Житие мое Сыромятникова Ирина
Отлично, выходит, я выламываюсь для того, чтобы сэкономить деньги правительству! Интересно, а мне полагается с этого какой-нибудь процент? В общем, в полезности своей науки Сатал меня не убедил, потому что единственным магом, против которого мне хотелось ее повернуть, был он сам. От знакомства с ядовитым аэрозолем любимого учителя спасало только то, что эффект от субботних занятий с некромантом не успевал выветриться к воскресенью. Зато весь понедельник я горько сожалел об упущенной возможности.
В конце концов мне пришло в голову поинтересоваться у Чарака, нормально ли то, что происходит. За четыреста лет практики он просто обязан был хоть раз столкнуться с чем-то подобным! Да, да, именно четыреста лет, абсолютный рекорд. Маги живут долго, а некроманты еще дольше. Чарак лично помнил не только инквизицию, но даже времена короля Гирейна (хотя что может запомнить пятилетний малыш!), естественно, такая жизненная перспектива порождала особый взгляд на вещи и желание поделиться им с учеником. Так я наконец удовлетворил давнее любопытство — узнал, почему святого черного мага Роланда обозвали Светлым.
— Это был компромисс, — заговорщицки улыбнулся Чарак, — потому что тем, кто называл его белым, он бил морду.
Оставалась самая малость — суметь повернуть разговор в нужную сторону. Задача непростая, потому что от общения со старым некромантом я млел (умом понимал, что он полощет мне мозги и пользуется слабостями черной натуры, но поделать с собой ничего не мог). Для верности (чтобы не забыть о теме разговора) пришлось написать специальную записочку, появление которой некроманта позабавило.
— Прежним своим ученикам я рассказал бы сказку, — усмехнулся Чарак, — но ты ведь практически дипломированный маг? Попробуй развить теорию сам.
Упс. А я-то надеялся, что мне все положат в клювик!
— Ну, — мозги почти ощутимо заскрипели, — в основе лежат плетения. Стало быть, динамические проклятия…
Соответствующие разделы магии мы изучали только на последнем курсе и довольно скромно: для их освоения требовался определенный талант, а результат, скажем так, был не всегда предсказуем. Зачем университету лишние потери, да еще на последнем курсе? Следовательно, то, чем мы с Чараком занимались, априори было весьма рискованным. Опасности профессии черным магам преподают едва ли не подробнее, чем секреты мастерства, поэтому память услужливо выдала нужный материал.
— В основе динамического проклятия лежит тождество, — с готовностью выдал я, — между мыслью и потоком Силы. Возникающая связь действует в обе стороны и при возникновении отката импульс Источника непосредственно ударяет по заклинающему.
Именно поэтому динамических проклятий стараются избегать везде, где без них можно обойтись: стремно работать без страховки (общеизвестно, что боевой маг зачастую убивает себя сам). Если вспомнить, как нагреваются после ворожбы знаки, можно представить, во что превращаются мозги при неудачном стечении обстоятельств, а мы тут с этой штукой в «кошачью колыбель» играли… Но это в случае ошибки; чем чревато для меня удачное заклинание, я, признаюсь, не задумывался.
— Ты сам сказал нужные слова, — кивнул Чарак, — тождество. Ты подумал — чего чему? Уподобление другому существу, почти такому же, как ты сам, не может пройти бесследно. Изначально некромант воссоздает того, кого собирается поднять, внутри себя, и часть его собственного естества, отданная под заклинание, никогда уже не становится прежней. Добавь к этому то, что наша ворожба всегда уникальна, а значит, заучить заклинание невозможно, только уловить общий принцип.
Чарак пронаблюдал, как меняется выражение моего лица, и удовлетворенно кивнул:
— Главные профессиональные риски некроманта — безумие и вселение посторонней сущности, гарантировать себя от этого принципиально невозможно. Смерть в качестве угрозы стоит на последнем месте. То, что с тобой происходит, — побочный эффект восприятия чужого «я».
А как здорово все начиналось! Ясно было, что где-то скрыт подвох.
— Это не вредно?
— На данном уровне — нет. Эффект сохраняется два-три дня, не дольше. Серьезный риск возникает только при объединении плетений, отвечающих за разные аспекты сущности, а этим мы, как ты можешь заметить, не занимаемся.
Да, Чарак категорически пресекал мои попытки отправить зомби собирать дровишки для костра. Значит, руководствовался он при этом отнюдь не этикой.
— Страшно?
Глупый вопрос! Черные ничего не боятся, но вот сомнения в выбранном пути у меня появились.
Чарак улыбнулся блаженной и немного сумасшедшей улыбкой:
— Все беспокоятся о том, что они могут потерять, никто не думает о том, что можно приобрести! Лично я не верю, что можно растерять себя по кусочкам. Если целостность не утрачена, личность рано или поздно восстановит себя, и, возможно, в более совершенном и законченном виде. Но есть кое-что, что получить другим путем невозможно…
— Зомби? — рискнул предположить я.
— Это вторично, — отмахнулся некромант. — На тождестве построено любое понимание. Все люди пытаются понять других людей, отождествляя себя с ними, улавливая суть по жестам, по взглядам, по интонациям. Но при этом каждый человек, от рождения до смерти, пребывает в одиночестве внутри своего собственного мира, куда остальные проникают только в виде бледных теней. Некромант способен выйти за границы непроницаемой оболочки.
— Черный эмпат? — Я хорошо помнил уроки Шороха, и такая судьба не казалась мне завидной.
Но Чарак только покачал головой:
— Возможность прожить две, три, четыре жизни. Осознать то, до чего ты никогда не дошел бы самостоятельно: ощущения, образы, идеи. Приобрести таланты, которыми не был наделен от рождения. Ты знаешь… — Щеки некроманта смущенно порозовели. Или у меня уже глюки пошли? — Это опьяняет сильнее всякого вина. Но именно поэтому невозможно поднять зомби в полной памяти и сознании, действуя в одиночку. Вобрав в себя человека целиком, ты, скорее всего, перестанешь существовать сам.
Чарак замолчал, то ли выдохся, то ли давал мне возможность обдумать сказанное. Странности последнего времени приобретали пугающий смысл. Вот так сойдешь с ума, никто и не заметит. Нет, заметит — вон Шорох тянет руку, типа, «не бойся, я с тобой».
— Не беспокойся, — решил приободрить меня учитель, — есть какой-то предел сложности, которым можно управлять просто за счет внутренних резервов. Для всего, что больше, существует Магический Круг — двенадцать адептов, действующих вместе, способны воссоздать полную реплику покойного. Пожалуй, некромантия — единственная черная дисциплина, безусловно требующая коллективной работы.
Меня поразила внезапная догадка:
— Значит, им не хватает…
— Угу, — сокрушенно кивнул Чарак, — а я уже староват для таких экзерсисов.
Маг, проживший четыреста лет, имеет полное право ссылаться на возраст.
— А кого будут поднимать? — не удержался я.
— Без понятия, — пожал плечами некромант, — скоро сам узнаешь. Но прежде мы должны подробно пройтись по всем типам плетений и отдельно остановиться на их сопряжении. Я не знаю, кем именно тебе предстоит быть в Круге.
Таким образом, сомнительные практики все же имели место, а излишнее добродушие представляло собой сорт умопомешательства. Подумав, я решил не пускать дело на самотек и не дожидаться, когда у меня появится два-три свободных дня для избавления от последствий некромантии. Надо действовать резко! Например, вдвое увеличить время медитации, добавить физические нагрузки (это меня тренер по борьбе научил) и побольше общаться со знакомыми. Почему нет? До конца занятий в университете оставалось меньше месяца, практически все зачеты были сданы, а работа по алхимии так вообще уже отправлена на рецензию. Золотая студенческая пора уходила в небытие, и, хотя она была для меня неласковой, я уже начинал испытывать ностальгию. К тому же Четвертушку выписали из больницы (он так и не признался за что), на прощание ему тоже велели общаться, но Сэм, понятное дело, слинял, а старая тусовка шарахалась от Рона как от прокаженного: все опасались, что внимание Искусников переметнется на них.
— Том, ты не представляешь, как здорово иметь среди знакомых черного! — искренне умилялся Четвертушка. — Вы совершенно непрошибаемая публика. Хоть что-то есть незыблемое в жизни!
— Просто я трезво оцениваю возможности белых психопатов. — Отношение Рона мне льстило. — Единственный их ресурс — неожиданность. Именно поэтому я практически перестал пить.
Четвертушка мрачно кивнул:
— Испоганили весь кайф, собаки! Мать меня тоже запрягла от алкоголизма лечиться. Прикинь к кому?
Я насмешливым фырчанием прокомментировал возможные последствия такого «лечения».
— Как жить? Кому верить?! — Четвертушка с трагическим видом опрокинул в себя остатки пива. — Вот что значит «темное время»!
— Время как время, — не согласился я.
— Угу, — он заговорщицки подвинулся ближе, — это мы здесь тихо сидим, а в восточных областях, прямо скажем, хреновато. Дядька говорил, что в правительстве выявились злоупотребления: какой-то деятель умудрился сократить тамошнюю очистку на фиг. Теперь народ оттуда прет со страшной силой (кому охота гулей целовать!), а каштадарцы угрожают ввести «ограниченный контингент», если мы не наведем там порядок.
— Пусть с этим столичные дяди разбираются — им за это деньги платят. А воевать с каштадарцами стенка на стенку сейчас никто не будет — времена не те.
— Тебе легко говорить, — усмехнулся Рон, — ты сам себе надзор, алхимическая поддержка и Гвардия Арака. Хорошо!
— Как сказать. Я еще два года фонду Роланда должен.
И это обстоятельство здорово портило мне настроение. Обычно фонд шел навстречу стипендиатам и соглашался на возмещение положенной отработки деньгами, но мне на это рассчитывать не приходилось. Пара вечеров таких размышлений, и некромантическое благодушие вообще перестало на меня действовать. Результат не заставил себя ждать.
Полигон. Воскресенье. Птички поют (они еще не поняли, кто появился).
Только теперь я осознал всю глубинную мерзость происходящего: два взрослых, хорошо обученных боевых мага пинают бедного меня, как мячик, и называют это обучением. Где мой яд?!! Но аэрозоль опять остался дома (последний раз, точно говорю!), и отбиться от наставников мне было нечем. Зато острота ощущений возросла вдвое. Черные не испытывают страха, этого омерзительного ощущения, по слухам, парализующего способность сопротивляться и превращающего мышцы в кисель, но шкурку свою нежно любят. В присутствии сразу двух сильных противников боевой задор упорно не рождался (вероятно, они это учли), а желания совершать мучительное самоубийство у меня не было. Ощущение как у оплеванного.
Темой занятия были амулеты. То есть как раз у меня-то их и не было, моей задачей было определить, когда обычные плетения сменятся усиленной артефактом атакой, и выставить специализированный щит. В случае неудачи (а с первого раза такие вещи редко получаются) меня ожидал несмертельный, но очень неприятный эффект: заклятие на амулет Сатал определенно накладывал сам, и целило оно куда-то ниже пояса. Мстительная сволочь!
Знал бы он, чем это кончится…
Уловив, к чему идет дело, я обозлился и таки внес новшество в боевую магию — сформировал двухслойный щит: первый, более слабый слой пассивно принимал на себя удар враждебной магии и рвался, убеждая противника в успехе, но уж второй-то работал на отражение, причем в такой момент, когда атакующий этого совсем не ожидал. Каюсь, я не задумывался, чем чреваты подобные шуточки, и искренне не сознавал уровня создаваемого мной проклятия — навстречу учителю метнулась хитроумная ловушка, достойная магистра магии.
И Сатал оплошал, помедлил с высвобождением плетения буквально на один миг (наверное, боялся всерьез меня покалечить), но этого было достаточно: гибнущее проклятие породило откат, ринувшийся назад по линиям Силы, целя в своего создателя. Я начал действовать рефлекторно еще прежде, чем понял умом, что происходит. Ядовито-зеленые искры сплясали танец с фиолетовыми сполохами, и накопленная плетением энергия разрядилась красивой ветвистой молнией. И как завершающий аккорд — окружающая река подернулась легким туманом. Вот почему полигон находится на намывном острове: песок вроде сухой, но вода всего лишь в тридцати сантиметрах под ногами.
Прекрасный шанс избавиться от всех проблем был упущен.
— Эй! Чего это вы делаете? — подозрительно поинтересовался пожизненный капрал, стряхивая собственные плетения (но без столь драматического эффекта).
Сатал не ответил, медленно обтирая блестящее от пота лицо.
— Думаю, на сегодня мы закончили, — решился предположить я.
Сатал подошел ко мне, молча пожал руку, потрепал по плечу и направился к пристани. Меня передернуло (ненавижу, когда за меня хватаются!), но возражать было неуместно: старший координатор с дрожащим голосом — позор для всей профессии.
— Знаешь, — резюмировал Фатун, ковыряя сапогом песок, — в дуэлях тебе лучше не участвовать. Разве что на кулачках.
Я вздохнул и сказал этому недоделанному полковнику все, что о нем думаю, самыми простыми и доступными словами. Мерзавец просиял как медный таз и поспешил следом за своим начальником.
Ну, довели они меня, довели!
Глава 6
— Гениально… — стонал старший координатор, пялясь в потолок пьяными от адреналинового шока глазами. — Гениально… А он с этими дурацкими амулетами носится!!
Чашка с чаем, забытая, остывала на столе. Черный маг уселся поперек кресла, закинув ноги едва ли не на спинку, и предавался эстетическим переживаниям. Кевинахари размышляла, не придется ли выводить его из транса чем-то более крепким, чем заварка.
— То есть твою науку он усвоил? — уточнила она.
— Рона, мне его учить не просто нечему, но еще и опасно — он жонглирует чужими проклятиями, как мячиками! Я даже не знал, что такое возможно.
— Наверное, он применил что-то из некромантической практики, — предположила эмпатка.
— А считается, что некроманты — тихая публика!
— Что ж, теперь ты обогатился новым знанием.
— Первую-то часть, со щитом, я понял, — отмахнулся Сатал, — но вот вторую простым умом не понять. Точно говорю — жучара этот Чарак, сын дракона! Немудрено, что он столько лет продержался.
— Полагаю, ваши отношения можно переводить на платную основу.
— Ась? — не понял Сатал.
— Оклад своему ученику назначь, — пояснила эмпатка.
— Думаешь, это его ободрит?
— Ну уж точно не огорчит!
— Хорошо. Конечно, сотрудник без печати мага…
— Дан!
— Понял, понял. Фиг с ней, с печатью! Такого боевика надо держать при себе, и плевать на формальности. Аксель прочухает, что за кадр у меня появился, мигом переманит. Да и остальные… Следят, понимаешь, как коршуны, «все твое — мое»!
Кевинахари украдкой вздохнула. Ну вот, теперь ей придется бороться с собственническими инстинктами черного мага. Что ни день, то свежее.
В дверь осторожно постучали.
— Ну? — отозвался Сатал, не изволив сменить позу.
В кабинет вошел офицер связи, отдал честь и положил на стол опечатанный пакет.
— Свободен!
Офицер снова козырнул и испарился. Сатал вздохнул, спустил ноги на пол и распечатал конверт. Едва координатор начал читать, как всякие следы блаженного экстаза с его лица испарились.
— Вот как, — резюмировал он, толкая депешу в сторону эмпатки, — чего-то подобного я и ожидал все время.
— Ой-ой-ой! — тревожно протянула Кевинахари, пробежав глазами текст. — Зачем же так? Кому это было надо?!
— Вот найдем и спросим, — мрачно посулил старший координатор.
В понедельник у консьержа снова лежала записка — Чарак… раскланивался. Вот так вот — хоп! — и «обстоятельства вынуждают». На прощание он советовал мне изучать литературу и ни в коем случае не практиковаться самостоятельно.
Странно. Некромант казался мне серьезным господином, несклонным срываться с места без серьезной причины, но в записке загадочные «обстоятельства» никак не пояснялись. Я пошел за разъяснениями — Сатала не оказалось на месте. Ни его, ни капитана Бера, ни, что удивительнее всего, Кевинахари, а никаких других ответственных лиц в управлении я не знал.
Может, он обиделся за вчерашнее (типа за то, что я недооценил его способность отразить атаку) и Кевинахари его где-нибудь утешает? А капитан Бер стоит на стреме… Тьфу, лезет же всякая дурь в голову! Я решил сделать вид, что их отношение меня ничуть не задевает. Можно подумать, мне без них заняться нечем!
Через три дня внезапная смена приоритетов стала понятнее — в прессу просочились слухи об очередном демарше Искусников, случившемся далековато от Редстона, но с менее благополучным исходом. Двое сектантов проникли в обслугу училища отдела устранения и подсыпали яд в пищу курсантов. Видать, у них не только Фокс разбирался в травках! Погибли двенадцать учащихся, трое из которых были черными. Чувство самосохранения требовало от прессы единодушно негодовать: не так уж много черных магов желало приносить присягу, и даже самый дикий шовинист понимал, что чистильщики при всех их недостатках жизненно необходимы обществу.
— Как же так можно? — всхлипывала студентка-белая, для своих страданий в студенческом кафе упорно избиравшая мой столик. — Они ведь учились защищать людей!
Я в очередной раз пожал плечами. Откуда мне знать, чем руководствуются психопаты? Меня больше беспокоила собственная судьба. В четверг будет сдан последний зачет, на дипломе по алхимии уже красовались все требуемые подписи и печати, охранный амулет проходил испытание на моем мотоцикле, а что делать с магической практикой, было по-прежнему непонятно. Они что, забыли обо мне, что ли?
В четверг я снова пошел в управление. Сяду у дверей и буду сидеть, пока они не появятся! Только какого начальника выбрать: формального или фактического? Сатал может ответить на все вопросы (или проклясть насмерть), а Бер с большей вероятностью появится на месте. Я решил ждать капитана.
В управлении, скажем так, было пустовато. Откуда мне было знать, что Сатал поймал за хвост какого-то безумно крутого Искусника и весь редстонский НЗАМИПС в полном составе третий день прочесывает юго-восточные окраины? Лично мне показалось, что я спутал день недели или забыл о каком-то празднике. И тут на лестницу передо мной выкатилась шумная компания в разномастных мундирах: жандармы, надзоровцы и даже какой-то армейский чин. Все были сильно возбуждены, махали руками и отчаянно ругались.
Внезапно один из них заметил меня.
— Вот! Он!!! — завопил полицейский, тыча в меня пальцем.
Я прижался к стене и приготовился швырнуть в них боевым плетением. Живым не дамся!
— Он ученик Сатала! — развил свою мысль несчастный.
Никому не надо было объяснять, какой именно маг может обучаться у старшего координатора. Люди резко замолчали и напряженно уставились на меня с безопасного расстояния.
— Э-э… Это правда? — уточнил армейский чин.
— Что именно?
— Вы маг?
— Да! — не стал я отрицать очевидного. Возможно, это их образумит.
Все возбужденно зашевелились.
— Пойдемте скорей! Нужна ваша помощь.
— Куда? — подозрительно переспросил я.
— В начальной школе Финклера взяли заложников, — прорвало жандарма, — а на месте ни одного чародея! Где их носит в такое время?!!
Ха, значит, не одного меня мучает этот вопрос! Я позволил им усадить себя в нетерпеливо завывающий мотором автомобиль. В конце концов, место, где захватили заложников, — это такое место, где кто-то из начальства появится обязательно. Если этот бардак закончится, Сатал ведь найдет минутку поговорить со мной, верно?
Начальная школа Финклера располагалась в дешевом пригороде на севере Редстона и представляла собой простое четырехэтажное здание, втиснутое в линию из таких же непритязательных кирпичных домов. У нее даже двора не было — полицейское оцепление устроилось прямо на тротуаре, а праздные зеваки наблюдали за действом из окон собственных квартир. Они мне так и запомнились: на подоконниках — ящики с ранними цветами, а над ними — любопытные физиономии.
Это ничего, главное — журналистов пока нет.
С первого взгляда стало ясно, при чем тут НЗАМИПС: на дверях и окнах первого этажа висело красновато-желтое марево отвращающих заклятий.
— Защита местная или они поставили?
— Местная! — Руководивший осадой полицейский едва ли не плевался. — А один из них — сторож!!!
Мило. Интересно, это часть долговременного плана или экспромт? Да пофиг!
— Делай что-нибудь! — прорычал полицейский.
Представители власти очень нервно реагируют, когда против них оказывается задействована магия.
Я прислушался: внутри здания ритмично пели. Да, что-то делать надо быстро, происходящее слишком уж похоже на ритуал. Вот только лезть в модифицированный (это факт!) сторожем периметр мне совершенно не хотелось. Будем импровизировать.
— Вы понимаете, что у меня еще нет печати мага? — сказал я для того, чтобы выиграть минутку на размышление.
— …! …!! …!!!
Ну и лексикон у этих копов!
— Сам такой, — спокойно сообщил я и подошел ближе, чтобы изучить преграду.
По первоначальной задумке периметр должен был всего лишь сообщать сторожу о проникновении посторонних, но потом кто-то (а конкретно — белый маг) поковырялся в структуре заклинания, и теперь оно могло поражать любое живое существо, которое к нему прикоснется, мощными болевыми импульсами. Вот что бывает, когда экономят и пользуются трансмастером! Черный специалист сделал бы так, что систему невозможно было бы изменить.
— Нам надо войти!!! — не унимался полицейский.
— Иди или заткнись на фиг!
Собственно говоря, единственной проблемой этого периметра был размер и расположение (внутри здания). Для того чтобы окружить его противозаклятием, мне потребовалось бы работать, пробиваясь сквозь стены соседних домов. Накрыть все здание мощным плетением, наплевав на здоровье находящихся внутри? Собрать в Круг десять — двенадцать магов? Нет-нет, должно было существовать более простое и изящное решение, например, отправить внутрь мертвеца. Но где его взять? Сомневаюсь, что кто-то из полицейских столь самоотверженно относится к работе.
Впрочем, начальная школа не банк Гугенцольгеров, и ключевой знак наверняка расположен стандартно — недалеко от двери, в комнате охраны или около стола дежурного. Только руку протяни!
Мне нужна была мышь. Добыть ее оказалось легко, так как заклинания, отпугивающие грызунов, легко приспособить для того, чтобы их подманивать. Я отошел немного в сторону от галдящих и суетящихся людей (показав кулак сунувшемуся за мной жандарму), нашел отдушину, ведущую в подвал соседнего здания, и через минуту имел желаемое. Незаметно придушить добычу вообще было парой пустяков. Оставалось подыскать носитель для дезинтегрирующего заклинания.
Не дожидаясь возражений, я скрутил с мундира ближайшего копа медную пуговицу и заткнул в пасть трупа, а потом направил в крохотное тельце простейшее реанимирующее заклятие — двигательные функции и немного чувств, управлять мышью мне придется самому. Застукать на горячем меня не могли — анимированная тушка почти ничем не отличалась от настоящего зверька, а магов среди наблюдателей не было.
Мертвая мышь без проблем миновала периметр и просочилась в щель под входной дверью. Защита почти не мешала некромантическому плетению — оно было слишком тонким для нее, трудность представлял только на удивление странный (с человеческой точки зрения) способ передвижения. Труп со второго раза забрался на стол дежурного, не успевшие подсохнуть глазенки без труда разглядели выпуклый диск Знака. Одно прикосновение — и литая медь рассыпалась порошком. Просто и эффективно!
Марево над дверями погасло.
— За мной!
Не рассчитывая на грациозность копов, я погнал перед собой поглощающий звуки щит. Минус был в том, что мне тоже ничего не было слышно, зато наше появление превратилось для певунов в сюрприз. Я не мешкая шваркнул всех стоявших вертикально заранее подвешенным парализующим проклятием, сидевших на полу детей даже не задело. Вот так и действует настоящий боевой маг! В смысле, быстро и не разбираясь. Большой актовый зал мгновенно наполнился сердитыми полицейскими. Я крутил головой в поисках какой-нибудь магии, но, что бы ни собирались учинить захватчики, времени им не хватило. Впрочем, не факт.
— Дети, поднимаемся, строимся парами и на выход! Капрал, обеспечьте!
Полицейские на время отвлеклись от арестованных и занялись детьми. Это были в основном мальчики лет одиннадцати-двенадцати, кажется хористы. Надеюсь, они не занимались здесь спевкой, а я не парализовал на их глазах любимую учительницу музыки — у детей будет нервное потрясение на всю оставшуюся жизнь. Хорошо еще, белых среди них нет.
Пока детей выводили на улицу, я прошелся по залу и нашел пяток знаков, применения которых в данной конкретной ситуации не видел (что-то из стихии огня). Ну и фиг с ними, пусть эксперты разбираются! Почему за все управление должен работать один бедный студент? На улице обнаружилось, что к месту действия начинают прибывать журналисты, а никого из руководства по-прежнему нет. Пора линять отсюда, пока кто-нибудь из свидетелей не ткнул в меня пальцем.
Но я решил немного задержаться — посмотреть на пленных и насладиться своим триумфом. Из здания начали выводить арестованных, немного прочухавшихся после моего проклятия, накачанных блокиратором до ушей и упакованных по первому классу. Пятеро шли спокойно и выглядели немного удивленными, шестая — тощая девица с макияжем под лесную диву — сыпала такими ругательствами, что бывалые жандармы краснели и отворачивались. Тут она заметила меня и мгновенно вычислила причину своей головной боли (умная девочка!).
— Чтоб ты издох, проклятый выродок! Вам нас не одолеть!!! Пусть земля горит у вас под ногами! Пусть крысы жрут ваших детей! Чтоб вы захлебнулись в своих вонючих испражнениях, а говенная волна накрыла вас с головой!!
Я представил себе Сатала в описанном ею положении и ностальгически вздохнул.
Какая прелесть! А сколько экспрессии. Что может усладить слух черного лучше, чем бессильные проклятия врагов? Пока я умилялся, коп пару раз двинул девицу кулаком в ребра.
— Осторожнее, — пожурил я его, — она все-таки белая.
Мои слова почему-то шокировали обоих, и дальше они пошли в дивной гармонии, без воплей и сопротивления.
И что характерно — никто из руководства у школы так и не появился. Беспредел!
— Скажи, ты специально что-то делаешь, чтобы попадать в такие ситуации? — допытывался у меня Сатал.
Я отчаянно помотал головой, отрицая возмутительное обвинение.
Низкое вечернее солнце пронизывало шторы, а ветерок из распахнутого окна теребил материю, позвякивая кольцами креплений. Все заинтересованные лица сидели в кабинете старшего координатора и пили чай из запасов Кевинахари (интересно, откуда она берет его в таких количествах?). Капитан Бер выглядел измотанным, эмпатка — чрезвычайно довольной собой, а Фатун так, словно он только что спер чашку и теперь наслаждается краденым. Сатал выпил свой напиток залпом и теперь расхаживал по кабинету, напоминая большого важного ворона. Наверное, у него были свои способы бороться с напряжением.
— А что они собирались делать? — полюбопытствовал я. — Там ведь не было ни одного ребенка с Источником.
— Ритуал Огненного Очищения, — пробормотал капитан, зыркнув на Сатала едва ли не с ненавистью. От хваленой невозмутимости Паровоза остались крохи.
— Я не мог снять с оцепления целую бригаду! — ощетинился координатор. — Они бы точно прорвались. В итоге жертв оказалось бы еще больше!
— Не надо ссориться, — благодушно пропела Кевинахари, — давайте лучше праздновать успех!
Капитан уткнулся в чашку, а я порадовался, что не смог найти никого из начальников днем. Вот ужо они бы на мне оттянулись! Но — к делу.
— А у меня наставник куда-то слинял, — обиженно сообщил я.
— Знаю, — буркнул Сатал, — на него готовил покушение тот перец, которого мы сегодня скрутили. Посвященный! — Глаза координатора лихорадочно блестели. — Взятый с оружием, оказавший сопротивление надзору. Молодой и — без ключа на сердце. Ему-то я смогу развязать язык!
Угу. Например, тем амулетом, что бьет ниже пояса.
— А как же моя практика? Будем считать, что я справился?
Сатал мгновенно пришел в себя:
— Что значит «справился», если ты еще не приступал?
Тьфу, какой зануда!
— И когда я смогу к ней приступить, сэр? Времени не так уж много.
— Ты же вроде учишься еще две недели.
Не думал, что он в курсе.
— Последний зачет был сегодня утром, дальше — консультации. А у меня работа уже готова, нужно только подписать, — осторожно намекнул я.
Старший координатор насмешливо фыркнул:
— Оставь, я почитаю! А сам собирайся, в воскресенье поедешь.
— Куда?
— Куда старшие товарищи направят, а пока в столицу. Хотел быстрей? Будет тебе быстрей.
Ну точно, беспредел! Эмпатка ободряюще улыбнулась, капитан покосился сочувственно, а Фатун оскалился и подмигнул. Я молча опрокинул в себя остатки чая. Просто невероятно, на что приходится идти черному магу ради достижения своих целей!
Часть вторая
Сеанс жонглирования кошками
Разница между черным магом и черным котом: любопытство кошки губит ее саму, а любопытство мага губит всех, кроме него.
Народная мудрость
Глава 1
Сердце Ингерники дышало нестерпимым жаром. Солнечный свет преломлялся в дрожащем мареве воздуха, и город тонул в ослепительном сиянии полудня, сливался с землей белыми куполами зданий и узкими щелями улиц. Трансконтинентальный экспресс прибыл на центральный вокзал Хо-Карга по расписанию, и вместе с длинной вереницей вагонов в глубокую тень дебаркадера проник удушающий зной пустыни. Поезд казался заготовкой, только что вынутой из кузнечного горна, к нему даже боязно было подойти.
Старший куратор криминалистического отдела НЗАМИПС вытер платком мгновенно вспотевшее лицо, но водружать на голову остроконечную войлочную шапку не спешил. Вот когда они выйдут под солнце, тогда… Впрочем, думать о необходимости идти днем по улице лишний раз не хотелось.
— Ну вот, сейчас мы его увидим. Волнуешься?
Молодой человек рядом с ним отрицательно помотал головой.
— Это правильное отношение, Дэнис, — старый чиновник ободряюще улыбнулся, — возможно, ваше знакомство продлится всю жизнь (всю твою жизнь), но не исключено, что несходство характеров обнаружится сразу. Я предпочел бы привлечь к делу более опытного куратора (не прими это на свой счет), но возраст нашего нового подопечного не позволяет обращаться за помощью к старикам. Черные так нервно относятся к иерархии…
Прибывшие пассажиры покидали поезд без спешки — экспресс стоял в столице три часа, готовясь к рывку через раскаленные пески, этот участок древнего караванного пути был совершенно безжизненным, и преодолевать его рекомендовалось ночью. Гостя они узнали сразу: молодой черный (без заметных признаков занятия магией) вышел на перрон в сопровождении огромного лохматого пса, следом за ним носильщик катил чудовищных размеров чемодан на колесиках. На лице юноши лежала печать жестокой незаслуженной обиды, и пребывала она там довольно давно. Оба куратора тяжело вздохнули: что такое черный маг в скверном расположении духа, они знали не понаслышке. Дэнис поспешил придать лицу то самое выражение, которому стажеров службы поддержки учили в первую очередь, — смесь рассеянности и дружелюбия с легким налетом дебилизма (так уж получилось, что именно такая гримаса гарантированно не вызывала у черных агрессии). Эмпаты входили в нужное состояние инстинктивно, а вот обычным людям для этого требовалось много тренироваться, но абы кого на должность куратора не брали — служба поддержки была вторым по важности изобретением НЗАМИПС после модулирующего знака.
Дойдя до конца перрона, маг замедлил шаг и мгновенно выделил их среди встречающих. Старший коллега Дэниса расцвел простодушной улыбкой и начал кланяться как заводной:
— Мистер Тангор? Добрый день, сэр! Мы рады приветствовать вас в столице Ингерники Хо-Карге!!! Я Арен Фелистер, а это мой помощник, Дэнис Рокем.
Маг рассматривал чиновника с опасливым подозрением (так смотрят на незнакомого идиота). Типичного для черных выражения напористого нахальства на его лице не было, но кураторов это совсем не радовало: если боевой маг не хамит всем напропалую, значит, он сосредотачивается для атаки.
— Как добирались? — мгновенно перестроился старший куратор, теперь в его голосе зазвучали подобострастные нотки.
Дэнис знал, что Фелистер сознательно перебирает возможные варианты поведения, чтобы дать молодому коллеге пронаблюдать реакцию подопечного и действовать уже без ошибок. Пока результат не впечатлял: вся поза черного — положение «вольно», челюсть вперед, нижняя губа оттопырена — свидетельствовала о том, что его мнение о столичных жителях стремится к уровню плинтуса.
— Может, сначала перекусим? — Дэнис решился предложить еще один беспроигрышный вариант (халявная пища для черных почти культ). — Тут недалеко отличный погребок.
Молодой маг скосил глаза вниз. Нет, они с Дэнисом были практически одного роста, но ощущение обращения к нижестоящему было почти физическим. Только черный может вот так, одним взглядом указать человеку его место.
— Неплохая идея!
Не тратя зря времени, Дэнис отобрал у носильщика чемодан и пошел вперед, указывая дорогу.
До дверей заветного погребка от вокзала было не более двух сотен метров, но этого хватило, чтобы произвести на приезжего северянина неизгладимое впечатление.
— Да-а… — потрясенно протянул маг, медленно приходя в себя в полутьме харчевни. — Я, конечно, знал про климат, но чтоб такое…
— О, не волнуйтесь! — заторопился Фелистер. — Это сейчас на солнце за сорок, а ночью температура будет около десяти.
— Как же здесь люди живут? — поразился северянин.
— В основном ночью. — Старший куратор задумчиво почесал нос. — А собачка не перегреется?
Маг покосился на зверя:
— Разве что протухнет. Кстати, мне надо его искупать!
Дэнис припомнил подробности прочитанного накануне досье. Теоретические возможности некромантии кураторы изучали очень подробно, но поднять наделенного независимым сознанием зомби под силу было только патриархам, которые бесплатных представлений не устраивали. Немудрено, что мистер Фелистер лично поехал на встречу с новичком — такой потенциал! Мертвый пес определенно заметил внимание к себе и вывалил из пасти синий сморщенный язык.
Тем временем старший куратор пытался развить успех: убедить черного ближайшие пару дней не пить, не гулять и вообще вести себя тихо. Причем сделать это надо было так, чтобы гость не воспринял здравые в общем-то предложения как попытку ограничить его свободу.
— Отдохнете, акклиматизируетесь, — ворковал он, — к смене часового пояса тоже надо привыкнуть.
Удержать северянина на месте было принципиально важно: только на памяти Дэниса двое приезжих получили тепловой удар, трое простудились, а один загремел в лечебницу с инфарктом, полученным вследствие обильных возлияний.
— А куда потом? — деловито поинтересовался маг. Он благосклонно воспринял холодный зеленый чай и теперь внимательно изучал меню заведения.
— Снятая министерством квартира…
— Я имею в виду конечную цель моей командировки.
Читать бесплатно другие книги:
