Перемены Стил Даниэла
— Ладно. Напиши мне как-нибудь.
— Хорошо, хорошо. И передайте привет от меня двойняшкам.
— Обязательно. — Ракель понимала ее не лучше, чем остальные. По ее мнению, Мел надлежало быть дома, что бы они там ни говорили и ни делали. Но, по правде говоря, она сама думала так же.
В тот вечер она заказала ужин в номер и пару часов смотрела телевизор. Ей не хотелось никуда выходить. А в одиннадцать часов, перед выпуском новостей, она набрала код междугородной связи и долго держала трубку в руке. Возможно, Ракель была права… но ей не хотелось звонить, пока у нее не появится желание… Мел набрала номер, еще не решив окончательно, повесит ли трубку или заговорит с ним, но когда она услышала его голос, то у нее забилось сердце так же, как год назад.
— Алло? — Она точно знала, что он еще не спал.
И на мгновение Мел заколебалась.
— Привет, — осторожно произнесла она.
— Мел?
— Да, это я.
— С тобой все в порядке? Я безумно волновался.
— Да.
— А ребенок? Ты… ты избавилась от него?
В ее голосе послышалась обида.
— Я же сказала тебе, что не сделаю этого, не сообщив о своем решении.
— И что ты решила?
— Пока ничего. Я почти не думала об этом.
— Тогда о чем, черт подери, ты думала?
— О нас.
Последовала томительная пауза. А затем он сказал:
— Я тоже. Я был настоящим подонком, Мел. Дети тоже так думают.
— Не выдумывай. — Она улыбнулась. Он бил себя в грудь, пока ее не было рядом, но суть заключалась не в этом.
— Не говори глупости, Питер. Мы оба должны ко многому приспособиться.
— Да, но я все взвалил на тебя.
— Это не совсем так, — Она не хотела вырывать у него такое признание. — Одному из нас надо было переехать вместе с детьми, отказаться от прежней жизни. Но для тебя это было невозможно. Выбор пал на меня.
— И я успокоился на этом. Я позволил, чтобы все тяготы свалились на тебя. Мне стыдно, когда я сейчас говорю об этом.
— Я тоже предполагала, что буду продолжать вести независимый образ жизни, самостоятельно принимать решения, не советуясь с тобой, воспитывать детей так, как я хочу. Я считала, что ты и твои дети должны быстро приспособиться к переменам.
Но я ошиблась.
— Ты была права, — произнес он с раскаянием, и это тронуло Мел.
— Возможно, мы оба были отчасти правы. — Она улыбнулась.
Но Питер не улыбался. Она еще не вернулась.
И он даже не знал, где она.
— Что теперь с нами будет?
— Мы станем немного мудрее.
Он не совсем понял, что она имеет в виду.
— А ты. Мел? Ты собираешься вернуться в Нью-Йорк? — Он услышал, как она судорожно глотнула воздух.
— Ты сошел с ума? — Потом добавила:
— Ты выгоняешь меня?
Он засмеялся:
— Не знаю, помнишь ли ты, что в последний раз, когда мы виделись, сбежала ты. По правде говоря, я даже не знаю, где ты. Мел.
— Я в Сан-Франциско.
— Как ты попала туда? — удивился он.
— Я приехала на машине.
— Но это так далеко. Мел. — Он подумал о ее беременности, но не хотел говорить ей об этом.
— Я останавливалась в Санта-Барбаре и Кармеле.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Со мной все в порядке. Я очень скучаю по тебе.
— Это приятно слышать. — А потом он наконец осмелился спросить. — Когда ты вернешься домой?
— А что? — снова с подозрением спросила она, и он застонал.
— Потому что я хочу, чтобы ты убрала дом я подстригла газон, глупая. Как ты думаешь, почему? Потому что я тоже скучаю по тебе. — А затем у него мелькнула мысль:
— Почему бы тебе не остаться там еще несколько дней, я приеду за тобой.
Лицо Мел вдруг озарилось улыбкой.
— Чудесная мысль, любимый.
Она впервые за долгое время так назвала его, и он просиял.
— Я очень люблю тебя, Мел. И я отвратительно вел себя.
— Вовсе нет. Мы оба были не правы.
Он не мог не согласиться с этим.
— А что ты предполагаешь сделать с домом? Ты по-прежнему хочешь купить другой? — Питер много думал об этом за последние дни, ему не хотелось отказываться от любимого дома, но если это имело для нее такое большое значение, да к тому же в нем действительно было мало места для двойняшек. Девочки, правда, могут поменяться комнатами с Пам, но Питер знал, что дочь возмутится. — Что ты об этом думаешь?
— Я считаю, мы могли бы на некоторое время остаться там и дать всем успокоиться, прежде чем идти на какие-нибудь еще перемены, это касается и миссис Хан.
Питер обрадовался ее словам и подумал, что она права. Сейчас им всем необходимо успокоиться.
— Ты действительно хочешь приехать сюда?
— Да. У меня такое чувство, что мы долгие годы не оставались одни. Мы даже свой медовый месяц провели вместе с детьми.
Мел засмеялась:
— А чья это была идея?
— Ладно моя вина., но давай сейчас устроим себе романтический уик-энд.
— Я постараюсь сделать все, от меня зависящее.
Смотри не сглазь.
Питер позвонил ей на следующий день Он договорился с двумя хирургами из своей бригады подменить его на выходные. Он так настойчиво их упрашивал, что они оба согласились.
— Я приеду через два дня.
— Хорошо. — Ей требовалось это время, чтобы решить для самой себя, делать аборт или нет. — Кстати, как дети?
— Нормально. И они уже поняли, как виноваты перед тобой. — И он тоже. Ему не терпелось увидеть ее. Это напомнило ему те времена, когда она жила в Нью-Йорке, только теперь он знал, чего ему не хватает. И он сказал об этом Мел. — Мне так недостает тебя. Мел, ты даже не представляешь. Для него эта неделя была ужасной. Умерла Ирис Ли, но он не стал говорить об этом Мел. Сейчас у них хватало собственных проблем. Теперь он больше беспокоился о ней, чем о своих пациентах.
А на следующий день она отправилась на длительную прогулку в Мюа-Вудс. Ей на память вновь и вновь приходили собственные слова, сказанные ею Вал…
«Я не знаю, смогла бы я сделать то, на что решилась ты…» Это не было осуждением, как могла тогда подумать Вал. В том, чтобы избавиться от ребенка в ее возрасте, когда она замужем за любимым человеком и у них много денег, было нечто другое. Для подобного шага не было причин и оправданий, и, возможно, Мел никогда не смогла бы себе простить этого.
«Хочу ли я дать жизнь ребенку?» — спрашивала она себя и не находила ответа. Какая отвратительная роскошь распоряжаться жизнью существа, если у тебя просто нет настроения, если ребенок помешает твоей работе, если остальные дети против., ну вот, снова они… эти всемогущие другие ее жизни, муж, дети. что она должна им? А что она должна себе? И внезапно в лесу раздался ее собственный голос:
— Я хочу этого ребенка.
Она была так поражена, что огляделась вокруг, как бы желая увидеть, кто произнес их, но она знала, что сама сказала это. У нее как будто камень свалился с сердца, и она улыбнулась. Мел посмотрела на часы.
Пора было обедать. Ей следовало позаботиться о малыше, если она собирается родить его…
"Я хочу этого ребенка.
Слова прозвучали так решительно и уверенно, что она твердо поверила в это, возвращаясь к своей машине.
Глава 31
Мел с волнением ждала Питера в аэропорту, совсем как год назад. Как будто все началось сначала.
Он третьим вышел из самолета, и она бросилась к нему в объятия. Неделя показалась ей бесконечной.
— О, Мел… — Слезы навернулись ему на глаза, и он не мог произнести ни слова, прижимаясь к ней.
Сейчас его не волновало даже то, что она сделает с ребенком. Он хотел ее и только ее…
— Боже, как я соскучилась по тебе.
Но, когда она оторвалась от него, он увидел, что она выглядит лучше, чем в последние месяцы. Она отдохнула и успокоилась, исчезла даже складка между бровями.
— Ты чудесно выглядишь, Мел.
— Ты тоже. — А затем она взглянула вниз на «молнию» своих брюк, которая теперь еле застегивалась и готова была лопнуть. — Я немного растолстела.
Он не знал, что сказать, и она улыбнулась ему:
— Я решила, что… — Слова неожиданно прозвучали для нее странно. Кто она такая, чтобы решать.
Она когда-то давно сказала ему об этом. Это решает Бог, а не он и не она. — У нас будет ребенок.
— Да? — Ему хотелось удостовериться, что он правильно понял ее.
— Да, — сияя, ответила она.
— Ты уверена?
— Да.
— Ради меня? — Он не хотел, чтобы она сделала это ради него. Она должна сама хотеть, но об этом трудно было даже мечтать, учитывая, что дома ее ждали пятеро детей и работа на студии.
— Ради меня самой, ради тебя, ради нас… ради нас всех… — Она покраснела, и он взял ее за руку. — Но в основном ради меня самой. — Она рассказала ему, что произошло, когда она гуляла в лесу, и у него на глаза снова навернулись слезы.
— О, Мел.
— Я люблю тебя. — Она больше ничего не могла сказать, и они, взявшись за руки, вышли из аэропорта и, как никогда, чудесно провели выходные.
Они выехали из Сан-Франциско в воскресенье днем и, выбрав более короткий маршрут, к десяти вечера добрались до дома. У Мел было ощущение, что она отсутствовала целую вечность. Она с минуту постояла перед входом, но Питер взял ее за руку и повел в дом.
— Пошли, малыш, тебя надо уложить в постель.
Поездка была слишком долгой. — Он обращался с ней, как с венецианским стеклом.
— Думаю, я это переживу.
Но, как только она переступила порог дома, раздался взрыв голосов. Дети услышали, как они подъехали, а Пам выглянула в окно и издала ужасающий вопль.
— Они приехали! — Она первой сбежала по лестнице и обняла Мел.
— С возвращением! — Не «с возвращением домой», но близко к этому. Двойняшки тоже повисли на ней, и Марк, а Мэтью, проснувшийся от всего этого шума, заявил, что сегодня хочет спать вместе с ними.
Когда они наконец очутились в своей комнате почти после часа шума и разговоров, Мел легла в постель и посмотрела на Питера со счастливой улыбкой.
— Какие они все хорошие, правда?
— У них хорошая мама. — Он присел на краешек кровати и взял ее руки в свои. — Мел, я обещаю, что буду стараться облегчить твою жизнь.
А в два часа ночи Питера вызвали в больницу, и Мел увидела его снова в полдень, когда он заехал домой переодеться. Она взяла в свои руки управление домом, сказала миссис Хан, что приготовить на ужин, и Питер с ухмылкой отметил, что экономка не очень-то довольна. Но она не стала жаловаться ему. Питер переоделся и поспешил на работу. Она улыбнулась и махнула ему рукой, когда они на своих машинах разъехались в разные стороны. В тот день Пам отправилась к врачу одна, как делала это на прошлой неделе, пока Мел отсутствовала. Марк предупредил, что вернется домой после ужина, но не очень поздно, потому что у него на следующий день экзамен. Двойняшки собирались недолго поиграть в теннис с друзьями.
Миссис Хан должна была забрать Мэтью из школы, как делала это год назад. А Мел в первый раз, спустя неделю, отправилась на работу. И когда она вошла в студию, даже вид Поля Стивенса не мог испортить ей настроение. Казалось, все шло прекрасно.
Но в шесть сорок пять, после окончания выпуска новостей, к ней в кабинет заглянул режиссер, когда она перед уходом делала кой-какие пометки.
— Привет, Том. Что-нибудь случилось?
Он помедлил, и Мел почувствовала озноб. Неужели они увольняют ее? Разве они могут это сделать?
Неужели Стивенсу удалось одержать победу?
— Мел, я должен поговорить с вами.
Она жестом предложила ему сесть. Она до сих пор не чувствовала себя в этом кабинете как дома.
— Я даже не знаю, как сказать вам это. Мел…
У нее замерло сердце. О боже, ее увольняют. Она была звездой самой большой величины в программе новостей на телестудии в Нью-Йорке, получила четыре приза за документальные фильмы и репортажи, а этот подонок добился, чтобы ее уволили.
— Да? — Она могла бы облегчить ему задачу, но надеялась только, что не расплачется при этом, и сейчас ей хотелось только поскорее добраться до дома, к Питеру. К черту их проклятую работу и паршивую передачу. Она поедет домой, родит ребенка и будет заботиться о детях.
— Я не хочу пугать вас. — Она ничего не понимала. — Но мы получили ряд угроз… — Она побледнела. — Они начали поступать в течение прошлой недели, пока вас не было. И сегодня снова.
— Какие угрозы? — Может быть, этот подонок угрожает, что уйдет с работы? Ну и пусть. Их рейтинг только повысится. Но пока ей не хотелось говорить этого Тому.
— Вам угрожают. Мел.
Она непонимающе посмотрела на него.
— Мне? — Такое как-то было в Нью-Йорке несколько лет назад. Какому-то ненормальному не понравился сделанный ею репортаж, и он несколько месяцев звонил на студию, угрожая задушить ее, но в конце концов ему это надоело. Мел удивилась:
— По крайней мере, кто-то смотрит нашу программу.
— Я говорю серьезно, Мел. У нас и раньше возникали подобные проблемы. Это Калифорния, а не Нью-Йорк. У нас здесь было несколько покушений на жизнь президентов.
Она не могла сдержать улыбку.
— Я" польщена, Том, но вряд ли я отношусь к их числу.
— Мы вас очень ценим.
Она была тронута.
— Благодарю вас, Том.
— И мы наняли вам телохранителей.
— Что вы сделали? О, это смешно… Не думаете же вы на самом деле…
— У вас дети. Мел. Неужели вы хотите рисковать?
Она похолодела от вопроса.
— Нет, не хочу, но…
— Мы не хотели пугать вашего мужа, пока вас не было, но мы считаем, что это серьезно.
— Почему?
— Потому что на прошлой неделе раздался звонок, и мужчина сказал, что в вашем столе заложена бомба. Она была там. Мел. Она взорвалась бы ровно через час, когда вы открыли бы стол, и разорвала бы нас всех на части, если бы вы были здесь.
Ей вдруг стало дурно.
— Полиция считает, что они знают, кто это может быть. Но, пока они это выясняют, мы хотим обеспечить вашу безопасность. Мы очень обрадовались, что вас не было на прошлой неделе.
— Я тоже. — Мел почувствовала, как у нее непроизвольно задергалось левое веко, когда она произнесла это, а подняв глаза, она увидела, как в комнату вошел высокий, сурового вида мужчина. Том тотчас представил его. Это был ее телохранитель, но они наняли и еще двоих. Они хотели, чтобы ее сопровождали повсюду, и даже считали, что они должны дежурить и в ее доме, но оставили это на ее усмотрение.
Все знали, кто ее муж, и в их дом мог прийти любой.
Телохранителя звали Тимоти Френк; когда она вместе с ним выходила из здания, ей казалось, что рядом с ней стена. Ей еще не доводилось встречать такого большого, широкоплечего и крепкого мужчину. Подъехав к дому, она увидела, что Питер уже пришел.
— Привет. — Он оторвал взгляд от бумаг и с улыбкой посмотрел на Мел. Как хорошо, что она снова дома, но ее вид насторожил его.
— Неприятности на работе?
— Можно сказать и так.
— Что случилось?
Тогда она рассказала ему о бомбе, и он, пораженный, уставился на нее.
— О Боже, Мел. Ты не можешь так жить, да и мы тоже.
— И что, по-твоему, я должна сделать?
Ему страшно не хотелось говорить это, но теперь она ждала ребенка, и такое напряжение было вредно для нее. Даже если этого негодяя поймают через пару недель, одно сознание того, что это может повториться, будет давить на нее, да и на него. Он не хотел, чтобы она подвергалась такой опасности. А если его не поймают Он вздрогнул от этой мысли и встал, чтобы закрыть дверь кабинета.
— Я думаю, ты должна уйти с работы.
— Я не могу. — Ее лицо окаменело. — Такое уже как-то было в Нью-Йорке, тогда я не бросила работу.
Я не сделаю этого и сейчас — Какая же еще причина нужна тебе? — закричал он на нее. Казалось, они никогда не смогут жить спокойно. — Что, если кто-нибудь бросит бомбу в этот дом и кто-то из детей будет убит?
Она содрогнулась при этих словах и побледнела.
— Телохранители будут охранять нас круглые сутки.
— И пятерых детей?
— Я не знаю, черт подери… — Она вскочила. — Я перееду в гостиницу, если хочешь. Но я не брошу работу из-за какого-то проклятого лунатика. Я только знаю, что это Поль Стивенс пытается запугать меня, чтобы я ушла.
— Полиция тоже так считает?
Она должна была ответить ему честно.
— Нет, они так не думают. Но они говорят, что знают, кто это.
— Тогда возьми отпуск до тех пор, пока они его не схватят.
— Я не могу, Питер. Я не могу, черт подери!
Я должна выполнять свою работу.
Он подошел и схватил ее за руку:
— Тебя убьют.
— Я уже сталкивалась с подобным. — У нее засверкали глаза. Он не мог заставить ее бросить работу, которая стала частью ее жизни.
— Но ты никогда не подвергала опасности жизнь моего ребенка. Подумай об этом.
— Я больше ни о чем не в состоянии думать.
— Кроме самой себя.
— Иди к черту. — Она вышла из комнаты, хлопнув дверью, и он больше не заговаривал с ней.
Тревоги начались вновь, и дети почувствовали напряженность в доме В тот же вечер она позвонила режиссеру и приняла его предложение относительно телохранителей для себя, своего мужа и детей. Понадобится целая армия для обеспечения их безопасности, но студия была готова пойти на такие расходы. И она сказала об этом Питеру, когда они легли спать.
— Они приступят к работе завтра в шесть утра.
— Это нелепо. И что мне делать? Совершать обход с телохранителем?
— Я не думаю, что дело в тебе. Возможно, он мог бы просто сопровождать тебя от дома до работы и обратно. Проблема касается меня.
— Я это знаю. — Ему было дурно от одной этой мысли. А на следующее утро Мел все объяснила детям. Они слушали с широко открытыми глазами, а она надеялась, что с ними ничего не случится и через несколько дней этого человека поймают. Им просто надо немного потерпеть. Мэт решил, что это превосходно, Марк был смущен тем, что его будет сопровождать телохранитель в колледж, а девочки пришли в ужас. А когда они уехали в школу в сопровождении полицейского, миссис Хан пришла наверх к Мел.
— Миссис Халлум? — Она всегда так произносила их фамилию, и Мел повернулась к ней.
— Да, миссис Хан? — Питер все время называл ее Хильдой, но Мел никогда так не обращалась к ней.
А та никогда не называла ее «миссис Мел», как это делала Ракель в Нью-Йорке.
— Я хотела объявить вам, что в силу сложившихся обстоятельств я ухожу.
Мел посмотрела на нее.
— Неужели? — Питер будет потрясен, а возможно, даже рассердится на нее. Она нарушила порядок в их доме, но в этом была не ее вина. — Я не думаю, что вы подвергаетесь опасности, находясь здесь, и, как я уже объяснила детям утром, мы все время будем под защитой.
— Я никогда не работала в доме, где требовалось присутствие полиции.
— Я в этом уверена, миссис Хан. Но если вы некоторое время сможете сохранять спокойствие… — Мел должна была попытаться ради Питера.
— Нет. — Она решительно покачала головой. — Я не желаю. Я ухожу сейчас же.
— Даже не предупредив нас?
Она отрицательно покачала головой.
— Ничего подобного не происходило здесь, пока была жива жена доктора.
Жена доктора, конечно, была Анна. И тогда Мел не смогла удержаться, чтобы с едва скрытой усмешкой не поиздеваться над ней.
— Представляю, какая, должно быть, здесь была тоска. — Она приняла беспечный вид, а Хильда Хан пришла в ужас. Она даже не подала Мел руку на прощание.
— Прощайте. Я оставила доктору письмо в моей комнате.
— Я прослежу, чтобы оно дошло до него. Вы даже не хотите остаться, чтобы попрощаться с детьми? — Мел это казалось несправедливым, но она знала, что они это переживут.
— Я не хочу оставаться в этом доме ни часа более.
— Прекрасно, — невозмутимо ответила Мел, посмотрела ей вслед и чуть не закричала «ура!», когда закрылась входная дверь. Но Питер вовсе не разделял ее ликования.
— Кто будет вести домашнее хозяйство. Мел?
У тебя на это нет времени.
Она внимательно посмотрела ему в глаза, предполагая прочесть в них обвинение, но там была скорее озабоченность.
— Мы найдем кого-нибудь еще. — Она позвонила Ракели, но та отказалась приехать и настаивала, чтобы Мел побольше заботилась о двойняшках. — А пока я могу сама заняться этим вместе с детьми.
— Великолепно. Кто-то там подкладывает бомбы, а тебе придется заниматься стиркой и уборкой постелей.