И опять я на коне Гарднер Эрл

Глава 18

Я позвонил в полицию из своего дешевенького отеля и попросил к телефону лейтенанта Шелдона.

– Говорит Дональд Лэм, – представился я.

– Ах ты, сукин сын! Где ты, Дональд?

Я дал ему адрес своего отеля.

– Что ты там делаешь?

– Прячусь.

– От кого?

– Не хотел отнимать у вас время, лейтенант, знаю ведь, как вы заняты, и я надеялся, что кое-кто из ваших парней старался меня найти и доставить к вам.

– Ты слишком ко мне внимателен, Дональд. Я хочу тебя видеть. Хочу видеть немедленно. В самом деле, я приказал доставить тебя хоть из-под земли, здесь или в Лос-Анджелесе.

– Буду очень рад снова увидеться с вами, лейтенант.

– Так ли уж? – усомнился Шелдон.

– У меня есть нужная для вас информация.

– Какая информация? – подозрительно спросил он.

– О том водителе, который сбил человека и уехал.

– А, эта!

– Больше того, я могу вам сообщить кое-что интересное, касающееся убийства Бишопа, и вы сможете таким образом раскрыть оба дела сразу. Если вы ко мне приедете, что было бы неплохо, хотелось бы, чтобы вы были один и в новой форме.

– Зачем это?

– Здесь будет полно репортеров, и они захотят вас сфотографировать.

– Знаешь, Лэм, мне многое в тебе нравится, но у тебя есть один большой недостаток.

– Какой же?

– Ты плохо знаешь географию. Ты думаешь, что находишься все еще в Лос-Анджелесе.

– Нет, я знаю, где я нахожусь.

– Ты думаешь, – продолжал он, – то, что помогает продавать участки земли в Лос-Анджелесе, поможет тебе и в твоих делах с полицией Сан-Франциско?

– А что мне, по-вашему, лейтенант, помогает продавать их в Лос-Анджелесе? – спросил я с удивлением.

– «Луговой майонез», – было ответом.

– Вы не правы, это климат, – сказал я и повесил трубку.

Через десять минут Шелдон уже был у меня. Не в новой форме, как я просил. Но он явно надеялся, что и в старой получит здесь столь желанное для него паблисити.

– Итак, – сказал я, – насчет этого несчастного случая…

– Давай выкладывай!

– Только не могу назвать источники своей информации.

– Дональд, мне это не нравится.

– Если вы получите чистосердечное признание, уверяю, вам уже будет наплевать на эти источники.

– Если получу признание, говоришь?

– Пойдемте услышим его, и позже я расскажу вам все, что знаю о деле Бишопа.

– Куда мы пойдем?

Я назвал ему адрес Харви Б. Лудлоу.

– Знаешь, Дональд, ты должен помнить, что тебе самому грозит обвинение в шантаже.

– Разве не я вам первый позвонил?

– Да.

– Не я сказал, куда надо приехать? Не так ли?

– Да, ты.

– И что, я похож на идиота?

– Нет, на идиота не похож, но ты так часто стараешься меня обмануть касательно твоих дел в Лос-Анджелесе…

Я ничего не ответил, мне лучше было промолчать. Мы отправились в машине лейтенанта Шелдона. По дороге он спросил:

– Так все же что, Лэм, ты можешь сказать по поводу убийства Бишопа?

– Давайте сначала разберемся с делами Лудлоу. Если это прозвучит убедительно, вы меня выслушаете с большим терпением, если нет, то позже не поверите ничему из того, что я вам расскажу.

– Дональд, если все это себя не оправдает… тебе самому не захочется мне дальше рассказывать.

Мы подъехали к резиденции Лудлоу. Он был еще в постели. Похоже, все это должно было себя оправдать… Харви Б. Лудлоу – полный коренастый человек, по профессии брокер, ушедший уже на покой, при виде нас просто затрясся, как желе на тарелке, когда увидел полицейский значок лейтенанта. И прежде чем Шелдон успел задать ему несколько вопросов, он уже начал ему все выкладывать.

Нам даже не пришлось идти к его машине, чтобы убедиться, есть ли вмятина на ее крыле, дабы подтвердить наши подозрения: Лудлоу просто спешил нам рассказать все, что он знал, и сбросить наконец с себя этот тяжкий груз.

Как оказалось, он присутствовал на деловой конференции, выпил там пять или шесть порций. Один из его деловых партнеров для ведения записей бесед взял свою секретаршу на конференцию, и Лудлоу после ее окончания предложил подвезти ее. По дороге они остановились, выпили еще по нескольку коктейлей в каком-то баре, и Лудлоу не мог отвести от нее восхищенного взгляда. Она рассказала, что не любит свою работу. Она знала, конечно, что Лудлоу человек состоятельный, и, наверное, смотрела на него с обожанием. Лудлоу об этом нам, само собой разумеется, не говорил, но ее интерес к нему, скорее всего, можно объяснить именно этим: с ее точки зрения, он был человеком богатым. К тому моменту, как им было пора разъезжаться по домам, завернув по дороге к девушке, Лудлоу почувствовал действие спиртного, на него накатило приятное чувство собственной значимости и показалось, что внешне он не так уж плох и не настолько стар для нее. Девушка же будто бы вполне благосклонно выслушивала его пьяные комплименты. Вот, собственно, и вся история.

Лудлоу, конечно, хотел сохранить свое «доброе имя». У него был шанс уехать подальше, и он им воспользовался. С тех пор его преследовали кошмары. Он известный в городе человек, член престижного клуба, и вдруг такое… Все это может вызвать громкий скандал, подумал лейтенант Шелдон. Поэтому, может быть, решил он, лучше поставить в известность капитана, своего непосредственного начальника.

Шелдон так и сделал. Пришлось вытащить капитана из постели. Явились репортеры, была сделана масса снимков, в том числе и машины Лудлоу, которую они рассматривали чуть ли не в микроскоп.

Были сделаны снимки и семьи Лудлоу: его жена снялась, обнимая его за шею, заявляя, что она будет стоять за мужа, что бы с ним ни случилось, что все это не больше чем печальное недоразумение.

А лейтенант Шелдон и капитан рассказывали тем временем репортерам удивительную историю о том, как они постепенно, осторожно, шаг за шагом раскрывали детали этого прискорбного случая. Как они внимательно изучили машину Лудлоу, притом втайне от него, так что у хозяина не появилось ни малейшего подозрения на этот счет, что следствие ведется вот уже несколько дней… Так, мол, работает полиция – спокойно, эффективно, с абсолютной четкостью.

В общем, со всем было покончено, лейтенант Шелдон отвез меня обратно в полицейский участок. Очутившись там, Шелдон обнял меня за плечи: теперь мы стали приятелями, и я вполне мог не оплачивать все свои повестки за неправильную парковку машины в Сан-Франциско.

Когда мы вошли в офис старшего по чину, Шелдон сказал:

– Капитан, у меня не было возможности объяснить вам все о Дональде Лэме.

– Так это он дал вам частную информацию по делу Лудлоу? – спросил капитан.

Шелдон с упреком взглянул на него:

– Черт, нет, конечно, я до всего докопался сам, но давно разыскивал Лэма.

– С какой же целью, лейтенант?

– Думаю, он кое-что прояснит нам в деле Бишопа.

Капитан даже присвистнул от удивления.

– Капитан, вы не будете возражать, если я приглашу его в свой офис и мы поговорим с ним? Вы могли бы нас подождать пару минут?

– Нет, конечно. Вы что, Шелдон, хотите меня исключить из этого дела?

– Просто я думаю, что будет лучше, если я и Дональд поговорим и все по-дружески обсудим… Я не против того, чтобы вам все рассказать, капитан. Думаю, я уже знаю, что случилось, и уже могу назвать убийцу прямо сейчас.

– Итак, кто же он?

Но тут лейтенант упрямо покачал головой:

– У Дональда Лэма есть несколько фактов, которые, как мне кажется, окончательно решат исход этого дела. Дайте мне полчаса для переговоров с ним, и потом я все вам выложу: думаю, у меня к тому времени будут уже и доказательства.

– После разговора я вас жду у себя, лейтенант. Идите прямо ко мне, ни с кем ничего не обсуждая. Поговорите с Лэмом и прямо ко мне! Вы поняли?

Лейтенант Шелдон посмотрел ему в глаза:

– Конечно, я понял, капитан.

– Вы, черт возьми, прекрасно поработали. Побольше бы мне таких офицеров, как вы, Шелдон. Думаете, вам потребуется на разговор всего полчаса?

– Около этого.

– Начальство очень этим интересуется.

Лейтенант кивнул в знак понимания и взял меня за руку:

– Пошли, Дональд. Думаю, у тебя и в самом деле есть интересная информация, которая нам очень поможет, – говорил он нарочито громко, чтобы его слова слышал капитан. – Не поверишь, но и у меня есть кое-какие мысли по поводу случившегося. Думаю, я очень скоро смогу решить этот вопрос с твоей помощью. Скоро увидимся, капитан!

Глава 19

– Вы собираетесь доставить сюда Джона Карвера Биллингса для допроса? – спросил я лейтенанта.

– Кого, сына?

– Нет, Биллингса-старшего.

– Он нанял очень известного адвоката. Тот проинструктировал его и посоветовал не давать показаний в его отсутствие.

– Так мы все-таки будем с ним разговаривать здесь?

Он многозначительно посмотрел на меня.

– Знаешь, Лэм, я уже сунул шею в эту петлю. Если через полчаса мне придется вернуться к капитану и сказать ему, что «ничего нет», для меня это будет весьма не просто, очень не просто, черт возьми.

– У вас всего полчаса, лейтенант. Я скажу вам, что смогу сделать, и, уверен, у вас будет что завтра рассказать газетчикам…

– Пока это только пустая болтовня, Лэм! Что у нас есть на Биллингса?

– Это зависит от того, насколько вы мне верите, – пожал я плечами.

Он снял телефонную трубку, набрал номер одного из внутренних абонентов и приказал:

– Приведите сюда Джона Карвера Биллингса-старшего. Да, правильно. И поспешите… А мне плевать на то, что говорит его адвокат. Давайте его сюда, и побыстрее!.. Разбудите!.. – Шелдон повесил трубку. – Итак, Дональд, хочу услышать что-то из твоей теории.

– Пригласите стенографистку, чтобы записать его признание, и сами слушайте все, о чем я буду его спрашивать.

– Дональд, если тебе удастся его расколоть, это, конечно, будет нечто экстраординарное!

– Это именно так.

– Ты имеешь в виду Биллингса? Его признание добавит лишнее перо на мою шляпу!

– Черт с ним, с пером, лейтенант! Я достану вам целый головной убор из перьев. Слушайте же! Биллингс не имеет никакого отношения к убийству.

В глазах лейтенанта появилось искреннее уважение ко мне.

– Не хочешь ли сигару, Дональд, – предложил он. – У меня очень хорошие сигары.

Минут через десять в кабинет привели Джона Карвера Биллингса. В его глазах, казалось, погас свет, но спину он держал прямо.

Когда он увидел меня, на его лице появилось выражение крайнего удивления. Губы были плотно сжаты, выражая решимость.

– Мой адвокат предупредил меня, чтобы я не отвечал ни на один ваш вопрос, все должно происходить только в его присутствии, – сообщил он Шелдону.

– Мистер Биллингс, поверьте, у нас есть шанс решить этот вопрос, – сказал я ему.

Он посмотрел на меня и упрямо повторил:

– Мой адвокат предупредил, чтобы я отвечал на все вопросы только в его присутствии.

– Ну, хорошо, не отвечайте на мои вопросы! – сказал я.

– Меня проинструктировали, чтобы я вообще не говорил ни о чем…

– Не говорите, просто слушайте, – ответил я ему.

Он замолчал, закрыл глаза, будто стараясь абстрагироваться от окружавшей действительности, от этого офиса и от всего, что было с ним связано.

– А теперь слушайте, лейтенант, что произошло на самом деле, – начал я. – Джордж Тастин Бишоп являлся владельцем казино «Зеленая дверь». Вы, может быть, официально не хотите о нем знать ничего, но неофициально наверняка знаете, что это за место.

– Я думал, что человек по имени Чаннинг был…

– Чаннинг у Бишопа был просто человеком, ведущим его бухгалтерские дела, когда Бишоп еще только начинал. Потом он вошел в дело и отрезал себе неплохой кусочек от пирога. Когда же узнал, что происходит на самом деле за главным фасадом… Бишоп считался шахтовладельцем, владельцем рудников. Он не хотел скрывать от государства свои доходы, но не хотел и того, чтобы узнали, что они идут от казино. Поэтому он создал много дутых корпораций, шахт, рудников, сталеплавильных заводов, получая чеки от сталеплавильных компаний. Ну и все в этом же роде. Если бы кому-нибудь пришло в голову все это расследовать, то афера выплыла бы наружу. Никому не было до этого дела, никто не брался за расследование, потому что в книгах учета все было безупречно и не к чему придраться. Никому ни разу не пришло в голову, что сталеплавильные компании будут готовы оплачивать золотоносной рудой за обычную пыль. И всегда у Бишопа одна из шахт носила название «Зеленая дверь»…

– Продолжайте, – сказал Шелдон.

– До того, как Бишоп занялся игорным бизнесом, он иногда подрабатывал шантажом на стороне. Не знаю точно, кого он еще шантажировал, кроме сына Биллингса, но с ним он обошелся очень жестоко. Не знаю, какой зуб он имел на него, – так глубоко мне не удалось проникнуть, – но, я уверен, прежде чем мы здесь кончим, мистер Биллингс сам нам расскажет, что это было.

Шелдон вопросительно посмотрел на Биллингса.

Биллингс молча сидел на стуле с закрытыми глазами, сжатыми кулаками и губами, сомкнутыми так плотно, будто боялся, что какое-нибудь слово вдруг случайно вылетит помимо его желания. Лицо его было цвета мокрого цемента…

Взглянув на него, я продолжал:

– После того как Бишоп стал хозяином «Зеленой двери», он перестал заниматься такими мелочами, как шантаж. Но помните, у него что-то было на Биллингса, какая-то порочащая того информация, которую знал он и, видимо, Чаннинг тоже. Хотя, возможно, Чаннинг и не знал конкретно содержание этого компромата… Постепенно Чаннинг стал входить в игорный бизнес, и Бишопу это не нравилось, он вообще стал подозрительно относиться к нему. Вначале он нуждался в таком человеке, некой подставной фигуре, которая была в курсе всех его дел. Но Чаннинг слишком быстро стал завоевывать все новые и новые позиции. Бишоп перестал ему доверять и стремился его от всего отстранить, отправив туда, где бы тот уже ничего не хотел и ни к чему не стремился… Затем в дело решил войти Габби Гарванза, но кто-то в него стрелял, желая убрать с пути. Попытка оказалась неудачной: он выжил.

– Знаешь, кто это сделал? – перебил меня Шелдон.

– Конечно. Это был Джордж Бишоп. Он решил, что сделал все как надо, поэтому, когда утренние газеты сообщили, что Габби пришел в себя, чуть не потерял сознание, по словам его жены. Его вдова может это подтвердить.

– Продолжай, Лэм, – сказал лейтенант.

– Одно время Бишоп встречался с Морин Обэн. Чаннинг познакомил ее с Гарванза, когда Бишоп женился на Ирен, артистке стриптиза. Морин стала девушкой Габби, но не забыла обиды на Бишопа.

Когда жизненные интересы Бишопа и Габби пересеклись, Бишоп попытался убрать его с дороги, но сделал это по-дилетантски. Бишоп был игроком, шантажистом, но отнюдь не убийцей: он не в состоянии был лишить человека жизни. И когда пришел в себя от шока, узнав, что Габби жив, то понял, что ему, несмотря на внутреннее сопротивление, надо сделать еще одну попытку его убрать, пока тот не сделает это первым. Но не своими руками…

– Продолжай, – в нетерпении перебил меня Шелдон.

– И Бишоп решил воспользоваться Морин, чтобы быть уверенным, что на этот раз Габби не избежит гибели, поэтому все было так подстроено, чтобы Морин чувствовала себя очень измотанной, а стало быть, и импульсивной. Ей подставили красавца-незнакомца, который, по их расчетам, должен был ей понравиться. Этот человек был летчиком, нанятым Бишопом, но на самом-то деле он был крепко связан опять-таки с Чаннингом. Вот так все и получилось… Чаннинг понимал, что Бишоп очень нервничает, и решил, что для него будет лучше нанести удар первым. Он знал также, что игорные дома, запрещенные законом, не наследуются.

– Все ясно, но расскажи мне об этом летчике поподробнее, – попросил Шелдон.

– Летчик получал приказы и инструкции от Бишопа, но отчитывался перед Чаннингом. Познакомившись с Морин, он, по ее просьбе, на самолете переправил ее на летное поле к северу от Сан-Франциско, где ее уже ждал Бишоп. Единственная неприятность состояла в том, что и Чаннинг тоже поджидал их здесь. Морин залезла в машину Бишопа. Чаннинг заранее незаметно забрался на заднее сиденье машины. У него было два пистолета, Морин была убита из автоматического оружия… Его мы пока не нашли и не проследили, кому оно принадлежало.

Бишоп был убит из пистолета, который Чаннинг предусмотрительно забрал из каюты на яхте Биллингса. И пулевое отверстие с остатками окровавленной ткани по краям тоже было предусмотрительно оставлено убийцей как улика.

Шелдон не выдержал:

– Ты что же, хочешь сказать, что Чаннинг выстрелил в Бишопа на яхте Биллингса второй раз?

– Именно это я и хочу сказать: он сделал это так, чтобы пуля пробила деревянную обшивку, ведь круглое пулевое отверстие с кровавыми краями было очень хорошей прямой уликой. А незадолго до убийства Бишоп пытался надавить на Биллингса. Нет, это не был шантаж: Бишоп хотел, чтобы тот сделал ему одно одолжение. Но именно этого одолжения Биллингс и не хотел ему делать.

– В чем же оно заключалось?

– Видите ли, Бишоп вел сложную игру с рудниками, где добывалась золотоносная руда. Он вывозил породу из шахт и продавал ее как щебень, гравий или просто… топил в заливе… Один из таких контейнеров он привез как-то к себе в поместье и высыпал на площадку, где готовился разбить теннисный корт и сад – на террасах склона холма. Это стоило ему около трехсот долларов – измельчение тонны руды. Содержание золота в ней было не слишком велико, так что его не увидишь стекающим потоком при промывке, однако процент его от общей массы был достаточно велик. Я убедился в этом сам, промыв руду с участка Бишопа…

Лейтенант Шелдон, видел я, глубокомысленно размышлял над сказанным мною. Подождав с минуту и видя его озабоченность, я продолжил свой рассказ:

– У Бишопа на руках был контрольный пакет акций. Часть их была продана тем, кто пожелал их приобрести. Часть – и большая – хранилась в банке, причем банкирам было разрешено продавать ценные бумаги при условии, если акции будут держаться вкладчиком в банке не менее года. Это условие было поставлено корпорациями, занимающимися рудниками… В конце года собирался совет экспертов, на котором анализировалась ценность тех или иных рудников, перспективность шахт, и, если какая-то из них признавалась убыточной, не приносящей прибыли, Бишоп посылал отчет в комиссию по корпорациям. Совершенно естественно, что мелкие держатели акций забирали с депозита в банке свои ценные бумаги, а учредитель оставался обладателем основного, контрольного пакета акций…

Шло время, и, когда все забывали о существовании очередной убыточной шахты, начинали поступать доходы от «сталеплавильной компании». Бухгалтерские книги показывали, что и шахта под названием «Зеленая дверь» тоже начала приносить их. У Бишопа, как вы помните, всегда одна из шахт так называлась. Никто из налоговых чиновников не догадывался хоть раз копнуть при проверке глубже, и все выглядело вполне законно. Если бы вдруг кто-то почувствовал что-то неладное, Бишоп всегда бы смог подтвердить документально, что он отчитался за каждый цент с доходов от «Зеленой двери». И никто бы ничего больше не спросил. Но если вдруг налоговые инспекторы полагали, что от шахты все-таки идут доходы, то Бишоп не мог их «винить» в их невольной ошибке…

Дальше… Он нашел очередную шахту, в руде которой содержалось золото. И захотел иметь все акции этой шахты по ценам, взятым буквально с потолка, которые никак не отражали действительной стоимости прибыли от них. Корпорации ему отказали. Тогда он попросил Биллингса, президента банка, подать в суд на них, основываясь на долговых расписках, которые Бишоп подписывал совместно с этими корпорациями… Биллингс почувствовал, что запахло жареным, и отказался подавать иск в суд. Но Бишоп против Биллингса кое-что имел и решил использовать шантаж, чтобы получить то, чего он так добивался…

Чаннинг знал подноготную всей этой кухни. Когда он решил убрать с дороги Бишопа, то хотел быть уверенным, что в этом убийстве будет обвинен именно Биллингс. И никто другой. Если бы у полиции не было никаких веских доказательств, то первым, кого бы стали подозревать, был Чаннинг…

Гораций Б. Катлин – человек, о котором мне практически ничего не известно. Он член яхт-клуба, и я просто предположил в своих рассуждениях, что у него были какие-то финансовое затруднения. Но в любом случае – он бывал в казино «Зеленая дверь» очень часто и, видимо, оказался по завязку в долгах. Об этом, конечно, Чаннинг Бишопу не докладывал и, естественно, делал это намеренно, чтобы использовать Катлина в своих личных целях…

Во вторник поздно вечером Катлин вернул свой долг Чаннингу. И… одолжил ему свою яхту. Чаннинг перевез тело мертвого Бишопа на яхту Катлина и отогнал автомобиль Бишопа подальше от стоянки яхт-клуба. В это же самое время частный самолет уже вез тело Морин Обэн на юг. Это было сделано для того, чтобы полиция посчитала, что убийца, который покушался на жизнь Габби Гарванза, отправил на тот свет и Морин: будь девушка жива, она могла бы многое порассказать полиции о гангстере…

Преступники надеялись, что Морин похоронят там, где ее тело будет найдено. А вот труп Бишопа должен был упасть прямо, что называется, в руки Биллингсу. В таком случае, сами понимаете, лейтенант, полиция никогда бы не заподозрила в убийстве Чаннинга…

Охрана яхт-клуба всегда была внимательна к тем, кто входил на его территорию и выходил, – как правило, через ворота. Но никогда не учитывались люди, приплывающие или уплывающие на яхтах. Ими, как правило, являлись уважаемые члены клуба, которых проверили и перепроверили не один раз. Но только тогда, когда они проходили через ворота… Вот так все и произошло. Чаннинг приплыл на яхте Катлина. Потом, когда стемнело, сбил замок на яхте Биллингса и положил туда тело Бишопа в каюту на пол, выбросил за борт пистолет, из которого был убит Бишоп, будучи твердо уверен, что Биллингсу никогда не придет в голову искать его, когда он обнаружит тело… Но Чаннинг-то знал, что полиция обязательно пошлет водолаза, чтобы разыскать оружие, и сделает это по прибытии незамедлительно.

– Интересная история! – вставил вдруг лейтенант. Не зная, как реагировать на замечание Шелдона, я счел самым разумным продолжить повествование:

– Видимо, Чаннинг предвидел, что тело будет найдено не более чем два дня спустя, но тут-то Биллингс и спутал все его планы. Оба Биллингса наведались по каким-то своим делам в яхт-клуб и подошли к своей яхте незамеченными, потому что как раз в этот момент почему-то в воротах перестал работать электрический сигнал, а Дэнби, охранник, разговаривал по телефону, повернувшись к воротам спиной, когда они туда входили.

Когда отец и сын обнаружили тело Бишопа на полу своей яхты, то буквально пришли в ужас. Они понимали, что едва труп найдет полиция, методы, которыми Бишоп шантажировал их, наверняка выплывут наружу. И, конечно, Биллингсы знали, что в убийстве обвинят их…

Вместе оба стали думать, как избавиться от мертвеца, и неумело, если можно так выразиться, чисто любительски провели всю работу по сокрытию трупа. Им удалось перетащить то, что осталось от Бишопа, на одну из соседних яхт. Чтобы это сделать, они сбили с нее замок. Боясь, что охрана заметит содеянное ими, они повесили новый. На полу осталась кровь убитого, Биллингсы сняли старый ковер и заменили его новым. Словом, все сделанное лишь способствовало тому, что они все туже затягивали у себя на шее петлю…

Внезапно лицо лейтенанта Шелдона помрачнело и стало вдруг пунцово-красным. Он выдавил из себя:

– Ладно… Лэм, скажи мне, кто тебя нанял?

– Джон Карвер Биллингс.

– Старик?

– Нет, молодой Биллингс.

– Ах ты, сукин сын! – бросил он с такой яростью, что ему могла позавидовать бы сама Берта Кул: ее эпитеты по сравнению со злостью, с которой он произнес это ругательство, показались бы просто объяснением в любви.

– В чем дело? – недоумевал я.

– Хочешь подсунуть мне эту ерунду?! Ты что же, подсунул мне и это дело Лудлоу с его наездом на человека, чем втерся в доверие, а теперь несешь мне всю эту чепуху?

– Одну минутку, лейтенант!

– Пошел к черту! Считай, тебе не повезло, Дональд! Я покажу, что может произойти с такими ублюдками, как ты, которые пытаются обмануть представителя…

– Ну а теперь заткнись и забудь, что ты чертов полицейский! – заорал я вне себя. – Тебя заждался твой капитан, а ему уже названивает его начальство и жаждет правильного решения по делу Бишопа! Ну, Шелдон, желаешь сохранить свою голову на плечах или предпочитаешь ее потерять?

Лейтенант просто подскочил при одном упоминании капитана и своего шефа. Ему в случае чего должно было от них здорово нагореть, и он это прекрасно понимал.

– Дональд! – в его обращении я уловил такую ненависть, что даже изменился голос – стал низким, едва слышным. – Если ты меня подставил, я переломаю все твои ребра!

– У вас есть возможность проверить то, о чем я рассказал. И в вашем распоряжении всего каких-нибудь двадцать минут. Вам надо немедленно найти Горация Б. Катлина и допросить его.

Шелдон начал лихорадочно крутить телефонный диск. Но два человека в полицейской форме появились в офисе гораздо быстрее, чем ему удалось с кем-либо соединиться, Шелдон прокричал им:

– Держите этих двоих так, чтобы никто их не видел, и мне плевать – кто бы этого ни захотел! Я сказал – никто! Не позволяйте им говорить ни с кем из департамента! Не разрешайте встречаться ни с одним из адвокатов! Не позволяйте подходить к телефону! И чтобы они оставались там, где сейчас!..

Лейтенант выскочил из офиса подобно реактивному самолету, взмывающему вверх на взлетной полосе.

Биллингс открыл глаза и посмотрел на меня. Потом медленно протянул мне руку, пожав ею мою. И не произнес ни слова.

– Не говорите им, что у Бишопа было за душой против вашего сына и… – тихо сказал ему я.

– Заткнись! – закричал один из охранявших нас офицеров. – Лейтенант запретил вам разговаривать с кем бы то ни было!

– Но это не значит, что мы не можем разговаривать между собой, – логично заметил я.

– Я понял это иначе. Заткнись! – настаивал охранник. Биллингс попытался еще что-то сказать мне. Один из офицеров угрожающе встал.

– Вы, парни, дождетесь, что вам достанется по шее!

Мы замолчали. Это продолжалось томительных тридцать минут. Кажется, за эти полчаса я посмотрел на часы не менее пятидесяти раз, но Биллингс сидел не шелохнувшись, с каменным лицом. Наконец появился лейтенант Шелдон. Его будто подменили. Теперь он был больше похож на сияющего десятилетнего ребенка в рождественское утро. Я посмотрел на него и вздохнул с облегчением.

– Дональд опять перешел запретную линию, поэтому мне пришлось так себя повести. Капитан и шеф ждут меня в офисе. А вы убирайтесь отсюда, – обратился он к охранникам.

Те мгновенно испарились.

Мне пришлось снова и снова повторить ему свой рассказ, чтобы он его как следует запомнил.

– А как ты нашел Катлина, Лэм?

– Я знал, что в деле должен был быть кто-то замешан из членов клуба, кто оказался бы целиком в руках управляющего казино «Зеленая дверь». И этот человек настолько увяз в долгах, что делал все, что ему приказывали… Поэтому я нанял охранника из яхт-клуба, чтобы тот понаблюдал за людьми, входящими и выходящими как из него, так и из казино. Когда охранник его узнал, я понял, что это тот самый человек, которого я ищу. Я пошел за ним и сразу увидел, что его нет ни за одним из столов, где играли: он, без сомнения, сразу отправился к менеджеру. Я был уверен, что нашел ответ на свой вопрос.