Мятеж Малинин Евгений

— Вам не справиться с мощью Земли… — покачал головой Вихров.

— А что нам еще остается?.. — спросил потенциальный супер и снова сам ответил на свой вопрос: — Ничего…

Несколько секунд все молчали, а затем Игорь негромко проговорил:

— И что же теперь нам делать?..

— Я вернусь на Гвендлану… — неожиданно ответил мальчишка.

— Но, по твоим же словам, получается, что ты пойдешь навстречу… смерти!.. — чуть запинаясь, проговорил Бабичев. — Кто ж тебя туда отпустит?!

Мальчик усмехнулся:

— Ну, во-первых, кто меня сможет удержать — я все-таки потенциальный супер четвертого года подготовки, а, во-вторых, зачем я нужен вам?.. Земле?.. Содружеству?.. Я же, по вашим собственным словам, представляю… угрозу!.. Или вы… уничтожите меня прямо здесь?!

— Неужели ты думаешь, что мы можем вот так запросто взять и убить ребенка?! — сорвался на крик Бабичев.

Мальчишка спокойно посмотрел на него и негромко ответил:

— Думаю, да… Можете… Правда, не все…

В этот момент изображение мигнуло, и вместо мальчика появился Виталий Кокошко.

— Мне кажется, ваша беседа зашла в тупик, — произнес он, с какой-то даже жалостью посмотрев на трех офицеров, — поэтому я взял на себя смелость прервать ее… А теперь, Игорь Владимирович, — продолжил он без всякой паузы, — я хотел бы услышать ваше мнение вот по какому вопросу. Наш подопечный настойчиво просит отправить его обратно на Гвендлану. Мы, естественно, не желаем этого делать… Ну, во-первых, потому что на планете ведутся боевые действия, и мальчик может просто-напросто погибнуть, а, во-вторых, нам, конечно, хочется продолжить изучение его организма и способностей, которыми он обладает…

— Ну а что, собственно говоря, вы от меня-то хотите?.. — с неожиданным раздражением перебил Вихров старшего по званию.

Кокошко на мгновение сбился, а затем, укоризненно поглядев на старшего лейтенанта, задал наконец интересовавший его вопрос:

— Понимаете, Игорь Владимирович, вы видели мальчика в естественных для него условиях, в привычной, так сказать, обстановке… Скажите, может он сам… вернуться на планету?..

Игорю показалось, что он не совсем понял вопрос.

— Что значит — сам? — переспросил он. — Сможет ли он самостоятельно вести и посадить на планете челнок или десантный бот?..

Вихров посмотрел на своих друзей, Бабичев, выглядевший растерянным и недоумевающим, переводил взгляд с Кокошко на Игоря, а Строй с безразличным видом разглядывал потолок, показывая, что тема разговора его совершенно не интересует.

— Нет, — недовольно покрутил головой Виталий Сергеевич. — Он определенно не собирается просить или угонять какое-либо транспортное средство. Он заявил, что, если мы его не отправим обратно, он сам вернется на планету. Никто из нашей группы не знает, каким образом он может это сделать и может ли вообще!.. Поэтому я и обратился к вам, может быть, вы, общаясь с мальчиком на планете, заметили у него какие-то необычные способности, позволяющие ему… э-э-э… перемещаться в пространстве… без помощи транспортных средств?..

— Это как это без помощи транспортных средств?.. — не выдержал Бабичев, но Игорь махнул на него рукой, чтобы тот не мешал, и заговорил, тщательно подбирая слова:

— Я не видел, чтобы кто-то из ребят, которых мы нашли в центре, и наш… гость в том числе, перемещались… необычными способами… Правда, когда мы возвращались к «выдоху» град-комплекса, мальчишка с закрытыми глазами прошел метров пятнадцать над пропастью по стеглоновой нити…

— То есть как по стеглоновой нити?! — изумился Кокошко.

— Как был, босиком… — чуть иронично ответил Вихров.

— С закрытыми глазами?! — переспросил врач.

— Именно… — подтвердил Игорь.

— А что он после этого… перехода сказал? — поинтересовался Виталий Сергеевич.

— Он сказал, что нить — прекрасный проводник энергии и ходить по ней сплошное удовольствие! — усмехнулся старший лейтенант.

Несколько секунд Кокошко молчал, а потом задумчиво произнес:

— Это, конечно, очень необычно, но никак не объясняет уверенности мальчика в своей способности самому вернуться на планету…

— Что-то я не понял, — снова вмешался в разговор Бабичев. — Вы что, всерьез считаете возможным, что мальчишка… может сбежать с космического корабля, находящегося на планетарной орбите?!

Врач посмотрел на капитана очень серьезными глазами и медленно проговорил:

— Да, мы вполне серьезно рассматриваем такую возможность…

— Но каким образом?! — воскликнул Сергей.

— Именно это я и хотел бы узнать, — вздохнул Виталий Сергеевич, а затем, повернувшись к Игорю, добавил: — Ну что ж, Игорь Владимирович, извините, что занял ваше время…

— И вы извините меня за то, что не смог быть вам полезным, — пожал плечами Вихров и вдруг, заторопившись, добавил: — Хотя знаете, чем он меня больше всего поразил?..

Кокошко вопросительно посмотрел на Игоря, и тот быстро продолжил:

— Он у меня на глазах и на глазах еще нескольких десантников… превратил маленькую красную пирамидку в… маленький синий тор… Вот этот… — добавил он, доставая из кармана комбинезона небольшой синий бублик.

Виталий Сергеевич, чуть приподняв бровь, посмотрел на небольшой бублик, лежащий на ладони Вихрова, и не слишком удивленно поинтересовался:

— И из чего эта… игрушка сделана?..

— Титано-вольфрамовый сплав… — ответил Игорь, подбросил тор на ладони и снова положил его в карман.

— Вот как?.. — слегка удивился Кокошко, но было видно, что сообщение Вихрова не слишком его заинтересовало. — Что ж, это любопытно… Однако я должен закончить нашу беседу, еще раз спасибо, Игорь Владимирович…

И изображение погасло.

Строй немедленно поднялся на ноги и предложил:

— А не вернуться ли нам в столовую… Или, может быть, отправимся в кинозал… хотя там сегодня наверняка будет что-нибудь очень серьезное и… патриотичное.

— Почему?.. — поднял на него Бабичев недоумевающий взгляд.

— А ты что, забыл, что сегодня состоялись похороны наших ребят и объявлен траур? — ответил Майк вопросом на вопрос.

— Нет, ребята, — покачал головой Вихров. — Я, пожалуй, вас покину. У меня через шесть часов вахта, мне надо отдохнуть…

— Вот видишь, — наставительно произнес Бабичев, поднимаясь из своего кресла, — насколько наша служба проще и удобнее!..

— Посмотрим, что ты скажешь, когда вас пошлют на планету добивать уцелевших после артобработки аборигенов, — ухмыльнулся в ответ Вихров.

Выйдя из коннект-узла, они разошлись в разные стороны…

А на следующее утро, когда Старик находился в центре управления, пришел приказ контр-адмирала. Нуль-навигатор распорядился вывести текст приказа прямо на экран монитора главной панели управления и быстро читал пробегающие по экрану зеленые строчки:

На основании приказа, поступившего от верховного главнокомандующего вооруженными силами Земного Содружества, приказываю:

1. Подготовить корабли вверенной мне Двенадцатой эскадры Звездного патруля и линкор-ноль «Одиссей» к бомбардировке планеты Гвендлана всеми имеющимися в наличии средствами.

2. Вывести на околопланетные орбиты все имеющиеся на вверенных мне кораблях автономные артиллерийские средства. Орбиты вывода согласовать со штабом эскадры.

3. Штабу эскадры в течение четырех часов разработать и представить мне на утверждение план бомбардировки планеты и дальнейшей космической, воздушной и наземной обработки ее поверхности, имея целью полное уничтожение сил мятежников.

4. Корабли «Счастливый случай», класс «Глубокий космос-3», «Удача», класс ГК-3, «Парус», класс ГК-малый, и «Борей», класс ГК-малый, подготовить для приема и содержания пленных.

5. Ожидать утвержденного мною плана бомбардировки и дальнейшей санации планеты.

Командующий Двенадцатой эскадрой Звездного патруля контр-адмирал Звездного флота Земного Содружества Г. К. Эльсон.

Приложение: копия приказа верховного главнокомандующего вооруженными силами Земного Содружества, заверенная нотариусом Двенадцатой эскадры Звездного патруля.

Под приказом стояла довольно корявая подпись Эльсона. Тонкие, сухие, длинные пальцы нуль-навигатора забегали по клавиатуре главного пульта управления, выводя на экран приложение к приказу Эльсона, а его чуть прищуренные глаза впились в появляющийся текст:

Командующему Двенадцатой эскадрой Звездного патруля контр-адмиралу Г. К. Эльсону.

Представленный Вами доклад всесторонне мной рассмотрен. По результатам этого рассмотрения приказываю:

1. В кратчайшие сроки полностью уничтожить силы мятежников на Гвендлане и в окружающем планету космическом пространстве.

2. При проведении операции обеспечить наибольшую сохранность материальной части эскадры и личного состава экипажей вверенных Вам кораблей и частей Звездного десанта.

3. Создать условия для содержания и транспортировки захваченных в плен мятежников.

4. Линкор-ноль «Одиссей» переходит в подчинение командира Двенадцатой эскадры Звездного патруля на все время проведения операции по ликвидации мятежа на Гвендлане.

5. О выполнении приказа и понесенных при этом потерях немедленно доложить лично мне.

Председатель Высшего Совета Земного Содружества, верховный главнокомандуюший вооруженными силами Земного Содружества А. К. Соутс.

Каждая завитушка стоявшей внизу подписи подтверждала, что это послание надиктовано и заверено лично высшим должностным лицом Содружества, хотя по-иному и быть не могло — уже давно была исключена возможность подделки чьей-либо подписи.

Прочитав этот приказ, Старик откинулся на спинку кресла и негромко пробормотал:

— Вот и все. Эльсон получил так необходимый для него приказ Земли.

На несколько минут нуль-навигатор задумался, а потом придвинул ближе микрофон и принялся негромко надиктовывать свой приказ по «Одиссею». Через несколько минут приказ был готов. Старик еще раз внимательно его перечитал, после чего приложил плазменный идентификатор к своему правому глазу. Железный Феликс сверил рисунок сетчатки глаза с заложенным в его память отпечатком, и под документом появилась подпись командира линкора. Нуль-навигатор ввел в компьютер распоряжение о рассылке приказа старшим офицерам служб линкора и прикомандированного подразделения Звездного десанта, а затем, развернув кресло, принялся задумчиво рассматривать Гвендлану, занимавшую половину левого обзорного экрана.

Минут пятнадцать спустя нуль-навигатор, словно что-то вспомнив, снова развернулся к панели управления, включил громкую внутреннюю связь, проговорил в микрофон:

— Господин главный энергетик, прошу срочно связаться с ГЦУ, вас вызывает командир!

Почти сразу же на пульте замигал зеленый огонек, и нуль-навигатор, неторопливо надев наушник, коснулся сенсоров модуля связи на панели управления:

— Господин полковник, мы будем бомбардировать планету, я направил вам соответствующий приказ, однако проблема настолько серьезна, что мне хотелось бы еще раз обговорить ее с вами.

Старик выслушал короткий ответ в наушниках и чуть заметно улыбнулся:

— Очень хорошо, что вы все поняли, но я еще раз прошу самым тщательным образом проследить за тем, чтобы ни один квант излучения, направленный с планеты, ни под каким видом не попал на «Одиссей». Перехват планетарного излучения осуществлять только автономными поглотителями, искусственные поля, генерируемые с планеты и направленные против наших кораблей, только подавлять и рассеивать, ни в коем случае не поглощать корабельными аппаратами!..

Видимо, главный энергетик что-то возразил командиру, потому что он вдруг повысил голос:

— Ну и что, что возрастут энергопотери?! На линкоре что, энергетический голод — у вас ведь Фортуна под боком?!! Или вы не понимаете, что речь идет о безопасности линкора?!

Снова выслушав ответ энергетика, нуль-навигатор вернулся к привычному спокойному тону:

— Хорошо, вы можете снимать энергетические запасы с поглотителей, но только для накачки орбитальных орудий и только пропустив их через автономные ассимиляторы, на корабль с них не брать ни эрга, ни под каким видом!.. И пускай они сгорят от перегрузок!! А около линкора должно постоянно дежурить не меньше четырех автономных поглотителей и два ассимилятора, повторяю, на энергоприемники «Одиссея» не должно попасть ни кванта планетарного излучения, особенно несущего модулированную составляющую!..

Старик несколько секунд помолчал, а затем закончил разговор:

— Я рад, что вы прониклись важностью задачи… Надеюсь, все будет в порядке…

Нуль-навигатор стянул наушник и устало откинулся на спинку кресла.

— Ну, вроде все… Теперь осталось дождаться гениального плана, который разработает штаб Двенадцатой эскадры… — пробормотал он и снова повернулся лицом к обзорным экранам.

Утвержденный Эльсоном план поступил к командиру «Одиссея» через пять часов. Ознакомившись с ним и разослав службам линкора необходимые им оперативные и технические параметры, Старик повернулся к несшему вахту Эдельману и довольно улыбнулся:

— Ну вот, Артур Исаевич, как я и ожидал, «Одиссею» в этой… карательной операции отводятся чисто вспомогательные функции… Контр-адмирал очень хочет доказать, что вполне способен справиться с мятежом на Гвендлане силами своей доблестной эскадры.

— Я не считаю этот факт приятным для «Одиссея»… — неожиданно сухо отозвался флаг-навигатор. — Наш линкор — мощный боевой корабль, и он должен принимать самое активное участие в боевых действиях!..

Он чуть помедлил, искоса бросив взгляд на внимательно слушающего его нуль-навигатора, и добавил:

— Я, например, считаю, что «Одиссей» тоже способен… самостоятельно справиться с этим… мятежом!

— А я считаю, — чуть насмешливо проговорил Старик, — что применять военную силу против собственных граждан безнравственно, и делать это стоит только в исключительных… особо исключительных случаях… к которым данный не относится…

Эдельман бросил на командира удивленный взгляд, но в спор вступать не стал, сделав вид, что полностью поглощен производимым маневрированием, связанным с корректировкой орбиты.

Нуль-навигатор также не стал развивать эту тему, поскольку в тот момент его отвлек сигнал внешней связи, переведенный на его панель управления из коннект-узла. Переключив монитор, он увидел на экране лицо главного астробиолога «Одиссея». Мэтью Ирвинг был явно чем-то расстроен и даже… растерян, поэтому Старик, не дожидаясь его доклада, резко спросил:

— Что случилось?!

— Вы знаете, командир… — Ирвинг запнулся, а потом торопливо пробормотал: — У нас… э-э-э… потенциальный полный супер пропал!..

— Что значит — пропал?! — чуть повысил голос нуль-навигатор.

— Я… просто не знаю, как по-другому это назвать… Три часа назад я разговаривал с мальчиком, последние два дня он был очень подавлен и постоянно просил, чтобы его отправили назад на планету. Раза два он даже угрожал… э-э-э… вернуться туда без нашего разрешения, но я, естественно, не придавал серьезного значения этим его… угрозам. Да… так вот, три часа назад началась эвакуация находившихся на корабле людей — вы же знаете, он предназначен для пленных мятежников, а я отправился к мальчику, чтобы сообщить, что, возможно, скоро у него появится возможность общаться со своими… земляками. Вы знаете, я нашел мальчика почти веселым!

— Вы можете короче доложить, что же все-таки произошло?! — резко перебил излияния Ирвинга нуль-навигатор.

— Да, конечно, — заторопился тот. — Три часа назад мальчик был на месте, а спустя два часа, когда подошло время обеда, его не оказалось в каюте! Мы обыскали весь корабль, во всяком случае, те места, куда он мог… проникнуть!

— Он мог проникнуть куда угодно, — снова перебил его нуль-навигатор. — Необходимо еще раз тщательно обы… осмотреть весь корабль!

— Дело в том, — заторопился с объяснением астробиолог, — что среди инструментария, взятого нами с «Одиссея», имеется очень чуткий биолокатор, а со «Счастливого случая» эвакуированы практически все… э-э-э… обитатели. На корабле осталось четырнадцать человек команды и вспомогательного персонала, включая остаток нашей группы и нашего… подопечного. Так вот, наш биолокатор абсолютно точно указывает местонахождение тринадцати биообъектов… Мальчика на корабле нет!..

Нуль-навигатор на несколько секунд задумался, а затем приказал:

— Раз дело обернулось таким… странным образом, немедленно возвращайтесь на «Одиссей», а я постараюсь разобраться с этим странным случаем другим путем.

— Но… — астробиолог был явно огорчен, — я надеялся расширить свои исследования. Скоро, как я понял, на «Счастливый случай» должны прибыть еще… гвендланцы.

Едва заметная грустная улыбка скользнула по губам нуль-навигатора, но ответил он совершенно серьезно:

— Это будут военнопленные, и для общения с ними необходимо будет разрешение контр-адмирала, а также создание специальных условий. Вот когда на корабль будет доставлена первая партия военнопленных, тогда мы и обратимся к командующему эскадрой за разрешением поработать с ними! А сейчас возвращайтесь. И поторопитесь, через два с небольшим часа начинаются масштабные военные действия, я не хочу, чтобы в этот момент ваш челнок болтался в пространстве!

Отключив модуль связи, он повернулся в сторону флаг-навигатора и принялся наблюдать за тем, как тот проводит проверку готовности служб корабля. Большинство руководителей подразделении просто рапортовали о готовности к ведению определенных планом действий, и только главный канонир Егор Максимович Климов, старый ворчун, не боявшийся никого на свете, доложив, что его «хозяйство» готово выполнить порученное дело, вдруг пробурчал:

— Вот только одно мне непонятно…

— Что именно?! — немедленно переспросил Эдельман, несколько недолюбливавший язвительного старика.

— Мне непонятно, каких это мятежников наш… командующий собирается «содержать и транспортировать» на четырех звездолетах.

— Тех самых, которых мы возьмем в плен на планете! — в том же тоне ответил флаг-навигатор.

— Да если эскадра в самом деле произведет намеченную планом бомбардировку, на планете не то что мятежников, щепки не останется! — неожиданно проревел канонир. — Ну разве только кому-то удастся зарыться под материковые плиты! Так оттуда его тоже вряд ли удастся… выковырнуть!

— Ну, это не нашего ума дело! — резко, но в то же время довольно растерянно прекратил «прения» Эдельман, отключая Климова от связи.

Между тем корабли Двенадцатой эскадры занимали орбиты в соответствии с утвержденным контр-адмиралом планом, забирая планету в некий довольно плотный кокон. Между кораблями и планетой, на предельно малых высотах были «подвешены» девяносто шесть орбитальных артиллерийских комплексов — шестьдесят гравитационных и тридцать шесть лучевых. Энергопоглотители и модули подавления полей, контролируемые «Одиссеем», тоже поменяли орбиты, прикрыв земные звездолеты от возможных энергетических и полевых атак с планеты. Точно к назначенному планом времени все было готово.

И началось!

Первым ударил главный калибр звездолетов первой линии — фрегатов и ГК-1. Тяжелые орудия «Молота Тора», «Нибелунга», «Скальда», «Фернира», «Сигрдривы» и «Света Валгаллы» обрушили на поверхность обреченной планеты гравитационные удары чудовищной мощности. Невыносимое напряжение сорока g расплющивало неповторимый растительный покров планеты, вминая его в тонкий слой почвы, дробило гранит скал в мелкую зернистую пыль, превращало воду в стекло, мгновенно убивая в ней все живое. Купола исследовательских центров, не рассчитанные на подобные нагрузки, попав под удары из космоса, лопнули, словно воздушные шарики, и обрушились на здания град-комплексов стеклянистой пылью, стеклопласт, из которого были возведены стены зданий, под воздействием невыносимого давления начал плавиться и течь, искореженные обломки металлоконструкций тонули в разжиженном пластике. А с неба продолжали рушиться гравитационные удары, сминая модифицированный бетон подземных тоннелей и коллекторов, разрывая трубы коммуникаций, превращая разветвленные подземелья град-комплексов в прессованный монолит из обломков камня, бетона, металла, пластика и… живой плоти!

Затем к этому все сметающему урагану присоединились малые корабли эскадры и орбитальные артиллерийские комплексы. По планете покатился вал рукотворного «переката», но к такому «перекату» планета не была готова, она не могла его выдержать!

Именно в этот момент в дело пришлось вступить оборонительной инфраструктуре, развернутой в околопланетном пространстве «Одиссеем». Словно в ответ на совершаемое надругательство из-под самого края укатывающего поверхность планеты гравитационного урагана, по висящим на орбите звездолетам ударили немногочисленные стационарные излучатели мятежников. Однако эта контратака не могла быть удачной — сеть автономных энергопоглотителей, развернутая «Одиссеем», мгновенно ввела в действие гравитационные ловушки, искривлявшие трассы движения энергетических пучков и приводивших их прямо в приемные жерла поглотителей.

А в ответ на атаку мятежников с орбит ударили стационарные корабельные излучатели и орбитальные лучевые модули. Узкие, точно направленные автоматикой высокоэнергетические лучи вспарывали поверхность планеты, кроша любую технику, которая могла бы укрыться под пока еще не тронутой гравитационной обработкой растительностью. На том месте, откуда выплескивало огнем по звездолетам Содружества, немедленно скрещивалось несколько ответных энергетических жгутов. И странная, причудливо переплетенная, казавшаяся единой, растительная крона планеты вспыхивала, словно толстая коричневая бумага, пропитанная селитрой, огненные языки устремлялись вверх, чистые, яростно-оранжевые, почти совершенно лишенные дыма!

Впрочем, пожары длились недолго, и не потому что мало было топлива, просто через несколько секунд место, обработанное излучателями, накрывалось гравитационной волной, и огонь ложился, приникал к поверхности планеты, задыхался, угасал под неимоверным гнетом, сжижавшим, казалось, саму атмосферу.

Лучевой ответ мятежников удалось подавить довольно быстро, они словно бы поняли, что не смогут добраться до бомбардирующих планету звездолетов. Энергетические выплески становились все реже и реже, и командир «Одиссея» уже было подумал, что его главный энергетик напрасно беспокоился о недостаточной емкости энергопоглотителей, но в этот момент раздался голос вахтенного канонира мичмана Верхоярцева:

— Внимание, сектора шесть, восемь, девять, двенадцать, двадцать три, отмечено появление искусственно наведенных полей. Восемь сгустков, конфигурация коническая, физическая принадлежность не идентифицируется!

— Что значит «не идентифицируются»?! — немедленно отозвался Эдельман. — Проверьте настройку локаторов и выведите суммарные данные… ну, хотя бы по шестому сектору, на главную панель.

Практически тут же правый крайний монитор главной панели управления засветился, и на нем появилось изображение части окружающего пространства. На темном фоне, среди редких неподвижных звезд медленно плыли два ярких огонька — два корабля эскадры, слева и ниже, почти в самом углу экрана, двигались два едва заметно тлеющих темно-зеленых пятнышка. Эти пятна, постепенно увеличиваясь, словно… раскрываясь, медленно, но неуклонно догоняли яркие огоньки звездолетов. Под картинкой побежала быстрая строка:

«Сектор шесть. Звездолеты: количество — два, тип ГК-3 — наименование «Драккар», «Эрл». Поля: количество — два, обнаружены тридцать шесть секунд назад, конфигурация коническая, происхождение — не определено, физические параметры — не определены, внешней энергетической подпитки не имеют, скорость относительно звездолетов (средняя) семьсот десять метров в секунду. Касание при неизменной относительной скорости произойдет через сто две секунды, полное поглощение звездолетов полями — через сто шестнадцать секунд».

Флаг-навигатор быстро пробежал выданную на экран информацию глазами, но что-либо спросить или как-то выразить свое мнение по поводу происходящего не успел. Неожиданно от серебристой звездочки одного из звездолетов оторвался короткий ослепительный фиолетовый луч и уперся в ближнее полеобразование. Одно мгновение казалось, что узкая фиолетовая спица рассечет зеленовато мерцающую кляксу, но этого не случилось, луч померк и исчез, словно проглоченный темно-зеленым пятнышком, а само пятно расползлось по экрану еще шире.

Атакованные звездолеты прекратили бомбардировку планеты, сошли со своих орбит и резко увеличили скорость, пытаясь уйти от преследующих их полей. Однако те, словно привязанные к своим целям, немедленно повторили маневр кораблей. Расстояние между звездолетами и неидентифицируемыми полеобразованиями продолжало сокращаться.

«Атаковано, получается, восемь звездолетов!.. — лихорадочно думал Эдельман. — Значит, если мы не найдем способ рассеять эти непонятные поля, половина эскадры может выйти из строя или… Или вообще погибнуть! И на отражение этой атаки у нас есть всего сто секунд!!»

Его руки сами собой взметнулись над клавиатурой панели управления, но он тут же понял, что не знает, какую команду необходимо отдать. Впервые флаг-навигатор не знал, что надо делать, и чувство собственного бессилия ужаснуло его. Сжав пальцы в кулаки, он впился глазами в экран.

А на экране неожиданно начали выблескивать новые крошечные, едва заметные звездочки. Даже не запрашивая идентификационной развертки, флаг-навигатор понял, что артиллеристы «Одиссея» подтягивают к атакованным кораблям автономные артиллерийские комплексы и энергопоглотители.

«К чему все это?! — с какой-то непонятной горечью подумал Эдельман. — Мы же не знаем природу этих полей!..»

Его глаза непроизвольно скользнули в правый нижний угол экрана, где, быстро сменяя друг друга, мелькали зеленые цифры обратного отсчета времени. До соприкосновения звездолетов с полями оставалось шестьдесят три секунды!

И в этот момент к расползающемуся пятну поля устремился еще один энергетический разряд. На этот раз выстрел произвел один из орбитальных излучателей, и энергетический импульс был явно слабее того, который расширяющееся поле уже поглотило, а кроме того, он был и гораздо менее точен! Неяркая, совсем коротенькая розоватая черточка излучения скользнула по краю полеобразования и… отразилась от него. Потускнев так, что ее едва можно было различить на темном экране монитора, эта черточка прошла совсем короткий путь прочь от продолжавшего расширяться поля и… исчезла. А еще через мгновение под картинкой побежала новая зеленоватая строка:

«Пробная лучевая атака показала следующее: полеобразование комплексное, гравитационная оболочка средней напряженности (8-10 g) покрывает электростатическое поле напряженностью не менее 10 в тридцать восьмой степени вольт на метр, источники поля не определены. Сердцевина полеобразования не идентифицируется, но, судя по степени поглощения направленного излучения, должна содержать устройства, утилизирующие и преобразующие поступающую извне энергию, а возможно, и по ее преобразованию. Полеобразование представляет угрозу для корпуса звездолета, вынесенных на консолях устройств и людей, находящихся в звездолете».

Эдельман с облегчением разжал затекшие кулаки, опустил руку и отключил монитор. Теперь, когда природа возникших в пространстве полей была выяснена, их уничтожение не представляло для артиллерийской службы «Одиссея» какой-либо сложности. Тем более что сами поля пока еще не были ни слишком обширными, ни слишком энергоемкими.

И действительно, буквально через секунду подтянутые к этим комбинированным полеобразованиям орбитальные гравитационные пушки и энергопоглотители вступили в действие. Короткие, точечные антигравитационные удары сорвали с полеобразований гравитационные оболочки, а энергопоглотители «всосали» выплеснувшуюся в пространство энергию электростатических полей. Темно-зеленые пятна на экранах локаторов поблекли, а затем и вовсе исчезли… Но на их месте не осталось… ничего, никаких устройств и механизмов! Никто из специалистов линкора так и не понял, что же подпитывало эти полеобразования, каким образом они поглощали и преобразовывали лучистую энергию.

Впрочем, задуматься об этих странных вещах ни у кого просто не было времени — едва было покончено с атаковавшими звездолеты полями, как произошло нечто совершенно невозможное. В тот момент, когда полевая атака на корабли эскадры была благополучно ликвидирована, в черном, испещренном звездами пространстве расцвел огромный огненный цветок!

Руководство эскадры и тем более командование «Одиссея» совершенно упустили из виду четыре обездвиженных мятежниками корабля, расположившихся на высоких орбитах и не принимавших участие в бомбардировке планеты. После того как они были подготовлены для размещения пленных мятежников, о них попросту забыли. Но теперь практически все приборы наблюдения мгновенно обратились к орбитам этих кораблей.

Три из них продолжали сиять близким серебристым светом, на месте четвертого расползалось огромное багрово светящееся облако, состоящее из обломков звездолета и ионизированного, выгорающего газа. «Счастливый случай» перестал существовать. Уже по эффективности взрыва стало ясно, что это был не какой-нибудь локальный удар по кораблю случайной торпедой или энергетическим лучом. Взрыв был такой силы, что центр корабля разлетелся мелкими обломками в радиусе нескольких километров, а крупные обломки его носовой и хвостовой частей перешли на совершенно другие орбиты и начали постепенно удаляться друг от друга.

«Эрл» был немедленно выведен из операции и направлен к останкам «Счастливого случая» для оказания помощи оставшимся в живых членам экипажи и осмотра места взрыва, но первой к месту взрыва подоспела аварийная команда «Одиссея». «Стриж» с шестью ремонтниками и двумя артиллеристами на борту, наблюдавшими за работой орбитальных артиллерийских комплексов, рванул на форсаже к месту катастрофы буквально через секунду после взрыва. А через четыре минуты двое ремонтников уже примагнитились к искореженной обшивке носовой части звездолета.

Они не стали выяснять, есть ли кто живой внутри этой изуродованной, излучающей груды металла, вместо этого ремонтники быстро закрепили на одной из чудом сохранившихся на корпусе консолей стеглоновый трос и, включив свои индивидуальные тяговые ранцы, покинули обломок. «Стриж» короткими ударами ионной тяги развернул многотонную махину, а затем медленно повлек ее в сторону находившейся совсем недалеко «Удачи», второго корабля, дежурившего у Гвендланы в момент начала мятежа. «Эрлу» удалось догнать хвостовую часть звездолета минут десять спустя и снять оттуда четверых оставшихся в живых членов экипажа.

Однако все эти непредусмотренные планом случайности никоим образом не повлияли на общий ход его выполнения. Атакованные полями звездолеты снова вернулись на свои орбиты и продолжили бомбардировку. Поверхность планеты медленно меняла свою окраску с красновато-бурой на… пепельно-черную.

Часа два спустя сама операция, вызывавшая вначале своей масштабностью и… беспощадностью некоторую нервозность среди рядового состава и младших офицеров, постепенно превратилась в самую обычную работу — однообразною, даже рутинную, требовавшую исключительного внимания и тщательности исполнения. К третьему часу бомбардировки сопротивление мятежников было полностью сломлено — лучевые удары с поверхности планеты полностью прекратились, попытки полевых атак звездолетов не повторялись. Видимо, мятежники поняли их бесполезность, а может быть, у них попросту закончились ресурсы.

Двое суток звездолеты Двенадцатой эскадры избивали беззащитную, отказавшуюся от сопротивления планету. Сами артиллеристы перестали понимать, зачем это делается, офицеры-звездолетчики с нескрываемой насмешкой интересовались у офицеров Звездного десанта, почему энергозапас кораблей расходуется на совершенно бессмысленную бомбардировку, если какое-либо противодействие отсутствует. Однако первая стадия плана Эльсона была выполнена полностью — вся поверхность планеты была превращена в пустыню, присыпанную темной неорганической пылью.

Теперь прохождение каждого переката было отлично видно даже с орбиты, на гладкой матово-темной поверхности появлялся вначале неглубокий шрам оврага, пересекавший всю планету чуть ли не от полюса до полюса. Затем глубина этого оврага стремительно увеличивалась, пока он не превращался в узкое ущелье глубиной около пятидесяти метров, и это ущелье стремительно перемещалось по поверхности планеты, поднимая тучи темной пыли, закручивая их в гигантские смерчи, перемещая их на километры и километры. Момент, когда перекат выдыхался и пустыня снова успокаивалась, невозможно было определить, поскольку поверхность планеты скрывалась за висевшими в воздухе пыльными тучами.

Через два часа после окончания бомбардировки контр-адмиралу было доложено, что лоцированием планеты с орбиты наличие высокоорганизованных органических образований не установлено. После этого Эльсон приказал приступить ко второй стадии плана.

Корабли эскадры выпустили со своих стартовых палуб шестнадцать пар «кондоров», однако теперь большие десантные боты несли в себе всего по манипуле Звездного десанта. Кроме этого, они были оснащены мощными биолокаторами и тяжелыми корабельными излучателями. Постоянная связь со звездолетами-матками обеспечивала «кондорам» вдобавок прикрытие орбитальной артиллерии.

Боты вошли в атмосферу и, разойдясь по заранее определенным квадратам, с высоты в десять километров принялись прочесывать поверхность планеты чуткими щупальцами локаторов.

Планета была мертва!

Ни одной зеленой точки не возникало на экранах мониторов, ровная антрацитово-черная, покрытая пыльной рябью поверхность планеты проплывала под крыльями ботов, словно подчеркивая своим мертвенным видом, что ничего живого не осталось в этом мире. Но тяжелые машины продолжали утюжить небо, продолжали ощупывать мертвую землю под собой.

Это продолжалось час за часом — контр-адмирал собирался осмотреть каждый квадратный метр сотворенной его волей пустыни, просеять каждый кубический метр черного праха, он не мог допустить промашку, не мог оставить хоть что-то живое на поверхности этого мира. И словно в награду за упорство на шестом часу барражирования с одного из «кондоров» сообщили, что ими замечен небольшой объем активной биомассы.

— Не более трех-четырех стандартов… — сразу же уточнили «счастливчики». — Разворачиваемся для уточнения и… ликвидации.

Двойка машин, взревев ионной тягой, заложила крутой вираж и устремилась вправо и вниз, к мерцавшей впереди зеленой точке, переместившейся в центр экрана локатора.

И тут же другая пара также обнаружила чего-то, что могло оказаться остатком жизни. А через несколько секунд еще шесть пар доложили, что разворачиваются в сторону обнаруженных ими зеленых блесток жизни.

Напряженно следивший за действиями своих десантников контр-адмирал с некоторым даже разочарованием протянул:

— Вы только подумайте, насколько эти монстры оказались живучи! Даже сорок g для них не смертельно!..

— Добьем, господин контр-адмирал!.. — «успокоил» своего командира старый генерал-десантник, командовавший действиями «кондоров». — Зачистим так, что и следа их не останется!.. Они еще попомнят «Счастливый случай»…

Контр-адмирал слегка поморщился, ему не хотелось думать, что мятежникам удалось взорвать один из подчиненных ему звездолетов, и инструментальная запись состояния пространства в момент взрыва также не давала основания для такого заключения. Хотя причины взрыва все еще были неясны.

Тем временем первая пара «кондоров» уже приблизилась к обнаруженному ею сгустку активной биомассы. Зависнув в полутора километрах над искомой точкой, капитан, командовавший ведущим ботом, внимательно осмотрел расстилавшуюся под днищем машины равнину. Ничто не указывало на присутствие внизу какой-либо живности, и тем не менее искра на экране локатора точно указывала именно сюда.

«Возможно, они успели зарыться в этот прах… — подумал десантник. — Сейчас погрузиться на три-четыре метра можно в течение считанных секунд…»

Он взял в руки микрофон и включил внешнюю трансляцию, спаренную с модулем связи, настроенным на ту же волну, что и засеченные в самом начале операции передатчики мятежников.

— Внимание! Внимание! — со спокойным достоинством заговорил командир «кондора». — Я обращаюсь к мятежникам, находящимся прямо под ботом! Приказываю вам выбраться на поверхность и сдаться! Повторяю, приказываю выбраться на поверхность и сдаться. На выполнение этого требования даю вам три минуты. В случае отказа выполнить приказ буду вынужден открыть огонь на поражение!..

Он мгновение помолчал и гаркнул во все горло:

— Время пошло!!!

Отложив микрофон, десантник сделал знак своим товарищам, чтобы те готовились к высадке на поверхность, он был уверен, что им придется поднимать на один из подготовленных кораблей пару-тройку нелюдей.

В этот же самый момент еще шесть пар «кондоров» зависли над своими жертвами и в точно таком же тоне предложили им сдаться.

Время тянулось медленно, словно густой мед из полупустой банки… Прошла минута, но никакого движения на поверхности планеты не было… Протянулась вторая минута, и по-прежнему внизу все было неподвижно. Только на исходе третьей, последней из отпущенных минут под неподвижно висевшим ботом начал вспучиваться текучий прах, и из-под темной пыли показался шершавый, стеклянисто поблескивающий бок… гранитного валуна!

— Вот так так!.. — удивился командир десанта, склоняясь к открытому люку бота, и в тот же момент услышал голос лейтенанта, следившего за экраном локатора:

— Командир, сигнал раздвоился… Один остался под нами, а второй перемещается вправо!..

— Быстро перемещается?! — ухмыльнулся капитан.

— Да нет, не слишком… Во всяком случае, от нашего излучателя не уйдет…

— Ну что ж… — довольным и в то же время деловым тоном заговорил командир бота, продолжая следить за выползавшим из-под праха валуном. — Я думаю, брать на борт этот… «сдавшийся» камешек нам не стоит… Тем более что я слышал, эти каменюки очень агрессивны… Давай-ка мы его… из излучателя — это будет надежнее! А за его убегающим… партнером пусти ведомого.

— Есть, командир, — быстро откликнулся его заместитель и скомандовал: — «Второй», следи за уходящим сигналом… Излучатель — залп по лоцируемой цели…

Ведомый «кондор», круто встав на крыло, ушел влево, вслед за убегающим сигналом локатора, а лейтенант, выдержав драматическую паузу, рявкнул:

— Огонь!..

Однако командир бота не увидел огненного луча, распарывающего выползший наружу камень, вместо этого валун прямо на его глазах начал… стремительно исчезать! Было такое впечатление, что огромная окатанная глыба гранита, выползши из-под земли на свет Фортуны, испарялась под действием этого света!

— Командир! — удивленно воскликнул лейтенант за его спиной. — Оба сигнала исчезли!

И в этот момент из того места, где только что лежал валун, навстречу боту взметнулся тонкий фиолетовый луч мощного излучения! В ту же секунду металлокерамическая броня «кондора» зашипела и потекла, луч пробил машину насквозь и, разваливая бот надвое, двинулся вдоль фюзеляжа, к его хвостовой части, в сторону ревущих двигателей.

— Все за борт!.. — хотел крикнуть капитан, но… не успел, вместе со вскриком «Все!..» двигатели бота взорвались, испаряя его обшивку, выжигая его внутренности — пластик, дерево… людей!..

Второй бот вильнул в сторону, не то отброшенный взрывом, не то в попытке уйти с места катастрофы, но прямо из-под темного праха ударил второй луч, на этот раз точно в двигательную установку, мгновенно уничтожив машину и всех, кто в ней находился.

Секунду спустя на поверхности планеты чадя догорали несколько дымных костров из разбросанных обломков «кондоров».

Но самое страшное заключалось в том, что точно такие же атаки и в то же самое время были проведены и в шести других точках планеты, где была обнаружена живая материя. Из четырнадцати больших десантных ботов, выдвинувшихся дня уничтожения остатков жизни на планете, уцелело только два. Один почему-то вообще не был атакован, а второму достался слишком слабый лучевой удар. Энергетический луч повредил один из двигателей бота, но он не взорвался, и бот смог дойти до матки на одном уцелевшем двигателе.

Это был разгром! Разгром неожиданный, случившийся в момент, казалось бы, полного триумфа Двенадцатой эскадры и оттого особенно болезненный!

На этот раз и жертв было не намного меньше, чем при первых штурмах планетных исследовательских центров, и винить было некого. Контр-адмирал Эльсон не читал надгробных речей, он объявил суточный траур по шестистам погибшим десантникам, а сам в течение этих суток не показывался из своих апартаментов.

Когда истекло время траура, командам кораблей и бойцам Звездного десанта был зачитан новый приказ контр-адмирала. Эльсон решил во что бы то ни стало полностью покончить с жизнью на Гвендлане. Эскадре приказывалось повторить бомбовый и лучевой удар по планете, кроме того, было решено рассеять в атмосфере Гвендланы замороженные капсулы с ионным топливом. Разогреваясь и медленно сгорая, эти небольшие, но очень тяжелые снаряды буквально выжигали из атмосферы кислород. А там, где нет кислорода, — нет и органической жизни!

Эскадра выполнила приказ своего командира, но на кораблях поселилось тяжелое угрюмое раздражение. Люди почти не разговаривали между собой, сторонились друг друга, словно им было стыдно самих себя. Внешние экраны кают-компаний, сиявшие прежде светом, отраженным Гвендланой, теперь практически везде были выключены, но и они напоминали о совершенном Двенадцатой эскадрой — их тусклые пепельно-черные бельма, казалось, укоризненно взирали на людей!

После бомбардировки, лучевых ударов, после того, как был практически полностью выжжен кислород планеты, звездолеты снова выбросили из своего чрева большие десантные боты. Теперь на их борту было всего трое десантников — командир, он же пилот, штурман и стрелок Они снова начали обследовать планету, ощупывать каждый ее дюйм, просеивать каждый грамм ее праха в поисках остатков жизни

И снова на экранах их локаторов возникали порой зеленоватые искры, но теперь никто не собирался выяснять, что это за искры, что за существа попадают в сети биолоцирования. Теперь эти слабые, едва замечаемые искорки безжалостно расстреливались с безопасного для мощных машин расстояния.

Еще четыре дня продолжалась эта странная, нелепая охота, наконец при очередном облете планеты на экранах локаторов появилась всего одна зеленая точка. Она была атакована из мощного излучателя и… погасла. Контр-адмиралу Эльсону было доложено, что органическая жизнь на планете полностью уничтожена!

А через двенадцать часов, уже после того, как на Землю был отправлен отчет о том, что приказ Председателя Высшего Совета Содружества выполнен, на том же самом месте поверхности планеты мощные биолокаторы «Одиссея» снова засекли… зеленую блестку жизни!

Контр-адмирал не сразу поверил сообщению нуль-навигатора о находке линкора, а затем отправил в указанный район тройку «кондоров». Они подтвердили, что там действительно сохранился небольшой, в два-три стандарта, объем биомассы, а затем, подчиняясь приказу с «Молота Тора», ударами тяжелых излучателей стерли эту зеленую точку с экрана локатора.

Спустя десять часов она появилась на том же самом месте снова!

На этот раз, чтобы разобраться с этим странным феноменом необычайной живучести, контр-адмирал направил на планету маленький беспилотный «стриж». Крошечная машина несла на себе, кроме локатора и модуля связи, капсулу с антиматерией. Этой бомбой Эльсон собирался навсегда покончить со столь упорно цеплявшейся за планету жизнью. Однако все получилось совсем не так, как планировал командир Двенадцатой эскадры.

«Стриж» беспрепятственно приблизился к лоцированному месту и передал на флагман эскадры странную видеозапись. Посреди пепельно-черной пустыни возвышалась невысокая тускло отливавшая черным глянцем… скала. Впрочем, определить хотя бы приблизительно ее высоту было довольно сложно, какие-либо ориентиры на поверхности планеты отсутствовали. Биолокатор показывал, что живое существо, а может быть, просто некий сгусток органики находится как раз под этой скалой. Контр-адмирал, недолго раздумывая, приказал сбросить капсулу с антиматерией на эту скалу, но тут передаваемое «стрижом» изображение дернулось, покрылось рябью и пропало с экранов модуля связи «Молота Тора».

Когда через некоторое время служба слежения сообщила Эльсону, что «стриж» не выполнил команды на сброс бомбы и самостоятельно возвращается на фрегат, контр-адмирал растерялся — такого отказа автоматики просто не могло произойти. И тем не менее спустя несколько минут маленький бот вынырнул из мертвой атмосферы планеты и по крутой траектории форсированным ходом двинулся в сторону материнского корабля. Просто чудом оказалось то, что один из дежурных артиллеристов фрегата проверил состояние несброшенной капсулы — телеметрия показала, что бомба, приготовленная для планеты, активизирована, но до сих пор не взорвалась по какой-то непонятной причине. Было ясно, что малейшее сотрясение при причаливании «стрижа» на палубе фрегата могло привести к срабатыванию пускового устройства капсулы и практически полной аннигиляции звездолета.

Проще всего казалось расстрелять «стрижа», начиненного смертью, однако тот находился уже слишком близко к кораблям эскадры. Времени на раздумья почти не оставалось — автоматика «стрижа» уже запрашивала причальные службы «Молота Тора» о параметрах подхода и посадки. Штурман фрегата предложил снять корабль с орбиты и, медленно удаляясь от Гвендланы, увести за собой начиненный смертью бот, а когда тот окажется вне опасной зоны, оторваться от него и взорвать. Маневр был очень сложен, но в принципе выполним, главное было не допустить, чтобы автоматика бота потеряла пеленг «Молота Тора», в этом случае кораблик мог направиться к любому другому кораблю эскадры. Команда корабля приготовилась произвести этот маневр, но в этот момент в ситуацию вмешался «Одиссей».

Артиллеристы линкора все еще имели на орбитах довольно большое количество автономных артиллерийских комплексов и энергопоглотителей, прикрывавших земные звездолеты от гипотетической атаки с мертвой планеты. Увидев возвращающийся «стриж», нуль-навигатор сразу сообразил, что последний план контр-адмирала дал какой-то сбои, ведь бот в любом случае не должен был возвратиться. Быстро проанализировав ситуацию, командир «Одиссея» отдал приказ увести «стрижа» подальше от кораблей эскадры и там уничтожить. Через считанные секунды вахтенные команды всех кораблей Двенадцатой эскадры с изумлением наблюдали за филигранно точной работой линкора.

Четыре ближайших арткомплекса «Одиссея» сошли со своих орбит и выстроились вдоль траектории направляющегося к фрегату бота. Первое орудие вступило в действие, когда до приближающегося «стрижа» оставалось около сорока километров. Гравитационная пушка начала свою работу с минимальной мощности, а затем быстро, но предельно плавно увеличила ее до максимума, отклоняя хорошо разогнанный, летящий без ускорения бот. В созданном пушкой гравитационном поле шаровой конфигурации «стриж» начал медленно, но неуклонно менять траекторию, уклоняясь от направления на фрегат.

Однако автоматика «стрижа» немедленно засекла увеличивающееся отклонение, двигатели бота заработали, производя коррекцию орбиты, но в этот момент вступила в действие вторая гравитационная пушка «Одиссея». Она также плавно увеличила свою мощность до максимума, и теперь уже два орудия вели бот мимо флагмана Двенадцатой эскадры.

Тем не менее расстояние между фрегатом и ботом все еще сокращалось!