Клинки Васильев Владимир
Всадники тоже привезли новости: Аргундор высадил большие силы на северо-западном острове прибрежников и на западном побережье Лореадора. Несколько замков пали. Черные засели там, не стали расползаться, видно решили зацепиться за уже взятые. Одновременно с этим орки ударили по пограничью Суладора, но там их за пролив так и не пустили. Сириан шлет дружины на помощь Девятому Народу. Совет решили провести пораньше, начало перенесено на послезавтра.
– Войной пахнет, – завершил рассказ Похил. – Настоящей. Мы здесь по паре лет, но большой войны до сих пор не видели, так стычки разрозненные и все. Бывалые люди говорят, что последний раз воевали по-крупному лет двадцать назад, тогда черные начисто выбили Всадников из Танкара, эльфы вынесли варваров Штормового Суладора из прибрежных лесов, гномы пытались вытурить орков из замков вдоль проливов, а мореходы как раз тогда зацепились за тот самый остров на северо-востоке. Сотни две замков тогда поменяли хозяев, а с десяток обратились в руины. Кто знает, угоди мы в те времена, может многие из нас были бы уже мертвы…
– Палех мертв без всякой войны, – сказал Пристень жестко.
– Разве мы не знали на что идем? – пожал плечами Богуслав. – Не к теще на блины отправлялись…
Вишена с тоской подумал: кому суждено вернуться в родной мир? Никто не мог ответить на этот простой вопрос. Разве только неумолимое Время.
Тарус с Боградом вернулись под вечер. Только-только пришли от пролива даты; ожидали охотников. Плешивый венед нес на плече гномью секиру. Борода его победно топорщилась. Видимо, они с чародеем давно обо всем договорились.
– Времени мало, – сказал Тарус. – Одна ночь всего. Кроме меня и Бограда нужны Боромир, Вишена, Славута, Хокан и Анча.
– Я? – удивился песиголовец. – Ар-р! Мне незнакома людская магия! Мне и наша-то незнакома…
– Ничего. Мы из одного мира, а это главное. Остальные могут смотреть, но близко подходить не стоит.
Тарус пристально обвел глазами спутников.
– Растянетесь цепочкой вокруг нас. Чтоб никакие крыланы и руколапые не прошмыгнули. И… вот еще что. Происходящее может показаться вам странным… Ни в коем случае не вмешивайтесь, даже если заподозрите неладное. Пока я или Боград на ногах – значит, все идет как надо. А до крайностей, авось, не дойдет.
– А с грифонами кого оставить? – спросил Роксалан.
– Да куда они тут денутся? – ответил ему Боромир. – Пусть себе отдыхают.
– А пегасов они не сожрут?
– Не сожрут, не переживай!
Тарус отстегнул свой меч – не сапфировый, который тоже был при нем, а старый.
– Кто с нами – отдайте оружие спутникам. Только Вишена и Боромир не отдавайте, ваши мечи понадобятся.
Боград отдал секиру брату, Хокан меч свой – Ларсу, Анчин черный клинок взял Пристень, двое арранков еще не вернулись. Славута со вздохом вручил лунную секиру Роксалану. Меч чародея принял Похил.
– Ну, – вздохнул Тарус, – в добрый час. Сперва мы семеро, а прочие позади, шагах в ста.
– Удачи! – нестройно пожелали воины.
Вишена шел рядом со Славутой, невольно вспоминая тот вечер в Чикмасе. Многое успело потускнеть, но совсем, наверное, так никогда и не сотрется. Шумел ветер в кронах, ветки качались у лица и, тихо шурша, скребли по одежде. Почему-то все молчали, предчувствуя близкие и важные часы.
Идти пришлось долго. Боград уверенно шагал впереди всех, не оборачиваясь и не замедляясь. Вишене даже показалось, что Тарус предоставил ему верховодить. Впрочем, тогда, в Чикмасе, тоже всем заправлял Боград, но тогда и Тарус еще не был сегодняшним Тарусом.
Наконец ступили на небольшую круглую полянку. Бревна со свежими следами топора уже лежали, как и раньше, квадратом, углами к северу, югу, западу и востоку. Два – на траве, два – поверх первых. По бокам от квадрата – две кучи хвороста и рубленных веток. Только стоящего торчком бревна Вишена не увидел.
Тарус неторопливо развел костры. С того мгновения, как пришли на эту поляну, оба чародея сразу же перестали спешить, делали все степенно и обстоятельно. Еще Вишена сообразил, что давно перестал думать о Бограде как о чародее, и совершенно напрасно. Вспомнить поход по родному миру – семь напастей, рубиновый меч… Плешивый венед тогда служил опорой Тарусу-всезнайке…
– Хокан! – позвал Боград. Это были первые слова на поляне. – Садись здесь.
Дата усадили в квадрат, где в прошлый раз сидел Боромир, лицом к северу.
«Что же? – несколько удивился Вишена. – Меч ему отдать решили, что ли?»
Раньше он считал, что Ледяное Жало возьмет себе Тарус. Воистину, душа чародея – потемки.
– Славута, Анча!
Дреговича посадили на западном углу, Анчу – на восточном. Руки велели держать на бревнах, накрест.
– Боромир! Вишена!
Непоседу поставили на юге, между костром и квадратом; Пожарского – на севере. Хокан, сидя меж бревен, еле заметно улыбнулся ему.
Костры как раз вовсю разгорелись. Тарус переступил через ровный ствол и встал перед Хоканом.
– Держи, – сказал он и подал дату сапфировый меч. – Одной рукой за рукоять, другой за клинок. Закроешь глаза, и ни о чем не думай. Почувствуешь силу вокруг себя, попробуй слиться с ней и с силой меча. Главное, не сопротивляйся. А от злого тебя оградят, есть кому. Лады?
Дат кивнул и тут же зажмурился.
– Славута, Анча. Вы – мост. Постарайтесь слить силу леса с силой железа. Поймете потом о чем я, главное запомните, вы – мост. И тоже не сопротивляйтесь. Теперь вы…
Тарус поочередно взглянул на Вишену и на Боромира.
– Вы – ворота. Попробуйте почувствовать свои клинки, их силу и ту, к которой они потянутся. Вы сразу отличите ее от прочих, и другую, которую они станут отталкивать. Первую втягивайте в себя, вторую – отгоняйте. Запомните, не щит, отбивающий все, а ворота: своих пропускать, перед недругами – закрываться.
Тарус перевел дыхание.
– Ну, а мы с Боградом постараемся всю эту кашу правильно размешать…
Тарус вздохнул.
– Сейчас все это кажется вам тарабарщиной, – добавил Боград. – Но скоро вы поймете, о чем мы толкуем. Все. Начали.
Вишена вдохнул поглубже, выставил перед собой меч и закрыл глаза. Первое время ничего не происходило. Совсем ничего. Потом перед глазами знакомо поплыли цветные пятна, рукоятка меча, вроде бы, стала теплой, и в следующее мгновение Вишена словно в реку сиганул.
Иллурии не стало. Стало ровное, как поверхность озера в безветренный день, поле странного белого цвета. Перед Вишеной бурлил могучий пестрый поток, струи всех цветов радуги кипели, перемешивались и проносились мимо. Сам он представлял себя отдельной струей, эдаким лучиком нежно зеленого цвета. Поток никак не показывал, что замечает его.
Потом Вишена-лучик заметил, что зеленых струй перед ним становится все больше, а красные, словно осерчав, уходят в глубину. Мысленно обернувшись, он увидел напротив еще один лучик у другого потока; это, несомненно, был Боромир. На месте квадрата зияла черная яма, посреди которой горела единственная белая точка: то ли Хокан, то ли сапфировый меч.
Вспомнив слова чародеев, Вишена сосредоточился и постарался притянуть все зеленое из потока к себе. Выходило плохо. Но он пробовал вновь и вновь, и стало постепенно получаться, зеленого рядом становилось все больше и больше, поток забурлил, и вот уже всплески зеленого едва не задевают за лучик, тянутся к нему, стремятся…
И вдруг с ревом поток разделился. Все зеленое враз слилось в могучую струю и, выгнув крутую спину, перехлестнуло через Вишену, обрушившись на невесть когда вспыхнувший квадрат. Через Боромира перетекал такой же неистовый поток. Встретившись у квадрата, два потока слились в один, завертелись, все ускоряясь, словно водоворот, словно смерч, торжествующе завывая.
Кто-то направлял этот водоворот. Наверное, Тарус и Боград. Белая точка в квадрате превратилась в белую черту.
Поддерживать зеленый поток оказалось совсем нетрудно, куда трудней было его вызвать. Вишена сообразил, что все его силы уходят в основном на то, чтобы не дать красным струям попасть себе за спину. Только красным – струи остальных цветов Вишену просто не замечали, словно и не происходило ничегошеньки.
Время исчезло. Исчезло все, кроме пляски разноцветных струй, да еще ощущения неповторимой силы.
В какой-то момент Вишена понял, что начал уставать; черта в квадрате стала ослепительной, обжигающей, а два потока по прежнему сливались в бурный смерч, что покачивался и приплясывал.
Распалось все в одно мгновение, Вишена вывалился в обычный мир, в лес на поляну, пошатнулся и грохнулся на спину, не в силах устоять. Меч он все так же сжимал в руках, руны на гарде горели ослепительным чисто-зеленым огнем. Упал он потому, что ноги в сапогах по щиколотки погрузились в плотную землю. «Словно ветка, что вмерзла в лед», – подумал Вишена ошеломленно. Высвободить ноги оказалось очень непросто.
Боромир тоже не устоял, и сейчас сидел на траве, упираясь руками в землю. Славута, словно захмелевший, покачивался и бессмысленно улыбался, у Анчи дыбом стояла шерсть, а сам он, опустившись на корточки, неудержимо чихал. Хокан неподвижно сидел в квадрате, а сапфировый меч сиял, словно продолговатое солнце с синей точкой у одного из концов. И только Боград с Тарусом выглядели просто безмерно уставшими.
Костры полыхали, как гумно в засуху. Успела опуститься ночь, но на поляне было совсем светло, в основном от меча в квадрате.
Боград закашлялся, а Тарус негромко предупредил всех:
– Отходим… К лесу…
Вишена сначала не понял куда, ведь лес был повсюду, окружая поляну плотной ядреной стеной, но потом сообразил: на юг надобно, за спину Хокану. Упрятав меч в ножны, он на негнущихся ногах побрел за остальными.
У первых деревьев лежало бревно, будто специально оставленное здесь вместо лавки. Все и уселись, как ласточки на жердочке, рядком. Сзади подкрался Роксалан.
– Ну как? – шепотом спросил он. – Мы уж не знали что делать… Вечер прошел, полночи прошло, а вы все сидите. Вокруг так и сверкает, словно черти балуют…
Роксалан частил, глотал слова. Видно, переволновался.
– Погоди, друже, дай отдышаться… – протянул Тарус. – Все получилось.
– А Хокан где? – чикм, видать, не желал, чтоб они отдышались.
– Там сидит. Его нельзя трогать.
– Да? – всполошился Роксалан. – Пойду, скажу, там Атяш с Проном, как бы не сунулись на поляну…
Чикм торопливо убежал, огибая открытое место. Пришли Похил с Пристенем и Гонтой и тоже уселись на ствол-лавочку.
Вскоре костры у квадрата из бревен стали медленно гаснуть, стреляя искрами и громко треща. Яркий свет пламени сменился мерцающим рдением углей.
Хокан, держа в руке тускло блестящий меч, пришел с поляны перед самым рассветом.
Корреспондент Тарус/Т, используя аборигенные аналоги антенн-эффекторов, произвел полную зарядку батарей импульсного волновода со встроенным лок-резонатором, экспериментальная модель в стадии разработки, экземпляр 2.
Согласно протокола V34 ситуация близка к критической.
Конец отчета.
Рабочая коррекция.
Блокада активного вмешательства.
Задействовать протокол V42; отменить категорию ЬЬЬ; ввести категорию ЬЬ.
Время перезагрузки: 946-е локальные сутки по основному лучу, 19.00.
Лист перезагрузки согласно протокола V42.
Метка на исполнение.
Конец.
15. ХРАМ КРУЧ
Путь по Лореадорской долине был совсем недолгим. Мощеная камнем дорога привела к Зорану, гномьему замку, несколько отдалившемуся от гор. Дальше дороги не было, шли просто по телу равнины, подминая густые травы. Грифонов оставили у Хамара, там же остались пегасы Ларса, Хокана и Вишены. Только дракон Гонты куда-то улетел; венед долго глядел ему вслед. Вишена уже устал рассказывать друзьям, что ждали у гномьей столицы, о всех событиях прошедшей недели – об Отринутом Склепе, о цвергах, о поляне у Бартела и о сапфировом мече. Но его снова и снова просили повторить, и Вишена вдруг понял, что невольно стал добавлять несуществующие детали, что-то менять в рассказе, и вовремя спохватился. А сам подумал: вот так возникают легенды, столь же сильно отличающиеся от правды, как небо от земли.
За Зораном их обогнало посольство Всадников – целая вереница воинов в бело-голубых одеждах на сильных степных скакунах. Впереди ехало несколько кондотьеров из старых. Боград и Похил коротко переговорили с ними, и всадники ускакали вперед.
– У Щага и Продиаса полно аргундорских лазутчиков, – объявил Похил. – Верно, там что-то зреет.
Неясные громады гор маячили слева, на юге, окутанные дымкой. За горами высились стены Гриффинора, и воспоминание о причастности к его возрождению грело многие сердца.
Храм Круч, вопреки названию, стоял на равнине. С трех сторон его окружал насаженный людьми лес, а кручи виднелись только со свободной южной стороны. Сюда, на горы, Храм был обращен лицом. На юг убегала и единственная дорога; Боромир сказал, что она потом отклоняется к западу, где стоит на отроге пограничный гномий замок Кармел.
Флаги разных цветов вились перед Храмом. Уже прибыли Всадники, Воины Лунных Заводей и послы Подземного Народа. У белых стен замка было не протолкнуться. Кондотьеры зашли за невысокую ограду, поставленную скорее для красоты, чем для защиты, простые воины остались снаружи. Неумолкающий ни на миг гомон висел во льющемся с гор пахучем воздухе и Вишене Храм почему-то напомнил пчелиный улей.
С запада приближались посланцы Штормового Суладора – Вишена уже знал, что невдалеке удобная гавань. Прилетели на грифонах два новых кондотьера Девятого Народа; Бролин, Харальд, Херцог и Омут тотчас убежали к ним. Это были настоящие кондотьеры, а не скитальцы по мирам, случайно занесенные в Иллурию. Из людей Сириана еще никто не появился, и Вишена бесцельно бродил от группы к группе, невнимательно вслушиваясь в разговоры.
«…ни одной пустой руины! Клянусь вам…»
«…только волки. Вот и попробуй отбиться. Да еще почтовых сов сбивают раз за разом, как там орки столько лет держатся – не пойму…»
«…это вам не грифон толстопузый, это куда крепче и быстрее…»
«…полста мечей всего. Не хватит им силы, отобьют замок, как ни жаль…»
«…и потопили оба корабля. Шесть лет мы на том острове сидели, пока не спустились в руину. И что же? Там был выводок длиннокрылов, и они присоединились без боя…»
Вишена бродил, размышляя о странностях Иллурии, мира вечной войны. Хоть и говорил Похил, что больших битв не случалось уже лет двадцать, что есть, то есть: война в Иллурии лишь затихает, но не прекращается никогда. Какой странный и безжалостный мир! И вместе с тем – какой несчастный.
Ближе к вечеру у Храма затрубили в рог, сзывали кондотьеров на совет. Значит, уже все собрались. Вишена пошел к низкой оградке и налетающий с гор ветер шевелил его белый плащ.
Стражи то и дело стучали перчатками о щит, приветствуя подходящих к Храму кондотьеров. Снова были расстелены ковры перед рядом ступенек, взбегающих к сводчатой арке над входом, снова расселись посланцы теперь уже Семи Народов по цветам. Сириан, окруженный несколькими воинами, заметил Вишену и призывно взмахнул рукой. С другой стороны сюда же шли и трое датов в белом. Поздоровавшись, Вишена сел около Сириана. Рядом негромко переговаривались эльфы – много, десятка два. Среди них Вишена разглядел и Ларса, и Гунна с Вервортом, и Хокана, носившего теперь сапфировый меч. Хокан начал привыкать к новому клинку, даже подмигнул Вишене, впервые за два дня.
Дальше разместились гиганты Суладора, потом гномы, Всадники, мореходы и с краешка – шестерка лиловых. Омут задумчиво глядел на высокие пики, подернутые маревом тумана.
Открыл Совет Первый Гном, Вишена сразу его узнал. Поприветствовав, как того требовали обычаи, посланцев он заговорил о деле. Невольно вспомнилась его речь у только-только поднятого Гриффинора – такая же страстная и зовущая.
– Не мне объяснять как силен сегодня Аргундор. Последние события на побережье Лореадора и на острове Морского Народа – тому подтверждение. Если врагу не дать отпора, он сумеет утвердиться в новых замках, перебросить туда войска и тогда война придет на наши земли. Легко представить что произойдет дальше. Поднимут голову орки Хаэнедора, они хлынут на запад, и нашим друзьям-южанам придется беспрерывно отбиваться вместо того чтобы помочь северу, в результате Аргундору будет противостоять меньше сил. Мой народ пока не затронут нападениями, но если отсидеться в замках сегодня, завтра у стен встанут воины в черном, и их будет очень много. Поэтому нужно усмирить Аргундор. Ударить на север, за Щаг и Продиас, выбить черных из Танкара. Затем захватить побережные замки восточнее Тинзкого моста, перебросить войска и штурмовать долину Банерона. Если ударить слаженно, Аргундору пока не хватит сил. Но если мы промедлим и отложим удар, они успеют собрать большую армию. Думаю, нужно договориться о направлениях удара, а также о том, кому отойдут завоеванные замки. Пока я держу речь от имени севера, уважаемые посланцы Суладора выскажутся несколько позже, о чем уже договорено. Их мы тоже с удовольствием выслушаем.
Первый Гном поклонился собравшимся, вернулся к своим сородичам и сел. Совет проводил его одобрительным гулом. Следующим говорить собрался пожилой коренастый кондотьер в плаще Воинов Лунных Заводей. Он вышел на свободное место перед сидящими и воздел руку, требуя тишины.
– Полагаю, что Народ Гномов предпочтет воевать в горах, потому что умеет это лучше других. Значит, гномьим дружинам нужно сразу идти к аргундорским перевалам. Думаю, к южным, поскольку они ближе. Этим мы добьемся еще и того, что из долины черные не смогут вывести подмогу, если она понадобится где-нибудь вблизи. Даже если они пустят грифонов с всадниками, у наших друзей есть чем их порадовать!
Громкий смех был ответом на его слова.
– Пока гномы будут в пути, Всадники ударят по восточному Танкару – там осталось не так много черных замков и они вполне справятся, тем более, что усилиями Ушедших в поиск три ключевых замка, и среди них Менелот, уже взяты…
«Нас уже успели наречь! – подумал Вишена. – Но ведь верно, как мы лихо вышибли аргундорцев из их твердынь за Тинзким мостом!»
– Думаю, никто не оспорит право Всадников владеть всем восточным Танкаром!
Совет вновь одобрительно загудел. Особенно громко выражали уверенность кондотьеры в бело-голубом.
– К этому моменту гномы успеют вступить в Аргундор и пройти вдоль гряды к южным перевалам. Всадники перегруппируются и поддержат их на равнине у пролива, потому что черные, без сомнения, предпочтут остановить гномов еще на равнине, чем пустить их на перевал и столкнуться с таким воинством в горах.
Вот тут-то и ударим мы, мореходы. Два флота готовы к отплытию – один высадит воинов на севере, между Зайгонном и Дезертоном, второй войдет в пролив, к Иглару и Темпестону. Долина Аргундора будет осаждена. Что же касается захваченных замков – полагаю ответ очевиден: долину – гномам, прибрежные замки нам, а тройку равнинных, конечно, захватят всадники.
Во всяком случае, мне совершенно ясно, что черным нет места на севере!
Оглушительный шум поднялся после этой речи. Даже стражники за оградой колотили перчатками о щиты и что-то кричали. Вишена заметил, что грифоны у леса беспокойно вертят головами, встревожившись от всеобщего волнения.
Голоса немного стихли, когда поднялся один из Всадников, низкорослый и плосколицый. Он даже выходить не стал, коротко сказал с места:
– Мне нечего добавить к сказанному, как и нечего возразить. Мы готовы выступить немедленно!
Гномы посовещались и вновь поднялся Первый их кондотьер. Вид у него был слегка озабоченный.
– Нас интересует один из замков Танкара, а именно – Тирфинг. Он стоит у Пепельной Гряды, в горах. Всадники же не любят гор. Мы были бы рады утвердиться там.
– Конечно, – негромко процедил Сириан. – Ведь там так удобно выводить грифонов!
Вишена покосился на него, но ничего не сказал.
Некоторое время гномы и всадники спорили; наконец последним, скрепя сердце, пришлось принять условия гномов, потому что без них не состоялся бы весь поход – ну кто рискнул бы штурмовать долину Банерона без гномьих легионов, чувствующих себя на горных тропках как дома? А без похода всадникам не видать и восточного Танкара. Гномы после договора о Тирфинге уселись на ковры чрезвычайно довольные.
– Думаю, самое время послушать юг! – сказал кондотьер прибрежников с места.
Перед Советом встал могучий варвар в желтом плаще с алой каймой.
– Воины моего народа собираются отплыть одним флотом, но в пути разделиться. Рукав Суладора доведет нас до самого южного Аргундора, где много лет правят орки; высадимся мы у Хейнала, откуда прямой путь к Турцу и Гимладу. Но часть сил, миновав Казрак, свернет к Адамасту, Ультрану и Цитаделям Льда и Пламени. Хватит оркам там хозяйничать…
Сдержанный гул не успел улечься, а уже собрался говорить высокий эльф. Был он молод или стар, Вишена сказать не мог, ибо эльфы все выглядели молодыми, до тех пор пока не взглянешь им в глаза.
– Мы пойдем лесами, – заявил эльф. – У нас только лучники, и пока флот соседей доберется до Хейнала, первые отряды успеют миновать Трой, Суури, Дуйнот и, наверное, Ильнир. Они поддержат тяжелую пехоту и гигантов Штормового Суладора при штурме волчьих замков. Вторая волна пойдет по Хируэтскому мосту. Здесь мы поможем Лиловому Воинству. Надеюсь, что леса у Барад-Нарана и на восток от Гарома, обретут, наконец, истинных хозяев.
Настала очередь Сириана. Он поднялся и вышел вперед, обведя взглядом слушателей.
– У нас конница и летатели на пегасах. Наверное, незачем нам ждать эльфов с гигантами, мы пройдем до самого Вольферта и Детала с Даркланом. Заодно и прикроем спину гномам у южных перевалов долины. В Хаэнедоре же хватит сил Девятого Народа, чтоб дойти до Барад-Нарана, тем более, что эльфы обещали помочь.
Вишена заметил, что юг не стал выяснять кому отойдут захваченные замки, только эльфы попросили оставить им леса. Это понравилось Пожарскому не в пример больше корыстных устремлений севера.
Кондотьеры еще долго спорили, выясняя малопонятные Ушедшим в поиск подробности, и Вишена вдруг подумал: он теперь знает, что это такое – запах большой войны.
От размышлений его отвлек Боромир. Опустив ладонь на плечо Пожарскому, он негромко сказал:
– Отойдем на минутку, друже… Все наши собираются.
Вишена глянул – даты, арранки и отряд Боромира стягивались к восточной площадке над лесом. Тарус о чем-то горячо спорил с Боградом. Рядом с ними стоял Бролин и напряженно вслушивался, глядя то на венеда, то на лойдянина.
– О чем спор? – спросил Вишена, приблизившись.
Тарус поскреб макушку и вздохнул.
– Решаем, как быть дальше.
Вишена простодушно удивился.
– Как так? На Аргундор, с войсками Шес… Семи Народов. Решили ведь уже!
– Так, да не так, – не согласился Тарус. – Книги ведь снова в Драконьей Башне. Зачем нам теперь лезть в долину Банерона? То-то и оно, что незачем.
Пожарский, собравшийся уже было возразить, осекся. Ведь правда! Ни к чему им теперь печенежский колдун. Если только он очередную пакость не устроит…
– Найти Яра и отобрать у него Зимний Вихрь – вот что нужно вперед всего сделать, – уверенно сказал Боград.
– Все равно в Аргундор идти, – Боромир взглянул в глаза чародею. – Даже если в штурм не ввяжемся. И потом: где Яра искать? Сейчас не скажешь. Думаю, идти надо, а будущее покажет.
– Йэльм? – Тарус взглянул на ватажка датов. Тот погладил почерневший в этом мире меч именем Медвежий Клык, давая понять, что его люди готовы на все.
– Так. Анча?
Арранк пошевелил ушами.
– Ар-р! Мы всюду ходим за вами, люди. Зачем же теперь отставать?
Тарус вздохнул:
– Понятно… И последнее. Боромир, как лучше выступить, своим отрядом или по отдельности, по цветам?
Вмешался Боград:
– А какая разница?
Тарус улыбнулся.
– А разница, друже, простая. Разделившись, мы окажемся растянуты вокруг долины Банерона. А идя сами по себе, не глядя на остальных, придем к Драконьей Башне все вместе и будем готовы к любой неожиданности. И уйти сможем сразу же, если дело заладится.
– Тогда чего гадать? Не станем разделяться, и баста, – отрезал Роксалан. – Так?
Несколько голосов поддержали чикма.
– А как же Семь Народов? Они ведь рассчитывают на нас, – спросил Похил тихо.
– Это не наша война, – упрямо нагнул голову Роксалан. – Мы и так им здорово помогли. И потом: не бросаем же мы их на краю пропасти! Вон какие рати собрали – разве Аргундору и оркам выстоять против них? Без нас справятся, как пить дать.
– Особенно если отдать перед уходом вещи из руин их кондотьерам, – поддержал ватажка Пристень. – Тогда они точно долину Банерона по камешкам разнесут!
Тарус думал непривычно долго. Прервал его один из стражников.
– Совет желает выслушать вас, Ушедшие! Кто скажет? Ты, Тарус?
«Во, дела, – подумал Вишена отстранено. – Каждый ратник его имя знает…»
Встряхнув головой, Тарус пошел в сторону старых кондотьеров. Он совершил выбор и готовился огласить его остальным. Оглядев вожаков Народов Иллурии, что неотрывно глядели на него, чародей твердо сказал:
– Мы, Ушедшие в поиск, пойдем к Аргундорской гряде отдельно от всех. У Драконьей Башни, может статься, поиск и завершиться. Тогда мы уйдем из Иллурии навсегда. Но перед этим – сделаем все, что в наших силах, чтобы приблизить победу.
Его слова встретили молчанием, и под это молчание Тарус медленно побрел прочь из Храма.
Вишена вдруг подумал, что чародей никогда не выглядел таким смертельно уставшим.
Послы Семи Народов покинули Храм на рассвете. Пришла пора отправиться в путь и спутникам Боромира. Гномы собирали войско у столицы, следом за ними решили и двинуться. День падал на равнины Лореадора и на горы, расцвечивая их во все цвета радуги. Снова решили не пользоваться скорым шагом, видимо, чтобы не смущать гномов, которых неизбежно обогнали бы. Прижимистые хозяева коричневых замков наверняка пожелали бы немедленно наложить лапу на вынесенные из руин колдовские вещи, ведь Тарус открыто объявил о скором уходе из Иллурии. А колдовство руин еще нужно было отряду. И еще: несомненно, Тарус и Хокан решили не оставлять Ледяное Жало в этом мире, и заранее обострять отношения с гномами никто не хотел.
Как прибрать к рукам второй сапфировый меч? Вишена думал и не находил ответа. О том же размышлял и Тарус, и Боград. Наверное, именно совпавшие мысли и свели их в голове отряда. Некоторое время шагали молча. Потом подал голос Боград.
– Давай прикинем, что мы можем сделать, чародей. Яра нужно хитростью вызвать в какое-нибудь укромное место. И не пустить туда воинов Аргундора, если они опять пойдут с ним. Думаю, отобрать меч получится только силой.
Тарус кивнул, и негромко, ни к кому конкретно не обращаясь, заговорил вслух, словно размышлял:
– Яр у печенега вроде как на посылках, шастает по руинам и добывает разные штуки. Где он может быть сейчас?
Боград вспомнил расположение ближайших к долине Банерона руин.
– На севере, за грядой, у моста через пролив, и на юге – Драконья Башня да Зуб Оррина. Но эти две Яр уже проверял недавно. Думаю, и на севере он уже был. А вот у моста – не знаю. Прошлый раз я там был год назад, но в руину не спускался.
– На севере Яр действительно был, – сообщил Тарус. – Его гномы-летатели видели у Могилы Моллока.
Боград качнул головой, словно бы говоря: «Вот видите!»
– Как зовется руина у моста? Я забыл…
– Так и зовется, – сказал до сих пор лишь вслушивающийся Боромир. – Башня Переправы. Ее не чистили уже лет семь, если только Аргундор не подсуетился.
– Проверим по пути. Правда, старые кондотьеры могут влезть вперед нас, – вздохнул Боград.
Хокан, тоже подтянувшийся в голову отряда, осторожно спросил:
– Слышь, Тарус… Я расскажу, а ты уж сам решишь – к делу это или нет. Ладно?
Тарус заинтересовался.
– Говори!
Хокан поравнялся с чародеем и начал:
– Когда мы, даты, только направлялись к южному Оракулу, в воротах суладорской долины столкнулись с отрядом аргундорских арбалетчиков. Впрочем, мечи у них тоже были. Мы перебили всех, не потеряв никого. Только Магнусу руку прострелили. Так вот, у них нашлась единственная сумка, где пряталось какое-то крылатое создание, вроде крылана-волчьего всадника, только маленькое. Такое, с перепончатыми крыльями, черное все. Оно повторило последнее услышанное от нас слово, напилось крови Магнуса, что натекла пока его перевязывали, и улетело, неустанно твердя все то же слово. Короче… я думаю, что это их вестник.
– И ты полагаешь, что если найти этого или другого вестника, шепнуть ему нужное слово, напоить кровью, он сумеет выманить Яра в нужное нам место?
– Да! – сказал Хокан, гордый своей находчивостью. Но Тарус с сомнением покачал головой.
– А кто сказал, что он полетит именно у Яру? Скорее уж к хозяину своему, колдуну печенежскому.
Хокан сразу поскучнел.
– Но мысль хороша, – подбодрил его Тарус. Я ее запомню, вдруг и сыграет когда-нибудь. В жизни ведь всякое бывает…
Так ни до чего толком и не договорившись, прибыли к Хамару. Гномы скрылись в замке, а даты, песиголовцы и люди Боромира расположились под уже ставшим привычным навесом чуть в стороне.
– Боромир! Тарус! – сказал Вишена. – Я так понял, мы пойдем пешком, с гномьей дружиной?
– Угу, – промычал Боромир, не отрываясь от кружки с пивом.
– Тогда я отпущу пегаса, – вздохнул Пожарский и направился к недалекой следящей башенке.
Пегас, топтавшийся у стойла с кормушкой, повернул голову в сторону Вишены.
– Привет, крылатый, – сказал ему Вишена и похлопал по шее. Потом отвязал длинный повод и закрепил его на седле, так чтоб не болтался, но и не мешал. – Все, ты свободен. Прощай… и спасибо. Джа!
Мигнув большими голубоватыми глазами, пегас зафырчал, совсем как лошадь и шагом двинулся в сторону. Потом потрусил рысью, все ускоряясь, перешел на галоп и взлетел. Направился он на юго-восток.
«Нет», – подумал Вишена провожая его глазами, – все таки есть в их полете что-то неправильное…»
Рядом стояли Ларс и Хокан, их пегасы тоже поднялись в небо, но летели на юг, к эльфийским лесам Суладора. Даты долго провожали глазами две точки, постепенно растворяющиеся в небе.
– Ну что, Пожарский, – сказал Хокан со вздохом. – Пошли, что ли, пивка опрокинем по кружечке?
«Когда я уже дома пиво пить буду?» – подумал Вишена с тоской и направился к навесу.
16. ЗИМНИЙ ВИХРЬ
Саят первым прошел в пустой зал Банерона, где раньше стоял на трехногом столе Волшебный Сундук. Мертвые тела остались на тех же местах, где их застигла смерть. Замок был пуст, лишь Саят отважился войти в него, потому что чувствовал: Тень ушла. Но он чувствовал не только это. Тень оставила нечто важное здесь, в зале, и Саят намеревался это найти.
Верный пучеглаз тихо сидел на плече, вцепившись в складку черного плаща. Саят покосился на него – на единственного свидетеля разыгравшихся здесь событий.
Едва колдун приблизился к застывшему арбалетчику, тот рассыпался мельчайшей пылью, хотя шаги Саята были едва ощутимы. Потом – второй воин. Саят замер, глядя на то, что еще совсем недавно было плотью живых людей, а теперь напоминало многолетнюю пыль. Но ведь эти люди все равно обратились бы в такую же пыль, немного позже, но разве это так уж важно? Десятком лет раньше, десятком лет позже…
Саят хлопнул в ладоши, резкий звук разорвал тишину зала и отразился от каменных стен. Пучеглаз тонко вскрикнул, и третий мертвец стал невесомым прахом. Медленно раскурив трубку, Саят прикрыл глаза и попытался уловить остатки присутствия Тени. Густой дым взмывал к потолку, клубился над головой колдуна, словно живой.
И вскоре Саят отыскал след. На стене, рядом с разбитым окном. Вдохнул его вместе с дымом, пропитываясь чужой силой, и почувствовал, что стоит на пороге. Тень – вот кто ему на самом деле нужен!
Саят открыл глаза. Как все изменилось! Совсем недавно ему казался мелким и никчемным Алликас-хан по сравнению с мощью Аргундора и грезами об Иллурии у его ног. Теперь же он свысока взирал на Иллурию с ее начавшейся войной. Что теперь до этой войны? Саят прикоснулся к отблеску страны Ко в следе Тени и понял, что его зовут. Туда. Вниз. Во мрак. Там его сила и там его место.
Рука медленно протянулась к пучеглазу – единственному, кто видел недавно Тень собственными глазами и уцелел. Пора это исправить.
Пучеглаз доверчиво запищал, но в тот же миг Саята сжал кулак, и писк оборвался. Крошечные кости затрещали, брызнули едва заметные капельки крови. А когда Саят взглянул на ладонь, рядом с искалеченным тельцем бился темный окровавленный комочек. Сердце пучеглаза еще жило. Но недолго.
Читать бесплатно другие книги:
