Некоторые рубашки не просвечивают Гарднер Эрл

Глава 6

Я остановился у первого попавшегося отеля, зашел в телефонную будку, плотно закрыл за собой дверь и заказал междугородный разговор, назвав номер кредитной карточки Берты Кул.

Через минуту я услышал ее голос. Она разговаривала с телефонисткой:

– Какого черта я должна оплачивать этот разговор? Скажите ему, пусть заплатит сам. Он ведь получил деньги на расходы… Впрочем, ладно, я принимаю разговор. Да, Берта Кул. Хэлло, хэлло.

– Хэлло, Берта. Говорит Дональд, – начал я разговор.

– Я прекрасно знаю, кто говорит, – продолжала разоряться она. – Какого черта тебе пришло в голову заказывать разговор за мой счет? У тебя же есть свои деньги. Ты мог бы приплюсовать это к общему счету за отель. В любом случае оплатить этот разговор можно в конце месяца, а до этого времени…

– Прекрати ворчать. У нас неприятности.

Берта мгновенно перестала брюзжать. Воцарилось молчание.

– Ты слушаешь? – спросил я.

– Конечно. Какого рода неприятности?

– Выслушай и постарайся понять. Пускать это дело на самотек ни в коем случае нельзя.

– Не томи, что у тебя произошло?

– Я ошибся в расчетах, Джордж Кэдотт уже написал Минерве Фишер о подробностях поведения ее мужа на конференции в Сан-Франциско, упомянул имя Лоис Марлоу, и это письмо, вероятно, отправлено.

– Пусть меня поджарят вместо устрицы! – взбесилась Берта. – Неужели ты не мог помешать этому парню?

– Это только половина неприятностей. Прошлой ночью Джордж Кэдотт был убит.

– Черт возьми!.. – Это новость охладила обличительный пыл Берты.

– Кроме того, наш клиент Баркли Фишер допустил ошибку, прилетев сюда ночью самолетом с тем, чтобы повидаться с Джорджем Кэдоттом и предложить ему отступного, хотя я убеждал его не делать этого. Прилетев, он зарегистрировался в отеле. Надеюсь, к тому времени, когда станет известно время смерти Кэдотта, у Фишера будет твердое алиби.

– Конечно, конечно, – поспешила заверить Берта. – Он будет вне подозрения, если выяснится, что он был в это время в самолете.

– Но я не был в самолете, – сказал я.

– Что ты имеешь в виду?

– Что я вляпался в это дело по самые уши.

– Ого!

– Вы должны немедленно связаться с Баркли Фишером, – продолжал я. – Письмо к Минерве было датировано понедельником. Не знаю, было оно послано тогда или позже. Передайте Фишеру, чтобы он крутился дома и просматривал почту. Если увидит письмо из Сан-Франциско со штемпелем и адресом, напечатанным на машинке, пусть уничтожит его, если дорожит своим семейным счастьем.

– Понятно.

– Письмо может прийти сегодня, если оно, конечно, уже не пришло вчера.

– Хорошо, я свяжусь с Фишером. Теперь скажи, Дональд, как глубоко ты увяз?

– Не знаю, если не считать того, что мне пришлось срезать один угол.

– Что за угол?

– Острый.

– Очень похоже на тебя.

– Думаю, никто ничего не сможет доказать – пока.

– Что ж, заметай следы, – посоветовала Берта.

– Чем я и занимаюсь. Но есть возможность, что на какое-то время мне придется скрыться. Так что на всякий случай будь у телефона. Ты можешь мне понадобиться.

– Хорошо.

Я повесил трубку, вернулся в свой отель и подошел к портье за своим ключом.

– Мистер Баркли Фишер у себя? – спросил я.

– Он расплатился и выехал два часа тому назад, – ответил портье.

– Но он зарегистрировался у вас?

– О, да.

– Вы не скажете, когда он приехал?

– Я могу посмотреть в книге, если у вас есть причина интересоваться.

Я показал ему свою визитную карточку.

– Надеюсь, что дело не касается репутации отеля? – осведомился он.

– Ни в малейшей степени.

Портье заглянул в книгу и сказал:

– Он зарегистрировался без десяти одиннадцать вечера.

– Не может быть! – воскликнул я. – Он же был в это время в самолете…

– Простите, мистер Лэм, но наши документы очень точны, время регистрации проставляется автоматически и сверяется по встроенным часам. Вот видите, десять пятьдесят… нет, простите, десять пятьдесят одна.

– Спасибо. Вероятно, я что-то перепутал, – нашелся я.

– Надеюсь, все в порядке? – с некоторой тревогой спросил портье, радеющий о репутации отеля. – Я говорю, может, вас интересует, не было ли чего предосудительного?.. Здесь указано, что он зарегистрировался один.

– Да, это верно. В каком номере он жил?

– В 428-м.

Я еще раз поблагодарил портье, поднялся на лифте на свой пятый этаж, спустился по лестнице на четвертый и нашел горничную, которая убирала один из номеров.

– Как дела? – спросил я ее.

Она взглянула на меня, почуяла чаевые и улыбнулась.

– Отлично! Уже заканчиваю убираться.

– Хотите заработать пять долларов? – спросил я.

– Смотря за что, – ответила она, внимательно разглядывая меня.

– Пойдемте со мной и уберите номер 428, – сказал я. – Ко мне должны прийти гости, и я хочу, чтобы все было в порядке.

– Ну, это совсем просто. Погодите минутку. Я здесь почти управилась.

Девушка навела в комнате окончательный лоск и откатила свою тележку к 428-му номеру. Она открыла дверь своим ключом.

Я вошел вслед за ней и оглядел комнату. В мусорной корзине лежал багажный ярлык. Он был выдан пассажиру самолета компании «Юнайтед эйрлайнс», рейс четыреста шестьдесят первый.

Я достал из кармана расписание авиарейсов. Этот самолет вылетел из Лос-Анджелеса в семь часов вечера и прилетел в Сан-Франциско в девять.

Пока горничная убирала ванную, я быстро обыскал комнату. Багажная квитанция была единственной вещью, оставленной здесь Фишером.

Я пролистал телефонную книгу, нашел адрес «Иенсен трастмор компани» и позвонил туда.

Мне ответил очень приятный женский голос:

– «Иенсен трастмор компани».

Я объяснил, что хочу поговорить с Карлом Иенсеном, и меня соединили с его секретарем. У той тоже был очень приятный, я бы даже сказал, волнующий голос. И мне неожиданно пришло в голову, что именно эти крошки помогали развлекать участников конференции.

– Говорит Дональд Лэм, – представился я. – Мне хотелось бы увидеться с мистером Иенсеном по очень срочному важному делу.

– Он назначил вам встречу?

– Вы же знаете, что нет, – заметил я, – в противном случае вы не задали бы этот вопрос.

Она рассмеялась:

– Ну если уж вы так хорошо разбираетесь в наших правилах, то вам должно быть известно, что мне поручено выяснять, кто звонит и по какому делу. Причем предполагается, что все это я буду делать в тактичной форме.

– Так приступайте и проявляйте свою тактичность, – сказал я.

Она снова рассмеялась и предложила:

– Начинайте вы.

– Я частный детектив из Лос-Анджелеса, – уточнил я.

– Детектив?

– Совершенно верно.

– А по какому поводу вы хотите переговорить с мистером Иенсеном? – Ее тон сразу стал холодным.

– По поводу того, что произошло на конференции.

– Мне очень жаль, мистер Лэм, но мистер Иенсен несколько минут назад ушел завтракать и не скоро вернется. Если вы скажете мне, что именно вас интересует…

– Меня интересует, – перебил ее я, – письмо, полученное им от человека по имени Джордж Кэдотт, и я хочу обсудить с мистером Иенсеном некоторые вопросы, связанные с этим письмом.

– Как вы назвали того человека?

– Кэдотт, – сказал я. – К-э-д-о-т-т.

– Подождите минутку, – сказала секретарь. – Сейчас я попробую связаться с мистером Иенсеном.

Наступило молчание, потом я уловил неясный шорох и перешептывание на том конце провода. Через несколько секунд в трубке раздался мужской голос:

– Карл Иенсен слушает.

– О, как поживаете, мистер Иенсен? Насколько я понял, вы шли завтракать?

– Да, меня перехватили у лифта. Так что насчет письма, которое, как вы предполагаете, было написано мне?

– Письмо, в котором вы обвиняетесь в эксплуатации молодых женщин и попытках использовать греховность и соблазн в развитии своего бизнеса.

– О ком вы, черт возьми, говорите?

– О Джордже Кэдотте.

– Я не знаю никакого Джорджа Кэдотта и понятия не имею, о чем вы говорите.

– Если вы сможете встретиться со мной до ленча, – ответил я, – то я сообщу вам некоторые подробности, которые вам пригодятся, когда полиция начнет задавать вам вопросы.

– Где вы сейчас находитесь?

Я назвал свой отель.

Он колебался некоторое время, потом спросил:

– Как, вы сказали, вас зовут?

– Дональд Лэм.

– Хватайте такси, Лэм, и приезжайте сюда. Я не знаю, о чем вы говорите, но когда человек по телефону сообщает такие вещи, мне хочется взглянуть ему в глаза и составить о нем собственное мнение.

– Выезжаю сейчас же. – Я положил трубку.

Выйдя из отеля, я нашел такси и через пятнадцать минут был в конторе Карла Иенсена.

За секретарским столиком сидела очаровательная блондинка с фиалковыми глазами. Она догадалась, кто я такой, в ту же минуту, как я открыл дверь.

– Мистер Лэм? – пропела она.

Я кивнул.

– Я была тактичной?

– Весьма.

– Мистер Иенсен ждет вас. Пройдите, пожалуйста, сюда.

Я открыл дверь с табличкой «Карл Иенсен».

Хозяин кабинета оказался мужчиной лет сорока, атлетического телосложения, с каштановыми волосами, серо-голубыми глазами и, видимо, молниеносной реакцией.

Он стремительно поднялся с кресла, выбросил вперед руку и стиснул мою в крепком рукопожатии. Оглядев меня с ног до головы, сказал:

– Вы не похожи на детектива.

– Благодарю вас.

– За что?

– Я стараюсь не быть похожим.

– Почему?

– Это помогает в работе.

– Я всегда представлял себе людей вашей профессии высокими и сильными, с тяжелой походкой и пристальным взглядом, который заставляет собеседника признаться во всех преступлениях разом.

– Вы просто насмотрелись детективных фильмов, – сказал я.

– Возможно, – согласился он со смехом. – Садитесь. Так что вас интересует?

– Джордж Кэдотт, – ответил я, усаживаясь в кресло.

– Послушайте, Лэм, выясним все до конца. Я не знаю никакого Кэдотта, но вы сказали, что хотите поговорить со мной о чем-то, что произошло на последней конференции.

– Лоис Марлоу, – произнес я.

– А что с Лоис Марлоу?

– Вы ее знаете?

– Ну вот, вы уже задаете вопросы.

– Мне за это платят мои клиенты.

– И что же вы хотите о ней знать?

– Ничего, – ответил я. – Мне о ней все известно. Я знаю о том, что она напоила допьяна Баркли Фишера и что Джордж Кэдотт написал вам письмо с угрозами. Ну как, вы согласны выложить карты на стол?

– Почему я должен это сделать?

– Джордж Кэдотт поссорился со многими людьми.

– Ну и что же? Это часто случается, – усмехнулся Иенсен. – Кроме того, я не имел удовольствия лично быть знаком с Кэдоттом.

– Джордж Кэдотт, – продолжал я, – считал себя избранным свыше, чтобы переделать мир. Он намеревался изъять грех и соблазн из секса, а секс из коммерции.

– Непомерно большая задача для одного человека, – обронил Иенсен, испытующе глядя на меня.

– Итак, – продолжал я, – он написал вам письмо, в котором предупреждал, что вы понесете ответственность за зло, причиненное его жене…

– Его жене! – воскликнул Иенсен, вскочив с кресла.

– Конечно, Лоис Марлоу – его жена, – сказал я. – Они разведены, но он продолжал видеться с ней.

– Боже мой! Я понятия не имел, что он ее бывший муж!

– Вот так-то лучше, – сказал я. – Теперь, если вы согласны играть в открытую, я могу рассказать вам кое-что еще.

– Что именно?

– Кто-то выследил Джорджа Кэдотта в мотеле в Вальехо и убрал его со сцены.

– Как убрал?

– Всерьез и надолго.

– Он… он…

– Продолжайте, – сказал я. – Что же вы замялись?

– Он… убит?

– Блестящая догадка.

На секунду Иенсен растерялся, но тотчас снова овладел собой. Его лицо сохраняло бесстрастное выражение, серо-голубые глаза смотрели на бювар, но было ясно, что в эти минуты его мозг работает, как ротор турбины.

– Так вы считаете, что это мне поможет? – спросил он через некоторое время.

– Да.

– Каким образом?

– Вы можете к приходу полиции состряпать историю, которая будет прилично выглядеть в газетах.

– Предположим, что Кэдотт не писал письма?