Ворлок из Гардарики Русанов Владислав

Глава 24

«Встань, туман студеный!»

Вратко плохо запомнил дорогу к лесной хижине, которую про себя называл «избушкой лесника». Только жесткая ладонь привычного к веслу Рагнара, вцепившаяся, словно клещи, в правое плечо, маленькая твердая ладошка Рианны на левом локте и свой сбивчивый рассказ о пережитых злоключениях. Хродгейр, шагающий рядом, хмурился и кусал ус. А потом сказал:

— Могу сказать, что тебе повезло. И дроттинг Марии повезло, что она попала в плен вместе с тобой. А может, и нам всем повезло, что мы отыскали тебя, прежде чем вступить в бой с людьми Модольва Белоголового. Много в твоих словах удивительного, и, если бы я меньше знал, как ты притягиваешь удачу, то не поверил бы половине сказанного. Но… Ошибусь ли, если скажу такую вису:

— С волком этим много непонятного, — вмешался Гуннар. — Сдается мне, что это был вервольф…

— Кто? — удивился словен.

— Ну, колдун, что умеет в волка перекидываться.

— А… Может быть. Только чего ж он меня не сожрал?

— Точно! — поддержал новгородца Олаф. — Оборотни, они только и ищут, как бы человеческим мясом побаловаться.

— Наверное, это был неправильный вервольф. Или больной, — попытался найти оправдание волчьей доброте кормщик.

— Или старый, — подытожил Черный Скальд. — А теперь готовьтесь к драке.

Викинги примолкли, сосредоточились. Игни проверил, легко ли выходит меч из ножен.

— Прошу тебя, Подарок, — проговорил Хродгейр, — не лезь вперед. Нас слишком мало, чтобы еще и тебя прикрывать.

«А я и не собирался…» — подумал Вратко, но вслух сказал:

— Оружие хоть какое дайте.

— На! — Олаф протянул ему нож. — Только сзади держись. С девочкой…

Вратко хотел было обидеться, но не нашел сил. Подумаешь! Ну, не воин он, как ни крути. Хотя за горло монаха подержался бы с удовольствием. Только Бернар тоже не будет в первых рядах. Не из тех он людей.

— О-о-один! — Крик Хродгейра напомнил рык разбуженного зимой медведя.

Викинги ринулись на поляну следом за вождем. Почему-то новгородец нисколько не удивился, услышав от них древний боевой клич. Знакомство с отцом Бернаром все больше и больше отталкивало его от христианской веры, хотя парень и помнил местного уличанского священника — доброго и участливого старичка, обучавшего детей грамоте и не устававшего рассказывать о южных странах и народах, которые там обитают.

Хирдманы Модольва не ожидали нападения.

Четверо мирно кашеварили у небольшого костра. Из оружия у них нашелся лишь нож, которым они крошили стрелки зеленого лука на стесанном с одного бока чурбачке.

Еще трое выскочили из-за сараюшки. Бежали босиком, протирая на ходу глаза. В их волосах торчали сухие травинки — видно, спали на сеновале. Зато мечи прихватить они не забыли. Молодцы. Уж лучше без сапог, зато не с голыми руками.

От леса бежали еще двое. В полном вооружении, даже в кольчугах. Очевидно, они охраняли лагерь.

Охраннички… Нападение-то прозевали.

— Бей, хёрды! — Черный Скальд ударил по шее одного из кашеваров. Щадить он не намеревался никого. Нынче не до благородства. Злостью нужно отвечать на злость, жестокостью — на жестокость.

Викинги Хродгейра сражались, будто сил у них было вдесятеро от обычных людей.

Безжалостно рушились клинки, рассекая кости, мышцы, сухожилия.

Брызгала кровь.

Кричали раненые.

Гуннар крутил над головой копье, не подпуская близко людей Модольва, которые, несмотря на тяжелые потери, оправились от растерянности и оказали отчаянное сопротивление. Кормщик первым пробился к хижине. Ударом ноги вышиб дверь.

— Дроттинг! Ты здесь?

Круглолицый курносый викинг прыгнул на него сбоку, ударил ножом. Тяжелое лезвие рассекло кормщику предплечье. Он сморщился, но, не обращая внимания на льющуюся кровь, саданул древком нападающему промеж ног, а когда тот согнулся, добавил коленом в лицо.

— Дроттинг! Выходи!

У Вратко замерло сердце. Почему же не появляется Мария? Вдруг ее увели куда-то в другое место? Или связали по рукам и ногам — с них станется…

Тут из дверного проема показалась русая голова королевны. Миг, и выражение озабоченности и испуга на ее лице сменилось радостью.

— Хродгейр!

Черный Скальд, только что сваливший еще одного противника, обернулся.

— Хродгейр! Монах там! — крикнула Харальдовна, выбегая из хижины. Ее запястья были скручены веревкой, но, кроме этого, ничего не мешало свободе передвижения.

Отцу Бернару здорово не поздоровилось бы, но тут к обороняющимся присоединились сам Модольв-хевдинг и Скафти, обряженный в медвежью шкуру. Их сопровождала полудюжина воинов.

— Уходите! — успел крикнуть Черный Скальд, бросаясь им наперерез.

Хродгейр сошелся один на один с Белоголовым. Олафу достался Скафти. Свен и Рагнар Щербатый встретили остальных.

Бойцы не прикрывались щитами, большинство из них не надели кольчуги. Оттого бой был коротким, яростным и кровавым.

Звериная мощь Скафти столкнулась с силищей Олафа, который телесным здоровьем не уступал иному йотуну. Обменявшись парой ударов, они разбили в осколки мечи и покатились по земле, сцепившись в смертельном объятии.

Танец Хродгейра и Модольва живо напомнил Вратко поединок на берегу моря. Только на Оркнейских островах ценой ошибки было признание неправоты Божьим судом, здесь же — жизнь. Черный Скальд не дал противнику времени на раздумья, ошеломив его ударами справа-слева. Частыми и сильными, хотя и вполне предсказуемыми. Кетильсон отбивался довольно успешно и все норовил ударить первым, опередив Хродгейра, но не успевал. Видимо, ярость придала скальду сил и выносливости. Пытаясь переломить ход поединка, Белоголовый делал ошибку за ошибкой, которыми Хродгейр не преминул воспользоваться. Клинок скальда нырнул под мечом Модольва и, казалось бы, едва тронул бедро хевдинга.

В горячке Кетильсон даже не заметил рану, но новгородец, стоявший вне боя, ясно разглядел проступавшее на штанине викинга кровавое пятно.

— Не глазей, пошли! — толкнул словена в плечо Гуннар.

Кормщик волок за собой Марию Харальдовну. Девушка не отрывала взгляда от поединщиков и переставляла ноги, словно вырезанная из липы игрушка.

Рианна кинулась к королевне, схватила ее за руки. Откуда ни возьмись, в пальцах пикты мелькнул ножичек. Веревки упали к ногам Марии.

— Уходите! — Гуннар подтолкнул их к опушке, напомнив Вратко погибшего Асмунда.

В этот самый миг Модольв совершил последнюю в своей жизни ошибку.

Осыпаемый беспрерывными ударами, он готовился отразить меч Хродгейра справа и уже поднял оружие, как Черный Скальд обманным движением полоснул его по животу.

Кольчуга, возможно, и спасла бы хевдинга, но он поленился надеть ее этим утром.

Хлынула кровь.

Модольв выронил меч и упал, скрючившись, как цыпленок в яйце.

Хродгейр, не обращая на него внимания, поспешил на подмогу Рагнару. Щербатый остался один против троих викингов Кетильсона — Свен уже лежал, не подавая признаков жизни, рядом с убитыми им и Рагнаром воинами.

Олаф поднялся, огляделся по сторонам. Его залитое кровью лицо могло напугать даже тролля. Здоровяк пошарил взглядом в поисках оружия. Выбор его остановился на мече Модольва.

— Куда уходить-то? — спросил Вратко у Гуннара, не отрываясь от схватки — Хродгейру и Рагнару помощь Олафа не понадобилась. — Мы же победили!

— Ты что? В своем уме? — выпучил глаза кормщик. — У Модольва не дюжина людей… Бежать надо, пока целы.

Рианна в это время что-то горячо шептала на ухо королевне. Пикта отвлеклась ненадолго, кивнула:

— Да! Их тут много! И северяне, и здешние воины… Такие… В кольчугах и на головах…

— Рыцари? Саксы?

— Саксы, точно!

— Саксов нам не хватало! — крякнул Гуннар.

А к ним уже бежал Хродгейр, вытирая кровь со щеки. К счастью, чужую.

Маленькому отряду победа далась тяжело. Свен погиб. Рагнар едва стоял на ногах — викинг на ходу перематывал плечо оторванным рукавом. У Олафа прибавилось ссадин на лице, он то и дело сплевывал розовую, тягучую слюну. У Гуннара кровило предплечье, и только Игни и Хродгейр счастливо отделались — без единой царапины, хотя и пошатывались от усталости.

— А монах? — с надеждой спросил Вратко, рассчитывая отомстить недругу.

— Некогда! — покачал головой Черный Скальд. — Поверь, сам бы переломил шею паскуднику, но некогда.

Они нырнули в лес.

Первым шел Гуннар, неся на плечах копье Злое Жало. За ним семенила Рианна под руку с Марией Харальдовной. Следом Вратко. Парень пошатывался — еще чуть-чуть и свалится. Но он упрямо делал шаг за шагом и не падал. На чем держался? Непонятно. Пожалуй, на голой злости. В спину новгородцу сопел Олаф. Он волок Рагнара, который от кровопотери впал в беспамятство. Прикрывали отряд Хродгейр и веснушчатый Игни.

— Куда мы? — Вратко обернулся к Олафу.

— Тролль его знает… — пожал плечами здоровяк. — Лишь бы подальше…

— На восход солнца нужно забирать, если хотим к нашему дреки выбраться! — проговорил Гуннар. — Отойдем подальше, а после на юг свернем. Там Уарфа достигнем, и все… В море нам саксы не помеха.

— А Модольв? Я хотел сказать, дружина его… Они мстить будут, — возразил Вратко.

— Будут. Только пускай попробуют за «Слейпниром» угнаться. Парус поднимем, и никто нам не страшен.

— Мани удачу, Подарок! — выкрикнул Хродгейр. — Погоня за нами!

После слов вождя все притихли. Ускорили шаг.

Новгородец прислушался.

Да. Преследователи не пытались скрываться. Перекликались в полный голос. Улюлюкали, посылали проклятия вслед беглецам.

— Левее забирай! — приказал Хродгейр.

Гуннар кивнул, с хрустом вломился в подлесок — высохший по непонятной причине верболоз.

Вратко мысленно согласился со скальдом. Противник шел наперерез, судя по доносящимся звукам, а сил еще на одну схватку у их отряда не хватит.

— Надо следы путать! Сбивать их, — высказал свое мнение словен.

— Правильно говоришь, — одобрил его Гуннар. — Только как это сделать?

И вправду задача невыполнимая. Как спутаешь след, когда идет восемь человек? Разделиться? Не было бы хуже… Переловят по одному. Если в дружине Модольва еще человек сорок осталось, с них станется лес цепью прочесать. Это если у них предводитель толковый. Кто там взамен Белоголового заправляет?

— Хорошо бы ручей найти… — продолжал мыслить вслух Вратко. — И по ручью, чтобы следов не оставлять.

— Когда увидишь ручей, напомнишь! — тяжело выдохнул Олаф. Поправил безвольно обмякшего на его плечах Рагнара.

«Верно. Без толку рассуждать о ручье, когда нет его поблизости»…

Внезапно лес закончился.

От неожиданности Гуннар даже остановился, почесал в затылке.

Впереди, насколько видел глаз, раскинулись холмы. Какой-то покруче, какой-то более пологий. Один с заостренной вершиной, другой — с плоской. Их покрывала густая трава, слегка пожелтевшая к середине осени. Некошеный травостой поражал богатством. Сюда бы скотину всякую нагнать: коров, лошадей, овей, коз — то-то бы зверье жировало.

Одна беда — что добро для скотины, то злом оборачивается для беглецов. В холмах они будут как на ладони. Если у хирдманов Модольва есть луки, то совсем плохи дела.

— Что стали? Не спать на ходу! — рыкнул Хродгейр.

— А кто спит? — слегка обиженно пробурчал кормщик. — Осмотрелись малость… За мной!

Он махнул рукой и направился к узкой ложбине между двумя высокими холмами, склоны которых украшали рыжие мазки оползней. Видно было: вскарабкаться на них очень не просто. Зато теснина заросла густым кустарником: то ли терном, то ли шиповником. По крайней мере, можно попробовать укрыться от стрел, а там еще поглядим кто кого.

— Дроттинг, ты можешь быстрее? — окликнул Хродгейр Марию.

Девушка только кивнула. Упрямства дочери Харальда Сурового не занимать. Скорее умрет на бегу, чем признается, что устала. А сама-то, между прочим, спотыкается, едва не падает…

Не успев подумать об усталости Харальдовны, Вратко сам зацепился сапогом за укрывшуюся в траве корягу, покатился кубарем, ударился плечом и коленом.

— Вставай! — Игни подхватил его под локоть, помог подняться на ноги.

— Цел? — Это уже Хродгейр.

— Да вроде…

— Тогда бегом!

Они нагнали ушедших вперед спутников. Теперь Вратко едва не бежал прямо за спиной Олафа. Безвольная рука Рагнара раскачивалась туда-сюда, привлекая взор. Парень пытался смотреть на что-нибудь другое — верхушку одного из холмов, например, или бегущие по небу плотные облака, напоминающие ладьи викингов с убранной мачтой. Но взгляд вновь возвращался к руке Щербатого.

«Живой ли? Не может у живого человека так рука болтаться… Неужто Олаф мертвеца тащит?»

На глазок от опушки до лощины было рукой подать. На деле же оказалось — топать и топать. Горло и легкие словена уже горели огнем, оставалось лишь удивляться выносливости Рианны и Марии.

Они пробежали меньше двух верст, когда из лесу вынырнули преследователи.

Радостный и хищный клич свидетельствовал, что беглецов заметили сразу.

— Собаку им в печенки, — прохрипел Олаф, даже он начал уставать, а каким двужильным всегда казался! — Нашли-таки… Зато стрелу не добросят. Пока…

«Конечно, две версты — отрыв хороший, — подумал Вратко. — Так его и сократить можно. Вон лбы здоровые какие»…

На самом деле он не мог определить удаль и стать хирдманов Кетильсона, но знал, что заморышей там не было. И малолеток, не привычных еще к тяготам походов. Только крепкие мужики средних лет, способные бежать хоть и небыстро, зато целый день и с полным доспехом. Вон, когда Эйстейн Тетерев подкрепление конунгову войску вел, викинги бежали аж от Риколла, а это больше десяти верст. А после еще сражались с саксами.

— Эх, в кусты бы нам… — вздохнул Игни.

— Тебе в кусты зачем? — приподнял черную бровь Хродгейр. — Прятаться или по какой иной нужде?

Парень-урман скорчил уморительную рожу, а потом захохотал.

Хрюкнул Олаф.

Улыбнулся, обернувшись, Гуннар.

Смех разбирал и Вратко, но он сдержался, понимая: если собьет дыхание, то его самого можно будет волочить, хоть на плечах, хоть просто за ногу по траве.

Но Черный Скальд все-таки молодец. Шутить перед лицом смерти может не каждый. Даже среди викингов. Даже в лучшей дружине норвежского войска.

И они продолжали бежать, окрыленные шуткой вождя.

По мнению Вратко, холмы самым бессовестным образом стояли на месте. А то и отодвигались втихаря, как гора в старой сказке.

Оглядываясь через плечо, новгородец пытался сосчитать врагов и каждый раз сбивался. Но все равно выходило много. Очень много. Слишком много, чтобы принимать бой. А самое отвратное, что за спинами викингов появился десяток или чуть больше всадников. Неужели Эдгар Эдвардссон? С челядью, с оруженосцами, а то и с верными рыцарями…

Уйти от конных надежды никакой.

Драться? Безумие. Полное безумие…

Мария Харальдовна вскрикнула и неловко упала. Лицо королевны исказила гримаса боли.

Хродгейр в мгновение ока очутился рядом, подхватил на руки:

— Что, дроттинг?

— Ногу подвернула…

Вратко едва не всплеснул ладонями. Ну, это ж надо! Все один к одному. Теперь уж точно не спастись.

— Чего встали? Бегом! — подстегнул маленький отряд Гуннар.

Олаф устало покачал головой:

— Драться надо. Хоть подороже жизни продадим…

— Нет! — воскликнула Рианна. — Нельзя сдаваться!

— А кто говорит о сдаче? — Кормщик уставился на девчонку.

— Ведь можно наколдовать что-нибудь! — пояснила свои слова пикта.

— Точно! — встрепенулась на руках Хродгейра Мария. — Колдуй, Вратко!

— Ворожи, Подарок Ньёрда! — невесело усмехнулся Олаф. — Все равно другого выхода нет.

— А почему я? — попытался сопротивляться новгородец.

— А кто? Мои висы силы не имеют. — Черный Скальд уже пошатывался, но шагал упрямо, не отпуская охромевшую королевну.

— Ну, ладно… — согласился наконец словен.

— Вот и хорошо! Только на ходу! На ходу! — Гуннар оглянулся на погоню. Пешцы не очень приблизились, зато конники преодолели едва ли не половину расстояния от леса до беглецов.

Бежать и сочинять вису не слишком легко. Трудно сосредоточиться на созвучиях, рифмах и кеннингах. Слова так и норовят выскочить из головы и горохом рассыпаться под ногами. И все же Вратко удалось на скорую руку слепить восемь строк, которые он не замедлил проговорить, хрипло выдыхая на каждом шагу:

Договорил и застыдился неуклюжести строк. Если бы нашлось время подумать, перебрать побольше слов, виса могла бы выйти гораздо глаже…

Похоже, Хродгейр был того же мнения.

Скальд удрученно кивнул:

— Вроде бы ничего. Поглядим, поможет ли…

— Повторяй, Вратко, как тогда во время боя! — крикнула Мария. — У тебя почти получилось. Выйдет и сейчас!

«Повторять, говоришь? Что ж, повторять не трудно, вот будет ли с этого польза? Хоть какая-то»…