Клинки Васильев Владимир
– Ха! – удивился Вишена. – Я же носил его в сапоге!
Славута, возившийся рядом со своей сумкой, покосился на побратима.
– Это я его в суму бросил. Когда ты на болотах обернулся… этим… – дрегович неопределенно пошевелил пальцами. – Оружие с тебя так и осыпалось. Не бросать же?
– Спасибо, – вздохнул Пожарский, пряча ножичек в сапог. И подумал: а одежда не осыпалась?
– Пошли, – скомандовал Боромир. – Хватит возиться.
Их провожали все, кто был под навесом, даже гномы-повара.
Вишена погладил своего пегаса, тот спокойно и по-свойски пихнул Пожарского головой.
– Гонта! – крикнул Тарус. – Не гони своего дракона, мы за тобой не поспеем.
– Если что, я подожду вас у руины!
– Добро, но сам не лезь пока мы не объявимся!
– Понял.
Шумно захлопали крылья. Грифоны, мощно отталкиваясь похожими на кошачьи, только гораздо крупнее, лапами и набирали высоту. Разбегались пегасы Ларса и Хокана, а дракон скользнул в небо вообще без видимых усилий, всплыл, словно рыбешка, оставив землю далеко внизу.
Вишена привязал сумку и вскочил в седло.
– Давай, родимый! Ту-у!
Пегас мощно поскакал вперед, на ходу расправляя крылья. Равнина провалилась вниз, но это зрелище уже становилось привычным. Уплывала назад следящая башенка, гномьи замки, навес, толпа провожающих. Им махали руками и что-то кричали, но что – не разобрать, ветер заглушал. Стала заметной дорога, что тянулась на север, только с высоты ее и можно было различить, цвет не тот, что у окрестных равнин. Пегас устремился вослед грифонам, стараясь не отстать. Чуть впереди Вишены летели Ларс и Хокан, остальные немного оторвались.
Вскоре заметили скачущих по дороге венедов и Похила, те махали руками. Летатели обогнали всадников, направляясь к лесам Ак-Энли. Внизу попадались замки, но Вишена не знал их названий. Справа чаще встречались замки Всадников, слева – гномьи. Потом стал виден пролив, разделяющий Лореадор и Танкар. Равнина оставалась позади. Танкар был холмист, а на севере угадывались сплошные леса. В них хозяйничали лучники, верные Воинам Лунных Заводей. Справа смутно проступали смазанные расстоянием очертания горного хребта, за которым они видели Оракула в облике Базуна.
Заночевали на большой поляне, которую разглядел Гонта шастая на красавце драконе то вправо, то влево. Дракон летал заметно быстрее грифонов, а о пегасах и говорить нечего, те едва поспевали за спутниками.
Развели костер, натаскали веток. Песиголовцы вручную поймали оленя-двухлетка и, весело скаля зубы, притащили его к огню. Тарус воскликнул: «Эх-ма, сто лет не готовил!» и засучил рукава.
– Углей побольше надо! – тоном знатока сказал Славута. – Пожарский, пошли за дровами!
Вишена вскочил; с ними увязался и Хокан.
Они собирали сушняк перебрасываясь шуточками. Общее веселое настроение передалось и им.
– А чего Ларс с нами не пошел? – спросил Вишена Хокана.
Тот удивился даже:
– Он же ярл! Не пристало ему хворост таскать…
– Странные вы люди, – проворчал дрегович. – В походе нет разницы – ватаг или простой воин. Небось оленину трескать будет наравне со всеми. Тарус наш, вон, не гнушается куховарить…
Хокан помолчал. Потом тихо сказал:
– Не я придумывал наши обычаи. И не вам их менять.
Славута пихнул его плечом.
– Да ладно, не серчай. Главное верить друг другу, а я последнее время вам стал верить.
Когда окончательно стемнело, все уже сидели у костра, жадно втягивая ноздрями аппетитные запахи. Лес окружал их, старый и величественный, а все, кроме двух датов любили лес. Даже арранки, жители дулебских пещер. Но Вишена знал, что раньше псоглавые жили в западных лесах, Урхон рассказывал.
Ухнул вдалеке филин, заскрипело старое дерево. Вишена отошел в темноту и уставился в звездное небо. Рисунок созвездий здесь был и знакомым, и незнакомым одновременно. Словно кто-то могучий неузнаваемо изменил небо, переместив многие звезды. Вот Ковш, только странно выгнутый и с укоротившейся рукояткой. Одно крыло Коршуна стало заметно меньше, а второе загнулось назад, и вдобавок у Коршуна куда-то подевался хвост. Рыб вообще стало не узнать.
Вишена вздохнул. Рядом неслышно возник Хокан.
– Любуешься? – спросил он задрав голову. – Я тоже часто смотрю на небо, если туч нет. Только небо тут чужое. Гляди, Драккар как перекосило…
Вишена поглядел. Драккаром Хокан назвал Быка. Быку действительно было нехорошо, раз он так скорчился.
Они посидели молча. Со стороны костра доносились взрывы хохота и треск сгорающих веток.
– Послушай, Вишена, – сказал вдруг дат. – Я не знаю, долго ли нам еще предстоит сражаться вместе. Наверное, скоро мы расстанемся, добудем мечи и Книги и вернемся домой. Может случиться, что мы больше никогда не увидим друг друга. Я хочу подарить тебе это. На память о Хокане, вместе с которым ты спускался в руины и рубился с орками. Возьми. Я добыл это в честном бою.
Он протянул ладонь. На ней лежал маленький амулет, подвешенный на сыромятном шнурке. Вишена двумя пальцами взял шнурок. Костяная фигурка закачалась перед лицом. Это был старик в длинной накидке и с посохом. На плече у него сидел, раскинув крылья, ворон.
– Он зовется Тенью Мунира. Покажи любому и скажи, что получил его от Хокана Торнсхавна… Тебя никто не тронет в наших водах.
– Спасибо, Хокан, – сказал Вишена, надевая амулет на шею. Потом сунул руку в сапог.
– Не останусь в долгу и я. Гляди, – он показал дату медный ножик. – Он, конечно, гнется и отточить его тебе вряд ли удастся. Но он не для того предназначен. Это нож-вестник. Когда одному из нас, воинов-побратимов, требуется помощь, он посылает этот нож ближайшему из друзей. И помощь всегда приходит. Именно так вызвал меня Боромир-Непоседа перед походом за Книгами.
Хокан взял нож, внимательно разглядывая, насколько позволял скудный свет звезд.
– Постой, – сказал он. – Тут что, надпись? Я не умею читать по-вашему. Что тут написано?
– Всего два слова, – улыбнулся Вишена. – «Ты нужен».
Хокан благодарно сжал плечо Пожарского и спрятал нож под плащ.
Они молча посидели рядом. Два воина, едва не сошедшиеся в смертельной схватке на выходе из дулебских пещер и второй раз – в печенежской степи. И оба были благодарны судьбе за то, что она предоставила шанс сдружиться.
Быстрая крылатая тень вдруг заслонила звезды и скользнула к опушке. Вишена насторожился; затаил дыхание и Хокан, тоже заметив гостя.
«Заметит мой белый плащ!» – с досадой подумал Вишена. И вдруг ощутил, что Хокана рядом уже нет. Дат растворился в темноте.
Некоторое время было тихо, если не считать голоса у костра. Потом в полумраке кто-то злобно зашипел и оглушительно звякнуло железо. Вишена вскочил.
Звездный свет лился с небес, а от костра падали пляшущие неверные блики. Вишена кое-что видел около себя: траву, ветки. Но уже в нескольких шагах предательские сумерки окутывали все. Казалось, его мог видеть всякий, сам же он оставался почти незрячим.
Крылатая тень вновь показалась на фоне звезд. Мелькнула – и исчезла, унеслась прочь быстрее любой птицы. Размеры ее в темноте оценить было трудно.
– Хокан! – позвал Вишена, взявшись за меч.
– Здесь я, – донеслось со стороны леса.
Дат приблизился. Меч его был обнажен, лицо хранило озабоченное выражение.
– Это крылан, – опережая вопрос сообщил он. – С секирой. Ловок, гад! Увернулся – и был таков.
– Пошли к костру, – нахмурившись, протянул Вишена. – Похоже, нас выследили.
Они поспешили на голоса и пляшущий свет. У костра, конечно же, никого не заметили, здесь царило веселье и благодушие. Даже жаль было сообщать спутникам дурную весть.
– Тарус! – позвал Вишена негромко. – Поди на пару слов…
И отошел в сторону. Тарус отложил нож, вытер руки о тряпицу и приблизился.
– Что-нибудь случилось?
Вишена со значением сказал:
– У нас были гости.
Тарус сразу все понял.
– Кто? Снова крыланы?
– Да. Мы видели одного, но может были еще. Хокан пытался его схватить, но тот отбился секирой и сразу же взлетел.
– Где Хокан?
– Тут я, – с готовностью отозвался дат.
– Ты видел его секиру? Был ли на ней какой-нибудь камень?
– Видел, – спокойно ответствовал Хокан. – И камень видел. Красный. Рубин, наверное.
– Рубин, – повторил Тарус задумчиво. – Ладно, пойдем к костру.
При виде озабоченного чародея веселые голоса тотчас смолкли.
– Только что Хокан с Вишеной видели крылана, – сообщил он сидящим у костра. – Значит, Аргундор знает о нашем поиске больше, чем я думал. Следят за нами.
Боромир озабоченно промолвил:
– Они ведь ночью летают, им тьма не помеха… Неужто и тут опередят, вычистят Отринутый Склеп?
– Нет, – покачал головой Тарус. – Они ведь не кондотьеры, просто воины Аргундора.
Подал голос Вишена:
– А почему ты спрашивал про рубин на секире?
Тарус взглянул на побратима, склонив голову набок.
– Во-первых, хотел убедиться старые ли это знакомые. Похоже, что они. А во-вторых не дает мне покою Яр. Сдается мне, что сломлен он был вовсе не печенежским чародеем, а рубиновым мечом. Печенег только довершил дело. Помнишь, когда рубиновый меч был еще разбит на кинжалы я призывал тебя избавиться от него? Помнишь, Вишена?
Пожарский негромко ответил:
– Помню…
– Ты отказался, – сказал Тарус. – И вот что случилось.
Возразить было нечего.
– Ночью дежурить надобно, – решил Боромир. – Я первый.
Ужинали в полном молчании.
Когда настала очередь Вишены, до рассвета оставалось совсем недолго. Гонта сказал, чтобы будил всех как догорит мерная лучина. И добавил, что ночь прошла тихо.
Потом он улегся, а Вишена принялся бродить вокруг спящих, бесшумно ступая по траве. Слабо мерцали угли в кострище, а на опушке мертвенно светились гнилушки и большие грибы на тонкой ножке. Звенели комары, Вишена отмахивался. Лениво сопели у стены леса грифоны.
Вскоре начало светлеть небо. Зубчатые верхушки деревьев все четче прорисовывались на его фоне. Лучина догорала.
Когда достаточно рассвело, Вишена принялся расталкивать спутников.
Они взлетели на рассвете, и кроваво-красное солнце Иллурии сразу стало целиком видно. Ухнула вниз гостеприимная поляна, а навстречу стелился лес.
Пару раз среди чащобы встречались замки с желто-синими стенами. Вишена любовался ими, потому что зрелище было на редкость красивое. Летели весь день, а лес все тянулся и тянулся, изредка вспарываемый короткими полосами просек. Попадались и просторные поляны, на которые могли опуститься грифоны и пегасы. На такой поляне и заночевали, правда на сей раз все почти сразу устроились спать, лишь наскоро подкрепившись. Выставили, как и в прошлую ночь, сторожей, но крыланы не показались. Может, отстали, а может, стали лучше прятаться. На рассвете отправились дальше.
К полудню встречный ветер посвежел, донося дыхание моря, но вода оставалась еще далекой и невидимой. Вишена удивлялся: летели дольше, чем представлялось вначале.
Пожарский сразу заметил как возглавляющий группу летателей дракон Гонты стал резко снижаться; грифоны, закладывая лихие круги, ринулись к земле. Пожарский пригляделся: внизу тянулась короткая просека.
Осторожно потянув за повод, он скомандовал:
– Ко-о!
Пегас послушно потянул к началу просеки.
12. ЛЕДЯНОЕ ЖАЛО
Похоже, Вишена начинал привыкать к взлетам и посадкам своего крылатого товарища. Ступив на землю, он огляделся. Грифоны уже улеглись в конце просеки, только дракон, вытягивая шею, помахивал перепончатыми крыльями. Кондотьеры собрались в тесную группу. Вишена бегом поспешил туда же.
Руина была где-то в лесу, неподалеку.
– Я точно не знаю где она. Надо поискать, – сказал Тарус. Потом заглянул в карту.
– По-моему, в той стороне искать нужно, – предположил Роксалан, показывая на юго-запад. – Ближе к Ак-Энли.
– Чего гадать, – проворчал Боромир. – Растянемся цепью да прочешем лес. Проще пареной репы…
Из-за спин показался вечно невозмутимый Анча.
– Ар-р! Я, кажется, знаю где Склеп. Точнее, я его чую.
Он пошевелил влажным черным носом, держа его по ветру.
– Тогда веди, – предложил Боромир.
– Погоди, – остановил его Тарус. – Нечего там всем делать. Да и с грифонами нужно кого-нибудь оставить. Кто в руину пойдет?
– Я! Я! Я! – послышалось сразу несколько голосов. Тарус поморщился.
– Эй, чародей! Мы с Ларсом вдвоем уже не раз ходили. Вдвоем сподручнее, – подал голос Славута-дрегович.
– Мы тоже, – сказал Хокан. – С Вишеной.
Тарус поразмыслил. Потом решительно заявил:
– Пойдем я, Боромир и Вишена. Ларс, Хокан, один из вас тоже, кто – решайте сами. Ну, и Анча, понятно. Остальные останутся здесь. Роксалан, гляди в оба, крылан не зря шастал около стоянки.
Славута разочарованно вздохнул, но перечить не стал.
– Из-за мечей наших такой выбор? – прищурился Боромир.
– Да, – отрезал Тарус. Боромир удовлетворенно хмыкнул.
Ларс взглянул на Хокана и махнул рукой:
– Иди, дат!
Видно было, что ему очень хочется пойти самому, но ярл решил: раз идет Вишена, значит сопровождать его будет Хокан.
– Двинули! – взглянув на чародея сказал Боромир и зашагал за Анчей.
Они углубились в густой лес. Здесь росли сосны, ели, береза, еще какие-то незнакомые Вишене деревья. Хвойных было больше. Сухие иглы и умершие листья мягко стелились под ноги.
Анча иногда останавливался и принюхивался, потом снова уверенно шел.
– Вижу, – вдруг сказал Тарус и вытянул руку. Все взглянули чуть влево. Там, среди деревьев, темнели обломки какого-то строения. Невысокие, примерно по колено, простенки. Рядом буйно рос молодой подлесок – елочки, ольха, еще что-то зеленое и жизнерадостное.
Когда подошли ближе, стала видна квадратная каменная плита, закрывающая ход в подземелье. Походили вокруг, но другого хода не нашли. Плита была тяжелая, насилу ее сдвинули, и то лишь после того как Боромир срубил неподалеку молодую сосну и использовал ее ствол в качестве рычага.
Открылась квадратная дыра; оттуда пахнуло гнилью и затхлостью. Вишена отвернулся и поморщился: лесной воздух был куда приятнее. Хокан встал на колени и заглянул вниз.
– Темно, – сказал он. – Не видать ничего.
– Готовьтесь, други, – Тарус выглядел спокойным. – Вынимайте мечи.
Вишена спохватился и взглянул на гарду. Горела всего одна из рун, но зато очень ярко, видно даже в свете дня. Перевел взгляд на Боромиров меч – у того тоже одна светилась.
– Думаю, там кто-то не слишком сильный, – сказал Вишена, извлекая меч на волю. – Пошли, что ли?
– Нам вдвоем идти? – на всякий случай спросил Непоседа.
– Втроем, – ответил Тарус. – С Хоканом. Я спущусь и побуду у выхода, а Анча покараулит наверху.
– Ладно, – выдохнул Боромир и первым прыгнул в квадратную дыру. За ним полез Вишена, после – Хокан. Внизу было трудно даже выпрямиться во весь рост, нависал влажный потолок. Глаза постепенно привыкали к полутьме.
– Вон ход, – заметил Хокан. – Узкий какой…
Вглубь подземелья вел низенький коридорчик, более похожий на щель. Вишена приблизился и заглянул: там клубилась плотная тьма.
– Темно, – пожаловался Боромир. – Факел зажечь бы…
Тарус, уже спустившийся, крикнул Анче и тот принес несколько смолистых веток. Их рассовали за пояса; одну подожгли, ее взял Боромир и без промедления полез в тесный ход. За ним Вишена подтолкнул Хокана, а сам пошел последним, потрогав на всякий случай колдовской пояс. Тот спал, не отзываясь на прикосновения.
Ход несколько раз свернул, потом стал резко спускаться, но спускался недолго. Боковых ответвлений они не встретили совсем, зато несколько раз попались круглые тоннели-шахты, отвесно уходящие вверх. Но они вели не на поверхность, потому что света люди не увидели.
Так они шли еще довольно долго. Руна на вороненом мече горела все так же ровно. Вишена изредка оглядывался, но позади смыкалась непроницаемая тьма и разглядеть там что-либо было выше человеческих сил. Они находились на небольшой глубине, но вверху вполне мог быть и еще один ярус, и Вишена подумал, не пора ли им вернуться да попробовать взобраться по стволу одной из вертикальных шахт. Но почти в то же мгновение ощутил, что следом за ними кто-то крадется.
– Стоп! – прошептал Вишена.
Боромир с Хоканом послушно замерли, вопросительно поворотившись к нему. Вишена знаком указал туда, откуда они пришли.
– Кто там? – спросил Боромир, ничего не разглядев.
Вишена молча пожал плечами. Откуда он мог знать? Просто чувствовал: во тьме кто-то кроется. Наверное, то же почувствовали и спутники, потому что Боромир протянул Пожарскому факел.
– Пойдем, взглянем.
Вишена взял смолистую ветвь, небольшой кусочек хода осветился, а мрак, казалось, отполз подальше и стал еще плотнее. В сырой пыли на полу четко отпечатывались их следы. Только их – других следов не было.
В узком ходе разминуться не получалось, поэтому пошли в обратном порядке: Вишена, за ним Хокан, и последним Непоседа. Уже через десяток-другой шагов наткнулись на чужие следы, напоминающие отпечатки больших ладоней с короткими кривыми пальцами. Они накладывались поверх людских следов, одна цепочка к ним, вторая от них. Еще несколько шагов к выходу – и следов стало больше, преследователи тоже шли гуськом. Так, разглядывая странные отпечатки, люди вернулись к ближайшей вертикальной шахте. Судя по количеству отпечатков в грязи под ногами, чужаков за ними ходило семеро. У шахты следы обрывались, словно преследователи взлетели по темной трубе в царящий там непроглядный мрак.
– Что будем делать? – прошептал Боромир, нервно двигая мечом. Вишена знал, что у ватага еще толком не отошла левая рука после стычки на болотах и поэтому он злится.
Хокан сунул меч в ножны, достал длинный кинжал, украшенный какими-то камнями, и сказал:
– Я поднимусь!
Кинжал он взял в зубы. Вишена с Боромиром подсадили его, дат медленно полез вверх, упираясь руками и ногами в стены шахты. Он негромко пыхтел от натуги, и его, конечно же, сразу услышали. Некоторое время звучало только это пыхтение, потом и оно неожиданно смолкло. Вишена подождал немного и тревожно переглянулся с Боромиром. Но сколько они не смотрели вверх, разобрать ничего не смогли.
Рычание и резкий крик Хокана ударили по напряженным нервам, заставив вскипеть кровь в жилах. В истоптанную пыль под шахтой упал сначала кинжал, а потом тяжело рухнул Хокан. Лицо его пересекала темная полоса. Вишена почувствовал как его захлестывает тугая волна гнева.
Поток Холодного Пламени пронесся по шахте, сметая все на своем пути и Вишена злорадно усмехнулся, когда наверху кто-то пронзительно заверещал. А потом усмехаться стало некогда, потому что сверху горохом посыпались зубатые тела и настало время меча.
В тесном ходе негде было разгуляться, Вишена отступил в сторону выхода, Боромир, мгновенно поднявший дата, насилу протиснул его себе за спину и выставил вперед меч, а факел отвел чуть назад. Недруги были низкорослы, пляска пламени отражалась у них в глазах, тускло белели оскаленные зубы.
Вишене было труднее: нападавшие на освещенном фоне выглядели просто темными силуэтами и никаких подробностей рассмотреть он не сумел. В первые же мгновения ему рассекли кулак и вцепились в локоть левой руки зубами. Взревев от боли, Вишена впечатал зубастого в камень стены и стряхнул. По руке потекла теплая струйка. Меч проткнул сгорбленное тело; освободив оружие при помощи ноги, Пожарский отмахивался от остальных. Хотя какое там отмахивался в тесноте-то? Так, еле-еле поводил мечом из стороны в сторону, чтоб никто близко не подобрался.
«Пламенем нельзя, – сообразил он. – Боромира с Хоканом зацепит. Ах, ты, незадача какая!»
Проткнув еще одного, Вишена снова отступил. В тот же миг нападавшие исчезли, как по волшебству. Видно, вскарабкались по отвесной шахте. Ловкости им было не занимать.
В десятке шагов тяжело дышал Боромир и тихо ругался Хокан, поминая сванов, свиней и врагов какого-то Одина.
– Ты как, Пожарский? – спросил Боромир тревожно.
– Руку прокусили, – сплюнул Вишена зло. – Хорошо еще левую… Что с Хоканом?
– По лицу полоснули, – отозвался тот. – Когтями, что ли… Глаза заливает.
– А ты, Боромир? Цел?
Непоседа прогудел:
– Угу.
Потом добавил:
– Что делать-то?
Вишена уверенно заявил:
– Вверх лезть надобно. Чует мое сердце.
– Ладно, – согласился Боромир. – Держи факел, а я тебя подниму. Как я сразу не сообразил, остолоп…
Он достал памятную коробочку с кнопками, с помощью которой вертел в воздухе тяжеленные валуны и поднимал сразу нескольких кондотьеров на стены когда штурмовали замки черных в Танкаре. Вишена обрадовался: о способностях этой чудо-коробочки он тоже напрочь забыл из-за событий последних дней.
– Давай я тебе руку перевяжу… Истечешь ведь.
Кое-как остановив кровь Вишене и Хокану, Непоседа отступил от шахты. В тот же миг Пожарский ощутил как его подхватила могучая сила волшебной коробочки и мягко повлекла вверх. Стены шахты были бугристы и неровны, неудивительно, что обитатели подземелий ловко карабкались по ним. Хлестнув на всякий случай вперед себя пламенем, Вишена вновь взял в руку меч. Раненая рука кое-как держала факел, успевший сгореть только наполовину.
«Что за дерево такое? – ни с того, ни с сего подумал Вишена. – Смолистое, наверное, страсть…»
Стены шахты внезапно исчезли и он оказался на верхнем уровне. Здесь было куда просторнее, вместо узкого и низкого коридора Вишена увидел большую пещеру. Первым делом он начертил обугленным концом факела знак Велеса рядом с округлым стволом шахты, чтоб не гадать на обратном пути – та или не та. Пыль на полу здесь была совершенно сухой и сыпучей.
– Поднимай Хокана, – негромко сказал Пожарский в зев шахты.
Вскоре из темной дыры медленно выплыл Хокан, видеть это было донельзя странно. Шагнув на покрытый прахом пол, дат так же негромко сказал вниз:
– Все!
– Осторожно, знак не затопчи, – проворчал Вишена, поглядывая по сторонам. Хокан зачем-то поднял одну ногу и стоял, словно журавль, уставившись вниз. Потом увидел знак, начертанный Вишеной, и отошел в сторону. Тут появился Боромир, но не утвердился на полу, как друзья, а продолжал подниматься, пока не взмыл к самому своду. Повисев там некоторое время, он опустился.
– Сплошной камень, – сообщил он. – Я думал, шахта поднимается еще выше.
– Куда выше? – развел руками Хокан. – Там же лес.
И в этот миг в пещеру ворвался кто-то бледный, слабо светящийся и явно взбешенный. Вместе с ним пришел странный звук: словно гудела туча комаров-переростков, и от этого звука звенело в ушах. А еще через мгновение Вишена почувствовал непреодолимое желание лечь и умереть. Наверное, он так бы и сделал, но пояс Холодного Пламени вдруг изверг целое море огня, и Вишена, вовремя не направивший его на врага, закричал от дикой боли. Факел вывалился из руки и упал на пол, но не погас, а продолжал гореть, еле-еле освещая подземелье. Рядом кричали его друзья. Но их пламя почему-то не сожгло дотла, побушевало, причиняя невиданную боль, и унялось враз. Тотчас прошла и боль. И желание умереть тоже прошло. Вишена опомнился и сжал свой рунный меч. Если ему и суждено умереть, то в бою, и не от страха, а от ран! Он вдруг понял, что снова кричит, но уже не от боли, а от ярости, и с клинком в руке рвется к светящейся фигуре. Но ярость его длилась недолго: нечистый, что заставлял гореть зеленым руну на гарде, ударил чем-то невидимым. Вишене показалось, что на него на полном скаку налетел всадник. Он был отброшен назад и опрокинулся на спину, затылком крепко приложившись о камень. Правый локоть не встретил опоры и Пожарский едва не ухнул в отверзнутую пасть шахты. Насилу удержался. Не было мочи даже вдохнуть. Но он видел краем глаза как Боромир взмахнул мечом. Светящаяся руна прочертила во тьме подземелья зеленую дорожку и неясная фигура отшатнулась, словно кузнец от снопа искр из горна. Хокана Вишена не заметил. Он вскочил, воодушевленный тем, что волшебство изумрудных мечей явно не по нраву обитателю руины. Ощущение было такое, что его некоторое время обнимал рассерженный медведь: ныла каждая косточка, а в ушибленном затылке горячими толчками бился пульс, отдаваясь во всем теле. Вишена увидел как нечистый отбросил Боромира и приготовился пасть на него сверху, потому что Боромир тоже не удержался и завалился на спину. Но успел выставить над собой меч и белесая фигура замерла на какое-то неуловимое мгновение. Вишена тотчас прыгнул к ней и сплеча рубанул. Белесый был плотнее, чем, скажем, обычный призрак, меч прошел сквозь его тело с некоторым усилием, словно сквозь воду, но все же легче, чем сквозь живую плоть. Нечистый взвизгнул, точно щенок, которого куснули, и проворно обернулся.
И тут Вишена, отскочивший в сторону, угостил его Пламенем. Белесый вспыхнул и глухо заухал; Пожарскому показалось, что огонь только пошел ему на пользу. Боромир уже был на ногах и снова пытался достать вражину мечом. Тот не обращал на него ни малейшего внимания, равномерно надвигаясь на Вишену. Факел на полу стал гаснуть, но теперь подземелье освещал пылающий синеватым огнем нечистый.
Впрочем, факел так и не погас: его подобрал вынырнувший из темноты Хокан. По его лицу вновь текла кровь, и Вишене показалось, что он видит какую-то жуткую маску на Хокане. Дат поднял горящую обычным огнем ветку и метнулся ко все увеличивающейся фигуре, ставшей уже не белесой, а мертвенно-синей. Фигура заметно выросла. А когда Хокан ткнул ее факелом, Вишена ненадолго ослеп от внезапной вспышки. Казалось, от нее расплавились даже камни.
Цветные пятна упорно плясали перед глазами, сколько не тер их Вишена. Он ничего вокруг не видел, боясь пропустить атаку нечистого, но его никто не трогал.
– Боромир, Хокан, вы целы? – спросил он наудачу.
– Я цел! – ответили голосом Боромира. – Не вижу ничегошеньки.
Хокан отозвался чуть позднее.
– Не скажу, что цел, но жив пока.
Факел, видимо, погас. Белесый либо ушел, либо перестал гореть и светиться. Вдалеке кто-то в ужасе заверещал, ему ответили, потом зашлепали по камню босые ноги, но они удалялись. Вскоре и это стихло. Цветные пятна меркли и тускнели, но Вишена по-прежнему ничего не видел, наверное просто потому, что в подземелье стало совершенно темно.
– Огниво есть у кого-нибудь? – спросил с надеждой Вишена.
Отозвался с некоторым раздражением Боромир:
– А если бы и было, что разжигать? Ветка сразу не загорится…
– А кора?
– Да выронил я все ветки, – признался Боромир.
– У меня есть одна, – сказал Хокан довольно спокойно. – Но нет огнива.
– Значит мы остались без света, – констатировал Боромир.
– У меня даже руна на гарде погасла! – с некоторым удивлением молвил Вишена. – Выходит, мы его ухлопали?
– Хорошо бы…
– Уходить надо, – Хокан кашлянул. Послышался треск разрываемой рубахи.
Боромир озадаченно спросил:
– Ты чего?
– Да кровь у меня изо лба хлещет. Глаза режет, жизни нет.
– А-а… – протянул Боромир. – Извини, я забыл.
Они спокойно переговаривались в темноте, уверенные, что на них никто не нападет. Вишена даже понял почему: исчезло то странное чувство подавленности, которое нахлынуло с появлением невиданного доселе нечистого. Да и руны погасли, а уже мечам своим и Вишена, и Боромир доверяли без оглядки. Было время убедиться.
Читать бесплатно другие книги:
