План создания Новой экономики. От воображаемого богатства к реальному Кортен Дэвид
Больше двух тысячелетий разделяют эпоху, когда завершился эксперимент по установлению демократического политического режима в Афинах в 338 году до н. э., и время, когда тот же самый эксперимент начался на Западе, что было отмечено подписанием Декларации независимости Соединенных Штатов Америки в 1776 году.
Устройство жизни в английских колониях на атлантическом побережье, которые впоследствии должны были стать Соединенными Штатами Америки, не благоприятствовало установлению в этих местах демократической формы правления. Ранние поселения управлялись как частные земельные владения, во главе стояли блюстители порядка, отвечающие перед британскими инвесторами. Многие из последующих поселений были организованы как округа, которыми управляли проповедники в соответствии с теократической формой правления, полагая, что демократия противоречила желанию Бога. В основе колониальной экономики находился принудительный труд рабов. Впоследствии семейный уклад жизни выделил в структуре общества место для женщины, близкое, по своей сути, к рабству. На территориях, занятых под колонии, проводилась политика геноцида, направленная на уничтожение коренных американцев. Здесь сформировалась социальная структура, воплотившая идею глубокого расового и классового разделения общества.
Разнообразные обстоятельства и финансовое положение, интересы, конкуренция, ценности, религиозные убеждения и национальные принадлежности людей, которые населяли новую страну, – таковы были условия, в которых строилось новое государство. И это была поистине честолюбивая попытка – именно на этих землях объединить 13 колоний в рамках грандиозного эксперимента по установлению демократической формы правления. Общая антипатия к британскому налогообложению и корпоративные монополии связывали людей. Они были приучены к правителям-деспотам, которые могли запросто унизить или даже убить, оставшись безнаказанными. Большинство людей не имели никакого представления о том, что значит быть свободными, и у них не было никакой особой причины рассматривать закон как что-то иное, нежели способ эксплуатации населения.
Очевидно, что демократия не может быть установлена кем-то сверху или из-за границы. Истинная демократия рождается только через опыт.
Поразителен тот факт, что американская революция не началась как вооруженное восстание. Ее идея родилась в рамках процессов, которые больше походили на хаотичное общественное движение. Ему были присущи неоднородность участников, отсутствие опыта у инициаторов, организация по наспех созданным правилам. Эти стихийные мятежники, которые начали и поддерживали революционное движение посредством слабо организованных манифестаций, продемонстрировали способность выразить общественные нужды через самоорганизацию групп и социальных сетей – одной из самых значимых и эффективных форм выражения демократии.
Когда британцы пошли против постановления об отказе от насилия и применили его, мятежники почувствовали себя вынужденными отплатить той же монетой.
Ожесточенность борьбы возрастала, что вынудило элиту Континентального конгресса привлечь армию с целью отстоять права на власть. Армия взяла на себя управление восстанием и утвердила власть империи под новым командованием.
Как только повстанцы отстояли свою независимость, колониальные элиты постарались подстроиться под новую социальную структуру и взять под свой контроль то, на что обратили их внимание сами стихийные мятежники – на правительственные учреждения. Права человека, которые были так тщательно прописаны в более ранней Декларации колониальных прав, и принципы, столь изящно и четко сформулированные в Декларации независимости, о том, что все люди созданы равными друг другу и должны наслаждаться естественным правом на жизнь, свободу и счастье, – оказались нереальны.
Фокус сместился в сторону защиты интересов промышленников, банкиров, владельцев плантаций и рабов. Особое внимание уделялось заверениям в том, что правительственные полномочия останутся в руках состоятельных белых граждан. Империя снова обрела новую форму, но суть основного принципа доминирования осталась прежней. Истребление коренных американцев продолжалось, как и обращение в рабство афроамериканцев. Все так же нарушались права женщин, и отрицалось право на участие в доле прибыли тех, кто непосредственно работал, превращая производительность своего труда в капитал.
То, что основатели сделали очевидным, лучше всего описано как конституционная плутократия с программой имперского расширения. Британцы проиграли мятежникам в американской революции, но и в новой стране Империя по-прежнему сохраняла устойчивость и, в конечном счете, выросла в самую великую властную структуру, которую когда-либо знал мир.
В состав новой нации вошло население 13 колоний, расположенных на узкой полосе земли вдоль восточного побережья Северной Америки. Эта земля была отобрана силой и обманом у аборигенов и в дальнейшем продолжала обрабатываться рабами.
Когда лидеры молодой страны решили, что земли, которые они заняли, не удовлетворяют всем их потребностям, они поддержали идею расширения империи на запад. Чтобы осуществить задуманное, воспользовались вооруженными силами. В результате были экспроприированы все североамериканские и мексиканские земли.
Далее последовало глобальное расширение за пределы территориальных границ. Соединенные Штаты преобразовали коллективные диктатуры в своего рода государства-сателлиты[42], предоставляя правящим классам выбор: приобщиться к американским экономическим и политическим программам, участвовать в дележе добычи или быть убитым в ходе финансированного иностранными представителями внутреннего восстания или военного вторжения. Во время Второй мировой войны, когда классические формы колониального уклада были недопустимыми, международный долг стал привилегированным инструментом для того, чтобы захватить рычаги местных экономических систем. Впоследствии экономические системы были принудительно переданы иностранным акционерным корпорациям и контролировались посредством долгового реструктурирования и торговых соглашений.
Продолжительная борьба
Идеалы формировались посредством активной риторики Декларации независимости, революции и американской Конституции. Но все попытки привнести демократию в Северную Америку провалились. Впрочем, они наполняли смыслом продолжительную борьбу, длившуюся больше двух столетий, и придавали ей ореол законности. Глобальное политическое движение постепенно сокращало разрыв между фактами и иллюзиями перед лицом непреклонной и часто кровавой оппозиции элиты. С точки зрения широкомасштабного исторического контекста, задачи американской революции хотя и не были до конца реализованы, имели большое значение для страны.
Монархия стала чем-то большим, чем просто историческим фактом. В Соединенных Штатах отделение церкви от государства обеспечило свободу религиозной совести и вероисповедания. Система сдержек и противовесов больше двух столетий успешно ограничивала контроль элиты над правительственными учреждениями. Активный геноцид против коренных американцев завершился, и подобная политика жестко осуждается в настоящее время. Рабовладение давно находится вне закона и в принципе недопустимо в культурном отношении.
У коренных американцев, цветных, людей, не имеющих собственности, и женщин появилось законное право голосования и открытого участия в политике страны. Дискриминация также больше не поддерживается законом и недопустима в культурном отношении, хотя на практике все еще имеет место быть.
Уже то, что наша страна взяла на себя ответственность за выполнение этих социальных и политических обязательств, показывает, как далеко мы продвинулись.
Многие из нас, кто рос в Соединенных Штатах после окончания Второй мировой войны, воспринимали демократию и справедливую экономику как что-то вроде неотъемлемого права, оставленного нам в наследие отцами-основателями. Нас воспитали на той идее, что мы благословлены на жизнь в бесклассовом обществе, предоставляющем возможности для всех, кто готов быть полезным своей стране и жить в соответствии с законом.
Жизненный опыт представителей среднего класса в те годы, казалось, подтвердил эти убеждения. Те из нас, кто был частью этой жизни, включая меня, были склонны увольнять людей, которые говорили о проблемах класса как оппозиционеры, которые скорее развяжут классовую войну, чем возьмут на себя ответственность за добросовестное выполнение своей работы.
Несомненно, в прошлом были проблемы, но благодаря интеллектуальному гению Америки и высоким идеалам мы решили их и расплатились сполна. Мы даже высокомерно верили в то, что наша обязанность – сделать остальную часть мира похожей на нас и даже лучше нас. В течение долгих лет работы в Африке, Азии и Латинской Америке я понял, как неправы мы были.
Господство среднего класса в послевоенной Америке было экстраординарным примером демонстрации возможностей демократии, основанной на вере, что все ресурсы должны быть выгодно распределены между членами хорошо функционирующего общества. К сожалению, оказалось, что это было только временной победой над классом состоятельных членов общества.
В целом, борьба за права рабочих, женщин, афроамериканцев и индейцев, так же как борьба за мир и окружающую среду, на протяжении всей нашей истории является частью общего движения против имперского мировосприятия и организации жизни.
Класс землевладельцев в течение долгого времени утверждал, что любое политическое объединение угнетенных угрожает их общественным привилегиям. К теории идентичности, основанной на таких характеристиках, как раса, половая принадлежность, профессиональная деятельность, Империя относится терпимо по той причине, что она оправдывает и увековечивает обособление населения в классы. Разного рода дискуссии по поводу классов, однако, воспрещаются, потому что они обнажают внешние и внутренние структурные проблемы, вокруг которых может быть сформировано движение сопротивления.
То и дело производятся политические действия, которые время от времени угрожают раздробить нашу страну. И в повседневной жизни мы часто высказываем единодушное мнение, что мир, который большинство из нас хочет завещать своим детям, очень отличается от мира, в котором мы живем. Консерваторы и либералы убеждены, что доминирующая культура и государственные институты современного мира, по сути являющегося нравственным и духовным банкротом, безразличны к потребностям человека и системе ценностей. Они разрушают идею семьи и общества, в котором страстно хотели бы жить все мы и в котором отчаянно нуждаются наши дети. Введенные в заблуждение принципом имперской политики «разделяй и властвуй», мы возлагаем вину на других, вместо того чтобы объединиться, разоблачить лживую стратегию Империи и реализовать нашу общую мечту.
Чтобы воспитать здоровых детей, мы должны иметь здоровье, экономику, нацеленную на поддержку семьи. Это может быть достигнуто только при ликвидации имперских учреждений с их безответственной властью и при равноправном перераспределении реального богатства. Борьба за здоровье и благосостояние наших детей – это потенциальная общая политическая проблема нашего времени и очевидный стимул для того, чтобы мобилизовать население на внедрение в жизнь Новой экономики.
Легендарная возможность
Это совершенная случайность, что в какой-то момент мы сталкиваемся с необходимостью сделать коллективный выбор и освободиться от кажущейся непоколебимой имперской логики «конкурировать-или-умереть». Произошли три важных события, которые создали уникальные условия для нового опыта и навсегда изменили наше восприятие самих себя и своих возможностей.
1. В 1945 году была основана Организация Объединенных Наций. Впервые в истории человечества представители разных стран получили возможность встречаться в нейтральном пространстве для решения разногласий посредством мирного диалога, не прибегая к силе оружия.
2. В 1961 году первый человек полетел в космос. Это событие заставило всех нас оглянуться назад и посмотреть на себя как на людей, объединенных общей судьбой и жизнью на одном космическом корабле под названием «Земля».
3. В начале 1990-х годов достижения в области коммуникационных технологий впервые предоставили возможность объединить всех людей планеты в единую вэб-паутину, почти ничего не стоящую и во многом упрощающую коммуникацию и сотрудничество.
Географическая изоляция однажды уже сослужила хорошую службу Империи, которой было выгодно сохранять разрозненность среди населения. С этим покончено.
Приблизительно 1,5 миллиарда пользователей сети Интернет, что составляет 22 процента всех людей в мире, учатся функционировать как динамический самоорганизующийся социальный организм, который выходит далеко за границы того пространства, где играет роль принадлежность к определенной расе, классу, религии и национальности. Интернет стал своего рода почвой для формирования коллективной политической совести человечества [46]. 15 февраля 2003 года больше 10 миллионов человек по всему миру продемонстрировали власть и потенциал этой технологии, выйдя на улицы мегаполисов, городов и деревень, выразив единый протест против американского вторжения в Ирак.
Невозможно себе представить подобную демонстрацию политической точки зрения в таком масштабе до появления Интернета. Это грандиозное коллективное действие было осуществлено без центральной организации, бюджета и харизматического лидера посредством совершенно новых социальных технологий, которые прежде были невообразимы. Это была не просто демонстрация трансформации власти с помощью недавно открытых технологий, но и знак пробуждения нового человеческого сознания, направленного на общие интересы и общую судьбу, и предвкушения возможностей претворения в жизнь новых способов организации человеческой жизнедеятельности.
Источник большинства экономических, социальных и экологических патологий нашего времени – включая половую дискриминацию, расизм, экономическую несправедливость, насилие и разрушение окружающей среды, – происходит наверху, в учреждениях, которые предоставляют немногим привилегии, власть без несения какой-либо ответственности и обрекают большинство на лишения и страдания. История Соединенных Штатов демонстрирует простую, но глубокую правду: экономическая демократия – справедливое распределение финансовых ресурсов – является существенным фондом демократии политической.
Один из отцов-основателей Соединенных Штатов – Томас Джефферсон – стремился прекратить дележ между собственниками и рабочими, делая каждого рабочего владельцем. Другой отец-основатель, Александр Гамильтон, стремился обеспечить стабильное положение элитного правящего класса, гарантируя, что собственность всегда будет сконцентрирована в его руках. Гамильтон был первым министром финансов и положил начало финансовой системе, которую мы теперь знаем как Уолл-стрит.
Джефферсон был прав, но Гамильтон победил. К счастью, борьба не закончена, и финансовый кризис создал уникальные условия для сплочения среднего класса на почве идеалов экономической демократии, которую проповедовал Джефферсон.
Фасад политической демократии скрыл масштабы влияния Уолл-стрит на наши жизни и наше правительство. Экономическое преобразование – существенное основание для тех изменений, политических и культурных, которые мы должны теперь воплотить в жизнь.
Создать такую экономическую систему, которая будет служить нам, а не эксплуатировать, – в пределах наших возможностей. У нас может быть такая экономика, которая оказывает поддержку семье и обществу, дает время на выражение заботы и любви своим детям, обеспечивает высококачественное здравоохранение и образование для всего населения, ограждает от коммерции школы и дома, сохраняет окружающую среду и защищает ее от выплеска ядовитых веществ, поддерживает сотрудничество и обмен опытом между странами для общественной пользы. Речь идет о возобновлении эксперимента по внедрению демократической системы управления государством, освобождении творческого потенциала людей и новом понимании того, что значит быть человеком.
План создания экономики реального богатства
Интересы Уолл-стрит определили структуру не только нашей экономики, но и признаков, по которым мы оцениваем ее работу. Мы рассматриваем преимущественно только финансовые критерии и потому склонны верить, что экономика «права», даже когда она убивает нас. Критерии реального богатства, здоровья и благосостояния наших детей, семьи, общества и естественной среды отсутствуют в оценочной системе. Так как мы получаем то, что определяем, нам следует определить то, чего мы хотим.
Мы – люди, осознающие, что мы – живые существа и что жизнь, по ее природе, может существовать только в сообществе. Наше будущее зависит от того, будут ли программы внедрения и организации экономических систем работать в соответствии со здоровым образом жизни. Не случайно в данном случае больше сходства с видением рыночной экономики Адама Смита, чем с обустройством Уолл-стрит.
Мы имеем право, средства и возможности объявить независимость от Уолл-стрит и продолжить работу строительства экономики реального богатства. В основе ее будут находиться остатки системы Мэйн-стрит, которую Уолл-стрит теперь считает своей собственной территорией.
Глава 9. «Что на самом деле хотят люди». В этой главе речь пойдет о том, что человеческий мозг запрограммирован на поддержку своих близких, заботу о них, совместное пользование ресурсами, необходимыми для жизнедеятельности. Поговорим о том, что мы, люди, долго мечтали о мире, где живут активные, здоровые дети, есть семьи, сообщества и здоровая окружающая среда – мире, который мы должны создать теперь, если хотим, чтобы у нас было будущее.
Глава 10. «Ключевые приоритеты». В данной главе дается обзор основополагающих принципов экономики реального богатства. Обрисовываются в общих чертах способы, позволяющие перераспределить реальные ресурсы так, чтобы общество было сильным, акционерный капитал увеличивался, люди жили в гармонии с окружающей средой, были здоровы и счастливы.
Глава 11. «Освобождение Мэйн-стрит». Изложение плана по освобождению Мэйн-стрит и изгнанию Уолл-стрит на свалку истории.
Глава 12. «Финансовое обслуживание реального богатства». В главе обстоятельно описывается стратегия создания нового сектора финансовых услуг, соответствующего потребностям реального богатства Мэйн-стрит.
Глава 13. «Жизнь в условиях экономики реального богатства». Предлагается совершить вымышленное путешествие в желаемое будущее, в котором смогут жить наши внуки, если мы достигнем поставленных целей.
Глава 9. Что на самом деле хотят люди
Самая большая трагедия Империи – отрицание и подавление высших проявлений человеческой натуры. Культура и экономические институты Уолл-стрит поощряют склонность людей к алчности, высокомерию, обману, жесткой конкуренции и материальным излишествам. Они отрицают, даже наказывают такие проявления людской природы, как способность к ведению совместного хозяйства, честность, услужение, сострадание, сотрудничество и адекватное отношение к деньгам.
Пропагандисты Уолл-стрит хотели бы, чтобы у нас «не было никакой альтернативы». Они даже дали этой политической стратегии имя – ТINA[43]. Верить им – означает оставить всякую надежду на хорошее будущее для наших детей.
Как и вся имперская пропаганда, ТINA – ложь. У нас есть возможность построить Новую экономику на базе Мэйн-стрит, которая будет поощрять лучшие, а не худшие проявления нашей натуры, и таким образом реализовывать долгожданную мечту людей.
Мы позволили интересам Уолл-стрит определить не только структуру нашей экономики, но и критерии, по которым мы оцениваем ее. Такие кажущиеся эффективными критерии, как финансовые, в частности, ВВП, являются мерой нашего прогресса и благосостояния. Они, будучи важной частью нашей системы ценностей многие десятилетия, служат основанием для празднования «успеха» той экономики, которая, по сути, убивает нас.
Вот реальная история.
Человеческая натура
Мы, люди, – сложные существа, имеющие в распоряжении целую палитру разных выражений своего «Я». Империя способствовала проявлению нашей способности к различным патологиям психики. При этом большинство людей ежедневно заботятся о ближнем, ведут совместное хозяйство и миротворческую деятельность и оказывают всевозможные услуги друг другу. Имперская политика способствует активизации психического уровня более низкого порядка. Но есть и более высокий психический уровень. Оба находятся в пределах, доступных каждому из нас. И в нашей компетенции выбрать что-то определенное и взращивать это в самом себе.
Способность человека делать выбор является, возможно, самой яркой особенностью нашей натуры. Мы в существенной мере зависим от того, чем (или кем) мы хотим быть. Но не только это определяет наш выбор, а также и то, как мы формируем общую культуру и учреждения, которые, в свою очередь, формируют наше индивидуальное поведение.
В предыдущих главах мы говорили о тех разрушительных последствиях, к которым привела политика стимуляции психического уровня низкого порядка. Мы испытывали на себе эти последствия в течение последних 5000 лет.
Поскольку культура и государственные учреждения – плод совместной деятельности людей, мы можем изменить их посредством намеренного коллективного действия. Культура и учреждения Империи сохраняли силу в течение 5000 лет и выстояли даже перед лицом решительной борьбы масс, поэтому можно найти оправдание тому, что многие считают имперскую политику неизменной, не имеющей альтернативы, и что у нас нет другого выбора. Но все это неправильно.
Мы были пойманы в ловушку пагубных принципов Империи: «властвовать-или-быть рабом», «убить-или-быть убитыми», «играть-по правилам-или умереть» – весьма убедительных благодаря физическим и культурным барьерам, которые разделяли нас и делали не способными к осознанию общих интересов. Когда мы смогли нарушить эти барьеры и оказать противодействие, то зачастую ставили перед собой одну лишь цель – взять в руки контроль над учреждениями Империи. Те, кто преуспевали в этом, начинали утверждать, что власть способна изменить существующее положение вещей, и, как правило, становились пленниками имперской культуры. Таким образом, власть Империи, по сути, оставалась неизменной, лишь форма ее принимала разные очертания.
Коммуникационные Интернет-технологии в настоящее время создают потенциал для коллективного диалога, организации и деятельности, которые прежде не были нам доступны. У нас есть силы и средства, а также потребность и право, чтобы четко обозначить те культуры и учреждения, которые способствуют развитию психических возможностей высокого порядка. Обладаем ли мы силой воли и намерения, стремлениями? Я полагаю, что да.
Пропагандисты Империи говорят, что мы по своей природе – неполноценный биологический вид, не способный к заботе и сотрудничеству, что мы бы давно уничтожили сами себя, если бы не господство Империи и ее исполнительная власть. Недавние результаты научных исследований позволили сделать совсем иной вывод: человеческой природе свойственно желание сотрудничать и помогать друг другу, это заложено в нас изначально [47].
Ученые, которые используют новейшие технологии обработки изображений в изучении функций мозга, сообщают, что здоровый человеческий мозг «запрограммирован» на заботу, сотрудничество и помощь. Всего лишь мысль о другом человеке, с которым случилась беда, вызывает ту же самую реакцию в нашем мозге, какая возникает у матери, когда с ее ребенком происходит какое-то несчастье.
С другой стороны, акт сотрудничества и великодушия затрагивает в мозге центр, отвечающий за удовольствие. Тот же самый гормон активизируется, когда мы едим шоколад или занимаемся хорошим сексом. Кроме того, что это создает ощущение счастья, подобные переживания идут на пользу нашему здоровью, укрепляют иммунную систему, стабилизируют сердечный ритм, вводят в состояние комфорта и гармонии. Положительные эмоции, возникающие при сострадании ближнему, производят подобный эффект.
Отрицательные эмоции, напротив, подавляют нашу иммунную систему, увеличивают сердечный ритм и побуждают нас к борьбе или бегству.
Результаты этих научных исследований соответствуют многим нашим реакциям. Например, большинство из нас испытывает удовольствие, когда является членом эффективной команды или безвозмездно протягивает руку помощи другому человеку.
Это абсолютно логично. Если бы наши мозги не были «запрограммированы» на жизнь в сообществе, человечество как биологический вид давно исчезло бы с лица Земли. У нас есть инстинктивное желание защитить группу, включая ее самых слабых и самых уязвимых членов – детей. Поведение, противоречащее этому инстинкту, служит признаком серьезной социальной и психологической дисфункции. Забота, сотрудничество и помощь – это норма, причем позитивная. И замечательный стимул в том, что эта норма ничем не обусловлена и не имеет ограничений.
Психологи, которые изучают пути развития индивидуального сознания, отмечают, что те, кто имеет на протяжении всей жизни необходимую эмоциональную поддержку, проходят путь от самовлюбленного, недифференцированного магического сознания новорожденного к полностью зрелому, целостному и многомерному духовному сознанию мудреца. Это – путь от «я» до «мы», который, если рассматривать данный процесс сквозь призму всей жизни, простирается от группового «мы» к общечеловеческому «мы», затем – к «мы» в масштабах Земли и «мы» космическому.
Самовлюбленное сознание, соответствующее проявлениям психики низкого порядка, совершенно нормально для маленьких детей, но, взрослея, они становятся социопатами, их поведение поощряется и управляется рекламодателями и демагогами. Еще более глубокая трагедия состоит в том, что взрослые, которым помешали пройти свой путь к зрелости, становятся теми, кто участвует в безжалостном соревновании за такое странное явление, как власть. Более того, система Империи косвенно признает, что она лучше всего воплощает ценности власти. Человечеству нанесен огромный вред благодаря жизнедеятельности имперской культуры, которую представляют торжествующие психопаты, чьи эмоции, реакции и поведение представляются стандартом человеческой природы.
Зрелое сознание признает, что истинная свобода не означает того, что можно действовать, полностью игнорируя других; скорее она включает в себя ответственность за целостное «мы», обязанность защитить его и служить ему. Следование по правильному пути гарантирует формирование зрелого сознания, которое минимизирует потребность общества в принудительной сдержанности, предотвращающей антиобщественное поведение тех, чей путь взросления был неправильным. Ощущение личной ответственности и самоконтроля в существенной степени основано на зрелой демократии, идее об обществе, члены которого заботятся друг о друге, и экономике реального богатства. Для социума это одно из самых ценных свойств реального богатства.
Крепкая семейная ячейка и гармоничное общество – не только ключ к нашему счастью и физическому здоровью. Эмоциональная поддержка облегчает созревание нашего эмоционального и морального сознания. Поэтому она так важна для развития всего человечества и для внедрения в жизнь истинной демократии, экономики реального богатства и мира нашей общей человеческой мечты.
Мир нашей мечты
В 1992 году я участвовал в общественном мероприятии, встрече, проходящей на высшем уровне в Рио-де-Жанейро, посвященной проблемам Земли. В событии приняли участие около 15 тысяч человек всевозможных национальностей, вероисповеданий и языков. Наши обсуждения сосредоточились на определении мира, который мы могли бы создать совместными усилиями.
Обсуждения были хаотическими и часто спорными, но один момент поразил меня, как вспышка молнии. Несмотря на то что все были очень разными, мы хотели одного и того же: здоровья и счастья для наших детей, крепкие семьи и общество, живущее в мире и согласии, хорошую экологию. В результате обсуждений начало рождаться представление о таком мире, где люди и природа сосуществуют в динамических, творческих, совместных и уравновешенных отношениях. Хартия Земли [48], которая стала результатом этой встречи, называет этот мир Земным Сообществом, сообществом жизни.
Мне довелось побывать в очень многих местах с ярко выраженными культурными особенностями: в Эфиопии, Никарагуа, Индонезии, на Филиппинах, в Калифорнии, Массачусетсе, во Флориде, Вирджинии, штате Вашингтон и даже Нью-Йоркских апартаментах на Юнион-Сквер между Мэдисон-Авеню и Уолл-стрит – которые меня вдохновили на написание книги «Когда корпорации правят миром» («Corporations Rule the World»). Оглядываясь назад, я делаю вывод, что мы, люди, имеем намного больше общего, чем думаем. Большинство из нас хочет дышать чистым воздухом и пить чистую воду. Мы хотим, чтобы у нас была вкусная питательная еда, не содержащая токсины. Мечтаем о работе, которая для нас что-то значит, достаточном прожиточном минимуме и безопасности в старости. Нам хочется участвовать в принятии правительственных решений. Мы хотим мир во всем мире.
Раввин Майкл Лернер, редактор журнала «Tikkun», пишет:
«Все мудрые духовно-религиозные традиции мира в разных вариациях содержат одну идею: настоящее человеческое счастье становится доступным, если жить в мире, основанном на правосудии, любви, великодушии, добре, прославлении Земли и уважении единого морального закона вселенной (знание которого пришло либо через откровение, либо через умозаключение)» [49].
В этом нет ничего удивительного. Некое знание изначально заложено в мозг человека. Самое потрясающее, что мир, который мы должны создать, фактически является миром, который стал пределом мечтаний всех нас, кроме, пожалуй, людей с нарушенной психикой.
Признание того, что у всех людей есть общая мечта, помогает ответить на вопрос: «Что такое реальное богатство?» Самые глубокие истины кажутся нам очевидными, как только мы обнаруживаем их. Реальное богатство – это здоровая, полноценная жизнь; здоровые, счастливые дети. Семьи, члены которых любят друг друга. Общество, заботящееся о людях. Красивая, здоровая окружающая среда. Все это приносит удовлетворение жизнью, подтверждает нашу самоценность и осмысленность существования. Это – мирный мир. Это – вещи, которые имеют реальную ценность, и единственная истинная мера экономических показателей.
Мы интуитивно признаем реальное богатство, когда узнаем о нем на собственном опыте, но, так как оно не предназначено для покупки или продажи, его ценность не может быть легко переведена в денежный эквивалент. Экономисты столкнулись с этой проблемой, когда рассматривали категорию рыночной стоимости продукции как переменную человеческого благосостояния. Они называют это валовым внутренним продуктом. Это был неправильный подход, который перевернул наши приоритеты вверх дном и привел к разрушению большей части того, что является самым важным для нашего здоровья и счастья, включая семью, общество и природу.
Здоровье человека и благосостояние зависят от очень многих вещей, у которых действительно есть рыночная стоимость: еда, жилье, транспорт, образование, здравоохранение и многие другие параметры полноценной жизни. Они, однако, являются средством, а не целью. Их реальная ценность определяется исходя из функциональных показателей, а именно – из того, насколько хорошо они способствуют улучшению здоровья людей и окружающей среды, а также жизнеспособности человека и природы.
Обратите внимание, к примеру, что продовольственный компонент ВВП не учитывает различие между качественной и некачественной пищей или между здоровой едой, потребляемой голодным, плохо питающимся ребенком, и нездоровыми продуктами, составляющими рацион толстого, вечно что-то жующего едока. Повышение рыночной стоимости потребляемой еды, которая увеличивает ВВП, не обязательно указывает на то, что наше благосостояние улучшилось.
Рассмотрим пример со сферой транспорта. Увеличение расходов на транспорт, даже несмотря на учет инфляции стоимости энергии, может просто означать, что люди проводят больше времени в пробках. Едва ли в данном случае можно говорить об улучшении благосостояния.
Эти простые примеры демонстрируют, что ВВП как единица измерения стоимости – не выгоден с точки зрения деловой активности. ВВП может повышаться во время синхронно возникающих эпидемий детского ожирения и голодания. Он может также подниматься на фоне распадающихся семей и исчезающего среднего класса, способствуя увеличению количества тюремных заключенных, росту безработицы, разрушению общества и экологических систем, опустошению внутренних производственных возможностей, недостатку школ, росту торговых дефицитов и развязыванию дорогостоящих, но бессмысленных международных войн.
Вы, вероятно, заметили, что я привожу вовсе не какие-то гипотетические примеры.
Начиная с конца Второй мировой войны, мы управляли экономикой, стараясь максимизировать стоимость здоровья и счастья – не важно, полноценного или недостаточного, главное – явившегося непредвиденным последствием экономического роста. На фоне разворачивающейся экономической резни политические деятели указывают на возрастающий ВВП и говорят нам с невозмутимым видом, что основные принципы экономики имеют свой смысл.
Почему мы всегда стремимся максимизировать финансовые затраты, а не возможности, о которых действительно мечтаем? Может быть, играет свою роль тот факт, что корпорации Уолл-стрит получают прибыль почти от всех форм деловой активности, неважно, какими они являются по своей сути – вредными или полезными. Притязания Уолл-стрит на процент с каждого доллара, находящегося в обращении, означает, что экономика должна или вырасти, или потерпеть крах (см. главу 7). Мы делаем все это для Уолл-стрит.
Вы не нуждаетесь в сертификате MBA, чтобы увидеть, что управляете работой, опираясь на неправильные указатели, особенно если при этом получаете негативный результат. Существует острая потребность прекратить использовать ВВП в качестве базовой оценки экономических показателей. Мы должны заменить его индикаторами, которые выявляют, поддерживает ли существующая экономика тот мир, в котором мы хотим жить.
Новый Экономический Фонд в Лондоне ввел самый многообещающий индекс, относящийся к истинным экономическим характеристикам, который я только видел: индекс Счастливой планеты [50]. Числитель является синтезом двух индикаторов, таких как: продолжительность жизни (которая считается простой объективной мерой физического здоровья), и удовлетворение жизнью, или счастье (которое является субъективным показателем психического здоровья). Знаменатель – экологический фактор как индикатор экологического бремени экономики на душу населения.
Результат – индикатор экологической эффективности, с которой экономика общества выходит на тот или иной уровень физического и эмоционального благосостояния. Результаты показывают, что можно жить долго и счастливо и при этом оказывать относительно небольшое воздействие на окружающую среду. Вообще, островные государства и страны с высокой гражданской активностью находятся в лучшем положении.
Тихоокеанский островной архипелаг Вануату выиграл по итогу, последовав за политикой Колумбии, Коста-Рики и Карибского острова Доминиканской республики. Западные промышленные страны выбрали неправильный путь. Индекс Счастливой планеты Австралии – 139, Соединенных Штатов – 150, России – 172, очень близкий к показателю африканской страны Зимбабве, занимающей последнее место в данной классификации – 178.
Я особенно ценю тот аспект индекса Счастливой планеты, потому что он учитывает исключительно индикаторы реального богатства. Нет ни одного искажения, идущего от большинства других финансовых индикаторов.
В идеале мы должны оценивать экономическую выгоду согласно нематериальным показателям и исходя из тех результатов, которых мы действительно хотим достичь. Например, индикаторы могут иметь следующую систему измерений.
Что мы хотим увеличить:
• процент продуктов, выращенных в местном масштабе;
• популярность фермерских рынков среди населения;
• школьную посещаемость и годовые оценки;
• показатели избирательской активности;
• число пешеходных улиц и велосипедных дорожек;
• площадь земли близ поселков городского типа;
• число молодежи, участвующей в общественной работе;
• количество соседей, с которыми мы регулярно взаимодействуем;
• процент частного предпринимательства в местном масштабе;
• размеры популяции дикого лосося.
Что мы хотим уменьшить:
• процент разводов;
• число родителей-одиночек;
• степень эрозии почвы;
• показатели преступности;
• показатели детской смертности;
• число госпитализаций детей, больных астмой;
• показатели детского ожирения.
Некоторые экономисты могут пожаловаться, что при использовании таких индикаторов мы возложим на экономику ответственность за результаты, которых, скорее всего, не смогут обеспечить свободные (нерегулируемые) рынки. Возьмите за исходную точку то, что рынок должен функционировать в рамках соответствующих правил, если он должен служить чему-то большему, нежели исключительно частным интересам немногих.
Экономика реального богатства – не единственная область частного капитала. Это накопление вкладов частного капитала, правительства и гражданского общества, совершающееся в надлежащем балансе.
Навигация судна, меняющего курс
Сосредоточим свое внимание на том, каким образом следует совершить это грандиозное превращение – экономики фантомного богатства Уолл-стрит в экономику реального богатства Мэйн-стрит. В историческом свете предстоит поворот от Империи к Земному Сообществу, от эры доминирования к эре товарищества.
Мой мудрый друг и коллега Пуанани Бургес рассказала мне как-то историю гавайского мореплавателя, который изучал и применял на практике древнее полинезийское искусство прокладывания пути к ранее не посещаемым островам, находящимся за тысячи миль от линии горизонта. Это искусство позволило первым таитянским поселенцам доплыть до островов Гавайи в далеком прошлом.
Нэйноа Томпсон предпринял первое одиночное плавание от Гавайев до острова Таити в 1976 году, используя эту древнюю практику.
«Нэйноа Томпсон учился у мастера навигации с острова Сатавал в Микронезии – Мау Пиалуг. Мау передал ему туземное знание, позволяющее провести гавайское каноэ, не пользуясь никакими приборами и инструментами, с острова Гавайи до Таити, покрыв расстояние свыше 2200 миль[44].
В качестве части процесса обучения Мау пригласил Нэйноа на наблюдательный пост О'эху, где он мог видеть острова Молокай, Мауи и Ланайи. Мау сказал ему: «Смотри за горизонт, так ты сможешь увидеть остров, к которому идешь. Если прежде ты там никогда не был, ты должен видеть остров в своих мыслях, иначе никогда не сможешь добраться до него».
Эта способность – нет, даже смелость – видеть что-то, что вы никогда не видели прежде, является важной частью пути к Земному Сообществу, прийти к которому мы жаждем. Представьте его, опишите, поделитесь увиденным – все это очень важно для процесса превращения призрачного в реальное.
Как от мореплавателей Тихого океана, так и от штурманов Большого Превращения потребуется проявить такие выдающиеся качества, как щедрость ума и сердца, смирение, умение быть лидером, храбрость и доброта. Думаете, что предстоит трудное, практически невозможное путешествие? Вспомните, что мы уже осуществили когда-то одно путешествие, осуществим его и теперь» [51].
Те, кто участвует в работе по грандиозному превращению экономики фантомного богатства Уолл-стрит в экономику реального богатства Мэйн-стрит, предпринимают смелую и дерзкую попытку «доплыть» до места, которого прежде никто из нас не видел и где никто не был. Образ этого мира является нам в форме глубокой внутренней тоски. Как древние полинезийские мореплаватели, мы должны смотреть далеко за линию горизонта, ориентироваться на то, что появляется в наших мыслях, и позволять этому видению быть нашим гидом.
Глава 10. Ключевые приоритеты
Для многих это оказалось сильным шоком. После всех попыток в течение 5000 лет покорить природу и друг друга мы, люди, однажды осознаем, что в действительности населяем живой космический корабль, который функционирует как единое сообщество. Наше завоевание природы – это, по сути, нападение на свою собственную систему жизнеобеспечения, от которой зависит каждый наш вдох.
В течение многих тысячелетий раздражительность матушки-природы уступала нашей юношеской невоздержанности, и нам все сходило с рук, казалось, что терпение и изобилие Земли были безграничны. Это время прошло.
Мы больше не можем жить по правилам вседозволенности. Нам необходимо приспособиться к новым правилам существования, учитывая законы нахождения на общем космическом корабле.
Мы должны значительно снизить планку запросов человечества к естественным системам Земли; справедливо распределять природные ресурсы; инвестировать в регенерацию социального и естественного капитала; ограничивать – даже уменьшать – прирост населения мерами, которые параллельно способствуют развитию равноправия, укрепляют общество и гарантируют возможность планирования семьи. Проблема прироста населения сложна и политически неоднозначна, но если мы не сможем справиться с ней самостоятельно, у природы найдутся собственные способы решения данной задачи за нас: мальтузианская чума, голод и внутривидовое насилие.
Уолл-стрит здесь не поможет. Эта система опирается на высокие запросы со стороны человечества к ресурсам Земли, на растущее неравенство и предпочитает инвестиции в призрачные материальные ценности инвестициям в реальное богатство, а также приветствует прирост населения как источник дешевого труда и потенциального расширения рынка.
Кажется, сказано достаточно.
Действительно, наш вековой опыт управления экономикой, основанный на вседозволенности, плохо соответствует образу жизни на космическом корабле под названием Земля. На первый взгляд, это может показаться оскорбительным фактом, но мы должны учиться управлять экономикой как подсистемой глобальной экосистемы Земли. Это потребует выработки различных совершенно других критериев, способов мышления и подходов к решению проблем. Кроме всего прочего, мы должны научиться иначе относиться друг к другу.
К счастью, у экосистем Земли есть 3,9 миллиарда лет опыта применения искусства и научных достижений к жизни на данном космическом корабле. Следует изучить и принять этот опыт, поскольку настало время по-взрослому взять на себя всю ответственность за многонаселенное сообщество, в котором мы родились.
Приспособление к новым обстоятельствам
В своем классическом эссе «Экономика грядущего космического корабля под названием „Земля“» («The Economics of the Coming Spaceship Earth») экономист Кеннет Булдинг обстоятельно объясняет, чем жизнь на космическом корабле отличается от жизни по принципу вседозволенности, когда люди относятся к природным ресурсам как к неисчерпаемым запасам и легко допускают отходы производства. Если бы подобное изобилие действительно существовало и было всем доступно в одинаковой степени, то каждого, кто жалуется, что богатство другого человека приобретено за счет его собственного, можно было бы считать ленивцем или глупцом, не использующим в своих интересах легкодоступные возможности. Любой, кто применяет ту же самую логику на космическом корабле, просто бредит.
Кеннет Булдинг отмечает, что ошибочное восприятие того, что ресурсы неисчерпаемы и фактически бесплатны, вынудило нас управлять экономикой так, чтобы постоянно ускорять процессы производства. ВВП, например, – это мера объема ресурсов, находящихся в обороте экономики: с момента их добычи (или производства) до этапов обработки, потребления и применения. Для экономистов, работающих по принципу вседозволенности, это означает, что все остальное – несущественно, то есть не должно учитываться в оценке затрат и частных выгод. Для этих экономистов «несущественное» включает природу, людей и общество – в значительной степени все те вещи, которые мы идентифицировали как реальное богатство. С такими зашоренными принципами принятия решения удивительно, что мы все еще не находимся в худшем положении, чем оказались сейчас.
Принимая ВВП как меру показателей эффективности производства, экономисты предполагают, что чем быстрее ресурсы проходят через экономическую систему, чтобы стать токсическим мусором, тем мы становимся богаче. Мы могли получить почти такой же результат, просто управляя экономикой с целью увеличения темпа роста наших мусорных свалок.
Понимание того, что ресурсы Земли не безграничны, пришло где-то в 1970-х годах, когда потребление человеком естественных регенерируемых ископаемых превысило пределы того, что могла выдержать планета, и множество природных систем начали разрушаться. Крах наступал медленно и затем начал ускоряться. Действительность изменилась, а наши способы мышления и бизнеса – нет.
Астронавты, мчащиеся в космосе в герметичном звездолете, ясно понимают, что их здоровье зависит от поддержания необходимых запасов кислорода, топлива, еды, воды и других вещей. Уменьшение потребления и полноценная рециркуляция важны для поддержания их жизни. Поскольку ничто не может быть возобновлено, то ничто не может быть потрачено впустую. Потреблять быстрее, чем пополняются запасы, – просто убийственно. Ковбои вседозволенности, которые внезапно оказываются в жилом отсеке космического корабля, или быстро постигают новые способы выживания, или исчезают.
Фактически никаких границ больше не существует. Теперь – или жизнь по правилам космического корабля, или смерть.
Если вы являетесь таким же, как я, поклонником оригинального сериала «Star Trek»[45], возможно, вы помните, как Капитан Кирк вызвал инженера Скотти, и между ними произошел следующий диалог:
– Скотти, предоставьте мне краткий отчет о положении дел по всем системам жизнеобеспечения.
– Есть, капитан. Дело – дрянь.
– Отключите все второстепенные системы немедленно и направьте все доступные ресурсы в системы жизнеобеспечения.
Ученые, которые изучают эти вещи, теперь близки к общему соглашению, что во избежание непоправимого ущерба климатическим системам Земли мы должны сократить, по крайней мере, 80 процентов глобальных выбросов парниковых газов не позже, чем к 2050 году, а по возможности и раньше. Учитывая непропорционально большую ответственность Соединенных Штатов за существующие на сей день вредные выбросы в атмосферу, наша доля потребует сокращения почти до 90 процентов.
Даже если мы выражаем готовность достичь этих чрезвычайно амбициозных целей по сокращению выбросов парниковых газов, из-за неотвратимых изменений климаа, сокращения объемов рыболовства, нехватки питьевой воды и истощения почвы мы сталкиваемся с актуальной на сегодняшний день проблемой производства пищевых продуктов. Она выражается в потере генетического разнообразия, которая уменьшает возможности для биологической адаптации.
Раздражительность может быстро вспыхнуть на космическом корабле, если несколько человек потребляют больше своей нормы и оставляют других без еды, воды и кислорода. Распределение ресурсов Земли чрезвычайно неравно, как было показано в предыдущих главах, и разрыв продолжает расти. Грядущее глобальное переселение народов, вызванное разрушительным изменением климата, почти наверняка должно увеличить социальное напряжение, повысить угрозу терроризма и общего упадка.
Тем временем, даже по самым оптимистичным оценкам, численность населения на Земле к 2050 году увеличится, по меньшей мере, на миллиард человек, в то время как эрозия почвы, поразившая сельхозугодия, климатические нарушения, истощение рыбных ресурсов и пресной воды ведут к проблеме обеспечения продовольствием уже сегодня.
Ни фантомное богатство, ни технологии, разрабатываемые в рамках существующей системы, не собираются изменять это мрачное уравнение.
Обеспечение безопасности и достатка
Мы могли бы начать с изучения организации естественных экосистем и затем попытаться подражать им.
Со времени ранних превалирующих форм организации человеческого общества мы, люди, были склонны рассматривать жизнь только как грубую конкурентную борьбу за еду и половых партнеров, и, возможно, наша имперская жестокость друг к другу оправдывается борьбой за выживание. Элемент конкурентной борьбы вносит существенный вклад в динамизм жизни, но такое соперничество – только подоплека обширной истории экстраординарной способности земной жизни к самоорганизации.
Секрет жизни находится в триллионах и триллионах клеток, организмов и сообществ организмов, задействованных в изящном танце непрерывного обмена крупинками жизни между собой. Он позволяет каждому поддерживать свою уникальность и здоровье, способствуя жизни целого и уравновешивая собственные потребности относительно потребностей более многочисленного сообщества. Современные биологи, занимающиеся передовыми разработками, утверждают, что виды, которые процветают в течение долгого времени, не являются самыми агрессивными и конкурентоспособными. Они просто находят нишу, и в ней удовлетворяют свои собственные потребности теми способами, которые одновременно удовлетворяют потребности других и оптимизируют жизнь целого.
ПРИНЦИПЫ ОРГАНИЗАЦИИ ЗДОРОВОЙ ЖИЗНЕСПОСОБНОЙ СИСТЕМЫ
1. Организовываться в динамические самодостаточные сообщества на местах.
2. Соблюдать баланс потребностей и интересов целого общества и отдельного человека.
3. Придерживаться практик экономии и взаимной выгоды.
4. Поощрять сотрудничество.
5. Оптимизировать получение и использование экологически чистой энергии и материалов, адаптируясь к определенным условиям микросреды.
6. Формировать проницаемые границы и управлять ими.
7. Развивать разнообразие и обмениваться знаниями.
Находясь в непрерывном обмене веществ, жизнь является одновременно и экономной, и взаимовыгодной. Остатки или отходы одного вида являются пищей для другого – это постоянные и всеобъемлющие процессы рециркуляции и повторного использования.
Поскольку богатство жизни основано на разнообразии и зависит от непрерывного обмена веществ, то жизнь возможна только в сообществе. Отдельный организм не может выжить в условиях изоляции от других организмов или в монокультуре, ограниченной лишь своими собственными разновидностями. Чем больше разнообразие внутри биосообщества и чем активнее осуществляется сотрудничество между видами, тем выше устойчивость сообщества в период кризиса, тем больше у него потенциала для творческой реализации, открытия новых возможностей и тем более развит навык приспособления к разнообразным и изменяющимся локальным условиям.
Способность к адаптивной самоорганизации позволяет каждой из бесчисленных локальных микросубсистем приспосабливаться к разнообразным, завязанным друг на друге условиям окружающей микросреды. Каждая микросистема, таким образом, в состоянии оптимизировать получение, распределение, использование и хранение доступной энергии и материальных ресурсов, – как для себя, так и в плане удовлетворения потребностей большей системы. Эта оптимизация возможна, так как экосистемы являются своего рода каркасом структуры жизнедеятельности на Земле.
Самодостаточная локальная адаптация в поглощении, производстве энергии и питании каждой микросистемы максимизирует безопасность и стабильность – как в местных, так и в глобальных системах. Вместо всеобщего разрушения нарушение равновесия в одной части системы может быть легко компенсировано и приостановлено в более мелком масштабе. Локальная самодостаточность также способствует тому, что каждая местная система уравновешивает потребление и воспроизводство в соответствии с доступностью ресурсов, таким образом, способствуя поддержанию баланса системы в целом.
Управляемые ограничения – неотъемлемая часть жизненных процессов и их способности к локальной адаптации. Именно поэтому живые системы научились формировать водопроницаемые мембраны на каждом уровне организации жизни: клетка, орган, многоклеточный организм, многовидовая экосистема. На каждом этапе, от отдельной клетки до экосистемы, живое существо должно добывать энергию из своей собственной среды и затем поддерживать себя в активном состоянии непрерывного обмена – внутреннего и со своими соседями. Мембрана – это еще и защита живого организма против хищников и паразитов, которые посягают на его энергию, не предлагая ничего взамен.
Если мембрана нарушена, постоянные энергетические затраты способствуют смешиванию внутренних структур организма с энергией окружающей среды, и он умирает. Организм также погибает, если мембрана плотно закрывается, изолируя его таким образом от окружения и отключая от жизненно необходимого энергетического потока, возникающего в процессе взаимообмена со средой обитания.
Поскольку наиважнейшие формы реального богатства являются условием жизни, термин «экономика жизни» становится синонимом для реальной экономики богатства, принцип организации которой соответствует устройству здоровой экосистемы. Мера состоятельности экономики жизни – живучесть, или творческая жизненная энергия, воплощенная в людях, отношениях и окружающей среде.
Экономика жизни самоорганизуется в рамках рыночных законов. Она внедрена во все формы существования и спланирована так, что уравновешивает потребности в стабильности со способностью к творческой адаптации в окружающей среде. Она структурирована, чтобы быть независимой в получении большей части необходимой ей энергии и удовлетворении других потребностей. Индивидуальные предприятия характеризуются человеческим масштабом и локальной принадлежностью. Власть принятия решения распределена среди участников сообщества с учетом их соответствующих ролей в области производства, потребления и гражданского статуса.
Культура экономики жизни основана на взаимной ответственности каждого человека за баланс между удовлетворением своих личных потребностей и обязательством поддерживать благополучие целого. Каждое коммерческое предприятие, как ожидается, должно делать то же самое. Прибыль – это средство ведения торговли, а не самодостаточная или основная цель.
Как и любая биологическая система, структура экономики жизни определена, прежде всего, ее внутренними потоками энергии, которые в человеческом сообществе принимают форму отношений доверия и заботы – тем, что мы называем социальным капиталом. Отметьте, что я не говорю здесь о финасовых или материальных потоках. Я говорю о потоках жизненной энергии, которая в человеческом сообществе означает потоки не превращенного в деньги доверия и заботы, важных для единства и выживания сообщества. Еще одно основополагающее качество экономики жизни: лидер должен быть талантливым организатором разного рода народных объединений.
Вспомним, что управляемые проницаемые границы нужны для поддержания жизнеспособности организма, чтобы создавать и поддерживать энергетический обмен, необходимый для его существования.
У каждого сообщества должно быть развито чувство собственной идентичности и осознание, что каждый несет ответственность за пополнение человеческого, социального и естественного капитала. Это крайне важно для поддержания жизни общества и его способности приносить пользу членам. Чтобы делать такие инвестиции, необходимо управлять своими экономическими ресурсами и приоритетами.
Это не означает, что местные системы экономики жизни отключают себя от мира. Наоборот, они признают взаимные выгоды справедливой торговли товарами и услугами и свободного обмена идеями, технологией и культурой. Тот, кто принимает участие в работе локальной экономики, должен быть готов играть по местным правилам, где каждая сторона должна уважать право других на собственные приоритеты.
В своей потребности управлять пограничными отношениями реальное богатство Мэйн-стрит, или экономика жизни, входит в прямой конфликт с интересами хищников Уолл-стрит. Экономика жизни контролируется в местном масштабе. Уолл-стрит провозглашает «протекционизм». От имени «свободного» рынка (читай: свободного для самых влиятельных игроков рынка) она требует равного доступа к общественным ресурсам во имя исключительно личной выгоды «удаленных» владельцев бизнеса (не имеющих отношения к оперативной работе предприятия, а пользующихся услугами местных управляющих) и менеджеров, у которых нет ни знания, ни намерения заботиться об обществе и его приоритетах.
Программа экономической глобализации Уолл-стрит
В какой-то момент Уолл-стрит поняла, что ее способность производить незаработанную прибыль лучше всего обеспечивается системой, которая минимизирует уровень локальной экономической независимости и максимизирует зависимость экономических общин от удаленных ресурсов. Рынок фермеров, где местные производители и потребители собираются, чтобы участвовать в непосредственных обменах, предполагает целый ряд выгодных стратегий для общины. Еда свежа, транспортные расходы минимальны, индивидуальные бартерные отношения развивают общину, участники могут быстро приспособиться к изменению местных предпочтений и условий, и локальная экономика амортизирует продовольственные потрясения, происходящие во внешнем мире.
Уолл-стрит смотрит на все это и говорит: «Где же здесь прибыль? Мы нуждаемся в такой глобальной продовольственной системе, при которой производители в Чили будут зависеть от клиентов в Нью-Йорке, и наоборот. Тогда все стороны будут зависеть от нас, и мы будем служить посредником. Мы можем установить цены для обеих сторон и потребовать, чтобы производители покупали семена, удобрения и инсектициды у нас, по нашим ценам. Чем убедительнее мы будем выдвигать аргументы для иностранных производителей в пользу того, что, специализируясь на особых товарах и продуктах, они обогатятся, разнообразив свой рацион, тем сильнее они будут зависеть от нас, и тем больше потом будет наша прибыль».
Уолл-стрит, предпочитая всюду устанавливать систему локальной монокультуры, не только ставит каждое сообщество в зависимость от хищных корпоративных посредников, но и снижает степень глобальной продовольственной безопасности.
Погодные катаклизмы в одной части света создают нехватку продовольствия в другой. Если Соединенные Штаты решают превратить свой урожай зерна в этанол, цены на плоские маисовые лепешки в Мексике устремляются вверх, пронзая крышу. Одна страна может решить, что ей выгоднее заасфальтировать свои сельхозугодия и импортировать продукты из мест, где рабочая сила и земля дешевле. Ошибка таких краткосрочных финансовых вычислений проявится, когда в стране-поставщике случится неурожай и будет принято решение остановить экспорт, чтобы прокормить собственное население.
Преобладание монокультуры делает урожай особенно уязвимым для насекомых или неблагоприятных погодных условий. Поставка больших объемов продуктов по всему миру нарушает естественные барьеры экосистемы и заносит различных вредителей, против которых у экосистем нет иммунитета.
Общество, использующее собственные ресурсы для удовлетворения своих потребностей, вряд ли опустошит экономику, решив перебазировать главную фабрику в другое место. Также, вероятно, и местный рынок не пострадает из-за какого-нибудь внезапного изменения глобальных условий торговли. Природа мудра и дальновидна. Уолл-стрит же является жадной и близорукой. Мы должны приложить все усилия, чтобы добиться соответствующего сходства с природой.
Распределение приоритетов в Новой экономике
На космическом корабле под названием Земля нет места для войны, спекуляций с фантомным богатством и рекламы, стимулирующей потребление. Заливая почву асфальтом и бетоном, разрушая ее всеми известными нам способами, мы, очарованные демонстрацией материального избытка, изымаем производительную землю из оборота, расходуем и загрязняем водные запасы. На космическом корабле все эти акты убийственного безумия категорически запрещены. Мы можем и должны переориентироваться и держаться курса более выгодного использования ресурсов, которые сейчас так необдуманно тратятся.
Весь этот список вещей, которые не работают на космическом корабле, ставит на повестку дня перераспределение приоритетов, чтобы выявить наиболее острые потребности экономики реального богатства. Мы можем перераспределить ресурсы, изъяв их из области вооружения и направив в сферу здравоохранения и восстановления окружающей среды; из сферы автомобилестроения – в область общественного транспорта; из горнодобывающей промышленности – в безотходное производство; из строительства спальных районов – в возведение компактных сообществ и в восстановление лесных угодий и пахотных земель; из сферы рекламы – в сферу образования; из области финансовых спекуляций – в область местного предпринимательства. Это лишь некоторые примеры первоочередных приоритетов. Подобное перераспределение – ключ к облегчению общего человеческого бремени на Земле, к улучшению здоровья и к счастью людей.
Переход не будет безболезненным, особенно для работников учреждений экономики фантомного богатства: их места будут сокращены. Уолл-стрит нанесла решающий удар по самой себе и тем самым услужливо инициировала процесс трансформации.
К счастью для всех, существенные инвестиции в Новую экономику создадут гораздо больше новых «зеленых» рабочих мест, чем число должностей в сфере обслуживания фантомного богатства, которые будут ликвидированы, когда экономика Уолл-стрит разрушится. Если мы сделаем все правильно, будет много серьезной работы для всех, включая беженцев с Уолл-стрит, и найдутся даже сейчас отрицаемые значительные средства к существованию – в виде компенсационных пакетов, хотя, конечно, не с 6-, 10-значными цифрами. Для тех, кто считает, что ему сложно приспособиться к справедливому распределению компенсаций, я рекомендую брать курс на комфортную практику добровольной простоты.
Главная угроза нашей безопасности лежит в области погодных катаклизмов, нефтяной зависимости, нарушении поставок продовольствия, водного дефицита, социального напряжения из-за общественного разложения и чрезвычайного неравенства, катастрофических затрат на здравоохранение и финансового коллапса. До сих пор наше главное обязательство по обеспечению национальной безопасности состояло в том, чтобы поддерживать чрезмерно большую военную машину, участвовать в бессмысленных международных войнах и строить новые тюрьмы. Все это, по большому счету, никак не способствует нашей безопасности.
Мы, Соединенные Штаты, несем ответственность примерно за половину мировых военных расходов и выделяем большую часть неконтролируемого федерального бюджета на поддержание наших военных учреждений [52], пренебрегая сферами образования, здравоохранения, развитием инфраструктуры, поисками решения экологических проблем и другими актуальными задачами современного общества. На сегодняшний день основная военная угроза исходит от горстки террористов, чья степень вооружения немного больше, чем их готовность умереть за свои убеждения.
Исследователи военного дела давно уже пришли к выводу, что развертывание обычной группы войск бесполезно и непродуктивно в борьбе с нетрадиционными врагами, которые смешиваются с гражданским населением. Неизбежный косвенный ущерб провоцирует акты насилия и ускоряет увеличение числа террористов за счет дополнительной вербовки. Единственные, кому выгодна эта глупая политика безопасности, – это корпорации Уолл-стрит, которые получают прибыль от расходов на оборону.
Реальная политика безопасности продвинула бы глобальную инициативу отказа от войны как от инструмента внешней политики и сокращения наших вооруженных сил в пользу гражданской Национальной гвардии в качестве внутренних сил безопасности, а-ля Швейцария. Одновременно бы запустился процесс перенаправления человеческих и материальных ресурсов военной промышленности в сферу образования, здравоохранения, восстановления окружающей среды и энергетической модификации нашей инфраструктуры.
Городская застройка малой плотности занимает лучшие сельскохозяйственные и лесные угодья, уменьшает продовольственную безопасность, увеличивает расходы на инфраструктуру, препятствует регенерации водоносного слоя, создает автомобильную зависимость и зависимость от импортной нефти, подрывает здоровье общества и увеличивает количество ядовитых выбросов, что ведет к загрязнению воздуха, земли и воды. Рациональная транспортная политика и изменение конфигурации нашего физического пространства так, чтобы дом, работа, школа, магазины и места отдыха находились в непосредственной близости, многим поможет обойтись без частных транспортных средств. Нужно возвратить землю, необходимую для сельского хозяйства, лесов и естественной среды обитания, и помочь восстановить отношения в обществе, необходимые для человеческого благосостояния и счастья.
Строительство и обслуживание зданий составляют основу неэффективных энергетических затрат. Чтобы достигнуть нашей цели – 90-процентного сокращения выбросов парниковых газов, – все новое строительство должно будет отвечать стандартам живого жилищного строительства, согласно которым здания, как минимум, должны быть экологически нейтральны, а предпочтительней, чтобы жилое здание вносило положительный вклад в выработку энергии и очистку воздуха и воды. Мы будем также нуждаться в новой программе, нацеленной на переоснащение уже существующих домов и зданий.
На самом деле, это – счастье, что большая часть нашей национальной транспортной системы и общественной инфраструктуры находится на последней стадии разложения из-за десятилетий пренебрежения ее нуждами. Разрушающаяся система частично основана на устаревшей транспортной системе и модели землепользования. Раз уж мы должны их восстанавливать, имеет смысл менять их на модели, которые используют эффективные и возобновляемые источники энергии, поддерживают сообщество и устраняют зависимость от автомобильной промышленности.
Как только переход завершится, ВВП уменьшится. При этом безопасность и качество жизни улучшатся.
Соответствующая роль бизнеса в Новой экономике, в ответ на потребности человека, состоит в обеспечении продуктов и предоставлении услуг, благоприятных для Земли, а не в создании искусственных желаний. Реклама вне информирования людей о доступности и особенностях продуктов и услуг не имеет никакого оправданного места в общественной жизни и не относится к обоснованным торговым издержкам. Просто запрет на рекламу привел бы к серьезным и сложным конституционным проблемам свободы слова. Нет никакого конституционного барьера – однако, и требований, – чтобы затраты на рекламу, помимо информирования о продуктах и технических требованиях, оплачивались за счет доходов, остающихся после уплаты налогов. Это лишь другая сторона одной и той же проблемы. Кроме того, нет никакого законного обоснования тому, чтобы предоставить Уолл-стрит один из наших самых ценных общественных ресурсов – диапазон радиовещательных частот.
Радиовещание – достояние общественное и должно надлежащим образом служить общественным интересам. Разрешение нескольким частным медиа-корпорациям монополизировать вещание и служить своим узким интересам в области пропаганды культуры индивидуализма, жадности, насилия и материального избытка совсем не соответствует соблюдению интересов социума. Независимое государственное и общественное радио– и телевещание, предоставляющее широкий диапазон мнений, должно получить предпочтение при условии, что владельцы Уолл-стрит не участвуют в распределении радиовещательных частот.
Переход к экономике, ориентированной на реалии живого космического корабля Земля, ставит существенную креативную проблему. Это также дает грандиозную возможность осознать и выразить весь наш творческий потенциал.
Нам нужно изменить фактически каждый аспект нашей деятельности, связанной со структуризацией и управлением экономическими системами. Вместо того чтобы увеличивать скорость, с которой мы превращаем полезные ресурсы в ядовитый хлам, мы должны оптимизировать качество и количество наших запасов реального богатства, заботясь об их переработке и повторном использовании в непрерывных циклах производства-потребления, которые преобразовывают затраты на один род деятельности в ресурсы для другой. Мы должны учиться подражать жизнеспособности самоорганизации экосистем местного масштаба, чтобы интегрировать наши жизни в биосистему Земли. Чтобы преуспеть в этом, нам придется полностью изменить процессы экономической глобализации, которые подрывают эффективность, баланс, гибкость и адаптивные способности реального богатства в рамках экономических систем Мэйн-стрит.
Перераспределение ресурсов от вредного или расточительного использования к выгодному является основополагающим приоритетом программы Новой экономики.
Ключевые пункты этой программы включают:
Читать бесплатно другие книги:
