Эрмитаж памяти Булатова Елена

Я поднимаю горы

Перед собой и с ними небосвод

В цвет бледной бирюзы.

Две борозды

Оставил самолет —

Он прорезал просторы,

Казалось, без помех.

Жеманных орхидей

Изогнутость побега

Оповещала близость рождества

Цветов очередных.

И в них

Явление сродства

Домашнего ночлега

И безнадзорных дней.

Залей винцом впотьмах

Иссушенное горло.

Со скатерти наощупь в рот смахни

Остатки пирога.

Забыты на югах

Снегов далеких дни,

Обязанностей жернов,

И страх, и тлен, и прах…

(02.11.04)

При синем – как-то чересчур.

Но в пасмурь яркие осины

Являют сердца именины

И глаз улыбчивый прищур.

Но бешено частит пульсар,

И силы покидают бренность.

Осенней жизни постепенность

Перемогает летний жар.

Из положенья лежа взгляд

Лишь искоса поймает блики

Сикоморы у дома. Крики

Смешливых птиц не веселят.

А все же – капля синевы,

И снова – вроде живы вы.

(03.11.04)

В дворце карминном

Починена крыша. И курочкой-рябой

Стоит средь других, супер-важных и целых,

В своей первозданности заматерелых.

А довод – забавно – конечно же, слабый.

Ноябрь. Трава зеленеет поспешно —

Дожди октября ее в рост подтолкнули.

А розы к зиме посрезали. Заснули

И спят, голоногие, тихо, безгрешно.

В разорванном облаке капля лазури

Исчезла в момент, не успев объявиться.

Купание в озере только приснится,

А ноги согрею в искусственной шкуре.

(03.11.04)

И к десяти приходит срок —

Стихают болтовня и шашни,

И шум воды и топоток —

Пустеет дом. И вот я в башне

Слоновой кости. Нет нужды

По двадцать раз сказать – вставайте.

Девятым валом тишины

Нахлынет глухота на вате.

И чтобы старые мозги

Не высыхали от безгласья,

Пишу, пишу, пишу стихи

И бормочу их – часть за частью.

(04.11.04)

И вот уж сын мне не печатает стихи,

И грамотность его не заморочит.

И друг мой верный, муж, на раз-два-три

Клавиатуру не курочит.

Те мелочи я делаю сама.

Да чтоб все суфражистки околели!

Я не хочу одна. Я – не – хочу – одна!

К чертям весь феминизм, на самом деле!

Хочу, чтоб все вертелися вокруг —

Шумели, мучали, толкались.

Ах, милый друг, мой милый друг,

Как рано мы вдвоем остались!

(04.11.04)

Ну, холодрень! И щек не гладит

Луч солнца, глянув из-за туч.

И летних босоножек закаблучь

На раскаблучь кроссовок осень ладит.

Ладонь, согрей холодный нос,

Потри остынувшие пальцы.

Ну, сырость! Хуже, чем мороз,

Заклинит, словно ткань на пяльцах.

Сама пригреюсь, обхватив

Стакан с горячим чаем.

Всю душу замотает

Дождя мотив.

(04.11.04)

Я играю в стихи, как дошкольник играет в войну —

Не познав – не узнав, что такое, зачем и почем.

От провала похныкав, от удачи пуская слюну

И забыв через часик, куда гол забил он мячом.

Так и я, между тем, ухожу на часок в мир иной,

Где иные законы, иные слова и мотив,

Где прощенья не просят, а сами, беспечно простив,

Забывают на час о своем и кто ты такой.

И вернувшись оттуда, я снова какая была.

По лицу не узнать, что пишу я стихи втихаря.

Архирейская мать, кто поверит ей, тихо жила.

Вот и я никому не скажу, как зимой зеленеет заря.

(04.11.04)

Я – сиамский близнец – так решила, коль есть две

макушки.

Предсказали мне кто-то, что будет и двое мужей.

Я никак не могу угнездиться на здешней подушке,

А о первом не помню, как не было в жизни моей.

Да, двоична моя бухгалтерия жизни, как спорить.

Два отца постучались и скрылись в туманной дали.

Стала матерью бабушка мне, чтоб и это удвоить.

Няньки две, а родные два города ли?

Да и нации две мне судьба подсудобила, стерва.

У каких алтарей мне придется склониться к земле?

Ждет третейский судья, когда лопнут гибридные нервы,

И каким же путем в бесконечность отправиться мне?..

(04.11.04)

Водой наполняясь, чайник бренчит —

Ударник в оркестре осеннем.

За ним поспевая, ливень частит

Частушки свои, окоселый.

А розы в остатках упали в цене —

Некстати глядятся под ливнем.

Зализы дождя на дощатой стене

Скажу – однозначно, противны.

Но чайник бренчит и мажорит мотив

На фоне дождя – диссонансом.

Пускай себе. Скоро и дождь прекратит

Пускать пузыри контрадансом.

(14.11.04)

Ноябри непохожи. Тот, прежний, манил

И теплом, и ночами без края —

Был и сплыл, был и сплыл.

А теперь по ночам завывают

Непогоды, дождями полны,

Холода спелись с ветром волками.

Беспокойные метео. Сны,

С храпом смешаны, в бок затолкались.

Ничего. По утрам выхожу

Собирать роз последних обрезки.

Не смогу объяснить – нахожу

Непонятно чужому, довески

И добавки – приправы чутью,

Как охотнику, запах добычи —

В серый день, в непогодь получу

Лета, роз – хоть и в малых количествах.

(15.11.04)

Здесь мне не жить – знай свой шесток —

Не проходить по анфиладам.

Какое слово! И не надо.

Но между строк —

Какие дивные дома —

В своем покое не доступны.

Судьба, все планы дерзко спутав,

Комедии сюжет дала.

Не знали, как там, за бугром.

Забыто, как когда – то было,

Где сердце прадедов остыло —

В дому родном.

Там дом держался, как костяк,

А мясо рода нарастало,

Каких бы вечных передряг

На долю им не выпадало.

Забыто, как ни суетись,

Как ни держись за мемуары.

Той голубой, той из муара,

Той ленты Анне не найти.

(16.11.04)

Что ни выезд – облом.

Может, сесть тараканом за печку,

Или мышью за веник. И дом

Не менять на чужое крылечко.

Но бодлива корова моя,

Хоть давно и рога обломали.

Чу! Труба зазывает в поля,

И нетоптаны тропы, и дали

Заливает туманная серь.

Врет ли азимут, путает компас —

Ждет Земля, пахнет вьедливо космос —

И открыта дорога потерь.

(18.11.04)

Чернильный цвет – чернил непроливайки.

Стальное перышко – звезда и восемь-шесть.

Кэмп Нит Гедайге, где ты, Нит Гедайге?

В газете жесткая бумага, словно жесть.

Прочитано – забыто в туалете.

Грязца свинцовая на пальцах до сих пор.

Собак породы, речи Брежнева на съезде, —

Как вспомню, так желудочный запор.

Семь лет, как не читаю те газеты.

Забыта очередь в заветный уголок.

Прощай, совок, любимый мой совок.

Хранят мой облик коммунальные клозеты.

(18.11.04)

Выпью таблетку простой валерьяны —

Корень – мяун.

Он для кота соблазнительней плана

(Людям – плывун)

Выпью таблетку и кровь утихает,

Пульс не стучит

В сердце. А страхи в туман отступают,

Разум молчит.

Суд ли, таможня, какое начальство —

Ручки дрожат.

Выпью таблетку. С покойным нахальством

Выдержу взгляд.

Беды, заботы – все побоку, если

Вместо кота,

Я валерьяновку хлопну и с песнями

Взад. Лепота!..

(18.11.04)

Оранжевой луны оранжев полуслед

На ряби океана.

И странен свадебных подружек бег,

И вечер странен.

Сильфидами порхают по песку,

Шелка роняя.

Роняя роз букет беспечно на ходу —

Ночная стая.

И чопорен гостей застывший стол —