Игра титанов Казаков Дмитрий

– Вон там дом, – сказал Синий Ветер, ткнув пальцем в ту сторону, где виднелись стоящие кучкой строения, похожие на каменные грибы.

Расстояние до них было определить трудно, как и размеры.

Спуск оказался немногим легче, чем подъем. Олен едва не сломал ногу, угодив ступней в трещину, Хельга потянула лодыжку, а Рыжий получил по голове свалившимся камнем. Пока шагали вниз, каменные дома исчезли из виду, затем появились снова. Стали видны пристроенные к ним загоны, и сделалось понятно, насколько высоки сложенные из серых валунов стены.

Горцы строили настоящие башни, не меньше чем в шесть-семь этажей, и непонятно как ухитрялись делать так, чтобы вверху они были куда шире, чем внизу. Так и возникало заметное издалека сходство с грибами. Между домами бродили мужчины и женщины, над крышами поднимались дымки.

– Ой, а это что? – ткнул рукой Юрьян в сторону круга из белых валунов, расположенного за околицей поселка.

В его центре стоял еще один камень – грубо вытесанное изображение сидящего мужчины.

– А ты не догадываешься? – вопросом ответил Харальд. – Святилище. Вон и хозяин виден…

Спустились в небольшую долину, где прыгала и пенилась между камней речушка. А поднявшись по другому ее склону, оказались на окраине, перед одним из домов-башен. Из него выглянула крошечная женщина и, увидев чужаков, вскрикнула и пропала из виду.

– Гости у нас бывают не часто, – сообщил Синий Ветер.

Вступили в деревню, стал ощутим запах навоза и козьего молока. Появились собаки, необычно спокойные и молчаливые. Чужаки подверглись изучению издалека, после чего псы образовали что-то вроде эскорта. Побежали по бокам и сзади, но в почтительном отдалении.

Встречные женщины торопливо отступали, прятали лица, мужчины смотрели хмуро, хотя и без враждебности. Все они были маленькими, Олену до середины груди, торчали жесткие и густые волосы.

– Куда мы идем? – полюбопытствовал Харальд.

– В святилище, – не стал запираться Синий Ветер. – Чего зря время терять? Хвост Барса уже знает о вашем появлении… Это шаман наш.

Прошли между двумя самыми большими домами, и собаки остановились, точно налетели на невидимую стену. Стали видны белые камни святилища и каменный гигант между ними.

В высоту он достигал двадцати локтей, могучие ручищи сжимали два копья, на голове красовалась корона, зубцы которой были странно оплывшие. Иной одеждой бог не мог похвастаться, зато сала на его боках имелось больше, чем в свином стаде. Складки теснились, набегали одна на другую, точно волны.

– Красавец, – одобрил Харальд.

– Это верно, – хохотнул Синий Ветер.

Когда вступили в круг валунов, стало ясно, что возле статуи горит костер, а около него сидит крошечный старичок в накидке, расшитой сотнями орлиных перьев – белых и серых. Услышав шаги, он подскочил, словно его ткнули в задницу, затряс погремушкой из двух черепашьих панцирей.

– Ага, явились? – Голос у пожилого арот оказался визгливым и противным, зато лицо – очень добрым.

Шевелюра у него была белой, точно снега с горных вершин, глаза – зелеными, как у Харальда. В руках помимо погремушки имелся жезл из берцовой кости с приделанным к нему пуком рыжих волос.

– Так медленно шли, – развел руками Синий Ветер. – Сам понимаешь, Хвост, чужаки. Они быстро не могут…

– Понимаю. Ладно, иди отсюда, – проворчал шаман. – А вы, гостюшки дорогие, – здесь он улыбнулся довольно зловеще, – подходите ближе…

Синий Ветер развернулся и, кивнув чужакам, неспешно удалился. Олен проводил его взглядом и обнаружил, что за пределом круга из камней собрались обитатели селения – мужчины, женщины, дети.

На лицах читалось нетерпение.

– И подойдем, – сказал Харальд. – Что, будешь показывать нас Блистающему Господину?

– А как же. – Хвост Барса встряхнул погремушкой. – А ты знаешь наш язык? Это странно, ведь ты не кивагор и не вилакин… Ладно, на все воля Правителя Высот. Посмотрим, что скажет он.

Шаман повернулся к статуе и заклекотал, подражая хищной птице. Причем сделал это настолько похоже, что Хельга глянула вверх, а Рыжий прижался к земле. Олену даже показалось, что сейчас громадный орел, раскинув крылья и открыв клюв, упадет сверху, подобно буре.

Хвост Барса махнул жезлом из берцовой кости, пук волос на конце жезла засверкал и встал дыбом. Покачал погремушкой, и ее голос прозвучал, точно гром. Издалека ответило могучее эхо.

Сияние перекинулось с жезла на изваяние, потекло по каменным бокам. Что-то глухо заворочалось под землей, белые валуны из круга качнулись, будто вознамерились пуститься в пляс.

– Ответь нам! – проорал шаман, подняв лицо к небесам.

Все стихло, и статуя открыла глаза, прозрачные, точно горный хрусталь, и полные белого огня. Корона побелела, по ней забегали отблески, и стало понятно, что сделана она из облаков.

– О владыка! – Хвост Барса и не подумал опуститься на колени или еще как-то выразить свое благоговение. – Тут явились к нам какие-то чужаки виду непонятного! Скажи, что нам с ними делать? Убить сразу? Отправить восвояси? Или позволить пройти через наши горы?

Олен подумал, что его больше устраивает последний вариант.

Бог завращал глазами, на круглой губастой физиономии появилось изумленное выражение. Взгляд Блистающего Господина мазнул по Рыжему, благополучно прошел мимо Рендалла и Юрьяна, оставил без внимания сосредоточенную лиафри и спокойного уттарна, после чего остановился на Харальде.

Титан, чьим владением являлся Сверкающий хребет, видел только его, да еще оцилана. Остальных, что находились под защитой Плетения Тьмы, для его зрения не существовало.

– Что скажешь, владыка? – Шаман кровожадно оскалился и вновь затряс погремушкой.

Статуя шевельнулась с чудовищным скрежетом. Поднялась каменная ручища, с нее посыпалась пыль. Копье, на которое можно было запросто нанизать слона, указало прямо на Харальда.

– Рррыыггрррр! – выплюнули пухлые губы титана, и изваяние мгновенно потеряло признаки жизни. Снова окаменело, но уже в новой позе, с вытянутой конечностью.

– И что это значило? – озадаченно поинтересовался Юрьян.

– Сейчас этот дяденька нам объяснит, – ответил Харальд, – но на всякий случай лучше приготовить оружие.

– Спасибо, владыка! – крикнул Хвост Барса и повернулся. На физиономии его появилась ехидная ухмылка. – Что, струхнули? А зря. Держащий Небо повелел оказать вам всякую помощь и побыстрее выпроводить. В смысле, не обратно, а туда, куда сами захотите. Что, довольны?

– Еще как, – кивнул Харальд и на языке сиаи добавил: – Савалко узнал меня. В дни его молодости нам доводилось сталкиваться, и вряд ли у него остались об этом приятные воспоминания.

– Ладно бормотать не по-нашему. – Шаман подошел ближе. – Раз уж вы гости, то сегодня закатим в вашу честь пир. А завтра с утра получите белые шапки, проводника и пойдете отсюда очень быстро…

Народ арот, похоже, и в самом деле более всего ценил честность.

– Эй, сегодня пируем! – завопил Хвост Барса, повернувшись к столпившимся у границы круга из камней сородичам. – Режьте баранов, тащите чачу! И гостевой дом готовьте!

В толпе наметилось движение, арот начали торопливо расходиться. Даже собаки поспешили куда-то.

– Идем-идем! – Шаман схватил Харальда за рукав и просто потащил за собой.

Прошли обратно через половину поселка. Остановились у одного из домов-башен, маленького по сравнению с соседними. Скрипнула дверь из толстенных досок, пахнуло немного душноватым теплом, запахом соломы и лежалой золы. Олен переступил порог и почувствовал себя внутри перевернутого колодца.

Бугристые стены уходили вверх на десяток локтей, дальше виднелся дощатый настил. К прорезанному в нем квадратному люку вела крутая лестница, свет проникал через пробитые безо всякого порядка окошки.

– Обычно на первом этаже держат скотину, – сообщил Хвост Барса. – А здесь он просто нежилой. Лезем дальше.

Лестница скрипела и качалась, хотя выглядела достаточно крепкой.

Второй этаж был чуть же первого, и здесь имелись лежаки, широкие и длинные, никак не по мерке арот. На каждом лежала груда одеял из овечьей шерсти, пара подушек, у стены стоял здоровенный горшок. Окон тут было меньше, и новая лестница вела выше, на третий этаж.

– Вот тут и размещайтесь. Места вам хватит, – сказал шаман. – Если чего приспичит – вот посудина. Снесите ее вниз, и все дела. Отдыхайте пока, а скоро мы вас позовем на пир. Ух и повеселимся!

И он утопал вниз.

– Никаких признаков очага, – заметил Юрьян. – Как они тут не мерзнут, разорви меня крабы?

– Холодом их не напугаешь, – кивнул Харальд. – Печки у них есть, но только в обычных домах. Зимой все равно гостей не бывает, все снегом завалено. Вы как, готовы к пиру?

– Я бы поспала, – призналась Хельга, усаживаясь на один из лежаков.

Олен подумал, что для гудящих ног и ноющей спины куда лучше простой отдых, а не веселье.

– Похоже, не удастся, – проговорил скальд печально. – Я слышал о нравах арот. Уж если взялись пировать, то не успокоятся, пока все наземь не попадают. И гостей до безумия не напоят.

– А что такое чача? – спросил Рик.

– Есть хоть что-то, чего ты не знаешь, – улыбнулся Харальд. – Такой напиток. Из чего его гонят, даже говорить не буду. Но бьет он по голове сильнее осадного тарана. Жутчайшая вещь.

Олен вздохнул и отправился к лежаку, который облюбовал Рыжий.

Пришли за ними примерно спустя час, когда за окнами стало темнеть. Снизу послышались голоса, в отверстие люка пролезло алое свечение факелов, затопали по лестнице сапоги.

– Эй, вы тут? – заглянул в помещение Хвост Барса. – Собирайтесь. Бараны зарезаны, чача налита, певцы готовы.

И на лице шамана появилась озорная ухмылка.

Олен встал с лежака первым, начали подниматься остальные. Хельга вздохнула тяжело, словно ей предстояла унылая работа, зато привычный к пирам Юрьян оживился. На лестнице, помимо Хвоста Барса, обнаружилось с дюжину молодых арот в красивых, вышитых бисером накидках и высоких шапках. Под такой почетной стражей выбрались на улицу, в сгустившуюся тьму.

– Костры! – воскликнул скальд, увидев зарево между двумя самыми большими домами. – И мясом пахнет!

Жареной бараниной и в самом деле разило здорово, словно гостеприимные хозяева пустили на убой все стада.

Прошли между домами, стали видны костры, суетящиеся около них мужчины и женщины. На земле стояли огромные кувшины и плоские чашки. Вращались вертела, с насаженных на них огромных кусков мяса капал жир.

– Вот наши гости! – завопил шаман так пронзительно, что у Олена засвербело в ушах.

Арот отозвались дружным гулом. Сидящие тесным кружком певцы в меховых плащах ударили по струнам гуслей. Где-то за границей освещенного пространства завыли собаки.

Гостей усадили на почетные места рядом со старейшинами, поднесли чаши с чачей. Но первую порцию резко пахнущей мутной жидкости пришлось вылить наземь – для Савалко, Блистающего Господина. Вторую Олен по примеру хозяев попытался выпить залпом. И чуть не задохнулся, когда чача обожгла горло. Торопливо схватил с блюда кусок мяса.

Оно оказалось не лучше выпивки – жестким и горелым.

– Ну что, нравится? – с улыбкой спросил сидящий рядом Харальд.

– Еще как, – уныло отозвался Рендалл. – С ужасом представляю, что будет дальше.

Пришлось пить вторую, а после третьей Олен обнаружил, что чача не столь мерзка на вкус, а мясо стало чуть более мягким. Физиономии арот сделались симпатичными, и вечерняя прохлада отступила. Еще после пары тостов хозяева начали петь. Зазвенели гусли, зазвучали на удивление сильные голоса крохотных обитателей гор.

– О чем песня? – спросила Хельга, подвинувшись чуть ближе к Рендаллу.

Он прислушался.

Отдельные слова были понятны, а вот общий смысл угадывался с трудом. Мешало обилие длинных отступлений чуть ли не к временам Падения Небес и всяких ритуальных возгласов.

– О крови… мести… чести – сказал Олен, – о давней вражде между их селением и соседним. – О том, что… Нет, больше не надо!

Наливавший чачу молодой арот воззрился на него с изумлением.

– А, ладно, – Рендалл махнул рукой. – О чем это я?

Мысли странным образом путались, и все сильнее хотелось спать.

– Эх, дайте я! – вскочил Юрьян, когда невероятно длинная песня арот закончилась. – Можно? Я знаю не хуже!

Харальд перевел его просьбу, не забыв упомянуть, что сиаи – скальд, чья слава гремит по всему Холодному материку. На мгновение воцарилась тишина, а затем арот громогласными воплями выразили одобрение.

– Давай, чужак, – сказал Хвост Барса. – Если песня будет плоха, мы просто убьем тебя. Ха-ха.

Шаман, судя по всему, пошутил.

Юрьян улыбнулся, прокашлялся и, раскинув руки, запел:

Шустрый сообщал о подвигах кого-то из знаменитых пиратов своей холодной родины. Не понимавшие ни единого слова арот слушали его затаив дыхание, и глаза их азартно горели.

Скальд закончил сагу описанием доблестной смерти героя, павшего в бою с сонмом врагов. Стоило ему замолкнуть, обитатели горной деревни заорали, точно бешеные, и повскакали на ноги.

– Ура! – закричал Хвост Барса вместе с остальными. – Отличная песня! За нее надо выпить! Наливай!

Олен вздохнул и протянул чашу.

Дальнейшие события запомнил смутно – тосты и песни, Юрьян в обнимку с шаманом, вкус чачи и жареного мяса…

А потом проснулся на лежаке в гостевом доме. Голова не болела, но казалась тяжелой, как ведро с водой. Рядом, посапывая и спрятав нос под хвост, дрых Рыжий.

– О-о-о, – простонали неподалеку, и Рендалл узнал голос Юрьяна, – и что же мне так худо?

– Дай угадаю? – Харальд тоже не спал. – Ты под конец пира пил чачу прямо из кувшина.

– Да? – Скальд был искренне удивлен собственным поведением.

– Да, – подтвердила Хельга. – Пора вставать. А то скоро Хвост явится.

Едва успели подняться и умыться в большом тазу с ледяной водой, пришел шаман.

– Очухались? – спросил он, осмотрев гостей красными опухшими глазками. – Тогда за мной, шапки получать.

Вышли из дома, под лучи только что взошедшего солнца. Олен поежился от утреннего холодка, поморщился, когда их провели мимо места вчерашнего пиршества – кострища, груды костей, кислый запах чачи.

Около святилища стоял молодой арот с мешком за плечами и вторым, много бльшим, у ног.

– Это Большой Суслик, – сказал Хвост Барса, – он будет вашим проводником. А тут – шапки.

Он залез в большой мешок и вытащил нечто круглое, мохнатое, искрящееся на солнце.

– Такое видно издалека даже в сумерках. – Шаман вручил шапку Харальду и полез за следующей.

Олен получил головной убор последним. Надел, ощутил его мягкость и теплоту.

– Ну вот, теперь все. Удачной дороги. – Хвост Барса улыбнулся. – Окажетесь в наших краях – заходите. Может быть, тогда вы лишитесь благоволения Правителя Высот и мы развлечемся кровавой жертвой? Ха-ха.

– И тебе всего хорошего, – ответил Харальд.

Шаман проводил гостей до окраины селения. Потянулась тропа, торная, с мостиками из камней через мелкие речушки и выбитыми в скалах ступеньками на крутых подъемах.

– Настоящая дорога! – удивленно воскликнул Юрьян, обнаружив на краю пропасти оградку. – Не думал, что тут могут быть такие!

– О чужаках и чужих землях мы часто думаем хуже, чем они есть на самом деле, – изрек Харальд.

Шагали до самого вечера, а на ночь остановились на опушке маленькой рощи. Большой Суслик вытащил хрингист и принялся за жертвоприношение Сверкающему Господину. Остальным пришлось волей-неволей к нему присоединиться.

Ночь прошла спокойно, а утром отправились дальше. Дорога по ровному сменилась подъемом, и вскоре проводник остановился.

– Дальше мне пути нет, – сказал он. – Только вам. Но сбиться тут сложно. Вы идите прямо, и вас довольно скоро заметят.

– Главное, чтобы заметили шапки, – буркнул Юрьян.

– Ито верно, – кивнул Рик, на котором головной убор из белой шерсти смотрелся чудно.

Прошли около мили, когда впереди донесся резкий крик. Ему ответил второй, прозвучавший справа и мало похожий на эхо. Рыжий оживился, задвигался хвост, повернулись уши.

– Вот и хозяева, – заметил Олен. – Интересно, они опять свалятся сверху?

Но на этот раз арот предпочли куда менее красочный способ появления – просто встретили гостей за поворотом тропы. Оказалось их четверо, и они ничем не отличались от Хвоста Барса и его сородичей – лохматые и маленькие, в одежде из мехов и высоких сапогах.

– Мир вам, чужеземцы, – заговорил самый высокий и мощный, с орлиными перьями в шевелюре. – Не откажитесь от нашего гостеприимства. Мое имя – Пятый Осколок, и мой род ожидает вас…

Олен вздохнул, предвкушая кувшины с чачей, горелое мясо и громкие песни.

Солнце висело высоко над Хирроном, изливая на столицу Южного принципата кивагор волны жара. Даже порт, всегда полный шума и жизни, застыл в оцепенении, пережидая самое знойное время. Мелкие волны лениво бились о борта галеонов, двое нищих сидели в тени с кувшином дешевого вина.

Когда с ведущей к порту улицы донесся топот и лязг, один из попрошаек, носивший прозвище Ушастый, от неожиданности икнул.

– Кого там несет? – недовольно спросил второй, почесывая блестевшую лысину.

– Безумцев, – уверенно ответил Ушастый, у которого вместо ушей имелись короткие обрубки.

В молодости Ушастый побывал в руках палача, но успел забыть – за что именно.

– Это верно, – кивнул второй, откликавшийся на имя Торх Рыба. – Умные существа в такое время отдыхают… Давай вино, не жмись…

Ушастый передал приятелю кувшин. Рыба с кряхтеньем вскинул его, темно-багровая мутная жидкость полилась ему в горло. Заходил кадык на жилистом тощем горле.

– О, смотри, какие безумцы… – сказал Ушастый. – Очень важные. Ха-ха. Слуги самой Владычицы…

С улицы показалось около дюжины воинов в золоченых панцирях и похожих на раковины шлемах. Засверкали щиты и наконечники копий, закачались черные накидки, какие носит храмовая стража.

– Они и есть, – скривился Торх Рыба, сдерживая отрыжку. – Куда собрались? Кальмаров ловить?

В окружении стражников вышагивали жрецы, толстые и важные, в серых рубищах и остроконечных шапках. В руках держали короткие жезлы, на лицах темнели ритуальные татуировки.

– Это вряд ли, – заметил Ушастый. – Их… раз… два… шестеро. И это из пятнадцати. Нет, такую толпу за кальмарами не пошлют. Наверняка затевается что-то серьезное. Смотри, и стражников сколько.

Шестерых служителей Варо-Вак сопровождало не менее полусотни воинов, и все они были с дорожными мешками.

– Да уж. – Торх Рыба опять взялся за кувшин. – Сейчас поглядим, на какой корабль они взойдут. Их-то собственных ни одного в гавани нет… – Раздалось длинное «буль-буль-буль». – Наверняка они наняли кого-то.

Храм имел собственный небольшой флот – несколько галеонов, десяток кораблей поменьше. Но они не стояли все время на одном месте, постоянно были при деле.

Ушастый пожал тощими плечами:

– А кого? Такая орава только на большое судно влезет. Вон, смотри, там стоит «Слава Хиррона» Эрвеля Мошны, а рядом – «Мечта рассвета» Тихого Ныни. Либо тот, либо другой. Не поплывут же слуги богини на старом корыте?

– Не поплывут. – Торх Рыба даже привстал. – Хотя вон там еще мачты «Толстого кота» виднеются. Он тоже сойдет…

Последние лет десять приятели прожили в порту и знали тут не только каждый кабак и бордель, а всех капитанов, матросов и судовладельцев.

– Да сейчас узнаем.

Процессия жрецов и храмовых стражников свернула на тот причал, у которого стояла «Мечта рассвета» – роскошный галеон, спущенный на воду только в прошлом году. По сходням торопливо сбежал сам Тихий Ныня, поклонился и поцеловал руку старшему из служителей.

А потом капитан и жрец затеяли оживленный разговор.

– И все же мне интересно, куда они собрались, – сказал Торх Рыба. – Пойдем, подберемся поближе и подслушаем…

– Можно. Сейчас, вино допью. – Ушастый вылил остатки пойла себе в глотку, крякнул и отшвырнул кувшин.

Тот с треском рассыпался на черепки.

Двое нищих поднялись и неспешно заковыляли вдоль берега гавани. Когда вышли из тени, оба невольно поежились, а Торх Рыба еще и помянул «это клятое светило». С одного из галеонов им помахал стоящий на вахте матрос, дорогу перебежала худая и облезлая собака с высунутым языком.

Пока шли до нужного причала, переговоры успели завершиться, и жрецы начали подниматься на борт.

– Куда прете? – На шаги обернулся один из стражников, молодой, с синими глазами.

– Ладно тебе, земляк, – благодушно сказал Торх Рыба, улыбаясь гнилозубо и немного вонюче. – Ты лучше скажи, что тут такое затевается?

– Не вашего ума дело, – отрезал стражник.

– Ладно тебе, земляк, – повторил фразу приятеля Ушастый. – Мы же никому не скажем, клянемся Веером и Молотом.

Такую клятву рискнул бы нарушить только кивагор, решивший быстро и очень мучительно расстаться с жизнью. Варо-Вак не любила, когда обманывают, используя ее Атрибуты.

– Да? – Стражник оглянулся. – Мы, собственно, и сами точно не знаем. Говорят, что вроде бы едем ловить того, кто разрушил деревню в предгорьях. Слышали?

– А то, – вздохнул Торх Рыба.

Весть о том, что на севере, у Диких гор, полностью уничтожено селение со всеми жителями, пришла в столицу вчера. Болтали всякое, и никто не мог сказать, кто именно сумел совершить такое. Ходили слухи о служителях Мертвых Богов, о каких-то странных существах, пришедших с Диких гор.

– Но зачем галеон? – спросил Ушастый. – Где те же предгорья, и где моря? Или тот, кого вы ловите, умеет летать?

– А я почем зна…

– Пракит, отставить болтовню! – вмешался в разговор стражник постарше, со шрамом на щеке. – А вы, оборванцы, топайте прочь отсюдова. Ишь ты, вынюхивают, точно портовые крысы!

Он замахнулся древком копья, но явно больше для вида.

– Злой какой, – отскочив, проворчал Ушастый.

– Ага, – поддержал приятеля Торх Рыба.

Они отошли к воде и принялись наблюдать, как воины из храмовой стражи грузятся на галеон. На самом корабле начали готовиться к отплытию – забегали матросы, послышался визг боцманской дудки.

– Ловить того, кто разрушил деревню, – задумчиво проговорил Ушастый. – Странно все это звучит…

– Очень. – Торх Рыба сплюнул в воду, и полюбовался, как плевок относит прочь от берега. – Ладно, пойдем. Сегодня «У четырех пескарей» будут жилы выкидывать. Нам кое-что должно перепасть.

– Точно.

И двое нищих пошли обратно. Свернули прочь от моря, потерялись в лабиринте припортовых улочек. А на «Мечте рассвета» подняли паруса, отдали швартовы. Слабый ветер понес корабль к выходу из гавани. Он прошел мимо волноломов, оставил позади мелководье.

А оказавшись в открытом море, повернул на юг.