Герои – моя слабость Филлипс Сьюзен
– Я думала, мы с тобой подруги! – с горечью воскликнула Джейси.
– Так и есть.
Вскочив с кресла, Джейси метнулась мимо Энни к двери.
– Мне нужно найти Ливию.
Энни не попыталась ее остановить. Она понимала: разрушенные отношения так просто не восстановишь. Вернувшись на кухню, она решила дождаться, когда Джейси захочет поговорить. Та появилась довольно скоро, но тотчас направилась к задней двери. Не взглянув в сторону Энни, она распахнула дверь и позвала:
– Ливия! Ливия! Где ты? – Обычно разыскивать девочку приходилось Энни, она по привычке шагнула к двери, но Джейси уже вышла за порог. – Ливия Кристина! Вернись домой сейчас же!
Энни подошла к Джейси.
– Я обойду дом.
– Не трудись, – резко бросила Джейси. – Я сделаю это сама.
Оставив ее слова без внимания, Энни зашагала к переднему крыльцу. Девочки там не оказалось. Она вернулась к Джейси. – Ты уверена, что Ливия не в доме? Она может прятаться где угодно.
Тревога за дочь вытеснила на время из мыслей Джейси обиду на Энни.
– Я пойду посмотрю.
Дверь конюшни Тео предусмотрительно запер. Энни безуспешно поискала Ливию в роще за беседкой и вернулась к переднему крыльцу. Кругом не было видно ни души. Посмотрев вниз, на берег, Энни заметила розовое пятнышко среди скал. Она бросилась к лестнице. Хотя девочка сидела довольно далеко от кромки воды, ей не следовало спускаться к морю одной.
– Ливия! – Малышка подняла голову. Ее розовая курточка распахнулась, волосы в беспорядке падали на лицо. – Оставайся там, где сидишь, – скомандовала Энни, сбегая по каменным ступеням. – Я ее нашла! – крикнула она, точно не зная, слышит ли ее Джейси. Ливия упрямо набычилась. В одной руке она сжимала лист бумаги, в другой – горсть карандашей. Утром Энни попросила ее нарисовать морской берег. Должно быть, девочка решила сделать рисунок с натуры. – Ох, Лив… Тебе нельзя спускаться на берег одной. – Энни вспомнила страшные истории о том, как шальные волны уносили в море взрослых мужчин. – Пойдем-ка найдем маму. Ей грустно без тебя.
Она собиралась взять Ливию за руку, когда увидела мужчину, шагавшего по берегу со стороны коттеджа. Высокий, худощавый, широкоплечий, он шел уверенной стремительной походкой. Ветер трепал темные волосы. Сердце Энни взволнованно забилось, ее захлестнула волна любви и нежности. Она стиснула зубы, полная решимости не показывать своих чувств. Тео беспокоился о ней, искренне переживал за нее, стремился помочь, но не любил. Энни не хотела, чтобы ее любовь стала для него еще одним грузом неизбывной вины. В кои-то веки в жизни Тео Харпа появилась женщина, которая пыталась заботиться о нем, вместо того чтобы искать у него защиты.
– Привет, приятель, – сказала она, когда Тео подошел ближе.
Его брови сердито сошлись в одну темную линию.
– Не думай, что тебе удастся отделаться шуточками. Я слышал, что случилось. Ты с ума сошла? Какой бес в тебя вселился? Что тебя заставило выкинуть подобный фортель?
«Любовь меня заставила». Энни с усилием согнала с лица гримасу боли.
– Это произошло ночью, я толком проснуться не успела, ходила как в полусне. Я думала, что ты серьезно пострадал. Извини, что тревожилась за тебя.
Тео оставил ее колкость без внимания.
– Даже если бы я умирал, тебе не следовало покидать остров. Это худшее, что ты могла сделать.
– Мы же друзья, черт тебя побери. А если бы ты думал, что я попала в страшную аварию? Хочешь сказать, окажись ты на моем месте, не поступил бы так же?
– Нет, если бы это означало потерять единственное жилье, которое у меня осталось!
Неправда. Тео сделал бы то же ради любого из своих друзей. Уж таким он был.
– Уходи, – устало произнесла Энни. – Я не хочу продолжать этот разговор. – «Хочу поцеловать тебя. Сжать в объятиях. Предаться любви», – пронеслось у нее в голове. Но сильнее всего хотела она защитить Тео от него самого.
Он возмущенно всплеснул руками.
– От тебя требовалось только одно: продержаться на месте до конца зимы. И что ты сделала? Уехала.
– Прекрати на меня кричать. – Тео не кричал, о чем сейчас же и заявил. Однако он повысил голос, и Энни раздраженно огрызнулась в ответ. – Потеря коттеджа меня не волнует, – солгала она. – Жду не дождусь, когда уеду отсюда.
– И куда ты собираешься податься?
– Обратно в город, где мне самое место!
– И что ты будешь делать?
– То же, что и раньше!
Так они пререкались несколько минут, распаляясь все сильнее, пока оба не выдохлись.
– Черт побери, Энни. Я тревожусь за тебя.
Тео наконец успокоился, и Энни не смогла удержаться от желания прикоснуться к нему. Прижав ладонь к его груди, она почувствовала гулкое биение сердца.
– Такой уж у тебя характер. Хватит беспокоиться.
Тео обнял ее за плечи. Они повернулись к лестнице.
– Я хочу кое-что…
Энни увидела, как белый лист бумаги, подхваченный ветром, кружится над скалами. Ливия исчезла.
– Лив! – Ни звука в ответ. – Ливия! – Энни безотчетно повернулась к морю, но девочка не смогла бы незаметно проскользнуть мимо нее к воде.
– Ты ее нашла? – На вершине утеса появилась Джейси, без пальто, с расширенными от ужаса глазами. Голос ее дрожал. – В доме Ливии нет. Я смотрела везде.
Тео быстро зашагал вдоль оползня, завалившего устье пещеры. Энни не сразу заметила то, что бросилось ему в глаза – клочок розовой ткани в трещине между камнями. Она побежала следом за Тео. Обвал случился много лет назад, перекрыв вход в грот. Осталось лишь узкое отверстие с неровными краями, в которое мог пролезть разве что ребенок. Рядом с расщелиной на песке лежали четыре карандаша.
– Принеси фонарь, – крикнул Тео, обращаясь к Джейси. – Думаю, она в пещере.
До пика прилива оставалось несколько часов, но в гроте могла скопиться вода. Никто не знал, насколько там глубоко. Энни низко склонилась над расщелиной.
– Ливия, ты здесь? – Она услышала лишь эхо собственного крика да плеск воды о стены пещеры. – Ливия, милая, ты должна ответить мне. Я хочу убедиться, что у тебя все хорошо. – Неужели она и впрямь рассчитывала, что стоит только потребовать, и немой ребенок заговорит?
Тео оттеснил ее от отверстия.
– Лив, это Тео. Я нашел несколько красивых раковин для домика, но мне нужна помощница, чтобы смастерить мебель. Может, ты выйдешь и присоединишься ко мне, а то я один не справлюсь?
Встретившись глазами с Энни, Тео замер в ожидании. Но из пещеры не донеслось ни звука. Энни попыталась снова.
– Если ты там, подай голос. Или брось камень, чтобы мы слышали. Мы просто хотим знать, что ты здесь.
Они напряженно прислушались и несколько секунд спустя уловили тихий плеск – камень упал в воду.
Тео ухватился за ближайший обломок скалы, пытаясь расширить лаз, хотя даже самый маленький из камней был слишком велик, чтобы один человек мог сдвинуть его с места. Джейси, по-прежнему без пальто, с фонарем в руках, показалась на лестнице. Тео на мгновение замер, глядя, как она бежит без костылей по вырубленным в скале ступеням. Энни промолчала, предоставив Джейси объясняться с Тео самой. Тот вернулся к своему занятию.
– Ливия там. – Энни посторонилась, чтобы Джейси могла опуститься на колени перед расщелиной.
– Ливия, это мама! – Джейси посветила фонарем в пещеру. – Ты видишь свет? – В пещере стояла тишина, лишь волны бились о скалы. – Дорогая, ты должна выйти. Сейчас же! Я не буду сердиться. Обещаю. – Джейси в отчаянии повернулась к Энни: – Она может утонуть.
Тео схватил кусок дерева, выброшенного морем на берег, просунул его в отверстие и завел под верхний камень, собираясь воспользоваться им как рычагом. Потом засомневался.
– Я не стану рисковать. Если сдвинуть камни, может случиться обвал, и проход завалит окончательно.
Лицо Джейси посерело. Она судорожно сжала в кулаке обрывок ткани от курточки дочери.
– Почему Ливия туда залезла?
– Не знаю, – сказала Энни. – Ей нравится все исследовать. Может быть…
– Лив боится темноты! Зачем же она это сделала? – Энни растерянно пожала плечами, не зная, что сказать. – Ливия! – крикнула Джейси. – Выходи немедленно!
Тео начал раскапывать твердый, слежавшийся песок внизу расщелины.
– Я полезу за ней, но придется вначале расширить проход.
– Ты чересчур крупный, – возразила Джейси. – Потребуется слишком много времени. – Волна разбилась о скалу, окатив их ноги брызгами и швырнув на прежнее место часть выкопанного песка. Джейси попыталась оттолкнуть Тео. – Я попробую сама.
Тео остановил ее:
– Ты не протиснешься в лаз. Нужно сперва выкопать дыру побольше.
Он оказался прав. Хотя ему удалось увеличить отверстие, вода прибывала, таща с собой песок, а широкие бедра Джейси не пролезали в щель.
– Я должна, – в отчаянии воскликнула Джейси. – Может быть, в эту самую минуту…
– У меня получится, – вмешалась Энни. – Пропустите меня.
Она отстранила Джейси, не веря до конца, что сможет протиснуться в расщелину. Однако попробовать стоило – у нее было больше шансов, чем у остальных. Тео посмотрел ей в глаза:
– Это слишком опасно.
Она не стала спорить, лишь усмехнулась самонадеянно и дерзко:
– С дороги, приятель. Я справлюсь.
Он понимал не хуже Энни, что она единственная, у кого может что-то получиться, но в глазах его читалось мучительное сомнение.
– Будь осторожна, слышишь? – свирепо проворчал он. – Не вздумай геройствовать и оставь свои безумные выходки!
– У меня и в мыслях не было. – Сняв пальто, Энни отдала его Джейси. – Надень. – Она окинула взглядом расщелину, потом стянула свитер, оставшись в одной оранжевой майке и джинсах. Кожа ее покрылась мурашками от холода. Тео принялся яростно выгребать ладонями песок, стараясь расширить лаз. Энни опустилась на колени и невольно вздрогнула, когда ее обдало ледяными брызгами. – Лив, это я, Энни. Я иду за тобой. – Она легла на холодный песок, закусив губу, чтобы не вскрикнуть. Потом просунула ноги в дыру, живо представляя себе, как застрянет, словно Винни-Пух, сунувший голову в горшок с медом.
– Не спеши. – Голос Тео звучал непривычно напряженно. – Медленнее. – Он старался изо всех сил помочь ей, но Энни чувствовала исходившее от него внутреннее сопротивление, будто он не хотел отпускать ее. – Осторожнее. Будь осторожна.
Это слово он повторил еще раз шесть, пока она медленно протискивалась в расщелину, потом слегка повернул ее, чтобы бедра вошли в отверстие. Новая волна рассыпалась фонтаном брызг, Тео качнулся в сторону, стараясь заслонить Энни собой.
Энни чувствовала, что кроссовки намокли от воды, скопившейся на дне пещеры. Ей снова пришла в голову тревожная мысль, что внутри может оказаться довольно глубоко. Она продвинулась дальше, но бедра вдруг застряли между камнями.
– Ты не влезешь, – произнес Тео. – Выбирайся. Я буду копать дальше. – Не слушая его, Энни втянула живот, поднатужилась и сделала резкий рывок. – Энни, стой!
Но не тут-то было. Энни закусила губу, продираясь между острыми обломками скал. Уткнувшись ногами в песок, она протиснула плечи и оказалась в пещере.
Когда Энни исчезла в расщелине, Тео показалось, что его самого затянуло в эту черную дыру. Он передал фонарь через отверстие, чувствуя, как свинцовая тяжесть давит на грудь. Это ему, сильному, выносливому пловцу, следовало отправиться за Ливией. Впрочем, Тео от души надеялся, что в пещере не так много воды, и Энни не придется пускаться вплавь.
Джейси беспомощно всхлипывала у него за спиной. Тео продолжал ожесточенно выгребать песок. Напрасно он позволил Энни забраться в расщелину. Он должен был сам спасти девочку. Тео старался не думать, как выглядела бы эта картина, будь он ее автором, но отвратительный сценарий разыгрывался в его воображении с необычайной яркостью, словно перед глазами мелькали кадры кинопленки. Будь подобный эпизод в его книге, ни о чем не подозревающую Энни поджидал бы в пещере Квентин Пирс, чтобы совершить над ней дикую кровавую расправу. Тео никогда не описывал в подробностях жестокую смерть женских персонажей, но по его иносказаниям и недомолвкам читатель легко мог домыслить сам кошмарную сцену бойни. И вот теперь в его голове крутились чудовищным калейдоскопом видения, одно страшнее другого: Энни ждала неминуемая смерть.
Судьба жестоко посмеялась над ним: благое намерение, подтолкнувшее его к созданию романов ужасов, обернулось своей противоположностью. Описывая отвратительные злодеяния, совершенные безумным маньяком, Тео сознавал, что в его власти изменить сюжет, как ему вздумается. В своих книгах он мог управлять людскими судьбами, наказывая зло и добиваясь торжества справедливости. Пусть всего лишь на бумаге, но он привносил порядок в этот непредсказуемый, полный опасностей мир.
Тео мысленно послал на помощь Энни Диггити Свифта. Маленького, юркого Диггити, который без труда мог проскользнуть в расщелину. Находчивого, изобретательного паренька, способного защитить Энни. Того самого Диггити, которого Тео убил две недели назад.
Тео все копал и копал, не обращая внимания на кровоточащие порезы на руках, повторяя, как молитву:
– Ради бога, будь осторожнее.
Энни в глубине пещеры слышала слова Тео, но ее терзал страх. Казалось, она погрузилась в старый, полузабытый кошмар. Она включила фонарик. За минувшие годы волны размыли песчаное дно пещеры, и у входа вода стояла выше, чем прежде – до середины голени. У Энни перехватило горло от ужаса.
– Лив? – Она пошарила лучом фонарика по стенам грота, потом заставила себя посветить на воду и с облегчением убедилась, что на поверхности нет ни разорванной розовой курточки, ни неподвижного тела маленькой девочки с прямыми каштановыми волосами, лежащей лицом вниз. Впрочем, это еще не означало, что Ливии нет под водой… С трудом преодолев удушье, Энни взмолилась: – Ливия, милая, пожалуйста, подай звук, чтобы я знала, где ты. – Ей ответил лишь тихий шепот воды, плещущейся о гранитные стены. Энни сделала несколько шагов и нерешительно остановилась, представляя себе, как Ливия сидит скрючившись в одной из каменных ниш. – Ливия, пожалуйста… подай знак. Сгодится любой звук или шум. – В гроте стояла зловещая тишина. – Мама ждет тебя у входа в пещеру. – Луч фонарика высветил выступ на задней стене, который Энни так отчетливо помнила. Она почти ожидала увидеть намокшую картонную коробку. Вода доходила ей до колен. Почему же Ливия не отвечает? Энни хотелось выть от отчаяния.
И тут раздался знакомый голосок: «Давай-ка я попробую».
Энни выключила фонарь.
– Включи сейчас же! – дрожащим голосом воскликнула Плутовка. – Если ты немедленно не зажжешь фонарик, я завизжу, и это никому не понравится. Сейчас покажу…
– Лучше не надо, Плутовка! – Энни тряхнула головой, прогоняя мысль, что она разыгрывает кукольное представление для ребенка, который, возможно, уже утонул. – Я выключила фонарик, чтобы сберечь батарейки.
– Лучше береги что-нибудь другое, – обиженно возразила Плутовка. – Например, красивые коробки из-под печенья или красные карандаши. Мы с Лив хотим, чтобы ты включила фонарик. Правда, Лив?
Над водой послышалось сдавленное всхлипывание.
Энни почувствовала такое облегчение, такую бурную радость, что едва сумела изобразить голос Плутовки.
– Вот видишь, Ливия согласна! Не обращай внимания на Энни, Ливия. Она просто не в духе и капризничает. А теперь включи, пожалуйста, свет.
Энни зажгла фонарик и побрела в глубину пещеры, оглядывая стены и отчаянно пытаясь уловить малейшее движение.
– Я вовсе не капризничаю, Плутовка, – произнесла она своим обычным голосом. – Не вини меня, если батарейки сядут.
– Мы с Лив собираемся выбраться отсюда задолго до того, как сядут твои дурацкие батарейки, – огрызнулась Плутовка.
– Нельзя говорить «дурацкие», – все еще дрожащим голосом поправила ее Энни. – Это невежливо. Правда, Ливия?
Ответа не последовало.
– Прошу прощения, – покаялась Плутовка. – Я сказала грубость, только потому что перепугалась. Ты ведь понимаешь, правда, Ливия?
Из дальнего конца грота снова донесся приглушенный всхлип. Энни повела фонарем вправо и высветила узкий каменный выступ, нависавший над водой. Он тянулся вдоль свода, огибая выдававшуюся вперед скалу. Могла ли Ливия пройти по этому карнизу?
– Здесь очень темно, – пожаловалась кукла. – У меня душа в пятки ушла. Надо спеть песенку, тогда станет лучше. Я назову ее «Сидя в темной пещере». Слова и музыка мои.
Энни побрела по воде, доходившей ей до бедер, а Плутовка затянула песню:
- Я сидела в темной пещере,
- Высоко-высоко,
- Где нет никого.
- И было мне стра-а-ашно.
Энни так замерзла, что уже не чувствовала ног.
- Но вдруг появился милый паучок.
- Он рядышком сел в темный уголок
- И мне говорит…
- «Ну и дела! Что милый паучок вроде меня
- делает в этой жуткой пещере?»
Обогнув выступающую часть скалы, Энни заметила на каменном карнизе съежившуюся фигурку в розовой курточке. Ей захотелось броситься вперед и схватить Ливию в объятия, но вместо этого она попятилась и, скрывшись за скалой, направила луч фонарика вниз, на темную воду.
– Энни! – заголосила Плутовка. – Мне страшно. Я хочу сейчас же увидеть Ливию. Тогда мне вмиг полегчает.
– Я понимаю, Плутовка, – отозвалась Энни. – Но… я не могу ее нигде найти.
– Ты должна! Мне хочется поговорить с ребенком, а не со взрослым! Мне нужна Ливия! – Плутовка горестно запричитала: – Она моя подруга, а друзья помогают друг дружке, когда им страшно. – Плутовка разрыдалась, громко хлюпая носом. – Почему Лив не говорит мне, где прячется?
Волна обхватила бедра Энни, а с потолка пещеры полились ледяные капли прямо ей за шиворот, будто кто-то барабанил по спине костлявой холодной рукой.
Плутовка заплакала громче, всхлипывая и подвывая, пока наконец под сводами грота не раздались чудесные слова:
– Я здесь.
Глава 21
Энни никогда не слышала ничего прекраснее этих тихих слов, произнесенных дрожащим голосом. Она боялась разрушить волшебство…
– Ливия, – прошептала Плутовка. – Это ты? Правда?
– Угу.
– А я думала, что здесь никого нет, кроме меня и Энни.
– Я тоже тут. – После долгого молчания голосок Ливии звучал немного хрипло.
– Теперь мне стало намного легче. – Плутовка шмыгнула носом. – Тебе страшно?
– Угу.
– Мне тоже. Как хорошо, что я не одна.
– Да, ты не одна, правда. – Малышка не выговаривала букву «р». Ее милая картавость тронула Энни до слез.
– Хочешь побыть здесь еще или ты готова вернуться домой? – спросила Плутовка.
Последовала долгая пауза.
– Не знаю. – Энни молчала, с трудом сдерживая нетерпение. Время тянулось мучительно медленно. – Плутовка, ты еще здесь? – спросила наконец Ливия.
– Я думаю, – отозвалась кукла. – Мне кажется, ты должна поговорить об этом с кем-нибудь из взрослых. Ты не против, если я пришлю за тобой Энни?
Энни затаила дыхание, испугавшись, что поторопилась и девочка снова уйдет в свою раковину. Но Ливия тихо произнесла:
– Хорошо.
– Энни! – позвала Плутовка. – Иди сюда, пожалуйста. Ливия хочет поговорить с тобой. Лив, я совсем замерзла. Надо выпить чашку горячего шоколада. И схрумкать маринованный огурчик. До встречи.
Энни вышла из-за скалы, молясь про себя, чтобы ее появление не заставило малышку снова замкнуться в молчании. Ливия сидела на каменном выступе, подтянув колени к груди и низко опустив голову. Волосы закрывали ее лицо.
Энни не знала, слышала ли Джейси обрывки их разговора, ей хотелось крикнуть, чтобы успокоить несчастную мать, но она боялась спугнуть девочку.
– Привет, глупышка, – сказала она.
Ливия подняла наконец голову.
Что заставило ребенка, боявшегося темноты, забраться в пещеру? Только что-то ужасное, пугающее. Но когда Энни нашла Ливию на берегу, девочка казалась скорее обиженной, нежели испуганной. Должно быть, что-то случилось уже потом, но кроме появления Тео…
И тут Энни догадалась.
Хотя зубы у нее стучали от холода, а каменный карниз был слишком узким, чтобы на нем сидеть, она вскарабкалась на скалу и примостилась рядом с Ливией. Кое-как устроившись, она обняла малышку за плечи. От Ливии пахло морскими водорослями, детским потом и шампунем.
– Ты знаешь, что Плутовка на меня сердита? – спросила Энни.
Ливия покачала головой.
Энни молчала, стараясь не обращать внимания на острый край скалы, врезавшийся ей в плечо. Ничего не объясняя, она крепко прижимала к себе девочку.
Наконец Ливия заговорила:
– Что ты такого сделала?
Энни едва не расплакалась, услышав милый хрипловатый голосок.
– Плутовка сказала, что ты спряталась здесь, потому что увидела, как мы с Тео ссорились. Вот почему она на меня рассердилась. Мы препирались у тебя на глазах, а ты пугаешься, когда взрослые спорят. – Ливия кивнула. – Это оттого, что твой папа обижал маму, и еще из-за того, как он умер, – продолжала Энни, стараясь изо всех сил говорить невозмутимым тоном.
– Мне стало страшно. – Ливия тоненько всхлипнула, и у Энни защемило сердце от жалости.
– Еще бы. Я бы тоже испугалась на твоем месте. Плутовка сказала, что мне следовало объяснить тебе: когда взрослые спорят, это вовсе не означает, что непременно случится что-то плохое. Вот мы с Тео иногда пререкаемся. Нам нравится спорить. Но мы никогда не обидели бы друг друга. – Ливия задумалась, склонив голову набок. Энни могла бы подхватить малышку на руки и отнести к выходу из пещеры, но она замялась, подыскивая нужные слова. Что же еще сказать, чтобы исправить ошибку? Она ласково провела пальцем по щечке девочки. – Иногда люди спорят и даже ссорятся. Дети и взрослые. Вот, например, мы с твоей мамой повздорили сегодня. Я сама виновата и хочу теперь извиниться перед ней.
– Вы с мамой поругались? – спросила Ливия.
– Меня кое-что сбило с толку. Но в том-то и дело, Ливия. Если ты будешь пугаться всякий раз, когда кто-то ссорится или спорит, ты будешь жить в вечном страхе, а никто из нас этого не хочет.
– Но Тео кричал так громко.
– И я тоже. Я здорово на него разозлилась.
– Ты могла застрелить его из пистолета, – проговорила Ливия, пытаясь разрешить вопрос, слишком сложный для четырехлетнего ребенка.
– О нет, я бы никогда такого не сделала. – Энни попробовала объяснить иначе. Она нерешительно помолчала. – Можно я выпущу на свободу свой секрет?
– Угу.
Энни прижалась щекой к макушке девочки.
– Я люблю Тео, – прошептала она. – А я никогда не полюбила бы того, кто пытался меня обидеть. Но это не значит, что я не могу на него разозлиться.
– Ты любишь Тео?
– Это мой секрет, ты не забыла?
– Я помню. – Ливия повернулась, тихонько пыхтя. – Можно и мне освободить свой секрет?
– Конечно. – Энни собралась с духом, готовясь услышать нечто ужасное.
Ливия, повернув голову, заглянула ей в глаза.
– Мне не понравилась песенка Плутовки.
Не удержавшись от смеха, Энни поцеловала девочку в лоб.
– Мы ей об этом не скажем.
Счастливое воссоединение матери с дочерью заставило бы Энни прослезиться, если бы не холод, пробиравший ее до костей. Тео отвел ее на освещенный пятачок, чтобы внимательно осмотреть раны. Энни стояла перед ним в одной лишь оранжевой майке и белых трусиках. Мокрые шерстяные носки собрались в гармошку у ее щиколоток. Протолкнув Ливию в расщелину, где девочку немедленно подхватили сильные руки Тео, Энни обнаружила, что промокшие джинсы только мешают ей протиснуться в щель, и стянула их.
Тео покачал головой, разглядывая длинную царапину у нее на животе, ссадины и кровоподтеки. Он обхватил рукой ее бедра, как будто боялся, что она сбежит, хотя Энни и не думала вырываться.
– Ты вся в порезах. – Сбросив парку, он бережно ее укутал. – Клянусь богом, я постарел на десять лет, когда ты исчезла в этой дыре. – Тео порывисто прижал ее к груди, и Энни замерла, охваченная блаженным чувством покоя.
Джейси забыла все свои обиды, так велика была ее благодарность. Неохотно оторвав взгляд от дочери, она повернулась к Энни:
– Теперь я навсегда у тебя в долгу.
– Возможно, ты изменишь свое мнение, когда узнаешь… почему Ливия… забралась в пещеру, – пробормотала Энни, отчаянно стараясь не клацать зубами от холода. Высвободившись из объятий Тео, она подошла к Джейси с Ливией. Тео поспешил следом и встал у нее за спиной.
– Ты можешь поговорить с Джейси позднее, – сказал он. – Сейчас тебе нужно согреться.
– Это не займет много времени, – отозвалась Энни. Джейси сидела на камнях, прижимая к себе Ливию. Завернувшись в пальто Энни, она прикрывала полами дочь. – Лив, боюсь, я скажу что-нибудь не так. Лучше будет, если ты сама объяснишь все маме. – Джейси заметно смутилась – она не знала, что девочка заговорила. Ливия уткнулась лицом в шею матери. – Все хорошо, – успокоила ее Энни. – Ты можешь рассказать маме. – Но что, если девочка не захочет? Что, если, выйдя из пещеры, малышка снова откажется говорить? Энни плотнее укуталась в парку Тео, молясь про себя и надеясь…
Наконец послышался приглушенный голосок – Ливия прятала лицо у матери на груди:
– Мне было страшно.
Джейси потрясенно ахнула. Обхватив ладонями лицо дочери, она заставила ее поднять голову и с изумлением заглянула ей в глаза:
– Ливия…
– Потому что Энни и Тео поссорились, – проговорила Ливия. – Я испугалась.
Тео беззвучно выругался, виня себя за несдержанность.
– Боже мой… – Мать сжала девочку в объятиях.
В глазах у Джейси блестели слезы радости, и Энни заподозрила, что та, ошеломленная чудесным избавлением Ливии от немоты, не уловила смысла слов дочери. Но именно теперь, пока не прошло потрясение, настало время сорвать завесу молчания, которой Джейси плотно окутала прошлое, и вскрыть болезненный нарыв.
Энни чувствовала спиной теплое сильное тело Тео, и это придавало ей мужества.
– Возможно, ты не знаешь, Джейси, но ссоры взрослых напоминают Ливии о том, что случилось между тобой и ее отцом. – Радостная улыбка сползла с лица Джейси. Губы ее болезненно скривились, однако Энни продолжала: – Услышав, как мы с Тео спорим, она испугалась, что я выстрелю в него, и спряталась в пещере.
– Ливия, Энни никогда бы такого не сделала, – с горячностью воскликнул Тео.
Джейси прикрыла ладонями уши дочери, давая понять, что девочке лучше не слышать разговор взрослых. Губы ее сурово сжались, лицо вытянулось. Судя по взгляду, брошенному на Энни, ее благодарность таяла с каждой секундой.
– Нам не следует об этом говорить.
– Но Ливии это нужно, – мягко возразила Энни.
– Лучше послушай Энни, – с неожиданной убежденностью заговорил Тео. – Она знает, что говорит.
Джейси нерешительно покачала головой. Тео, оставаясь за спиной у Энни, обнял ее за плечи. Этот ободряющий жест прибавил ей смелости.
– Мы с Плутовкой говорили с Ливией о том, как отец пугал ее и как ты случайно выстрелила в него. – Энни так замерзла, что отбросила всякую осторожность. – Наверное, Ливия даже немножко рада, что ты застрелила ее отца (я знаю, Плутовка этому рада). Лив хотела бы поговорить с тобой и об этом тоже.
– Плутовка? – растерянно спросила Джейси.
– Плутовка тоже ребенок, – объяснила Энни. – Она замечает то, что иногда ускользает от внимания взрослых.
Теперь Джейси казалась скорее смущенной, чем сердитой. Она пытливо вгляделась в лицо дочери, безуспешно пытаясь понять мысли ребенка. Ее беспомощность напомнила Энни, что случившееся нанесло глубокую травму не только девочке, но и самой Джейси.
Когда рядом нет опытного психолога, сойдет и неудавшаяся актриса, которая занималась психологией, обучаясь актерскому мастерству. Энни привалилась спиной к груди Тео, ища не опоры, а чувства покоя.
– Плутовка, как и вы, хотела бы кое-что понять, – сказала она. – Может, мы соберемся завтра все вместе и поговорим о том, что произошло? – Энни вдруг вспомнила, что ей предстоит покинуть Перегрин-Айленд, и до отъезда остались считаные дни.
– Да, я хочу видеть Плутовку! – В отличие от матери, Ливия с воодушевлением встретила предложение Энни.
– Отличная мысль, – заключил Тео. – А теперь, думаю, всем нужно согреться.
Ливия оправилась от испуга быстрее взрослых. Соскользнув с колен матери, она подбежала к Тео:
– Покажешь мне ракушки, которые ты нашел для моего домика?
– Да. Но сперва мне нужно позаботиться об Энни. – Он кивком указал на вершину утеса. – Хочешь прокатиться?
Ливия добралась до дома, восседая на плечах у Тео.
Вернувшись вместе с Энни в коттедж, который больше ей не принадлежал, Тео наполнил для нее ванну. Она поморщилась, погружаясь в воду – болели многочисленные порезы и ссадины. Но горячая вода помогла ей согреться, и, надевая халат, Энни уже не дрожала от холода. Тео тоже переоделся во все сухое – натянул джинсы с прорехой на колене и черную футболку с длинным рукавом, которую перестал носить, после того как Джейси постирала ее в машине, и ткань села. Его раздражало, что футболка обтягивает мышцы, словно вторая кожа, а Энни, напротив, это очень даже нравилось. Тео аккуратно обработал и залепил пластырем все ее раны. В его уверенных быстрых движениях профессионала не было и малейшего намека на интимность. Всего за один день произошло столько перемен, что у Энни голова шла кругом. Она потеряла коттедж, обвинила невиновную женщину во всех смертных грехах, раскрыла тайну своего прошлого и спасла ребенка. А главное, поняла, как сильно любит мужчину, который никогда не будет принадлежать ей.
Читать бесплатно другие книги:
