Зоя Стил Даниэла

Глава 37

По мере приближения к Нью-Йорку отношения их становились все теснее — и не по ее инициативе. Они вместе обедали, танцевали, целовались и разговаривали. Ей казалось, что она знакома с ним всю жизнь. У них были общие интересы, им нравилось одно и то же, даже страхи у них были одинаковые. Аксель оставляла их наедине и про себя ликовала, наблюдая за ними издали. В последний вечер они стояли на палубе, и Саймон печально смотрел на нее.

— Мне будет очень не хватать тебя, Зоя.

— Мне тебя тоже, — призналась она, — но так будет лучше. — Ей было с ним очень хорошо, но она знала, что этому надо положить конец, хотя она уже точно не помнила почему. Все это имело смысл несколько дней назад, но не теперь. Ей хотелось быть с ним так же, как и ему с ней, но сейчас они возвращались в Нью-Йорк, где каждого ожидала собственная жизнь.

— Зря мы все это затеяли, Саймон, — сказала она, но он молчал и улыбался.

— Я люблю вас, Зоя Юсупова. — Ему нравилось произносить ее русское имя, и он постоянно в шутку называл ее графиней, чего она так не любила, хотя и использовала титул на работе.

— Не говори так, Саймон. Это только все осложняет.

— Я хочу жениться на тебе. — Он произнес это спокойно, без тени колебаний в голосе.

— Это невозможно. — Зоя грустно посмотрела на него.

— Нет, возможно. Приедешь домой и скажешь детям, что мы любим друг друга.

— Это безумие. Мы же только познакомились. — Она даже не допускала близости между ними. Она все еще боялась его и была слишком сильно привязана к покойному мужу.

— Хорошо. Тогда давай подождем неделю.

Она засмеялась, и он снова поцеловал ее.

— Ты выйдешь за меня замуж?

— Нет.

— Почему?

— Потому что ты сумасшедший, — засмеялась она между поцелуями. — Буйнопомешанный.

И я впрямь сойду с ума, если ты не выйдешь за меня. Ты когда-нибудь видела сумасшедшего русского еврея, неистовствующего на английском корабле?

Это же может вызвать международный скандал! Подумай о людях, чье спокойствие ты нарушишь… Считаю, что тебе лучше сказать «да»… — Он снова поцеловал ее.

— Саймон, пожалуйста… будь благоразумным… Ты можешь возненавидеть меня, когда встретишь в Нью-Йорке.

— Об этом ты узнаешь завтра же вечером. А если не возненавижу — то выйдешь за меня замуж?

— Нет. — Иногда с ним было невозможно говорить серьезно, а порой казалось, что он способен заглянуть ей прямо в душу.

Он крепко сжал ее ладони в своих и посмотрел ей прямо в глаза.

— Я никогда в жизни не предлагал еще женщине выйти за меня замуж. Я люблю тебя. Я серьезный человек. У меня свой бизнес. Моя родня считает меня очень умным. Я умоляю тебя, Зоя… пожалуйста, дорогая… пожалуйста, стань моей женой.

— О, Саймон, не могу. — Она печально посмотрела на него. — Что подумают мои дети? Они полностью зависят от меня, они не готовы к тому, что кто-то войдет в их жизнь, да и я тоже. Я слишком долго была одна.

— Вот именно, — тихо сказал он. — Слишком долго.

Но так не должно быть вечно. Ты подумаешь?

Она заколебалась, но потом под его взглядом смешалась.

— Хорош?, подумаю… но вряд ли это что-то изменит…

На сегодняшний день его устраивал даже такой ответ; они просидели на палубе, разговаривая в течение нескольких часов, а на следующее утро, ровно в семь, он постучал в дверь ее каюты.

— Выходи, посмотри на статую Свободы.

— Так рано? — Она была еще в ночной рубашке, волосы были заплетены в длинную косу. — Который час?

Он улыбнулся, увидев ночную рубашку и косу.

— Пора вставать, соня. Переоденешься потом. Только накинь пальто и обуйся.

Она накинула норковую шубку, которую Аксель подарила ей несколько лет назад, и, засмеявшись, надела на босу ногу туфли на высоких каблуках и поднялась вслед за ним на палубу в своем нелепом наряде.

— Если бы кто-нибудь из моих клиенток увидел меня сейчас, они бы больше никогда не доверились моему мнению.

— И слава богу. Может быть, тогда Аксель уволила бы тебя и я бы смог спасти тебя от этой ужасной судьбы. — Корабль приближался. Впереди вырастала статуя Свободы. — Красиво, не правда ли?

— Да.

Зоя радостно кивнула. Она отдала дань прошлому и теперь снова смотрела в будущее. Все здесь казалось ей новым и оживленным, и, глядя вокруг, она снова почувствовала вкус к жизни. Он повернулся и обнял ее, крепко прижимая к себе, а затем Зоя поспешила вниз, чтобы переодеться и уложить чемоданы. Она увидела его снова только у трапа. Он предложил подвезти их, но им пришлось отказаться, так как их уже ждала машина Аксель. Они вместе спустились по трапу, он помог донести их вещи, и тут Зоя вдруг вскрикнула и устремилась вперед. Николай, такой красивый и юный, встречал ее на причале, пробираясь сквозь толпу. Она побежала ему навстречу, стала звать и наконец заключила сына в свои объятия. Он пришел один, проводив Сашу в школу, и сразу было видно, как она его любит. Саймон с завистью смотрел на них, а затем подошел к Зое, пожал ей руку и улыбнулся мальчику. Ему бы хотелось иметь именно такого сына, особенно когда он увидел, как тот похож на Зою.

— Здравствуй, я Саймон Хирш, — представился он, когда мальчик взглянул на него. — А ты, вероятно, Николай. — Ники смущенно улыбнулся, а потом засмеялся.

— Откуда вы знаете?

— Твоя мама все время говорила о тебе.

— Я тоже всем рассказываю о ней. — Он вновь обнял мать, и Зоя сказала ему, что он вырос. Ему было почти пятнадцать лет, и он уже был такого роста, как Клейтон. — Ты хорошо провела время? — спросил он, когда они ждали багаж.

— Да. Но я очень скучала без вас.

Потом она что-то сказала ему по-русски, и он засмеялся, но и Саймон тоже засмеялся, и Зоя подумала, что он тоже ее понял.

— Это нечестно, — улыбнулся Хирш.

Зоя сказала сыну, что у него отросли волосы и выглядит он как красивая большая лохматая собака.

— Вы говорите по-русски, сэр? — поинтересовался Николай.

— Немного. Мои родители из Владивостока. Моя мама часто говорила такие же слова по-русски, она и сейчас иногда говорит их.

Они все засмеялись.

Когда проверка багажа закончилась и Зоя с Аксель отъехали, Саймон еще долго махал им рукой.

— Кто это был? — спросил Николай у матери, — Друг Аксель. Он оказался с нами на одном корабле.

— Мне кажется, он хороший человек, — довольно равнодушно произнес Николай.

— Да, — сказала Зоя и перевела разговор на другую тему, спросив, как Саша.

— Несносна, как всегда. Теперь она хочет собаку.

Точнее, овчарку. Говорит, что теперь это «предмет всеобщего увлечения» и не отстанет от тебя, пока не получит собаку. Терпеть не могу овчарок. Если уж покупать собаку, то лучше мопса или боксера.

— Кто сказал, что мы собираемся заводить собаку?

— Саша. Она ведь всегда получает все, что хочет.

Аксель улыбнулась. Они перешли с русского на французский, чтобы Аксель понимала, о чем идет речь.

— Ты преувеличиваешь.

— А разве нет? — с усмешкой переспросил Николай.

— Не всегда. — Зоя покраснела. Николай был прав, Саша росла чрезмерно строптивым ребенком, иногда легче было уступить ей, чтобы не ссориться. — А вообще, как она себя вела? — Зоя знала, что он каждый день заходил навестить сестру, хотя жил у друга.

Николай вздохнул в ответ.

— Вчера у нее была истерика: я не разрешил ей пойти с подругой в кино. Но она еще не сделала уроки, и потом уже поздно было. Можешь быть спокойна: она пожалуется тебе, как только ты переступишь порог.

— Ну, вот и приехали, — улыбнулась Аксель, и Зоя засмеялась. Она очень скучала без детей. А теперь ей будет не хватать Саймона; он был так ласков, предупредителен с Николаем.

— У вас симпатичный друг, — вежливо сказала она Аксель, когда они подъехали к дому.

— Я тоже так думаю. — Она выразительно взглянула на Зою, когда мальчик вышел из машины; в душе она надеялась, что здесь, в Нью-Йорке, они с Саймоном еще встретятся.

Вскоре после Зоиного возвращения ей доставили огромный букет роз. На карточке значилось: «Не забывай, люблю. С.». Зоя густо покраснела, пряча карточку в стол, и снова повернулась к дочери, которая, как и предупредил ее сын, жаловалась на брата.

— Помилуй, я только что вернулась домой, дай мне опомниться!

— Мы можем купить собаку?

Николай был прав. Требования лились бесконечным потоком целых два часа, хотя девочке определенно понравилось новое красное платье. А Николай был в восторге от часов, от одежды и новых книг. Он обнял мать за шею и нежно поцеловал в щеку.

— Добро пожаловать домой, мама.

— Я люблю тебя, дорогой… и тебя тоже. — Она заключила в объятия и Сашу.

— Так как насчет собаки? — не унималась та.

— Посмотрим, Саша, посмотрим…

Но тут, к счастью, зазвонил телефон. Звонил Саймон. Зоя поблагодарила его за розы и со смехом стала рассказывать, как Николай и Саша спорили из-за мифической овчарки.

— Ты уже скучаешь без меня?

— Очень. Кажется, мне очень скоро понадобится судья.

— Прекрасно. Выставляю свою кандидатуру на этот пост. Как насчет ужина завтра вечером?

— А как насчет собаки? — засмеялась она, и он растерялся, услышав возбужденные голоса на другом конце провода.

— Ты хочешь съесть на ужин собаку?

— Прекрасная мысль, — снова засмеялась она и вдруг поняла, что ей его не хватает гораздо больше, чем она могла предположить.

— Я заеду за тобой в восемь вечера.

Но тут Зоя вдруг забеспокоилась. Что скажут дети?

Что подумает Николай? Она хотела перезвонить Саймону, сказать, что передумала, но, даже когда дети легли спать, она не смогла заставить себя сделать это.

На следующий вечер он явился за ней ровно в восемь часов и громко позвонил в дверь. Квартира была небольшой, но хорошо обставленной и уютной. Вещей было немного. Однако все было подобрано со вкусом. Стоя в дверях, Саймон казался еще выше. Когда она его впустила, то заметила, что Саша бесцеремонно уставилась на вошедшего.

— Кто это? — Саша действительно не умеет себя вести. Николай был прав.

— Это мистер Хирш. Разрешите представить вам мою дочь Александру.

— Здравствуй. — Он с поклоном пожал ей руку, и в этот момент появился Николай.

— О, привет! Как поживаете? — Мальчик искренне улыбнулся ему и увел Сашу, по пути отчитывая сестру за невоспитанность. Зоя улыбнулась, закрывая за собой дверь, и вызвала лифт. Ее поразил Сашин взгляд.

Девочка как будто поняла, зачем он пришел, но Саймон сказал Зое, что для него такой прием не является неожиданностью, он был готов к нему, поэтому она может не волноваться.

Он повез ее ужинать в ресторан «21», и они просидели там несколько часов — как прежде, на корабле.

Домой они возвращались пешком, и на прощание он поцеловал ее.

— Я не могу не видеться с тобой. Сегодня весь день я ждал свидания с тобой, как ребенок — Рождества.

Почему бы нам не пойти куда-нибудь вместе с детьми завтра днем?

На следующий день было воскресенье, выходной, и ей это предложение понравилось, однако она беспокоилась, что скажут дети и прежде всего непоседа Саша.

— Что подумают дети?

— Они подумают, что у них появился новый друг.

Разве это так плохо?

— А вдруг они снова нагрубят тебе?

— Я переживу это. Зоя, мне кажется, ты не понимаешь. Это ведь как раз то, чего я хочу. Я именно это имел в виду, когда говорил с тобой на корабле. Я люблю тебя.

— Откуда ты знаешь? Откуда такая уверенность? — Она все еще боялась собственных чувств к нему, но ей тоже весь день не хватало его и сейчас ужасно не хотелось расставаться с ним — даже до завтра. Просто поразительно! Как такое могло с ней случиться? После стольких-то лет? Она знала, что тоже любит его. Но она до сих пор не знала, как ей быть. Ей все еще хотелось убежать, однако теперь она уже не была уверена, что сможет это сделать.

— От счастья не убежишь, любимая. — Он снова поцеловал ее. — Я заеду за вами в полдень.

— Ты очень смелый человек.

Он радостно улыбнулся ей.

— Но не такой смелый, как ты, любимая. До завтра.

Может, съездим куда-нибудь.

— Детям это понравится.

И на следующее утро, когда он приехал, несмотря на все Сашины отговорки, что ей, дескать, хочется поиграть в куклы, они поехали на Лонг-Айленд и остались очень довольны. Николай чуть не лишился чувств, увидев машину Саймона — новенький «Кадиллак» необычного темно-зеленого цвета с белыми колесами и всевозможными ручками и кнопками внутри.

Он никогда не видел ничего подобного, и Саймон предложил ему сесть рядом с ним на переднем сиденье.

— Хочешь сесть за руль, приятель?

Саймон свернул в переулок и действительно передал Николаю руль. Мальчику казалось, что он на небесах, в раю, и, сидя с Сашей на заднем сиденье, Зоя не сводила с него глаз. Саймон прав: мальчику в жизни нужен мужчина. Он нуждался в друге. В тот день даже Саша вела себя лучше, чем всегда: на обратном пути она беспардонно кокетничала с Саймоном. Они пообедали в уютном маленьком ресторане. Они ели устриц и креветок, а на десерт им подали мороженое.

— Ну как, графиня Юсупова, — пошутил он, когда дети легли спать, а они уединились в гостиной, — сдал я экзамен или провалился?

— Еще как сдал! Николай никогда в жизни не был так счастлив, и, мне кажется, Саша влюбилась в тебя по уши.

— А ее мама? — Он серьезно посмотрел ей прямо в глаза, а когда она попробовала отвернуться, он медленно повернул ее голову к себе. — Скажи, Зоя, ты… ты станешь моей женой?

Ей казалось, что сердце у нее остановилось, и она прошептала, протягивая к нему руку:

— Да… да, Саймон, я буду твоей женой.

В этот момент вид у него был такой, словно он сейчас потеряет сознание, и Зоя подумала, не сошла ли она с ума. Это было безумие, она едва знала этого человека, но уже поняла, что не сможет жить без него.

— Это правда? — тихо спросил он, обнимая ее, не решаясь поверить собственным ушам, а она смотрела на него с испуганной улыбкой.

— Да, Саймон, это правда.

Глава 38

Аксель была потрясена, когда на следующий день на работе Зоя сказала ей, что собирается замуж. Она надеялась, что из знакомства с Хиршем что-нибудь получится, но никак не могла предположить, что это может произойти так быстро.

— А как дети? — спросила она, глядя на Зою, которая до сих пор поражалась самой себе: что же она сделала, на что согласилась. К тому же Зоя сама еще не была готова к замужеству. Саймон понимал, что после стольких лет одиночества ей потребуется время, чтобы свыкнуться с этой мыслью, и он готов был предоставить ей столько времени, сколько понадобится, — разумеется, в пределах допустимого.

— Мы еще не сказали им. Но, кажется, он им понравился. — Она рассказала Аксель о поездке на Лонг-Айленд. Это был действительно головокружительный роман. Они знали друг друга всего несколько недель, но Зоя уже поняла, что он хороший человек, а главное, что она любит его.

В тот же день Саймон заехал в салон и привез цветы Зое и Аксель. Пожилая женщина была тронута тем, что он подумал и о ней, он же, в свою очередь, поблагодарил ее за то, что она способствовала их роману.

— Не забирайте ее у меня слишком быстро, мистер Хирш. — Она уже боялась в душе расстаться с Зоей, но оба они заверили ее, что теперь они не будут спешить. Он еще должен познакомить ее со своими родителями, предстояло и кое-что еще более важное. Он знал, что следующие выходные дети будут гостить у друзей, и без предупреждения в субботу утром появился у Зои. Он принес огромный букет белой сирени, а на лице у него играла загадочная улыбка, которую Зоя словно бы не заметила.

— Кажется, вы очень довольны собой, мистер Хирш.

— А почему бы и нет? Я обручен с очень красивой, изумительной женщиной. — Он поцеловал Зою, после чего она понесла сирень на кухню, где поставила ее в тяжелую резную хрустальную вазу. Эту вазу Зоя купила потому, что она напоминала ей вазу во дворце на Фонтанке, в которую мать ставила цветы из сада.

— Они прекрасны, не правда ли? — Она отступила на шаг, чтобы полюбоваться цветами, — и оказалась в объятиях Саймона, который осторожно повернул ее к себе и поцеловал.

— Не столь прекрасны, как ты. — На мгновение она молча прижалась к нему, наслаждаясь его нежностью и теплотой. Поглаживая ей волосы, он посмотрел на нее и прошептал:

— Давай поедем куда-нибудь. Сегодня такой прекрасный день. — Он знал, что сегодня ей не надо торопиться домой к детям.

— Прекрасная мысль.

Она радостно улыбнулась.

Саймой вернулся в гостиную, а Зоя пошла переодеваться в белые брюки и белый кашемировый свитер.