Что Кейти делала Кулидж Сьюзан

Бедная Мэри отпрянула, краснея и протестуя.

— Ты же знаешь, я не умею, — сказала она. — Я слишком глупая.

— Чепуха! — воскликнула Роза. — Ты самая славная девочка на свете. — И она ободряюще похлопала Мэри по плечу.

— На этот раз мы прощаем Мэри, — вставила Кейти. — Сегодня наше первое собрание, так что я буду снисходительна. Но в будущем каждый член общества должен представлять что-нибудь для каждого собрания. И я собираюсь строго следить за этим.

— Ох, я никогда ничего не сумею сочинить! — воскликнула Мэри.

— Глупости! Замолчи! — рассердилась на нее Роза. — Ты все можешь. И прочитаешь стишок, даже если мне придется сочинить его для тебя!

— К порядку! — призвала председательница, постучав карандашом по столу. — У Розы есть что прочитать нам.

Роза поднялась с величайшей торжественностью.

— Я попросила бы на минуту отложить начало моего выступления, с тем чтобы члены Общества могли достать носовые платки, — сказала она. — Мое стихотворение очень трогательное. Я не стремилась к этому, но так получилось. Мы не всегда можем оставаться веселыми. — Прозвучал вздох, вызвавший у членов ОИЛ дружный смех, и Роза начала:

    ШОТЛАНДСКОЕ СТИХОТВОРЕНИЕ

  • Волынка и ветер поют,
  • Их пиброх унылый помнился.
  • И птички своих гнезд не вьют,
  • Они ждут, чтоб дуб их свалился.
  • Смотри, здесь ведь праздник их был,
  • Украшен был старый их клахан,
  • Но коллопс давно уж остыл,
  • И горько здесь матер рыдахан.
  • Ах, брошены дурлах и килт !
  • Ах, бедная бледная матер!
  • Ах, дети без коллопса силт!
  • Ах, ветер несет им грозатер!note 40

— Что это значит? — закричали девочки, когда Роз свернула свой листок и села.

— Значит? — переспросила она. — Ну уж этого я не знаю. Это шотландское стихотворение — я же вам сказала! Нечто наподобие тех стихов, которые все читают и потом говорят: «Одна из прелестнейших жемчужин, когда-либо написанных Бернсом!»note 41 Я решила проверить, не смогу ли и я сочинить что-нибудь подобное. И обнаружила, что любой может: это совсем нетрудно.

Все стихи были прочитаны, и Кейти предложила поиграть в «Слово и вопрос». Они с Кловер часто играли в эту игру дома, но для некоторых других она была совсем новой.

Каждой девочке дали листок бумаги и карандаш и попросили написать на самом верху листка какое-нибудь слово, затем загнуть бумагу и передать сидящей слева.

— Ох, я не знаю, что написать, — сказала Мэри Силвер.

— Напиши что-нибудь, — сказала Кловер.

Мэри послушно вывела на листке «что-нибудь» и загнул бумагу.

— Что дальше? — спросила Элис Гиббонс, когда каждая из девочек получила от своей соседки загнутый листок.

— Теперь вопрос, — сказала Кейти. — Пишите под сгибом и загните еще раз. Нет, Эми, не на сгибе. Разве ты понимаешь, что если ты напишешь вопрос там, он окажется на обратной стороне листка, когда мы начнем читать.

Вопросы вызвали больше трудностей, чем слова, и нескольку минут девочки сидели, хмурясь и покусывая концы своих карандашей. Наконец все было готово. Листки собрали, и Кейти сложив их в крышку от своей рабочей корзинки, хорошенько перемешала.

— Теперь, — сказала она, обходя присутствующих с крышкой в руках, — каждая вытаскивает один листок, читает и пишет стишок, в котором есть слово и ответ на вопрос. Стишок может быть всего из двух строк, если хотите. Ну, Роза, бери, ты первая!

— Ой, какая сложная игра! — воскликнули некоторые из девочек, но очень скоро увлеклись и принялись трудиться над своими стихами.

— Я необыкновенно хочу знать, кто написал это кошмарное слово, — сказала Роза с отчаянием в голосе. — Я думаю, Кловер, это ты, негодница!

Кловер заглянула ей через плечо, кивнула и засмеялась.

— Хорошо, тогда… — Она выхватила у Кловер ее листок, а ей вручила свой. — Тогда ты можешь написать это сама. Я не могу! В жизни не слышала такого слова! Ты нарочно его выдумала!

— А вот и нет! Это из Библии, — ответила Кловер, спокойно усаживаясь за новый листок.

Роза же, развернув листок, который отняла у Кловер, опять застонала.

— И этот не лучше! — воскликнула она. — Верни мне тот, Кловер, будь умницей!

— Ну уж нет! — сказала Кловер, загораживая рукой свой листок. — Один раз поменялась — теперь оставь себе тот, что есть.

Роза сделала гримасу, пожевала кончик карандаша и затем принялась быстро писать. Несколько минут никто не произносил ни слова.

— Написала! — сказала наконец Эстер Дирборн, бросая свой листок в крышку от корзинки.

— Я тоже! — воскликнула Кейти.

Один за другим листки были собраны в крышку и перемешаны между собой. Затем Кейти, еще раз окончательно встряхнув крышку, извлекла один из листков и прочла:

— "Слово : Редиска.

Вопрос: Каким бы вы хотели видеть своего священника?

  • Пусть в воскресенье проповедует усердно,
  • А в понедельник — пусть немилосердно,
  • Средину же недели и конец
  • С прохладцей пусть пасет своих овец.
  • И старым должен быть он, как мой папа,
  • Но не сырым и красным, как редиска".

— Ну и рифма! — воскликнула Кловер.

— А что же еще придумать? — сказала Эллен Грей, но тут же умолкла и закусила губу, вспомнив, что никто не должен догадаться, кому принадлежит то или иное стихотворение.

— Ага! Это твое, Эллен? — вмешалась Роза. — Ты ужасно умная! Настоящее украшение нашего ОИЛ! Давай дальше, Кейти.

Кейти развернула второй листок.

— "Слово : Что-нибудь.

Вопрос: Что бы вы предпочли: быть глупее, чем кажетесь, или казаться глупее, чем есть на самом деле?

  • Я предпочла бы третье что-нибудь,
  • Что глупую мою исправило бы суть".

— Неплохо, — заметила Роза, кивнув на Салли Элсоп, которая густо покраснела.

На третьем листке было написано:

"Слово: Магер-шелал-хаш-баз.

Вопрос: А знает ли твоя мамаша, что ты ушла из дома?"

Роза и Кловер переглянулись.

  • "Ну конечно, знает мама,
  • Что не дома я;
  • Я иду все прямо, прямо,
  • Милая моя!
  • Мамы выполню заданье —
  • Не сверну с пути!
  • Говорила на прощанье:
  • «Милю тут пройти!»
  • Но иду я долго-долго —
  • Ноги уж гудят!
  • Вот как кончится дорога —
  • Поверну назад!
  • Шла пока, в твою записку
  • Глянула не раз:
  • Знаю слово я ПА-пистский,
  • Но — МА-гершелалхашбаз?!"

— Какая же ты сообразительная, Кловер! — воскликнула Роза среди взрывов общего смеха. Но Мэри Силвер побледнела от ужаса.

— В жизни не слышала ничего страшнее этого слова! — сказала она. — Если бы мне оно досталось, я тут же упала бы в обморок — точно знаю, что упала бы!

Дальше шло:

"Слово : Пуговицы.

Вопрос: Как сделать дом счастливым?

  • Доказывать не нужно — аксиома:
  • От пуговиц зависит счастье дома".

— Я подозреваю, что это сочинила Эми, — сказала Эстер. — Она образец в том, что касается уборки и починки одежды.

— Нечестно строить такие догадки вслух, — строго заметила Салли Элсоп. Салли всегда говорила за Эми, а Эми — за Салли. «Голос и Эхо» — так называла их Роза, только, как добавляла она, никто не может сказать, кто именно из них «Эхо», а кто «Голос».

Следующим словом было «Нипсон», а вопрос звучал просто: "Вы любите цветы?

  • Люблю ли я цветы? — Пардон и книксен! —
  • Любить цветы на шляпке миссис Нипсон?!
  • Зачем они так сини и так серы,
  • Так пыльны и потрепаны не в меру?
  • Посажены так криво для примера?
  • Живым цветам я написала бы сонет,
  • Но, к сожаленью, я посредственный поэт".

Никто не мог угадать автора этих стихов. Кейти подозревала, что их сочинила Луиза, а Роза подозревала, что Кейти. На шестом листке было написано очень мало.

"Слово : Когда.

Вопрос: Вы согласны?

  • Если б не была согласна, то сказала бы
  • Когда… Ох, мне никак!"

— Что за необыкновенная рифма! — начала Кловер но Роза, заметив, что Мэри краснеет и смотрит очень огорченно, торопливо вставила:

— Отлично. Жаль, что не я это написала. Продолжай, Кейти.

И Кейти продолжила:

— "Слово : Бесчувственность.

Вопрос: Пойдете ли вы на рыбную ловлю или предпочтете другое занятие?

  • Я не без чувства состраданья —
  • Зачем мне слушать рыб рыданья?"

— Но что-то я не вижу в этом стихе заданного слова, — заметила Роза. — Не напишет ли почтенный автор другой стишок?

«Почтенный автор» не откликнулся на это предложение, но через минуту-две Эстер Дирборн — «без всякой личной заинтересованности», как она заявила, — заметила, что в конце концов «без чувства» — почти то же самое, что и «бесчувственность». В ответ послышался хор недовольных голосов, а Кейти сказала, что непременно наложит штраф на тех, кто будет и впредь прибегать к подобным хитростям и уловкам. Но так как это первое собрание, она на сей раз будет снисходительна. Сделав это заявление, она развернула следующий листок.

— "Слово : Блоха.

Вопрос: Что бы ты сделала, милая?

  • Что бы сделала я, милая? Не знаю!
  • Ставь свои вопросы поточней!
  • Если б ты дала цветы, предполагаю —
  • В вазу их поставила б скорей.
  • Если бы там оказался милый ротик,
  • Поцелуй мой встретил бы его.
  • Если бы сидел, мурлыкая, там котик,
  • Гладила бы — больше ничего.
  • Ты зачем блоху в записке мне прислала?
  • У меня был настоящий шок!
  • Увидав ее, я в ужасе кричала:
  • „Дайте мне персидский порошок!"note 42"

В крышке оставались всего два листка. Один принадлежал самой Кейти. Она узнала его по тому, как он был свернут, и почти неосознанно избегала его, оставляя напоследок. Теперь, однако, она набралась смелости и развернула его. Там стояло слово «корь» и вопрос «Кто была мать Изобретательности?» За этим следовали строки:

  • "Та ночь была темна на горе!
  • В Ковчеге ночью — вспышка кори!
  • Все дети Хама, Сима, Иафета,
  • Не зная, что такое есть конфета,
  • Просили и моллюсков, и картошки,
  • И в визге жутком заходились крошки.
  • "Что делать мне? Под ливнем и одной! —
  • Сказала бабушка их, миссис Ной. —
  • Вот что я сделаю! Возьму изюм,
  • Спущусь за старой львицей в трюм.
  • Она, конечно, спит, — я разбужу
  • И крепко к двери детской привяжу.
  • Дам ей изюм — рычит пусть из последних сил.
  • А детям, чтоб никто картошки не просил,
  • Скажу, что к ним впущу сию особу —
  • Пусть с каждого из них снимает пробу!
  • Таким путем их вылечу от хвори…
  • В каютах прячутся все взрослые от кори…"
  • Бабули выдумку венчал большой успех!
  • Не оценить все это просто грех!
  • Не побоюсь ее я именно назвать
  • Изобретательности мать!"

— Это гораздо лучше всех остальных! — объявила Элис Гиббонс. — Интересно, кто его написал?

— Неужели вам так понравилось? — сказала Роза, жеманно улыбаясь и изо всех сил стараясь сделать вид, что краснеет.

— Ты в самом деле это написала? — спросила Мэри, но Луиза засмеялась и воскликнула:

— Не пытайся. Роза, нас не проведешь!

— Теперь последнее, — объявила Кейти. — Слово «подливка», а вопрос: "Где берут начало сны?

  • Ночь. Уснули все монашки,
  • Миссис Нипсон лишь в рубашке
  • Тенью страшной вдоль дверей крадется.
  • Чудятся ей вздохи, стоны —
  • Все иллюзии матроны!
  • Видно, спать совсем ей не придется!
  • А монашенки во сне все до одной
  • Видят милых папу, маму, дом родной,
  • Кур едят, творог и сливки,
  • Масло, мясо и подливки.
  • Сладко им в счастливых их виденьях —
  • Горько миссис Нипсон в ее бденьях!"

— Кто это написал? — воскликнула Роза. Никто не ответил. Девочки переглядывались, а Роза пристально всматривалась по очереди в каждую.

— Ну и ну! В жизни не видела такой выдержки! И вида не подадут, — сказала она. — А как я покраснела, когда читали мой стишок.

— Проказница! — шепнула Кловер, которая в этот момент увидела почерк на последнем листке.

Роза ущипнула ее в знак предостережения, и обе беззвучно засмеялись.

— Что! Звонок к ужину! — воскликнули все. — А мы хотим еще поиграть!

— Полнейший успех! — шепнула Роза в восторге, когда они вышли в коридор. — Все девочки говорят, что еще никогда не проводили время так весело. Как я рада, что не умерла в детстве от кори!

— Ну как? — спросила Лили. — Общество спесивиц провело первое собрание? Как оно прошло?

— Восхитительно! — ответила Роза, причмокнув, как при воспоминании о чем-то очень приятном. — Но ты не должна задавать вопросов. Лили. Ты посторонняя и не имеешь ничего общего с ОИЛ. Все, связанное с деятельностью Общества, не подлежит огласке. — И она побежала вниз по лестнице вместе с Кейти.

— Ну и противные же вы! — крикнула Лили им вслед и добавила, обращаясь к себе самой: — Просто хотят подразнить. Я знаю, что была там скучища.

Глава 7

Несправедливость

Лето, как всегда в Хиллсовере, запаздывало, но наконец все же пришло. Леса и горы расцветились новыми красками и похорошели. И даже обычно скромный, прозаичный городок не отставал и становился все великолепнее. На верандах расцветали вьющиеся растения. Яркие глицинии обагряли выбеленные стены. В сквере бурые сучья вязов превратились в низко свисающие гирлянды свежей зелени. Каждый раз выходя на прогулку, девочки замечали все новые перемены и делали все новые открытия — горицвет, фиалки, папоротники, яблони в цвету или начинающая краснеть лесная земляника. И цветы, и мхи, и даже птицы и птичьи песни — все было новым для наших девочек с Запада. Летом Хиллсовер был намного красивее, чем Бернет, и Кейти и Кловер начали действительно радоваться тому, что поехали в школу.

Однако в конце июля произошло событие, вызвавшее у них совсем иные чувства, — событие настолько неприятное, что мне очень не хочется о нем рассказывать, но так как оно имело место, мне придется о нем рассказать.

Это случилось в субботу утром. Кейти и Кловер только что вернулись из бани и шли наверх, смеясь и в самом веселом настроении. Кловер сочинила забавный стишок для предстоящего собрания ОИЛ и читала его сестре, когда на самом верху лестницы они столкнулись с Розой Ред. У нее, очевидно, были неприятности — раскрасневшаяся и взволнованная, она следовала за мисс Барнс, шагавшей с видом грозного полицейского. Поравнявшись с девочками, Роза широко раскрыла глаза и изобразила на лице ужас.

— Что случилось? — шепотом спросила Кловер. Но Роза сделала лишь еще одну гримасу, изобразив, что вцепляется ногтями в спину мисс Барнс, и исчезла в коридоре, который тел к комнате миссис Флоренс. Девочки остановились, глядя ей вслед.

— Ох! — вздохнула Кловер. — Я так боюсь, что Роза опять попала в какую-нибудь историю.

Они направились к Квакер-коридору. В умывальной, стоя тесным кружком, шепталось несколько девочек. Увидев Кейти и Кловер, они замолчали и с любопытством уставились на них.

— Зачем Роза Ред пошла к миссис Флоренс? — спросила Кловер, слишком встревоженная, чтобы обратить внимание на странное поведение девочек. Но в этот момент ее глазам представилось нечто до того изумившее ее, что она забыла о своем вопросе. Она увидела не что иное, как свой собственный сундук с меткой «К. Э. К.», который несли по коридору два работника За ними следовала мисс Джейн с охапкой платьев и книг сверху лежала хорошо знакомая алая подушечка для булавок, принадлежавшая Кейти, а в руке мисс Джейн держала расческу Кловер.

— Что же это такое? — ахнула Кловер.

Вдвоем они бросились следом за мисс Джейн, которая вошла в одну из комнат. Это была комната номер 1, расположенная в самом начале коридора, — комната, в которой никто не хотел жить по причине ее малых размеров и отсутствия света. Окно выходило на близко расположенную кирпичную стену, и потому в комнату никогда не заглядывало солнце. Миссис Нипсон превратила это мрачное помещение в склад пустых сундуков. Но теперь сундуки были вынесены, а кровать завалена вещами Кейти и Кловер.

— Мисс Джейн, что случилось? Почему вы переносите наши вещи, — в волнении закричали девочки.

Мисс Джейн опустила свою ношу и взглянула на них сурово.

— Вы знаете причину не хуже, чем я, — произнесла она ледяным тоном.

— Нет, я не знаю. Я не имею ни малейшего представления о том, что вы имеете в виду! — воскликнула Кейти. — О, пожалуйста, осторожнее! Вы ее разобьете! — Мисс Джейн бросила пару ботинок прямо на вазу кузины Элен. — Боже мой! Кловер, твоя бутылочка с одеколоном перевернута и весь одеколон вылился! Что же это значит? Нашу комнату будут красить?

— Вашей комнатой, — ответила мисс Джейн, — отныне будет эта — номер один. Комнату номер шесть займут мисс Бенсон и мисс Джеймс, и остается только надеяться, что они будут вести себя более прилично, чем вы.

— Чем мы?! — переспросила Кейти, не веря собственным ушам.

— Не повторяйте мои слова! Что за дерзость! — сказала мисс Джейн резко. — Да, чем вы!

Но что мы такое сделали? Произошла какая-то ужасная ошибка. Скажите нам, мисс Джейн, что вы имеете в виду. Насколько мне известно, мы не совершили ничего плохого.

— Неужели? — ответила мисс Джейн язвительно. — У вас, должно быть, очень своеобразные понятия о плохом и хорошем. Советую вам больше ничего не говорить на эту тему. Радуйтесь, что миссис Флоренс вообще оставила вас в школе, вместо того чтобы исключить. Ее удержало только то обстоятельство, что ваш дом так далеко.

Кейти почувствовала, как вся кровь закипела в ней, когда она услышала эти слова и встретилась взглядом с мисс Джейн. Прежняя вспыльчивость, которая, казалось, почти исчезла за годы, полные страданий и терпения, неожиданно возродилась к жизни, как вспыхивает ярким пламенем тлеющий уголь именно тогда, когда мы меньше всего этого ожидаем. Она выпрямилась во весь рост, со жгучим гневом в глазах посмотрела на мисс Джейн и, поддавшись внезапному порыву, выскочила из комнаты и бросилась вниз по лестнице и по коридору к двери комнаты миссис Флоренс. Встречавшиеся ей на пути девочки отскакивали в разные стороны — она казалась такой высокой и двигалась так стремительно, что просто пугала их.

— Войдите, — сказала миссис Флоренс в ответ на громкий и резкий стук в дверь,

Кейти вошла. Розы в комнате уже не было; миссис Флоренс и миссис Нипсон сидели рядом, что-то обсуждая.

— Миссис Флоренс, — сказала Кейти, слишком взволнованная, чтобы почувствовать хотя бы малейшее смущение, — скажите мне, пожалуйста, почему наши вещи переносят в комнату номер один.

Миссис Флоренс вспыхнула от негодования. Прежде чем ответить, она с минуту смотрела на Кейти, а затем произнесла сурово:

— Это сделано по моему распоряжению и совершенно обоснованно. Причины известны вам не хуже, чем мне.

— Нет, мне они неизвестны! — ответила Кейти так же гневно, как сама миссис Флоренс. — Я не имею ни малейшего представления о том, что это за причины, и настаиваю, чтобы вы мне о них сказали!

— Я не могу отвечать на вопросы, задаваемые таким, совершенно неуместным, тоном, — сказала миссис Флоренс, сделав движение рукой, означавшее, что Кейти должна уйти. Но Кейти не двинулась с места.

— Я сожалею, если мой тон неуместен, — сказала она, стараясь говорить спокойно, — но, я думаю, у меня есть право спросить, что все это означает. Если нас обвиняют в чем-то нехорошем, будет только справедливым сказать нам, что это за обвинения.

Миссис Флоренс сделала то же движение рукой, но тут вмешалась смущенно ерзавшая в кресле миссис Нипсон:

— Извините меня, миссис Флоренс, но, возможно, было бы лучше — и мисс Карр была бы удовлетворена, — если бы вы высказались более определенно.

— Мне кажется, что мисс Карр не нуждается в каких бы то ни было объяснениях, — возразила миссис Флоренс. — Когда юная леди тайно пишет записки юному джентльмену и бросает их из окна и записки эти обнаружены, она, разумеется, должна ожидать, что это вызовет у порядочных людей возмущение и отвращение. Мисс Карр, ваша записка, адресованная мистеру Эбернези Сирлсу, была обнаружена его матерью. Она нашла ее, когда чинила карманы его брюк, и вручила мне. Теперь, надеюсь, вас не удивляет, что я не считаю возможным позволить вам и впредь жить в том конце здания. Я не предполагала, что в моей школе есть девочка, способная на такие поступки.

Кейти была настолько потрясена, что не сразу смогла заговорить. Она оперлась о стул, чтобы не упасть, и побледнела, а затем снова покраснела. Неудивительно, что внимательно смотревшие на нее миссис Флоренс и миссис Нипсон сочли все это свидетельством ее вины. Как только к ней вернулся голос, она запинаясь выговорила:

— Но я не писала никакой записки! Никогда не писала! И ни за что на свете не написала бы! О, миссис Флоренс, прошу вас, поверьте мне!

— Я предпочитаю верить собственным глазам, — возразила миссис Флоренс, вынимая из кармана листок бумаги. — Вот эта записка! Я полагаю, вы вряд ли станете отказываться от вашей собственной подписи.

Кейти схватила записку. Она была написана круглым, еще несформировавшимся почерком и гласила следующее:

"Дорогой Берри, я видела вас вчера вечером на лужайке. Я думаю, вы просто замечательный. Все наши монашки так думают. Я очень часто смотрю на вас из окна. Я спущу вниз веревочку, а вы привяжите, пожалуйста, к ней пирожное, такое же, какое бросили в окно Мэри Эндрюс в прошлом семестре. Привяжите два пирожных, пожалуйста. Одно для меня и одно для моей соседки по комнате. Веревочка будет висеть в конце коридора.

МиссКарр ".

Даже несмотря на волнение, Кейти не смогла удержаться от улыбки, когда читала это нелепое послание. Миссис Флоренс заметила это и еще более суровым тоном заявила:

— Будьте добры, верните мне записку. Она послужит мне оправданием в случае, если ваш отец будет возражать против переселения вас в другую комнату.

— Но, миссис Флоренс, — воскликнула Кейти, — я не писала эту записку! Это не мой почерк, это не моя… Конечно же вы не можете думать, что я это написала! Это слишком смешно.

— Сейчас же идите в вашу комнату, — сказала миссис Флоренс, — и радуйтесь, что вам определено такое мягкое наказание. Если бы вы не жили так далеко отсюда, я написала бы вашему отцу и попросила бы его забрать вас из школы. Но я вместо этого просто переселяю вас в другой конец коридора, где у вас не будет возможности для продолжения подобного рода переписки.

— Я сама напишу папе, и он немедленно заберет нас отсюда! — воскликнула Кейти, задетая за живое этой упрямой несправедливостью. — Ни я, ни Кловер не останемся здесь, где не верят нашим словам и так с нами обращаются. Папа знает лучше! И он никогда, ни на миг не усомнится в нас, если мы скажем ему, что все это неправда!

С этими пылкими словами она покинула комнату. Не думаю, что после ее ухода у миссис Флоренс или у миссис Нипсон осталось приятное чувство.

В этот ужасный вечер у девочек было слишком тяжело на сердце, чтобы они могли устраиваться на новом месте и пытаться сделать комнату номер 1 удобной. Они лежали на постели среди своих разбросанных вещей, горевали и принимали соболезнования подруг. Собрание ОИЛ было отложено. У Кейти не было настроения выступать в роли председателя, так же как у Кловер — читать ее смешные стихи. Роза Ред и Мэри Силвер сидели рядом с сестрами, то и дело целуя их и заявляя, что все это безобразие. По одному заходили и другие члены общества, выражавшие те же чувства.

— Уж хоть бы кого-нибудь другого, — сказала Элис Гиббоне, — но обвинить Кейти! Именно Кейти! Это уж слишком!

— Я так и заявила миссис Флоренс, — всхлипнула Роза Ред. — Ох, ну почему я уродилась такой плохой? Если бы я всегда была хорошей и служила вам всем образцом, она, быть может, поверила бы мне, вместо того чтобы браниться еще сильнее.

Мысль о Розе в качестве «образца» вызвала у Кловер улыбку, несмотря на всю скорбь и уныние.

— Это возмутительно, — заявила Эллен Грей. — Если бы только миссис Флоренс знала, как много обе вы сделали для того, чтобы мы, остальные, вели себя как истинные леди!

— Вот именно, — всхлипнула Роза, хорошенькое личико которой совершенно распухло от слез. — С тех пор как они приехали, я с каждым днем становлюсь все лучше и лучше. — С этими словами она обняла Кловер и зарыдала еще сильнее.

В самый разгар этих страданий мисс Джейн сочла целесообразным зайти и «проверить состояние комнаты». Увидев, что девочки плачут, а все кругом валяется как попало, она очень рассердилась.

— Я запишу вам обеим замечание за беспорядок, — сказала она. — Встаньте с кровати, мисс Карр. Сейчас же повесьте ваши платья, Кловер, и сложите туфли в мешок для обуви. Стыд и срам! Когда через пятнадцать минут я вернусь, все должно быть в полном порядке, иначе я пожалуюсь на вас миссис Флоренс.

— Нам все равно. Мы не собираемся здесь оставаться, — пробормотала Кейти. Но вскоре ей стало стыдно за эти слова. Гнев остывал, и место его заняла печаль. «О, папа! Папа! Элси! Элси!» — шептала она про себя, медленно вешая платья в шкаф. Незаметно для девочек она зарылась лицом в складки серого дорожного платья Кловер и пролила первые горячие слезы. До этого момента она была слишком разгневана, чтобы плакать.

Она сохраняла это более спокойное настроение весь вечер, в то время как Кловер и Роза продолжали обсуждать случившееся, не давая остыть своему гневу. Кейти не говорила почти ни слова — она чувствовала себя слишком утомленной и подавленной.

— Кто мог написать эту записку? — снова и снова спрашивала Кловер. Догадаться было невозможно. Казалось нелепым подозревать в этом кого-то из старших девочек, но, с другой стороны, как предположила Роза, нелепое содержание, так же как и подпись, могло иметь целью избежать разоблачения.

— Я знаю лишь одно, — заметила Роза, — я очень хотела бы убить миссис Сирлс. Мерзкая старуха! Шпионить и рыться в карманах! Она вообще не имеет права жить на этом свете.

Кровожадные заявления Розы всегда казались особенно забавными в сочетании с ямочками на ее розовых щеках.

— Ты напишешь папе сегодня же, Кейти? — спросила Кловер.

Кейти отрицательно покачала головой. У нее было тяжело на душе и разговаривать не хотелось. Крупные слезы, не видимые никем, скатились по щекам и упали на подушку. Потом Роза ушла, свечу погасили, и Кейти плакала в темноте, пока не уснула.

Она проснулась рано и долго лежала в тусклом свете едва забрезжившего утра и думала, пока Кловер крепко спала рядом с ней. «Утро вечера мудренее», — гласит старая пословица. В данном случае она казалась очень справедливой. Кейти, к своему удивлению, обнаружила, что к ней пришла целая вереница новых мыслей — мыслей, которых не было, когда она засыпала. Она вспомнила свои страстные слова и чувства вчерашнего дня. Теперь, когда прежнее настроение прошло, они показались ей ничуть не лучше, чем вызвавшая их обида. Так часто бывает со вспыльчивыми и великодушными людьми. Кейти стало нужно простить саму себя, и потому ей оказалось легче простить миссис Флоренс.

"Я сказала вчера, что напишу папе, чтобы он забрал нас из школы, — думала она. — Зачем я это сказала? Пусть даже он заберет нас — что пользы в этом? Разве так заставишь кого-нибудь не верить этой отвратительной сплетне? Все просто решат, что я захотела уехать, потому что меня разоблачили. И папа будет так огорчен и разочарован. Ему стоило и денег и трудов собрать нас и отправить сюда, и он хотел, чтобы мы пробыли здесь год. Если мы сейчас уедем домой, все деньги окажутся потраченными зря. И все же, как противно оставаться здесь после такого! Боюсь, теперь для меня будет невыносимо встречаться с миссис Флоренс. Я должна написать папе.

Но тогда, — текли дальше мысли, — и дома все будет не так, если мы уйдем из школы с позором, зная, что все верят в истинность этой истории… Положим, вместо этого я просто напишу папе, чтобы он приехал и во всем разобрался. Он сумеет выяснить правду и заставит миссис Флоренс понять, как она несправедлива. Но на это потребуется много времени, а я знаю, что ему не следовало бы во второй раз за такое короткое время снова покидать дом. Ах, как трудно решить, что делать!

А что сказала бы кузина Элен?" — продолжала думать Кейти. В воображении она присела у дивана своей дорогой подруги — той, что стала для нее «второй совестью».

Кейти закрыла глаза и мысленно представила длинный разговор — свои вопросы и ответы кузины Элен. Но, как всем известно, невозможно играть в крокет с самим собой и быть при этом еще и беспристрастным судьей в игре. Кейти заметила, что заставляет кузину Элен играть — то есть отвечать — так, как ей самой, Кейти, хочется. Что-то шептало ей, что, будь кузина Элен действительно рядом, ответы были бы не такими, как в воображении.

— Я опять прежняя «маленькая ученица», — сказала она почти вслух. — Я ничего не вижу. Я не знаю, как поступить. — Она вспомнила сон, который видела однажды, — прекрасное Лицо и Руку помощи. — И это была реальная помощь, — бормотала она, — и теперь эта помощь так же реальна и так же близка, как тогда.

Результатом этих долгих размышлений стало то, что, когда Кловер проснулась, сестра склонилась к ней, чтобы поцеловать ее и пожелать доброго утра. Вид у Кейти был радостный и решительный.

— Кловер, — сказала она, — я подумала и решила совсем не писать папе об этом деле.

— Не писать? Почему? — Кловер была озадачена.

— Потому что это только встревожило бы его, а пользы не принесло. Конечно, он приехал бы и сразу забрал нас, я в этом уверена. Но миссис Флоренс, все учительницы и большинство девочек так и продолжали бы думать, что эта отвратительная и смехотворная история — правда. Для меня это невыносимо. Давай лучше останемся и убедим их, что это не так. Я думаю, нам удастся убедить их.

— Я гораздо охотнее поехала бы домой, — сказала Кловер. — Здесь нам уже никогда не будет хорошо. Жить придется в этой темной комнате, мисс Джейн станет еще больше к нам придираться, девочки будут думать, что ты написала эту записку, Лили Пейдж — говорить гадости! — Она с ожесточенным видом застегивала свои ботинки.

— Пустяки, — ответила Кейти, стараясь казаться смелой. — Конечно, это будет неприятно, но, я уверена, такое решение самое правильное. А Роза и все те девочки, мнением которых мы дорожим, знают, как обстоит дело.

— Это невыносимо, — вздохнула Кловер со слезами на глазах. — Какая жестокость — говорить о тебе такое!

— Я думаю, что, прежде чем мы уедем отсюда, о нас скажут нечто совсем другое, — ответила Кейти, погладив сестру по голове. — Кузина Элен посоветовала бы нам остаться, я в этом уверена. Только что я думала о ней и, кажется, слышала ее голос, повторявший снова и снова: «Заставь их забыть! Заставь их забыть! Заставь их забыть!» — Кейти почти пропела это и, пританцовывая, сделала несколько легких шагов.

— Что ты за девочка! — заметила Кловер, утешившись тем, что видит Кейти такой оживленной и веселой.

Миссис Флоренс, сидевшая в то утро в своей комнате, была очень удивлена появлением Кейти. Девочка казалась бледной, но совершенно спокойной и кроткой.

— Миссис Флоренс, — начала она, — я пришла сказать вам, что не буду писать папе и просить его забрать нас из школы.

Миссис Флоренс вместо ответа чопорно поклонилась.

— Я уверена, — продолжила Кейти, глаза ее чуть вспыхнули, — что он ни на миг не усомнился бы в моих словах. Но он хотел, чтобы мы провели здесь год, и я не намерена разочаровывать его. Так что лучше я останусь. И еще, миссис Флоренс, мне жаль, что я так говорила с вами вчера. Я поступила нехорошо, но я была сердита и чувствовала, что вы несправедливы ко мне.

— А сегодня вы признаете мою справедливость?

— О, нет! — ответила Кейти. — Этого я не могу сделать. Вы, действительно, были несправедливы, так как ни я, ни Кловер не писали этой записки. Мы ни за что на свете не совершили бы такого отвратительного поступка. Я надеюсь, что когда-нибудь вы нам поверите. Но говорить с вами так, как я говорила вчера, мне не следовало.

Лицо и голос Кейти, когда она говорила все это, дышали такой искренностью, что миссис Флоренс поколебалась в своем мнении о ней.

— Не будем больше говорить об этом, — сказала она более любезным тоном, — и если впредь ваше поведение будет совершенно безупречным, это поможет вам загладить вашу вину.

Нет ничего более досадного, чем быть прощенным за то, чего ты не делал. Кейти чувствовала это, уходя из комнаты миссис Флоренс. Но она не позволила себе снова рассердиться. «Заставь их забыть!» — прошептала она, входя в классную комнату.

Немало пришлось вынести им с Кловер в следующие две или три недели. Они скучали по своей прежней солнечной комнате с красивым видом из окна. Им не хватало Розы Ред, которая оказалась теперь в другом конце Квакер-коридора и не могла заглядывать к ним так часто, как прежде. Мисс Джейн была с ними особенно строгой и резкой, а те из девочек, которым не нравились откровенные речи Кейти и создание общества для борьбы с флиртом, с радостью воспользовались представившейся возможностью досадить ей. Среди них была и Лили Пейдж. На самом деле она не верила, что Кейти виновата, но ей нравилось дразнить кузину, притворяясь, что она верит.

— Подумать только! Председательница святейшего Общества Искусных Лицемерок поймана с поличным! — язвительно говорила она. — Куда же идут наши великие реформаторши? Вот если бы то же сделала такая грешница, как я, никто не удивился бы!

Естественно, все это раздражало, и даже жизнерадостная Кловер втайне пролила немало слез из-за этих унижений. Но сестры переносили все неприятности мужественно и ни разу не упомянули о случившемся в письмах домой. Впрочем, были среди этих горестей и связанные с ними радости. Роза Ред осталась верна своим подругам и неизменно поддерживала их. Все члены ОИЛ сплотились вокруг своего председателя. После той печальной субботы собрания возобновились и проводились с прежним энтузиазмом. Уравновешенность, неизменная вежливость и мягкий характер Кейти производили впечатление даже на тех, кто был бы рад поверить гадкой сплетне, и вскоре дело о записке перестало быть предметом обсуждения — было почти забыто, если не считать горечи в сердце Кейти и одной страницы в дневнике Розы Ред, где под датой того рокового дня были написаны следующие слова, предваренные пугающим изображением черепа со скрещенными костями:

"NBnote 43. Отомстить мисс Джейн".

Глава 8

Перемены

— Кловер! Где Кловер? — крикнула Роза Ред, просунув голову в дверь классной комнаты, где сидела и писала сочинение Кейти. — Ax, Кейти, ты здесь! Ты мне тоже нужна. Приходите сейчас же в мою комнату. Мне та-акое нужно вам сказать!

— А что? Скажи и мне! — воскликнула Белла Аркрайт. Белла была тем самым «маленьким кувшинчиком»note 44, о котором говорит нам пословица, и отличалась неутомимой жаждой знать все, что известно другим.

— Сказать вам, мисс? Хотела бы я знать, с какой стати! — ответила Роза, которая отнюдь не питала к Белле нежных чувств.

— Ты ужасно противная и злая, — заныла Белла. — Думаешь, что ты взрослая и можешь заводить секреты. А ты вовсе не взрослая! Ты тоже еще девочка — ненамного старше меня! Так-то вот!

Роза скорчила рожу, зарычала и сделала вид, что хочет наброситься на Беллу, — та с визгом помчалась по коридору. Вернувшись в классную комнату, Роза сказала:

— Приходи, Кейти! Найди Кловер — и быстро ко мне! Вы в самом деле мне очень нужны. Я взорвусь, если срочно не расскажу кому-нибудь о том, что я узнала.

Кейти почувствовала любопытство. Она отыскала Кловер, которая занималась в другой комнате, и втроем девочки побежали в конец Квакер-коридора.

— Ну так вот, — сказала Роза, закрыв дверь и подтолкнув вперед два стула — один для Кейти и другой для Кловер, — поклянитесь, что никому не расскажете, так как это настоящий секрет — величайший секрет, и миссис Флоренс кожу с меня живьем бы содрала, если бы знала, что я все знаю! — Она сделала паузу, чтобы полюбоваться произведенным на слушательниц впечатлением, и вдруг начала как-то странно принюхиваться. — Девочки! — произнесла она торжественно. — Эта маленькая негодница Белла здесь — в этой комнате! Я уверена.

— Почему ты так думаешь? — удивленно воскликнули Кейти и Кловер.

— Я чувствую запах этой отвратительной помады, которой она мажет свои волосы! Вы не чувствуете? Она где-то прячется. — Роза с минуту быстро и внимательно оглядывала комнату, затем стремительно нагнулась и вытянула из-под кровати маленький брыкающийся комок. Это и была преступница Белла.

— Что ты там делала, скверная девчонка? — строго спросила Роза, схватив дрыгающие в воздухе ноги и крепко держа их.

— И не хочу я знать твой секрет, — ревела Белла. — Ты противная девчонка, Роза Ред, и я тебя ни капельки не люблю.

— Твоя любовь отнюдь не то, без чего я чахну, — резко и колко возразила Роза, усаживаясь на кровать и держа перед собой преступницу за концы ее коротких косичек. — Я не хочу, чтобы маленькие девочки, которые занимаются тем, что прячутся и подслушивают, любили меня. Я бы предпочла, чтобы они меня не любили. А теперь слушай. Знаешь, что я сделаю, если ты еще раз без разрешения придешь в мою комнату? Сначала я отрежу тебе волосы — вместе с помадой и всем прочим — моим перочинным ножиком, — (Белла взвизгнула), — а затем я превращусь в медведя — большого бурого медведя — и съем тебя! — Роза произнесла эту угрозу с потрясающей силой и сопроводила ее страшным рычанием, показав при этом зубы. Белла завопила от страха, выдернула свои косички, открыла дверной засов и умчалась. Роза не преследовала ее, но, спокойно сидя на стуле, время от времени издавала грозный рык, пока ее жертва не оказалась вне пределов слышимости. Затем она встала и снова заперла дверь. — Как хорошо, что этот чертенок так любит вонючую помаду! — заметила она. — Всегда знаешь, где ее искать. Почти как если бы у нее на шее висел колокольчик!.. Теперь о секрете. Обещаете никому не рассказывать? Ну, тогда… Миссис Флоренс уходит из школы через неделю… и более того — она выходит замуж!

— Не может быть!

— Сущая правда. Она выходит замуж за священника.

— Откуда ты знаешь?

— Это самое интересное. Видели голубое батистовое платье, которое шьет мне мисс Джеймс? Сегодня утром я пошла к ней на примерку, в сопровождении мисс Барнс, разумеется. А пока мисс Джеймс подгоняла лиф по фигуре, к ней зашла миссис Секомб и села на диван рядом с мисс Барнс. Они начали разговаривать, и вскоре миссис Секомб сказала: «Когда уходит миссис Флоренс?» — «Через неделю, в четверг», — сказала мисс Барнс. Она пробормотала это себе под нос и посмотрела, не слушаю ли я. Я не слушала, но после этого, разумеется, стала слушать — как могла внимательно. «А где пройдет церемония?» — спросила миссис Секомб. Она такая забавная со своим маленьким ртом и длинными словами. Вечно у нее такой вид, словно каждое из этих слов большая пилюля, которую она хочет проглотить и не может. «В Льюисберге, в доме ее сестры», — ответила мисс Барнс. Она бормотала еще невнятнее, но я расслышала. «Какая тяжелая потеря для нашего маленького кружка!» — сказала миссис Секомб. Я не совсем поняла, что они имели в виду, когда говорили о церемонии. Но что вы думаете! Когда я вернулась к себе, меня ждало письмо от Сильвии. Вот что она пишет: «Обожаемая вами миссис Флоренс собирается замуж. Боюсь, у всех вас разобьются сердца. На днях мама была в гостях у знакомых и видела жениха. Она говорит, что человек он, кажется, умный, но совсем некрасивый. Очень жаль, ведь миссис Флоренс — красавица и, на мой взгляд, может любого свести с ума. Мы слышали, что он блестящий проповедник, и, вероятно, с ее прибытием приход будет доведен до совершенства Но как вам понравится оказаться отданными на милость миссис Нипсон?..» Вам доводилось слышать что-нибудь забавнее? — продолжила Роза, сворачивая письмо. — Только подумайте! Оба события произошли в один и тот же день! Это как арифметический пример с ответом в конце учебника, правда?

Роза рассчитывала произвести большое впечатление своим сообщением, и ее надежды действительно оправдались. Весь оставшийся день девочки не могли ни думать, пи говорить ни о чем другом.

Странным оказалось то, что не прошло и двух дней, а каждая ученица в школе уже знала, что миссис Флоренс выходит замуж! Как тайна стала известной, никто не мог догадаться. Роза уверяла, что это не ее вина — она была чудом осторожности и выдержки, сущим сфинксом, но в глазах ее при этом был хитрый смех, и Кейти подозревала, что сфинкс когда-то все же смягчился. Ничего столь захватывающего не происходило прежде в Монастыре. Некоторые из старших учениц былибезутешны. Они оплакивали свою долю и собирались по углам чтобы упиться скорбью. Единственным, что облегчило их страдания, было предложение организовать «подношение» для миссис Флоренс.

Вопрос, каким должен быть этот памятный подарок, вызвал в школе немало споров. У каждой ученицы была своя идея, и каждая была уверена, что ее идея лучше всех остальных. Деньги на подарок внесла вся школа. Набралось около сорока долларов. Что же купить? Были выдвинуты самые разные предложения. Лили Пейдж настаивала, что не может быть более подходящего к случаю подарка, чем букет восковых цветов под стеклянным колпаком. Была и многочисленная партия сторонниц серебряных ложек. Энни Силсби предлагала подарить «скульптуру», кто-то другой — часы. Роза Ред выступала за пианино, и Кейти стоило большого труда убедить ее, что за сорок долларов никакое пианино не купишь. Белла требовала подарить миссис Флоренс «орган».

— Уже лучше шарманку, а тебя приложить к ней вместо обезьянки, — сказала Роза, заставив тем Беллу подпрыгнуть от негодования.

Наконец после долгих споров и ряда ссор остановились на корзинке для пирожных. Выяснилось, что Сильвия Реддинг как раз в это время отправляется в гости в Бостон, и Розе было поручено попросить ее выбрать подарок и прислать его в школу с нарочным. Девочки едва могли дождаться его прибытия,

— Надеюсь, корзинка будет красивая, — снова и снова говорили они друг другу.

Когда коробку наконец привезли, все собрались посмотреть, как ее будут открывать. Эстер Дирборн вытащила гвозди, полдюжины рук подняли крышку, и Роза, развернув папиросную бумагу, открыла взорам долгожданную корзинку.

— Какая красота! — воскликнули все.

Корзинка была сплетена из крученой серебряной проволоки. Две детские фигурки с крылышками и гирляндами роз поддерживали с двух сторон ручку. Посредине ручки, на маленьком диске, были выгравированы инициалы миссис Флоренс, рядом с которыми нежнейшим образом целовалась пара голубков.

— Никогда не видела ничего подобного! А не тяжеловата ли она? Роза Ред, твоя сестра просто молодец! — кричали все хором, пока Роза, очень довольная, показывала корзинку.

— А кто вручит подарок? — спросила Луиза Эгнью.

— Роза Ред, — сказали некоторые из девочек.

— Нет-нет, что вы! Я ростом маловата, — возразила Роза. — Нужно кого-то, кто сможет торжественно войти в комнату и произвести большое впечатление. Я предлагаю Кейти.

Страницы: «« ... 56789101112 »»

Читать бесплатно другие книги:

Англо-русский словарь предназначен для ускоренного изучения английского языка, а также облегчит пере...
Ивэн Вериск – опытный маг-мошенник, способный перемещаться между реальностями. Россия XXI века для н...
Бесчисленная рать нечисти и лесных жителей двинулась на столицу княжества русичей Хлынь-град, чтобы ...
Сколько дней прошло с тех пор, как пассажиры морского лайнера «Кассандра» оказались на острове близ ...
Роскошный трансатлантический лайнер «Кассандра», зафрахтованный малоизвестной туристической компание...
Не лучшее место для встречи Нового года выбрали сотрудники небольшой коммерческой компании. Поселок,...