Падеспань Жуков Ростислав
Это – специальная столовая для иностранцев и, пожалуй, единственная в Мадриде бесплатная столовая, содержащаяся за счёт налогоплательщиков, а не церкви.
Просто так туда не пускают. Для этого надо выправить в «Крус Роха» специальную картилью с фотографией и печатью. Картилья даётся на три месяца. С ней идёшь в столовую, и там тебе дают тархету (уже без фотографии), по которой тебя и будут кормить в течение 1 месяца; через месяц прямо в столовой дают новую, потом – ещё одну, и всё. Затем надо опять идти в «Крус Роха» и продлевать картилью ещё на три месяца.
(«Если хочешь сигарету – заверни свой… в тархету, если хочешь сигарилью – заверни свой… в картилью», – говаривали мы с Шоссом).
Когда прошло три месяца, я продлил картилью. По истечении ещё трёх месяцев я попытался сделать то же самое, но это уже не удалось. Порядки в «Крус Роха» ужесточились, и у меня потребовали carnet de la polica, то есть временную резиденцию. У меня её, конечно, быть не могло, но с картильей рекомендованным выше образом я поступать не стал – хотя с куревом в тот момент и был напряг, других документов у меня тогда не было. А в столовой на Палос де ла Фронтера я питался итого полгода.
Адрес столовой – улица Канариас, 5. Раньше там рядом был Южный автовокзал, но сейчас его нет. Если идти пешком от одного из основных мадридских ориентиров – железнодорожного вокзала Аточа – вниз по большой улице Санта Мария де ла Кавеса, то путь займёт восемь минут. Улица Канариас будет пятая налево. Рядом там начинается большая транспортная развязка.
Работает столовая с 1230 до 1445. В холле сидят за столом два дежурных и стоит сегур с дубиной. Ты говоришь им: «Буэнос диас», они отвечают тебе: «Буэнос диас», и дежурный ставит на твою тархету штампик. Там на тархете по краю идут такие квадратики, а в них напечатаны числа от 1 до 31: если сегодня, к примеру, 10 число месяца, то квадратик с числом 10 он и штемпелюет. Перед дежурным на столе лежит большой лист с напечатанными по порядку числами. Но это уже не числа месяца, а номера тархет; дежурный смотрит номер твоей тархеты и зачёркивает этот номер на своём листе. Мой номер, к примеру, был 222. Как догадался читатель, всё это делается для того, чтобы за день одно и то же рыло не пожрало дважды.
Сразу по открытии столовой в холле выстраивается очередь дармоедов с тархетами, но движется она быстро: один дежурный штемпелюет тархеты, а другой зачёркивает номера.
Задержка случается, если у какого-нибудь, например, негра тархета кончилась в связи с истечением трёхмесячного срока её действия. В таком случае дежурный вежливо и терпеливо объясняет негру, который не понимает по-испански, что надо съездить в «Крус Роха» и продлить там картилью; негр возмущается и кричит на мумбо-юмбо, убеждённый, что его не пускают потому, что дежурные и вообще все испанцы – расисты; сегур и дежурные его успокаивают, один из них начинает объяснять всё снова – по-английски; негр всё равно ничего не понимает, а стоящие за ним в очереди волнуются и, виня во всём негра, кричат: «Ке паса!» («В чём дело!») – единственное, что знают по-испански сами.
Сделав отметки в тархете и в своей таблице, дежурный выдаёт бумажку, на которой авторучкой пишет: «1» (то есть – один обед). Бумажка эта не простая, а розовая, и вырывается дежурным из специальной книжечки. Возможно, на бумажке имеются даже какие-то номера или водяные знаки. Этого я, впрочем, не знаю, так как, не разглядывая бумажку, всегда спешил к раздаче.
Раздача обедов осуществляется в зале, где меж рядами столиков прогуливается второй сегур с дубиной, наблюдая, чтобы обедающая публика не задралась между собой.
Отдав раздающей еду сеньоре в белом халате свою бумажку с цифрой «1», ставишь на поднос тарелку с первым, тарелку со вторым, а также берёшь то, что положено на десерт (йогурт или какой-нибудь фрукт), а также булку. Два раза в неделю выдавали по литру молока. «На ужин» ежедневно давали мешочек с хлебом, нарезанным мясом и какими-нибудь сырками.
На первое обычно бывал горох (фасоль, чечевица, бобы), сваренный с другими овощами и мясом; либо паэлья (национальное испанское блюдо: крашенный жёлтый рис с креветками, моллюсками, разными там крабами, а также с красным перцем, зелёным горошком и иногда с кусочками курицы); либо суп-пюре из овощей; либо рыбный суп; либо мясо с картошкой; либо, к прискорбию Шосса, – макароны с соусом.
На второе обычно бывала жареная форель с гарниром из салата, либо курица, либо ростбиф, либо тефтели, либо сосиски с соусом.
Добавки, как правило, давали, но только первого блюда. Впрочем, хватало и без добавки! Готовили там неизменно очень, очень хорошо, но зачастую всего было не съесть. Горы недоеденных кушаний, не говоря уже о хлебе, вперемешку с пустыми консервными банками, обрывками бумаги и прочим мусором в этой столовой выбрасывались в мусорный бак.
В субботу, воскресенье и праздничные дни столовая не работала, и накануне, наряду с горячим обедом, там выдавали пакеты с «сухим пайком». Туда входили консервы, колбаса, бекон, оливки, печенье, сырки, соки, шоколад и т. д.
В общем, завершая описание прекрасной, незабываемой столовой на Палос де ла Фронтера, ещё раз подчеркну: КОРМИЛИ ТАМ ОТЛИЧНО!
Первый заработок и билет Майкла. Поначалу ежедневный обед и был нашим основным занятием.
Будить в альберге, как я уже говорил, начинали в 6, а к 10 часам утра всех выгоняли вон. Столовая открывалась в 1230. До этого времени мы ездили и ходили пешком по Мадриду, продолжая пропитываться мадридским урбанистическим духом. После сытного обеда мы отдыхали в каком-нибудь сквере, а потом опять и опять странствовали по Мадриду. В пище у нас, как видит читатель, ни малейшего недостатка не было. Кроме горячих обедов и «сухих пайков» в столовой, мы получали утром в субботу и воскресенье в альберге консервы и хлеб, ну, и каждый вечер – бокадильос.
Альберг открывался в 6 вечера, но мы старались возвращаться туда не раньше восьми, к бокадильос, ибо находиться лишний час в шуме и бардаке нас не тянуло.
С деньгами было крайне туго – то есть их не было. На то, что в первый день осталось от тысячи дона Висенте, мы купили пачку сигарет. Но в один из вечеров мне повезло. Работник альберга заинтересовался российскими деньгами и приобрёл у меня для своей коллекции 26.000 рублей за 500 песет. Я был чрезвычайно рад этой сделке, так как пачка рублей валялась в моей сумке совершенно бессмысленно. В России-то я мог бы поменять их примерно на 650 песет, ну, а в Испании в обменных пунктах рубли не поменяешь ни на сколько, хоть привези целую тачку, и то, что кто-то за них что-то дал, было везением. А 500 песет, полштуки! – в то время это была для нас сумма. На следующий день мы с Шоссом отметили продажу российских дензнаков распитием пива
Многие обитатели альберга занимались продажей благотворительной газеты «Фарола». Мы узнали адрес и посетили контору этой газеты, однако в продавцы нас не взяли, велев зайти через неделю. Мы зашли через неделю. Нам ответили, что нет шефа, и надо зайти первого числа. Впоследствии мы ходили туда несколько раз, пока нам это не надоело.
Впрочем, однажды мы с Шоссом честно заработали 100 песет. Когда мы бродили по городу за речкой Мансанарес (в Замансанаречье, как мы говорили), нас окликнула какая-то испанка и попросила отнести на второй этаж баллон с газом. Мы отнесли баллон, и она дала нам за это 100 песет. Это был наш первый заработок в Испании. В табачном магазине мы высыпали из спичечного коробка на прилавок 30 песет по 1 песете, добавили честно заработанный стольник и купили пачку сигарет «Коронас».
…Что касается билетов на метро, то их давали раз в неделю, а 10 поездок на неделю – явно мало. Столовая работает с понедельника по пятницу, каждый день туда-обратно – вот и весь билет. А мы ведь ездили не только в столовую!
С билетом нас как-то выручил, не ведая о том, «мой» негр Майкл. Однажды я нашёл на своей кровати едва начатый билет на 10 поездок. Его, несомненно, уронил со своей верхней койки Майкл. Мы с Шоссом сочли возможным быть не слишком щепетильными и взяли билет себе. Да простит меня «мой» негр!
Что касается метро, то на нём мы быстро обучились ездить без билетов.
Мадридское метро заслуживает отдельной главы в этой книге, и поэтому сейчас мы на время простимся с альбергом «Эль Парке».
Глава 4. Мадридское метро
(Внимание, господа пассажиры! Метро Мадрида сообщает…)
Начало объявлений по трансляции в метро; следует после мелодичного сигнала.
А как в метро мадридском мы давим жука,
То сегуры нас берут за бока.
А как сегуры нас берут за бока,
То мы в метро мадридском не давим жука.
Частушка, сочинённая мной и Шоссом. Смысл её читатель поймёт по ходу чтения данной главы.
Мадридское метро. Метро в Мадриде существует с 1919 года.
Работает оно с 6 утра до часу ночи.
Сеть его весьма обширна. Кроме того, метро непрестанно строится дальше и дальше.17 К моменту нашего с ним первого знакомства в феврале 1995 года метро Мадрида насчитывало 126 станций. Летом 1996 года была завершена кольцевая линия (сиркуляр), и станций стало 129. Тогда существовало 10 линий, строилась ещё одна и продлевались существующие.
Как и в Санкт-Петербурге и Москве, на схемах мадридского метро каждая линия раскрашена в определённый цвет. Таким образом,
1 линия – голубая; 6 линия (сиркуляр) — серая;
2 линия – красная; 7 линия – оранжевая;
3 линия – жёлтая, 8 линия – розовая;
4 линия – коричневая, 9 линия – фиолетовая;
5 линия – зелёная, 10 линия – синяя.
Есть ещё ветка (рамль). Рамаль состоит всего из одного перегона и соединяет две станции разных линий: Опера и Принсипе Пио. На схемах рамаль раскрашен в белый цвет.
Проход в метро по билету. Билет на одну поездку в мадридском метро в 1996 году стоил 130 песет, билет на 10 поездок – 650 песет. Имеются также месячные, льготные и прочие абонементы.
Билеты продают кассиры или автоматы при входе на станции, а проверяют контролёры на перронах, в вагонах или переходах. Контролёры встречаются довольно редко.
Чтобы пройти в метро, надо вставить билет в щель, имеющуюся спереди турникета. Внутри турникета раздастся жужжание, и билет вылезет из другой щели, сверху турникета. Надо забрать билет, сунуть его в карман и отодвинуть рог, преграждающий тебе дорогу на уровне живота. Рог спрячется в гнездо в стенке турникета, и за твоей спиной дорогу следующему пассажиру преградит вылезший из гнезда другой рог. Если билет в щель не сунуть, рог не отодвинется.
Машина, спрятанная в турникете, отпечатывает на билете дату либо номер дня. Если ты едешь, к примеру, 5 февраля, то на билете будет напечатано либо 5—02, либо 36 – номер дня с начала года. На разовых билетах машина печатает также время суток.
Проход в метро по одному билету вдвоём. По одному билету на 10 поездок можно ездить и вдвоём – хоть вдесятером – главное, чтобы на билете было должное число «просчек» – отпечатков контрольной машины. Одна персона суёт билет в турникет, проходит, передаёт билет другой персоне, та снова суёт билет и так далее. Если попадётся контролёр и проверит билет, который один на двоих (троих, десятерых), но на котором две (три, десять) сегодняшних «просчек», он ничего не скажет: проезд оплачен, и всё тут.
В метро можно войти вдвоём по одному билету, не пробивая его дважды. Разумеется, тут уже не имеет значения, на 10 поездок билет или разовый, так как вторая персона всё равно будет являться «зайцем». Первый господин пробивает билет, и рог подаётся вперёд. Нужно осторожно протиснуться бочком, чтобы рог не отодвинулся до конца – тогда он зафиксируется намертво, и дорогу второму господину преградит новый рог. А так – второй господин проходит боком следом за господином первым, и дело в шляпе. Если делать это аккуратно, то кассир из своей будки ничего не заметит.
Повторное использование одной «просчки». Теперь рассмотрим такой случай. К примеру, господин один раз законно проехал по билету 11 марта, и машина отпечатала на билете 11—03 либо 70 (номер дня 11 марта). Приехав, куда надо, господин вылез из метро, сделал свои дела, а потом, чтобы ехать снова, залез в метро уже просто так: ведь на билете уже есть сегодняшняя просчка!
В случае контролёров этот фокус может не пройти, так как на одних станциях турникетная машина ставит на билет именно число, а на других – номер дня. Контролёр может знать, чт должно быть на билете. Погореть господин в таком случае может, если встретит контролёра прямо на станции, ещё не успев забраться в поезд. В поезде-то поди контролёр разберись, с какой станции господин едет – он может назвать любую.
Что касается разовых билетов, то на них, как я говорил, машина печатает не только дату, но и время. И если на билете стоит 8 часов 07 минут, а тебя поймали в шесть вечера, то контролёры вряд ли поверят, что ты весь день не выходил из метро, к примеру, там спал.
Проход в метро без билета. «Бесплатные» входы. Чтобы войти в метро без билета, ума не требуется, нужно только везение и немного ловкости.
На каждой станции метро, точнее, на каждом входе (их обычно несколько на одной станции) есть стеклянная будка, предназначенная для кассира.
На ряде станций, которые мы называли «бесплатными», в будке этой никого нет – она вообще заперта; билеты продаются только в автоматах.
Ну, что тут объяснять? Я, как и Шосс, обычно пролезал под рогом; проворный Тушкан перепрыгивал через турникет. Все безбилетники делятся на эти две категории: одни лезут под рог (надо только нагнуться пониже, чтоб не застрять; автор этих строк несколько раз таким образом застревал); другие перепрыгивают через турникет (главное, ногами за него не зацепиться). Вот и всё!
Эта процедура у нас называлась «жуковать» или «давить жука». Действительно, пролезающий под рогом господин подобен жуку. Обычно же говорят просто «прыгать». Так же эту процедуру называют и испанцы: saltar (прыгать). Я много раз видел прыгающих и жукующих испанцев, причём не только молодых или плусов, но и вполне благообразных.
«Бесплатных» входов, однако, в Мадриде становится всё меньше. В 1995 году их было много, например, по 4 и 5 линиям; в 1996 году многие такие входы переделали на «платные», то есть отперли будки, включили в них свет и посадили внутрь кассиров. Однако ряд «бесплатных» входов остался.
Если на станции только один вход, то он точно «платный», там всегда кто-то есть в будке. Один вход имеют немногие станции, например, Лас Мусас и Аскао на 7 линии, Ивиса на 9 линии. Если на станции более одного входа, то один из нх может быть «бесплатным», а если входов 5 – 6, то один-то уж точно «бесплатный». Более одного «бесплатного» входа на одной станции не бывает.
К примеру, вот на каких станциях один из входов был «бесплатным» осенью 1996 года и, может, таковым является сейчас:
Тирсо де Молина (1 линия) Нуэвос Министериос (6, 8) Новисиадо (2)
Крус дель Райо (9) Куатро Каминос (1, 2, 6) Рубен Дарио (5)
Конча Эспина (9) Гусмн Эль Буэно (6) Иглесия (1)
Коломбия (9) Диего де Леон (4, 5, 6) Сьюдад Линеаль (5)
Гарсия Ноблехас (7) Аточа (1) Листа (4) – и др.
Узнать, «бесплатен» ли вход, можно, не спускаясь в метро. Если над входом, кроме вывески с названием станции, висит большая синяя табличка с красной полосой по низу – значит, вход «бесплатный». (На табличке написано, что билеты на данном входе продаются только в автоматах).
Впрочем, если вход «бесплатный», то это ещё не значит, что через него можно будет бесплатно войти: именно на таких входах часто скучают сегуры. Если на входе таковые имеются, войти не удастся: надо выходить вон и искать другой вход (или купить билет).
Проход в метро без билета через «платные» входы. «Платных» входов в мадридском метро абсолютное большинство. (Я пишу слова «бесплатный» и «платный» в кавычках, так как, по идее, платить-то за вход в метро надо везде).
Если вход «платный», то есть в будке сидит кассир, а то и ещё кто-нибудь из работников метро, значит, без билета не войти?
Ничего подобного!
Во-первых, много зависит от расположения будки относительно турникетов и других конструктивных особенностей данной станции.
Возьмём, к примеру, один из входов станции Метрополитано (6 линия). Будка и турникеты там находятся глубоко под землёй, чтобы их достичь, надо спуститься на трёх эскалаторах, но не в этом дело. Спустились; далее, чтобы попасть на эскалатор, уже надо пройти через турникет. Эскалаторов и турникетов здесь два: один слева, другой справа. Так вот, будка с кассиром находится рядом с тем турникетом, что справа, он из будки хорошо просматривается, а левый турникет из неё абсолютно не виден! «Бесплатные» станции метро могут все превратиться в «платные», но вот этот вход на станцию Метрополитано вряд ли переделают. Удобно расположены входы и на ряде других станций – кассиру из будки плохо видны или не видны вовсе турникеты.
Большинство входов, впрочем, спланированы так, что турникеты из будок хорошо видны. Иногда они прямо под носом у кассира. Ну, что тут делать? Не прыгать, и в итоге не ехать?
Если в будке сидит, наряду с кассиром, сегур – то, конечно, думать об этом не приходится. Сегур тут же выскочит из будки, как чёрт из табакерки. Если убегать от сегура, то он за тобой погонится, как Терминатор в фильме «Терминатор-2». Сегуры – ребята спортивные. Если будешь сопротивляться сегуру, то можешь и дубины отведать – с некоторыми из неподатливых «зайцев» такое случается.
Ну, а если в будке сидит одна кассирша, например, девица, которой всё до лампочки, или, в общем, просто один человек, прыгать и жуковать запросто можно. Что сделает кассир? Если народу на станции много, он может и не заметить, что кого-то там чёрт понёс под рогами. Если заметит, то, скорей всего, сделает вид, что не заметил. Ты ведь не один такой, там, может, каждые пять минут кто-то лезет без билета. Что, он будет за всеми бегать? Да он и ни за кем не побежит – на кого же он оставит свою будку? Ну, может постучать в стекло или даже открыть дверь и что-нибудь тебе крикнуть напутственное. Бегать за тобой он не будет и потому, что ему за это не платят, для этого есть сегуры и контролёры.
Что кассир способен сделать, так это нажать на кнопку сигнализации: сегуры ведь могут быть и внизу, на перроне или в переходах. Тогда на станции раздастся мелодичный сигнал, и сегуры, если они там, конечно, имеются, будут знать, что кто-то влез без билета. Я много раз слышал такое музыкальное «курлы-мурлы», когда жуковал на станции Суансес (5 линия). Кассир может сообщить сегурам и по рации, что на станцию пробрался без билета господин, который выглядит так-то и так-то.
Сегуры. Они бывают зелёные и чёрные, то есть в зелёной либо чёрной форме. В чём состоит принципиальная разница, я не знаю, но чёрные считаются более коварными.
Обычно на линии дежурят двое сегуров. Они ездят с одной станции на другую, ходят по переходам и т. д.
На многих станциях в переходах процветает нелегальная торговля: негры, арабы, китайцы и т. д. торгуют сигаретами, одеждой, украшениями и чёрт знает чем ещё. Если вся эта публика стала вдруг сворачивать свой товар и разбегаться в разные стороны, значит, сегуры близко. Сегуров ведь интересуют не только «зайцы», но и такие вот торговцы, как и все прочие нарушители порядка в метро.
Если ты встретил сегуров уже после того, как благополучно забрался без билета в метро, скорей всего, они на тебя внимания не обратят – ведь на лбу не написано, что билета нет.
Встреча на Усере. Шосс с Тушканом как-то пролезли без билетов на станцию Усера (6 линия). Кассир заметил их манипуляции и сразу вызвал сегуров. Спускаясь по эскалатору, Шосс и Тушкан увидели, что снизу вверх по соседнему эскалатору бегут два сегура, на ходу доставая из «ножен» дубинки. Сегуры, которых вызов застал внизу, ещё не знали, в чём дело – в метро ведь бывает и кто гораздо хуже нелегальных торговцев и «зайцев».
– Что там случилось? – спрашивал один сегур на бегу другого.
Шосс и Тушкан стремительно припустили вниз и достигли перрона. Им не хватило пары минут: когда поезд уже выказался из тоннеля, сверху примчались сегуры. Впрочем, поскольку кассир отправил их всего лишь за «зайцами», успокоившиеся сегуры убрали дубинки, вывели Шосса и Тушкана наверх, по дороге побеседовали с ними о футболе и выставили вон. Цвет сегуров был чёрный.
Падение Шосса на Пасифико. Интересно отношение к «зайцам» пассажиров-испанцев. Как-то раз я, Шосс и Тушкан прорывались на станцию Пасифико (1 и 6 линии). Я жуканул, Тушкан прыгнул, а Шосс полез под рог и застрял. Совершив рывок, он выскочил из-под рога, но побрался; пакет, который он нёс, лопнул, и из него вылетели и с грохотом покатились в разные стороны банки консервов, посыпались пакетики с печеньем и всем прочим, что он получил в столовой на Палос де ла Фронтера. Испанцы, прекрасно видевшие, как он лез под рогом, заботливо помогли ему собрать всё это добро в пакет; кассир же из будки ничего не сказал. Шосс поспешил за нами, и мы уехали.
Испанский дедушка на Тирсо де Молина. Летом 1996 года я, Виктор и Татьяна влезли на «бесплатный» вход станции Тирсо де Молина (1 линия). Следом за нами по билету прошёл благообразный испанский дедушка с маленьким внуком. Не знаю, как деду, а внуку наше поведение не понравилось.
– А почему мы прошли по билету, а эти сеньоры – без билета? – громко спросил он. Кроме нас, на станции никого не было. Дед ничего ему не сказал. Мы спустились вниз и тут-то увидели прогуливавшегося по перрону сегура. Он медленно двигался в нашем направлении, но смотрел в другую сторону.
– А почему мы заплатили за билет, а эти сеньоры… – громко начал опять мальчик.
– Цыц! Тихо, – оборвал его дедушка. Внук замолк. Мы сели в поезд и уехали, сегур же продолжал гулять по перрону.
Виктор потом сказал, что такое могло быть только в Испании. По его словам, в Германии (где Виктор бывал) в подобной ситуации немецкий дедушка, увидев сегура, сразу же, указав на нас, сообщил бы ему, что мы вошли без билетов. А тут – испанский сеньор не дал своему внуку нас выдать. Сегур, кстати, был чёрный.
Испуг Шосса. Однажды Шосс сидел на скамейке на перроне, ждал поезда и курил.
Что касается курения в метро, то:
1). Курить в метро нельзя: это запрещено правилами. Повсюду висят запрещающие курение таблички.
2). В метро курят все, ком не лень. Не курят только в вагонах. Едва выйдя на перрон, испанцы сразу достают сигареты, закуривают и дальше идут так.
3). Сегуры на это обычно смотрят сквозь пальцы. Только раз или два они вежливо попросили меня затушить сигарету, и всё.
4). Если правилами в метро курить запрещено, то неясно, почему на перронах, в переходах и в вестибюлях повсюду приделаны к стенам пепельницы, на которых так и написано: cenicero (пепельница)?18
Так вот, Шосс сидел на перроне и курил… (Билета у него, конечно, не было). Вдруг на перрон выбежали, размахивая дубинами, два сегура. (Цвета сегуров Шосс не запомнил). То есть, дубины были вытащены из поясных «ножен», и сегуры ими явно угрожающе помахивали. Шосс в испуге замер с сигаретой в руке: что, теперь за то, что куришь в метро, бьют дубинами? Но сегуров, как оказалось, интересовал вовсе не Шосс. Они на него и не смотрели. Подъехал поезд, и сегуры проворно вытащили из вагона за шиворот какую-то сволочь. Наставив дубину мерзавцу в грудь, сегуры увели негодяя. Наверно, он что-то вытворял в вагоне, и машинист вызвал сегуров по рации. На Шосса же сегуры даже не взглянули.
Седьмая линия. Это была самая «весёлая» линия мадридского метро. Сегуров на ней дежурила не одна пара, а не меньше двух, хотя линия-то была довольно короткая, не то, что, к примеру, исполинская по длине, почти бесконечная 5 линия, простиравшаяся с юго-запада Мадрида на северо-восток, от Алуче до Канильехас.
Седьмая линия начиналась от проспекта Авенида де Америка и вела на Сан Блас. Вот какие были на ней станции19:
Авенида де Америка Аскао
Картахена Гарсия Ноблехас
Парке де лас Авенидас Симанкас
Баррио де ла Консепсьон Сан Блас
Пуэбло Нуэво Лас Мусас
Последние четыре станции находились уже в районе Сан Блас, а на Лас Мусас и город заканчивался – дальше было чистое поле.
Чего только не творилось по вечерам на 7 линии! Конечно, творилось и на других линиях, но на 7 и вечером – особенно. На перронах весёлые наркоманы курили героин и гашиш и после отдыхали на скамейках; в вагонах гундосили живописные пьяницы; повсюду ползали тёмные личности; все эти персоны, конечно, пролезли в метро под рогами или перелетели через оные, как Карлсоны. Тут и там располагались горы мусора и лужи мочи, а один раз мы видели даже самое натуральное дерьмо, причём всё дело в том, что дерьмо, трепыхаясь, лежало там, где нижний конец эскалатора уходит под пол: неизвестный нам герой нашего времени сумел как-то справить нужду на эскалаторе! (Было это на станции Пуэбло Нуэво в марте 1995 года).
Тут и двух пар сегуров мало! Заходя в вагон по вечерам, сегуры просто выставляли вон чуть ли не всех в нём едущих: по рожам сразу видно, у кого билета нет и быть не может.
Как-то раз я, проснувшись вечером на горке, вспомнил, что у меня есть одна газета, и поехал её продавать. Было девять часов вечера, но это меня не остановило.
Влезши на «бесплатный» вход станции Гарсия Ноблехас, я поехал было, но уже на станции Аскао вспомнил, что газету забыл на горке. С жуткими ругательствами я вылез из вагона, чтобы вернуться, забрать газету и ехать снова. Пойдя по переходу на другую сторону перрона, я встретил двух сегуров.
– Вон! – без всяких вопросов, лишь посмотрев на мою рожу, велели они. Я вышел на поверхность и отправился на горку. Цвет сегуров был зелёный.
В другой раз я, Шосс и Чечен, проезжая (конечно, без билетов) по 7 линии, видели, как на перроне станции Гарсия Ноблехас двое сегуров со всего плеча утюжили дубинами какую-то персону, держа её при этом за шиворот. Цвет сегуров, кстати, был зелёный.
Ну, персону-то утюжили наверняка не за безбилетный проезд!
Нетипичные истории про сегуров. Однажды я пролез под рогами на станции Кальяо (3 и 5 линии). Едва распрямившись после пролезания, я увидел стоящих передо мной сегуров. Сегуры сразу спросили документы, потому что факт жукования они видели – человек с билетом под рог, вероятно, не полезет. С недоумением повертев в руках мою давно просроченную столовскую картилью, они спросили, куда я еду.
– В альберг, – сказал я и, с ужасом представив, как они сейчас вызовут «Полисию Насьональ», стал нести какую-то совершенную ахинею. Реакция сегуров была странной… Они вернули мне картилью.
– Можно идти? – с радостью спросил я, быстренько поворачиваясь к выходу на улицу.
Сегур указал рукой на переход к поездам:
– Да нет… Езжай в свой альберг!
Оказывается, и так бывает. Цвет сегуров, кстати, был чёрный!
Два русских разгильдяя, Хохол и Чечен, как-то лезли на ту же самую станцию Кальяо. Чечен, которому закон был вообще не писан, громко орал – он рассказывал какую-то историю. Два чёрных сегура, облокотившись о турникеты, с интересом прислушивались к звукам неведомой речи, наверное, пытаясь понять, на каком языке говорят. Увидев сегуров, Хохол потянул Чечена за рукав назад к выходу.
– Что? – прекратив орать историю, спросил Чечен. Тут он увидел сегуров:
– А, эти! – он взгромоздился на рога и с грохотом перелез через них. – Ну так вот… на чём я остановился? Так вот, я ему и говорю…
Хохол, слушая продолжение истории, автоматически пролез под рогом и пошёл за Чеченом дальше, к поездам, а опешившие сегуры только молча проводили их взорами…
Контролёры. Это уже гораздо хуже. Контролёров всегда несколько, и их всегда сопровождают сегуры. Несколько раз контролёры меня ловили.
Коварство контролёров состоит в том, что зачастую они прячутся где-нибудь за углом. Захожу как-то на «бесплатный» вход станции Гарсия Ноблехас. Понюхал воздух – тихо, пыльно, никого нет, впустую молотят вверх и вниз эскалаторы. Пролез, спустился, свернул за угол – пожалуйста: два контролёра и два чёрных сегура. Потребовали документы (я предъявил ту же пресловутую картилью) и спросили адрес. Адреса у меня не было, и в подобных случаях я всегда называл адрес альберга. Так я поступил и в тот раз. Мне выписали штрафную квитанцию. На ней были указаны сумма штрафа (в 1996 году – 2.600 песет), адрес, куда надо штраф уплатить, и срок оплаты – три дня.
Выписав квитанцию, мне вежливо (весь разговор происходил в очень вежливых тонах) объяснили, что с этой квитанцией я могу законно ехать на метро вплоть до того момента, когда я из метро выйду; то есть, она заменяет разовый билет. Я вежливо попрощался – они ответили тем же – и отправился туда, куда и собирался.
Таких квитанций за два года мне выписали всего четыре штуки. Что ж, надо признать, что ездил на метро я весьма аккуратно и осмотрительно – а точней, мне везло!
– Ну, и чего тут ужасного? – спросит читатель. – Ну, выписали, ну, вежливо… так ведь если постоянного места жительства нет, то можно не платить – где тебя будут искать?
Разумеется. В самой штрафной квитанции ничего страшного нет. Работник альберга Рафа как-то показывал мне пришедшее по почте в альберг на моё имя требование метрополитена оплатить штраф.
– Рости, ну как так, ты прыгал в метро? – укоризненно, но при этом улыбаясь, сказал Рафа. Ему-то что: ни альберг, ни «Красный Крест», ни он сам оплачивать мой штраф, равно как и штрафы всех прочих обитателей альберга – там у Рафы этих квитанций была толстенная пачка – не будут.
– Понимаешь, Рафа… – начал бормотать я. Рафа только рукой махнул.
Да, в самой-то квитанции ничего страшного нет. Дело в том, что если документы не в порядке, то контролёры с сегурами могут вызвать в метро полицию.
Полиция в метро. Этот страх Господень случается крайне редко. К примеру, перед выборами премьер-министра, которые состоялись 3 марта 1996 года20, город был наводнён полицией. Помню, иду по переходу на станции Куатро Каминос, а навстречу мне – трое в синей форме. Это тебе не какие-то там сегуры – «Полисия Насьональ»! Двое с автоматами, третий держит одной рукой на весу винтовку; пальцы на спусковых крючках; тут и дубины, и наручники; сами в круглых тёмных очках, с усиками, рукава закатаны выше локтей, сапоги блестящие, руки волосатые… поседеть можно от ужаса. Прошли мимо… Видел я их и на других крупных станциях, таких, как Авенида де Америка.
Раз было так, что я, Шосс и Михалыч вошли в метро, на Кальяо, по билетам – случай уникальный, а навстречу – волосатые руки «Полисии Насьональ». На Михалыча полицейские внимания не обратили, а на нас с Шоссом – сразу, и потребовали документы, которые, конечно, в порядке давно уже не были (ну как, по вашему, можно ли назвать затрёпанную давно просроченную столовскую картилью документом, удостоверяющим личность и дающим право жить в Испании?).
– Ну вот, ехали-ехали, наконец, приехали, – мрачно сказал я Шоссу. Мы тянем полицейским билеты, они и не смотрят, им вот так сразу документы подавай.
Ну и что? Обошлось, вернули «документы» и отпустили.
А могли и не отпустить, как видно из следующего случая.
Как настал конец Стиву. Тушкан, пан Анджей и пан Стив – с последним вы уже знакомы – шли к метро, чтобы ехать в столовую на Метрополитано.
Гарсия Ноблехас была нашей станцией – чаще всего мы ездили в центр именно оттуда. Она имела два входа: «бесплатный» и «платный». Разумеется, мы всегда ездили с «бесплатного». Туда и отправились пан Анджей и пан Стив. Тушкан же словно чуял недоброе и прыгнул на «платный» вход, чего раньше никогда не делал. Прыжок прошёл нормально.
Спустившись, он увидел в противоположном конце перрона толпу контролёров и сегуров, окруживших пойманных ими пана Анджея и пана Стива. Контролёры караулили «зайцев» именно на «бесплатном» входе, а на «платном» – нет. Они вызвали «Полисию Насьональ» и сдали поляков ей. Тушкан во время всех этих драматических событий уехал незамеченным.
Полиция отпустила бывшего вообще без всяких документов пана Анджея – такие парадоксы случаются, – и он встретился с Тушканом затем в столовой.
Что же касается пана Стива, у которого был паспорт, то с тех пор мы его больше не видели. Его депортировали в Польшу.
Метрофобия. Боязнь метро выработалась у нас с Шоссом к концу 1995 года после многочисленных к тому времени встреч с полицией и отсидки в тюрьме Мораталас. Что до Тушкана, то он к метрофобии оказался невосприимчив.
Мы боялись ездить на метро из-за навязчивого страха, что нас поймают контролёры и сдадут полиции. Ежедневно мы тратили час на пеший путь с Усеры, где мы тогда жили, до Ивисы, где продавали газеты. После окончания торговли мы опять в течение часа «выбрасывали стройные ноги» в обратном направлении.
Впрочем, со временем метрофобия прошла… Расстояния большие, обуви не напасёшься, сил – тоже, и мы вновь начали так же резво, как и раньше, прыгать через рога и пролезать под оными как на «бесплатных», так и на «платных» входах.
И вполне оправданно: хотя наша с Шоссом испанская эпопея закончилась, конечно, депортацией, однако полиция поймала нас не в метро.
Пешком и на метро. Однажды после продажи газет мы, как всегда, выпили вина, после коего мероприятия Тушкан поехал домой на автобусе, а мы с Шоссом, «выбрасывая стройные ноги», отправились туда же пешком.
Обогнув парк Ретиро, мы вышли к «бесплатному» входу станции Аточа (линия 1), что возле Министерства сельского хозяйства.
Шосс, которого к тому времени слегка разморило, стал агитировать меня в виде исключения проехать до дому на метро, тем более, что вход «бесплатный».
Моя метрофобия была непобедима, и Шосс поехал один, а я пошёл пешком.
Каково же было моё удивление, когда, достигнув пешим ходом Усеры, я заметил в полусотне метров впереди себя только что вышедшего из метро Шосса!
То есть, мы проделали путь за одно и то же время, хотя я шёл пешком (пусть и быстрым шагом), а Шосс ехал на метро: он, как надо, доехал от Аточи по 1 линии до Пасифико, а там перешёл на сиркуляр и прибыл на Усеру, причём в метро не засыпал!
Случай, конечно, интересный, но ничего удивительного в нём нет.
Об удобстве мадридского метро. В испанской детской энциклопедии я читал как-то про разные метро. Московское, в частности, там было названо самым красивым, нью-йоркское – самым быстрым, а мадридское и барселонское – самыми удобными.
Никаких мозаик и скульптур на станциях и в переходах мадридского метро нет; станции вообще в основном довольно неказистые и унылые. Красивее выглядят новые станции, например, Монклоа, но не на 4 линии, а на сиркуляре.
Не будем говорить о красоте московского метро, а в удобстве мадридского я сильно сомневаюсь.
Я, конечно, привык к нему за два года. Оказавшись потом снова в Москве, я не мог надивиться длиннейшим московским эскалаторам и огромным расстояниям между станциями.
В Мадриде вместо одного эскалатора делают несколько, между ними – площадки. Эскалатор, таким образом, разделён на несколько участков; это хорошо, наверно, только тем, что в случае поломки не надо останавливать весь эскалатор. Между эскалаторами на всех станциях – лестницы.
Станции в мадридском метро расположены иногда так близко одна к другой, что с перрона одной видно соседнюю. Впрочем, на сиркуляре и ещё кое-где перегоны длинные.
Сами станции спланированы просто потрясающе. Мало того, что, когда спускаешься к поездам, преодолеваешь несколько эскалаторов (на станции Куатро Каминос их пять). Повсюду длинные переходы. К примеру, чтобы со станции Нуэвос Министериос 8 линии перейти на станцию Нуэвос Министериос сиркуляра, надо затратить минут 20. А каков переход с Новисиадо на Пласа де Эспанья! Это что-то инфернальное: эскалаторы, коридоры, лестницы, ведущие то вверх, то вниз, потом снова оказываешься на перроне, причём ещё не на том, который тебе нужен, и снова в переход – при этом идёшь правильно, согласно указателям! Переход между станциями Эмбахадорес (3 линия) и Аксиас (5 линия) – это просто подземный проспект, уходящий в бесконечность.
А потом ещё ждать поезда.
В питерском или московском метро интервал движения поездов редко превышает пять минут, обычно поезда идут минуты через полторы – две.
В мадридском метро ждать поезда 10 – 15 минут – явление совершенно нормальное, а если всего 7 – 8 – это можно считать везением. Как-то на станции Авенида де Америка я ждал поезда 24 минуты.
Справедливости ради надо заметить, что линия 3 более «быстрая»: поезда по ней идут чаще, чем по остальным линиям. Ну, а самые в этом смысле «глухие» линии – 7 и 8.
Если в Мадриде едешь на метро с пересадками, то гораздо больше времени уходит на пеший путь по подземным лабиринтам, нежели на езду. Кое-где, правда, в длинных коридорах есть движущиеся дорожки, как, например, на станциях Пуэбло Нуэво или Нуньес де Бальбоа. Но чаще всего эти дорожки ремонтируют, и они не движутся. Очень часто ремонтируют и эскалаторы, ведущие вниз – идёшь по лестнице.
Пока едешь на метро, отобьёшь все ноги.
Новое во взаимоотношениях «зайцев» и персонала метро. Станцией Ивиса (9 линия) мы пользовались очень часто, и чаще всего лезли туда без билетов. Персонал станции Ивиса, похоже, привык к нашим прыжкам и жукованиям и с ними смирился. Поэтому нам нравился персонал станции Ивиса. Особенно тёплые чувства у нас вызывала одна дежурная сеньора. На наши ежедневные ужимки у турникета она взирала из-за стекла своей будки совершенно безучастно и сегуров никогда не вызывала.
Один раз мы с Шоссом, имея деньги и будучи одержимы метрофобией, подошли к её будке и, положив на пластмассовую тарелочку в окошке 250 песет, попросили два разовых билета. (Билет тогда стоил 125 песет).
Сеньора посмотрела на нас удивлённо.
– А денег не надо, – грустно сказала она и, не взяв наши монетки, дала два билета.
Мы были удивлены не меньше, чем добрая сеньора. Возможно, она знала, что мы продаём лаготворительные газетки для бедных у церкви неподалёку от метро Ивиса.
Это, впрочем, не помешало нам и впредь на станции Ивиса так же резво прыгать через рога и жуковать под ними.
Ну, а на станции Суансес – там добрых сеньор не было. Это хотя и не 7 линия, а 5, но всё-таки под боком великий и могучий район Сан Блас! Там нам и стучали изнутри в стекло кабины, и выбегали с ругательствами, когда мы, с грохотом прорвавшись через рога, улепётывали вниз по эскалатору, и пытались вызывать сегуров (которые на этой почти всегда безлюдной станции крайне редкие гости), а один раз работник метро даже погнался за нами! (Мы успели сесть в поезд и, отъезжая, наблюдали, как он молча грозит нам кулаком с перрона).
Одно время мы даже, заботясь о нервах персонала станции Суансес, решили дать этой станции отдых и ходили на «бесплатный» вход станции Сьюдад Линеаль – это лишних десять минут ходьбы.
Как-то раз Шосс дал мне бумажку в 5.000 песет, и я отправился за выпивкой. Была полночь, и я решил ехать на станцию Эль Крмен (5 линия) в магазин «24 часа». Это четыре остановки от Суансес.
Спустившись в метро Суансес, я увидел там двух сегуров. Цвет их был зелёный. Я подошёл к кассовой будке и, протянув кассиру бумажку в 5.000 песет, попросил дать мне один разовый билет.
– Какой билет! – недовольно ответил кассир. – Я уже сосчитал все деньги.
И он указал на завязанные полиэтиленовые мешки со 100-песетными монетами, которые лежали в глубине будки. Прошу обратить внимание, что деньги он сосчитал и завязал в мешки за час до закрытия метро.
– А как же мне ехать? – спросил я.
– Что, не знаешь, как! – усмехнулся он и махнул рукой в сторону турникетов, у которых стояли сегуры. – Так и ехать. Будто ни разу не ездил без билета? Ещё скажи, что не знаешь, как это делается!
Убрав деньги, я подошёл к турникету и посмотрел на сегуров. Те глядели на меня без всякого интереса: они видели, что я хотел купить билет, но мне не продали. Я с грохотом пролез под рогом и поехал, куда собирался.
* * *
Всё-таки интересно, какой ущерб я нанёс метро своими безбилетными поездками за два года? Прости меня, мадридское метро! Perdname, Metro de Madrid! И, читатель, не внемли тем дурным указаниям, которые давались в этой главе; опыт – он разный бывает.
В качестве дополнения: автобусы. Из общественного транспорта, кроме такси и метро, в Мадриде есть ещё автобусы. Они весьма комфортабельны. Билеты стоят, как в метро. А что касается того, чтобы проехать на автобусе без билета – думать об этом не приходится. Вход в автобус – через переднюю дверь: войдя, оказываешься лицом к лицу с водителем и его машинкой для продажи билетов, вот тебе и весь сказ.
Глава 5. Альберг «Эль Парке» – II: обитатели
Вернёмся в альберг «Эль Парке». Как он выглядит, и что там за порядки, читателю уже известно из главы 3. Теперь следует вкратце рассказать о его обитателях.
Большую часть обитателей альберга составляли негры и арабы, меньшую – европейцы и латиноамериканцы; неарабские страны Азии были представлены единицами.
Негры. В 1995 году негры в Мадриде встречались редко. Увидеть их можно было в метро, где они торговали, как правило, сигаретами.
В альберге негры составляли не менее трети от числа его обитателей.
Как известно, сами негры неграми себя не называют, и это наименование для них является обидным. Негры именуют себя «африканцы» или «чёрные люди». Я прошу их простить меня за то, что на страницах этой книги я называю их неграми – сугубо в силу литературной традиции.
Вообще, негры очень чувствительны в смысле расизма. Расизм им чудится везде, даже там, где его и в помине нет. За любое неосторожное слово или поступок по отношению к неграм они сразу назовут тебя расистом и разобидятся очень надолго.
У нас с Шоссом было несколько хороших знакомых-негров, в том числе «мой» негр Майкл, который сам по себе пользовался среди негров авторитетом. Практически все альберговские негры относились ко мне и Шоссу хорошо.
Прибывшие позже нас в альберг новички-негры поначалу настороженно смотрели, как я или Шосс беседуем с Майклом. «Что ему, белому, от него надо?» – наверно, думали они. И мне, честно говоря, было приятно, когда Майкл представлял меня новым неграм: «Это мой друг. Хороший парень. Русский. Говорит по-английски. Не расист». Настороженность сразу исчезала, и негры почтительно жали мне руку.
Языки негров. Негры, как известно, бывают в основном англо-, франко- и португалоязычные. Между собой негры в альберге общались в основном по-английски. По поводу языка, на котором они говорили, Шосс сказал: «И это – язык Шекспира и Леннона?..». Английский язык африканских негров, как известно, сильно отличается от языка англичан и американцев: грамматика там сильно упрощена, произношение тоже очень своеобразное. Нас негры, конечно, понимали, хотя мы, в свою очередь, говорили на корявом английском российского розлива.
В альберге, наряду с негритянским английским, мы также постоянно слышали какое-то «мумбо-юмбо». Что это за язык, или диалект, или смесь диалектов, или это некий межплеменной язык-посредник – одному Богу известно. Ничего похожего на какие-то европейские языки там не было.
Испанский язык как средство межнационального общения. По-испански негры чаще всего не разумели вообще или разумели плохо. Многие из них поэтому посещали курсы испанского языка и иногда любили попрактиковаться в нём в разговоре между собой. Однажды Шосс слышал, как два негра разговаривали по-испански. В переводе на русский это звучало так:
– Как дела? Хорошо?
– Хорошо.
– Очень хорошо?
– Очень хорошо.
– Гм. – Собеседник, судя по всему, просто икнул. Расценив это как вопрос, второй негр одобрительно заключил:
– Хорошо.
Разговор, который слышал я, свидетельствовал уже о более высоком уровне знания испанского. Негр из государства Эритрея знал английский, но его франкоязычный собеседник из Сенегала английского не знал, и негры беседовали по-испански:
Читать бесплатно другие книги:
