Кот, консьержка и другие уважаемые люди Тасбулатова Диляра
Автограф
Тут мне кто-то предложил получить автограф от Безрукова: в личной переписке в Фейсбуке.
Слово «автограф» написано вот так: афтограф.
Другой пользователь говорит, что, мол, рок-звезды ставили свои «афтографы» прямо на теле жаждущего фана.
Мама, конечно, тут как тут:
– На твоем обширном теле можно много поставить автографов. Ты ляг и лежи, а я объявление дам: пусть все приходят и ставят свои автографы. Чьи автографы ты хотела бы иметь на своем теле?
– Это надо список составить. А потом можно переделать и в вечные: тату сделать.
– Ну вот, я о том же. Пойдешь, к примеру сказать, в общественную баню: а у тебя на животе, на спине или на ляжке будет написано:
«Дорогой Диляре на вечную память». И подпись. Чья, к примеру?
– Не чья, а чьи: список я сегодня составлю. А вот смотри, мама, к примеру, я помру? И эти, которые моют усопших и гримируют их, они тогда зачитаются – не мыть будут, а читать, переворачивать меня и покатываться со смеху?
– Ты хочешь и после смерти повеселить народ?
– Ну да…
– Тогда завещай себя анатомическому театру: сорвешь урок анатомии в медвузе.
Доктор Пьер Рико
К предстоящему дню рождения мне прислали рекламную рассылку косметической фирмы: на конверте «Д-р Пьер Рико поздравляет вас с Днем рождения» (ну и всякое такое – замануха, чтобы я что-то купила у них).
Когда я приехала из командировки, мама торжественно вручила мне конверт со словами:
– Слава богу! Ты не говорила мне, что завела себе приятеля доктора Рико! Наверно, француз. Сразу видно, человек интеллигентный и внимательный! Надеюсь, он не понимает по-русски, а то прочтет твои матерные истории! Поздравляю! Совет да любовь!
– Мама, это фирма рассылает и предлагает еще и самой заплатить: такие у них «подарки».
– Понимаю, что ты не хочешь, чтобы тебе лезли в душу. Умолкаю. Но я очень рада за тебя! Я уже заранее его люблю, мистера Рико!
– Мама, ты че, решила меня на старости лет сбагрить?
– Нет, нет, нет! Я уйду в дом престарелых – чтобы у мистера Рико был свой кабинет.
– Да это не человек!
– Как? Ты уже успела с ним поругаться? Я так и знала! Я так и знала: ты не умеешь ни с кем ладить!
Незамерзайка
Мама посмотрела на картинку
НЕЗАМЕРЗ ЖИД
(продажа незамерзайки для машин, на этикетке – сокращенно) и говорит:
– И хорошо: если бы замерз, хуже было бы.
– Мама, это юмор.
– Хорош юмор: замерз бы, вы бы еще больше смеялись? Хороши…
– Мама, это про жидкость, а я вот возьму и щас напишу этот наш диалог!
– Не надо! Евреи обидятся!
– Так они сами это и выставили!
– Что? Жидкость эту? На продажу?
– Картинку!
– А кто продает жидкость? Антисемиты?
– Что у тебя с юмором?
– Они что, против Холокоста? (продолжает, не заметив моей реплики).
– Я тоже против Холокоста.
– Я хотела сказать, против его празднования.
– Я тоже, в общем-то, против.
– Это я вспомнила (говорит мама) заголовок в одной из наших газет: «Евреи празднуют Холокост».
– А русские – добавила ты, мама, – 7 ноября.
Будни милиции
Объяснила маме, как могла, что такое БДСМ и 50 этих оттенков (не читала, не смотрела и не собираюсь, со слов очевидцев).
Мама говорит:
– Так это про будни милиции? Серая форма, пытки. Они еще любят к батарее привязывать. У нас как-то соседа в милиции привязали к батарее, и он…
– Нет, это о любовниках.
– Милиционерах? Милиционерах-пидарасах, как ты выражаешься?
– Нет, это интеллигентные любовники.
– Ты говоришь, что авторша всего этого около ста миллионов долларов за это получила?
– Ну да.
– Сто миллионов за отчет о том, как менты связали друг друга?
– Они не менты.
– Ну, значит, во второй части станут ментами.
– Ну да, приквел называется.
– Приквелов? Это фамилия начальника угрозыска? Да, я помню, ты как-то смотрела сериал «Мент в законе-2», там был какой-то Приквелов.
(Ну и так далее, не сдается и троллит, делая вид, что ничего не понимает. Хотя все прекрасно понимает.)
Соответственно выпитому
Как-то мама мне говорит:
– Все талантливые писатели – алкоголики.
– И?
– Значит, ты – не очень талантливый писатель!
– Я тоже выпиваю!
– По-европейски, осторожно: потом, правда, разговоров об этом… А вот как Буковски или Довлатов, ты пить не можешь: вот и талант соответственный.
Будь проще
То было страсть как холодно, а теперь вот жуть как жарко.
Мама говорит:
– Это лучший твой текст. Совершенно правдивый. Без вранья. Украшательств. Политики. Стремления стилизовать. Просто. Скромно. Информативно. Всегда бы так. Тем более, кроме погоды, тебе сообщить особенно нечего. Единственное – убери слова «страсть» и «жуть».
– Почему?
– Избыточно. Как будто ты выпендриваешься. Про кино тоже надо так писать: «Вчера в кинотеатре «Ударник» началась ретроспектива фильмов Евгения Матвеева».
– И всё?
– Достаточно. А то ты как-то написала: «Анализ подсознательно-чувственных обертонов в ранних фильмах Гайдая», и тут же тебя выгнали с работы. И правильно сделали. Не нужно умничать. Будь проще.
Джоконда Панкелья
– Хорошо с тобой болтать! (говорит мне Денис Соловьев-Фридман, большой интеллектуал и образованнейший человек).
– О чем ему с тобой болтать? Примерно как тебе с Коляном (говорит моя мама).
– Денис тоже «ходит в народ», болтая со мной (говорю я). Вот, к примеру сказать, сегодня по скайпу говорит:
– Джоконда Панкьелли – выдающееся исполнение! Слышал в «Гранд-опера».
Я говорю:
– И имя какое у нее красивое…
Денис теряется:
– У кого?
– Ну, у этой Джоконды Панкелья.
– «Джоконда» – это название оперы. Панкьелли – имя композитора. А певица – Виолетта Урмано. Ты все это запиши (говорит). Не перепутай.
Мама говорит:
– И это называется «хорошо поболтать»? Ну, в своем роде… Болтаю же я с Марсиком.
Биография министра
Пошли как-то с мамой к родственникам.
Не виделись, наверно, лет 20.
Один из них проездом был в Москве.
Пришли в отель, сидим, выпиваем.
Вспоминаем прошлое.
Один из них говорит:
– Я кандидат наук, начальник того и сего и книгу написал.
(Почему-то слово «книга» на всех действует: как будто все пишут, как Кафка. То, что собрано в переплет, не всегда книга же?)
Но я при этом верю всем: откуда я знаю? Вдруг на старости лет из человека вылез Кафка?
Родственник достает книгу, в красивом переплете, с позолотой, и говорит:
– Подарить не могу. Все экземпляры именные.
Я говорю:
– Какая жалость! Но я куплю! (как романтик, мало смыслящий в нашей грубой действительности, я благоговейно беру в руки: вдруг там Кафка, типо, или в «Поисках утраченного времени»? Кто его знает? Или что-то остроумное, новая такая литература? Написал же футболист сценарий фильма «Жмурки?).
А книга вот какая: биография какого-то казахстанского министра.
Мама резко говорит:
– Биография? Министра? Да кто ж это читать будет?
Я под столом ей на ногу наступаю.
Мама говорит:
– Че ты делаешь? Больно же!
А самоупоенный родственник ничего не замечает и говорит:
– Сто тыщ экземпляров продам! (он вообще только о себе говорит и в превосходных степенях – но в принципе мужик хороший).
Тут маме становится обидно, и она вдруг говорит:
– А Диля – известный в России кинокритик!
Родственник погладил меня по голове и снисходительно так:
– Ну ничо, ничо… По-всякому люди зарабатывают. Ты не переживай. Критик так критик… Не уборщица же.
Мама потом говорит:
– Непробиваемый… Вот бы нам так! Уверенный в себе, молодец!
Диагноз
Консьержка Люба спросила маму, кто я по профессии.
Мама сказала, что, типо, кинокритик.
Люба задумалась.
Не поверила:
– Нет такой профессии, теть Нэль!
Мама пожала плечами: ну нет так нет.
А тут как-то я собралась на фестиваль архивного кино в Белые Столбы. А там, в этой деревне, кроме киноархива, еще дурка есть, дурдом, и все это знают.
Люба говорит:
– А где Диля?
Мама ей ответила, что в Белых Столбах.
Люба говорит:
– Подлечат ее там, как думаете?
Мама говорит:
– Вряд ли. Это неизлечимо.
Люба говорит:
– Вы когда сказали, что она, типо, кинокритик, я сразу поняла, что дело плохо. Но на вид она вроде спокойная. Шутит все время…
Мама говорит:
– Так вот в этом-то как раз болезнь и состоит: шуточки там, прибауточки.
– Так что (говорит Люба, и глаза у нее от ужаса на лоб лезут), Петросян тоже там лечится?
– Не-а… (говорит мама). На него давно плюнули. Ну ты же сама видишь: это ужас какой-то.
Люба говорит:
– Да, какой-то он странный. Но всем нравится.
– Так все странные, вот и нравится.
– Ну да, ну да (сказала Люба и бочком ретировалась из квартиры).
Потом исчезла.
И долго не приходила.
Сибас и «Лексус»
Зашла соседка.
Мама говорит:
– Ой, всё есть: и котлеты, и рыба, и колбаса! (угощая ее, конечно). Мы прямо миллионеры! (я расстаралась, все приготовила).
Соседка (сама нищая, и так и эдак, и духом, и материально) скривилась:
– А у моего бывшего «лексус» есть.
Мама говорит:
– А у нас – сибас!
Соседка говорит:
– А что такое сибас?
Мама говорит:
– А что такое «лексус»?
Соседка говорит:
– Я первая спросила!
Мама:
– Ну, рыба.
Соседка:
– Ну, машина.
Мама:
– Для чистки рыбы?
Соседка (со снисходительной усмешкой):
– Что вы всё про рыбу?
Мама:
– Что ты всё про машины?
Она:
– Удобно. Красиво. Люди уважают.
Мама:
– Меня вроде уважали и без сибаса. А тебя без «лексуса» – не уважают?
Не титульные анализы
Депутат Сергей Железняк на днях предложил принять законы, стимулирующие писателей творить во имя укрепления духовности.
Мама говорит:
– А кто такой Железняк? Матрос?
– Ну типа того.
– И кого он хочет простимулировать?
– Но не меня.
– А ты пиши ради укрепления духовности, и он…
– Даст мне денег?
– Ну почему сразу денег? Может, прикрепит тебя к литфондовской поликлинике. И ты там анализы сдашь. К примеру, извини, кал…
– На духовность анализы?
– А что, духовность видна и в этом…как его… кале?
– У кого-то, может, и видна.
– Нет, ничего, пожалуй, не выйдет. Не прикрепят тебя никуда, не твой случай: у тебя и в моче будет не видна. Эта, как ее, духовность.
– Эт еще почему?
– Да потому! У нетитульных все не такое… Сама знаешь…
Жирафность
Вуди Аллен когда-то написал:
«Прочитав у Кьеркегора «Бог есть все и ничто, он над и повсюду, он универсален, но Сущность Божественного затемняется (и тэ дэ)», я заплакал. Сам-то я с трудом могу соорудить фразу на тему «Что я видел в зоопарке».
Так и я.
Когда мне звонит философ Аронсон, я сразу лихорадочно вспоминаю, что я видела в зоопарке.
– Жирафа! (кричу я ему радостно).
– Ты имеешь в виду «жирафность» – то есть феноменологию жирафа, а не его самого?
– Ничего такого ты не имеешь в виду (говорит мама). Когда он звонит, ты прикинься, что у тебя горло болит, и похрипывай: а то непременно ерунду сморозишь.
Дорога к храму
Одна девушка рассказала мне, что в Москве есть «славянское такси». И я решила, что как-нибудь непременно закажу себе такое.
Мама говорит:
– А что там внутри будет? Кроме водителя-кривича? Свечи-иконы? А тебя пустят без сарафана? А на физиономию маску что ли – слепок с лица Надежды Бабкиной? Парик белокурый? А меня возьмут? У стариков уже национальность непонятная, как у той 115-летней японки – было не ясно, японка она, бабушка или дедушка, православная или буддистка, медуза или человек. Она уже только мычала и спала – рассказывали по телику – по 20 часов в сутки.
– Ты собираешься в такси православном мычать и спать?
– Мычать будешь ты: ну, как обычно. А я таксисту дорогу покажу. К храму.
Вахта
Читать бесплатно другие книги:
