Разведывательно-диверсионная группа. «Индеец» Негривода Андрей
Они должны были тянуть здесь свои жилы полгода, чтобы только потом получить две сержантские «сопли» на погоны и заменить на войне тех, кто уже успел ее хлебнуть сполна... Только через полгода!..
...Артур же, такой же зеленый салажонок, как и все остальные, это сержантское звание уже имел... И теперь он по определению стал изгоем... Его ненавидели те, с кем он постигал науку воевать, и ненавидели те, кто их этому учил, потому что и те и другие считали, что звание Артуру дали ни за что, просто так... Да, ко всему прочему, младший сержант Сабиров был еще и кадетом... А этого не прощали... Он попросту был между двух огней...
Вот и приходилось нашему казачине вертеться, как ужу на сковороде, доказывая своими поступками и тем и другим, что ничего в этой жизни не происходит напрасно...
И пусть он был пока еще совсем зеленый, но... раз за разом, от одной тренировки к другой, Артур доказывал, что у него хватит упорства и воли, чтобы стать настоящим десантником к тому времени, когда через полгода он перейдет в статус «салаги»...
Кстати говоря... Была традиция среди пожилых солдат и матросов царской армии и флота... Серьга в левом ухе...
И этот знак очень уважался, да-да, именно уважался, что бы про них ни говорили, офицерами и прапорщиками!.. А означал этот знак, что в семье именно он и есть последний кормилец мужского рода. И таких солдат никогда не посылали на передовую под пули, если они сами того не хотели!!! Офицеры уважали и берегли их, зная, что дома у них остались только женщины...
Так вот именно их в солдатской среде и называли «дедушками». И пользовались они, как правило, огромнейшим авторитетом, потому что серьга вешалась в ухо только лет через пятнадцать-двадцать службы, годам к 45, а то и 50, когда уже на форме у него красовалась не одна медаль или Георгиевский (солдатский) крест. А встречались и такие, что были кавалерами «полного Георгиевского банта», то есть имели ордена Георгиевский крест всех 4 степеней!!!
В общем... Именно оттуда все и пошло... Таких «динозавров» государевой службы, этих «дедушек», не просто любили и уважали, но отчасти и боялись, потому что они, нигде не погибнув за столько лет, были, как правило, «МЛАДШИМ КОМАНДИРСКИМ СОСТАВОМ», то есть унтер-офицерами или боцманами, которые и занимались именно тем, что воспитывали и обучали военному ремеслу молодых рекрутов... А те, в свою очередь, добровольно, добровольно подчеркиваю(!!!), и только из глубокого уважения к возрасту и терпению выполняли для «дедушек» мелкие услуги и поручения...
После 1917 года всю эту традицию извратили и испоганили... И до наших времен, до времен той, Афганской, войны, о которой я сейчас пытаюсь рассказать, дошли совершенно другие отношения и названия для солдат, прослуживших тот или иной срок в армии...
«Дух», еще иногда говорили «тень» или «призрак», но первое было наиболее употребимо, – солдат, да, в общем-то, и не солдат-то еще, до принятия присяги... Ну и, первые полгода службы.
«Салабон», или «салага», – тот, кто уже прослужил от полугода до года.
«Черпак» – это уже очень серьезный товарищ! Прослуживший от года до полутора и который имел право гонять как сидоровых коз первые две категории, но и!.. И это «очень важно»! Заглядывал в столовой в кастрюлю, а потом сообщал старослужащим, что сегодня им уготовили на обед! И перемешивал ее содержимое до равной консистенции, если кастрюля эта шла на «дембельский стол». Да еще и разливал еду по алюминиевым, или какие там были, тарелки. Отсюда и «черпак»...
«Дедушки», или «деды», – ну, это, понятное дело, те, которые прослужили от полутора до двух лет. Именно они и считали, что уже знают про армию абсолютно все...
Ну, и «дембеля», или «гражданские», – это, понятное дело, те, которые уже отслужили свой срок, дождались приказа об увольнении в запас, то есть о «демобилизации», и, по сути дела, по все той же Конституции уже не являлись военнослужащими, а только ждали своей замены, чтобы наконец-то уехать домой. Этим, как правило, все уже давным-давно было глубоко по тулумбасу потому, что они уже давно в своих мыслях ехали в поезде на родину...
...Так вот! Служить в Афган попадали только «салабоны», после полугодичных «учебок»... И назвать по неосторожности его «духом» было крайней неосторожностью, которая могла вылиться во все, что угодно! Обижались мальчишки! Крепко обижались! И не только потому, что они уже успели перейти в иной статус! Но еще и потому, что там, за Речкой, «духи» были только одни – душманы, афганские моджахеды... И назвать так же солдата, пусть даже еще ничего не умеющего, считалось сродни тому, если бы его обозвали фашистом! Обидно!..
...Ну, и кроме того... К 81-му году уже существовал регламент Министерства обороны СССР о прохождении воинской службы в ОКСВА – для офицеров и прапорщиков это было два года, а для солдат и сержантов срочной службы – полтора...
Первые полгода перед поездкой на войну лопоухие салажата проводили в армии под бдительным присмотром бывалых сержантов...
...Особенно тяжело приходилось Артуру на прыжковой подготовке...
Настоящий степняк, он никогда не видел гор и никогда не взбирался ни на какие верхотуры... Потому и боялся, чего скрывать, высоты... Панически боялся! До дрожи в коленях! До стоящих дыбом волос на всем теле и обильного, холодного пота между лопаток...
Боялся и проклинал себя за это! Костерил матом, на чем свет стоит:
«...Ну, ты ж и сцыкло, Артур Наильевич! – матерился он в душе. – А еще потомственный казак!.. Что дед-то сказал бы тебе на твою трусость, а?.. А отец? Вот где настоящий десантник был! Больше пятисот прыжков сделал, а ты? Правильно про тебя еще Сафронов говорил! Чмо ты, Артур! Чмо, самое настоящее!..»
И он заставлял себя...
Заставлял перестать бояться!.. Да так рьяно, что его сержанты-инструктора в какой-то момент поняли, что этот паренек сумеет справиться со своими страхами сам, без их помощи, и... зауважали. Зауважали за настойчивость и целеустремленность...
Такая же метаморфоза произошла и с его товарищами по призыву – они тоже поняли, что этот парень приехал в «сержантскую учебку», уже будучи сержантом, совершенно не зря... А еще они почувствовали, что в этом парне, внутри него, сидит очень жесткий, стальной стержень... И потянулись к нему, как мотыльки к пламени костра...
23 февраля 1982 г. Фергана. Учебный полигон.
«...Не бьется тот, кто не прыгает!..»
...Этот день Артур запомнил на всю оставшуюся жизнь!..
И не потому, что это был праздник, который отмечали во всех Вооруженных Силах и на Флоте. Нет!!!
Для Артура этот день стал на всю жизнь по-настоящему личным праздником – «День Преодоления Самого Себя»...
...Во времена Союза каждый солдат ВДВ за период обучения должен был совершить восемь прыжков с парашютом. Перед каждым прыжком были 60 часов наземной подготовки, в которую входили укладка парашюта, отработка отделения от борта, действия во время снижения, приземление и... Особые случаи – отказ купола, приземление на местные предметы и многое другое...
Первый прыжок считался ознакомительным, или, как его называли бывалые парашютисты, – «обдувочным»...
Десантники, которые служили в Афгане, никогда не прыгали с парашютом – там были другие условия, и десанты проводились с вертолетов и по большей части посадочным способом на «площадки». Но!!! Что же это за десантник такой, который ни разу так и не прыгнул с парашютом? Бред! Ведь десантные войска – воздушная пехота! «С неба – в бой!»...
Да и программу подготовки бойцов ВДВ никто не отменял! Хотя... Если честно, то в Фергане этим занятиям отводилось все же не так много времени, как, скажем в литовском учебном центре, – специфика предстоящей службы десантников диктовала свои условия... Но! Прыжки все же были! Хоть и не много, но достаточно для того, чтобы быть причисленным к когорте элиты Вооруженных Сил...
...А известно ли вам, что у человека лишь два врожденных страха: перед высотой и громким звуком? Два! Остальные страхи нарабатываются за жизнь в процессе накопления опыта о свойствах окружающего мира... Боязнь высоты – это глубинное свойство человека, оно есть у всех и никогда не исчезает! Спросите у любого бывалого парашютиста, боится ли он высоты, и если он не солжет, то обязательно ответит: «Да, высоты боятся все!»... Просто со временем этот страх становится привычным и отступает на задний план...
Но не только боязнь высоты ввергает начинающего в сомнение и смятение. Есть еще и обычное для людей недоверие к неизвестному... Помните? «Не так страшен черт, как его малюют»!.. Если человек первый раз в жизни видит компьютер, то он боится сделать что-то не так, опасается что-нибудь сломать или испортить неправильным действием, тогда как опытный пользователь работает на компьютере уверенно. Уверенность, естественность и спокойствие приходят только со временем и знанием дела. Видавший виды парашютист-профессионал никогда не тяготится этим «а вдруг?..», потому что о небе, о прыжках и о парашютах он знает все.
А вот что делать тому, кто всего этого еще не знает?.. Подготовка подготовкой, но...
...10 АМ...
...Артур все это утро, буквально с самого подъема, ощущал, что его коротко стриженные волосы стоят торчком... И буквально на всем теле...
О его слабости знали все сослуживцы, все сержанты и инструктора – Артур никогда не скрывал того, что боится высоты, но!.. Он все эти месяцы ожесточенно боролся со своим страхом...
Но были и такие солдатики-новобранцы, которые духарились не в меру и всем и каждому рассказывали, что высота для них – это просто раз плюнуть!..
И вот сегодня, перед самым первым прыжком, Артур понял, что высоты боятся все! Абсолютно!..
В столовой никто толком не позавтракал, и все, кому сегодня предстояло прыгать в первый раз, ходили словно в воду опущенные, пряча от товарищей глаза – теперь им было стыдно...
«...У меня-то хоть совесть чиста! – думал в тот день Артур. – Я всегда говорил, что боюсь высоты, и теперь мне легче хотя бы от того, что надо мной не будут смеяться и подзуживать!..»
В 9.30 его учебный взвод прибыл на полигон...
Бойцы кое-как натянули на себя и застегнули лямки учебно-тренировочных Д-5, и тогда вдоль этого неровного, дрожащего от животного ужаса строя пошли инструктора-прапорщики, проверяя экипировку... А майор, начальник парашютной подготовки полка, стоявший перед строем, громко выговаривал последние инструкции:
– ...Сегодня, товарищи солдаты, вами будет совершен самый первый в вашей жизни, «обдувочный», прыжок с парашютом!.. Теория закончена! Пора переходить к практике!.. Знаю, что страшно! Мне тоже страшно!..
На эти слова у Артура едва хватило сил, чтобы улыбнуться:
«Ага! Страшно ему! Больше тысячи прыжков за плечами!..»
А майор тем временем продолжал:
– Но ведь вы же мужчины, которые теперь служат в самых боевых и мобильных войсках всех Вооруженных Сил – вы служите в Десанте!.. А настоящий десантник не боится ничего!.. Просто надо собраться и сделать то, что нужно!.. Не хочу напоминать вам прописные истины – знаю, что они до вас сейчас не дойдут!.. Но то, что я скажу, – это будут моими последними перед прыжком наставлениями... Представьте себе, бойцы, что вы уже в самолете!.. – Майор махнул рукой в сторону громадного Ил-76, стоявшего неподалеку. – Вот он гудит и взлетает... Что нужно делать? Во-первых – выполнять все команды «выпускающего» – инструктора, ответственного за выброску парашютистов. А что делать со своими ощущениями?.. Их нужно унять и успокоить!.. Психологически любой человек устроен так, что может себя «накручивать». И если все время, круг за кругом, думать о чем-то неприятном, то в конце концов дурная эмоция полностью завладеет твоим мышлением. Но!.. Эту особенность психики можно обмануть, если зацепиться мыслью за что-нибудь приятное и успокаивающее!
Офицер обвел пытливым взглядом трясущееся от страха войско:
– Подумайте! Вы ведь теперь все знаете! Поэтому еще раз вспомните, чему вас учили на земле ваши инструктора! Все этапы, все правила – это и полезно, и отвлекает от ненужных эмоций... Взлет на высоту – всего несколько минут, совсем не долго... Вспомните, бойцы, – вы уже видели лица тех, кто возвращается на старт после прыжка? Они же счастливые!.. Пусть предвкушение чего-то нового, приятного и неожиданного заместит собой нервное беспокойство. Посмотрите на тех опытных людей, которые летят с вами в самолете, и поймите, что вы не одни!.. Вспомните, что и до вас были многие и многие тысячи тех, кто сделал под их присмотром свой первый шаг в небо!.. За годы существования нашего полка не было еще ни одного человека, кто отказался бы от прыжка уже в самолете! Они совершили свой Поступок! И вы тоже сможете!..
«Ага! Никто не отказался от прыжка! – подумал Артур и усмехнулся: – Примерно как в том анекдоте: «Был у десантника первый прыжок... Но по неопытности не учел ветер, его и отнесло от аэродрома. Приземлился на лужайке... Подходит к нему дедок, который коров пас, и говорит: «Ну, сынок, как первый прыжок?» – «А вы откуда знаете, что первый?» – удивился парень. «Да ты на себя сзади посмотри!» – говорит дед и показывает шикарный отпечаток сапога прямо на заднице...». Так, конечно, никто не откажется!..»
А инструктаж тем временем продолжался:
– ...«76-й Ильюшин» сегодня не для вас! Прыгать вы будете с тихоходного «кукурузника» – Ан-2... Прыгать будете с высоты 800 метров... Когда вы будете стоять у открытой двери, вот тут-то и может пробудиться тот самый врожденный страх высоты... Не позволяйте ему испортить вам удовольствие от полета! Скажу заранее: человек, как существо, не рожденное для полетов, боится лишь малых высот! Большие высоты человеческое сознание плохо воспринимает как таковые... Если десять, пятьдесят, даже сто метров – это страшно, то восемьсот или тысяча метров – это, скорее, красиво и необычно... Старайтесь смотреть не вниз, а на горизонт – так будет легче... Все! Больше ничего говорить не буду!.. Дальше, после того как вы сделаете свой первый шаг в небо, дальше начнутся те самые ощущения, которые так сложно описать словами. Ваши ощущения, личные – они останутся с вами на всю жизнь!.. У каждого это случается чуть-чуть по-своему, но именно после сегодняшнего дня вы и станете десантниками!.. Все! Инструкторам! Командовать!..
...Май 1990 г. Расположение РДГ...
... – Ты себе не представляешь, Андрюха, до чего мне было тогда страшно! – проговорил Артур и улыбнулся: – Но больше всего я боялся знаешь чего, командир?
– ???
– Чтобы не навалить в штаны огромную кучу от страха! Как тот хреновый боец перед боем! Потому-то и не завтракал в то утро... И, наверное, правильно сделал, потому что пока майор толкал свою речь, у меня такие спазмы и колики в брюхе начались, что я подумал, будто в нем кони трахаются!..
– Но ведь прыгнул?
– Прыгнул, конечно! Куда денешься?..
– Что чувствовал?
– У-у-у-у! – Артур поднял к небу взгляд. – Это было что-то!..
Потом закурил сигарету и стал вспоминать:
– Самолет, который вывозил нас, перворазников, в небо, был один – зеленый старенький Ан-2, и в тот момент, когда наш майор закончил инструктаж, он кидал других парашютистов... Поэтому, пока его ждали, меня начали запихивать в парашют...
– Подожди! – сказал Филин. – Ты же говорил, что вы уже успели надеть парашюты?
– Ага! Надели! Через пень-колоду!.. Прапора-инструктора приказали сержантам всю эту сбрую с нас снять и надеть по-новому, но уже по-человечески!..
– Ну, понятно...
– Ну вот... Запихнули кое-как в лямки, все подогнали, проверили и дали взводу вектор движения, на «контрольную линию»... Идти было непривычно – мы же тогда еще не привыкли каждый день таскать на себе лишних 30 килограмм груза... Ну, подошли мы кое-как на контроль, там у нас опять все обсмотрели, обдергали, записали в книжку и усадили на лавку... Сидим на лавке, те, кого уже успели проверить, дожидаемся остальных, а я ощущаю какое-то такое неприятное, противное давление, в смысле не по весу, а по ощущениям... Тогда я и задумался, Андрюха, над тем, что меня ждет там, наверху, над тем, что несколько минут назад вещал майор, и пришел к выводу, что ни фуя хорошего меня не ждет...
– И, наверное, чуть было не тиканул с поля? – усмехнулся Филин, вспоминая свой первый прыжок.
– Не то слово! – засмеялся Индеец. – Я уже даже с лавки приподнялся, но... В это время приземлился самолет, нас подняли и бодреньким шагом повели к нему... Перед дверью последний быстрый инструктаж, и – в самолет...
Было видно, что все ощущения, которые были у него в тот день, Артур переживает сейчас заново:
– Уселись мы в самолет, вот тут-то мне и стало по-настоящему страшно! Точно тебе говорю – если бы пожрал утром, то еще б до взлета в штаны насрал! – засмеялся Индеец. – Но поздно давать задний ход – дверь закрылась, движки взревели, и покатили... Общение с прапором-инструктором стало совсем невозможно, только при помощи жестов. Самолет неторопливо развернулся, замер на месте, взревел и рванулся вперед!.. За бортом в иллюминаторе замелькали деревья, и вдруг, в какой-то миг, я почувствовал, всё – мы в небе, двигатели запели в другой тональности, уже не надрываясь, а ровно гудя... Я тогда всем телом ощущал, что мы в воздухе, а земля хоть и не далеко еще, а нас уже не держит...
– М-да... Не самое приятное ощущение для перворазника... – подтвердил Филин.
А Индеец продолжал вспоминать, не обращая внимания на реплики Андрея:
– ...Да и полет на Ан-2 существенно отличается от полета на пассажирском самолете!.. Ты чувствуешь небо вокруг и внутри себя! Тебе ли это рассказывать, командир!..
– Да знаю-знаю! – ухмыльнулся Андрей. – Я-то свой первый сделал еще в ДОСААФе, когда в 10-м классе учился... Еще совсем пацаном был... Так я точно так же... Пожалел в тот момент, что запасных штанов с собой в самолет не взял... А прыгали тоже с «кукурузника»...
– С каждой секундой мне становилось страшнее и страшнее, Андрюха!.. А «кукурузник», мать его, стремительно набрал высоту и заложил первый крутой вираж!.. Вот тогда-то мой страх и дошел до немыслимых в обыденной жизни пределов! И тут!.. – Артур глубоко затянулся сигаретным дымом. – В какой-то миг движки почти затихли, и раздался пронзительный звонок! Ненавижу, бля, эти звонки с того самого дня! – Артур в сердцах сплюнул. – Нервы капитально можно испортить, если, конечно, они еще остались к тому времени... Выпускающий открыл дверь и показал подъем первой пятерке. Ребята повставали с лавок и начали сигать вниз!.. После этого выпускающий втянул веревки и закрыл дверь, в тот миг я был, с одной стороны, в диком возбуждении, а с другой – я боялся так, как никогда в жизни!.. И в этот момент я остро пожалел, что напросился служить в ВДВ!!!
– Круто тебя шугануло!
– А то!!! Я вообще не понимал, как меня могло сюда занести и что я здесь делаю! – усмехнулся Артур. – И еще на меня напал страх другого рода – я боялся, что не смогу прыгнуть, что было бы вообще хуже смерти! Стыдоба на весь полк! А уж для потомственного казака!.. После такого позора хоть застрелись!.. В это время самолет заканчивал очередной вираж, и выпускающий опять открыл дверь... Мне была отчетливо видна земля вдалеке и малюсенькие парашютики, летящие под нами... И тогда во мне начала крепнуть уверенность, что живым мне до земли не добраться...
– Вернее, после встречи с землей... – сказал Филин.
– Вот именно!.. И тут прапор скомандовал подъем... И пацаны пошли к двери... Подходит моя очередь, я встаю на позицию, одна нога наполовину в воздухе, вторая готова к толчку, руки расставлены, держусь за дверь, а команды нет и нет, тут я понимаю, что в тот заход я уже не успел... Но назад меня возвращать не стали!.. А вот так вот и оставили в дверях! Мать его за ногу этого выпускающего! Внизу бездна, ветер дует, как сумасшедший, самолет пошел на очередной вираж! А я болтаюсь в дверях, как то г... в проруби!..
– Твою мать!
– Вот тогда-то я и понял, что смерть неминуема, Андрюха! Лишние мысли пропали, проскакивали лишь обрывки... «Что там после жизни?»... «Во всем есть свои хорошие стороны!»... Ну и всякая другая херня... Вираж закончен, удар кулаком по шлему...
– Ну и?
– А у меня в башке мысли «прыгать или нет» уже и не осталось вовсе... Рванулся вперед!.. – Артур нервно хохотнул. – Вылетаю на воздух и понимаю, что толчковая нога ушла в бок и толчка практически не было! Не успеваю осознать, что это значит, как в нескольких сантиметрах от лица проносится фюзеляж!.. Вдруг рывок, мощная пиздюлина лямками по яйцам, и могучая сила потянула вверх! Но гравитация тоже не лыком шита, тянет вниз!.. Я, как учили, смотрю на купол – раскрыт полностью!.. На самом деле с момента прыжка до открытия проходит прорва времени, целых три секунды, но для меня тогда проскочил один миг!.. Да и мысли о смерти меня еще не оставили полностью!.. Но, как это ни удивительно, страх полностью исчез, и пришло удивительное ощущение свободы! И не от того, что я лечу, а от того, что я сделал так, как было нужно! Несмотря на то что в тот момент для меня это было однозначно смерти...
... – Да, Артур... Я тоже прошел через это... Помню, как сейчас... – улыбнулся Андрей. – Ну, а потом?
– А потом я раззявил рот и с восторгом начал озираться по сторонам и дергать за стропы, мне хотелось быть в небе вечно! Только... Чего бы там мне ни хотелось, а земля приближалась...
– А мысли о смерти?
– Мысли о смерти к тому времени уже давно улетучились куда-то, и я уже не очень-то и понимал, как я вообще мог думать о таких глупостях?.. До земли было еще прилично, но это впечатление обманчиво, сам знаешь... Чувствую, что пора что-то делать... Я поджимаю ноги, группируюсь, и... В совершенно неожиданный миг – удар о землю! Как и предупреждали инструктора, мои глаза меня обманули, и хорошо, что я им не поверил!
– Как приземлился?
Артур только усмехнулся:
– Шмякнулся будь здоров! Всю ж... себе отбил! Синяк потом еще недели две носил! Только не это главное, командир!.. Приземлился я тогда, испытывая самые противоречивые чувства... – Индеец как-то странно посмотрел в ночное небо. – Именно в тот миг я и понял, как можно жить! Понял, что вся моя жизнь до этого лишь глупый, никчемный фарс, а я и другие, «нормальные люди», которые не десантники, не более чем марионетки в дешевом балагане!.. И для того, чтобы обрезать нити, выйти из толпы, нужно ни много ни мало просто шагнуть из самолета в пустоту...
– Эк тебя занесло-то! – улыбнулся Андрей. – Даже на философию потянуло!.. О смысле бытия...
– За те несколько мгновений полета под куполом я понял больше, чем за всю свою жизнь, командир... Эти же мгновения подарили мне возможность жить, а не существовать, понимаешь, Андрюха?! Именно тогда я и понял своего отца! Понял, почему он, киргиз, пошел служить именно в ВДВ!..
– И в тот момент родился бравый десантник Артур Сабиров, который желал прыгать и прыгать! – проговорил с усмешкой Филин. – Знаю! По себе знаю – проходили...
– Все так, Андрюха! Все именно так!..
Артур поднялся с лавочки, прошелся несколько шагов, разминаясь, и вернулся к Андрею:
– А потом на меня напал дикий смех!!! От того, что я жив, счастлив, от того, что мой страх оказался слабее меня!
– Ну, и здорово! – ответил Андрей. – Мне, например, частенько встречались люди, у которых страх оказывался сильнее...
– Как конь ржал, оттого что чуть не сел на голову другому прыгуну, одним словом, эйфория...
– А я после своего первого прыжка вспомнил анекдот. Все точно так же, как ты рассказал, только... Один перворазник, с осипшим голосом, вдруг заявляет выпускающему прапору, что он не прыгнет – боится! А лосяра-то здоровый вымахал, на деревенских харчах! Прапор видит, что одному его не вытолкнуть, и идет к пилотам. Берет радиста, тушит свет в салоне, давай они его вдвоем из самолета выпихивать... Боролись-боролись и наконец... вытолкнули! Прапор, не включая освещения, и говорит: «Ну и кабан попался!» И тут ему в ответ сиплый голос: «Да, здоровый лось! Еле вытолкнули»...
Ребята посмеялись немного, и Индеец продолжил рассказ:
– Дальше была сборка парашюта, тряска в кузове «шишиги» с поля до зданий аэродрома, смех, песни, ну, а говорить про то, что все тут же побратались, и вовсе не стоит!..
– Ну, понятное дело! Вы же уже стали «братьями по крови»...
– ...А вечером на плацу, на общем построении полка, нам, тем, кто в тот день прыгал первый раз, вручили «купола»[4] и заслуженные голубые береты!.. Все так торжественно, под вынос полкового знамени!.. В общем... Запомнилось на всю жизнь...
– Ну, а потом?
– Потом были еще два месяца обучения... Я за это время успел еще три прыжка сделать... В середине апреля мне присвоили звание сержант... А потом... Потом наконец-то случилось то, чего я и добивался с самого начала... 20 апреля нас, сержантов, окончивших ферганскую «учебку», загрузили в Ил-76 и...
– Афган... – догадался Филин. – Куда бросили? В Баграм?
– Нет. Я попал в Кабул... Там стоял полк, в котором мой батя служил...
Часть вторая
«Полтинник»
Апрель 1982 г. Кабул. 350-я пдп, 1-й пдб...
«...Сын – за отца!..»
– Товарищ капитан! Сержант Сабиров прибыл для дальнейшего прохождения службы!
Артур стоял навытяжку перед своим будущим командиром роты, капитаном Нестеровым.
Этот бравый разведчик был однофамильцем первого русского воздухоплавателя, и именно поэтому его рабочий позывной был «Пионер». А может, еще и потому, что, по слухам, уже успевшим дойти до ушей Артура, был человеком совершенно бесшабашной храбрости и всегда лез вперед первым... В общем – Пионер...
Капитан был очень высок, широк в плечах, с могучим торсом, и при первом знакомстве всегда создавалось впечатление, что он был эдаким средневековым эллином или атлантом, который может подпереть своими плечами небо... В общем... Если бы и понадобилось кому поискать эталон советского десантника, то лучший, чем капитан Нестеров, вряд ли нашелся бы!
...Правда, много позже, Артур, уже, будучи бойцом отряда, познакомился с Медведем и Бандерой, которые были просто голиафами от ВДВ, но про них ваш покорный слуга уже написал в книгах «Железный прапор» и «Бандера», и это уже две совершенно другие истории...
... – И что? На хрена прибыл? – громогласно прогудел Нестеров, поглядывая с высоты своего роста на Артура.
Что и говорить, но такой же, «настоящей статью десантника» Артур похвастать не мог – крепкий, широкоплечий, ростом он не выдался – пошел в киргизские крови, и росточка был невысокого, всего-то 171 сэмэ... Эдакий квадрат с кривыми ногами, а вот это наследие досталось ему уже от кровей казачьих, – все его предки были прекрасными верховыми наездниками, как и сам Артур, который с детства всей душой любил лошадей, а вот ноги у казаков... Чего скрывать-то? Ноги у всех наездников смахивают на колесо...
– Служить!
– Служить?! Кем?
– На должность «замкомвзвода», во взвод разведки лейтенанта Топоркова.
– Вон оно как! И что?
Капитан смотрел с высоты своего роста на этого паренька и мысленно улыбался: «Ну, и что же ты, красавчик узкоглазый, ответишь? – Об этом назначении он уже знал от комбата, но Пионеру важно было знать, каков в его роте будет новый «замок» у Топора. Не рохля ли? Вот и устроил спектакль. Спасуешь небось, а?»
– А ничего, товарищ капитан... – ответил Артур как-то зло. – Я назначен заместителем командира взвода по приказу капитана Полуянова и прошу разрешения приступить к исполнению своих служебных обязанностей...
– Ну, то, что комбат именно тебя ко мне направил, – я знаю... – Кажется, у Нестерова ничего не получилось – «крепок в коленках» оказался казачок, и это вселяло надежду. – Ты вот что лучше мне поведай... Почему ты, мил человек, по окончании «учебки» получил три «сопли» на погоны, а не две, как все остальные, прочие?
– Так решило командование учебного полка... – ответил Артур, уже понимая, на что намекал капитан.
– Ты что, самый выдающийся был? Или очень с начальством «дружил»? Особенно с «особистом» «учебки»?
– Я никогда не был «дятлом», если вас интересует именно это, товарищ капитан!..
И вот тут-то на Артура и накатила, захлестнула волна злобы, на такую вопиющую несправедливость – взыграла, что называется, казачья кровь:
– Выдающимся я никогда не был, но и в последних не ходил, товарищ капитан! Просто... Так получилось, что в «учебку» я попал уже младшим сержантом – меня по моему рапорту, по семейным обстоятельствам, отчислили из Ташкентского Ленинского училища...
Капитан посмотрел внимательнее на форму Артура и зацепился взглядом за «краб»[5] Московского СВУ, висевший на кителе сержанта рядом с «куполом»:
– Так! А это что еще за номера? Этот знак зарабатывается, сержант! Хочешь сказать, что ты успел закончить Московскую «кадетку»? – Пионер непроизвольно потрогал своего «краба», на котором было написано «Калининское СВУ». – Или, может, ты его одолжил у кого, чтобы произвести большее впечатление?
– Так точно! Закончил! – ответил Артур и зло посмотрел капитану прямо в глаза.
И... ротный отвел взгляд...
– Кх-м!.. Озадачил ты меня, сержант... – Капитан подошел в раздумье к окну. – Ну, и чего же ты из училища побежал? Из общевойскового, да еще и в десант?
– Я не бегал, товарищ капитан! Просто так сложилось...
– Что сложилось? Домино?
– Отец у меня в Афгане погиб... В прошлом году, в конце сентября... Он в этом полку служил... Вот я рапорт и написал...
– Подожди-подожди! – вскинулся Пионер. – Что-то я не сообразил сразу!.. Сабиров твоя фамилия?
– Так точно!
– А майор Сабиров, значит...
– Батя...
– Вона оно как!.. – протянул капитан с пониманием. – Значит, Наиль твоим отцом был?
– Так точно...
– М-да... Дела... А ты знаешь, что попал служить не просто в его полк, а даже в его батальон?
– Уже знаю, товарищ капитан... Мне товарищ капитан Полуянов об этом рассказал...
– Ну да... Все правильно... Полуянов только с января должность комбата принял... После твоего бати... – Капитан подошел к Артуру и протянул свою лопатообразную ладонь для рукопожатия: – Значит... сын за отца повоевать решил?
– Так точно, товарищ капитан!
– Что ж... Уважаю!.. А батю твоего я знал!.. Очень хорошо знал!.. Дружили мы, сержант... А как командир... Дай бог, чтобы Полуянов таким же комбатом оказался... Эх! Наиль!.. Человечище был и командир настоящий!.. И погиб, как настоящий командир... Земля ему пухом и вечная память...
...Капитан задумался тогда недолго, вспоминая своего погибшего друга, напрочь позабыв о том, что перед ним стоит его сын и его, Пионера, новый подчиненный...
Очнулся он от своих мыслей минут через десять и посмотрел на Артура:
– И что же мне теперь с тобой делать, сержант?.. По бытовкам прятать?
– Зачем? – не понял Артур.
– Я своего друга сберечь не сумел... А теперь ты тут!.. Если я теперь еще и его сына потеряю, то тогда...
– Я воевать в Афган приехал, товарищ капитан! – Артур твердым, решительным взглядом посмотрел в глаза ротному. – Воевать! За батю моего отомстить! А не по бытовкам прятаться! Если не дадите, я напишу рапорт о переводе в другую роту командиру батальона майору Полуянову!
– Ладно! Не кипятись, казачина! – улыбнулся капитан, и Артур понял, что он прошел и этот экзамен. – Навоюешься еще! Этой войны еще на всех хватит!.. Добро! Иди во взвод, доложи лейтенанту Топоркову, что у меня на представлении ты уже был... В общем... Добро пожаловать в «Полтинник», сержант Сабиров!..
Май 1982 г. Афганистан. Панджшерское ущелье.
«Он хоть и Лев, а огня боится, как и все коты!..»
...Август 1990 г. Расположение спецотряда «Сова»...
...Они, уставшие, вновь сидели на все той же лавочке под раскидистой ивой и продолжали прерванный на несколько месяцев разговор...
– Вот так я и попал служить в «Полтинник», командир... И, что называется, попал с корабля на бал... – проговорил Индеец.
– Что, сразу же понеслась «звезда» по кочкам?
– Да, Андрюха. Именно так и получилось!.. 16 мая началась 5-я Панджшерская операция... И, как оказалось потом, из всех девяти операций, проведенных против Ахмад-Шаха Масуда, именно эта операция оказалась самой успешной...
– Слушай, Артур... Весной 82-го я только-только 8-й класс средней школы окончил... – Андрей немного покраснел, словно то, что он был младше по возрасту, было чем-то постыдным. – Я о тех операциях практически ничего не знаю... А ты – непосредственный участник... Расскажи, а?
– Да что я-то могу тебе рассказать, командир? Я же простым «замком» был, обыкновенным сержантом!
– Но что-то же ты знаешь? Ты же потом еще полтора года после нее в Афгане парился! Наверняка с кем-то разговаривал, что-то слышал... Ты же разведка, Индеец!
– Ну не без этого, конечно...
– Вот и рассказывай!
– Только все это довольно приблизительно... Точно я могу рассказать только о своей роте!
– И о роте тоже! Давай!
– Ну, ладно, слушай. – Индеец потел ладонью лоб и заговорил: – Руководителем той операции назначили начальника штаба 40-й армии генерал-майора Тер-Григорьянца...
И постепенно перед глазами Филина стала разворачиваться вся картина той масштабной войсковой операции в Панджшерском ущелье...
...Общим замыслом боевых действий предусматривалось: применением фронтовой, армейской авиации и огня артиллерии нанести по мятежным группировкам бомбово-штурмовые и артиллерийские удары. А затем, нанося главный удар вдоль долины реки Панджшер и отвлекающий удар по долине Горбанд в направлении кишлака Джабаль-ус-Сарадж и города Бамиан, силами соединений и частей 40-й армии и Вооруженных сил правительства Афганистана разгромить вооруженные отряды моджахедов в этом районе.
Для расчленения системы обороны моджахедов предполагалось осуществить высадку тактических воздушных десантов в составе 20 советских и афганских батальонов в долине реки Панджшер с одновременными действиями подразделений 108-й мотострелковой дивизии вдоль долины. К третьему-четвертому дню операции при поддержке авиации планировалось завершить уничтожение выявленных формирований мятежников в трех зонах Панджшерской долины. В последующем рассчитывалось оказать помощь населению и содействовать местным органам в установлении народной власти в населенных пунктах долины реки Панджшер...
В общей сложности к этой операции привлекалось тогда около 12 тысяч человек, из которых 4200 человек – в качестве «тактических воздушных десантов»...
Всего в операции было задействовано 36 батальонов, 20 афганских и 16 советских, и более 320 единиц бронетанковой техники: танки, боевые машины пехоты, бронетранспортеры, 155 орудий и минометов, 104 вертолета и 26 самолетов!..
Боевые действия развивались в целом по намеченному плану.
...Главные события начались в ночь на 16 мая, когда разведывательные подразделения 11 разведрот почти без боя захватили все господствующие высоты у входа в долину Панджшер. В следующую ночь 3-й батальон 177-го мотострелкового полка, опираясь на подразделения разведчиков, захватил очередные важные высоты на глубину до 10 километров от входа в долину и закрепился на них...
17 мая, за два часа до рассвета, командиры соединений довели задачу на ведение боевых действий в Панджшере до афганских войск, а с 4 часов утра войска приступили к крупномасштабной операции по уничтожению панджшерской группировки мятежников, одновременно продолжая отвлекающие боевые действия в Горбанде – эти действия длились до 20 мая.
В 5 часов по одному батальону от 191-го мотострелкового полка и афганской 14-й парашютной дивизии были десантированы в районы кишлаков Руха и Мариштан...
После нанесения мощных авиационных ударов на всю глубину выполняемой задачи и огня артиллерии части 108-й мотострелковой дивизии перешли в наступление...
Батальоны 180-го и 181-го мотострелковых полков продвигались в пешем порядке по высотам, слева и справа от Панджшера, на удалении 5—6 км от центра долины под прикрытием своих бронированных групп, которые вели огонь с места.
Усиленный 2-й батальон 180-го мотострелкового полка под командованием тогда еще капитана Руслана Аушева с отрядом обеспечения, действуя в качестве передового отряда дивизии, на максимально возможной скорости под прикрытием подразделений разведки и батальона 177-го полка мотострелков, оборонявших господствующие высоты, а также других батальонов 180-го и 181-го полков, действовавших на флангах, при поддержке авиации и артиллерии стремительно начал выдвигаться в направлении кишлаков Руха и Базарак с целью быстрейшего соединения с высаженными десантами.
...После огневой обработки площадок высадки десантов в течение первого дня операции в четыре зоны на глубину от 40 до 100 километров высадили шесть батальонов, в общей сложности свыше 1200 человек, а затем еще восемь батальонов.
Все это позволило застать моджахедов врасплох, расчленить их вооруженные отряды и приступить к их уничтожению по частям, а развернувшиеся ожесточенные, вплоть до рукопашных, бои, в основном за господствующие высоты, не допустили массового отхода противника по многочисленным ущельям, прилегающим к долине...
Части 108-й мотострелковой дивизии, преодолевая упорное сопротивление мятежников, продолжали свое продвижение вперед...
При этом батальоны, действующие в пешем порядке вдоль ущелья по горам, при поддержке артиллерии и вертолетов завязали боевые действия, захватывая господствующие высоты, ущелья, тропы, и прикрывали действия передового отряда – второго батальона 180-го мотострелкового полка, который продвигался по долине на бронетехнике, встречая мины и завалы на единственной прижатой к горам дороге вдоль реки Панджшер...
Отряд обеспечения, под прикрытием занявших господствующие высоты батальонов, расчищал дорогу для прохода передового отряда, а идущий за ним отряд готовил эту дорогу для продвижения пусковых установок, артиллерии, бронегрупп, автомобилей в интересах дивизии и десантов. Все это и обеспечило возможность продвижения частей с темпом до 7—8 км в сутки.
...Передовой отряд под командованием капитана Руслана Аушева захватил все господствующие высоты вокруг Базарака и трое суток отбивал атаки моджахедов, обеспечивая высадку десантов.
С наступлением темноты моджахеды неоднократно пытались штурмовать высоты, чтобы сбить с них подразделения советских войск, вернуть утраченные позиции и не допустить их расширения. Но стойкость бойцов свела на нет все такие атаки.
Для наращивания усилий войск, действующих в первой и второй зонах, с утра 18 мая 3-й батальон 345-го парашютно-десантного полка с 1-м батальоном афганского 444-го полка «Коммандос» были высажены в третью зону на глубину до 75 километров для захвата «площадок» господствующих высот и «зеленой зоны» района Хаару, чтобы воспрепятствовать отходу мятежников в направлении Мата, Паси-Шахи-Мардан и подходу их со стороны долины Андараб через перевалы ледниковых гор Гиндукуша.
...После заправки вертолетов советские и афганские батальоны вылетели для десантирования во вторую зону, чтобы захватить господствующие высоты, не допустить маневра мятежников вдоль долины, а в случае необходимости оказать помощь третьему батальону 345-го полка десантников и содействовать батальонам 191-го мотострелкового полка в уничтожении противника в первой зоне.
18 мая, во время боя в районе кишлака Руха, при штурме опорных пунктов моджахедов командир одного из десантов, майор Александр Опарин, будучи тяжело раненным, не вышел из боя, а продолжал руководить подчиненными и в самый критический момент обеспечил продвижение основных сил полка... Майор пал смертью храбрых на поле боя... Позже за мужество и героизм ему было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно)...
В то время, когда в первой зоне сухопутные войска преодолевали упорное сопротивление, продвигаясь на соединение с десантом 191-го полка, захватывая высоты и прочесывая населенные пункты, во второй зоне 66-я мотострелковая бригада и 11-я парашютная дивизия афганцев уже овладели значительным по площади районом, став клином между третьей и первой зоной, и тем самым перекрыли возможность маневра противника на восток и запад. В результате он оказался зажатым с севера и юга ледниками, а тропы, соединяющие через ледники Панджшер с Андарабом и Ниджрабом, минировались фронтовой авиацией. В это время в Горбанде отвлекающие боевые действия завершились, подразделения получили задачу выйти в район Чарикара и перейти в резерв руководителя операции.
19 мая транспортная авиация, начиная с четырех часов утра, перебросила батальоны 350-го парашютно-десантного полка Витебской дивизии и 37-й афганской бригады «Коммандос» из Кабула в Баграм...
И начиная с 5.00 «тактический воздушный десант» в составе двух батальонов был высажен в третью зону...
Артур рассказывал перипетии той, самой первой его операции, и было видно, что он все переживает заново:
Читать бесплатно другие книги:
