Алтарь победы Абдуллаев Чингиз

И тут, как оказалось, мы тоже далеко опередили Североатлантиду. Работы над гигантскими, разворачивающимися в космосе конструкциями и антеннами велись и в московском ЦНПО «Комета», и в Грузии, на сверхсекретнейшем «объекте Икс» близ Мцхеты (позже – Институте космических систем, ИКС. См. «ТМ», № 1, 1997 г.).

В середине 1970-х основатель ИКС, Элгуджа Медзмариашвили, создал целую науку о конструкциях-трансформерах. Сначала они делали ажурные 10–15-метровые в поперечнике антенны радиорелейных станций и небольшие арочные мосты, на раскрытие которых требовалось несколько минут. Или многометровые мачты, в сложенном состоянии умещавшиеся в кузове грузовика.

Потом заказчиком работ стали имперские военные. Нужны был и гигантские, 30-метровые в поперечнике, кругло-во–гнутые антенны орбитальных радиотелескопов. Эти приборы должны были засекать старты американских ядерных ракет типа «Першинг». И еще многое другое на поверхности планеты. Спецы ИКС сумели сделать антенну, которая в сложенном состоянии превращалась в компактный цилиндр трех метров высотой и двух – в диаметре. Запуск радиотелескопа планировался с помощью ракеты «Протон», но Империя была расчленена. И грузинский институт оказался в нищей, ублюдочно-мафиозной «стране Шеварднадзе-Саакашвили».

А ведь планировалось сделать антенну-трансформер для космолетов Лозинского. Огромные поля солнечных батарей, напоминающих пчелиные соты, которые укладывались бы в пятигранные «столбики» для вывода на орбиту. Эти же «соты» могли сформировать и защитные экраны от лазерных ударов по орбитальным станциям. Прекрасные антенны-трансформеры были элементами имперских систем разведки и целеуказания из космоса, для противовоздушной обороны с орбитальными элементами. Красноречивый факт: в 1995-м США сумели развернуть в космосе 15-метровую антенну. Аккурат такую, какую под Мцхетой делали еще десять лет до того.

Русская космо-инженерия породила и вовсе удивительные вещи. Группа Владимира Пичугина в Московском авиатехнологическом институте стала основоположником совершенно новой технологии – сетчатых стержневых элементов, ажурных трубчатых конструкций. Наши ученые нашли способ соединения металлов и композитных материалов, которые держатся ими в строгом секрете. И этот секрет позволяет собирать из сверхлегких трубчатых конструкций огромные орбитальные сооружения. Ажурные стержни полуметровой длины и пяти сантиметров в диаметре выдерживают шеститонное усилие на разрыв, и четырехтонное – на сжатие, обладая весом всего в 150 граммов ! («ТМ», № 2, 1998, с. 3). В США не умеют делать такие композитно-металлические соединения – на стыках двух материалов при космических колебаниях температуры возникают разноскоростные деформации, которые ломают конструкции.

Ажурные стержни Пичугина должны были стать фермами, шпангоутами и бимсами не только будущих орбитальных станций Империи, но и прочными каркасами для русских аэрокосмопланов, для самолетов. Для экранопланов и наземно-воздушных амфибий, черт возьми!

Развивая одно только это производство, страна могла пожать миллиарды долларов. Из ферм Пичугина можно делать опоры глубоководных буровых платформ, получая как минимум заказы от норвежских и английских компаний. Ведь человечество будет разрабатывать ресурсы океанского дна! Из этих ажурных трубок можно делать опоры линий электропередач в труднодоступных местах. И даже легкие бортовые домкраты-разгрузчики для тяжелых транспортных самолетов. Для того же «Геракла» Лозино-Лозинского.

Мы имели очень многое для создания сильного космофлота. В Минсредмаше СССР (нынешнем Минатоме) уже были сделаны ядерно-реактивные двигатели и бортовые реакторы компактных размеров для будущих кораблей уже не просто орбитального, а уже межпланетного класса.

«Топаз». Красивое имя. Так нарекли ядерное сердце космических кораблей Империи. И это отнюдь не фантастика. Будущие космические крепости русских и наши межпланетные корабли грядущего питались бы от бортовых реакторов совершенно невиданного типа. Того, который и не снился янки. И машины эти отнюдь не походили ни на привычные «атомные котлы» земных электростанций, ни на силовые установки стратегических подлодок.

Они не были безумной прихотью военно-промышленного комплекса. Нет, их появления требовала сама жизнь. Чего греха таить – электроника наша была тяжелее американской и электричества поглощала куда поболее. Американцы на своих спутниках могли обходиться малым: теми же солнечными батареями или теплоэлектрическими элементами. Капсулы с изотопом, плутонием-89 например, могут 89 лет нагреваться за счет внутреннего распада элемента, и нагрев этот передается термопарам – проволочкам из сплавов разных металлов, в которых от нагрева возникает электрический ток. (Впрочем, вместо весьма радиоактивного плутония-89 можно использовать пусть менее теплотворные, но более безопасные стронций-90 и кюрий-242, способные греть по 18 лет.) А нашим спутникам, величиною своей достигавших доброго микроавтобуса, того было мало. Парадоксально, но именно это отставание в электронике и породило еще один меч-кладенец Империи, еще один ключ к Великой Победе, которая зарей вставала над горизонтом еще какой-нибудь десяток лет назад.

Американцы тоже нуждались в ядерных электроустановках для своих спутников. Ведь для боевых орбитальных машин термопар и кремниевых фотоэлементов мало. Мало их и для спутников мощной разведки с сильными радарами. И вот янки еще в 1960-е начинают делать опыты с ядерной энергетикой в космосе. Но мысль их была ленива: они пытались строить хоть малые, но копии ходовых машин своих подлодок-атомоходов. То бишь снабжать спутник реактором, где тепло превращается в пар, который крутит все ту же паровую машину-турбину, а уж та – генератор, динамо-машину. Но такие «атомопароходы» оказались мертоворожденными монстрами: слишком тяжелыми и громоздкими, чересчур много энергии уходило впустую в цепочке ее превращений. Да и вращение турбин на орбите заставляло спутник крутиться и кувыркаться в полете, что вообще никуда не годилось. Единственный спутник США с установкой SNAP-10А вышел на орбиту в 1965-м. Через сорок три дня эта каракатица мощностью всего в половину киловатта и весом в целые полтонны попросту отказала.

Потом американцы и вовсе прекратили работы в этом направлении: все деньги съел проект космического корабля-самолета «Шаттл».

А вот русские головы оказались куда умнее. Не к чему нам тащить в космос турбины с механическими генераторами – и придумали мы сначала ( 1964 г.) «Ромашку», компактный реактор, окруженный несколькими поясами термоэлектрических элементов. Так, чтобы жар прямо превращался в бег электронов по проводам. 15 тысяч часов проработала «Ромашка» в Институте атомной энергии имени Игоря Курчатова. И все же то была первая ласточка: весила она все те же полтонны. Многовато. Хотя позже подобные реакторы мощью в три-пять киловатт работали на орбите на военных спутниках серии «Космос». Например, установка «Бук».

Но поистине революцией в космическом атоме стали термоэмиссионные реакторы. В 1971-м начались наземные испытания детища Г. Грязнова – установки «Топаз-1». (Иногда его еще называют «Тополем».) Появление его произвело эффект разорвавшейся бомбы. Едва прослышав о русском чуде, его кинулись повторять янки, французы и немцы. Но скоро свернули работы, поскольку нужных технологий у них не оказалось.

«Новым словом в науке оказались отечественные термоэмиссионные реакторы, – говорит профессор МАИ Леонид Квасников („Вестник воздушного флота“, № 1–2, 1996). – Устройство представляет собой мощную электронную лампу, встроенную в ядерный реактор. Роль нитей накала здесь играют трубки из жаропрочных материалов, заполненные ядерным топливом – двуокисью урана-235 высокого обогащения. При температуре около полутора тысяч градусов эмиттеры этих трубок выбрасывают электроны, создавая плотность тока до десятков ампер на квадратный сантиметр. Коаксиально расположенные коллекторные трубки при достаточно низкой температуре (500–650 градусов) принимают эти электроны, обеспечивая выработку электрического тока».

Казалось бы, «Топаз», этот похожий на узкий вытянутый колокол агрегат, принципиально прост, как и все гениальное. Но повторить эту супермашину янки не смогли. Оказалось, что для этой «простоты» нужны технологии, которые американцы не имели даже пятнадцать лет спустя после первого пуска «Топаза». Они так и не сподобились сделать многослойные трубки эмиттеров и коллекторов «ядерной лампы». У них не получились и крохотные, в доли миллиметра зазоры между электродами, способные работать при разнице температур более чем в тысячу градусов. Не оказалось у янки и прекрасной металлокерамики. Воистину искусство русских инженеров не знает себе равных!

Увы, триумф «Топаза-1» – это предразвальный 1988 год. «Атомная лампа» вознеслась на орбиту на спутниках «Космос-1818» и «Космос-1867», реявших в восьмистах километрах над планетой. Массой около тонны, «топазы» показали мощность в шесть-десять киловатт! Но в тот год Горбачев начнет свои политиканские метания, примется вскармливать прибалтийских родо-племенных националистов. Мямля и размазня, он позволит азерским уголовникам учинить резню армян в Сумгаите. И уже в том году 52-летний Ельцин будет талдычить стаду дураков о том, что нужно покончить с космическими программами. Покончим – и станем кататься, что твой сыр в масле. Глупые двуногие ревели тогда от восторга. Сейчас они рвут на себе волосы и спиваются от безысходной нищеты…

А уже был и «Енисей» – «Топаз-2», рождавшийся под руководством академика Николая Пономарева-Степного. Еще более компактный и мощный, которому не нужно использовать ядерный реактор при испытаниях. Именно «Топаз-2» у нас и купили американцы. Оно и понятно: его мощность можно довести до 25 киловатт, и тогда он сможет питать электрореактивные двигатели. А с их помощью можно выводить на геостационарную орбиту груз в три-четыре раза больше, чем с помощью обычных ракетных блоков. А это, читатель, не только геостационарные спутники «звездных войн», раннего обнаружения и ПВО – это еще и победа в битве за рынок глобальной связи, мирового телевидения! То, что мы теперь без боя сдаем торжествующим янки. А еще это – идеальные двигатели для межпланетных перелетов, и мы об этом еще расскажем.

И уж само собой, русские «атомные лампы» становились силовыми централями наших орбитальных станций. Представьте себе только плывущее вокруг Земли белоснежное чудо, его раскинутые антенны и «ожерелья» причальных узлов. Неважно, что было бы написано на его борту: «Советский Союз» или «Императоръ». Главное – то была бы русская станция. Хотя я назвал бы ее «Светозаром», взывая к духам древних предков.

Нет, не матрешки, не балалайки – а вот такие чудеса хранили бы нашу традицию. Вот к «Светозару» причаливает изящная крылатая «Молния»… Вот у него притулились сразу четыре космических штурмовика. А вот открыт огромный «парус» радарной антенны. И локатор «Светозара» видит не только подложки в толще вод морских, но и недра земные. Он видит «линзы» пресной воды под песками пустынь, рудные залежи в глухой тайге…

На краткий миг мелькнет это видение из параллельного мира – и тут же на его месте всплывет уродливая, нечеловеческая личина. Шевельнутся мясистые бесцветные губы, издавая нечленораздельный рык, дрогнут набрякшие складки лица полуутопленника. Шта-а? Расеяне, паньмаешь… Возрождаем… Что возрождаем?

Но прочь вы, недочеловеки! Мы вспоминаем сейчас о будущем. Мы хотим видеть себя такими, какими мы могли быть без этих ходячих земноводных тварей. Мы хотим видеть еще одну ветвь русской космической цивилизации, которую так долго от нас скрывали. А зачем?

Трудно рассказать обо всем в этой подглавке. Чуть забегая вперед, скажем: «Топаз» мог стать «сердцем» тяжелого межпланетного корабля Империи, проект которого был почти готов к началу 1970-х. А создавались космические ядерные установки не где-нибудь, а в недрах супертехнологического концерна Империи – в Министерстве среднего машиностроения. В этом гиганте, рожденном волей Сталина, сделавшем первые шаги еще под железной рукой его первого рулевого: умного, властного и жестокого Лаврентия Берии. И ныне Минсредмаш жив, защитив себя от лап чубайсов – уже под именем Минатома РФ. Поныне янки испытывают к нему жгучую ненависть, призывая «вырвать у русских их ядерное жало».

И скажем еще то, что из русских работ над реакторами космоса рождались новые двигатели – ядерные реактивные, ЯРД. И тут мир не знал нам равных…

Красивое название – «Топаз». Люблю этот камень. Люблю вглядываться в его дымчатую, таинственную глубину.

Когда мне было девять годков от роду, в 1976-м, мой ашхабадский друг-приятель Герка Летов подарил мне отличную книгу: роман «Неукротимая планета» Гарри Гаррисона. Читал я ее раз десять, взахлеб, потом самозабвенно играя в мрачноватого сверхчеловека Керка Пирра и хитроумного Язона дин Альта.

Господи, как давно это было! Тогда семья моя жила в прекрасном двухэтажном доме – белостенном порождении кубического конструктивизма начала 70-х. Вернее, в одной четверти этого элитного здания, вместе с семьями министра, городского прокурора и мастера-передовика с кирпичного завода. Батя в те времена был тридцатитрехлетним, молодым представителем элитнейшей журналистики Империи. Он добился всего сам, когда-то выйдя из интерната нищей послевоенной Одессы, без «мохнатой руки» и связей. Только благодаря тому, что его работы отметил сам сподвижник Брежнева, бывший партизанский командир Зимянин. Входя в номенклатуру ЦК КПСС, батя, как он сам любил говаривать, служил «оком государевым» в жаркой Туркмении. Падкий на взятки и сам до них охочий Восток знал: с батей такие игры бесполезны.

Дом наш тонул в разросшемся саду, и я любил бегать в его дебрях, представляя его дикими кущами планеты Пирр, и роль звездолета играла пластмассовая модель корабля «Союз». И тогда казалось, что слышу я свист реакторных насосов там, внутри моего кораблика.

Ни я, ни отец тогда и представить не могли, что Империя рухнет, что миллионы русских окажутся в положении полунегров-полурабов. Что дом наш продадут богатым туркам, сделав из нашей квартиры целых две. Но не знали мы и того, что уже в те далекие сейчас годы Империя уже рождает то, что казалось мне фантазиями Гарри Гаррисона – космические ядерные двигатели. Там, на северо-востоке, через пески Каракумов и Кызылкумов, среди Казахского мелкосопочника…

Страна, которая первая построит ядерные реактивные двигатели, покорит Солнечную систему. Когда мы называем космическими кораблями нынешние крохотные аппаратики, мы лукавим так, как если бы нарекали флотом стайку утлых лодочек. Ибо нынешние корабли наши – всего лишь маленькие шлюпки, робко выходящие за пределы нашей планеты. Луна не в счет: по космическим меркам она совсем рядом – всего в десяти кругосветных путешествиях. И только появление у кораблей ЯРД сделает их не хрупкими скорлупками, а поистине межпланетными кораблями. И только ЯРД позволит летать на Луну действительно тяжелым грузовозам – кораблям исследования, колонизации и освоения ночного светила.

Почему ЯРД сильнее нынешних двигателей, в которых горит химическое топливо? Пусть даже самое передовое, хоть та же смесь водорода, кислорода и керосина? Да потому, что в реакторе идет мощная цепная реакция, в ней словно горит кусочек настоящей звезды. Да что там звезда! Если температура на поверхности Солнца достигает шести тысяч градусов Цельсия, то в русских реакторах можно вдвое превзойти этот чудовищный жар.

И в этом-то жару разогревается рабочее тело – водород, который потом выбрасывается из ракетного сопла-дюзы с немыслимой скоростью. И чем она выше, тем быстрее мчится корабль, снабженный ЯРД. Водород к тому же намного легче обычного топлива космических ракет. А значит, его можно брать на борт меньше, высвобождая больше места для груза. Для тех же вездеходов и надувных жилищ, для людей и жизненных припасов, для буров и взрывчатки. И корабли с ЯРД могут забрасывать на Луну – а то и на Марс – полноценные экспедиции.

Американцы взялись за разработку ядерных ракетомоторов в 1955-м. Еще в 1963-м они взялись создать двигатель для пилотируемого полета к Марсу в 2014–1016 годах. Но успехов достигли скромненьких: не то у них было защитное покрытие в тепловыделяющих элементах, и те частенько разрушались.

У нас же первый пуск прототипа ЯРД состоялся в 1961-м. Но то была лишь прелюдия: в 1970-х за ядерный мотор взялись сильные фирмы: конбюро «Салют», КБ химавтоматики, Институт атомной энергии, НИКИЭТ, НИИ тепловыделяющих элементов и НПО «Луч». Работы шли сразу по двум моделям: тяжелому РД 0411 (в 40 тонн тягой) и маленькому РД 0410 с тягой всего в 3,6 тонны. (Американский ЯРД программы NERVA имел тягу в 33,6 т.) Мы уже тогда сумели превзойти янки в совершенстве защиты ТВЭЛов – тепловыделяющих элементов, и достигли более высокой температуры в активной зоне реактора. И потому если из американского сопла водород бил струей со скоростью в 8250 м/сек, то у нас скорость истечения рабочего тела достигала 9100 м/сек.

Для испытаний ЯРД мы построили поистине уникальную базу «Байкал-1» в Казахстане, в 65 километрах южнее города Семипалатинск-21. С 1971 до 1988 года тридцать раз здесь запускали опытные модели. И чтобы избежать радиационных выбросов в воздух, наши инженеры с самого начала, за полтора десятка лет до Чернобыля, сделали испытательный стенд с замкнутой системой выброса. И ни одной аварии за эти годы «Байкал-1» не знал! (ВВФ, № 6, 1996)

Но и то была лишь увертюра к серьезной «опере». Ученые наши рождали и вовсе невиданную ядерную машину, поистине огнедышащего дракона, готовясь покорить наивысшую степень буйства стихий. Мы делали газофазовый ЯРД. В этой машине реактивная струя разгонялась бы до скорости в 20–30 километров в секунду, раскаляясь почти до 12 тысяч градусов! Реактор этого царь-двигателя работал бы не на твердом ядерном топливе, а на газообразном уране. Ни один материал, ни одно вещество на Земле не смогло бы выдержать чудовищного жара активной зоны почти в 9 тысяч градусов. А потому конструкторы замыслили держать ком ярящейся плазмы в невидимой оболочке из сильного электромагнитного поля. Так, чтобы он висел в центре камеры, не касаясь ее стен, – как, по преданию, висел когда-то гроб пророка Магомета, удерживаемый в воздухе сильным магнитом. А мощный ток для катушки-соленоида, создающей защитное поле, должен был давать магнитогазодинамический генератор, встроенный в сопло этой царь-машины. Да не какой-нибудь, а мощью в 25 мегаватт, равный силе большой электростанции.

Газофазовый ЯРД позволит не только завоевать Луну и высаживаться на Марс. Он – ключ к полетам человека уже на Юпитер и Сатурн, на Уран и Нептун. На их загадочные спутники с замерзшими океанами! Работы над ГФ ЯРД начались параллельно у нас и у янки, но мы в этой гонке вели до расчленения Империи.

Да, черт возьми! Мы располагали всеми возможностями для постройки целой серии отличных орбитальных станций! Прекрасного оружия, орбитальных авианосцев и разведчиков, станций наведения и связи. Уравнение победы Империи в борьбе за господство в ближнем космосе – это аэрокосмопланы с воздушным стартом плюс имперские орбитальные станции.

В этих рукотворных «звездных островах» воплощался высший цивилизационный синтез: оружие и высокоприбыльное предприятие в одном обличье. Так же как и в космопланах НПО «Молния». Летая над планетой, служа пристанью для крылатых кораблей, орбитальные станции могли быть еще и заводами для материалов будущего.

Еще в 1982 году на борту «Салюта-7» в ходе эксперимента «Таврия» наши синтезировали сверхчистый белок для противогриппозной вакцины. Опыт показал, что если на Земле с одной установки многократной очистки можно брать всего несколько миллиграммов с неимоверыми затратами, то на орбите – в десятки раз больше. В середине 1980-х русский технологический спутник с установкой «Каштан» доказал: методом электрофореза мы можем получать в невесомости тимозин, применяемый при лечении иммунных заболеваний, и интерферон. В тот момент грамм тимозина на мировом рынке стоил три миллиона долларов!

В 1988 году Горбачев начнет быстрый развал Империи и сворачивание космических программ. Хотя ровно за год до этого были обнародованы сенсационные результаты экспериментов по производству сверхчистых полупроводниковых кристаллов, которые шли на наших космических станциях с 1975 года. Вещества плавили в особых печах – «Корунде», «Кристалле» и «Магме». Невесомость – не Земля, и в расплавах не возникало бича полупроводникового производства – тепловых потоков, которые создают в кристаллах завихрения, делая их бракованными. В результате в земном производстве во всем мире приходится резать готовые кристаллы на пластины, выбрасывая до 85 процентов сырья в брак. Перенос производства на орбиту позволял в пять раз удешевить производство, дав стране и шанс на рывок своей микроэлектроники, и отличный экспортный товар, и прекрасный объект для иностранных инвестиций.

Например, на «Корунде» получили серии полупроводниковых кристаллов для опытного образца отечественного лазерно-проекционного телевизора (все это будет погублено «реформами» Ельцина). На «Мире» работал уже компьютеризированный «Корунд-1М», прообраз установок полномасштабного космического производства!

Свидетельствует Бывалый Космонавт:

«У янки на их кораблях печи работали максимум 70 часов. Больше не выходило. „Мир“ ведь – гораздо более устойчивая платформа, нежели их корабли-„челноки“, у нас больше времени, когда отсутствует губительная для кристаллов в печах вибрация. Поэтому у нас на станции печи действовали по 120 часов. Рождались уже почти промышленные установки. Созданные в космосе вакцины, например, можно было в ряде случаев воспроизводить уже на Земле, получая еще те прибыли!»

Можете ли вы представить себе фабрику, у которой вдруг сквозь крыши корпусов «проросли» бы орудийные башни, и она вдруг сдвинулась бы с места, двигаясь, словно линкор? Ни на минуту при этом не останавливая конвейеров? Да, это невозможно – на Земле. Но в космосе мы создавали такие чудеса. Это и есть – наш высший, цивилизационно-имперский синтез!

На наших орбитальных крепостях могли работать и модули с биотехнологическими реакторами. В начале 1990-х, когда еще слишком многие верили в то, что власть Ельцина заботится о силе России, корпорация РАМКОН предложила организовать выпуск в невесомости дефицитных веществ. Например, фактора некроза опухолей (мировая цена в 1992 г. – 31,5 млн долларов за грамм), человеческого фактора роста (115 млн долл.), фактора роста нервов (10,5 млн. долл.), фолликулостимулирующего гормона (9 миллионов долларов за грамм). И еще целой гаммы веществ, грамм которых стоит десятки и сотни тысяч долларов. Понятное дело, власти тупиц и торгашей все это не понадобилось.

Вот таблица цен за один грамм этих веществ на начало 1993 года (в долларах):

Но в нашей возможной истории страны такие орбитальные станции появлялись, и корабли Лозино-Лозинского сновали между ними и Землей, похожие на стремительные триремы высокотехнологичного века – триремы Третьего Рима! И пусть мы отставали от Запада в области виртуальных картинок – в биотехнологии русские могли развернуть орбитальные производства, давая миру суперлекарства, становясь надеждой для десятков миллионов больных земного шара. Вот они, наши утраченные златые горы!

Рассказывая сейчас об этом, мы фантазируем гораздо меньше, нежели Беляев, который в 1920-е годы на страницах своих романов создавал образы Ихтиандра и Ариэля, рукотворной «звезды КЭЦ» и глубоководного телевизора.

Все, о чем мы пишем, стояло либо на стапелях, либо было осуществимо в самом ближайшем будущем.

Пока у власти не оказались эти…

Чтобы постичь и всю бездну убожества последнего лидера СССР Горбачева, и тупую бессмысленность первого вождя «возрождаемой России» Ельцина, надо посмотреть на великолепнейшие шансы, которые открывали нам и крылатые «молнии» Лозино-Лозинского, и рукотворные «звездные острова».

Году в 1984-м американцев очень пугал один возможный сценарий войны. Что, если русская ракетная субмарина класса «Акула» («Тайфун» по их классификации) сумеет бесшумно подкрасться к побережью США напротив Вашингтона и выстрелит по нему, запустив смертоносные снаряды по низкой траектории? В этом случае американская столица вместе со всей политической верхушкой обращалась в раскаленный газ всего через несколько минут после залпа «Акулы». Некому становилось принимать решение об ответном ударе. Оборона США обезглавливалась единым махом. При этом сами янки ответить тем же не могли: Москва слишком далека от морей.

Чтобы не допустить этого, янки тратили безумные деньги на удержание господства в Атлантике, на десятки противолодочных кораблей и сотни самолетов, на плавучие крепости авианосцев, на хитроумнейшие гидроакустические заграждения вроде линии ГИШ – «Гренландия–Исландия–Шотландия». (Которые, коли вы читали «Сломанный меч Империи», – мы все-таки сумели показательно форсировать целой эскадрой лодок в 1987-м.)

А теперь представьте, что мы с вами оказались на месте Горбачева во главе Империи в 1985-м. Зачем тратить 9 миллиардов долларов в год на массу новых подлодок? Мы сможем постоянно держать США в страхе, создав крылато-космический флот наземно-орбитального базирования. Каждый час над их столицей будут ходить космические крепости русских, с которых время удара по Вашингтону сократится до пяти минут. Над планетой будут грозно сверкать крылья имперских авиакосмолетов.

Вот здесь бы они запросили пощады, капитулировали бы, приняли бы выгодные только нам условия разоружения! И не было бы горбачевско-ельцинской «разрядки», при которой янки презрительно, через оттопыренную губу, диктуют нам свою волю. Ведь что такое русский космофлот? Это значит, что мы строим меньше лодок, но зато самых новейших и бесшумных. Основной же удар по их Mare Nostrum, по Атлантике, по этому Средиземному морю Североатлантиды – этот удар могут нанести с орбиты! И становятся бессмысленными огромные затраты на океанскую противолодочную систему США. Убрать ее нельзя, ведь у Империи остаются лодки. Зато приходится снова влезать в безумные затраты уже на противокосмическую оборону, на батареи лазерных пушек, спутников-перехватчиков и самолетов с ракетами «воздух-космос», на дичайше дорогие центры управления. Вот так создавалась ситуация, при которой на один рубль русских боевых затрат пришлось бы раскошеливаться на десятки, а то и на сотню долларов.

Все их крейсеры и авианосцы попадали в положение бескрылых пингвинов, рискующих ежечасно пасть от удара наших орлов космоса. Орлов со стальными клювами.

И вот здесь они падали на колени и молили нас о пощаде. Ибо такого их экономика не выдерживала!

И средства на все это были. Ведь в 1985-м Империя стояла грозной, еще не выжженной и не разграбленной. Какая шахматная партия здесь складывалась! Отказ от прежней стратегии наступления на Западную Европу и переход русских на принцип «изничтожим НАТО к едрене фене ядерными и химическими ударами» высвобождал колоссальные средства. Задействование геостратегического резерва, богатств Восточной Сибири, «открытого» БАМом, давало еще больше. Мы уж не говорим о тысячах других мер вроде перехода на выпуск цокольных ламп дневного света и оснащение наших зданий регуляторами подачи тепла, о тысячах других «мелочей», способных экономить триллионы рублей. Ну не построили бы ни Манежного «подземного базара», ни уродства на Поклонной горе, ни Храма Лужка-Смесителя – зато получили бы крылатую космонавтику.

Однако нельзя видеть в крылатой космонавтике и орбитальных станциях всего лишь изощренную технику, всего лишь миллиардные доходы и престиж страны. Речь идет о гораздо большем. О неизмеримо более великом.

В этих космических машинах рождалась техносфера совершенно нового мира в котором нам, русским, принадлежала роль вождей. ХХI век будет эпохой освоения ближнего околоземья, выхода туда современных производств. И именно наш народ более всего готов повести гонку на этом витке человеческой истории. Вы спросите почему?

Дело не только в том, что русская школа летчиков-космонавтов по своей подготовке превосходит американский отряд астронавтов так же, как Моцарт – трактирного скрипача. Дело – в нашем национальном характере.

В 1997 году в свет ничтожным тиражом в 2 тысячи экземпляров вышла очень любопытная книга С. Сухоноса «Россия в ХХI веке». Автор доказывает: каждая цивилизация лидирует тогда, когда национальные особенности гармонируют с экономикой. Так, Запад создал человека узкоспециализированного, особь-муравья, живого робота. Который интересуется только деланием денег или своей «узкой» профессией и представляется полным болваном, когда речь идет о чем-то другом. Этот человечий тип стопроцентно соответствовал задачам индустриальной эпохи – времени конвейерного, массово-поточного производства.

Но потом, с наступлением эры микроэлектроники и компьютеров, вперед начали выходить дальневосточные, конфуцианско-буддийские миры – Япония, Китай, Корея. Микроэлектронное производство потребовало именно их тип человека: коллективиста, аккуратного труженика, способного к монотонному, кропотливому труду. Хотя еще век назад европейцы смотрели на японцев и китайцев как на недоразвитых желтых макак, слишком тупых для коммерции и современной техники. То, что считалось причиной их отсталости в век броненосцев и паровых машин, стало преимуществом в эпоху микросхем.

В следующей же эре освоения космоса будет востребован русско-православный характер – характер великороссов, белорусов, малороссов-украинцев и четвертого русского вида – новороссов, жителей Приднестровья, Крыма, Причерноморья, Северного Кавказа и Южного Урала. Каковы наши черты? Мы – не узкоспециализированны. Русский привык быть на все руки мастером из-за редконаселенности и огромных просторов Империи. Он привык не к методичной работе, как европеец, живущий на континенте с мягким климатом, – долгая зима и холода сделала русского привычным к авральной работе в короткие месяцы лета. И вообще к авралам. Русский гораздо более неприхотлив в быту, довольствуясь малым – в отличие от помешанного на бытовом комфорте Homo Occidentalis, человека западного.

Русский, в отличие от неисправимого западного практика, смотрит не на землю, а на небо. Западный человек стоит во дворе добротного дома, под красной черепичной крышей, с цветником и мощеной дорожкой, потягивая пивко. У русского хата покосилась, крыша течет, а забор повалился. Но он – мастерит крылья.

Над нами смеялись за наш характер, над нами издевались и клеймили позором русскую космичность. Но именно эти черты идеально подходят для освоения космоса. Причем не только околоземья, но и дальнего космоса, других планет. На орбитальных станциях – и вы уже знаете это из сравнительного описания русских и американских космонавтов – вдоволь авральной работы, где надо быть на все руки мастером. И пилотом, и оператором производственных модулей, и ремонтником, и врачом-биологом. Да и условия жизни в космосе – спартанские, и надо уметь презирать уют. Ибо каждый кубический метр космического аппарата – на вес даже не золота, а платины. В космосе от экипажа потребуются русские смекалка и наблюдательность, способность находить нетрадиционные решения.

Закройте глаза. Представьте себе племя будущих русских, детей Космического Православия. Новых римлян. Стражей Тысячелетней Империи. Вот они поднимаются по мраморной лестнице белоснежного дворца на южном побережье Крыма. Сильные, стройные, с благородными лицами и коротко остриженными волосами. Правильные арийские черты лиц, упрямо выпяченные подбородки. Под белыми одеждами со знаком Шагающего Солнца перекатываются мышцы атлетов. Взгляд их, дерзкий и гордый, пронзает вас, словно клинок. В нем сплавились взгляды их предков – конных витязей и асов-летчиков Великой Войны. Взоры людей, знающих себе цену, выделяющихся из общей массы смертных.

Полубоги орбит, вершители судеб мира! Отобранные и выпестованные с малых лет в многоступенчатых школах воинов, эти новые аристократы смолоду приучены к храбрости и суровым испытаниям.

Под стать им их подруги – стройные женщины с упругой грудью, с сильными, широкими бедрами. Это – будущие матери будущих воинов Империи. Нет больше нездорового идеала Запада: тощих красоток с хилой грудью, дистрофично вытянутых вверх, придуманных гомосексуальными модельерами и кутюрье. По берегу моря ступают полнокровные восточные славянки, и под тканью их юбок круглятся божественно вылепленные, твердые формы.

Их лица то по-великоросски широки, то по-украински скуласты, северные, похожие на спокойные озера глаза чередуются с ранящими душу темноокими взглядами украинок.

Скрещение особой породы русских космоса с такими вот женщинами и могло народить на свет Божий высшую расу. И перед нею показались бы уродцами все типы современного мира: и заводные куклы-бизнесмены в униформных деловых пиджаках, и обезьяноподобные рокеры с сальными космами, и тоненькая, инфантильная молодежь современных мегаполисов с их нагеленными причесочками, с псевдоиспанскими бородками, с астеничными грудными клетками и тонкими, безмускульными ручками. Отступили бы в тень стандартные шварценеггеры и телеведущие-автоматы с глазами, вечно закрытыми стеклами темных очков. И уж вовсе блекнут перед расой русских будущего и гориллоподобные «новорусские» с тупыми затылками, и педерастические поп-звезды Россиянии.

Наши женщины могли бы дать таких детей, такую расу покорителей космоса. Ибо восточные славянки – это наш золотой фонд. Ни одни женщины мира не могут поспорить с их красотой, которую они могут сохранить и в пятьдесят лет. Еврейки с их «бутылочными» фигурами и нездоровой, белесой кожей быстро превращаются в уродливых старух. Быстро вянут и отцветают женщины Востока, становясь крючконосыми ведьмами с фигурами, обезображенными ежегодными родами. Негритянки хороши только в юности. Американки расплываются и становятся чучелами. Немки смахивают на коров или холодных рыб, англичанки – на крупнозубых кляч с морщинистыми ртами. А японки иль таиландки по сравнению с ними – словно кукольные кошки.

Вот они сбрасывают одежды, бросаясь в волны теплого моря. И скользят в прозрачных водах их совершенные тела…

Убивая космонавтику, нынешние кремлевские обезьяны убивают будущее моего народа, грядущую расу. Космонавтика – порождение нашей национальной души. И уничтожая ее, нынешний режим превращает нас в жалкие пародии на человека Запада. В ползучих гадов, презираемых на самом Западе.

В 2001-м они уничтожили «Мир»…

Помню, как осенью 1997-го центр имени Хруничева посетило длинное, узкоплечее существо с одутловатым и тупым лицом, осмотрело копию «Мира» в испытательном конкурсе. Переваливаясь на негнущихся нижних конечностях, существо узнало, «шта-а, паньмаешь», станция летает с 1986 года, и, запинаясь, извергло своим деревянным языком: «А я не знал, паньмаешь, шта она такая старая…» Двуногий олигофрен со сгнившими мозгами, помаргивая припухшими глазками, посулил «поддержку российской космонавтике». Но то было лишь сотрясанием воздуха. Он не знал! Он не знал того, что ведаю я, рядовой гражданин страны. Эти твари вообще не знают России. Говорят, библиотечный формуляр этого одутловатого чудовища был девственно чист. Зато оно, помнится, отдыхая осенью 1997-го в Карелии, повелело купить в Англии четыре роскошные яхты для собственного увеселения и привезти их самолетом. В тот момент миллионы людей в России не получали зарплат по полугоду-году, голодая, с ужасом наблюдая, как их дети превращаются в кожу да кости.

Что изменилось с приходом Путина? Да, по большому счету, очень мало. Ни черта нового – все эксплуатировали совет–ский задел. И продолжали убийство русской космонавтики. Но мы об этом в другой книге поговорим, читатель.

Всего за 180 миллионов долларей мы в 90-е годы сделали для американцев базовый модуль «Альфы» – функционально-грузовой блок. Этот модуль предназначался для наших имперских станций! Тем самым янки сэкономили по крайней мере миллиарда полтора долларов. Они высасывают из нас все секреты и технологии. А когда высосут – выбросят прочь. Всего они намерены потратить на «Альфу» 90 миллиардов «зеленых». «Это очень дешево. Если бы мы работали одни, то затраты были бы большими. А так, благодаря сотрудничеству с русскими, мы получим не только политические, но и материальные выгоды…» – заявил в начале 1996 года директор НАСА Дэниэл Голдин (Даниил Гольдин). За гроши американцы переняли наш опыт длительных полетов, проведали наши секреты поддержания нормального состояния человека в невесомости и технологии орбитальных станций. Они теперь почти задарма заполучили то, на что мы истратили годы и миллиарды еще имперских рублей. Которые (поясняю для юных читателей) стоили столько же, сколько десять нынешних.

Свидетельствует Бывалый Космонавт:

«Мир» для американцев – был как бельмо в глазу. Свидетельство того, что мы их по части орбитальных станций обставили на многие годы. Вот почему они, получив с него все, настояли на уничтожении «Мира». Уже при «патриоте» Путине.

Предательство шло на наших глазах. Американцы открыто смеялись нам в лицо: «Разве вы не видите, что Коптев ( директор космического агентства при Ельцине. – М.К.) – наш со всеми потрохами и будет делать лишь то, что мы ему прикажем?» Американцы выносили из наших центров дискеты с бесценными данными. Они задаром взяли конструкцию нашего костюма, который предотвращает атрофию мышц в невесомости – «Пингвина». Мы как-то поймали за руку американца, который при отлете с «Мира» пытался сунуть в карман кислородную шашку. Наши как-то очищали воздухорегенерационную систему станции, в трубках которой скопились человеческие выделения и слизь. По ним, кстати, можно узнать микробилогический баланс на станции. Так вот Рюмин, руководитель полета «Мира», передал одну из трубок американцам.

Все дело в том, что космическое начальство России куплено. У кого-то детки учатся за кордоном благодаря помощи американских фондов, кто-то получает побочные денежки… Знаете, какую роль они отведут нам на своей МКС «Альфа»? Роль прислуги, ремонтников и ассенизаторов. В нашем сегменте первоначально не предусматривалось ни одного иллюминатора. Едва-едва удалось уговорить сделать блистер по ходу станции. Наукой нам все равно заниматься не дадут…

А ведь «Мир» можно было спасти. Всего в 180 миллионов долларов обойдется изготовление нового базового блока, который можно поставить на «Мир» взамен старого. И так же можно постепенно сменить другие блоки станции, продлив ее полет на добрый десяток лет. Ведь «новая Россия» еще десятки лет не сможет позволить себе что-то подобное 140-тонному «Миру»…

А что могло быть, приди на царство в Империи не Горбачев с Ельциным, а придуманный нами Верховный? Что могло быть, останься Великая Россия СССР, а не Россиянией?

К сумме космопланов и орбитальных станций прибавлялся еще один компонент силы – лазерное оружие. Именно в этой области мы порядком обставили янки.

Если вы читали наш первый труд «Сломанный меч Империи», то помните, как мы повергли критике планы США сбивать боеголовки наших баллистических ракет импульсами лазерных пушек. Мы говорили о том, что на расстоянии в тысячу километров – а именно с такого расстояния им и пришлось бы палить по летящим русским боеголовкам – лазер расплывается, превращаясь в большое световое пятно. И мощности его не хватит на уничтожение головной части имперской ракеты, закованной в чрезвычайно тугоплавкую урановую броню.

Но лазер вполне боеспособен в космосе. Особенно если стрелять приходится на десятки и сотни километров. И не в панцирную боеголовку, а в хрупкие орбитальные аппараты со множеством уязвимых мест – кабелей, антенн, локаторов, топливных баков. Ударив туда, боевой луч пережжет электронные схемы, пробьет тонкую обшивку, взорвет топливо в баках.

Лазер становился не только оружием истребителей, прикрывающих орбитальные «крепости» и летающие базы для «молний» Лозино-Лозинского. «Луч смерти» может уничтожать спутники разведки, все эти КН, «лакроссы» и «трамплеты», щелкать микроспутники, жечь аппараты навигации и связи. Он – еще и оружие наступления, которое, как свидетельствует весь опыт мировой истории, – лучший вид обороны.

В январе 1998 года Станислав Зигуненко на страницах «Техника–молодежи» опубликовал сенсационную статью, выдержки из которой мы и приводим:

«…В начале октября 1997 г. информагентства мира дали короткую заметку об эксперименте американцев, заключавшемся во “взаимодействии наземного лазера и спутника на орбите”… Действительно, инфракрасный химический лазер, базировавшийся на полигоне в штате Нью-Мексико, сделал два “выстрела” по спутнику ВВС США, находившемуся на орбите высотой 420 км … Эксперимент американцев закончился, по существу, неудачей, поскольку ни первая вспышка длительностью около 2 секунд, ни вторая – в пять раз продолжительнее – не нанесли повреждений ни одной из систем спутника…

…Результаты лазерного опыта вроде бы должны успокоить американцев – с земли спутник лазером не сшибешь. Но так ли это? Во-первых, неизвестно, в полную ли силу работал их лазер. Во-вторых, если они не обладают квантовыми генераторами достаточной мощности (важнейшей частью любого лазера. – М.К.), это еще не значит, что у других их нет. По крайней мере, у нас-то такие лазеры достоверно есть. Откуда известно? Да мы сами все рассказали еще при Горбачеве. (Намек на то, что все это будет сдано американцам, достаточно прозрачен. – Прим. наше.)

Именно тогда членам конгресса США продемонстрировали «сверхсекретное русское чудо» – углекислотный лазер мощностью в один мегаватт, предназначенный для уничтожения неприятельской военной техники. То и был наш «асимметричный ответ», который в конце концов и привел к свертыванию программы «звездных войн». Зачем гробить кучу денег на космическую технику, которая довольно просто нейтрализуется с земли? (Устами бы Зигуненко – да мед пить! Если бы не этот Горбач, мы сначала втянули бы америкосов в затраты по созданию систем «звездных войн», дождались бы бесполезных затрат ими десятков миллиардов долларов – и только тогда продемонстрировали бы свой боевой луч. Вот это была бы диверсия из диверсий: подрыв бюджета США плюс оглушительно-деморализующий удар по мозгам янки! Тут бы мы свои условия им и продиктовали! – М.К.)

…Как оказалось, для вывода из строя космических объектов вовсе не надо посылать в космос одноразовые лазеры, инициируемые взрывом ядерного заряда и способные разнести цель, что называется, на атомы. Луча куда меньшей мощности лазера, находящегося на поверхности планеты, вполне достаточно, чтобы вывести из строя оптические системы, навигационную аппаратуру, радиоэлектронное оборудование… Оставшееся же «железо» практически никому не нужно, оно превращается в космический мусор.

Создан был чудо-лазер усилиями Троицкого института инновационных и термоядерных исследований (ТРИНИТИ), расположенного в Подмосковье… (Стоп! ТРИНИТИ – это отпочковавшаяся часть Института ядерных исследований, которым руководил горбачевский дружок, академик-демократ Велихов. Это и объясняет показ лазера американцам. Велихов сделал многое. Он поддерживал американский проект «Си Лонч», который копает могилу нашей космонавтике, и он же противился признанию проекта МАКС на Совете безопасности при президенте РФ. Говорят, он сыграл не последнюю роль в близком знакомстве американцев с лучшей в мире противокорабельной ракетой «Москит». Большой друг «экономиста» Гавриила Попова (по некоторым данным – Ноймана, который в начале 1990-х предлагал узаконить взятки, Велихов – типичный представитель позднекоммунистической “элиты”. – М.К.).

…Когда же выяснилось, что лазер в качестве оружия не понадобится, команда специалистов, в которую вошли, помимо сотрудников ТРИНИТИ, представители НПО “Алмаз», а также НИИ электрофизической аппаратуры имени Д. В. Ефремова и Государственного внедренческого малого предприятия “Конверсия”, разработала на его основе мобильный лазерный технологический комплекс МЛТК-50.

Он показал прекрасные результаты при ликвидации пожара на газовой скважине в Карачаганаке, резке корабельной стали толщиной до 120 мм с расстояния в 30 метров со скоростью 1 м/с, разделке скального массива в каменоломнях, при дезактивации поверхности бетона на атомной электростанции методом шелушения поверхностного слоя, выжигании пленки нефти, разлитой по поверхности акватории и даже при уничтожении полчищ саранчи. (То есть Империя могла в очередной раз получить единственное в мире супероружие, в котором осуществлялся высший цивилизационный синтез: меч, плуг и молот одновременно. Созданный фантазией Алексея Толстого злой гений Гарин со своим “тепловым лучом”, Гарин, кромсающий на части американские дредноуты и пробивающийся сквозь кору Земли к Оливиновому поясу, где клокочет расплавленное золото, был прав! Мы могли приобрести такое могущество уже сегодня.

Луч, выжигающий стаи саранчи… Русские шагали бы по странам Востока, как полубоги, и миллионы глаз смотрели бы на них с трепетом и надеждой. И это приносило бы нам прибыли, престиж, величие…

Насколько янки отстали от нас в этой области, можно судить на конкретных примерах. Например, после пяти лет работ они в феврале 1996-го испытали боевой лазер “Наутилус”, сбив им два старых русских снаряда от установки “Град” (“Катюши” 1960-х годов). Причем на уничтожение каждого пришлось потратить 15 секунд!

Если бы только не пришли ельциноиды, разрушители Империи. – М.К.)

Каждая платформа оснащена своим тягачом марки “КрАЗ” и транспортируется практически в любое место, куда он пройдет…

…Поняв, что они отстали, американцы забеспокоились. И в начале 90-х годов развернули программу разработки лазерного оружия как наземного, так и воздушного базирования. Сегодня одной из наиболее перспективных представляется разработка фирмы TRW – установка получается настолько компактной, что может быть размещена на борту самолета или иного летательного аппарата.

…Расчетная дальность действия бортового лазера – до 580 км, в чем разработчики и намерены убедить заказчиков, продемонстрировав им осенью 2002 г. перехват и уничтожение баллистической ракеты оперативно-тактического назначения. (То есть один крылатый лучемет будет в силах контролировать в одиночку все пространство таких государств, как Ливия или Ирак. – М.К.)

…Барражируя в тылу собственных войск, тотчас после получения сигнала о старте ракеты-цели от малоразмерных ДПЛА (беспилотных авиаразведчиков), действующих непосредственно над территорией противника, проводят нацеливание на ракету и уничтожение ее в первые 80–140 секунд полета, когда она находится еще над расположением своих войск. …Вся начинка ракет валится на головы своих же солдат. Кроме того, такие системы могут оказаться эффективным оружием для борьбы с теми спутниками-шпионами, которые выводятся на низкую орбиту, непосредственно пролегающую через районы боевых действий… Первое звено (самолетов-лазерострелов. – М.К.) должно быть готово к несению боевой службы в 2006 году, а второе – два года спустя.

Предполагается, что запаса химических компонентов на борту каждого самолета хватит для ведения огня в течение 39,5 секунды. Стоимость одного выстрела – около тысячи долларов, причем большая часть этой суммы будет израсходована на компоненты, необходимые для работы йодно-кислородного лазера.

…Многим экспертам не нравится то, что бортовой лазер способен действовать лишь весьма короткое время. Ведь полминуты – это суммарная его длительность. Единичный же цикл составляет всего 6–10 секунд, после чего он должен перезаряжаться. Израсходовав же все 6 комплектов химических компонентов, самолет должен возвращаться на базу, где приведение оружия в исходное состояние отнимет как минимум несколько часов…»

Все это, пишет Зигуненко, заставило янки искать более совершенные источники энергии для своих лучеметов. И он нашелся – уникальный МГД-генератор «Памир 3У» в 15 мегаватт мощностью, рожденный в НПО Института высоких температур Академии наук Советского Союза. МГД – значит магнитогазодинамический. МГД-эффект – это вообще источник больших энергий!

«…Эксперты Пентагона утверждали, что он вполне пригоден для питания лазерных или мощных СВЧ-систем дальнего радиуса действия. Уже нынешние габариты установки в 2,5 ґ 2,5 ґ 10 метров и общая масса около 20 тонн позволяют в принципе разместить ее на борту того же “Боинга”. В будущем же, при соответствующей доработке – скажем, замене нынешних тяжелых электромагнитов, на которые падает 65 процентов общей массы, легкими сверхпроводящими – она станет куда более легкой и компактной.

Поначалу “Памир 3У” был разработан как источник питания для пеленгатора подводных лодок. Однако в связи с окончанием “холодной войны” и нынешним экономическим положением пеленгатор на российский флот не попал. Тогда конструкторы, занявшись конверсией, модифицировали энергетическую установку, приспособив ее в качестве источника питания для систем геофизической разведки полезных ископаемых. Она была испытана в горах Урала, Памира и в Хибинах, где с ее помощью, в частности, обнаружены запасы никеля и кобальта. Потом ею заинтересовались японцы, решив, что она пригодится для систем прогнозирования землетрясений. А от них о возможностях “Памира 3У”, вероятно, узнали и специалисты США.

Российский МГД-генератор был приобретен фирмой Tecstron Defence Systems у НПО Института высоких температур РАН. После проведения восьми испытательных пусков на стендах в Сакраменто в апреле 1995 года “Памир” переправили в научно-исследовательский центр ВВС США на базе Эдвардс, где им вплотную занялись военные эксперты.

По словам физика Дэвида Прайса, отвечавшего за покупку генератора, они “получили соответствующее представление о малогабаритной мобильной энергоустановке”. Мы же добавим: фирма “Текстрон Дифенс Системз” известна своими разработками в области электронного вооружения, а посему может оказаться, что российский МГД-генератор станет ключевым компонентом системы нового поколения. Генератор почти не имеет движущихся частей, обладает исключительно высокой надежностью, а стало быть, годится для создания боевых систем, способных поражать компьютеры, которые используются в наиболее эффективных комплексах высокоточного оружия. Отсутствие же в самой установке микроэлектроники делает ее неуязвимой для аналогичных ударов со стороны возможного противника…»

Какие выводы можно сделать из этой статьи? Да только такие, что мы, «отсталые русские» с «пещерными технологиями», безбожно обставили компьютеризованных с головы до пят янки в создании боевых лучеметов. В конструировании мощных и компактных источников сверхэнергий для этого оружия. Скажем, одной из задач становился переход от тяжелых электромагнитов в наших чудо-генераторах к электромагнитам легким, сверхпроводящим, в которых сопротивление току сводится до минимума. Но легче всего эффекта сверхпроводимости можно добиваться в космосе, где в искусственно созданной тени – хоть под небольшим экраном-тентом – любой предмет оказывается в стопятидесятиградусной стуже. Как вы понимаете, в СССР работы над лучеметом были бы успешно продолжены, а не остановлены, как в РФ.

Что это давало Империи? Мобильный лазерный комплекс, равно как и МГД-генератор мы тоже могли разместить на самолетах. И у нас нарождались машины намного лучше их «боингов» – трипланы Глеба Лозино-Лозинского, «Гераклы». Любой из них мог работать мирным транспортом, запускать МАКСы, но в нужный момент под его фюзеляж подвешивались боевые, лазерные модули. И если перезарядка «боингов»-лучеметов занимает несколько часов, то смена модулей на «Геракле» – минуты.

«Гераклы»-лазероносцы могли патрулировать в небе над Чехословакией, Польшей, Восточной Германией, занятых нашими войсками. И их целями могли быть мобильные установки американских ядерных ракет средней дальности «Першинг», которыми нас пытались запугать с 1983 года. Их мы могли сшибать, обрушивая их обломки на головы солдат НАТО. Ведь с «Геракла», летящего на высоте в 10 тысяч метров, открывается горизонт, до линии которого – более 600 километров. Пол-Европы могло простреливаться с наших воздушных исполинов!

Тяжелые трипланы сталинского инженера вполне могли бить и по спутникам разведки США, стрелять издали по эскадрильям ударных самолетов НАТО задолго до того, как до них смогут дотянуться самые дальнобойные ракеты «воздух-воздух» типа «Феникс» (до 150 км). Тем самым противовоздушная оборона Империи делала гигантский скачок, переходила в новое качество. Она становилась противовоздушно-противокосмической обороной! Да, каждый самолет-лазероносец выходил дорогим. Но он экономил бы гораздо больше средств. Ведь для перехвата ракет и самолетов ракетами нужны тысячи совершеннейших компьютеров – в боеголовках, в наземных центрах связи и наведения. Даже самая совершенная зенитная ракета летит со скоростью в несколько «звуков», а лазерный луч пронзает пространство со скоростью 300 тысяч километров в секунду. Не нужно брать упреждение на движение цели, учитывая скорость ветра и влажность воздуха, создавая для этого суперкомпьютеры, тратя на перехват одной мишени сразу несколько ракет баснословной цены.

Но и это еще не все! Достаточно компактные лазерные пушки становились оружием наших орбитальных станций, и недорогие космопланы «Молнии» позволяли нам строить эту систему на орбите, собирая станции и лазерные батареи из готовых блоков. Выводили бы которые в околоземье опять-таки дешевые русские космопланы. А это – возможность истребления и сожжения американской техники и в космических боях. Это – возможность упреждающего удара по их космическому эшелону, после которого в несколько раз падала ударная мощь Североатлантических ВВС и флотов! Мы очень далеко ушли в этом направлении. Лазер троицких ученых, если вы помните, уже достигает мощности в один мегаватт. В 1983 году же янки, используя луч в два с половиной раза слабее (400 киловатт), сумели сбить несколько ракет «Сайдуиндер» с расстояния в 9–16 километров. В космосе же, где бить придется по аппаратам с обшивкой столь же тонкой, как и обшивка современных легковых авто, и где нет крадущей энергию луча атмосферы, удар нашего «лазерного меча» усиливался еще больше.

У нас могли появиться наземные лазерные «зенитки», бьющие и самолеты, и спутники.

Мы могли из космоса, с помощью крылатых орбитеров-лучеметов, сбивать атакующие бомбардировщики США. Ведь сверху радары засекают и самые лучшие самолеты-невидимки: импульсы локатора падают на них именно сверху, где отражающая поверхность самолета – наибольшая.

Однако новым властителям страны все это оказалось не нужно. Американцы вывозят лазерные технологии из нищей Россиянии так же, как они тоннами вывозили технические материалы из разбитой Германии в 1945-м. Боже, какой позор!

А если бы на месте Горбача был бы наш Верховный? Если бы американцам пришлось бы самим допирать до всего вышеописанного своим умишком? Да они истратили бы миллиарды долларов – и мы разоряли их в этой гонке. И в конце концов могли США остаться без штанов…

В США должны ставить золотые памятники и Горбачу, и Ельцину, и Гайдаро-Чубайсо-Черномырдину. Да и Путину тоже.

Вот почему мы говорим: никакого смертельного отставания русской военной мощи в гонке вооружения при Горбачеве не было. Наоборот, у нас были сильнейшие козыри в борьбе за небеса. И атмосферные, и заатмосферные тоже. И потому, нет прощения нашим предателям, косящим под «демократов». Они – просто исполнители воли «дяди Сэма».

Обратите внимание: речь-то идет о русских разработках 1980-х. А что было бы, если бы жизнь Империи и работа наших ученых не прерывались безумием распада и «реформ»?

Что было бы? Я глубоко уверен в том, что накануне убийства Империи в 1991 году военно-промышленный комплекс русских достиг наивысшей точки – но еще не вершины! – в своем развитии. Дали знать о себе миллиарды долларов, вложенные в него за годы жесточайшей конкуренции с американскими гигантами высоких технологий. И страна вот-вот устремилась бы в фантастический прорыв, если бы не бездарность Горбачева, если бы не настоящее нашествие во власть двуногого отребья, называющего себя демократами, реформаторами и «новыми русскими». Ведь для превращения в космическую Империю у нас был главный капитал – инженерная элита, которой были не страшны никакие задачи.

Да, американцы не зря поддержали всю нынешнюю политическую мразь, так ненавистную мне. Совсем дешево, бросив нашему отребью малые подачки, янки его руками убили сильнейшего конкурента. Я не садист, но в данном случае просто мечтаю набрасывать петли на шеи этих недочеловеков за все то, что они сделали в угоду растреклятой Америке. Я не могу спокойно видеть ни тупой лоб Ельцина, ни рыжую морду Чубайса, ни чмокающий, трясущийся холодец Гайдара.

Они не знали собственной страны. Возьмем нынешнего кумира интеллигенции, кудрявого экономиста Явлинского. Мой коллега Сережа Птичкин рассказывал, как его экономисты из ЭПИ-центра в 1992-м встретились с русскими инженерами КБ имени Сухого. Наши попытались рассказать явлинчикам о возможностях и технологиях своей фирмы. И эти «экономисты» им не поверили: да что вы говорите! Мы же – отсталая страна…

Космическая гонка дала нам множество вещей, о которых мы сегодня просто не знаем. Которые мы до сих пор толком не осмыслили. Вот сегодня на Западе наступает эра виртуальных предприятий. Большие проекты осуществляются тысячами фирм и заводов, которые формально не соединены ни в один концерн, ни в одно министерство. Образуется мощный центр воплощения проекта, который налаживает сквозное информационное обеспечение работы, когда каждый участник проекта получает задание в строгих цифрах и осуществляет непрерывный контроль за ходом работ, за исполнением заданий. Иными словами, рыночный Запад создает супер-Госплан.

Но ведь подобное виртуально-сетевое предприятие, по словам Глеба Евгеньевича Лозино-Лозинского, было создано при разработке системы «Энергия-Буран», когда тысяча самых разнородных предприятий работали с невиданной дотоле согласованностью. Задания шли в цифрах в каждый цех, сотни тысяч параметров выверялись. Правда, полностью процесс еще не был компьютеризован: центральный электронный «мозг» заменяли еженедельные заседания рабочих групп с составлением трудоемких сетевых графиков. Но этот недостаток был вполне исправим – стоило лишь задействовать и развить дальше русские супер-ЭВМ типа «Эльбрус».

– Этот опыт никто не подытожил, – с горечью говорил мне Лозинский летом 1998-го. Все звенья этого кибернетического суперпредприятия потом подвергнутся разгрому, который продолжается и ныне под видом «реструктуризации» оборонки. Глеб Евгеньевич мягко говорил о том, что с Горбачевым и Ельциным пришли «люди с ограниченным техническим кругозором».

Да нет, Глеб Евгеньевич! Пришли нелюди. Продажные, совершенно бесполезные сволочи. Двуногие бациллы. Выродки. Потенциальные клиенты газовых камер. Устроители балаганов, на которые уходят впустую миллиарды долларов, сделанных из крови и пота моей страны. Смерти, лютой смерти заслуживают они за содеянное!

А знаешь, читатель, ведь у нас была и есть еще одна прекрасная технология. Из числа ключевых. То есть такая, которая нужна и для аэрокосмонавтики, и для орбитальных станций, и для ВВС, и для ПВО, и для колонизации космоса, и для гражданской авиации.

И имя ей – гиперзвуковые прямоточные двигатели.

Знаете, чем должен был завершиться процесс, начатый Лозино-Лозинским в 1976 году? Пока не пришел Горбач-Меченый, русские уверенно шли к созданию суперавиации, для которой выход в космос был таким же обычным делом, как нынешний полет на Ту-154 из Москвы в Тюмень.

Речь шла о рождении не сверх-, а уже гиперзвуковой авиации, способной летать на околокосмических скоростях. И для этого были нужны машины, сердце которых – ГПВРД. Гиперзвуковой прямоточный воздушно-реактивный двигатель. Страна, которая первой овладеет технологией полета на гиперзвуке, получит в руки буквально власть над миром. Ибо военный гиперзвуковик уйдет от любых зенитных ракет. Выскакивая в космос, он обойдет рубежи ПВО и уклонится от вражеских истребителей. А вывод спутников в космос за счет разгона в атмосфере станет делом поистине плевым, и себестоимость килограмма космической нагрузки упадет до фантастически низких величин – до 200–300 долларов.

Авианосцы, ракеты с космодромами, флоты тяжелых бомберов-ракетоносцев в одночасье превратятся в исторический хлам, в безнадежный архаизм.

Держава, которая построит пассажирские гиперзвуковики, перехватит рынок самых богатых авиапассажиров, которые хотят летать через Атлантику за полчаса, которые смогут за два часа достичь любой точки земного шара.

И русские в начале 1990-х ближе всех подошли к делу покорения гиперзвука. К созданию ГПВРД.

Прямоточник, воздушно-реактивный мотор – вещь принципиально весьма простая. ГПВРД напоминает открытую с двух сторон трубу с особой конфигурацией внутреннего канала. Сначала самолет с ГПВРД надо разогнать до большой скорости. Воздух, врываясь в прямоточник, сам сжимается и разогревается. Остается впрыснуть топливо в нужном месте внутри ГПВРД и дать зажигание. В отличие от турбореактивных (или, как их еще кличут, – газотурбинных) двигателей, у которых внутри, перед камерами сгорания, вращаются турбины, ничего этого в ГПВРД нет. Скорость полета, который можно достичь таким образом, – 10–15 Махов. Для сравнения: самые быстрые самолеты мира, наш МиГ-25 и американский разведчик «Тандерберд» SR-71, созданные в первой половине 1960-х, которые выжали максимум из турбореактивных двигателей, не летают быстрее 3,5 Маха. И при этом такие самолеты не могут подняться выше, чем на 30 тысяч метров от земли. ГПВРД – это выход из скоростного тупика для авиации, в который она попала тридцать лет назад. В нем – возрождение прежнего девиза: «Выше! Дальше! Быстрее!»

Почему ГПВРД необходим космонавтике? Ракетный двигатель крайне несовершенен. Принципиально двигатели «Шаттла», комплекса «Энергия-Буран», лучших ракет и даже трехкомпонентный двигатель МАКСа мало чем отличаются от двигателя гитлеровской ракеты Фау-2, летавшей за полвека до них. Ракетный двигатель, который должен работать и в безвоздушном пространстве, требует очень много кислорода. И потому ему нужны два тяжелых бака. Один – с горючим, с керосином, метаном или жидким водородом. Второй – с окислителем, с жидкостью или твердым веществом, которые содержат много кислорода. Или просто с жидким кислородом. В камере сгорания окислитель и топливо смешиваются.

А это очень плохо. Ракета или космолет получаются слишком тяжелыми. Они вынуждены тащить на себе лишний груз во много тонн, уменьшая полезную нагрузку, выводимую на орбиту. Даже «Энергия»-«Буран» или МАКС принципиально работают так же, как и немецкий ракетоплан-перехватчик Ме-163 1944 года – тот тоже вынужден был тащить бак с окислителем. Лишняя нагрузка – это удорожание космического полета.

ГПВРД окислитель не нужен. Кислород он забирает из атмосферы Земли. Огромная скорость позволяет делать это даже на очень больших высотах, где воздух разрежен до огромной степени. Конечно, в космосе ГПВРД не работает. Нельзя с его помощью летать к другим планетам или забрасывать спутники на орбиты выше 250 километров. Да это и не нужно: большинство гражданских и военных спутников работают на 200-километровых орбитах. А коли не нужен лишний груз окислителя, то выход в космос удешевляется до предела. И самолет с ГПВРД может совершать «скачки» в околоземном пространстве. Если рассчитать траекторию правильно, то он будет рикошетировать от плотных слоев атмосферы, совершая кругосветные полеты. Или и вовсе выходить на орбиту, летя на ней по инерции и входя обратно в атмосферу с помощью вспомогательных тормозных двигателей.

Транспортные самолеты-космолеты с ГПВРД дадут великолепную возможность доставлять на орбиту блоки тяжелых околоземных станций, которые останется смонтировать. С наименьшими затратами! И точно так же на орбите можно будет состыковывать тяжелые корабли для колонизации Луны.

ГПВРД делает возможным полет на высотах в 60–80 километров над землей. Там, где самолеты с обычными турбореактивными моторами держаться не могут, а ракеты невыгодны из-за слишком большого сопротивления атмосферы. Они слишком быстро сжигают свое топливо, пролетая всего сотню-другую километров. (Баллистические ядерные ракеты тоже основную часть своего пути до цели идут в космосе, по суборбитальной траектории.) 60–80 километров над землей – это зона абсолютной безопасности для самолета. Ни у одной страны мира нет оружия, производимого серийно, могущего достать летящего на этой высоте. И любая страна уподобляется Японии 1945 года, которая могла видеть американские высотные бомбардировщики, будучи бессильной сбить их. Зенитные ракеты для борьбы с гиперзвуковыми самолетами придется делать подобными космическим, которые не увезти тягачом, не пустить с подвижного старта нынешних армейских раз–меров.

Получив самолеты с ГПВРД, страна сможет вести глубокие операции ПВО – нападая на базы ВВС противника и громя их в глубине его территории.

А самое главное заключается в том, что Империя получала бы племя особого рода летунов. Космических летчиков. Людей, которые покоряли бы пространство и время, для которых Земля сжималась бы до размеров буквально крохотного шарика.

Именно СССР вплоть до последних часов своей жизни шел впереди всего мира в работах над ГПВРД. Наш рывок начинается в конце 1970-х, когда в США терпит катастрофу опытная машина Х-15, из-за чего янки так и не сумеют испытать гиперпрямоточник в настоящем полете. Главным центром работ становится ЦИАМ – основанный при Сталине Центральный институт авиамоторостроения. Наши использовали для испытаний не специальный самолет, а зенитные ракеты комплекса С-200, детище КБ «Факел». Топливом служил абсолютно экологичный жидкий водород, который в будущем и должен стать главным горючим для гиперзвуковой авиации. Первый успешный запуск провели в 1991 году. Впервые в мире было доказано: такой двигатель может работать и давать тягу.

Тут надо пояснить: испытать ГПВРД на земле невозможно. Ведь нельзя ни на каком экспериментальном стенде изобразить поток воздуха, врывающегося в горловину мотора со скоростью в 6 «звуков». И даже суперкомпьютеры не могут смоделировать горение в таком бешеном потоке, где воздух разогревается до 10 тысяч градусов Цельсия. Испытать ГПВРД можно только в полете.

Вырисовался облик такого супермотора: прямоугольного, трехмодульного, сработанного на первых порах из уже освоенных материалов. И в этот самый момент проклятые политиканы пустили под откос нашу Империю!

Горько это знать, читатель, но наш ЦИАМ превратился в «белого негра», который за гроши стал пахать на американцев и французов. Ведь россиянские власти, состоящие из тупых «экономистов» и вчерашних дубиноголовых партийных секретарей, практически полностью пресекли финансирование этих работ первостатейной важности. Зато американцы несколько последних лет тратят на разработку ГПВРД по 500 миллионов долларов ежегодно, французы – по 100 миллионов франков в год. Янки признали бессилие своих суперкомпьютеров и преимущество пути, избранного инженерами ЦИАМа, и стали заказывать ему исследования.

Но это временно: вскоре они сделают свою летающую лабораторию, копирующую наш опыт, – на базе ракеты «Пегас», стартующей из-под брюха летящего Б-52. И вот тогда мы начнем стремительно отставать…

А если бы Империя не была расчленена, если бы у власти оказался наш Верховный? Опять-таки у Лозино-Лозинского, в НПО «Молния», разработан проект 16-метрового МАКС-Д, который и выступал роли летающей лаборатории для ГПВРД. Эта машина, стартуя с летящего Ан-225, с помощью обычного жидкостно-реактивного двигателя должна подниматься на высоту в 90 километров, разгоняясь до 15 Махов. При этом МАКС-Д понес бы на нижней подвеске не просто модель, а самый что ни на есть полноценный ГПВРД! И если с помощью ракет удавалось добиваться только нескольких секунд работы прямоточника, то эта машина давала бы 100–120 секунд.

Сравни Империю и ельцинскую Россиянию. Если в СССР велось почти 500 опытно-конструкторских работ в области космоса, то в «Эрэфии» господина ЕБН – только 63. Да и те финансируются всего на 30 процентов. Зато ЕБН грохает себе роскошные резиденции и строит номенклатурно-демократический кардиоцентр, тянущий на полмиллиарда долларов. Или – на десять лет работ

ЦИАМа по ГПВРД при нынешних темпах финансирования. Зато он, расстреляв из пушек в октябре 1993-го Белый дом, потом вгрохал в его ремонт более 1 миллиарда долларов. Что ж, Сталин таких особей называл врагами народа. И ставил к стенке. Сам Сталин до смерти ходил в штопаной шинели, жил на скромной даче и спал на солдатской койке. Зато страна получала в свое распоряжение новейшие моторы. На них деньги находились.

Красноречивый пример: Александр Рудаков, видный работник ЦИАМа, как-то встретился с японцами. Те ему пожаловались на плохое финансирование работ по ГПВРД своим правительством. Мол, хватает только на четыре испытания в месяц. Рудаков чуть не присвистнул: его-то ЦИАМ при ельцинизме проводил от силы одно испытание в месяц!

В СССР 2000-х годов создание гиперзвуковых машин могло идти по нескольким линиям. И если МАКС-Д был первой, то ЦИАМ представлял вторую. Он предложил проект воздушно-космического самолета массой в 280 тонн, с размахом крыльев в тридцать метров, в 65 метров – длиной. В отличие от ракет, которые забрасывают в околоземье груз не больше, чем в один процент от своего взлетного веса, этот аппарат – груз в два процента от своего взлетного веса. То есть 5,6 тонны. Наконец, в Питере группа ученых разрабатывала АЯКС – аппарат, названный нами в прошлой книге «мезосферным агрессором». Напомним, что АЯКС получал дополнительную энергию за счет разгона реактивной струи двигателя с помощью МГД-генератора. Сиречь – магнитогазодинамического эффекта, который позволит АЯКСу достигать скорости в 25 Махов – почти 8 км/сек., первой космической.

Но и это еще не все. Был еще один вариант применения тяжелых гиперзвуковых самолетов: в роли разгонщиков использовать орбитеров Лозино-Лозинского, тех же МАКСов. Это позволяло бы достигать не только низких, но и высоких орбит. Ведь МАКС, работая на трехкомпонентном жидкостно-реактивном двигателе, в вакууме не «задыхался». А применение гиперзвуковика в роли разгонщика, вместо сравнительно тихоходных «Мрии» или «Геракла», позволяло в полтора-два раза увеличить вес выводимой нагрузки, снизив себестоимость до 700–500 долларов за килограмм.

Сам Глеб Евгеньевич говорил нам: МАКС – открытая для эволюции, для развития система. И с появлением тяжелых сверхзвуковых и гиперзвуковых разгонщиков появлялась возможность воплотить проект куда более совершенный, нежели МАКС ( 1982 г.), – проект «Спираль» 1966 года. Тогда сталин–ский инженер замахнулся на космический самолет, стартующий со сверхзвукового, треугольнокрылого носителя. Увы, тогдашнее министерство обороны СССР «задробило» проект. Жаль. Как нам сказал как-то сам Глеб Евгеньевич: «Разве я кому-нибудь отдал бы создание такого самолета?»

Правда, сам Глеб Евгеньевич считал, что на разгонщике должны стоять не прямоточные, а очень совершенные газотурбинные двигатели. В конце июля 1998-го, в беседе с нами, он сказал о том, что 6 Махов ему гарантировало КБ академика Люльки – выдающегося украинца, творца имперской реактивно-моторной мощи.

– Я всегда придерживался того мнения, что носители космических самолетов должны «уметь» работать не только в роли разгонщиков, но и сами по себе – в гражданских целях. В целях экономического эффекта.

Однако мы отметим: это не мешало дальше создать и тяжелый гиперзвуколет.

А теперь давайте-ка еще раз прикинем, какие козыри появлялись у нас с появлением авиации с ГПВРД. Опять в наши руки попадала технология высшего имперского синтеза, оружие и мощный экономический рычаг одновременно. Один и тот же гиперзвуколет служил бы и носителем для коммерческих спутников, и выводом для спутников военных, и ударным оружием. Отслужив какое-то время в армии, гиперзвуколет переходил в разряд чистого «извозчика». Оружие Империи начинало финансировать само себя.

Нам хватило бы 20–30 машин на всю страну. А вот это – поистине страх Божий для Запада. Машина, способная за каких-то полтора часа, головокружительным скачком оказаться над глубинными районами США, поразив ударом высокоточного оружия любую цель. Любую – будь-то бункер управления стратегическими силами США, Вашингтон, центры ПВО, авианосец, город…

Спору нет, немыслимая скорость диктовала свои условия. Гиперзвуколет на полном ходу не может выписывать фигуры высшего пилотажа и крутые виражи: его пилоты просто-напросто погибнут от чудовищных перегрузок. И все-таки то будет поистине фантастика: сверкающая серебристым металлом, стремительная «стрела», мчащаяся в черном небе, в полном безмолвии. Ведь гиперзвуколет раз в десять-пятнадцать опережает гром своего двигателя. Даже человеческий глаз не в силах его заметить: пилот современного истребителя, летящего ниже, увидит только неясно мелькнувшую тень. Ведь мы не видим пули, летящей со скоростью километр в секунду. А гиперзвуколет – мчится на 5–7 километрах в секунду. И только быстро исчезающая отметка на экране бортового радара говорила бы о том, что это – не призрак, не причуда утомленного мозга.

Гиперзвуколеты делали совершенно обыденным и доступным делом развертывание группировок из сотен спутников, из десятков орбитальных станций. Куда там до нас янки со своими «звездными войнами»? Война окончательно переводилась на территорию Запада, в самое его сердце, и таяли последние надежды Запада на упреждающий ядерный удар. Гиперзвуколеты Империи, стартовав одновременно с эскадрильями американ–ских Б-1, Б-2 и Б-52, могут достичь рубежа пуска своих ракет за час-два, пока американские ракетоносцы еще несколько часов будут добираться до точек стрельбы. Мы опередим врага! Ведь русско-советский гиперзвуколет на 15 Махах летит в шестнадцать раз быстрее Б-52, почти в пятнадцать крат – скорее Б-1.

Даже противоспутниковые ракеты АСАТ, базирующиеся на истребителях США, были бы плохим оружием против гипер–звуколетов. Охотиться за спутником проще: он летает в безвоздушном пространстве, и АСАТу приходилось лишь круто прошить остаток атмосферы, дальше гонясь за своей жертвой в пустоте. А попробуй-ка погоняться за гиперзвуковиком, мчащимся на высоте в 60 километров ! Ракета быстро «издохнет» от сопротивления атмосферы. Вполне возможна другая картина: истребитель успевает выстрелить по гиперзвуковику – но его ракета ни на метр не приближается к цели. А то и просто безнадежно отстает, беспомощно вытягивая за собой след плотного белого дыма…

Для борьбы с гиперзвуколетами США пришлось бы создавать большую группировку истребителей с тяжелыми ракетами (по 3–4 самолета на один наш для гарантированного перехвата), гиперзвуковые перехватчики. А еще – батареи лазерных пушек и тяжелых самолетов-лучеметов, поясов уже противоракетной обороны, подобных тем, что окружают Москву. Каждый авианосец приходилось бы защищать мини-системой ПРО. Хотя, по большому счету, на США хватило бы и старых добрых ракет стратегического значения. Куда важнее для нас была дешевизна вывода в космос спутников разведки и целеуказания. Куда весомее было то, что у нас появлялись дешевые средства истребления космических аппаратов США.

Впрочем, вырисовывалось не только это.

Гиперзвуколеты становились прекрасным оружием психологической войны. В начале 1980-х при Рейгане США полюбили шантажировать наши высшие власти, поднимая в воздух эскадрильи ядерных самолетов-ракетоносцев, посылая их к нашим рубежам, изображая готовую вот-вот начаться ядерную атаку. Мы ответить столь эффектно не могли: наша дальняя авиация сильно уступала по численности американской, основу имперского ядерного арсенала составляли баллистические ракеты наземного базирования. А их ведь не пошлешь: летите, мол, побарражируйте у Северного полюса, а потом возвращайтесь назад. У ракеты обратного хода нет.

Правда, тогда янки могли пугать лишь партийно-государственную верхушку нашей страны. Наши пресса, радио и телевидение были весьма (и даже слишком) выдержанны, не нагнетая психоза в массовом сознании. Сейчас, конечно, другое дело. Я представляю, что творилось бы в Москве, в этой карикатуре на западную цивилизацию, устрой американцы такую демонстрацию сейчас. Тут получится еще тот удар: паника среди «новых русских», обезумевшие автостада бегущих из столицы, аварии и пожары в чудовищных пробках на выезде из города, ад на улицах…

А теперь представьте, что мы решили подавить на психику янки. Доллары для продажных политиков и журналистов, умело подкинутые материалы – и вот в один прекрасный день в районе полюса начинают крейсировать три десятка русских ракетоносцев с ГПВРД. Готовых в любую минуту врубить двигатели в форсированный режим и совершить бросок на огневые позиции. С которых ракеты бьют по Штатам в упор! Да после такой демонстрации обезумевшие от страха избиратели прокатили бы и Рейгана, и Буша, и следующий президент США пришел бы на волне миролюбия и проповеди добрососедства с русскими.

Ибо, дорогой читатель, есть у Западной цивилизации черта, которой нет у нас, православных. С древних времен и по сию пору Запад много раз испытывал приступы дикого, панического ужаса. Историки называют это феноменом Великого Страха. В Средние века накануне 1000 года там ждали конца света, бросая все дела и дрожа от ужаса. Потом были страхи эпидемий и разбойников, ведьм и еще чего-то. Целые города и провинции подчас подвергались массовым галлюцинациям, целые женские монастыри бились в припадках, вопя о том, что их по ночам домогаются дьяволы. Пылали костры, сжигавшие заживо тысячи людей, обвиненных в связи с дьяволом и в колдовстве. Ни Древняя Русь, ни Московская держава, ни Российская империя не знали ничего подобного по массовости приступов паники. Американцы, происходящие из нескольких волн западноевропейских поселенцев, унаследовали эту врожденную способность к Великому Страху, к коллективным маниям.

В США второй половины двадцатого века наблюдался феномен великого ужаса перед ядерной войной, перед нашествием русских. В 1952-м министр обороны США Форрестол вы–бросился в окно: ему привиделось, что сталинские танки врываются в Вашингтон. А потом миллионы американцев рыли сотни тысяч личных убежищ, тратя безумные средства на запасы и оружие. Чтобы пережить послеядерный кошмар. Ничего подобного русские не знали. Даже в самый разгар противостояния, когда ядерная война смотрела нам прямо в лицо. Мы вообще имеем более крепкие национальные нервы.

Именно феномен Великого Страха, сидящий в жителях Запада чуть ли не на генетическом уровне, мы и могли использовать. И лучшим средством для этого становились гиперзвуковики: не имеющие себе равных, грозные, поражающие воображение своей скоростью и дальностью. А главное – трудноуязвимостью.

Да-а, упустить такой шанс выиграть «холодную войну» без крови… Это надо быть Горбачевым!

Но и это еще не все «гиперзвуковые» козыри Империи. Авиация с ГПВРД позволяла начать новую внешнюю политику.

Помните, как мы говорили о том, что Империи-СССР было тяжело противостоять всему богатому Западному миру и был шанс сделать своим союзником поднимающуюся силу – Индию? Ведь мы действительно могли помочь ей обзавестись и авианосным флотом, и ракетно-ядерным потенциалом. Этим мы достигали усиления экспансии индийцев в Индийском океане, где они неминуемо входили в противоречие со США. И таким образом, мы вынуждали американцев еще больше напрягать свой бюджет. Теперь – на создание щита против Индии, на усиление противостоящих ей военных группировок. А еще это здорово пугало старую толстозадую Европу и толкало ее на нейтралитет, на улещивание русских, на раскол НАТО. На переход, в конце концов, под нашу ядерную защиту, на бегство из надоевшей европейцам опеки США.

Но такая политика требовала от нас двух способностей. Во-первых, защитить Европу от ядерного нападения не русских и не американцев. Ведь открытое вступление в клуб ядерных держав Индии влечет за собой появление ядерного оружия по крайней мере у Пакистана. Бразилия, Аргентина, Иран, Ливия, Египет – вот еще возможные кандидаты. И это требовало от нас другой способности: защитить себя самих от удара одной из подобных стран. Или вообще предотвратить появление ядерного арсенала у тех, кто нам неугоден. У того же Пакистана, скажем.

Известна ли такая политика? Да. В 1981-м Израиль, боясь появления атомного оружия у арабов, ударил с воздуха по реактору в Ираке.

Но именно русские гиперзвуковики могли составить «ВВС мира» для подобных случаев. В случае необходимости мы могли засечь в любой стране Третьего мира работы над атомной бомбой и совершенно свободно разгромить их исследовательские центры или позиции ракет. В том же Пакистане, этом культурно-историческом мутанте и верном псе США. Не потеряв ни одного самолета. И никакие Ф-16 пакистанских ВВС, никакие их зенитные ракеты не могли помешать этому. А в будущем мы могли объединить Европу в создании коллективной противоракетной обороны, предложив свои космические мощности и дешевый вывод. Такая защита против небольших ракетно-ядерных сил была вполне возможна. Давайте только денежки, господа европейцы.

Этими же гиперзвуколетами мы полностью отучали всякую страну от роли прислужника США. И тот же Пакистан, став базой для ведения войны против южных земель Империи, мог запросто остаться без крупных городов. В назидание другим. Замолкли бы глотки тех, кто призывал к священной войне против русских в Средней Азии и на Кавказе. И Южно-Африканская Республика поостереглась бы сколачивать отряды наемников, атаковавших подконтрольные нам алмазные копи в Анголе. Чтобы не схлопотать налета полукосмических аппаратов русских на Йоханнесбург и Преторию. И каждый знал бы, что вслед за ударами из предкосмической выси, после разгрома аэродромов и штабов, на цели в их стране могут пойти волны обычных русских самолетов. Воевать которым придется в чистом небе, как на полигоне.

Имея гиперзвуколеты, Империя на все вопли США о распространении ядерного оружия на планете могла спокойно заявить: «А разве Израиль имеет право держать ядерные бомбы и ракеты? Он что, на особом положении? Что, евреи – лучше индусов?»

Опираясь на гиперзвук, мы могли диктовать миру свои условия, не повышая голоса. И весь мир с трепетом ловил бы наши слова, покорно склоняя голову.

Мы заслужили право на это. Всею своей историей.

Я не кривлю душой, читатель. Это звучит жестоко? Это напоминает карательные удары с воздуха, столь излюбленные американцами? Ну и пусть. Весь двадцатый век мы вели страшную войну, отражая попытку за попыткой истребить нас, стереть с лица Земли. Уже русско-японская 1904–1905 годов была репетицией геноцида русских: за сорок лет до гитлеровцев японцы поголовно уничтожали русские села на Сахалине. И с тех самых пор и до 1945-го мы жили в солдатской гимнастерке и сапогах, с плечами, натруженными винтовочным ремнем. А после сорок пятого вступили в новую войну: растянутую во времени, но не менее опасную, где наше уничтожение велось куда более изощренными способами.

Весь мир крупно нам задолжал. Мы имели полное право уберечь себя от ужасов, которые уже были. От хаоса распада страны, от голода и нищеты, от кошмаров межнациональной резни. От всего того, что янки готовили нам с 1946-го. Вскармливая тайно бациллы ненависти и разрушения.

В 1985-м Империи не были нужны новые земли. Мы тогда уподобились Римской империи времен Траяна, достигшей всех мыслимых пределов. СССР уже выступал страной-вселенной. Русские добились пика государственного могущества, обеспечив себя на века вперед и богатейшими природными ресурсами, и бескрайними просторами, и неразрушенными экологическими системами. Нам предстояло только разорвать кольцо врагов, рассечь удушающие кольца анаконды, отбив у США их сателлитов. Да ведь и кольцо ближних врагов было уж совсем не то, что прежде. Ведь Пакистан – это не гитлеровский Рейх и не Японская империя.

Да, мы имели право на применение силы. И для таких русских, как я, не существует иной морали, иной нравственности, нежели насущные нужды моего народа, моей страны. Запад называл нас «империей зла» и сравнивал с III Рейхом, но на самом-то деле мы при коммунистах были очень застенчивой империей. Нас рисовали жестокими и кровавыми, а мы из кожи вон лезли, чтобы доказать: нет, мы – добрые, мы – гуманные. Как оказалось – на свою же голову. Мы ведь не заталкивали афганцев в машины-душегубки, не расстреливали массами поляков, не загоняли евреев в газовые камеры. И не раздавали чеченцам или татарам одеяла, зараженные холерой, как это делали янки с индейцами. Мы боялись бомбить Пакистан, хотя прекрасно знали еще в 1980-е о том, что там планируют перенести войну в глубь нашей земли. Мы не совершали и десятой доли того, что творит Израиль с окружающими арабами, держа их в страхе.

Но – Бог видит! – нам стоило показать медвежьи клыки и силу наших лап! Нам стоило испробовать «лечение» злобных псов и шакалов ударами с воздуха. Ведь мразь бывает не только среди людей, но и среди целых стран, а мразь понимает только силу. Так медведь, раздраженный лающей сворой, в конце концов ломает хребты парочке особо ярящихся псин. С тем чтобы другие, жалобно скуля, поджали поганые хвосты…

Мы должны были поступать так во имя борьбы с Сатаной, Вельзевулом и Люцифером в одном лице, с Америкой и Антицивилизацией. Ибо я знаю твердо: если советский строй оставлял нас без модных сапог и джинсов, то они лишают людей их души, их человеческого облика. Я знаю, что враг превращает нас в отвратительных полускотов. В рабов постиндустриальной, мерзкой эры. Без разума, веры, памяти предков. Да и сама система «США – Античеловечество» населена такими же нелюдями. И миром править она может, лишь разложив его своими сатанинскими миазмами до положения «серой расы». Точно так же, как яд паучьих жвал растворяет внутренности жертвы в мерзкую кашицу. А с Сатаной надо сражаться беспощадно…

Я знаю: мы терпим тысячи бед не из-за силы своей, а из-за боязни ее применить. И если бы я был на месте Горбачева или Ельцина, то делал бы то, о чем пишу в своих книгах. И народ мой никогда бы не увидел ни закопченных руин Грозного, ни людских рек несчастных беженцев, ни иссушающей душу нищеты с беспросветьем теперешнего медленного убийства, почему-то прозванного «реформами». И девчонки наши не шли бы потоком за рубеж, в постели и бордели похотливого, лицемерного Запада. И не было бы двух миллионов беспризорных детей. Жизнь пяти-десяти тысяч негодяев, ныне стоящих у власти, не стоит всего этого.

И я верю в то, что когда-нибудь грозные крылья нашей новой Империи еще заставят трястись в страхе врагов наших.

Все, что мы здесь описали, читатель, не обязательно должно было воевать. Особенно после гипотетической операции 1987 года с расстрелом Саудовской Аравии. Только фактом своего существования такое чудо-оружие СССР предотвращало всякую попытку войны против нас. А заодно все оное позволяло нам заработать гигантские прибыли, открывая новые рынки и решая проблемы народного хозяйства родной страны. России большой, а не той, что сейчас, под власовским полотнищем. И еще все это позволяло русским выйти на траекторию развития поистине божественную – траекторию космической экспансии. На траекторию Третьего проекта. Одно это обеспечивало нам мировое лидерство на столетие вперед. Реальную власть над миром, если хотите.