Цирк Маклин Алистер
— Там металлическая решетка, — заметил росбак.
— Это не помеха, — Бруно встал с колен и вытащил из кармана пластиковый мешок. Размотав его, он извлек два маленьких полиэтиленовых пакета. — Лучший ключ к железным решеткам. Превращает их в пластилин.
— Что за фокус? — поинтересовался Росбак.
— Не фокус. Как-нибудь на досуге ты можешь попросить прощения. Каждый профессиональный фокусник знает об этом. Ты можешь размягчить и согнуть практически любой металл, смазав его этим веществом и если принять определенные предосторожности, то кожа рук при этом не пострадает. В полиэтилене кислота, которая разрушает металл и размягчает его. Один иллюзионист из Израиля утверждает, что если ему дать время и достаточное количество этой гадости, он расплавит танк, а перед нами какая-то чепуха.
— И сколько это займет времени?
— Достаточно пяти минут. Точно не знаю.
— А сигнализация? — спросил Макуэло.
— С этим я справлюсь.
Бруно связал двойную петлю, просунул туда ноги, обвязал другой конец веревки вокруг талии и спустился за шипы. Пока Кан Дах обвязывал концы вокруг шипов, он висел на вытянутых руках. После чего он перехватился за одну из веревок, и Кан Дах начал опускать его вниз.
Обвязанный двумя веревками, да еще стоя ногами на подоконнике и держась одной рукой за решетку, Бруно был в такой же безопасности, как и богомолец в церкви. Решетка состояла из четырех прутьев, разделенных друг от друга промежутками в восемь дюймов. Он вытащил из кармана два пакета со смесью, открыл их и аккуратно, чтобы не нарушить покрытие, обмотал их вокруг средних частей двух прутьев, затем протер полиэтиленом так, чтобы смесь вошла в контакт с металлом.
После этого Бруно вскарабкался по веревке на несколько футов вверх по металлическому забору, где Кан Дах перехватил его под мышки и без всяких усилий перенес через шипы.
— Перекур пять минут, — произнес Бруно. — Макуэло, Кан Дах и я спустимся вниз. Росбак останется здесь и будет наблюдать за своими мешками. На данной стадии операции мы не можем себе позволить лишиться их.
Дай мне, пожалуйста, кусачки, Макуэло.
Кан Дах скользнул в двойную петлю и обвязался веревкой вокруг пояса, закрепив ее за три штыря — для человека такой массы это было весьма предусмотрительно — и спустился на подоконник. Взявшись руками за прутья, он принялся их раздвигать. Сопротивление металла оказалось очень слабым.
Прутья были словно из пластилина, но Кан Дах не ограничился простой брешью — поднатужившись, он вырвал оба прута из гнезд и протянул их на крышу.
Бруно спустился к Кан Даху на отдельной веревке. Встав на подоконник, он включил фонарик и всмотрелся через стекло. Вроде это был вполне безобидный кабинет, скупо меблированный металлическими ящиками, металлическими столами и стульями. Признаков опасности не наблюдалось.
Кан Дах держал фонарик Бруно, а тот вытащил рулон коричневой бумаги, развернул и положил на стекло. Бумага была липкая. Выждав несколько секунд, он крепко стукнул костяшками пальцев в середину стекла. Оно почти без шума упало в комнату. Бруно взял фонарик и, держа его в одной руке вместе с кусачками, просунул голову и другую руку в образовавшееся отверстие. Нащупав провода сигнализации, он перекусил их, открыл шпингалеты и распахнул створки. Через десять секунд они были в комнате.
Еще через десять секунд к ним присоединился Макуэло. Он захватил с собой ломик Кан Даха. Дверь кабинета не была заперта, коридор был пуст.
Они прошли по коридору, пока не дошли до открытой двери слева. Бруно дал знак Макуэло продвигаться вперед. Держа нож за лезвие, тот осторожно высунул рукоятку на дюйм за косяк. Почти одновременно с этим раздался в крышке люка тихий стук, Вполне достаточный, чтобы встревожить не спавшего охранника, но недостаточно громкий, чтобы разбудить спящих. Охранник за столом поднял голову и этого оказалось достаточно. Рукоять ножа ударила его чуть выше уха, но прежде чем он с грохотом свалился на пол, Кан Дах подхватил его. Бруно поднял один из четырех стоящих в углу на стойке автоматов и направил его на спящих. Применять его он собирался только в крайнем случае, но им так и не пришлось узнать этого, а тот, кто просыпался, не выказывал намерений спорить со снайпером. Они продолжали спать, когда Кан Дах сдвинул до конца крышку люка и впустил в комнату охраны Росбака со своими мешками. Бруно вытащил газовую ручку и направился к спящим. Росбак с мотком веревки последовал за ним.
Оставив четырех охранников тщательно связанными, причем троих из них спящими крепче чем за несколько минут до этого, они закрыли крышку люка, что, пожалуй, было не слишком необходимо, заперли за собой дверь в комнату охраны и выбросили ключ.
— Чем дальше — тем лучше, — заявил Бруно. Он подкинул взятый им из комнаты охраны автомат. — Пошли знакомиться с Ван Дименом.
Кан Дах задержался в проходе и изумленно взглянул на него.
— Ван Дименом? А почему мы с ним должны знакомиться? Ты знаешь, где его кабинет и лаборатория. Почему бы нам не направиться прямо туда, найти нужные бумаги — ты ведь уверен, что сможешь их узнать...
— Их я узнаю.
— Затем вставляем ваши заряды и исчезаем как арабы. Классическая работа, гладкая, приятная и бесшумная. Это мне по душе.
— Твое предложение — прямой путь к тому, чтобы сложить тут головы. Я могу привести тебе четыре довода не делать этого, и один из них бесспорный — смена охраны может произойти в любой момент. Время работает против нас.
— Сейчас смена чудесно спит в комнате охраны.
— Это может быть и не смена. Может, они должны докладывать дежурному.
Может быть, должен появляться дежурный офицер. Не знаю. Довод номер один: то что нам нужно, может находиться в жилище Ван Димена. Довод два: если мы сможем заставить его сказать, где находятся бумаги. Довод три: если его рабочие кабинеты заперты, а это было бы не удивительно, если это не так, то мы наделаем шуму, открывая их, а его жилые комнаты рядом. Но четвертый довод самый главный. Вы догадались? — по их лицам было видно, что не догадались. — Я собираюсь забрать его с собой в Штаты.
— Забрать с собой? — изумился Росбак. — Ну, это слишком. Похоже, ты спятил.
— Да? Какого черта брать бумаги, а его оставлять здесь? Он единственный в мире знает эту формулу, и ему останется только сесть за стол и восстановить ее заново.
— Понимаешь, мне никогда это не приходило на ум, — заявил медленно соображающий Росбак.
— Похоже, это не приходило на ум и множеству тех людей. Думаю, что дядюшка Сэм найдет ему подходящую работу.
— Вроде наблюдения за развитием этой ужасной антиматерии?
— Из того, что я слышал о Ван Димене, он скорее умрет. У него, вероятно, были весьма веские причины, заставившие его уехать сюда из Западной Германии. Он никогда не согласится на сотрудничество.
— Но ты не сможешь сделать этого с человеком, — вмешался в разговор Кан Дах. — Похищение людей — преступление в любой стране.
— Да. Но это, я полагаю, лучше, чем убийство. Что вы хотите, чтобы я сделал? Заставить его поклясться на библии или на каком-нибудь томике Маркса, что он никогда больше не воспроизведет ни одну из этих проклятых формул? Вы же, черт побери, прекрасно понимаете, что он не пойдет на это.
Если оставить его в покое, то он напишет все, что знает об этом дьявольском оружии.
Молчание было весьма красноречивым.
— У меня нет выбора, ведь так? — продолжал Бруно. — Так что вы хотите от меня? Казнить его во имя священного патриотизма?
Отвечать им было нечего. Наконец Кан Дах вздохнул и сказал:
— Да, тебе лучше взять его с собой.
Глава 10
Дверь к Ван Димену была закрыта, но Кан Дах лишь прислонился к ней и она выпала. Первым вошел Бруно с поднятым автоматом. Сейчас ему пришло на ум, что без внушительного оружия они могут оказаться в невыгодном положении: предполагаемый охранник, увидев их безоружными, может впасть в крайнее искушение и разделаться с ними.
У изумленного человека, сидевшего на кровати, опершись на один локоть и протирающего ото сна глаза, было худое аристократическое лицо, седые волосы, седые усы и борода. Его непонимающие глаза метнулись к кнопке звонка на столе.
— Если дотронетесь — смерть, — голос Бруно не допускал никаких сомнений и до Ван Димена это дошло. Росбак подошел к звонку и перекусил провод.
— Кто вы? Что вам угодно? — говорил он спокойно, и вообще у него был вид человека, который так много страдал, что его нечем было запугать.
— Нам необходимы вы. И нужна документация относительно антивещества.
— Понятно. Ну, меня вы можете получить в любой момент живого или мертвого. А чтобы добыть документацию, вам вначале придется прикончить меня. Здесь ее нет.
— Звучит не убедительно, — заявил Бруно и обратился к друзьям: Заклейте ему рот и свяжите руки за спиной, а потом поищем бумаги, которых тут нет.
Поиски, длившиеся около десяти минут и приведшие комнату Ван Димена в неописуемый беспорядок, практически ничего не дали. Бруно в замешательстве остановился. Все, что он знал — это то, что время бежит очень быстро.
— Обыщите его одежду.
Они перерыли всю одежду и опять ничего не нашли. Бруно приблизился к связанной фигуре, сидевшей на кровати, внимательно посмотрел на него и взялся за золотую цепочку, висевшую у него на шее. На ней было не распятие и не Звезда Давида, а нечто другое: с конца цепочки свисал причудливо вырезанный бронзовый ключик.
Две стены кабинета Ван Димена были заставлены рядами металлических шкафов с выдвижными ящиками. Всего их было четырнадцать и 56 замочных скважин. Росбак безуспешно боролся с тридцатой. Все остальные неотрывно смотрели на него, кроме Бруно. Тот внимательно наблюдал за лицом Ван Димена, которое сохраняло безучастное выражение. Неожиданно в уголке его рта забился нервный тик.
— В этом! — сказал Бруно.
Ключ легко повернулся и Росбак выдвинул ящик. Ван Димен сделал безуспешную попытку рвануться вперед, но могучая рука Кан Даха удержала его на месте. Бруно подошел к ящику и начал быстро перебирать папки.
Наконец, он отложил одну из них, перебрал остальные, еще раз взглянул на них и задвинул ящик.
— Да? — шепнул Росбак.
— Да, — буркнул Бруно и глубоко засунул папку во внутренний карман своего роскошного пальто.
— Похоже, напряжение спало, — облегченно вздохнул Росбак.
— Об этом нечего волноваться, — обнадеживающе произнес Бруно. Напряжение еще впереди.
Они спустились на восьмой этаж. У Ван Димена рот был заклеен пластырем, а руки связаны сзади, чтобы он не мог привлечь внимания тюремного персонала. Охраны — ни спящей, ни бодрствующей, не было, да и причин для ее появления не было, ведь даже там, где хранились бумаги Ван Димена, она отсутствовала.
Бруно направился к двери, расположенной в футе от лестницы. Она также не была заперта. Он принялся быстро выдвигать ящики, просматривая их содержимое и сваливая все в кучу на пол.
Росбак с некоторым удивлением посмотрел на него и спросил:
— Куда мы пришли? Совсем недавно ты просил божьей милости, чтобы поскорее смотаться отсюда.
Бруно бросил на него испытующий взгляд:
— Ты забыл о записке, которую мне передал?
— А-а-а...
— Да. «4.30. Западный вход. Никаких вопросов». Здесь хранятся тюремные отчеты.
Больше он ничего не собирался объяснять. В конце концов, он обнаружил требуемое: очень подробный список с рядами имен, выписанных на одной строчке. Он быстро взглянул на него, кивнул с явным удовлетворением, бросил на пол и отошел.
— Снова проделываем телепатический трюк? — спросил Росбак.
— Нечто в этом роде.
Воздержавшись от использования лифта, они спустились на пятый этаж и по стеклянному коридору прошли в тюремный блок. Элемент риска при этом, конечно, присутствовал, но он не был велик: единственно, кто мог бросить любопытный взгляд на аквариум в коридоре — часовые с вышек, находились в таком состоянии, что их глаза были неспособны что-либо видеть.
Когда они подошли к закрытой двери в конце коридора, Бруно остановил остальных. — Постойте. Я знаю, где расположена комната охранников.
Единственное, чего я не знаю, патрулируют ли они.
— Ну и? — осведомился Росбак.
— Есть лишь один способ выяснить это.
— Я иду с тобой.
— Нет. Вас еще никто не узнал, и надеюсь, что никто не узнает. Не забудьте, что верный артист труппы выступает сегодня вечером в представлении. И Кан Дах, и Макуэло. И не забудьте, конечно, Владимира и Иоффе.
Макуэло обалдело уставился на него.
— Твои братья?
— Конечно. Они здесь. Куда же их еще могли доставить?
— Но... требование выкупа?
— Предусмотрительность тайной полиции. Поэтому мои братья будут выступать без помех. Никто против них ничего не имеет. Они были заложниками из-за меня. Не думаете ли вы, что полиция собирается признаться, что сама похитила их и потребовала выкуп? Ведь это наверняка приведет к международному скандалу.
— Ты играешь с картами, прижатыми к груди, — недовольно проговорил Росбак.
— Лучший способ выжить.
— А как ты собираешься выживать дальше?
— Я собираюсь выбраться отсюда.
— Конечно, никаких проблем! Только расправишь руки и улетишь.
— Более или менее верно. У тебя в мешке есть для этого небольшое приспособление. Стоит мне только им воспользоваться и через двадцать минут здесь будет вертолет.
— Вертолет? Ради бога! Откуда?
— Неподалеку от побережья находится американский военный корабль.
Никто не вымолвил ни слова, а Росбак спросил:
— Значит, ты единственный из нас, кто выберется отсюда?
— Я заберу Марию. У полиции есть записанные на пленку доказательства, что она причастна к этому делу.
Они в недоумении уставились на него.
— Я, кажется, забыл вам объяснить, что она агент ЦРУ.
— А как ты собираешься ее забрать? — мрачно поинтересовался Росбак.
— Доберусь до цирка.
— Совсем спятил, — печально произнес Кан Дах.
— Был бы я здесь, если бы это было не так? — с этими словами Бруно нажал на кнопку черной ручки и снял с предохранителя автомат, осторожно приоткрыв дверь.
Тюрьма была как и все тюрьмы: ряды камер по всем четырем сторонам здания, коридоры с четырехфутовым ограждением, крутые лестничные проемы, идущие вверх на всю высоту здания. Насколько он мог заметить, патрулей не было, а на пятом этаже уж точно. Он подошел к ограждению и посмотрел вниз, где в 50 футах под ним находился бетонный пол. Нельзя быть уверенным, но кажется, охраны не видно и не слышно. А у тюремной охраны, особенно военной охраны, совсем не бесшумная поступь.
Между тем время текло.
Слева от него, примерно в 20 футах, светилась застекленная дверь.
Бруно крадучись подошел к ней и заглянул внутрь. Там было всего два охранника, сидящих друг против друга за маленьким столиком. Было ясно, что они не ожидали проверки старшими офицерами или унтер-офицерами, так как между ними стояла бутылка и стаканы. Они играли в карты.
Бруно толчком распахнул дверь. Оба охранника повернули головы и уставились в непривлекательное дуло автомата.
— Встать!
Они с живостью выполнили команду.
— Руки за голову! Закрыть глаза!
И на выполнение этой команды они не потратили много времени. Бруно достал ручку, дважды нажал на красный зажим и тихонько свистнул, подзывая остальных. Пока они связывали охранников, Бруно обследовал ряды пронумерованных ключей, висевших на стене.
На седьмом этаже он отобрал ключ под номером 713 и открыл дверь в камеру. Оба брата, Владимир и Иоффе, с недоумением уставились на него, затем вскочили и принялись молча тискать его. Бруно, улыбаясь, освободился от них, отобрал еще несколько ключей и последовательно открыл сперва 714, потом 715 и 716 камеры. Стоя у 715 камеры Бруно безрадостно улыбнулся друзьям и Ван Димену.
— Довольно-таки трогательная картина и заботливость, не правда ли, собрать всех Вилдерменов вместе?
Три двери открылись почти одновременно и оттуда вышли три человека.
Двое из них спотыкались. Они были стары, сутулы и седы. Это были мужчина и женщина. Лица узников были отмечены страданием, болью и лишениями. Третий, хотя и был молодым человеком, но только по возрасту.
Старая женщина уставилась на Бруно унылыми глазами.
— Бруно... — прошептала она.
— Да, мама.
— Я знала, что ты когда-нибудь придешь.
Он обнял ее за хрупкие плечи.
— Извини, что я так долго не приходил.
— Трогательно, — сказал доктор Харпер, — как все это очень трогательно.
Бруно отпустил руку и не спеша повернулся. Доктор Харпер, используя Марию Хопкинс как щит, держал в руке пистолет с глушителем. Рядом с ним, с волчьей ухмылкой на физиономии, вооруженный таким же образом, стоял полковник Сергиус. За ним располагался гигант Анжело, чьим излюбленным оружием была огромная дубина размером с бейсбольную биту.
— Мы вам не помешали, надеюсь? Я имею в виду, не собирались ли вы куда-нибудь еще? — продолжал Харпер.
— Собирались.
Бруно нагнулся и положил оружие на пол, затем, разгибаясь, сделал маленький шаг в сторону, схватил Ван Димена и выставил перед собой. Другой рукой он вытащил из кармана красную ручку, нажал на кнопку и нацелил ее в лицо Харперу. При виде ручки Харпер перекосился от страха, а палец непроизвольно прижался к спусковому крючку пистолета. И нажал...
Сергиус, уже не улыбаясь злобно приказал:
— Брось это! Я достану тебя сбоку!
Это было точное замечание, но несчастливое для Сергиуса, так как произнося эту фразу он был вынужден обратить внимание на Бруно всего на две секунды, а для человека, обладающего реакцией кобры, каким был Макуэло, две секунды — целая вечность. Сергиус умер мгновенно: нож вошел ему в горло по самую рукоять.
Через две секунды после этого Ван Димен лежал на полу, сраженный пулей в грудь, которая предназначалась Бруно, а Харпер с ампулой, вонзившейся ему в щеку. Анжело, с искаженным от ярости лицом, издал звериный рык и ринулся вперед, размахивая огромной дубиной. Кан Дах, с удивительной для такого гиганта быстротой двинулся вперед, уклонился от удара, вырвал у Анжело дубину и с презрением откинул ее в сторону. Схватка последовавшая за этим была весьма короткой, а звук сломанной шеи Анжело напоминал треск сучка.
Бруно одной рукой обнял сильно дрожавшую девушку, а другой ошеломленную, напуганную и ничего не понимающую старуху-мать.
— Все хорошо. Все позади и теперь мы в безопасности. Думаю, что теперь мы отсюда выберемся. Как ты думаешь, отец? — Старик посмотрел на распростертые тела и ничего не сказал. — Сожалею о Ван Димене, но, возможно, это и к лучшему. У него действительно не было места, куда он мог податься, — продолжил он ни к кому не обращаясь.
— Не было места? — удивился Кан Дах.
— В его мире — да. В моем — нет. Он был полностью аморален, не в смысле распутности, а изобретая такое дьявольское оружие. Насквозь испорченный человек. Я понимаю, что так говорить жестоко, но человечество прекрасно обойдется и без него.
— Знаешь, почему за мной пришел доктор Харпер? Он утверждал, что из его купе в поезде пропали передатчик и ленты, — промолвила Мария.
— Так оно и есть. Их выкрал Росбак. Нельзя доверять этим американцам.
— Ты не очень-то мне доверял, не больно-то все рассказывал, — в ее голосе не было упрека, лишь понимание. — Но, может быть, ты расскажешь, что будет, когда доктор Харпер очнется?
— Мертвые не оживают, во всяком случае, на этой планете.
— Мертвые?
— Эти ампулы начинены смертельным ядом. Думаю, что это кураре.
Предполагалось, что я прикончу кого-нибудь из охраны. К счастью, я использовал его на собаке, и она мертва.
— Убьешь охранника?
— Тогда на меня и на Америку легло бы черное пятно, если бы я убил кого-нибудь из охраны и меня при этом схватили... У людей такого сорта, как Харпер и Сергиус, нет ни души, ни сердца. Они могут прикончить даже своих родителей, если это послужит их целям. Между прочим, ты тоже должна была погибнуть. Харпер проинструктировал меня не стрелять ампулами в Ван Димена под предлогом его больного сердца. Но бог видит — теперь у него действительно с сердцем все в порядке. Харпер всадил ему пулю, — он посмотрел на Марию. — Ты знаешь, как управляться с передатчиком? Он у Росбака в мешке. — Она кивнула. — Тогда передай условный сигнал. — Он повернулся к Кан Даху, Макуэло и Росбаку. — Опустите моих предков аккуратно, договорились? Они могут не спешить, а я буду ждать вас внизу.
— А куда ты сейчас? — подозрительно осведомился Кан Дах.
— Вход на кодовом замке, кто-нибудь может сюда заявиться. Или сюда, или куда-нибудь поблизости. Вы все еще вне подозрений, и я хочу, чтобы это так и осталось. — Он подобрал автомат с пола. — Надеюсь, мне не придется им воспользоваться.
Когда остальные присоединились к нему через пять минут на первом этаже, он уже проделал все необходимое. Кан с полным удовлетворением взглянул на двух связанных охранников с кляпами во рту и без сознания.
— По моим подсчетам мы за ночь повязали 13 человек. Кое для кого это несчастливое число. Надеюсь, что это все.
— В самом деле? — спросил Бруно и обратился к Марии:
— Ты связалась?
Она поглядела на часы.
— Вертолет в воздухе. Встреча через 16 минут.
— Отлично! — улыбнулся всем Бруно. — Ну, мы в фургон, а вы пятеро прямиком возвращайтесь в поезд. До свидания и благодарю за помощь.
Увидимся во Флориде. Приятного вечера в цирке!
Бруно помог своим престарелым родителям и младшему брату забраться в фургон, а сам он сел вместе с Марией впереди и направился к месту встречи с вертолетом. Миновав деревянный мост, пересекающий узкую быструю речушку и проехав еще ярдов тридцать, он остановился. Мария посмотрела на росшие на берегу раскидистые деревья.
— Это место встречи?
— За следующим поворотом на поляне, но вначале мне надо провернуть одно маленькое дельце.
— Как всегда, — она покорно вздохнула. — А можно узнать какое?
— Хочу поднять на воздух мост.
— Поняла, — она не выказала никакого удивления. Если бы теперь он заявил, что собирается разрушить Зимний Дворец, она бы и бровью не повела.
— А зачем?
Захватив несколько взрывателей, он выбрался из фургона. Мария последовала за ним. Когда они приблизились к мосту, Бруно проговорил:
— Разве до тебя не доходит, что когда они услышат вертолет, а его шум можно услышать на чертовски большом расстоянии, полиция и армейские части рванут из города, словно разъяренный рой ос? А я не желаю быть ужаленным.
Мария пала духом.
— Кажется, до меня вообще многое не доходит.
Бруно коснулся ее руки и ничего не сказал. Они вышли на середину моста. Там он наклонился и заложил между опорами два заряда. Выпрямившись, он задумчиво взглянул на свою работу.
— Ты спец во всем! — констатировала она.
— Чтобы взорвать деревянный мост, не нужно быть спецом, — он вытащил из кармана кусачки. — Все, что требуется, это вот такая штуковину, чтобы раздавить химический запал и, конечно, нам пора смываться.
Она о чем-то подумала и спросила:
— Тогда почему ты их не раздавишь?
— По двум причинам. Во-первых, достаточно раздавить один запал, остальные заряды взорвутся от детонации. И во-вторых, если я взорву мост сейчас, тогда разъяренный рой моментально будет здесь, и у них, вероятно, хватит времени, чтобы переплыть речку или найти ближайший мост. Мы дождемся приближения вертолета и взорвем мост, потом подъедем к поляне и фарами фургона дадим знак.
— Я слышу шум вертолета, — оживилась Мария.
Он кивнул, потом нагнулся, раздавил запал, схватил девушку за руку и побежал прочь от моста. Отбежав 20 ярдов, они оглянулись назад, и в этот миг грянул взрыв. Грохот был весьма впечатляющий, да и результат тоже: середина моста переломилась и рухнула в воду.
Погрузка в вертолет и полет прошли без приключений. Пилот вел машину на минимальной высоте, чтобы уйти из зоны радара.
В кают-компании корабля Бруно извинился перед клокотавшей от ярости Марией.
— Я знаю, что дурачил тебя, и очень сожалею об этом. Но я не хотел твоей гибели, пойми. С самого начала я знал, что большинство наших разговоров записывается. А я хотел заставить Харпера поверить в то, что операция произойдет во вторник. Он все подготовил, чтобы схватить нас в тот вечер, а это означало, что и тебя схватят тоже.
— Но Кан Дах, Макуэло, Росбак...
— В этом нет ничего удивительного. Они были в курсе с самого начала.
— Но что заставило тебя заподозрить Харпера?
— Моя славянская кровь. Мы, славяне, до ужаса подозрительны.
Единственным местом, где не было жучков, оказался там, в Штатах, кабинет в цирке. Специалист по электронике, которого привел с собой Харпер, был его сообщником. Все было сделано для того, чтобы бросить подозрение на цирк.
Если внутри цирка не было агента, тогда оставался только Харпер. Только четыре человека были действительно посвящены во все: твой шеф, Пилгрим, Фосетт и Харпер. Твой босс вне подозрений, Фосетт и Пилгрим — мертвы. В итоге остается Харпер. На корабле Картер был в моей каюте не для того, чтобы проверить отсутствие жучков, а наоборот, чтобы убедиться, что они имеются. Как и в твоей...
— У тебя нет доказательств.
— Нет!? Он вел переписку с Гданьском, и в каюте у него полторы тысячи новеньких долларов. У меня были их номера.
— В тот вечер, когда с Картером на палубе произошел инцидент...
— Этим инцидентом был Кан Дах. Харпер сообщил мне, что у него есть ключи от кабинета Ван Димена. Он принял меня за простачка. Понадобилась бы сотня ключей, чтобы подобраться к каждому замку. Ключи у него были по одной простой причине — у него был доступ к ключам Ван Димена. И он все время пытался выяснить мой план. А я все уверял его, что до конца его еще не продумал. Наконец, я дал ему понять мои планы. Помнишь клубок небылиц, которые я рассказывал в твоей каюте. Ну, а я тебе тоже, конечно, не доверял.
— Что!?
— Я не доверял тебе, потому что не доверял никому. Ты была у меня под подозрением до тех пор, пока не призналась, что Харпер лично привлек тебя к участию в этом деле. Если бы вы были сообщниками, то бы сказала мне, что к этой работе тебя привлек шеф.
— Я никогда не смогу снова тебе доверять, — буркнула она.
— И нас постоянно преследовала тайная полиция. Кто-то давал им наводку. Когда я понял, что это не ты, больше подозревать было некого.
Только его...
— И ты все еще ожидаешь, что я выйду за тебя замуж?
— Надеюсь. И ради тебя же. После того, как ты выйдешь в отставку.
Пусть у нас и равноправие, но для тебя, я думаю, это равноправие не подходит. Ведь Харпер остановил свой выбор на тебе, потому что понимал, что ты ему не помеха. И он оказался прав. Боже мой, как это Харперу удалось затащить Фосетта в клетку с тиграми и самому остаться невредимым?
Даже до этого ты не дошла!
— Ну, если ты такой умный...
— Он усыпил тигров ампулами из пистолета.
— Ну, конечно! Может быть, я и подам в отставку, но разве ты сам не ошибся?
— Ошибался. И один раз сильно. И эта ошибка могла стать роковой для многих людей. Я посчитал, что выданный мне пистолет тот же самый, что он использовал для усыпления тигров. А это не так. Если бы мне не подвернулся тот доберман... ну, ладно, в общем он погиб от собственной хитрости.
Подорвался на собственной мине, как говорится.
— А как насчет того, что ты собирался забрать из тюрьмы Ван Димена?
Это было предусмотрено ЦРУ в Вашингтоне, что Ван Димен сможет воссоздать свою формулу?
Читать бесплатно другие книги:
