Тайна «Голубого поезда» Кристи Агата
Глава 25. Вызов
Когда Дерек Кеттеринг проходил мимо, Мирель выпорхнула из машины.
— Дерек, я должна кое-что сказать тебе…
Но Дерек, приподняв шляпу, прошел не остановившись.
Когда он вернулся в свой отель, консьерж отложил в сторону авторучку и доложил:
— Вас ожидает господин, месье.
— Кто он?
— Он не назвался, месье, но сказал, что дела, по которым он пришел, столь важные, что он может подождать.
— Где он?
— В маленьком салоне, месье. Он предпочел его веранде, сказал, что в салоне спокойнее.
Дерек кивнул и направился к салону.
Там не было никого, кроме визитера, который, увидев Дерека, встал и галантно поклонился ему.
Однажды Дерек случайно видел графа де ла Роше и теперь без труда узнал этого титулованного господина.
Дерек разозлился. Не хватало еще этого наглеца!
— Граф де ла Роше, не так ли? Боюсь, вы зря потратили время, придя сюда.
— Надеюсь, нет, — уверенно сказал граф, блеснув белоснежными зубами.
Его обаяние обычно не действовало на мужчин, все они без исключения не скрывали своей неприязни к нему. Дереку страстно хотелось вышвырнуть его на улицу. Только боязнь скандала, нежелательного в настоящее время, остановила его. Он снова удивился, как Руфь могла увлечься этим человеком.
Негодяй, более чем негодяй. Он с ненавистью посмотрел на холеные руки графа с отполированными ногтями.
— Я пришел по делу. Думаю, вам будет небезынтересно выслушать меня.
Дерек снова почувствовал сильнейшее искушение вышвырнуть его, и снова ему пришлось сдержаться. От него не ускользнула нотка угрозы, прозвучавшая в голосе графа, но он понял ее по-своему. Были причины, по которым ему следовало все-таки выслушать то, что собирался сказать граф.
Он сел и нетерпеливо забарабанил пальцами по столу.
— Ну, что там у вас? — раздраженно спросил он.
Но не в привычках графа было выкладывать все сразу.
— Позвольте, месье, — начал он, — выразить вам сочувствие.
— Если вы будете таким нахалом, — сказал Дерек, — я немедленно вышвырну вас на улицу.
Он кивком показал на окно, рядом с которым сидел граф, инстинктивно вздрогнувший в тот момент.
— Я могу послать к вам моих секундантов, если желаете, месье, — произнес он с достоинством.
Дерек расхохотался.
— Дуэль? Мой дорогой граф, я не отношусь к вам столь серьезно. Но мне бы доставило огромное удовольствие высечь вас публично.
Граф не был столь труслив, чтобы принять угрозу за чистую монету. Он только поднял брови и проговорил:
— Англичане так невоспитанны.
— Ладно, — произнес Дерек, — это все, что вы собирались мне сказать?
— Буду откровенен, — сказал граф. — И немедленно перехожу к делу. Это будет по душе нам обоим, полагаю.
И он улыбнулся своей сладкой улыбкой.
— Продолжайте, — кратко сказал Дерек.
Граф посмотрел в потолок, сложил кончики пальцев и тихо пробормотал:
— Вы получили много денег, месье.
— Какого черта? А вам-то что до этого?
Граф выпрямился.
— Месье, мое имя опорочено. Меня подозревают в ужасном убийстве!
— Это исходит не от меня, — холодно сказал Дерек. — Я нигде не высказывал такого мнения.
— Я невиновен, — заявил граф. — Клянусь небесами, — он поднял руки, — я невиновен.
— Месье Карре, насколько я помню, занимается этим делом, — вежливо заметил Дерек.
Граф продолжал.
— Меня подозревают в преступлении, которого я не совершал. Кроме того, я очень нуждаюсь а деньгах.
Он вздохнул тихо и выразительно Дерек встал.
— Я ожидал именно этого, — тихо сказал он. — Мерзкий шантажист. Я не дам вам ни пенни. Моя жена мертва, и скандал, который вы можете поднять, уже не коснется ее. Наверное, она писала вам глупые письма. Если бы я сейчас купил их у вас за круглую сумму, я бы не сомневался, что вы припрятали одно-два письма, чтобы и дальше шантажировать меня. И еще одна вещь, месье де ла Роше: слово «шантаж» одинаково отвратительно звучит и во Франции, и в Англии. Вот мой ответ. Всего хорошего.
— Один момент. — Граф поднял руку, когда Дерек собирался покинуть комнату. — Вы заблуждаетесь. Я… я надеюсь что я джентльмен. — Тут Дерек расхохотался. — Письма женщины священны для меня. — Он красиво и горделиво откинул голову. — Мое предложение совершенно иное. Как я уже сказал, я поиздержался, совесть подсказывает мне пойти в полицию и поделиться там информацией.
— О чем вы?
Снова белоснежные зубы графа вспыхнули в улыбке.
— Полагаю, что в детали вдаваться необязательно, — заметил он. — Ищите того, cul bono,[42] говорят обычно. А вы получили много денег. Дерек рассмеялся.
— Если это все… — угрожающе произнес он.
Но граф покачал головой.
— Это не все, мой дорогой сэр. Я бы не пришел к вам, если бы не имел убедительной и точной информации, достаточной для того, чтобы вас арестовали по подозрению в убийстве. Дерек вплотную подошел к нему. Его взгляд выражал такую ненависть, что граф в испуге отступил на два шага.
— Вы угрожаете мне? — прорычал Дерек.
— Все, больше вы не услышите от меня ни слова, — заверил его граф.
— Это самый мерзкий блеф, какой только может быть…
Граф поднял свою белую руку.
— Вы не правы. Это не блеф. Уверяю вас. Моя информация получена от одной дамы. У нее есть неопровержимые доказательства того, что вы убили свою жену.
— Дама? Какая дама?
— Мадемуазель Мирель.
Дерек ошеломленно отпрянул назад.
— Мирель, — повторил он.
Граф быстро перешел к делу, ради которого и пришел.
— Каких-то сто тысяч франков, — сказал он. — Большего я не прошу.
— Что? — рассеянно переспросил Дерек.
— Я сказал, месье, что каких-то сто тысяч франков могут… успокоить мою совесть.
Дерек пришел в себя. Спокойно взглянул на графа.
— Вы хотите, чтобы я вам ответил?
— Если угодно, месье.
— Тогда вот что. Убирайтесь к дьяволу. Понятно?
Оставив графа в недоумении, Дерек выскочил из комнаты.
Он поймал такси и поехал в отель, где остановилась Мирель. Там он узнал, что танцовщица только что пришла. Дерек подал консьержу свою визитную карточку.
— Передайте это мадемуазель и спросите, может ли она меня принять сейчас.
Прошло всего несколько минут, и Дерек был препровожден наверх.
Волна экзотических запахов накрыла его, как только он вошел в апартаменты танцовщицы. Комната утопала в орхидеях, мимозе, гвоздиках. Мирель стояла у окна в пеньюаре. Она бросилась к нему, широко раскрыв объятия.
— Дерек, ты пришел ко мне! Я знала, что ты придешь.
Он отстранил ее и зло взглянул ей в глаза.
— Ты послала ко мне графа де ла Роше?
— Я послала графа? Но зачем?
— Конечно, для шантажа, — мрачно ответил Дерек.
Она вытаращила глаза. Затем вдруг улыбнулась и кивнула головой.
— Конечно, этого следовало ожидать. Это все, на что он способен, ce type la.[43] Я должна была предвидеть это. Но Дерек, верь мне, я его не посылала.
Он пристально посмотрел на нее, словно желая прочитать в ее глазах правду.
— Я все расскажу тебе, — продолжала Мирель. — Мне очень стыдно, но я расскажу все. В тот день помнишь? Я просто сошла с ума от злости. — И она сделала выразительный жест. — Ты знаешь мой темперамент! Я не могу сдерживать себя. Я хотела отомстить тебе, поэтому поехала к графу де ла Роше и посоветовала ему пойти в полицию и заявить то-то и то-то. Но не бойся, Дерек. Я не совсем потеряла голову. Доказательства знаю только я. Без меня полиция ничего не сможет, ты понимаешь? И теперь, теперь?
Мирель прижалась к нему, заглядывая ему в лицо глаза ее бегали.
Дерек оттолкнул ее от себя. Она застыла, ее глаза горели, грудь гневно вздымалась.
— Будь осторожен, Дерек, будь очень осторожен. Ты ведь вернулся ко мне, разве нет?
— Я — никогда — не вернусь — к тебе, — раздельно произнес Дерек.
— Ах, вот как! — Она стала похожа на разъяренную кошку. — Так у тебя есть другая женщина? Та, с которой я тебя видела? Да? Я права?
— Я собираюсь просить эту леди стать моей женой. Знай это.
— Чопорная англичанка! И ты думаешь, что я допущу это? О нет! — Ее красивое, гибкое тело затрепетало. — Слушай, Дерек, ты помнишь, о чем мы говорили в Лондоне? Ты сказал: единственное, что может тебя спасти, смерть твоей жены. Ты еще сокрушался, что она такая здоровая. Потом у тебя родилась идея — несчастный случай! Более чем несчастный случай.
— Я полагаю, — сказал Дерек брезгливо, — именно это ты рассказала графу де ла Роше?
Мирель засмеялась.
— Что я, дура? Разве полицию может заинтересовать подобный рассказ? Смотри, я даю тебе последний шанс. Ты порвешь с этой англичанкой. Ты вернешься ко мне. И тогда, cher, никогда-никогда я не обмолвлюсь…
— О чем?
Она тихо засмеялась.
— Ты думал, что никто не видел тебя…
— О чем ты?
— Ты думал, что никто не видел тебя, но я видела тебя, Дерек, mon ami. Я видела, как ты выходил из купе своей жены незадолго до того, как поезд прибыл в Лион. Я… я знаю больше. Я знаю, что, когда ты вышел из купе, она была мертва.
Он молча смотрел на нее. Потом повернулся и медленно пошел, шатаясь. Как во сне.
Глава 26. Предупреждение
— Итак, — сказал Пуаро, — мы хорошие друзья, и у нас нет тайн друг от друга?
Катарин внимательно посмотрела на него. Он произнес свою фразу таким серьезным тоном, которого она прежде от него не слышала.
Они сидели в парке Монте-Карло. Катарин приехала сюда с леди Темплин. Тут они встретили Найтона и Пуаро. Леди Темплин насела на Найтона, и он был вынужден выдержать целый поток ее воспоминаний, большая часть которых, как полагала Катарин, относилась к области фантазии. Леди Темплин взяла Найтона под руку; уходя, он бросил беспомощный взгляд на оставшихся. Глаза Пуаро блеснули зеленоватым огоньком, когда он заметил это.
— Конечно, мы друзья, — согласилась Катарин.
— С самого начала мы симпатизировали друг другу, — пробормотал Пуаро.
— С тех пор, как вы сказали, что roman policier случаются в реальной жизни.
— И я оказался прав, не так ли? — воскликнул он, выразительно поднимая указательный палец. — Мы оказались в центре одного из них. Для меня это естественно, это моя metier,[44] но для вас — другое дело. Да, — значительно повторил он, — для вас это другое дело.
Она быстро взглянула на него. Ей показалось, что он имеет в виду нечто важное, чего она пока не понимает.
— Почему вы считаете, что я нахожусь в центре событий? Я действительно разговаривала с миссис Кеттеринг незадолго до ее смерти, но и все. Я никак не связана с этим делом.
— Ах, мадемуазель, мадемуазель, разве можем мы точно сказать: я покончил с тем-то или тем-то?
Катарин с вызовом взглянула на него.
— В чем дело? — спросила она. — Вы хотите сказать мне что-то важное? От чего-то меня предостеречь! Но я не настолько умна, чтобы понимать намеки. Лучше скажите мне все прямо.
Пуаро грустно посмотрел на нее.
— Ah, mais cest anglais ca,[45] — пробормотал он — Все только или черное, или белое, все разложено по полочкам и рассортировано. Но жизнь, мадемуазель, сложнее. Есть вещи, которые еще не случились, но тень приближения которых уже видна. — Он вытер лоб огромным шелковым носовым платком. — Но я становлюсь поэтом. Давайте говорить только о фактах И говоря о фактах, что вы думаете о майоре Найтоне?
— Он мне действительно очень нравится, — горячо сказала Катарин. — Он очарователен.
Пуаро вздохнул.
— Вы ответили так искренно! — произнес он. — Если бы вы сказали другим тоном: он довольно мил eh bien, знаете, я бы был более доволен.
Катарин промолчала. Она почувствовала явную неловкость. Пуаро мечтательно продолжал:
— Хотя кто знает… трудно понять, что на самом деле чувствуют les femmes, у них так много способов это скрывать, и искренность — один из них.
Он опять вздохнул.
— Я не понимаю… — начала Катарин.
Он перебил ее.
— Вы не понимаете, почему я так неделикатен, мадемуазель? Я старый человек, и иногда, правда не очень часто, я перехожу дорогу тем, кто мне дорог. Мы друзья, мадемуазель. Вы сами так сказали. И поэтому я хотел бы, чтобы вы были счастливы.
Катарин неподвижным взглядом смотрела прямо перед собой. Кончиком зонта от солнца она чертила фигуры на дорожке, посыпанной гравием.
— Я задал вам вопрос о майоре Найтоне, мадемуазель. Теперь позвольте спросить, нравится ли вам мистер Дерек Кеттеринг?
— Я почти не знаю его!
— Это не ответ.
— Но я действительно его не знаю.
Он взглянул на нее, озадаченный необычной нотой, прозвучавшей в ее тоне. Затем, кивнул головой — медленно и мрачно.
— Наверное, вы правы, мадемуазель. Взгляните на меня. Я, который говорит вам это сейчас, знаю очень многое. Но только две вещи я знаю наверняка, Хороший мужчина может быть сломлен любовью к ПЛОХОЙ женщине. Но и плохой мужчина может быть сломлен любовью к хорошей женщине.
Катарин мельком взглянула на него.
— Когда вы говорите «сломлен»…
— Я имею в виду его точку зрения. Можно уметь совершать преступления и одновременно уметь любить.
— Вы пытаетесь предостеречь меня, — сказала Катарин тихо. — Но от кого?
— Я не умею читать в вашем сердце, мадемуазель. И не думаю, что вы позволите мне делать это. Скажу только вот что. Есть мужчина, который очень притягивает женщин.
— Граф де ла Роше? — с улыбкой спросила Катарин.
— Есть и другие, более опасные, чем граф де ла Роше. Они обладают качествами, которые нравятся бесстрашием, обаянием, решительностью. Вы увлечены, мадемуазель, но, надеюсь, не более того. Чувства мужчины, о котором я говорю, действительно искренни, но в то же время…
— Да?
Он встал и сверху вниз взглянул на нее, затем тихо и внятно произнес:
— Вы можете, конечно, полюбить вора, мадемуазель, но не убийцу.
Пуаро быстро повернулся и ушел, оставив ее одну.
Он услышал, как она вскрикнула, но сделал вид, что не слышит. Он сказал все что хотел и оставил ее осмысливать его последнюю фразу, в истинности которой не сомневался.
Из казино вышел Дерек Кеттеринг и, увидев сидящую одну Катарин, подошел к ней.
— А я играл, — сказал он со смехом. — И безуспешно. Проиграл все, что имел при себе.
Катарин встревоженно посмотрела на него. Она почувствовала что-то новое в его манерах, ей казалось что он взволнован, но старается скрыть это.
— Я думаю, вы родились игроком. Дух игры витает над всеми.
— Игрок во всем? Вы почти правы. Но разве в этом нет шарма: рисковать всем и сразу — это особенное чувство.
Катарин почувствовала, что его слова находят отклик в ее душе.
— Я хочу поговорить с вами, — продолжал Дерек. — кто знает, когда у меня еще появится такая возможность. Знаю, здесь поговаривают, будто это я убил свою жену… Пожалуйста, не перебивайте. Это абсурд, конечно. — Он немного помолчал, затем продолжил, но уже не так охотно. — В полиции и в магистратуре я был вполне откровенен. Не собираюсь соблюдать приличия и с вами. Я имею в виду женитьбу ради денег. Мне нужны были деньги, когда я встретил Руфь Ван Алдин. Тогда она была похожа на настоящую мадонну, и я принял сотню благих решений, глупых решений. Моя жена любила другого человека до того, как познакомилась со мной. Я ее никогда не волновал.
О, я не жалуюсь, это была честная сделка: она хотела Леконбери, а я хотел денег. Неприятности начались из-за того, что в ее жилах течет американская кровь.
Не интересуясь мной, она хотела, чтобы я плясал под ее дудку. Она постоянно говорила, что купила меня и что я принадлежу ей. В результате я совершенно отошел от нее. Мой тесть расскажет вам об этом, и он будет прав. К моменту смерти Руфи я был разорен. — Он вдруг засмеялся. — О, это не удивительно, когда против тебя идет такой человек, как Руфус Ван Алдин.
— Что потом? — тихо спросила Катарин.
— Потом? — Дерек пожал плечами. — Руфь была убита — очень своевременно.
Он засмеялся, и его смех причинил Катарин боль.
Она вздрогнула.
— Да, — сказал Дерек, — это не слишком приятное признание. Но это так. Я хочу сказать вам кое-что еще. В тот момент, когда я увидел вас впервые, я понял: вы для меня единственная женщина в мире. Я испугался вас. Я подумал, что вы принесете мне несчастье.
— Несчастье? — быстро переспросила Катарин.
Он посмотрел на нее.
— Почему вы произнесли это таким тоном? О чем вы подумали?
— Я подумала о том, что мне рассказывали.
Дерек внезапно помрачнел.
— О, обо мне можно много чего порассказать, моя дорогая, и в основном все это будет правдой. Есть и еще более худшие вещи, о которых я никогда не скажу вам. Я всегда был игроком и всегда имел неравные с другими шансы. Я бы никогда не сказал вам этого в другое время. Что было, то было. Хочу, чтобы вы мне поверили в одном. Я торжественно клянусь вам: я не убивал свою жену.
Он произнес это вполне искренно, но в то же время в его тоне было нечто театральное. Он поймал ее встревоженный взгляд и продолжил:
— Знаю, я солгал тогда. Я входил в купе моей жены.
— Ах! — воскликнула Катарин.
— Трудно объяснить, почему я туда пошел, но попытаюсь. Я сделал это, повинуясь импульсу… Я следил за женой. Я поехал этим поездом, потому что Мирель сказала мне, что жена договорилась встретиться с графом де ла Роше в Париже. Но я увидел, что это не так. Мне стало стыдно, я подумал, что хорошо бы не откладывая объясниться с ней, поэтому я открыл ее дверь и вошел.
Он помолчал.
— Продолжайте, — мягко сказала Катарин.
— Руфь лежала на боку и спала; я не видел ее лица. Конечно, я мог разбудить ее. Но я вдруг почувствовал усталость. Да и что мы могли сказать друг другу после того, что уже наговорили? Она мирно спала. И я вышел из купе так тихо, как только мог.
— Почему вы солгали полиции? — спросила Катарин.
— Я не круглый дурак. С самого начала я понимал, что идеальный мотив для преступления был именно у меня. Если бы я признался, что был в купе перед тем, как ее убили, мне пришел бы конец.
— Понимаю.
Понимала ли она? Она не могла ответить себе на этот вопрос. Ее очень тянуло к Дереку, но в то же время было что-то, что сопротивлялось этому.
— Катарин…
— Да?
— Вы знаете, что я люблю вас. А вы?
— Я… я не знаю.
Она растерялась и беспомощно оглянулась, словно в поисках кого-то, кто мог помочь ей. Щеки ее порозовели, когда она увидела красивого мужчину, что, прихрамывая, шел к ним. Это был майор Найтон.
Неожиданное облегчение и радость послышались в ее голосе, когда она приветствовала его.
Дерек мрачно встал.
— Леди Темплин играет? — спросил он. — Я должен развлечь ее, продемонстрировав преимущества моей системы.
Он поклонился Катарин и направился к казино.
Катарин успокоилась, ее сердце билось ровнее, когда она произносила несколько обычных фраз, обращенных к Найтону. Вскоре она с изумлением поняла, что Найтон, как и Дерек, открывает ей свою душу, но несколько иначе.
Застенчивый и робкий, он с трудом произносил слова.
— С того самого момента, как я впервые увидел вас… о… я не предполагал говорить об этом сейчас… но мы с мистером Ван Алдином можем в любой день уехать, и мне, как знать, не представится такого случая… Знаю, что вы еще не могли полюбить меня, это невозможно. С моей стороны было бы самонадеянным… Но я все же надеюсь, не очень… Нет, нет, не отвечайте мне сейчас. Знаю, что вы можете ответить. Я просто хочу, чтобы вы знали: я люблю вас.
Она была просто ошеломлена. Какой он деликатный!
Какой трогательный!
— И вот еще что. Если… если вам когда-нибудь понадобится помощь, дайте мне знать, и я сделаю для вас все что смогу.
Он ласково взял ее руку в свою, подержал некоторое время, затем выпустил и пошел прочь не оглядываясь.
Катарин смотрела ему вслед не шелохнувшись.
Дерек Кеттеринг, Ричард Найтон… Два таких разных человека, таких разных. В Найтоне было что-то надежное и доброе. Что касается Дерека…
Внезапно Катарин охватило странное чувство. Она ощутила, что сидит на скамейке не одна, что рядом находится кто-то еще и этот кто-то — Руфь Кеттеринг, убитая в Голубом поезде. Катарин была совершенно уверена, что Руфь очень хочет что-то ей сказать. Видение было столь необычным и ярким, что Катарин не могла прогнать его. Она не сомневалась в том, что Руфь Кеттеринг пытается сообщить что-то жизненно важное для нее. Видение исчезло. Слегка дрожа, Катарин поднялась со скамьи. Что же Руфь хотела сказать ей?
Глава 27. Мирель допрашивают
Оставив Катарин, Найтон отправился на поиски Пуаро, которого он нашел в игорном зале. Пуаро делал минимальные ставки на номер. Когда Найтон приблизился, выпал тридцать третий номер, и Пуаро проиграл.
— Не везет! — сказал Найтон. — Снова будете ставить?
Пуаро покачал головой.
— Не сейчас.
— Вы ощущаете прелесть игры? — полюбопытствовал Найтон.