Мятеж Малинин Евгений
— Ну, как я тебе?.. Красавец?..
Мне удалось овладеть собой, и ответил я почти спокойным тоном:
— Что случилось?.. Ты понимаешь, что с тобой произошло?!
— Ну, что произошло, я понимаю… — ответил Орлов, — а вот почему и как это произошло, разбираться, похоже, придется тебе!..
— Но что надо делать, чтобы… — я растерянным, беспомощным жестом указал на его страшную голову, — чтобы вернуть все на место?..
— А вот вернуть все на место вряд ли удастся… — проговорил Женя, и на секунду мне показалось, что он сейчас улыбнется своей замечательной улыбкой. Однако его… маска осталась неподвижной.
— Ты дверь закрыл?.. — неожиданно спросил он, и я в ответ только кивнул. — Тогда смотри…
Его невероятно длинная и тонкая рука стала скидывать одно одеяло за другим, а он продолжал говорить:
— Это началось дней шесть назад… Я как раз накануне вернулся из южного полушария от группы Иванова, кстати, они там очень неплохо устроились, но условия у них в лагере совершенно иные, нежели у нас здесь. Так вот, на следующий день после возвращения я почувствовал, что у меня поднимается температура. Ты знаешь, этот «феномен» случается с нами довольно часто, так что поначалу я не обратил на это особого внимания. К вечеру у меня ломило все тело, и поэтому я принял две дозы эстигонала и взял пробу крови на ДНК-анализ. Запустив автомат-диагност, я остался ночевать здесь, идти в жилую зону не было сил. А утром я уже не смог встать…
В этот момент последнее одеяло было отброшено, и я увидел его… тело.
Можешь мне поверить, это было еще страшнее, чем его лицо. Он только что сказал мне, что пять дней назад утром не смог встать, и теперь я видел почему. Его ноги были длиной метра два, при этом необыкновенно тонкими и имели несколько суставов. Короткое бочкообразное туловище, обтянутое все той же серовато-бурой кожей, похожей на дерево, выглядело слишком тяжелым для этих… паучьих конечностей. Если прибавить, что они находились в постоянном движении — подергивались, очень быстро сгибались в самых, казалось бы, невозможных направлениях, судорожно скребли по полу, то ты сможешь представить, какое впечатление произвел на меня вид этого изменившегося до полной неузнаваемости тела!
Видимо, Орлов понял по моему виду, что мне тягостно на него смотреть, потому что попытался снова набросить на себя одно из одеял. Однако его рука перестала его почему-то слушаться и начала подергиваться точно так же, как и его ноги. Только теперь я увидел, что вторая его рука, столь же истончившаяся и удлинившаяся, лежала совершенно неподвижно, странным образом подвернутая под тяжелое туловище. Женя перехватил мой взгляд и немедленно ответил на него:
— Вторую руку я уже два дня не чувствую…
Я наклонился и прикрыл его одеялами.
— Теперь ты видишь, что помочь мне уже ничем нельзя, — совершенно спокойным, даже безразличным тоном продолжил он свой рассказ. — Впрочем, и пять дней назад вряд ли что-то можно было сделать… По всей видимости, я где-то попал под еще неизвестное нам облучение или столкнулся с каким-то другим фактором-икс. Видимо, в результате воздействия этого фактора мой геном окончательно расшатан, и регуляторные гены не могут выполнять свои функции. А поскольку от них зависит построение и поддержание моего человеческого генотипа, я стал… терять человеческий облик… Правда, скорость этого процесса совершенно невероятна, и мне непонятно, в кого же это перестраивают меня мои «сбрендившие» гены?
— Ты за это время что-нибудь ел? — совершенно неожиданно даже для самого себя спросил я. — И может быть, все-таки какое-то… лекарство?..
В ответ послышался испугавший меня хрип — не то кашель, не то… смех, а потом Женя все тем же безразличным тоном произнес:
— Последние четверо суток я не ел… и не хочу… А насчет лекарства… Разве у нас есть средство стабилизировать работу генов? Я такого не знаю. — Он немного помолчал. — С такими изменениями в организме я скорее всего… не выживу, да и не хочу, я даже не знаю, долго ли еще смогу разговаривать с тобой… так, чтобы ты меня понимал. Так вот, все мои записи находятся в лаборатории, в шкафу, кроме последних, сделанных в… во время моего… преобразования. Они здесь…
Он с явным усилием просунул свою подергивающуюся руку под стоявший у стены диван и вытащил несколько неряшливо исписанных листков.
— Если сможешь, останься со мной… до конца, хотя я не настаиваю — я понимаю, что представляю неважное… зрелище.
После этих слов его глаза закрылись мутной пленкой и голова устало откинулась.
Я поправил сползавшие с тела одеяла и сел на диван, не отрывая взгляда от своего обреченного друга. Похоже, он был прав, и диагноз им был поставлен верно. Даже за те несколько десятков минут, которые я провел рядом с ним, его внешний вид сильно изменился. Гребень на голове еще подрос, и кожа на нем, казалось, вот-вот была готова лопнуть, рот почти полностью исчез — похоже, костяные пластины, заменившие зубы, постепенно срастались. Ноги под одеялами успокоились, но все его тело содрогалось от крупной дрожи, а рука, державшая листы, разжалась и задергалась в крупной конвульсии. Я попытался взять ее в свои ладони и вдруг увидел, как два пальца на ней — мизинец и большой… исчезают, словно втягиваясь в ладонь, а оставшиеся три быстро удлиняются и утончаются!
Чтобы не видеть этой жути, я поднял глаза и принялся рассматривать потолок комнаты. Его чистый белый цвет немного успокоил меня, и в этот момент Орлов снова заговорил. Его голос стал еще менее понятен, но я улавливал смысл его речи:
— Странно, что я почти не чувствую боли, хотя эти… преобразования вроде бы должны быть болезненными… Правда, гораздо более странно то, что я до сих пор не умер!.. Весь наш земной опыт говорит, что эти изменения должны быть несовместимы с жизнью… человека. Что-то поддерживает во мне возможность существования и… сохраняет разум… У меня такое ощущение, что мой разум, моя способность мыслить совершенно не затронуты и… могут как-то управлять идущими в моем организме изменениями. Мне не хватает совсем немногого, чтобы понять механизм этого управления и… направить происходящие изменения в какое-то рациональное русло!..
В его неразборчивых словах было столько надежды и… отчаяния, что у меня на глазах выступили слезы. А Женя вдруг проговорил:
— Вот только говорить я, наверное, скоро совсем не смогу!..
Затем он долго молчал, так что я решил, что больше его не услышу, но где-то через час он совсем уж неразборчиво попросил:
— Ты меня в таком виде не показывай никому… Даже после того, как я… уйду…
Это были его последние слова.
Жизнь в изуродованном теле Жени продолжала теплиться еще трое суток. Я просидел рядом с ним все это время, только изредка подходя к двери, когда кто-нибудь, чаще всего Галочка Свиридова, стучал, чтобы узнать, не надо ли нам чего. Когда прекратилось дыхание, а дышал он последние двое суток через ушные отверстия, я думал, что настал конец, однако биение сердца прослушивалось еще почти двенадцать часов. Ничего человеческого в этом теле не осталось, оно стало похожим на… пень высотой метра полтора с тремя длинными кривыми корнями и двумя тонкими ветками, взметнувшимися вверх…
Я единственный, кто видел, во что он превратился.
Впрочем, мы за эти годы насмотрелись и не таких… превращений…
Спустя еще двадцать лет положение как-то вдруг стабилизировалось. Нет, изменения в организме людей продолжались, но они стали не такими заметными, более плавными, упорядоченными, что ли. А еще через тридцать лет все колонисты разделились на четыре большие группы. Первая — это те, кто оставался под защитой куполов исследовательских центров и сохранял внешность, присущую человеку, в более или менее привычном виде и не получил каких-либо экзотических способностей. Вторая — те, кто изменился настолько, что уже не мог называться homo sapiens ни по облику, ни по образу мышления. Третья — те, кто, изменившись внешне, сохранял присущие человеку стиль и образ мышления, кто, не походя на человека внешне и имея некоторые… экзотические способности, продолжал оставаться им по сути. И четвертая, самая малочисленная — это те, кто не имел… постоянного облика, чья внешность, чьи внутренние органы изменялись в зависимости от окружающей среды, от степени личной изолированности, порой даже от… личного желания!
Первые продолжали называться людьми. Они были очень немногочисленны, но зато у них рождались дети, как правило, к сожалению, людьми уже не бывшие. Мутации, проходившие в геноме этих людей, были скрытыми и проявлялись только в следующих поколениях.
Вторые были названы «периферия», поскольку генетические изменения в их геноме настолько ушли в сторону от человечества, что они потеряли способность… мыслить. Их поведение перестало быть осмысленным, оно стало базироваться на инстинктах. Хотя, надо сказать, зачастую периферия очень почтительно относилась и относится к магистралам и особенно полным суперам, периферийные существа были самыми многочисленными на планете, самыми разнообразными по облику и физическим способностям.
Третьи — магистралы. Мутации генома этого вида протекали по магистральному пути, но по разным причинам остановились на какой-то стадии, не дойдя до своего естественного завершения.
И последние — homosuper, или, как мы сами себя назвали, полные суперы. Этот вид был именно тем, что мы с Орловым хотели получить в результате нашего безумного эксперимента. У нас получилось! Вот только нас, полных суперов, было очень мало… всего сто пятьдесят… А для того чтобы надежно прикрыть Землю от вторжения, надо не меньше шестисот — семисот!..
Впрочем, это сейчас нас сто пятьдесят. К сотой годовщине нашего пребывания на планете полностью сформировалось всего четыре полных супера, которые еще мало что умели, но зато мы точно узнали, каким образом из человеческого генома, используя геофизические свойства этой планеты, можно вырастить homosuper!
А теперь о сути конфликта, который привел к началу нашего, как ты его называешь, мятежа.
Те первые, самые тяжелые, пятьдесят лет Земля постоянно помогала нашей колонии всем, чем только могла. Мы не испытывали недостатка ни в оборудовании, ни в медикаментах, ни в продуктах питания. Опасность и неизвестность заставляли Высший Совет работать по всем направлениям, дававшим хоть какую-то надежду на эффективное отражение возможной агрессии. Однако к концу пятидесятилетия состав Совета практически полностью сменился, никаких новых сообщений от наших потенциальных врагов больше не поступало, а у Земли появился большой и мощный космический флот…
Старик быстро взглянул на Вихрова и неожиданно спросил:
— Вот ты служишь в военно-космических силах Земли, а ты когда-нибудь задумывался над таким вопросом: зачем Земле вообще нужен столь мощный космический флот, такая гигантская разрушительная мощь? Ведь в исследованной части космоса мы не имеем сколько-нибудь серьезного военного противника, а для выполнения полицейских функций вполне хватило бы гораздо меньших сил!
Игорь растерянно покачал головой, даже не подумав, что это его движение не будет замечено за поляризованным забралом шлема. Однако полный супер заговорил так, словно видел все вполне отчетливо:
— Этот гигантский космический флот был создан как раз в пятом-шестом столетии новейшей эры и с тех самых пор поддерживается на высоком уровне, хотя… вряд ли он сыграет важную роль в борьбе со скрибами… Но новое руководство Содружества не забывало и наш проект. Мы по-прежнему получали все необходимые ресурсы, хотя от нас и не скрывали, что весьма разочарованы нашими… не слишком серьезными результатами — отчеты о нашей работе регулярно доставлялись на Землю. Именно в то время систему Кастора объявили закрытой, а Гвендлану официально назвали местом изоляции мутантов.
Время шло, никакого нападения на Солнечную систему не происходило и даже… не предвиделось, а опасность, представлявшаяся ранее очень серьезной, стала постепенно терять свою остроту…
Старик совсем по-человечески вздохнул и задумчиво произнес:
— Иногда мне кажется, что эти… скрибы очень хорошо изучили психологию человечества. Люди в массе своей не могут долго находиться в состоянии страха, в состоянии ожидания. Если обещанный ужас не наступает, если не надо бороться с конкретным врагом, страх уходит, забывается, становится. нереальным. — Тут он невесело усмехнулся. — Так что лет через триста после начала нашего эксперимента, когда на пост председателя Высшего Совета вступил предшественник нынешнего Председателя, Земля, можно сказать, поставила крест на нашем проекте. Новые группы добровольцев перестали прибывать на планету, хотя уже около двухсот лет никто из вновь прибывавших не умирал от… неуправляемых мутаций. Нет, далеко не все становились полными суперами, большинство все-таки превращалось в магистралов первого и второго уровней, но продолжение проекта на Земле сочли нецелесообразным… Нет, в то время Земля еще чувствовала какую-то ответственность за нас, поэтому необходимые ресурсы на планету продолжали поступать, но только самые необходимые, без которых было бы невозможно поддерживать существование колонии и хоть как-то продолжать эксперимент… И все-таки мы продолжали работу, у нас, у полных суперов и магистралов, стало появляться потомство!.. К сожалению, появлялось оно не слишком часто и со смещенным геномом.
А с приходом к руководству Высшим Советом господина… Соутса наступила развязка. На второй год своего председательства он затребовал у нас расширенный отчет о нашей работе и полученных результатах с примерами и иллюстрациями. Мы подготовили и направили самый полный отчет, какой только смогли составить, мы не скрыли… почти ничего, даже того, сколько стандартных лет прожили некоторые из нас. Мы надеялись на возобновление интереса к нашей работе, но оценки этого отчета, хоть какой-то реакции на него не было около года. А затем с нарушением графика была проведена смена дежуривших в системе Кастора звездолетов, и вновь прибывший командир патруля доставил нам решение Председателя Высшего Совета. Оно гласило, что всякая исследовательская, промышленная и репродуктивная деятельность на планете должна быть прекращена, что колония будет оставаться на иждивении Земли… так и было сказано — «на иждивении», до тех пор, пока будет жив хотя бы один колонист, но нам запрещалось покидать Гвендлану и появляться на освоенных человеком мирах… Практически это означало, что Земля приговорила нас к вымиранию!
Отто Капп замолчал. Его глаза внимательно наблюдали за Вихровым, словно рассчитывая увидеть за поляризованным пластиком забрала хоть какую-то оценку услышанного. Однако, когда Игорь уже собрался что-то сказать, он заговорил вновь:
— Вот так нас сделали… исчадиями! Контр-адмирал Эльсон прав, мы — исчадия! Исчадия Земли!!!
Целую минуту в пещерке висела тишина, и наконец Игорь растерянно выдавил:
— Но я не понимаю… Я не понимаю, почему Земля приняла такое… решение?..
И совершенно неожиданно старик усмехнулся и покрутил головой:
— Конечно, не понимаешь!.. Ты же еще не знаешь, что такое власть!
— А при чем тут… власть? — удивился Вихров.
— Видишь ли, молодой человек, наш уважаемый Председатель Высшего Совета уже не боится агрессии скрибов — слишком давняя это история, и он в нее просто не верит. Однако он увидел наш отчет, он увидел возможности полных суперов и теперь боится… нас! Он понимает, что полному суперу не нужно ничего — ни планеты, ни пищи, ни одежды, ни семьи, ни… правительства. Homosuper в самом прямом смысле самодостаточен. И в то же время стать полным супером очень привлекательная перспектива для любого нормального человека… Господин председатель испугался, что если о нашем эксперименте, о полученных нами возможностях узнает население Земли, у него… не останется подданных!
— Но это же ерунда! — воскликнул Игорь. — Далеко не для всех, и даже не для многих перспектива стать полным супером была бы привлекательной!
— Может быть, ты и прав, — спокойно ответил старик, — но господин Соутс думает по-другому… возможно, из-за того, что для него самого такая перспектива выглядит достаточно привлекательной, хотя он и боится… провести собственное превращение. Возможно, мы слишком хорошо… составили свой отчет! В любом случае нам ничего не оставалось делать, как освободиться от опеки Земли. Все остальное ты знаешь сам!
Старик замолчал и как-то устало откинулся на стену пещерки. Игорь тоже молчал, пытаясь хотя бы как-то осмыслить услышанное.
— И все-таки наверняка существовала какая-то возможность избежать такого… кровавого противостояния, — не слишком уверенно произнес наконец Вихров.
— Нет, — немедленно откликнулся Отто Капп, — такой возможности не было. Двенадцатая эскадра Звездного патруля была послана к Гвендлане для того, чтобы полностью нас уничтожить, а ваш «Одиссей» — чтобы не дать нам возможности… покинуть планету!
— Но как вы могли покинуть планету, если у вас не было звездолетов?.. — с несколько растерянной улыбкой поинтересовался Вихров.
— Хм… — Капп задумчиво посмотрел на молодого офицера. — Ты производишь впечатление умного парня… Неужели ты еще не задумывался над тем, каким образом уроды-пленники с планеты-тюрьмы смогли обездвижить земные звездолеты? Каким образом появляющийся из гиперпространства звездолет класса «ноль» немедленно атакуется торпедами, излучением и полями? Каким образом распрограммируются совершеннейшие, имеющие мощную защиту боевые машины? Каким образом эти нелепые жертвы генных мутаций все время находятся в курсе всех операций, затевающихся на одном из самых мощных боевых кораблей Земли?.. Пойми наконец, полный супер — сам себе и материя, и энергия, и поле, и излучение, и что хочешь! Полному суперу не нужна пища в привычном для тебя смысле, ему не нужна кислородная или какая-то другая атмосфера, ему достаточно для функционирования любого энергетического источника! Ваши первые атаки планеты просто питали нас дополнительной энергией! Но вот ваш «Одиссей» вполне способен полностью блокировать планетарное излучение и полевые образования, то есть — наше возможное передвижение в пространстве!
— Значит, вы… бессмертны?! — потрясение спросил Игорь, не обращая внимания на описанные профессором возможности его линкора.
— К сожалению, нет, — покачал головой в ответ Капп. — Нас можно уничтожить… несколькими способами, например, лишив на некоторое время энергетической подпитки. В открытом пространстве это сделать очень сложно, но в условиях планеты иногда случается…
Профессор на мгновение замолчал, а потом неожиданно тихо добавил:
— Наконец, мы можем просто… пожертвовать собой ради чего-то очень необходимого.
— Но все равно, — продолжал настаивать немного пришедший в себя Вихров, — кто-то из полных суперов выжил в этом… кошмаре, в этой бойне?!
— Почти все, — утвердительно кивнул Капп. — Но нас слишком мало, и мы… У нас почти не осталось надежды спасти Землю!.. Мы решили… уйти! Я встретился с тобой, потому что обещал и еще… — Старик на секунду замолчал, а потом закончил: — И еще потому, что ты напомнил мне… Женю Орлова… Считай это старческой прихотью… исчадия Земли! Понял… предтеча?!
Говоря эти последние слова, Отто Капп медленно поднимался на ноги, и свод над ним также поднимался, словно пещеру распирала некая невиданная сила. Свечение вокруг старика становилось все интенсивнее, и вдруг полыхнуло синим пламенем. Длинные ярко-синие языки заметались вокруг высокой массивной фигуры, оглаживая ее, облизывая, и она стала быстро истаивать, терять свой объем, уменьшаться. А синий огонь полыхал все интенсивнее!
Вихров тоже быстро вскочил на ноги и судорожно пятился к выходу из пещеры, не в силах оторваться от происходящего на его глазах превращения.
Наконец фигура старика полностью растаяла, и яростное синее пламя стало стихать, прижиматься к полу. Вот и оно погасло… В пещере стало совершенно темно, и только перед глазами «предтечи» все еще плясали огненно-синие круги. Почти на ощупь Вихров повернулся и, с трудом переставляя ноги, направился к выходу.
Он прошел около половины короткого тоннеля, когда в наушниках шлема вдруг что-то засвистело, застонало, а потом едва слышно раздался голос… Отто Каппа:
— Удачи тебе, предтеча!..
Вихров замер на месте, его поразило это пожелание, прозвучавшее совсем так же, как пожелание Старика перед его отлетом на Гвендлану, а кроме того… Кроме того, узел связи его скафандра был настроен на волну востриковского «стрижа», а потому никак не мог поймать какую-то другую передачу. Ведь выбранная для его группы волна была строго секретной и… закрытой. Даже полный супер не мог знать ее частоту. Или мог?..
Он медленно двинулся дальше и через несколько шагов чуть было не столкнулся с одним из своих механических помощников, стоявшим прямо при входе в пещеру. Киборг быстро отступил наружу и вполне дружелюбно поинтересовался:
— Капитан, вы нашли того, кого искали?..
— Да, нашел… — машинально ответил Вихров, занятый своими мыслями.
— Кто это был? — с неожиданной напористостью спросил киборг.
Вихров, удивленный столь странным интересом, поднял глаза на спрашивающего, однако ответил:
— Это был профессор Отто Капп, главный координатор Гвендланы.
И вдруг оба черных великана быстро и совершенно бесшумно проскочили мимо Игоря в глубь пещеры.
Вихров удивленно оглянулся вслед исчезнувшим киборгам и, переключив модуль связи на волну этих… полуавтоматов, громко произнес:
— КиА-3, КиА-4, доложите, куда и зачем вы направляетесь?!
— Господин капитан, нам приказано задержать существо, которое выйдет на контакт с вами, и доставить его на «Молот Тора»!.. — раздался в его наушниках голос одного из киборгов. — Тем более что это был сам Отто Капп!!
— Кем приказано?! — резко спросил капитан.
— Контр-адмиралом Эльсоном…
— Разве вы подчиняетесь не нуль-навигатору «Одиссея»? — удивился Игорь.
— Мы переданы во временное подчинение указанному должностному лицу, но приказы контр-адмирала имеют для нас приоритетное значение!..
— Господин капитан, — неожиданно перебил своего товарища второй киборг, — где находится существо, с которым вы беседовали больше часа стандартного времени?! В этом подземном… пространстве никого нет!
— Но профессор Отто Капп покинул пещеру передо мной… — слегка усмехнувшись, проговорил Вихров, и неожиданно для него киборги уловили эту усмешку.
— Ничего смешного в этом происшествии нет! — холодно проговорил своим глубоким баритоном один из них. — Теперь вы должны будете проследовать вместе с нами на флагманский звездолет Двенадцатой эскадры для дачи показаний о вашей беседе с главарем мятежников и сведениях, которые вы от него получили! Возможно, придется исследовать и ваш мозг на предмет вскрытия подсознательной памяти!..
С этими словами оба киборга вынырнули из темного провала пещеры и направились в сторону Игоря, успевшего отойти на несколько шагов.
— Я не имею такого приказа!.. — уже откровенно насмешливо ответил Вихров. — И не собираюсь выполнять бредовые распоряжения приданных мне в помощь… автоматов! Я возвращаюсь на «Одиссей», и если мой командир прикажет мне явиться для доклада к контр-адмиралу Эльсону, я выполню этот приказ и отправлюсь на «Молот Тора». Но только в этом случае!! И кроме того, нам все равно нужен челнок, чтобы улететь с планеты…
— Я сожалею, капитан, — проговорил киборг, стоявший справа, — но мы имеем совершенно однозначный приказ доставить на флагман контр-адмирала мятежника, который вступит с вами в контакт, или же вас, если по какой-либо причине доставка преступника будет невозможна! И мы выполним приказ, даже если вас придется доставить силой! И кроме того, — неожиданно добавил он тоном, в котором сквозила ответная насмешка, — нам не нужен челнок, мы можем самостоятельно доставить вас на «Молот Тора» — вы ведь в скафандре высшей космической защиты, значит, и вы можете выйти в открытый космос без всякого челнока!
На бедре киборга сдвинулась пластина, скрывающая оружейную полость, и через мгновение Вихров увидел излучатель, нацеленный в свою грудь.
Дальше Игорь действовал совершенно автоматически. Включив индивидуальный антиграв, он прыгнул в сторону и прочь от изготовившихся к атаке киборгов. Уже в воздухе он развернулся к ним боком, и оба направленных в него разряда прошли рядом со скафандром, не то из-за его маневра, не то из-за нежелания киборгов причинить ему действительный вред. Вместе с этим он переключил модуль связи на волну «Одиссея» и прокричал:
— Вы видите, что происходит?!
— Да, — ответил ему взволнованный голос, и Игорь узнал Мансура Аббасова. — Командир уже связывается с контр-адмиралом, чтобы тот отменил свой паскудный приказ! Попробуй немного потянуть время!!
«Ага! Потянуть время!! — лихорадочно подумал Вихров. — А как его тянуть, если у меня даже нет оружия?!»
Он снова переключился на волну киборгов и услышал:
— Капитан, если вы не подчинитесь, мы вынуждены будем открыть огонь на поражение и все равно доставим вас куда приказано, пусть и в бессознательном состоянии!!!
И после этой фразы в модуле связи снова что-то завыло, зарыдало, захрипело, а потом раздался едва слышный шепот:
— Сынок, ставь энергощит…
«Точно! — мелькнула в голове Вихрова спасительная мысль. — Энергощит! И пусть попробуют пробить его из своих… пукалок! Конечно, надолго щита не хватит, энергоемкость аккумуляторов скафандра невелика, но оттяжку времени, про которую говорил Мансур, я получу!»
Как раз в этот момент Игорь приземлился, выключил антиграв и, мгновенно развернувшись, выбросил вперед правую руку с выставленным указательным пальцем, служившим антенной генератора энергощита.
Воздух перед ним слегка заискрился, а затем уплотнился до состояния толстого стекла, и тут же в него ударили две синие ветвистые молнии. Когда смолкло шипение разрядов, в наушниках шлема раздался голос киборга:
— Капитан, ваше сопротивление смехотворно, энергощит скафандра не приспособлен к поглощению разрядов наших излучателей, а расход энергии на его поддержание скоро приведет к отключению систем жизнеобеспечения, и вы просто потеряете сознание от удушья! Перестаньте глупить и подчинитесь приказу контр-адмирала!..
В щит ударили еще две ветвистые молнии.
— Вашего контр-адмирала ожидает трибунал за превышение власти и необоснованное применение силы к офицеру Космофлота Земли! — хрипло прорычал в ответ Вихров, одновременно скашивая глаза на счетчик энергоресурса, высвечивающий свои показания в левом нижнем углу забрала. Проклятый урод — не человек, не машина — был прав: запас энергии резко падал.
«Еще два-три разряда, и я в самом деле начну задыхаться! — подумал Вихров. — И что они там на «Одиссее» тянут, Эльсон уже должен отменить свой идиотский приказ!»
И вдруг краем глаза он заметил, что мелькание цифр на счетчике энергоресурса прекратилось! Он снова внимательно взглянул на показатели прибора, и тут, прямо на его глазах цифры снова пришли в движение, только на этот раз они показывали, что аккумуляторы скафандра начали… накапливать энергию!
Сначала это накопление шло не слишком быстро, было непонятно, за счет чего оно вообще происходит, но после очередного спаренного разряда излучателей показатель просто прыгнул вверх. Игорь понял, что аккумуляторы скафандра каким-то непонятным образом начали поглощать энергию разрядов, бивших в щит! Через мгновение последовал новый разряд, и он увидел, что уровень энергоемкости аккумуляторов достиг практически предельной нормы!
«Еще один такой разряд, и энергоустановка скафандра просто сгорит от переполнения!» — в панике подумал он, и тут же этот разряд последовал! Однако вопреки его опасениям аккумуляторы поглотили и его. Вихров с трудом оторвал взгляд от мелькающих цифр счетчика энергоресурса и взглянул на свою вытянутую вперед руку. От смешно торчащего пальца и до самого плеча титанопласт рукава скафандра охватывали сверкающие, струящиеся голубоватым огнем, извивающиеся и перехлестывающиеся нити.
Через секунду в поставленную Вихровым защиту ударил новый спаренный разряд и вдруг энергощит… исчез!!!
«Вот и все!..» — подумал Игорь, но в это мгновение с его вытянутого вперед пальца сорвалась ответная фиолетовая молния! Нет, это была даже не молния, а нечто совершенно чудовищное! Два толстых фиолетовых жгута, выметнувшись из короткого обрубка титанопласта, в мгновение ока настигли обоих киборгов, оплели их, и под этой жуткой оплеткой обе высокие угловатые черные фигуры затряслись в кошмарной, конвульсивной пляске. В первое же мгновение излучатели были вырваны из сжимавших их пальцев, затем ноги, руки, головы и туловища киборгов задергались, словно каждый из членов этих буквально бессмертных тел начал выплясывать свой собственный «последний» танец! Эта пляска продолжалась всего несколько коротких минут, показавшихся, однако, Вихрову бесконечными, а затем голова правого киборга с оглушительным грохотом взорвалась, он рухнул в уже переставший держать его прах и тут же скрылся под его поверхностью. Второй киборг продолжал свою безумную пляску, постепенно теряя свои конечности и распадаясь буквально на глазах у потрясенного капитана. Прошло еще несколько секунд и останки развалившегося киборга также поглотил текучий прах, покрывавший поверхность планеты.
Вихров растерянно оглядел ровную, черную, серовато отблескивающую равнину и не нашел никаких признаков только что стоявших здесь созданий человеческого инженерного гения…
— Капитан, вы должны подчиниться приказу контр-адмирала и явиться на его флагман!.. — неожиданно раздалось в наушниках его шлема. Голос киборга потерял глубину, стал каким-то плоским, нереальным. Затем прозвучал странный короткий щелчок и снова послышался тот же «плоский» голос:
— Капитан, вы должны подчиниться прика… Щелк…
— Капитан, вы дол… Щелк…
И все стихло… окончательно.
Вихров чисто машинально еще раз взглянул на показатели счетчика энергоресурса и понял, что аккумуляторы в одном разряде выбросили практически все, что смогли накопить за время действия щита. Теперь скафандр мог обеспечить ему нормальное существование всего на пятнадцать, от силы двадцать минут. Но это капитана не слишком взволновало. Переключившись на волну «стрижа», Игорь устало произнес:
— «Стриж», вызывает Вихров, ожидаю тебя… Включаю маяк…
Через минуту далеко в посветлевшем небе мертвой планеты показалась черная точка. Еще через тридцать секунд востриковский «стриж» завис на антигравах рядом с Игорем и в открывшийся пассажирский люк вывалился короткий трап. Вихров забрался внутрь машины, задраил люк, подождал, пока воздух в отсеке не придет в норму, а затем отстегнул шлем и откинул его за плечи.
— А где твое сопровождение? — раздался из динамика, расположенного над люком в кабину пилота, голос Стаса.
Игорь устало усмехнулся и ответил:
— Они решили здесь остаться…
— С чего бы это?.. — удивился Востриков.
— Обиделись, что я отказался лететь с ними к контр-адмиралу…
— На чем?! — еще больше удивился Стас.
— Да они, вишь ты, сами себе… челноки… И я, как назло, в скафандре высшей космической защиты оказался… Вот они и решили меня на дознание к контр-адмиралу… к своему начальнику… доставить.
— А ты, значит, не согласился?!
— Ну не мог же я тебя здесь одного бросить…
— Я знал, что ты настоящий друг…
Маленькая машина неожиданно дернула носом и резко пошла вверх, прочь от безжизненной черной поверхности сожженной планеты.
ГЛАВА 9
— Господин контр-адмирал, я больше не намерен обсуждать этот прискорбный инцидент! Все материалы, касающиеся отданного вами возмутительного приказа и последовавшего за этим нападения двух ваших киборгов на моего офицера, будут переданы в прокуратуру Космофлота, и я уверен, что верховный трибунал досконально разберется в этом деле! Доказательства того, что этот приказ, как вы утверждаете, был отдан вами во исполнение поручения Председателя Высшего Совета Содружества, вы должны будете представить следователю прокуратуры… в письменном виде! Желаю здравствовать!
Командир линкора-ноль «Одиссей» отключил связь.
А командир Двенадцатой эскадры Звездного патруля, контр-адмирал Эльсон откинулся на спинку кресла, продолжая смотреть на потемневший экран монитора. Только минуту спустя Эльсон отвел глаза от этого огромного темного пятна, но вряд ли он видел роскошную обстановку своего кабинета на флагманском фрегате «Молот Тора».
«Инцидент действительно прискорбный и… очень странный! — опустошенно думал контр-адмирал. — Как могло получиться, что двое киборгов — современнейших боевых автоматов, оснащенных человеческим мозгом, спаренным с мощнейшим вычислительным устройством, не смогли задержать и доставить на корабль человека? Совершенно безоружного человека, пусть даже и в скафандре высшей космической защиты! Каким образом этот безоружный человек смог уничтожить этих двоих киборгов?! Следующий вопрос… вернее даже, предыдущий, почему именно этому… как его… Вихрову пресловутый Отто Капп обещал встречу и почему он выполнил свое обещание?! Ведь вне всякого сомнения Вихров встречался именно с Отто Каппом! О чем они говорили, я, конечно, узнаю, запись их встречи на «Молот Тора» доставят обязательно, но вот допросить Вихрова… так, как следовало бы, теперь вряд ли удастся — Старик ни за что не отдаст своего офицера без приказа Председателя Высшего Совета, а приказа такого у меня нет! Что же делать?!»
Эльсон снова перевел взгляд на темное пятно погасшего монитора.
«А может быть, ничего и не надо делать?.. Отправлю на Землю срочное сообщение, и пусть они там думают, арестовывать этого капитана, не арестовывать… В конце концов, мне и без этого допроса придется отвечать на слишком многие и слишком неприятные вопросы…»
Контр-адмирал вздохнул, протянул руку и снова включил личный модуль связи, только на этот раз он вызвал службу биолокации. На замерцавшем экране появился молодой офицер, с несколько напряженным лицом ожидавший вопросов командира эскадры.
— Ну что, — негромко поинтересовался Эльсон, — это настырное пятнышко так больше и не появилось?..
— Нет, господин контр-адмирал… — коротко ответил офицер и после коротенькой паузы решил несколько дополнить свой ответ: — Мы следим за местом его постоянного… появления все время с тех самых пор, как оно исчезло после разговора с… ну, с этим капитаном.
— А в других местах?.. Поверхность планеты достаточно велика… — несколько вяло поинтересовался Эльсон, уже зная ответ.
— Наши орбитальные биолокаторы держат под постоянным контролем всю поверхность планеты! — четко ответил офицер, стрельнув глазами в сторону, видимо, проверял информацию, выводимую на монитор работающим оборудованием. — Нигде никаких следов органики!..
— Ну что ж, значит, мы выполнили свою задачу… — все так же вяло проговорил контр-адмирал, пристально следя за реакцией офицера на эти свои слова, однако тот с непроницаемым лицом ответил:
— Так точно, господин контр-адмирал!..
— И все-таки мы подождем еще… сутки… Да, сутки!.. Если хоть искра жизни промелькнет, докладывайте немедленно!..
Эльсон отключил модуль связи и с горькой обидой подумал: «Так точно!.. Тебе просто говорить «так точно», это ведь не тебя будут называть убийцей планеты! Не тебе повесят на шею тысячи уничтоженных разумных существ! Теперь, когда дело сделано, никто не вспомнит о том, что они угрожали Земле… Если угрожали…» — проклюнулась вдогонку обиде неожиданная мыслишка. Но старый контр-адмирал немедленно отогнал ее: «Конечно, угрожали! Они же убили несколько сотен десантников!..»
Он совсем по-старчески пожевал губами, оглядел свой кабинет и опять подумал: «Досадно все-таки, что не удалось захватить этого Отто Каппа!.. Вот если бы я смог доставить его на Землю, его — главного мятежника, главного… злодея, тогда мне бы все поверили… все простили… Какое там «простили», меня бы вся Земля на руках носила как своего спасителя!!!»
Он тяжело, недовольно заворочался в кресле… совсем так же, как ворочались мысли в его усталой голове…
А Старик в это время мерил шагами малую офицерскую кают-компанию «Одиссея». Сейчас он совсем не походил на того усталого, постаревшего человека, который отправлял своего подчиненного на, возможно, верную гибель. На краешках кресел сидели несколько смущенный Вихров, Ирвинг и Кокошко. Только что все четверо закончили просмотр дешифрованной записи путешествия Вихрова на планету и теперь пытались осмыслить все то, что услышали от странного, невозможного существа, называвшего себя HOMOSUPER.
— Вы же специалисты! — возбужденно говорил нуль-навигатор, бросая взгляд на главного астробиолога и врача линкора. — Вы должны сказать, насколько возможно все то, что этот… полный супер наговорил Вихрову!
— Да уж, наговорил!.. — протянул Ирвинг и покачал головой. — С точки зрения… научного предположения, гипотезы, так сказать, все нами услышанное, может быть, и имеет какой-то смысл… какие-то основания. Однако если такая гипотеза была высказана несколько веков назад и даже была сделана попытка… э-э-э… обосновать эту гипотезу экспериментально, почему об этой попытке да и о самой гипотезе ничего не известно. Ведь, насколько я знаю, ни одной публикации на эту тему нет!
Игорь страшно устал, но согласился на немедленное обсуждение полученной им информации, как сказал нуль-навигатор, «в узком кругу», потому что понимал, насколько она важна и какие далеко идущие выводы можно сделать на ее основании. Поэтому теперь он, превозмогая усталость и сонливость, как можно спокойнее возразил:
— Но вы же слышали, что сама гипотеза и проводимый на ее базе эксперимент были вынужденно… засекречены. В тех условиях, в каких оказались Орлов, Капп да и Высший Совет пятьсот лет назад, невозможно было объяснить проведение столь масштабного эксперимента, не раскрывая причины, по которой он проводился, да и саму гипотезу высказывать публично вряд ли было целесообразно — пришлось бы вступать в полемику с оппонентами, которые, без сомнения, появились бы, а отсутствие автора гипотезы — Орлова могло многих насторожить! В общем, все было подчинено требованиям закрытости информации о возможном нападении на Землю.
— И тем не менее, — снова покачал головой Ирвинг, — чтобы ученый не «застолбил» за собой перспективную гипотезу!.. Это просто невероятно!
— Я не знаю, как там в научном мире обстоит дело с вопросами приоритета, — включился в разговор Кокошко, — но с точки зрения практикующего врача, и сама гипотеза, и основанный на ней эксперимент глубоко…
Видимо, он хотел сказать «аморальны», но понял, что этот термин в сложившейся ситуации не совсем подходит, и после секундной заминки сказал:
— …извращают само понятие «Человек» в философском, если хотите, плане. Ведь в результате этого эксперимента люди перестали быть людьми! И вообще подобное обращение с человеческим геномом, на мой взгляд, является преступлением!
— Но допускаете ли вы, что в результате этого, пусть, как вы говорите, преступного, эксперимента Орлов и Капп добились поставленной цели?! — спросил Старик, остановившись прямо напротив Виталия Сергеевича. Он явно не хотел дать своим специалистам перейти к спору на общие темы и жонглированию отвлеченными «философскими» понятиями.
— Ну… — протянул Кокошко, — после того, что мы видели на этой планете, и особенно после знакомства с… мальчиком, я думаю, что такой вывод… допустим…
— Я согласен с моим коллегой, — неожиданно произнес Ирвинг, — Орлов и Капп добились успеха в своем эксперименте… Вернее, Капп… поскольку Орлов стал скорее жертвой этого эксперимента…
— Но в таком случае, — прищурив глаз, проговорил нуль-навигатор, — получается, что Высший Совет и в особенности его председатель допустили непростительную ошибку, приказав уничтожить Гвендлану! И дело не только в том, что Землей безвозвратно утеряны научные данные о возможном преобразовании человека как вида, самое главное, что мы, возможно, лишились эффективного способа отражения агрессии!
— Вы верите, что такая агрессия возможна?! — удивленно воскликнул Ирвинг, а Кокошко не менее удивленно и выразительно посмотрел на нуль-навигатора.
— Агрессия, о которой было якобы заявлено более пятисот лет назад!! Мне кажется, ни одно разумное существо не станет предупреждать жертву о своем нападении за пятьсот лет до самого нападения!
Ирвинг скептически улыбнулся и пожал плечами. Однако нуль-навигатор покачал головой и с оттенком горечи произнес:
— Вы рассуждаете, как житель Земли. Для нас действительно весьма необычно такое предупреждение, и не только за пятьсот лет до нападения, а вообще! Мы считаем, что нападать надо без всякого предупреждения. Для нас, как говорили в древности, внезапность — половина победы. Однако не забывайте, что мы «имеем дело с совершенно иной цивилизацией, у которой совершенно другие законы, обычаи, правила поведения. Возможно, для них такое предупреждение в порядке вещей, возможно, они настолько уверены в своем превосходстве, что готовы дать жертве шанс подготовиться к сопротивлению, или у них действует именно такой кодекс чести. А может быть, это очень точный, хорошо рассчитанный психологический ход, нацеленный на создание паники! И потом, если жители Земли на самом деле испугаются и уберутся из Солнечной системы, разве это не сбережет агрессору силы и ресурсы?! А что касается пятисотлетнего срока… ну что ж, за пятьсот лет жертва вполне может забыть о сделанном ей предупреждении…
— Ну-у-у, чтобы лелеять такую надежду, надо совершенно не знать человечество! — воскликнул Кокошко.
— Или знать его очень хорошо… — негромко произнес Вихров, — В конце концов, человечество ведь до сих пор не знает о сделанном ему предупреждении…
В кают-компании долго висело молчание, после чего нуль-навигатор устало произнес:
— Вот еще одна проблема, которую нам предстоит решать… — Он оглядел своих собеседников и добавил: — Оповещать граждан Содружества о грозящей им опасности или продолжать соблюдение секретности во избежание паники и в надежде, что никакого нападения не будет…
— Командир, мне кажется, вы накладываете на нас слишком большую ответственность, — едва слышно пробормотал Ирвинг. — Мы всего лишь подчиненные, как вы решите, как прикажете, так мы и поступим…
Старик как-то странно дернул головой и хрипловато ответил:
— А я в этом вопросе приказывать вам не могу, это не входит в компетенцию командира линкора. Это входит в компетенцию вашей совести… вашего человеческого достоинства…
И тут же, словно недовольный своей последней, получившейся столь высокопарной, фразой, он быстро проговорил:
— Впрочем, подумать об этом у всех нас еще будет возможность, приказа о возвращении к Земле нет, так что пока мы остаемся на орбите Гвендланы.
Он задумчиво посмотрел на Вихрова и неожиданно произнес:
— Ну что ж, я думаю, мы можем на этом закончить наше обсуждение. Тем более что наш… главный герой валится с ног от усталости. Все свободны, если появятся новые соображения, прошу ко мне…
Прошли отпущенные контр-адмиралом Эльсоном сутки, прошли еще одни… и еще одни, на планете было пусто, никаких признаков биологической жизни, никаких модулированных излучений или сложных полевых образований. Наконец контр-адмирал отослал на Землю повторный доклад о выполнении задания в системе двойной звезды Кастор и запросил дальнейших указаний. Ответ, подписанный Председателем Высшего Совета Содружества, пришел через четырнадцать часов. Эскадра и линкор-ноль «Одиссей» отзывались в Солнечную систему. Три поврежденных корабля должны были остаться на орбите Гвендланы в ожидании ремонтного транспорта, на них были оставлены половинные команды.
«Одиссей» уходил к Земле последним. До старта оставалось восемь часов, и на корабле полным ходом шла подготовка к возвращению. Капитан Вихров отдежурил очередную вахту и сразу же отправился в свою каюту. Усталость, навалившаяся на него после посещения Гвендланы и разговора с Отто Каппом, не проходила. Нет, он, конечно, выспался, отдохнул и чувствовал себя в отличной форме — ни один врач не усомнился бы в его физических кондициях, однако в душе он ощущал странную растерянность, неуверенность, словно то ли недоделал что-то чрезвычайно важное, то ли сделал нечто нехорошее… мерзкое. Его все время терзала мысль о том, что он принял участие в уничтожении надежды Земли или… будущего земной цивилизации, человечества!
Но спал он спокойно, без сновидений, просыпался вполне отдохнувшим, готовым к работе.
Вечером накануне старта во время очередной вахты ему пришлось рассчитывать орбиты возврата на линкор автономных артиллерийских батарей, энергопоглотителей, стационарных биолокаторов и контролировать их соблюдение службами линкора. Работа была нервная, суматошная, и Игорь порядком вымотался. Вернувшись в свою каюту, он сразу же улегся в постель и заснул.
На этот раз его сон был зыбок и поверхностен. Он осознавал, что спит, и тем не менее мелькавшие перед его глазами сновидения воспринимались им с крайней отчетливостью, словно происходили на самом деле.
Сначала на край его узкой кровати присел маленький босоногий мальчишка, не имевший имени, потенциальный полный супер четвертого года подготовки. Он долго молчал, со странной недетской улыбкой разглядывая спящего Вихрова, а затем тихо произнес:
— А ведь это я «Счастливый случай» взорвал…
«Надо же, — почему-то очень довольно подумал Игорь, — а я это сразу понял…»
Он сам не мог понять, почему он так подумал, на самом деле такая мысль ему в голову никогда не приходила, но сейчас она показалась ему очевидной.
— Это было преобразование седьмого уровня, я его впервые провел! — с гордостью в голосе добавил мальчишка.
«И в чем же заключается преобразование седьмого уровня?» — мысленно спросил Вихров, понимая, что мальчишка его скорее всего не услышит. Но тот услышал.
— Я смог перевести неживую материю в сгусток лучистой энергии, — пояснил малец, — причем сделал это на довольно большом расстоянии от объекта!
«А зачем ты это сделал? — все так же мысленно спросил Вихров. — В звездолете были люди и они могли погибнуть. Разве это не… жестоко?»
Он задал последний вопрос и тут же подумал, что у полного супера, даже и всего лишь потенциального, могут быть совершенно иные критерии нравственности. Что ему какие-то там предтечи?!
Но мальчик чуть обиженно ответил:
— У нас абсолютно такая же нравственность, как и у вас, мы же ваше… будущее. И в звездолете никто не мог погибнуть, я хорошо знал его конструкцию, размещение людей и все точно рассчитал! И потом, у нас не было другого выхода, мы эвакуировали зону… ну, ту, которую ты называл детский сад, а вы нам мешали! Вот нам и пришлось вас отвлечь…
«Значит, Дюймовочка не погибла!» — воскликнул Вихров и даже попытался сесть в постели, но тело его почему-то совершенно не слушалось.
— Разве мы можем позволить себе потерять потенциального полного супера?! — очень серьезно произнес мальчишка, потом, помолчав и чему-то улыбнувшись, он добавил: — Вот из тебя мог бы получиться классный супер!
«Я, наверное, уже слишком стар…» — усмехнулся в ответ Игорь и вдруг почувствовал, что в его сердце медленно вползает ужас. Не тот ночной ужас, приносимый сонными неясными кошмарами, не та паника испуга, которую кое-кто принимает за ужас, а самый настоящий, темный ужас безысходности, когда человек осознает свое будущее и понимает, насколько оно страшно и насколько оно неотвратимо.
Читать бесплатно другие книги:
