Два гения и одно злодейство Соболева Лариса

ЧЕТЫРЕ ГОДА СПУСТЯ

ПАРИЖ, АЭРОПОРТ ОРЛИ

Володька выискивал в здании аэровокзала знакомого, согласившегося отвезти в Россию посылку. Он держал большой плоский предмет, упакованный в плотную бумагу. Объявили о посадке, а знакомый не появился. Вдруг:

– Вовик? Это ты? Давненько не виделись.

Володька обернулся на голос. Влад! Тот подошел с нескрываемым удивлением:

– Ба! Неплохо выглядишь. Тебе удалось положить Париж в карман?

– Карман маловат, – усмехнулся Володька, действительно выглядевший comme il faut. Он возмужал, приобрел импозантность. Подбородок прикрывала модная щетина, правда, шрамы от ожогов все равно были видны. На нем отлично сидели джинсы, дорогая кожаная куртка, да и туфли не из дешевых.

– И где же мы обитаем? – взял обычный ироничный тон Влад.

– Везде и нигде. Но в Париже бываю.

– Вижу, дела у тебя идут неплохо. Много заказов?

– Бывает много, – уклончиво ответил Володька, сжимая в руке мячик.

– Что с руками? – спросил Влад, заметив немного неуклюжие движения рук.

– Авария. Перенес несколько операций, сейчас нормально.

– Как же ты пишешь?

– Кто тебе сказал, что я пишу? Я малюю!

Володька кому-то помахал рукой. К ним подбежала молодая красивая блондинка с девочкой лет трех под мышкой, которую тут же поставила на ноги. Девочка, похожая на куклу, обняла ногу Володьки и с озорным любопытством уставилась на Влада, болтая ножкой вперед-назад.

– Софи? – обрадовался тот. – Не узнал бы на улице! Отлично выглядишь.

– Моя жена, а это наша дочь Луиза, – с гордостью похвастал Володька.

Влад наклонился к девочке, рассматривая, произнес с улыбкой:

– Какая прелестная маленькая мадемуазель.

– Катись к чертям собачьим, – сказала прелестная мадемуазель по-русски.

– О, крошка! – Влад немного опешил, выпрямился. – Как ты похожа на своего папу.

Софи присела к дочери и отчитала за плохие слова, которые воспитанные девочки не говорят. На это умненькая Луиза ответила, что дядя все равно их не понимает, но мама строго предупредила, что дядя русский, как ее папа. Луиза оценила дядю и выдала:

– Хренушки!

Володька закатывался, Влад лишь покачал головой, глядя на него, мол, отец ты никудышный. Но Володька наконец увидел того, кого ждал, извинился и отошел.

– Как поживаешь, Софи? – спросил Влад с сочувствием. – Трудно с нашим русским гением?

– Напротив. Я с ним… как это говорят у вас? «За каменная стена»! Я из бедной танцовщицы кордебалета дешевого кабаре превратилась в респектабельную даму, и это благодаря ему. Мне завидуют. К тому же, ведущее начало я. Володя занимается работой, а я финансами, домом, малышкой, помогаю ему, и мне это, черт побери, нравится. Когда родилась Луиза, совсем неплохо пошли дела у Володи. Посыпались заказы, ну, ты же знаешь, у него оригинальное видение, талантлив во всем, за что берется. Он открыл офис в Марселе, теперь вот в Париж думаем перебраться, потому что здесь много работы. У Володи уже большой штат сотрудников…

– Постой. Офис? А чем же он занимается?

– Ты не знаешь? Володя дизайнер по интерьеру. Учился в Лондоне и в Париже. Он прекрасно чувствует клиента, его внутренний мир, поэтому интерьеры Володи отличаются разнообразием и утонченностью. У него все шансы войти в десятку лучших дизайнеров Европы, об этом и газеты пишут.

– А как же живопись? Он пишет?

– Иногда для себя. Ты же видел его руки. Хорошая живопись требует гибкости пальцев. Но он не страдает, да и времени нет на живопись.

Вернулся Володька. Да, это другой Володька – уверенный в завтрашнем дне, спокойный, короче, удачливый человек дела. Влад высказался, что искренне рад за него, чему бывший художник не поверил, но вежливо поблагодарил и дежурно спросил:

– А ты как? – Бываю здесь наездами из России, но редко. Париж нельзя забыть. Кстати, тебе не нужен рекламный агент? По старой дружбе могу помочь…

– Рекламой занимается моя жена, к ней и обращайся. А сейчас извини, мы торопимся. Пока.

– До встречи, – грустно произнес Влад, глядя вслед везунчику. А когда шел на регистрацию, промолвил: – Господи, ну почему ты выбрал его?

Володька сел за руль, усмехнулся и толкнул пальцем пуговицу от пиджака Луизы, висевшую на зеркале…

В полицейском участке предместья, где находилась вилла Полин, рассказали, что Луизу нашли в пещере. Она умерла от истощения, хотя еда у нее была, нашли и хлеб, и куски сыра, успевшие засохнуть да покрыться плесенью. Очевидно, глупенькая Луиза совсем поглупела, забывала поесть и попить, вот и умерла. Это случилось в тот же месяц и год, когда Володька ушел от нее в Париж искать способ добраться домой, в Россию. Когда вернулся во Францию за наследством, Володька, разбогатевший так внезапно, намеревался перед первой операцией в Германии определить Луизу в пансион, приехал за ней с Софи. Но Луизы не стало.

Сегодня, после встречи с Владом, он подумал, что приобрел нечто очень большое, повстречав Луизу. Он вычеркнул из памяти Полин. Конечно, иногда она снилась, отравляя сон. Но он гнал ее прочь, не потому, что Полин явилась причиной увечий, просто на все, что было, наложил табу. Полин пронеслась, как молния, едва не убившая его, но она же дала шанс выкарабкаться. Он не мог ее ненавидеть, но и не мог вспоминать о ней. А о Луизе думал всегда. Думал с нежностью. И права была цыганка, он стал другим. Мальчишеское тщеславие улетучилось, на смену пришло знание, что каждый день, плох он или хорош, лучший. Потому что он есть. Потому что ты живешь. Этой жизни могло не быть без Луизы, маленькой дурочки, очень некрасивой, но самой-самой на свете, которая потеряла смысл жизни с уходом Володьки. Во всяком случае, он так думал, что Луиза не захотела больше жить. Но она живет. В этой пуговке, ставшей талисманом, в его маленькой дочери, в душе Володьки.

И вновь мысль вернулась к Владу. Жизнь течет и изменяется, не изменился Влад, так и остался с какой-то гаденькой стрункой внутри. Тут же произнес вслух:

– А вообще-то, он мне по барабану!

– Не произноси этих ужасных русских слов при Луизе, – оживилась Софи. – Она их хорошо усвоила и всем повторяет.

– Соня, медленнее говори, – сказал Володька по-русски, рассмеялся и добавил: – Je t'aime (я люблю тебя), моя очаровательная базарная баба.

– Ну вот! Почему ты называешь меня «базарная баба»?

– Потому что это обворожительная женщина, – с чувством наслаждения произнес он. – Когда она молчит, ты находишься наверху блаженства, а когда говорит, готов унестись на небеса.

– «Базарная баба» в словаре – это женщина, которая кричит на рынке. Сплошная бессмыслица. Я разве кричу?

– Сонечка, у вас словари неправильные, – расхохотался Володька, мчась по городу.

Улицы, бульвары, площади Парижа… И голуби. Володька чувствовал себя частью всего этого…

Ставров содрал бумагу с подарка из Франции от неизвестного. Записка: «Возвращаю долг. Писал год, руки все равно плохо держат кисти. Не шедевр, но, думаю, она стоит тех денег, которые ты дал мне на дорогу. В.»

На полотне женщина. Свет падает сбоку, одна половина живая, с прекрасными чертами, полными огня и силы. Вторая спрятана в тени, фатальная и с тайной, от нее веет смертным холодом. Лина. Марк позвал Алису, попросил:

– Убери, что б я не видел ее никогда. Забрось на чердак. – Когда Алиса унесла картину, недовольно проскрипел: – Этим вечным холодом меня и так обдает, без напоминаний.

Телефонный звонок заставил забыть Лину. Марк нажал кнопку аппарата.

– Босс, опять! – возмущенно сказал Леха. – Ну, все, мое терпение лопнуло! Я ему нос сломаю, клянусь!

– Где вы? – спросил Марк.

– В клубе. В администраторской милиция пишет протокол.

– Дай ему трубку.

– Босс… – раздался блеющий голос Тимура. – Последний раз… честное слово…

Марк отключил аппарат, пусть подрожит до его приезда. Можно и наказать Тимура, но… кто же наказывает неотъемлемую частицу своей жизни? Держит при себе иллюзиониста Тимура, чтоб тот окончательно не сел в тюрьму. Надо уметь быть и благодарным, тогда происходит реабилитация в собственных глазах, а прошлое видится нечаянной аварией. Ведь случаются ДТП на дорогах? Так и у Марка произошло ДТП в жизни, он чуть не погиб, выжил, долго болел, выздоровел. Об этом давно стоит забыть, но не забывается. Нет-нет, да и всплывает в памяти, отравляя, как назло, самые счастливые моменты. Так и сегодня: он узнал, что завод, которым руководит уже больше трех лет, наконец занял первые позиции; Алиса сообщила, что ждет второго ребенка, и вдруг – картина. Но на сегодня у Марка есть противоядие – Тимур, отмажет его, на душе станет легче. Нет, он просто необходим Ставрову. А как будет дальше?

Ведь все равно ничего не забывается…