Бизнес-план неземной любви Соболева Лариса
– Кнюхач.
– Где он сейчас может быть?
Семен назвал два адреса: родителей, где жил Валек, и адрес деда, описал приметы, ведь фотографии Валька не имелось.
Родители не знали, где их сын, в субботу вечером он пришел домой взбудораженный, ничего не объясняя, быстро собрал вещи и был таков. У деда Валек не объявлялся, значит, сбежал. Как он узнал, что надо рвать когти? Элементарно: вернулся после банка, а во дворе к тому времени уже была милиция, Валек наверняка пользовался вторым ходом. Тимофей и Зураб рванули назад к родителям: дайте фотографию. Те: а что такое, зачем да на каком основании? Пришлось выложить правду: подаем в розыск на вашего сына, он опасный преступник. Мама в слезы, папа хватался за сердце, оба заявили, что у них нет фотографий сына, Валентин не мог совершить преступлений, а вы, господа менты, катитесь к черту вместе со своими обвинениями. Тимофей нашел убедительные аргументы:
– Собственно, фото Валентина мы добудем, потому что теперь знаем, кого искать. Найдем его знакомых и друзей, не может быть, чтоб у них не было его фотографий, к сожалению, на это уйдет много времени. А вы подумайте, как будет жить ваш сын все это время? Кого еще задушит, чтоб забрать, например, кошелек? Жить-то ему на что-то надо? А если вы станете помогать своему сыну, то станете пособниками убийцы. Вам-то зачем это?
Не убедил, не уговорил, родительская любовь часто слепа и глуха. Так и день пролетел, но неугомонная Кристина изъявила желание посетить Еву и Даниила Олеговича, который не сразу повел их в дом, а начал с жалоб на жену:
– Меня беспокоит Ева, не знаю, что с ней делать. Она потеряла интерес к жизни, угрюмая и необщительная, только лежит на диване, боится, что ее посадят, не ест, родителей навещать не хочет.
– Даниил Олегович, это обычная депрессия, – не придала значения его беспокойству Кристина. – У меланхоликов она проходит в тяжелой форме…
– Что вы, Ева никогда не была меланхоликом, напротив, она покорила меня энергией, оптимизмом, лучезарностью.
– Не волнуйтесь, Даниил Олегович, ее состояние объяснимо: многие люди страдают синдромом постфакта, когда опасность миновала. Я же говорила: психологу покажите Еву, только найдите хорошего аналитика, а не шарлатана. Психолог приведет ее в норму.
– Она не хочет слышать о врачах. Скажу честно и только вам: даже рожать не хочет, считает, что после всего кошмара родит неполноценного ребенка.
– Ну, если Ева будет продолжать жить в режиме депрессии, то ее опасения не напрасны.
– У нее тяга к одиночеству, – продолжил жаловаться Даниил Олегович, будто Кристина обязана вылечить жену. – А нельзя ли ее дней на десять отправить в санаторий? Нет-нет, недалеко, у нас же есть санатории, правда, это за пределами города.
– Полагаю, сложностей здесь не будет. Можно мне поговорить с Евой наедине?
– Конечно, конечно, – поднял ладони Даниил Олегович, отступая.
Он предложил Тимофею с Зурабом выпить и закусить прямо во дворе, а она вошла в дом. Да, Ева выглядела запущенной, неухоженной, распустехой. Казалось, она за все эти дни ни разу не расчесалась. Увидев Кристину, Ева из положения лежа лениво спустила ноги на пол, села и закуталась в плед.
– Здравствуй, Ева, – приветливо сказала Кристина, мало того, она излучала доброжелательность. Хотя не в ее правилах становиться на дружескую ногу с потерпевшими, но случай исключительный, хотелось помочь бедной девочке.
– Добрый вечер, – уныло отозвалась та.
– Голубушка, что ж ты делаешь? – присаживаясь в кресло, пожурила ее Кристина. – Уныние это большой грех. Пожалей мужа, он сам не свой, а ведь ему пришлось туго. Представь, что чувствовал Даниил Олегович, когда тебя и Лелю похитители обещали убить?
– Хорошо.
– Что – хорошо?
– Я постараюсь не огорчать Нила.
– Вот и молодец, – улыбнулась Кристина. – Ева, ты в состоянии говорить со мной на ту же тему?
– А что еще? – вскинула на нее безжизненные глазки Ева.
– Я специально попросила твоего мужа не присутствовать при нашем разговоре, думаю, ему не все следует знать, правильно?
– Правильно, – напряглась Ева. – А что ему не следует знать?
– Например, как Эдгар склонял тебя к интимным отношениям. – Ева опустила плечи и голову, кажется, собиралась разреветься. – Ну-ну, не стоит слезы лить по этому поводу.
– Кто вам сказал?
– Во-первых, Леля, я вытянула из нее. Во-вторых, твой тюремщик Семен, которого ты ранила.
– Если б вы знали, как мне тошно от всего… – Слава богу, она не ревела. Кристина соплей не переносит, утешать не умеет. – Никогда не думала, что человека, которого когда-то любила, возненавижу. Но что было делать? Он назло мне хотел забрать Лельку, а потом… потом издевался надо мной, требовал, чтоб я призналась, как мне с ним хорошо… И я лгала. Если Нил узнает…
– Он не узнает, – заверила Кристина. – А почему ты не сказала, что тебя брали к Фриде Арнольдовне?
– И это вы знаете?! – Плаксивое выражение на лице Евы сменилось на ужас. – Что мне за это будет? Я же получаюсь сообщница…
– Свидетельница, – поправила ее Кристина. – Ты же не убивала. Прекрати всего бояться, Ева, иначе твои страхи перерастут в манию, тогда тобой займутся психиатры. Поверь, психбольница еще никого не делала здоровым.
– Правда, свидетельница? – залепетала дрожащим от радости голосом Ева. – Я думала, меня и за Эдгара, и за второго, а тут еще Фрида… Значит, нет?
– Нет! – повысила голос Кристина. – Как это происходило?
– Думаете, я помню? Меня попросили… Эдгар приказал, чтоб я сказала Фриде, будто по срочному делу к ней приехала. А потом… когда они повалили ее на пол, у меня закружилась голова. Кто-то держал меня, но я плохо помню… После всего мы выбежали, меня затолкали в машину и отвезли в подвал. Я чуть с ума не сошла там. А через некоторое время туда втолкнули Лелю. Честно говоря, я обрадовалась, что не одна там. Знаю, это нехорошо… но… Присутствие Лельки помогло взять себя в руки.
– Кто сейчас мешает сделать то же самое?
Кристина засиделась, посему поднялась и подошла к стене с фотографиями. М-да, счастливая жизнь текла в этом доме до похищения.
– Не знаю… – Ева снова вернулась к своему прежнему состоянию упадка. – Все как-то не так теперь.
– Глупости. От тебя зависит, будет так, как было, или нет. Думай о ребенке. Да! Ева, скажи, что ты взяла у Эдгара после выстрела?
– Что взяла?
– Ты обыскала его, Леля говорила, будто взяла телефон…
– Ах, да! Телефон. Я совсем забыла.
– Принеси мне его.
Ева подхватилась и побежала наверх, Кристина продолжила рассматривать фотографии. Пару минут спустя Ева протянула ей телефон:
– Вот.
– Я заберу его.
– Берите.
– Скажи, больше ты ничего не скрываешь?
– В каком смысле?
– В прямом. Если тебе еще что-то известно, то, будь добра, расскажи сейчас. – Она заметила, что Ева смутилась, а это точный знак: есть информация, которую она не хочет говорить. – Ева.
– Да? – встрепенулась та. Нет, не научилась скрывать.
– Почему ты смутилась?
– Разве?
– Выкладывай все, что тебе известно или наводит на подозрительные мысли.
– Не могу… не хочу ошибиться.
– Ева! – строго повторила ее имя Кристина. – Я разберусь, где ошибка, а где истина. Говори.
– Мужу позвонил Роман… От Нила я узнала, это было вчера, что ему не хватало до требуемой суммы восьми миллионов рублей. Он обратился к Роману, тот поставил условия: даст деньги, если отец продаст основное предприятие ему.
– Даниил Олегович продал?
– Да. Сегодня завершили сделку, а деньги Нил получил раньше. Понимаете, Нил теперь фактически не у дел, переживает. Но не это главное. Роман мне когда-то сказал, будто ему приснился вещий сон, что отец разорился. Получается, сон в руку, на деле он разорил Нила. Или я не права?
Кристина перевела взгляд на фотографию, где Даниил Олегович и Ева в снегу, улыбнулась:
– Замечательный снимок. Я росла в Пензе, там часто снегопады, безумно скучаю по лыжам и санкам. – Однако она угадала, что Ева не все выложила. – Еще какие у тебя сомнения или подозрения?
– Только умоляю, Нилу ни слова, ведь я могла неправильно понять…
– Ева, я ничего никому не говорю, пока не проверю.
– Однажды, когда Эдгар забрал меня наверх… в общем, его позвал один из сообщников… Валек его зовут. Отвратительное имя, да? Подробно, о чем они говорили, я не слышала, но имя… Валек два раза произнес имя: Роман. После этого они сразу переходили на шепот, как я ни напрягала слух, ничего не расслышала. Может, они имели в виду, что Роман ищет сестру и меня, а? Не мог же он… быть с ними? Или мог? Нет-нет… просто я стала мнительной… А как вы думаете?
– Посмотрим, – уклончиво ответила Кристина, вскоре попрощалась и вышла во двор, где мужчины неплохо проводили время.
Глава 27
Поздно. Во дворе тишина, ни детей, ни жильцов, которые обычно теплыми вечерами выходят поговорить о том о сем. Дверцы машины распахнули, мальчики курили, Кристина сидела боком, положив голову на спинку кресла. Думу думали, думали долго, ибо было над чем пораскинуть мозгами.
– Чего сидим, как на похоронах? – нарушил идеальную тишину Зураб. – Эта версия у нас бродила с самого начала.
– Давай, давай, подогревай мадаму, она прямо сейчас помчится задерживать Романа.
– А ты против? – пошел в конфликт Зураб.
– Я всегда против скоропалительных решений, выводов и действий. Имя Романа преступники на самом деле могли упомянуть в связи с его неосторожными поисками сестры.
– А почему Эдгар и Валек после его имени переходили на шепот? – спорил Зураб. – И мотив у него есть. Кристина, ты почему молчишь?
– Думаю, – вздохнула она. – Существенных улик нет, только слова Евы.
– Считаешь, этого мало? – обалдел Зураб.
– Недостаточно, чтобы предъявить ему обвинение.
Тимофей зааплодировал:
– Браво! Ты поддаешься перевоспитанию, в чем вижу свою заслугу, я благотворно на тебя влияю.
– Тимка, сейчас как стукну, – шутливо пригрозила она, выпрямилась. – Давайте, мальчики, поиграем в игру? Я выдвигаю косвенные улики, Тимофей находит контрдоводы.
– А я? – спросил Зураб.
– Выступишь в роли арбитра. Только уговор: ты абстрагируйся от личных впечатлений, представь, будто не знаешь Романа или знаешь поверхностно. Твоя задача постараться объективно оценить, кто из нас более прав. Итак, первое: Роман решил уничтожить конкурента, то есть своего отца.
– Насколько я знаю, папа ему уже не составлял конкуренции, а терпел фиаско, – последовало возражение от Тимофея. – Следовательно, недалек тот час, когда сын вытеснит отца с рынка. Мое мнение: мотив слабый.
– Но он ненавидит отца с его новой женой, предупредил Еву о скором разорении, сон ему будто бы приснился. К тому же начал осуществлять план, подбросив тараканов. Когда же отец попросил помочь деньгами, Роман предложил ему продать предприятие.
– Мотив принимаю, но! Подфартило парню, с совестью он не дружит, поэтому воспользовался положением отца. С другой стороны, опекает мать и сестру, значит, действовал в интересах матери тоже, которая мечтала отплатить неверному мужу за измену. А связаться с преступниками, чтобы те выкрали сестру и жену отца, да еще с бывшим дружком Евы… это чистая фантазия.
– Он нанял Марата и подставил его, сообщив Эдгару, что за ними установлена слежка.
– Не вижу логики. Зачем же тогда он нанимал его при Альбине?
– Для убедительного алиби, чтоб она подтвердила…
– Когда втягиваешь посторонних людей, возникнет риск, что это сработает против тебя же, – возразил Тимофей. – Как ты объяснишь, что он выслеживал отца в субботу?
– Так и объясню: следил, как пройдет операция.
– Почему же тогда не поехал на конечную встречу с Вальком? Не последил за папой и сообщником из-за угла? Место встречи он должен был знать.
– Заметил хвост.
– А зачем деньги переводить на имя Евы?
– А на чье? – подняла брови Кристина. – Не на свое же. Ева действительно получилась бы прикрытием и гарантом, но может быть, он преследовал еще какие-то цели насчет нее. Кстати, о миллионе! Сумма прекрасно делится на четыре части. Просто Сеню не посвятили, что есть еще четвертый, самый главный. К тому же Сеня лох, не думаю, что с ним поделились бы. И «жучки» расставил в доме Роман, и украшения забрал, чтоб сделать Фриду воровкой и якобы сообщницей, и паспорта Евы стащил…
– А я уже сомневаюсь в невиновности домработницы, думаю, с ней договорился тот же Эдгар, потом убил…
– Ой! – воскликнул Зураб, даже подпрыгнул и стукнул себя кулаком по лбу, затем рассмеялся, как ненормальный.
– Чего орешь? – бросил ему Тимофей. – На иголку сел?
– Вы зря вот это все… – замахал Зураб руками, рисуя в воздухе круги и чему-то радуясь. – Слушайте меня! Только молчите, а то собьюсь. Если Роман организовал преступную группу с целью вытащить у отца деньги…
– Мелковато для Романа, – возразил Тимофей. – Какой-то миллион, пусть даже в евро, он эти деньги вполне может заработать. На фиг рисковать?
– Некоторые миллионеры торгуются на рынке из-за пучка петрушки, – возразила Кристина. – До того жадные.
– Не перебивайте! – рявкнул Зураб. Тимофей поднял руки вверх, мол, сдаюсь, Кристина закусила губу, давая понять, что из ее рта больше ни слова не вылетит. – Про что я? А, да – деньги! Доверит он кентам отвезти Еву за границу, чтоб она перевела сумму на неизвестно чье имя? Вдруг Эдгар сказал бы Еве: мне отдай? Что, Роман не просчитал такой ход?
– Куда ты клонишь, говори ясней, – нетерпеливо сказала Кристина, уловив, что Зурабу действительно пришла дельная мысль.
– Роман поехал бы туда лично, чтоб не упустить бабки. Вам понятно, что надо для этого сделать?
– Извини, не совсем, – сказала она.
– Чтоб выехать за границу, особенно в Швейцарию, тем более в Лихтенштейн, надо открыть визу. Визу открывают в обе страны в Швейцарском… этом… посольстве, кажется. На это нужно время, понятно? – Тимофей с Кристиной таращили на него глаза, пока еще не соображая. – Ну, вы даете, тугие умы! Папе Жало Валек сказал, будто Еву отдадут через неделю! За это время они хотели получить деньги…
– А… – открыла рот Кристина. – Зураб, как тебе в голову пришло?
– Я узнавал по собственной инициативе, интересно было.
– Ты умнее нас с Тимкой.
– Я знаю. Мама мне об этом каждый день говорит.
– Да в чем дело? – вскипел Тимофей. – Объясните тугому уму.
– Тимочка, визы открыты. Теперь нам необходимо выяснить, то есть дозвониться в посольство, сделал ли Роман себе визу. Если да, то…
И вдруг раздался голос Толика:
– Я пришел за женой.
Кристина выбежала из машины, чмокнула мужа:
– Извини, у нас тут производственное совещание.
– Пришли бы к нам и совещались, заодно поели бы, – проворчал Толик.
– На голодный желудок приходят офигенные идеи, – рассмеялась Кристина и потянула его к подъезду, послав ребятам воздушный поцелуй. – Мальчики, пока.
– Опять угоняют твою машину? – приостановился Толик.
– Не зуди, – прижалась к нему она. – Как мальчишкам домой добираться? Идем домой.
…В приподнятом настроении она явилась днем на комбинат, полагая, что ухватила главную рыбину за хвост. Ну, не ухватила, так ухватит – делов-то. Однако приехала к Роману не только покараулить, предвкушая, какой фурор произведет на него арест, но и прозондировать почву. Также взглянуть на сына Жало другими глазами, беспристрастными, хотя это уже сложно – оценить его взглядом постороннего. Он предложил кофе и чай, Кристина не отказалась. Пока секретарша готовила напитки, Роман полюбопытствовал:
– Третьего нашли?
– Нет, к сожалению.
– Жаль. Всех этих охотников за легкими деньгами в тюрьму надо сажать. А есть надежда, что найдете?
– Найдем. Фотографии добыли у друзей, так что это вопрос времени.
– В таком случае, слушаю, зачем вы, Кристина, пришли ко мне?
– Это правда, что отец продал вам предприятие?
– Да, – не дрогнул Роман.
– Вам не кажется, что поступок ваш… э… жесток?
– Может быть, – неопределенно высказался он. – А с какого перепугу я должен кидать восемь миллионов?
– Но это же ради вашей сестры.
– Если б отец меня послушался, то ему не пришлось бы терять все деньги и предприятие. Я уговаривал его поставить вас в известность о требовании похитителей, но ему втемяшилось в голову, что его убьют, поэтому с деньгами легче было расстаться. Со своими пусть бы поступал, как ему заблагорассудилось, а за его глупость я платить не намерен. Вам понятно?
– Более чем.
Секретарша принесла кофе и шоколад, поставила перед Романом и гостьей чашки, ушла. Эта пауза кстати, время надо потянуть до звонка, поэтому Кристина неторопливо отпила пару глотков, сделала бы и третий, но Роман поедал ее глазами. М-да, взгляд у него не паиньки, направленный прямо, выжигающий.
– Роман, вы угрожали Еве.
– В каком смысле? – обалдел он. – Что вам наплело это неземное создание, выражаясь папиным языком?
– Перестаньте язвить. Вы же говорили ей до похищения, что вам приснился вещий сон, будто отец разорился. А разорение налицо.
– Ах, вот в чем дело… – Роман откинулся на спинку кресла и расхохотался. – Ну, да, да, я обещал ей шалаш в эдеме, где мало денег, а она обещала жить в этом шалаше с отцом. Пусть попробует.
– Зачем? Зачем вам это понадобилось? Вы же не бедствуете, ваши дела идут прекрасно. Или жалко оставлять отцовское наследство ребенку Евы?
– Ха! – пренебрежительно произнес Роман, после чего неожиданно надулся, как индюк, отвернул лицо в сторону. – Видите ли, Кристина, отца я не уважаю, но не в том суть. Мать жалко, она не заслужила подлости, какой ее наградил наш папа, захотевший большого счастья за чужой счет. Он не бросил ее, когда они оба были молоды, и мать могла найти себе достойную замену, она была красивой. Они оказались не в равных условиях. Да, я хотел и папе предоставить шалаш, а если серьезно, хотел вернуть его матери. Куда б он делся, когда Ева его бросила б? Но теперь матери, кажется, это уже не нужно.
– Спорная точка зрения… Извините. – Наконец долгожданный звонок. Кристина выслушала, засобиралась. – Я должна идти. А вам не приходило в голову, что каждый человек имеет право выбора?
– Я и дал возможность ему выбирать, он выбрал.
– До свидания.
…Кристина мрачно смотрела в окно авто, затянув паузу. Ветер трепал ветви деревьев, поднимал дорожную пыль. А мысли вертелись вокруг гор, лыж, снежных вершин. Машинально Кристина достала трубку Эдгара, которую еще не приобщила к делу, при этом зарядила вчера, у мужа эта же фирма. Зачем? Ах, да, посмотреть, кому Эдгар звонил, кто ему звонил, но вчера отвлек Толик, потом забыла, утром кинула трубку в сумочку. Она давила на клавишу, просматривая журнал звонков.
– В общем, по нулям, мадама, – высказался Тимофей, так как его насторожила длительная пауза, чего доброго (или злого) Кристина откопает еще одного злодея. – Не за что задерживать Романа, улик нет.
– Почему? – шевельнула она плечами.
– А за что? Он не открывал туристические визы в интересующие нас страны. Ты хоть усекла? Эдгар не собирался брать с собой в поездку ни Сеню, ни Валька.
– Усекла, – ответила она, не отрываясь от трубки Эдгара. – А Семен говорил, они должны были все поехать за деньгами. Но я не о том.
– А о чем?
– Не по нулям, Тима. Напротив.
– Не пугай меня, мадама. Хочешь сказать, Роман главный изверг в этой истории?
– Тима, не спрашивай ни о чем. У меня такие подлые мысли, боюсь произносить их вслух.
– Поделилась бы, а? Я ж у тебя доктор, от подлостей лечу.
– Нет, нет, нет, не хочу. – Она протянула ему трубку. – Тима, сделай распечатку всех звонков, которые поступали на этот номер и кому с этого номера звонили за последние три месяца, ну, хотя бы за два месяца. Это мобила Эдгара, ее забрала у трупа Ева и отдала мне. Это срочно.
– Сделаю. Как я понимаю, начинается новая серия в нашем многосериальном расследовании?
– Так… – задумалась Кристина, притом лукаво прищурилась. – Остальное я проверю сама. Тимка, ты любишь кататься на лыжах?
– Не пробовал.
– А я люблю. Это такой кайф… Поехали, мне надо подумать.
Даниил Олегович принес Еве молока с медом, она листала блокнот.
– Что читаешь? – присел он на край дивана.
– Записную книжку Эдгара, забрала у него.
– Для чего она тебе?
– Не понимаешь? Вдруг записал адрес банка, коды… ну все. Не мог же он хранить в памяти данные? Нил, мне жалко твоих денег, я теперь думаю, как их вернуть.
– Слава богу, ты оживаешь. Но вернуть, Ева, могут только органы, если захотят этим заниматься.
– Не захотят, не надейся. Нил, они же деньги перевели на мое имя, неужели никак нельзя выяснить, в каком банке открыт счет?
– Выяснят, не переживай. Выпей лучше молочка.
– Не хочу, – отвела она руку мужа с чашкой. – Нил, думаешь, я занимаюсь ерундой?
– Понимаешь, Ева… – замялся Даниил Олегович, не желая обидеть жену. – Я полагаю, Эдгар не записывал данные банка в записной книжке, которая легко могла попасть в чужие руки.
– Я все же изучу ее, ладно?
– Изучай, – благодушно улыбнулся он, поглаживая коленку жены. – Но вообще-то надо отдать ее Мокрицкой.
– Ой, Нил, теперь неудобно… Я отдала телефон Эдгара, а записную книжку утаила. Не смотри на меня так, да, я нарочно утаила. И что она обо мне подумает?
– Подумает, ты забыла… – потянулся поцеловать ее Даниил Олегович.
Ева опередила его, чмокнула в лоб и попросила:
– Пожалуйста, не мешай, я хочу прочесть книжку. Нил, растопи камин.
– Лето ведь…
– А я мерзну. Пожалуйста, – канючила Ева, – ну, хоть чуточку, два полешка…
– Ладно, ладно.
Вскоре потрескивали дровишки, загудела каминная труба. Даниил Олегович потоптался на месте, не решаясь предложить жене поездку, еще обидится, в истерику ударится. А тянуть не имело смысла, он решился:
– Ева, хочешь отдохнуть в профилактории недельку-другую? Там хорошо, река, кормят великолепно. Массажи делают, водные процедуры…
– У нас нет денег.
Она не взглянула на него, поглощена была лишь записной книжкой. С другой стороны, не рассердилась! Не накричала, мол, ты меня врачам сдать мечтаешь, я не психопатка. Он осмелел:
– Цыпленок, на отдых в профилактории я найду. Скажи, ты согласна?
– Согласна. – И опять никакого внимания на мужа. – А ты?
– Мне же сейчас предстоит много работать…
– Без тебя поеду?
Ева посмотрела на Даниила Олеговича, но как! Строго, вот-вот разревется. Он поспешил заверить:
– Буду навещать тебя хоть каждый день, это недалеко. А ты отдохнешь, наберешься сил – ого-го сколько, вернешься, как заново родившись. Поедешь?
Честно говоря, он сам мечтал побыть один, подумать, с чего начинать подниматься. До пенсии целых пять лет, а одними колбасами прежнего уровня не достигнешь. Самолюбие не позволяло пересесть на дешевую машину, не дай бог продать дом. И устал. Устал до полного изнеможения, а тут Еве стал натуральной нянькой, поэтому ждал замирая, что скажет жена.
– Когда ехать? – спросила Ева.
– Послезавтра. Я договорился, завтра оплачу и… можно ехать.
– Хорошо, поеду. Не мешай, Нил.
На радостях он выпил на кухне коньяку (кстати, с пьянками принял решение завязать), съел кусок сыра и половину апельсина, заглянул в гостиную, посмотреть, как там жена. В это время Ева подскочила, кинула записную книжку в огонь, после чего взбежала наверх, в спальню. Даниил Олегович кочергой вынул записную книжку, сбил огонь рукавичкой, сел в кресло и пролистнул одну за другой страницы. Ни одна запись его не заинтересовала, но все улики (или как их там называют?) следует отдавать милиции. Вдруг (опять это коварное слово, обманывающее надеждами) она поможет органам вернуть деньги?
С утра Кристина объездила несколько точек, с каждым разом воодушевлялась, крутила руль, напевая, что с ней редко случалось. Петь не умела, как говорит Толик, у нее ни голоса ни слуха, но иногда из души рвутся напевы – что же с этим делать? Хорошо, хоть никто не слышал. К вечеру, уставшая, но довольная, она получила распечатку звонков и протянула Тимофею, открыто торжествуя:
– Посмотри, какой номер встречается чаще всего?
Тот уставился в листы, стоя за его спиной, к нему склонился Зураб, оба читали, затем почти одновременно подняли удивленные глаза на Кристину.
– Да, мальчики, да, – певуче произнесла она, что означало победу. – На этом ставим точку, сериал закончен.
Домой Кристина попала раньше мужа, приготовила ужин, накрыла стол, потом нарядилась. Едва в замок Толик вставил ключ, она зажгла свечи. Он появился со словами:
– Почему полумрак?.. Ого! Я запамятовал, у нас праздник или ты заболела?
– Угу, праздник, – промурлыкала Кристина. – Каждый день не обещаю романтический ужин, но раз в неделю…
– Ха-ха-ха-ха… – закатился Толик.
– В чем дело? – нахмурилась она. – Почему смех?
– Как говорил Станиславский артистам: не верю! Поэтому раз в месяц я обещаю романтический ужин.
Читать бесплатно другие книги:
