Ослепительный оскал Макдональд Росс
– Вы сказали «который».
– Это только оборот речи. И вообще, зачем женщине резать женщину? Наклонившись ко мне, он громким шепотом сказал:
– Если хотите знать мое мнение, то я думаю, что это дело рук того черномазого. Резать горло – это, знаете, у них в крови.
Раздался грохот. Алекс Неррис бросился через стойку головой вперед и упал перед клерком на четвереньки. Вскочив на ноги, он изо всех сил ударил его по голове. Тот слабо пискнул и свалился мне на ноги.
Алекс кинулся к закрытому окну. Я никак не мог высвободить ноги и завопил:
– Остановись, Алекс! Назад!
Алекс вышиб стекло и перекинул ногу через подоконник. Голубой пиджак распоролся у него на спине.
Охранник бегом огибал стойку. Его черная кобура была расстегнута, револьвер выпрыгнул ему в руку, как попрыгунчик из коробки. Он поднял правую руку, щелкнул предохранитель. Алекс все еще был на подоконнике, стараясь просунуть другую ногу через узкий проем. Прекрасная мишень!
Я спихнул клерка со своих колен на пол и прыгнул на линию огня. Охранник, не убирая пальца со спуска, грозно посмотрел на меня и крикнул:
– Прочь с дороги!
Алекс вылез в окно, я бросился за ним. Он мчался по высокой сухой траве к изгороди, которая шла вдоль шоссе. Она была двухметровой высоты. Он подбежал к ней и одним махом перелетел через нее. Его «форд» стоял у изгиба дороги. Я влез на изгородь и свалился на другую сторону. За моей спиной прогремел выстрел. Алекс был в машине, отчаянно нажимая на стартер. Пуля ударилась в капот «форда», хлопнув, как тяжелая капля дождя, и оставила в нем дырку. «Форд», словно подстегнутый, рванулся вперед, его задние колеса взбудоражили гравий. Я побежал за ним и вцепился в опущенное окно.
Алекс не повернул головы от руля, но неожиданно нажал на тормоз, свернул в сторону и прибавил газу. Рука моя разжалась, и я потерял равновесие. Я упал и покатился по земле. Красочный мир слился в одну сплошную массу и на секунду вообще померк. Молодой патрульный с пистолетом помог мне встать на ноги. «Форд» исчез из вида.
– Послушай, ты, – набросился тотчас на меня патрульный. – Я мог бы его пристрелить, не встань ты на моем пути. Чего ты добивался?
Пистолет в его руке угрожал мне. Левой рукой он механически стряхивал частицы гравия с моего пиджака.
– Он нужен живым. Подстрели ты его – и попал бы в переделку. Он ведь не был арестован.
Лицо полицейского побледнело под загаром, как будто я перекрыл его сердечный клапан. Он тотчас опустил пистолет.
Брейк выскочил из ворот и побежал к нам быстро и неуклюже, как медведь на задних лапах. Уже на бегу он отдал распоряжение:
– Не теряйте времени, Тренчер. Садитесь в машину и давайте за ним. Я передам сообщение. Какой номер?
– Я не заметил, лейтенант.
– Отлично работаете, Тренчер.
Брейк взмахом руки отпустил его.
Я сообщил ему номер машины. Брейк, раздраженный, поспешил к патрульной машине и настроился на волну полицейского управления. Я стоял рядом и ждал его.
– В чем дело, лейтенант?
– Тревога номер один. Надо блокировать дороги.
Он пошел к комнате Люси.
Толпа людей из прицепов – мужчины, женщины и дети – перегородили ему путь. Один мужчина спросил:
– Парень удрал от вас, лейтенант?
– Мы его вернем. На всякий случай все оставайтесь сегодня на местах.
Я побеседую с вами позже.
– Это убийство?
После этого вопроса наступила тишина, нарушаемая лишь перешептыванием женщин и детей.
– Это я гарантирую, – ответил Брейк. – Она не порезалась при бритье. Теперь довольно, возвращайтесь к себе.
Толпа, гудя, подалась назад. Повинуясь молчаливому приказанию Брейка, я последовал за ним к двери комнаты номер семь. Там работал сотрудник полиции, делая замеры и фотографии. Люси лежала под его манипуляциями со скучающим видом хозяйки, шалости гостей которой вышли из рамок.
– Входите и закройте дверь, – сказал Брейк.
Один чемодан стоял на кровати открытый, и Брейк вернулся к его осмотру. Я остался возле двери, наблюдая за тем, как его большие ловкие руки ощупывали белый халат. – Очевидно, медсестра, – заметил он и добавил как бы вскользь:
– Каким образом вы нашли ее?
– Я постучал в дверь, а она не ответила. Дверь была не заперта, и я заглянул.
– Зачем?
– Я остановился в соседней комнате.
Он перевел взгляд узких серых глаз на мое лицо.
– Вы знаете ее?
– Никогда не встречал.
– Слышали шум? Кого-нибудь видели?
– Нет.
Я быстро принял решение.
– Я частный детектив из Лос-Анджелеса. Я следил за ней с полудня.
– Так.
Серые глаза затуманились.
– Интересно. И почему вы это делали?
Сотрудник, присыпавший второй чемодан для снятия отпечатков пальцев, повернул голову и бросил на меня острый взгляд.
– Меня наняли.
Брейк выпрямился и посмотрел мне в лицо.
– Надеюсь, вы говорите это не забавы ради. Предъявите ваше удостоверение.
Я показал ему свою карточку.
– Кто вас нанял?
– Я не имею права отвечать на этот вопрос.
– Вас, случайно, не наняли убить ее?
– Если вы хотите, чтобы я с вами сотрудничал, придумайте что-то поумнее.
– Кто сказал, что я хочу с вами сотрудничать? Кто вас нанял?
– Не торопитесь принимать такой жесткий тон, лейтенант. Я мог бы удрать, когда ее нашел, вместо того, чтобы торчать здесь и позволять вам пользоваться своим опытом.
– Заливаете.
Он не очень-то умел язвить.
– Кто вас нанял? И ради бога, не твердите мне о том, что должны защищать интересы клиента. Я должен защищать интересы всего города.
Мы посмотрели друг другу в лицо. Он был крепким маленьким городским фараоном, не безразличным и не убежденным. У меня было искушение поддеть его еще раз, чтобы показать братишкам этого края, что такое столичный парень. Но мое сердце не лежало к этому. Девушка, лежащая на полу, была мне куда ближе, чем моя клиентка, и я пошел на компромисс.
– Сегодня утром ко мне в контору пришла женщина, которая назвала себя Уной Ларкин. Она наняла меня проследить за этой девушкой и сказала мне, где ее можно найти во время ленча. Я подцепил ее в кафе «Том» на Мейн-стрит и проследил за ней до дома Алекса Нерриса, где она снимала комнату.
– Приберегите детали для показаний, – сказал Брейк. – Как насчет имени клиентки? Думаете, что это обман?
– Да. А мне нужно давать показания?
– Как только кончим здесь, то поедем в город. А сейчас я хочу знать, для чего она вас наняла.
– Она сказала, что Люси работала у нее, и пару недель сбежала с какими-то ее драгоценностями: рубиновыми серьгами и золотым ожерельем. Брейк посмотрел на снимавшего отпечатки пальцев и тот покачал головой.
– Вам придется иметь дело с местной администрацией, – сказа Брейк.
Или эта история тоже обман?
– Думаю, что да.
– Женщина живет в этом городе?
– Сомневаюсь. Она была очень скрытна насчет своей личности и того, откуда она приехала.
– Вы говорите искренне или кое о чем умалчиваете?
– Искренне.
Уна заслужила это той сотней, какая лежала в моем бумажнике.
– Так было бы лучше. Вы сообщили нам сразу, как только нашли убитую? – Было несколько минут проволочки. На пути через двор к офису на меня налетел молодой Неррис.
– Он приходил или уходил?
– Ни то, ни другое. Он ждал.
– Как вы это узнали?
– Я задержал его и немного порасспросил. Он сказал, что Люси пошла за вещами, и он ждет ее с пяти часов. Они хотели уехать и пожениться. Он не знал, что она мертвая, пока я не сказал.
– Вы прочитали это в его мыслях, да? – Лицо Брейка перекосилось и он выставил вперед подбородок. У него была красная потная кожа, потрескавшаяся, как земля в Белла-сити выше уровня орошения. – Что вы еще можете сказать, мистер Опытный?
– Когда я даю показания, то стараюсь придерживаться фактов. Голые факты говорят против Нерриса. Его побег свидетельствует, вроде бы, о признании им своей вины...
– Да не может этого быть... – угрюмо сыронизировал Брейк, а его помощник хихикнул. – Вот уж никогда бы не подумал!
– Он убежал от испуга. Он боялся, что его запрячут в тюрьму по ложному обвинению и, возможно, был прав. Я видел, как такое случается с черными парнями, да и с белыми тоже.
– Ну как же, вы ведь всезнающий. Такой богатый опыт! Только какая польза от вашего проклятого опыта? Мне нужны факты.
– Их вы и получаете. Может быть, я излагаю их быстрее, чем вы можете усвоить?
Маленькие глазки Брейка заблестели, широкое лицо потемнело от прилива крови. Дальнейшее развитие ситуации было приостановлено стуком в дверь.
– Откройте, мальчики, у меня свидание с леди. Где леди?
Это был районный коронер, молодой пухлый медик, так и брызжущий избытком веселья. Для него смерть была привычна. Его сопровождал шофер скорой помощи в белом пиджаке и гробовщик в черном, старавшейся превзойти доктора в веселости. Брейк потерял интерес ко мне и моим выборочным фактам.
С пола были соскоблены остатки крови. Нож с кривым окровавленным лезвием и мелкие вещи, принадлежащие Люси, были упакованы в коробки для улик. Тело подняли на носилки и закрыли покрывалом. Гробовщик и шофер скорой помощи унесли его. Брейк опечатал дверь.
Было довольно темно и двор почти опустел. У фонаря стояла группа женщин. Они громко обсуждали убийства, которые видели, о которых читали и слышали или которые просто сочинили. Когда мимо них прошел кортеж с телом Люси, их голоса слились в тревожный протестующий шепот. Их глаза – яркие и темные на освещенных белых светом лицах – следили за покрытым телом на носилках до тех пор, пока оно не скрылось за задней дверцей машины. Небо над ними было безумно желтым, как потолки в мотеле.
Глава 8
Здание отеля «Мессион» было самым внушительным на Мейн-стрит. Оно представляло собой бетонный куб, прорезанный четырьмя рядами окон и увенчанный радиомачтой, которая посылала к звездам красный мерцающий свет. Вертикальные неоновые надписи по бокам от входа бросали красные блики на его плоский белый фасад.
Холл был большой и мрачный, обставленный тяжелыми креслами из морщинистой кожи. Места у полузакрытых шторами окон были заняты стариками, сидевшими в разных, но одинаково каменных позах, словно когда-то их занес сюда заведомый поток, да так навсегда и оставил. На стене над их головами темнела фреска, изображавшая кавалериста, который скакал на странной, с человеческими коленями, лошади, преследуя еще более странных индейцев. За конторкой сидел маленький человечек с мышиного цвета волосами, прилагавший, видимо, нечеловеческие усилия к тому, чтобы как-то выделяться среди окружающих предметов. Его волосы и усики, очень тщательно расчесанные, василек на петлице, подобранный под цвет полоски на его фланелевом костюме, ваза с васильками у тонкого локтя, подчеркивающая его изгиб – все это было выдержано в стиле Дебюсси. Он ответил на мои вопросы тоном сдержанной элегантности, таившей намек на то, что он не всегда нес сторожевую службу в этом гиблом месте.
– Я полагаю, мисс Ларкин находится у себя в номере. Я не видал, чтобы она выходила, сэр. О ком мне следует ей доложить?
– Об Арчере. Но не стоит беспокоиться. Какой номер она занимает?
– Сто второй, мистер Арчер. Думаю она вас ожидает.
Номер находился на втором этаже напротив лифта. В конце коридора виднелись занавешенные двери с красной надписью: «запасной выход». Я постучал в дверь сто второго номера. Лифт за моей спиной заскрипел и глухо стукнул. За дверью послышался усталый голос:
– Кто там еще?
– Арчер.
– Входите.
Дверь была заперта, о чем я и сказал.
– Ладно, ладно, иду.
В дверях повернулся ключ.
Уна имела вид больной. Оливковые синяки под ее глазами потемнели и увеличились. В красной японской пижаме она была похожа не столько на женщину, сколько на постаревшего в аду чертенка.
Отступив, она пропустила меня в комнату и тихо закрыла за мной дверь.
Это была гостиная двойного номера, свадебного или губернаторского, если сюда когда-нибудь заезжали молодожены или политиканы. На двух высоких окнах, выходивших на улицу, висели красные бархатные шторы. Они были освещены извне красным неоновым светом, соперничающим с пергаментно-тусклым светом настольной лампы под металлическим абажуром. Высокие резные испанские стулья имели неприступный и неудобный для сидения вид. Единственным следом пребывания Уны в этой комнате было перекинутое через спинку стула леопардовое манто.
– Что с вами? – спросил я.
– Ничего особенного. Все дело в этой дурацкой жаре, в ожидании и в неопределенности.
Она понимала, куда это ее ведет – к прямоте и хныканью маленькой девочки.
– У меня мигрень, будь она неладна. Она регулярно меня мучает.
– Плохо, – заметил я с намеренной бестактностью. – У меня у самого голова болит.
Уна повернулась и посмотрела на меня с жесткой улыбкой, противоречащей ее ипохондрии.
– Но не мигрень, держу пари. Если у вас никогда не было мигрени, то вы не знаете, что это такое. Так и хочется, чтобы отрезали голову, хотя не покажется ли странным разгуливающее без головы тело?
Она сделала усилие замаскировать жалость к себе и превратить все в шутку.
– Мужчинам этого не понять.
Уна снова льстила себе. Даже в откровенной пижаме ее тело было не более привлекательно, чем кирпич. Я устроился на неудобном стуле и сказал:
– Вы слишком восхищаетесь мужчинами.
– Они – восхитительное племя. Итак?
Она смотрела на меня сверху вниз и ее изменившийся тон указывал, что время отведенное на комедию, истекло.
– Я должен отчитаться. Почему бы вам не сесть?
– Если вы настаиваете.
Стул был слишком высок для нее, и ее ноги болтались над полом.
– Давайте.
– Прежде, чем я начну «давать», нужно пролить свет на несколько вопросов. – Что это означает?
Она так подчеркнула каждое слово, что они прозвучали гнусаво.
– Один раз вы мне солгали – насчет кражи драгоценностей.
– Вы считаете меня лгуньей?
– Я вас спрашиваю.
– Вы с ней говорили?
– Не совсем так. А разве при этом могло обнаружиться, что вы лгунья?
– Не пытайтесь поймать меня на слове, мне это не нравится. Я сообщила вам причину, по которой я хочу проследить за Люси.
– Со второго раза.
– Да, со второго.
– Вы немного сказали.
– Ну и что же? Я имею право на некоторую секретность.
– Имели сегодня утром. А сейчас уже не имеете.
– Что же это такое?
В недоумении она вопрошала комнату. Ее руки сошлись и сжались, бриллианты на них встретились в красном свете, пробивавшемся из окна. – Я плачу человеку деньги, чтобы он выполнял свою работу, а ему, видите ли, необходимо знать второе имя моего дедушки. Весьма любопытно, кстати, что его звали Марией.
– Вы очень откровенны во всем, что не имеет никакого значения. Но собственного имени вы мне так и не назвали. Я даже не знаю, где вы живете. – Если бы это было нужно, я бы вам сказала. Что вы, собственно, о себе думаете? Кто вы такой?
– Главным образом, экс-фараон, старающийся заработать на жизнь. Продаю свои услуги на свободном рынке. Это не значит, что я продаю их любому.
– Это разговор для бравады. Я могу купить и продать вас двадцать раз...
– Меня – нет. Последуйте моему совету и займитесь классификацией.
Есть мразь, которую вы сможете нанять за пятнадцать долларов в день для любой работы, кроме убийства. Убийство ценится дороже.
– При чем тут убийство? Кто говорил об убийстве?
Ее голос вдруг упал до бесплотного шепота, который жужжал и дрожал, как летящий москит.
– Я говорю. Я сказал, что оно ценится дороже.
– Но к чему сейчас говорить об этом? Какой в этом смысл. Вы разговаривали с одним из тех, о которых сейчас упомянули?
Ясно, она думала о Максфилде Хэйсе. Я сказал ей, что нет. – А с Люси?
– Тоже нет.
– Но вы же остановились рядом с ней? – Так близко, как только можно.
– Где она? Куда она поехала?
– Я не знаю, куда ее увезли.
– Вы не знаете? Я хорошо вам плачу за то, чтобы вы за ней следили.
Для этого я вас и наняла.
Она соскользнула со стула и встала передо мной со сжатыми кулаками. Я готов был схватить ее, если она бросится на меня. Вместо этого она обратила свои кулаки против себя и начала ритмично колотить ими по своим бедрам.
– Тут что, кто-то свихнулся?! – закричала она в потолок.
– Сядьте. Судя по вашему поведению, это вы свихнулись. Не говоря уже о мании убийства...
– Мания убийства!
Ее голос возвысился до предела и снова упал.
– При чем тут мания убийства? Вы говорили с Люси?
– Нет. Но я слышал, как сегодня днем вы с ней говорили, и мне не понравился ваш разговор. Моя профессия связана с жестокостью, но я не люблю хладнокровную жестокость или людей, которые угрожают другим людям.
– Ах, вот что! – с удовлетворенным видом сказала Уна. – Я хлопнула ее по лицу, но не сильно. Она сама напросилась.
– Расскажите мне больше.
– Убирайтесь в ад.
– Возможно, позже. Но прежде чем я вас поцелую на прощание, мне нужно получить кое-какую информацию. Кто вы, откуда приехали и почему охотились за Люси? А также, чем вы занимались в пять часов вечера? С этого мы и начнем. – В пять часов? Я была здесь, в этой комнате. А это важно?
Вопрос был риторическим, а не вызывающим, подобно большинству ее вопросов. Она знала или подозревала о происшедшем.
– Вы можете это доказать?
– Могу, если потребуется. Около пяти я звонила по телефону.
Она потирала руки, пытаясь согреть их в холодном огне бриллиантов. – Но, если не нужно, я не стану заниматься этим. Вы даже не сказали мне, для чего нужно алиби.
– Кому вы звонили.
– Это не ваше дело. Я же сказала, что могу доказать, если потребуется.
Она снова устроилась на краешке сиденья.
– Я интересуюсь всем, что касается вас, Уна. Совсем недавно я давал показания в полиции и мне пришлось упомянуть о вас.
– Вы были у фараонов?
В ее голосе звучало такое недоверие, словно я говорил о своей связи с дьявольскими силами.
– Они сами ко мне пришли. Я нашел Люси вскоре после пяти с перерезанным горлом.
– С перерезанным горлом, вы сказали?
– Да, именно так. Она лежала мертвая в своей комнате в мотеле. Мне пришлось объяснить, что я там делал. И естественно всплыло ваше имя – то, каким вы пользуетесь.
– Почему они не явились сюда?
– Я не сказал им, что вы в городе. Я подумал, что прежде, чем сообщить им это, мне нужно дать вам шанс выбраться на поверхность. Кроме того, мне самому интересно, за что я бьюсь и почему.
– Болван! Они могли проследить за вами.
– Болван – я запомню это слово!
Я встал.
– Для вас я еще не придумал соответствующего, но придумаю.
– Куда вы идете?
– В участок, дополнить свои показания. Чем дольше я буду тянуть, тем больше получу неприятностей.
– Нет, вы этого не сделаете.
Уна вскочила на ноги, бросилась к двери и загородила ее руками, как распятая марионетка.
– Вы работаете на меня и не смеете меня впутывать.
Я вынул из бумажника сотню и бросил ее к ногам. Уна подняла ее, беспокойно глядя на меня, опасаясь, что я сбегу.
– Нет, пожалуйста, возьмите деньги. Я вам еще заплачу.
– У вас нет такой суммы. Убийство стоит в ценнике на первом месте.
– Я не убивала ее... вы... мистер Арчер. Я докажу свое алиби.
– Телефонное алиби легко подстроить.
– Я его не подстраивала, я не могла его подстроить. Я была здесь, в этой комнате. Спросите коридорную. Я выходила только днем. – Поэтому вы и говорите об этом так спокойно? – спросил я и потянулся к ручке двери.
Своей холодной рукой она сжала мою. Банкнота упала на пол, как увядший зеленый лист. Прижавшись к двери и часто дыша, Уна не заметила этого.
– Пойду, повидаюсь с коридорной, если она еще дежурит.
Читать бесплатно другие книги:
