Волки Кальи Кинг Стивен
— Телескоп, — самодовольно вставил Энди. — Эти устройства называются телескопами.
— Ты хочешь докладывать вместо меня? — голос Слайтмана сочился сарказмом.
— Извини, — ответил Энди-страдалец. — Извини, извини, продолжай, продолжай, я говорю, спасибо тебе.
Возникла пауза. Джейк мог представить себе, как Слайтман сверлит взглядом робота, для чего бригадиру ковбоев пришлось сильно задрать голову, дабы смотреть при этом Энди в глаза. Наконец, он продолжил.
— Они оставили лошадей внизу и пешком поднялись по тропе. С собой они несли розовый мешок, который передавали друг другу. Чувствовалось, в мешке лежало что-то тяжелое. Что-то с прямыми углами. Я разглядел это в телескоп дальнозор. Могу я высказать два предположения?
— ДА.
— Во-первых, они могли переносить в пещеру две или три наиболее ценные книги отца Каллагэна. Если это так, следует послать туда Волка после завершения ими основной миссии.
— ЗАЧЕМ? — холодный, нечеловеческий голос, Джейк в этом не сомневался. Голос этот вызывал у него дрожь в коленках, нагонял страху.
— В качестве наглядного примера, — ответ казался Слайтману очевидным. — Чтобы проучить священника!
— ОЧЕНЬ СКОРО НЕОБХОДИМОСТЬ В НАГЛЯДНЫХ УРОКАХ СВЯЩЕННИКУ ОТПАДЕТ, — указал голос. — КАКОВА ВТОРАЯ ТВОЯ ДОГАДКА?
Когда Слайтман заговорил вновь, чувствовалось, что он потрясен. Джейк очень надеялся, что ответ Финли потряс этого паршивого предателя. Конечно, он защищал сына, своего единственного сына, но почему думал, что это давало ему право…
— Возможно, в мешке лежали карты, — ответил Слайтман. — Я долго думал и пришел к выводу, если у человека есть книги, у него могут быть и карты. Возможно, он отдал им карты Восточных регионов, карты, которые позволят им добраться до Тандерклепа. Они не скрывают, что идут туда. Но эти карты едва ли принесут им пользу, даже если они и останутся живы. В следующем году север будет на востоке, а годом позже поменяется местами с югом.
Сидя в темном чулане, Джейк вдруг смог увидеть Энди, наблюдающего, как Слайтман докладывает об увиденном и услышанном. Синие электрические глаза Энди мерцали, вспыхивали и гасли. Слайтман этого не знал, никто в Калье не знал, что это мерцание заменяло роботу DNF-44821-V-63 смех. Энди смеялся над Слайтманом.
«Потому что он знает, — подумал Джейк. — Знает, что лежало в мешке. Готов поспорить на пачку печения, знает».
Мог ли он с уверенностью это утверждать? Мог прикоснуться к мозгу робота, как прикасался к мозгу людей?
«Если робот способен думать, — ответил в его голове стрелок, — с этим у тебя не должно возникнуть проблем».
Ну… возможно.
— Как бы то ни было, их поход в Пещеру голосов — весьма убедительное доказательство того, что они собираются спрятать детей в тех местах, — продолжил Слайтман. — Но я уверен, что пещеру они подобрали другую.
— Да, да, конечно, другую, — голос Энди сохранил прежние интонации, но Джейк подумал, что вспышки глаз участились. Чуть ли не слились в одну. — Слишком много голосов в этой пещере, они могут испугать детей. Точно испугают!
DNF-44821-V-63, робот-посыльный. Посыльный! Можно обвинять в предательстве Слайтмана, но разве Энди в чем-то виновен? Он выполнял свою основную функцию, четко пропечатанную на его груди, где ее видели все и каждый. И куда же мы только смотрели? Господи!
Отец Бенни тем временем продолжал докладывать Финли О’Тего, который пребывал в некоем месте, именуемом Алгул Сьенто.
— Шахта, которую он показывал нам на карте, нарисованной близнецами Тавери, называется «Глория» и находится менее чем в миле от Пещеры голосов. Но я уверен, что он не собирается прятать там детей. Хочешь, я выдвину еще одно предположение?
— ДА.
— В русло сухой реки, которое идет к «Глории», в четверти мили к югу от нее вливается другое сухое русло. Оно упирается еще в одну старую шахту, «Красную птицу-2». Их дин утверждает, что спрячет детей в «Глории», и я думаю, он повторит эти слова на общем собрании, которое должно пройти в конце недели, когда он попросит разрешения выступить против Волков. Но я уверен, что на самом деле он спрячет их в «Красной птице». Поставит на страже Сестер Орисы, у входа в пещеру и над ней, и мой тебе совет, нельзя недооценивать этих женщин.
— СКОЛЬКО ИХ БУДЕТ?
— Я думаю, пять, если он включит Сари Адамс. Плюс мужчины с арбалетами. Коричневая тоже будет бросать тарелки, и я слышал, получается у нее неплохо. Может, лучше, чем у других. Но, так или иначе, мы знаем, где будут находиться дети. Спрятать их в таком месте — ошибка, но он этого не знает. Он опасен, но мозги у него заржавели. Возможно, такая стратегия уже приносила ему успех.
Естественно, приносила, в каньоне Молнии, против людей Латиго.
— Теперь важно выяснить, где в момент прихода Волков будут находится он сам, молодой стрелок и мальчик. Возможно, он скажет об этом на собрании. Если нет, потом он может сказать Эйзенхарту.
— ИЛИ ОУВЕРХОЛСЕРУ?
— Нет, Эйзенхарт пойдет с ним. Оуверхолсер — нет.
— ТЫ ДОЛЖЕН ВЫЯСНИТЬ, ГДЕ ОНИ БУДУТ НАХОДИТЬСЯ.
— Знаю, — ответил Слайтман. — Мы выясним, Энди и я, а потом еще раз вернемся в это проклятое место. После этого, клянусь леди Орисой и Человеком-Иисусом, будем считать, что я свои обещания выполнил. Можем мы идти?
— Через минуту, сэй, — ответил Энди. — Ты знаешь, я должен передать свое послание.
Опять послышался пронзительный трескучий свист. Джейк стиснул зубы, дожидаясь, пока он утихнет. Наконец, воцарилась тишина. Финли О’Тего оборвал связь.
— Мы можем идти? — вновь спросил Слайтман.
— Если у тебя нет необходимости задержаться, то да, — ответил Энди.
— Ты не замечаешь здесь никаких изменений? — внезапно спросил Слайтман, и Джейк почувствовал, как внутри у него все похолодело.
— Нет, — ответил Энди, — но я питаю глубокое уважение к человеческой интуиции. Ты руководствуешься интуицией, не так ли, сэй?
Пауза, как показалось Джейку, затянулась на целую минуту, хотя он понимал, что на самом деле заняла она лишь несколько секунд.
— Нет, — наконец, ответил Слайтман. — Наверное, я нервничаю, потому что развязка близка. Господи, скорее бы все закончилось. Как я это ненавижу!
— Ты поступаешь правильно, сэй, — Джейк не знал, как воспринял эти слова Слайтман, но его самого сочувственный тон Энди заставил стиснуть зубы. — Для тебя этот выбор единственно правильный. Не твоя вина, что во всей Калье Брин Стерджис только у тебя из двух близнецов в живых остался один, не так ли? Я знаю песню, которая как раз об этом. Может, ты хочешь ее послушать…
— Заткнись! — сдавленным голосом просипел Слайтман. — Заткнись, механический дьявол! Я продал тебе душу, разве этого недостаточно? Неужто надо мной еще нужно и насмехаться?
— Если я тебя обидел, я извиняюсь от всего моего гипотетического сердца, — ответил Энди. — Другими словами, прошу прощения, — вроде бы голос звучал искренне. Безо всяких задних мыслей. Но Джейк не сомневался, что при этом глаза Энди вспыхивали и гасли в приступах синего смеха.
Заговорщики отбыли. Из динамиков громкой связи полилась какая-то странная, бессмысленная мелодия (бессмысленная, во всяком случае, для Джейка), а потом в ангаре воцарилась тишина. Он ждал, что сейчас они найдут его пони, вернутся, устроят обыск, найдут его, убьют. Сосчитал до ста двадцати, а поскольку они так и не вернулись в «Доган», поднялся (из-за огромной дозы выплеснутого в кровь адреналина ноги едва держали его) и вернулся в большой зал. Посмотрел на монитор, камера которого показывала вершину холма, и увидел, как гости «Догана» прошли между кактусами. На этот раз они не шевельнулись. Наверное, запомнили полученный урок. Джейк наблюдал, как они уходят все дальше и дальше, отметил несоответствие их роста. Если бы их увидел на улице его отец, то наверняка определил бы в какое-нибудь шоу. Так Элмер Чеймберз понимал шутку.
Как только сладкая парочка скрылась из виду, Джейк посмотрел на пол. Конечно же, никакой пыли. Никакой пыли и никаких следов. Он бы увидел пыль, когда вошел. И, уж конечно, ее увидел бы Роланд. Роланд всегда все видел.
Джейку хотелось уйти, но он заставил себя подождать. Если б они увидели вдруг включившиеся прожектора, которые управлялись датчиками, реагировавшими на движение, то могли бы предположить, что мимо «Догана» пробежала горная кошка, а могли и вернуться. Чтобы скоротать время, он прогулялся вдоль пультов управления и приборных панелей. Большинство устройств изготовила «Промышленная компания ЛаМерка», но встречались и знакомые логотипы «GE»[70] и «IBM», плюс незнакомый ему — «Microsoft». На всех устройствах и приборах с этими логотипами он нашел еще одну надпись: «Made in USA». На изделиях, произведенных «Промышленной компанией ЛаМерка», такая надпись отсутствовала.
Он не сомневался, что некоторые из клавиатур, всего их было больше двух десятков, контролировали компьютеры. А для чего служила остальная техника? Какая ее часть по-прежнему работала? Хранится ли здесь оружие? Почему-то он думал, что на последний вопрос можно ответить отрицательно… если бы тут хранилось оружие, его давно бы оприходовал Энди, робот-посыльный (со многими другими функциями).
Наконец, Джейк решил, что можно уходить. Возвращаться он намеревался с крайней осторожностью: вернуться к реке, объехать «Рокинг Би» по широкой дуге, приблизиться с другой стороны. И уже подходил к двери, когда в голове сверкнул вопрос: осталась ли запись его с Ышем посещения «Догана»? Попали они на какую-нибудь видеопленку? Он обвел взглядом работающие мониторы, задержавшись на том, что показывал большой зал. Опять увидел себя и Ыша. Камера захватывала все помещение, укрыться не представлялось возможным.
«Наплюй на это, Джейк, — посоветовал в его голове стрелок. — Все равно ты ничего не можешь с этим поделать, так что наплюй. Если ты начнешь искать записывающее устройство, то наверняка наследишь. А то и поднимешь тревогу».
Опасность поднять тревогу убедила Джейка. Он подхватил Ыша и покинул ангар. Пони ждал там, где он его и оставил, пощипывал кусты под лунным светом. Никаких следов на сланце пони не оставил. Джейк увидел, что следов не остается и после него. Требовалось большее усилие, чтобы продавить достаточно прочную поверхность. Энди, наверное, продавил бы, он — нет. Джейк полагал, что не оставил бы следа и отец Бенни.
Прекрати. Если бы они почуяли тебя, то давно бы вернулись.
Джейк согласился с таким выводом, но все равно чувствовал себя Златовлаской, на цыпочках уходящей от дома трех медведей. Он вывел пони на тропу, нашел фартук, надел, посадил Ыша в широкий нагрудный карман. Когда садился в седло, ударил ушастика-путаника о луку.
— Ой, Эйк! — сказал Ыш.
— Тихо, крошка, — Джейк направил пони к реке. — Тихо, малыш.
— Ихо, — согласился Ыш и подмигнул. Джейк зарылся пальцами в густую шерсть, почесал там, где Ышу больше всего нравилось. Ушастик-путаник закрыл глаза, вытянул длинную шею, блаженно улыбаясь.
Когда они добрались до реки, Джейк спешился, из-за валуна долго оглядывал противоположный берег. Ничего подозрительного не увидел, но сердце буквально выскакивало из груди, пока пони не вышел из воды. Он старался придумать, что сказать отцу Бенни, если тот перехватит его и спросит, куда это он ездил глубокой ночью. На ум ничего не приходило. На уроках английского он всегда получал отличные оценки за сочинения, но теперь открыл для себя, что страх и воображение несовместимы. Если б отец Бенни перехватил его, он бы ничего не смог сказать в свое оправдание. И кончилось бы это печально.
Но его никто не перехватил, ни на речном берегу, ни на пути к «Рокинг Би», ни в конюшне, где он расседлал и расчесал пони. Вокруг все спали, и Джейка это вполне устроило.
Как только Джейк улегся на свой матрас и натянул одеяло до подбородка, Ыш запрыгнул на кровать Бенни и свернулся клубочком, вновь сунув нос под хвост. Бенни что-то пробормотал во сне, протянул руку, погладил ушастика-путаника.
Джейк лежал, с тревогой глядя на спящего мальчика. Ему нравился Бенни, его открытость, готовность поразвлечься, желание поработать, когда возникала такая необходимость. Ему нравился смех Бенни, у них на многое совпадали взгляды, и…
И до этой ночи ему нравился и отец Бенни.
Он попытался представить себе, как посмотрит на него Бенни, когда выяснится, что а) его отец — предатель, и б) его друг вывел отца на чистую воду. Джейк думал, что злость он переживет. А вот обиду…
Ты думаешь, что во взгляде будет читаться обида? Только обида? Подумай, как следует. В мире Бенни Слайтмана не так уж много опор, и ты выбьешь их из-под него. Все до единой.
Не моя вина, что его отец — шпион и предатель.
Но и Бенни в этом не виноват. А если спросить Слайтмана, он бы сказал, что и за ним вины нет, его заставили пойти на предательство. Джейк полагал, что это правда. Абсолютная правда, если встать на позицию отца. Что же такого особенного было у близнецов Кальи и почему в этом так нуждались Волки? Что-то в их мозгу. Какие-то энзим или секрет, вырабатываемые только близнецами, может, тот самый энзим или секрет, ответственный за предполагаемый феномен «телепатии близнецов». В любом случае, они могли получить его из мозга Бенни Слайтмана, потому что он, пусть и остался один, но родился в паре. Его сестра умерла? Тяжелое дело, не так ли? Особенно тяжелое для отца, который любил своего единственного оставшегося ребенка. Который не мог с ним расстаться.
Допустим, Роланд его убьет? И как после этого будет смотреть на тебя Бенни?
Однажды, в другой жизни, пообещал, что будет заботиться о Джейке Чеймберзе, а потом позволил ему упасть в темноту. Джейк думал, что большего предательства просто не может быть. Теперь у него возникли сомнения. Большие сомнения. Эти невеселые мысли долго не давали ему заснуть. Наконец, где-то за полчаса до первых проблесков зари, он погрузился в чуткий, тревожный сон.
Глава 4. Дудочник в пестром костюме
— Мы — ка-тет, — отчеканил стрелок. — Мы — единство из множества, — он заметил сомнение во взгляде Каллагэна, не мог не заметить, и кивнул. — Да, отец, ты — один из нас. Я не знаю, надолго ли, но знаю, что это так. И мои друзья знают.
Джейк кивнул. Как Эдди и Сюзанна. В этот день они собрались в Павильоне. Услышав историю Джейка, Роланд более не хотел встречаться в доме священника, даже во дворе. Полагал, что Слайтман или Энди, а то и еще какой-нибудь неизвестный им друг Волков, мог поставить там подслушивающие устройства и камеры. Небо затянуло серым, обещая дождь, но погода стояла на удивление теплая для этого времени года. Какие-то женщины или мужчины с хорошо развитым чувством ответственности, сгребли опавшую листву с лужайки у сцены, с которой не так уж и давно стрелки представлялись населению Кальи, и травка зеленела, как летом. Кто-то из местных жителей запускал змеев, рука об руку прогуливались парочки, несколько торговцев, разложив свой товар под открытым небом, одним глазом выискивали потенциальных покупателей, вторым поглядывали на низкие облака. На эстраде репетировали музыканты, которые с таким жаром играли в день приезда стрелков в Калью Брин Стерджис. В двух или трех случаях горожане направлялись к Роланду и его друзьям, чтобы поздороваться и перекинуться парой слов, но Роланд, без тени улыбки, качал головой, и они тут же разворачивались. Время налаживания отношений прошло. Они вплотную приблизились к развязке.
— Через четыре дня состоится собрание, — продолжил Роланд. — На этот раз, думаю, придет весь город, не только мужчины.
— Конечно, должен собраться весь город, — кивнула Сюзанна. — Если ты рассчитываешь, что женщины будут бросать тарелки, которые заменят недостающее стрелковое оружие, их нельзя не пригласить в этот чертов Зал собраний.
— На весь город в Зале собраний места не хватит, — вставил Каллагэн. — Мы зажжем факелы и проведем собрание здесь.
— А если пойдет дождь? — спросил Эдди.
— Если пойдет дождь, люди промокнут, — ответил Каллагэн и пожал плечами.
— Четыре дня до собрания и девять до прихода Волков, — вновь заговорил Роланд. — Скорее всего, это наш последний шанс посовещаться, в спокойной обстановке, с ясной головой, до того, как все закончится. Мы не можем сидеть долго, поэтому, не будем терять времени, — он вытянул руки, Сюзанна взялась за одну, Джейк — за другую. Через мгновение все сидели тесным кружком, взявшись за руки. — Мы все видим друг друга?
— Вижу тебя очень хорошо, — ответил Джейк.
— Очень хорошо, Роланд, — поддакнул Эдди.
— Как в ясный день, сладенький, — согласилась Сюзанна и улыбнулась.
Ыш, который что-то вынюхивал в травке, ничего не сказал, но посмотрел на них и подмигнул.
— Отец? — спросил Роланд.
— Я вижу и слышу тебя очень хорошо, — губы Каллагэна чуть искривились в улыбке. — И я рад, что вы включили меня в свой круг. Во всяком случае, пока рад.
Роланд, Эдди и Сюзанна уже слышали большую часть истории Джейка; Джейк и Сюзанна — историю Роланда и Эдди. Теперь Каллагэн услышал обе, как он потом говорил, «две серии». Слушал с широко раскрытыми глазами, частенько у него отвисала челюсть. Перекрестился, когда Джейк рассказал о том, как прятался в чулане. Спросил Эдди: «Ты, разумеется, не собирался убивать жен и детей? Просто блефовал?»
Эдди посмотрел на тяжелые облака, на его губах заиграла улыбка. Вновь перевел взгляд на Каллагэна.
— Роланд говорит мне, что отцом ты зваться не хочешь, но в последнее время все больше и больше встаешь на отцовские позиции.
— Если ты говоришь о моем нежелании рассматривать даже возможность прерывания беременности твоей…
Эдди поднял руку.
— Значит так, я не говорю о чем-то конкретном. Дело в том, что мы должны выполнить здесь одну работенку и нуждаемся в твоей помощи. И меньше всего нам хочется отвлекаться на твою католическую блажь. Поэтому, будем считать, что я блефовал и двинемся дальше. Тебя это устроит, отец?
В улыбке Эдди читались напряженность и раздражение. На щеках вспыхнули красные пятна. Каллагэн долго смотрел на него, потом кивнул.
— Да. Ты блефовал. Закроем эту тему и двинемся дальше.
— Хорошо, — Эдди взглянул на Роланда.
— Первый вопрос — Сюзанне, — Роланд повернулся к ней. — Он прост: как ты себя чувствуешь?
— Отлично.
— Правду говоришь?
Она кивнула.
— Правду говорю, спасибо тебе.
— Здесь голова больше не болит? — Роланд потер рукой чуть повыше левого виска.
— Нет. Меня перестало трясти после захода солнца и перед рассветом. И посмотрите на меня! — она провела рукой по округлым грудям, талии, правому бедру. — Я немного похудела, Роланд… Где-то я читала, что у самок некоторых видов животных, хищников из отряда кошачьих, олених, зайчих, детеныш рассасывается, если условия окружающей среды не благоприятствуют его рождению. Ты не думаешь… — она замолчала, с надеждой глядя на стрелка.
Роланду очень бы хотелось ободрить ее, ухватившись за эту блестящую идею, но он не мог. Опять же, в ка-тете решили ничего не утаивать друг от друга. Он покачал головой. Сюзанна погрустнела.
— Насколько я могу сказать, спит она спокойно, — вставил Эдди. — Никаких признаков Миа.
— Розалита говорит то же самое, — добавил Каллагэн.
— Так вы следите за мной? — возмущенно спросила Сюзанна голосом Детты. Но улыбаясь.
— Случается, — признал Каллагэн.
— Давайте не будем больше касаться малого Сюзанны, если не возражаете, — предложил Роланд. — Нам надо поговорить о Волках. О них и еще кое о чем.
— Но, Роланд… — начал Эдди.
Роланд поднял руку.
— Я знаю, что у нас много других проблем. Знаю, что они не терпят отлагательства. Но знаю и другое, если мы будем разбрасываться, то умрем здесь, в Калье Брин Стерджис, а мертвые стрелки уже никому не смогут помочь. Не смогут выполнить и то, что должны. Вы согласны? — он обвел всех взглядом. Никто не ответил. Издалека донеслось детское пение. Радостные, чистые, невинные голоса. Пели вроде бы о каммале.
— Помимо Волков, есть у нас одно дело, которым нам обязательно надо заняться. Оно касается тебя, отец. И Пещеры двери. Ты войдешь в дверь, вернешься в свою страну?
— Ты шутишь? — у Каллагэна загорелись глаза. — Вернуться назад, пусть и на чуть-чуть? Только скажи.
Роланд кивнул.
— Тогда сегодня, только позже, мы с тобой поднимемся в пещеру и я открою тебе дверь. Ты знаешь, где находится пустырь?
— Конечно. Проходил мимо него тысячу раз, в другой жизни.
— И ты знаешь, что такое почтовый индекс? — спросил Эдди.
— Если мистер Тауэр сделал все, как ты говорил, он будет написан на краю дощатого забора, со стороны Сорок шестой улицы. Между прочим, блестящая идея.
— Ты запишешь индекс… и запишешь число, — сказал Роланд. — Мы должны отслеживать тамошнее время, Эдди в этом прав. Запишешь и вернешься. А потом, после собрания в Павильоне, тебе придется пройти через дверь еще раз.
— Уже в тот город в Новой Англии, где сейчас находятся Тауэр и Дипно, — догадался Каллагэн.
— Да.
— Если ты их найдешь, говорить нужно будет с мистером Дипно, — вмешался Джейк. Покраснел, когда все взоры обратились на него, но продолжал смотреть на Каллагэна. — Мистер Тауэр очень уж упрям…
— Тут двух мнений быть не может, — перебил его Эдди. — К тому времени, как ты попадешь туда, он наверняка уже найдет дюжину букинистических магазинов и Бог знает сколько экземпляров первого издания книги «Девятнадцатый нервный срыв Индианы Джонса».
— …но мистер Дипно тебя выслушает, — закончил свою мысль Джейк.
— Ушает, Эйк, — подтвердил Ыш и перекатился на спину. — Ушает ихо!
Почесывая живот Ыша, Джейк добавил: «Если кто-то и сможет убедить мистера Тауэра что-то сделать, так это мистер Дипно».
— Хорошо, — Каллагэн кивнул. — Я тебя понял.
Судя по голосам, поющие дети направлялись к ним. Сюзанна повернулась, не увидела их и предположила, что идут они по Речной улице. Если так, то они могли увидеть детей после того, как они повернут на Главную около магазина Тука. Некоторые горожане, стоявшие на крыльце, их уже видели.
Роланд, тем временем, с улыбкой смотрел на Эдди.
— Однажды, когда я употребил в разговоре слово assume,[71] ты сказал мне, как оно трактуется в твоем мире. Если помнишь, пожалуйста, повтори.
Эдди расплылся в улыбке.
— Ass u me, то есть сделать задницу из тебя и меня, ты про это?
Роланд кивнул.
— Хорошее толкование. Тем не менее, я собираюсь выдвинуть одно предположение, вколотить его в стену, как гвоздь, а потом повесить на него наши надежды выйти из этой передряги живыми. Мне это не нравится, но других вариантов я не вижу. Предположение следующее: против нас работают только Бен Слайтман и Энди. Если мы разберемся с ними к приходу Волков, то обеспечим нашим действиям полную секретность.
— Не убивайте его, — едва слышно прошептал Джейк. Прижал к себе Ыша и начал похлопывать его по голове и длинной шее. Ушастик-путаник терпел.
— Извини, Джейк, — Сюзанна наклонилась вперед, приложила руку к уху. — Я не…
— Не убивайте его! — осипшим, дрожащим голосом повторил Джейк, чувствовалось, что из глаз вот-вот брызнут слезы. — Не убивайте отца Бенни. Пожалуйста.
Эдди придвинулся к Джейку, обнял за плечи.
— Джейк, отец Бенни Слайтмана хочет отдать Волкам сотню детей Кальи Брин Стерджис, чтобы спасти собственного сына. И ты знаешь, какими они вернутся.
— Да, но он полагал, что у него нет другого выхода, потому что…
— Он мог встать рядом с нами, — ледяным голосом оборвал его Роланд. Голосом, от которого веяло смертью.
— Но…
Но что? Джейк не знал. Пытался найти убедительный довод и не мог. Слезы таки брызнули из глаз, потекли по щекам. Каллагэн попытался обнять его. Джейк оттолкнул руку священника.
Роланд вздохнул.
— Мы посмотрим, что можно сделать, чтобы не трогать его. Это все, что я могу тебе обещать. Я не уверен, что тем самым мы проявим милосердие… на следующей неделе Слайтманов изгонят из города, если к тому времени еще останется город, но, возможно, они смогут пойти по Дуге на север или на юг и начать где-то новую жизнь. И послушай меня, Джейк, Бенни Слайтману не нужно знать о том, где прошлой ночью ты видел его отца и Энди.
В глазах Джейка затеплилась надежда. Он плевать хотел на Слайтмана-старшего, заботило мальчика только одно: Бенни не должен знать, что именно он выследил его отца. Он понимал, что это трусость, но не хотел, чтобы Бенни узнал о его роли в этой истории.
— Правда? Ты постараешься?
— Я не могу тебе ничего обещать, но…
Закончить он не успел, потому что из-за угла показались поющие дети. Вел их Энди, робот-посыльный, его серебристые руки и ноги и золотистое тело-цилиндр сверкали на солнце. Шел он спиной вперед. В руке держал арбалетную стрелу, с привязанными к ней яркими лентами. Сюзанна решила, что очень уж он похож на организатора парада в День независимости. Он махал импровизированным жезлом из стороны в сторону, аккомпанируя поющим детям музыкой, которая лилась из динамиков в его груди и голове.
— Святое дерьмо, — выдохнул Эдди. — Это же дудочник в пестром костюме из Гамелина.
- Кам-каммала-кам-раз,
- Прямо папе на заказ.
- Мама сына родила
- То-то радость-то была.
Этот куплет Энди пропел соло, потом наставил жезл на детскую толпу. Они запели:
- Кам-каммала-кам-кам,
- То-то радость всем нам.
- Долго папа веселился,
- Сын ведь как-никак родился.
Пение сменилось радостным смехом. Детей вроде бы было не так много, как поначалу подумала Сюзанна, исходя из создаваемого ими шума. После рассказа Джейка о встрече в «Догане», у нее похолодело сердце, когда она увидела, что колонну возглавляет Энди. И одновременно зло запульсировали жилки на шее и на левом виске. Какое право имел он вести их по улице? Действительно, дудочник в пестром костюме, Эдди прав, дудочник в пестром костюме из Гамелина.
В этот момент Энди указал жезлом на симпатичную девочку лет тринадцати или четырнадцати. Сюзанна подумала, что девочка — дочь Ансельма, фермера, жившего по соседству с Тианом Джеффордсом. Девочка запела:
- Кам-каммала-кам-два,
- Гудит с похмелья голова.
- Хватит дурака валять,
- Рис пришла пора сажать.
Остальные присоединились, и Сюзанна поняла, что детей все-таки больше, чем она решила, когда они показались из-за угла. Уши подсчитали их точнее глаз, и на то была веская причина.
- Кам-каммала-кам-кам,
- На полях шум-гам.
- Мама споро рис сажала,
- Вся деревня подпевала.
Ей показалось, что детей меньше, потому что у многих были одинаковые лица. К примеру, лицо девочки Ансельмов ничем не отличалось от лица мальчика, брата-близнеца, шедшего рядом с ней. Собственно, вся детская колонна и состояла из близнецов. У Сюзанны скрутило живот. Она почувствовала боль над левым глазам. Рука начала подниматься, чтобы потереть лоб.
«Нет, — сказала она себе, — я не чувствую боли». Заставила руку вернуться на прежнее место. Нет необходимости тереть лоб. Нет необходимости тереть то, что не болит.
Энди указал жезлом на пухлого мальчугана, не старше восьми лет. Он пропел свой куплет пронзительным, дребезжащим голосом, вызвав смех остальных детей.
- Кам-каммала-кам-три.
- На поля ты посмотри.
- Скоро славный рис взойдет,
- Нам достаток принесет.
Дети хором ответили:
- Кам-каммала-кам-рис,
- На поля ты оглянись.
- Рис зеленый и густой,
- Дал богатство нам с тобой.
Энди заметил ка-тет Роланда и приветствовал их, взмахнув жезлом. Радостно закричали и дети… половине которых предстояло вернуться рунтами, если бы никто не помешал реализации планов устроителя парада. Потом они будут расти, превращаясь в гигантов, крича от боли, и умрут молодыми.
— Помашите в ответ, — Роланд поднял руку. — Помашите в ответ, вы все, ради своих отцов.
Эдди улыбнулся роботу во все тридцать два зуба.
— Как дела, говенный ди-джей? — прошипел он. Поднял обе руки с оттопыренными большими пальцами. — Как дела, робот-психопат? Скажи, отлично. Скажи, спасибо тебе. Скажи, поцелуйте меня в задницу!
Джейк расхохотался. Они продолжали улыбаться и махать руками. Дети отвечали тем же. Махал руками и Энди. Повел колонну по Главной улице, распевая: «Кам-каммала-кам-четыре! Разлилась река пошире…»
— Они его любят, — лицо Каллагэна перекосило от отвращения. — Многие поколения детей любили Энди.
— Скоро ситуация изменится, — процедил Роланд.
— Еще вопросы? — спросил Роланд после ухода Энди и детей. — Задавайте, если они есть. Возможно, другого случая не представится.
— Как насчет Тиана Джеффордса? — спросил Каллагэн. — Заварил кашу именно он. И должен принять участие в последнем действе.
Роланд кивнул.
— У меня есть для него работа. Для него и Эдди. Отец, около домика Розалиты стоит отличный туалет. Высокий, крепкий.
Каллагэн вскинул брови.
— Ага, я говорю, спасибо тебе. Его построили Тиан и Хью Ансельм.
— Может ты в ближайшие дни снабдить дверь крепким наружным засовом?
— Могу, но…
— Если все пойдет хорошо, засов и не понадобится, но лучше подстраховаться.
— Да, — кивнул Каллагэн. — Подстраховаться никогда не помешает. Я все сделаю.
— А какой у тебя план, сладенький? — спросила Сюзанна. Спокойным, на удивление мягким голосом.
— Никакого конкретного плана у меня нет. Потому что зачастую заранее намеченные планы только мешают. Главное для вас — не верить всему тому, что я могу сказать после того, как мы встанем, отряхнем задницы и пойдем к горожанам. Особенно не верить сказанному мною на собрании, когда я буду стоять на этой самой сцене с перышком в руке. Потому что в основном я буду лгать, — он улыбнулся, но глаза остались жесткими и холодными, как две ледышки. — Мой отец и отец Катберта всегда следовали правилу: «Сначала улыбка, потом ложь. На конце — выстрелы».
— Мы почти что там, не так ли? — спросила Сюзанна. — Подошли к выстрелам.
Роланд кивнул.
— И выстрелы прозвучат и стихнут так быстро, что я иной раз думаю, для чего это планирование, эти разговоры, если все всегда заканчивается пятью минутами крови, боли и глупости, — он помолчал. — Потом мне становится тошно. Как в тот день, когда мы с Бертом пошли посмотреть на повешенного.
— У меня вопрос, — прервал затянувшуюся паузу Джейк.
— Задавай, — повернулся к нему Роланд.
— Мы победим?
Роланд так долго молчал, что в душу Сюзанны начал закрадываться страх.
— Они не догадываются, как много мы знаем. За долгие годы утратили бдительность. Если Энди и Слайтман — единственные крысы в нашем амбаре, если из Тандерклепа прискачет не слишком много Волков, если у нас не закончатся тарелки и патроны… тогда, да, Джейк, сын Элмера. Мы победим.
— Сколько это, слишком много?
Роланд задумался, его выцветшие синие глаза смотрели на восток.
— Гораздо больше, чем ты можешь себе представить, — наконец, ответил он. — И надеюсь, гораздо больше, чем будет на самом деле.
Во второй половине дня Доналд Каллагэн стоял перед ненайденной дверью, стараясь сосредоточиться на Второй авеню 1977 года. Сконцентрировал внимание на ресторане «Чав-Чав», куда частенько заглядывал на ленч с Джорджем и Люпом Дельгадо.
— Я всегда ел говяжью грудинку, — Каллагэн пытался игнорировать пронзительный голос матери, доносящийся из черной глотки пещеры. Когда он вошел в пещеру с Роландом, взгляд его сразу упал на шкаф с книгами, который Келвин Тауэр переправил в этот мир. Так много книг! При виде их обычно щедрое сердце Каллагэна переполнилось жадностью. Но интерес к книгам быстро угас. Он успел вытащить лишь одну, наугад, «Вирджинца» Оуэна Уистера,[72] но трудно думать о книге, кто твои умершие друзья и родственники честят тебя на все лады.
Мать раз за разом спрашивала, почему он позволил вампиру, этому мерзкому кровососу, сломать крест, который она ему подарила. «Ты всегда был слаб в вере, — голос переполняла печаль. — Слаб в вере и силен в выпивке. Готова спорить, ты бы и сейчас не отказался от стаканчика, так?»
Великий Боже, конечно же, не отказался. От виски. «Эйншент эйдж». Каллагэн почувствовал, как на лбу выступил пот. Сердце билось в два раза чаще обычного. Нет, в три раза.
— Грудинка, — пробормотал он. — С горчицей, — перед его мысленным взором возникла пластиковая бутылочка, из которой выдавливалась горчица. Он вспомнил и название фирмы, пропечатанное на этикетке: «Плочманс».
— Что? — спросил Роланд.
— Я говорю, что готов, — ответил Каллагэн. — Если ты собираешься открыть дверь, во имя любви к Богу, открывай.
Роланд приподнял крышку ящика. В уши Каллагэна ударил звон колокольцев, разом напомнив ему о слугах закона в их больших автомобилях. Желудок сжался, из глаз брызнули слезы ярости.
Но дверь с щелчком открылась, полоса солнечного света ворвалась в пещеру, разгоняя сумрак.
Каллагэн глубоко вдохнул и подумал: «О, Мария, зачавшая без греха, помолись за нас, которые верят в Тебя». И ступил в лето 1977 года.
Оказался там, понятное дело, в полдень. Время ленча. Аккурат перед рестораном «Чав-чав». Никто, похоже, не обратил внимания на его появление. На подставке, у двери ресторана, стояла зеленая грифельная доска с предлагаемыми на ленч блюдами.
ЭЙ ВЫ, ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В «ЧАВ-ЧАВ»!
БЛЮДА ДНЯ НА 24 ИЮНЯ
БЕФСТРОГАНОВ
ГОВЯЖЬЯ ГРУДИНКА (С КАПУСТОЙ)
ТАКО[73] «РАНЧО ГРАНДЕ»
КУРИНЫЙ СУП
Читать бесплатно другие книги:
