – неизвестно.

Помесь животного с Богом противоестественна и ни в одной из пропорций не может являться человеком.

Правоверные всегда убивают больше и безжалостней, чем неверные. Поскольку ухитряются переложить ответственность на Него.

Темное – это там, где я не могу для себя различить добро и зло.

Как только пророк постигает истину – дьявол приходит к нему в виде верного военачальника в борьбе за утверждение оной.

Верить можно только в настоящее. Тогда это именно вера. Вера в будущее – это либо маска любопытства, либо маска отчаяния. Отчаяния в настоящем.

Истинная вера – это вера в то, что тебя любят. Объяснить это невозможно. И я ведь точно знаю, что не за что…

Праведник не может быть злобным, а грешник – добрым. Иначе оба они где-то ошибаются.

Жизнь верующего – это добровольное согласие на проживание в одной квартире с Ним, при том, что все документы и права на жилплощадь – у Него.

Бог не спасает от любви. Он спасает от ее отсутствия.

Борцы за моральные принципы беспощадны к живым людям. Милосердие беспринципно.

Грех – это смелый поступок, лишенный осознанности и ответственности. Массовые богослужения – это как массовые изъявления любви. Если меня в толпе тянет на интим – я немного извращенец.

Всевышний спасает человека, поэтому не помогает ему. Человек человека спасти не может – но может помочь.

Жизнь – это выбор между страхом греха и страхом бессилия.

Природе присуща случайность, человеку – свобода, Богу – промысел.

Человек не создает содержания жизни – он им пользуется.

Творчество – это придание формы тому, что уже существует. Практикование формы ведет к проявлению сути.

Следование канону само по себе не исключает творчества, равно как и отказ от канона сам по себе не гарантирует творчества.

Четко прописанные инструкции и обязанности поддерживают тенденцию к стабильности. Нечетко прописанные инструкции и обязанности поддерживают тенденцию к развитию.

Действия, не обеспеченные желанием, приводят к результату, не обеспеченному смыслом и удовольствием.

То, что я делаю, всегда отличается от того, что я предполагаю делать. Благодаря этому делать тоже интересно.

Мою абсолютную свободу успокаивают мои неабсолютные возможности.

Я получаю не то, что хочу, – я получаю то, к чему готов. И если я хочу, чтобы это как-то совпадало, – я уделяю внимание себе, а не предметам своих желаний.

Движение вперед – это движение туда, куда в данный момент повернута голова.

Мои действия всегда несовершенны. Но если я осознаю это и всё же продолжаю действовать – они уже совершенны.

Чтобы решить задачу, нужно ее решать. Чтобы решить проблему, нужно перестать ее решать и позволить ей быть. Пока она не станет задачей.

Проблемы – как цветы. Люди обращаются с ними по– разному. Одни их изучают, другие ими любуются. Третьи их выращивают, четвертые ими торгуют… И только насекомые способны бояться цветов.

Проблемы не имеют решения – они имеют смысл.

Бороться следует не тогда, когда у тебя есть гарантии победить, поскольку это, скорее всего, ловушка. Бороться следует тогда, когда у организма есть потребность бороться.

Чтобы успешно защититься, я должен хотеть выиграть.

Ничто так не привлекает войну, как сильный запах обороны. Хочешь безопасности – устанавливай нормы и правила. Хочешь счастья – хоти.

На восхождении рюкзак инструментов, рюкзак книг или рюкзак золота – это просто тяжесть. И только на отдыхе они отличаются.

Человек сначала путает способ использования некоторого предмета со смыслом его использования, – а уже потом сильно страдает от этого.

Хочешь больше получать – меньше делай.

Когда я делаю то, что хочу – мне не нужна за это благодарность. Когда я хочу благодарности – что же тогда я делаю?

Если ты делал всё правильно, а тебя не наградили – или радуйся своей правоте, или делай неправильно.

Ответственность наиболее глубоко проявляется в умении не отвечать за то, что находится вне моих возможностей и прав.

Если хочешь выигрывать – получаешь искусственные призы. Естественные призы берешь, когда хочешь играть.

Окончательный выигрыш достигается только путем добровольного проигрыша.

Связывать свое счастье с достижением какой-либо цели – получается связанное счастье… Это как подружиться с бабочкой с помощью булавки и клея.

Нельзя завершить только то, что не начиналось.

Делать полезно только то, что хочется. Не всё то, что хочется, – но только то, что хочется.

Вместе работать существенно проще, чем быть вместе.

Жизнь – это то, что происходит не по-твоему.

Достижение происходит в момент осознания ненужности этого достигать. Поскольку это уже произошло.

Единственное достойное дело для мастера – вести своих учеников. Больше достойных дел у мастера нет, иное ему безразлично. А создавать разного рода шедевры – это уже достойное дело для ученика.

У слуги свобода превращается в одиночество. У мастера одиночество превращается в свободу.

Слуга продает себя. Мастер продает свои изделия и услуги. Слуга и мастер – это не род занятий. Это идентичность, не зависящая от рода занятий.

Мастера разных школ намного ближе друг к другу, чем мастер и не мастер внутри одной школы.

Слишком послушный ребенок мстит родителям тем, что не вылезает из болезней.

Обнаружение себя начинается с удара об окружающую среду.

Если я перестаю слышать мир, мне кажется, что мир надо мной издевается.

Когда я действительно способен слушать, мне всё равно, что я слышу.

Непоколебимая убежденность – это когда слепой прокалывает себе барабанные перепонки.

Для любой непоколебимой убежденности есть всего три надежных основания: страх, злость и своекорыстие.

Учитель, недовольный своей жизнью, расщепляет сознание учеников. Поскольку чему бы учитель ни учил – он учит жить.

Если я бессилен помочь себе, то это не означает, что я бессилен помочь тебе.

Воспитание успешно завершается тогда, когда вы больше не радуетесь, когда кого-то наказывают.

Двенадцать Ученик может учиться, но не может научиться. Чтобы научиться, ему нужно перестать быть учеником.

Чтобы мокрый кусочек мыла мог лежать на ладони, его нужно перестать сжимать.

Наличие адресата любую вещь делает сообщением. Наличие ученика любое событие делает учебным.

Развитие – это и превращение набора ниток в канат, и развитие каната в набор ниток.

Места хранения и утилизации точны и конкретны. Развитие всегда происходит в неизвестном направлении.

Жизнь – это готовность участвовать в деле, которое начали без тебя и до тебя.

Сложно учиться дышать, понимая, что дышать придется всю жизнь.

Время абсолютно. Мое вчера и мое завтра происходят именно сейчас.

Я всегда вижу либо прошлое, либо будущее. Но быть там не могу. Быть я могу только в настоящем.

Время появляется только там, где есть живые реальности. Время – это форма самосознания живых реальностей и форма отношений между ними.

Время возможно только как время жизни. Дальше жизни время не идет.

Время принадлежит событию. Вне событий время не существует. Время и место – это паспортные данные события, его прописка.

Время – это пространство между потребностью и действием, вызванным этой потребностью.

Пока у меня нет желания или цели – у меня нет времени.

Время, порождаемое некоторой целью, в ответ делает эту цель несущественной.

Четкий план жизни на завтра делает бессмысленной мою жизнь завтра.

Будущее всегда следует за прошлым… Кто же из них впереди?

Ампутированное прошлое подчиняет себе будущее. Живая нога – это только нога. Но стоит ее отрезать, и она начнет управлять моей жизнью.

Память – как бетонная плита. Настоящее можно надежно и устойчиво разместить на ней. А можно похоронить под ней.

Время превращает любую структуру в процесс.

Когда мне кажется, что ничего не происходит – происходит пауза.

Если у человека слишком много работы, он не высоко ценит свое время.

Время нельзя потерять. Но его можно не жить.

Время идет всегда. Но не всегда я его трачу.

Жизнь так коротка, что ее глупо тратить на что бы то ни было. Ее вообще нельзя тратить. Ее можно только дарить – и принимать в подарок.

Даже если жизнь проходит абсолютно счастливо – она всё равно проходит.

Есть время, когда уместны правила и порядок. Есть время, когда уместно быть легче правил. Вот если бы еще кто-нибудь следил за временем…

Жизнь – это оправдательный приговор с отсроченным исполнением.

Времени чаще всего недостаточно для того, чтобы что-то сделать, – но его всегда достаточно для того, чтобы быть.

Человек возникает, как единство вдоха и выдоха. Предпочтение вдоху или выдоху помогает человеку исчезнуть.

Я становлюсь человеком только тогда, когда любуюсь чем– то или кем-то. А когда я делаю что-то – я ближе к механизму.

Отсутствие ложки обеду не мешает. Но мешает имиджу.

Убеждения – это пещеры, в которых обитают исповедующие их люди. Разрушаясь, наиболее прочные и массивные убеждения безнадежно хоронят под собой всех живых, кто в них обитал.

Если я не совершаю гнусности, потому что мне это не нравится – это нравственность.

Если я не совершаю гнусности, потому что за это могут наказать – это порядочность.

Если я не совершаю гнусности, потому что я этого не умею – это святость.

Если хочешь уберечь себя – помести в себя что-то очень ценное. Например, царство Божие.

Место осознанной слабости – это место, где рождается сила.

Дизайн короны символизирует взорвавшийся мозг.