Седьмая пятница Тихомиров Артем
В ответ ваш покорный заклокотал тетеревом и вцепился в свои волосы. Видя, как меня перекосило, гора тряпья отпрянула.
— Вам нехорошо?
Я поспешил заверить его, что нехорошо, да-да-да, мне нехорошо, так, что прямо сейчас я отброшу волшебную палочку…
— Удивлен вашей реакцией, — заметило божество.
С горечью и циничной бравадой обреченного я ответил, что от рождения моя судьба — реагировать именно так. точно так же от рождения неведомые силы предписывают мне спасать всех без разбора. Проблема в том, попытался объяснить ваш покорный, что моего согласия никто не спрашивает. Даже если речь идет о спасении мира или еще чего-то столь же значительного.
Дальше я вылил на Толкователя идеи, как я лично представляю себе свою жизнь, чтобы он понял, почему я ору как свинья недорезанная при одном только упоминании о том, что всем на свете вновь требуется моя помощь.
Толкователь был поражен. Это я понял по тому, как энергично развевались концы его тряпок.
— Честно говоря, не знаю, как быть… по всему ясно, что вы один из…
— Продолжайте! — потребовал я. — Один из кого?
— Пока я не могу сказать, простите великодушно, граф!
Я сидел, белый, как поваренок, свалившийся в бочку со сметаной.
— Вам по-прежнему нехорошо, — заметил после недолгого молчания Толкователь.
— Я знаю. И так будет до тех пор, пока мне не откроют глаза на мое собственное будущее.
— Вам нужно спасти мир, — напомнили тряпки.
— Да знаю! — прорычал я. — Уф! Хорошо! Допустим, это не шутка, а жестокая правда. Допустим, некие силы снова зовут меня встать под знамя борьбы с вселенским злом… допустим… э-э-э…
Я потерял мысль. Толкователь пояснил:
— Речь не идет о зле, речь идет об угрозе, которую необходимо предотвратить.
— О! Теперь мне значительно легче! — воскликнул я, брызгая ядовитым сарказмом. — Всего лишь угроза!
Спящий Толкователь вздохнул и поник, а я злорадно ухмыльнулся. Браул Невергор — тертый калач, просто так на него не заберешься, чтобы проехаться пару-тройку миль. Потрудиться надо — и результат не гарантирован.
К тому же я до сих пор, невзирая на безобразную сцену, устроенную чуть ранее, подозревал, что имею дело с изощренным розыгрышем.
И автор его, легко догадаться, — Изенгрим Поттер.
— И что вы предлагаете? Чтобы я сидел как дурак при свете свечи и, горбясь, расшифровывал эти паршивые знаки, которые в блокноте?
— Суть вы уловили правильно, граф.
— И что это даст? Как это поможет устранить угрозу?
— Вы должны пройти испытание, оно покажет, насколько вы готовы и достойны… — осторожно ответил Толкователь.
— Ах, я еще и недостоин! Ну-ка тащите сюда свой ключ!
Ворох тряпок вздрогнул, и из него на ковер выпал свиток плотной старой бумаги, обернутый шнурочком.
«Чего это я делаю? — подумал я. — Куда опять сую свою многострадальную голову? Пока не поздно, надо выставить этого божественного клоуна вон!»
Открыв рот, чтобы взреветь бешеным носорогом, я вместо этого сказал:
— Сколько отводится времени на расшифровку?
— Вас известят, — ответил Толкователь. — Будет дан знак. Смотрите внимательно и. слушайте. Сегодня…
— Эй, эй! Минутку! Но у меня нет блокнота!
— Нет? — взвизгнул Толкователь.
— Его забрала моя возлюбленная троюродная сестра.
— Гермиона Скоппендэйл?
— Она самая. Откуда вы ее знаете?
— Такова судьба.
— Это не ответ. Что за судьба такая — знать Гермиону?
Но ворох тряпок только задрожал в ответ. Пыхтя от невозможности удовлетворить собственное любопытство, я щелкнул пальцами — и свиток, лежавший на полу, поднялся и подлетел ко мне. Я взял его в руку. От него пахло чем-то вроде нафталина.
— Ну так что? — спросил ваш покорный. — Как же быть? Блокнот тю-тю.
— Ничего страшного, граф. Считайте это частью плана…
— Договорились. Когда встречу мою сестру, передам ей ваши слова.
— Очень хорошо.
— Да? А тайна вкладов и организации?
— Госпожа Скоппендэйл играет в этих событиях не последнюю роль.
— Уф! Приятно слышать, — осклабился я. — Будет за чью юбку спрятаться и спросить совета.
Услышав очередной мой перл, Толкователь, видимо, окончательно разуверился в том, что судьба сделала правильный выбор. Я был явно не тем, кому можно без сомнений прилепить ярлык «Спаситель миров первой категории». Ну а я напрашиваюсь, что ли?
— Поговорите с ней о блокноте в самое ближайшее время, — сказал Толкователь. — Вместе с другими вы отыщете ответы.
— И мне не позволено даже одно-единственное имя узнать? Кто еще входит в компашку, которая должна уберечь мультиверсум неизвестно от чего?
Ворох тряпок почтительно и таинственно завращался и начал уменьшаться в размерах.
— Всему свое время, всему свое время… Вы услышите и увидите знаки…
И Спящий Толкователь исчез, блеснув болотным огоньком.
— Вот так всегда, — проворчал я. — Тьфу!
Ворча без передыху, я спрыгнул со шкафа и отправился выпить. Нет, положительно, мне нужна смена обстановки. Немедленное бегство и уход в подполье. А также, безусловно, перемена внешности. Красная борода и синие бакенбарды, к примеру, или повязка на глаз, наклеенные на щеку шрамы и костыль. Маскировка, одним словом. По примеру Квирсела… Слушайте! А не скрывается ли чародей в нашем измерении совсем по иным причинам, нежели те, о которых он туманно упоминает? Может, он тоже жертва обстоятельств, мой брат по несчастью? Бедняжка! Тогда я его очень хорошо понимаю. И в то же время завидую: он-то сумел смазать метлу, как говорим мы, чародеи, и теперь горя не знает… Правда, Квирсел водит дружбу со мной, но это уже детали.
Я доплелся до кровати и лег. И так и уснул поверх покрывала, отрешившись от горестей и страданий.
Но это лишь так казалось. Горечь и страдания настигли меня во сне. Я видел Зубастика Поттера, облаченного в лохмотья, те самые, из которых состоял Спящий Толкователь. Чародей кровожадно улыбался и щелкал зубами, кроличьими. Потом выяснилось, что у него еще и уши есть, и появились они на его голове в тот самый момент, когда сзади ко мне подкралась Талула Поттер, вооруженная скалкой. Я обернулся и хотел сказать ей, что как раз мчался на крыльях раскаяния обо всем ей рассказать и попросить прощения, но скалка не знала пощады. Рассекая воздух, она приближалась к моему лбу с сумасшедшей скоростью, а когда соприкоснулась с ним, я проснулся…
Надо мной стояла Гермиона. Напуганная и сбитая с толку.
— Браул! Зачем же так кричать? Что с тобой? Держу пари, ты перепугал своим воплем всю улицу!
Дрожа, я огляделся и выдохнул:
— Это сон, о боги… А что ты здесь делаешь, дорогуша?
— Уже шесть часов! Я обещала, что приеду за тобой и мы отправимся к Поттерам. Забыл?
— Шесть? Проклятье! Я совершенно не готов!
— Зато готова я, этого достаточно.
Спорить в таких случаях бессмысленно. Гермиона переполнена энергией и с точки зрения пробивной силы, необходимой, чтобы преодолевать тернии, даст сто очков форы цунами.
— Где Квирсел? Чего вы достигли в борьбе с блокнотом?
— Немногого. Но ты мне объясни — что это?
Волшебница сунула мне под нос свиток, оставленный Спящим Толкователем. Мне оставалось лишь горестно пропищать и рассказать ей о визите божества, облаченного в лохмотья.
— Ага! — Глаза Гермионы вспыхнули еще ярче. — Дело принимает все более интересный оборот. — Она развернула свиток, пробежала по нему глазами. — Великолепно!
Я поинтересовался, что именно великолепно, но сестрица легонько стукнула меня по лбу костяшкой указательного пальца и подмигнула.
— Едем к Поттерам. Думаю, там мы все и обсудим.
— Этого я и боялся.
Спрятав свиток с ключом от шифра к себе в сумочку, волшебница погнала меня бриться, умываться и одеваться.
Невыносимы были эти чудовищные пытки, но я перенес их стоически, как приговоренный к плахе философ. В конце концов, есть во вселенной вещи, которым противостоять невозможно априори. Одна из них — моя сестра.
В двадцать минут седьмого я уже стоял перед зеркалом, полностью готовый к поездке и с таким видом, словно через десять минут меня повесят.
— Лучше не бывает, — всплеснула руками Гермиона. — Согласен, Квирсел?
Мопс, сидящий на пуфике, кивнул:
— Мы с ним хорошо будем смотреться.
— Мы? — вздрогнул я. — Ты хочешь поехать с нами?
— Конечно. Во-первых, за тобой должен кто-то присматривать. Во-вторых, мне надо разнюхать обстановку. Помнишь, речь шла о группе людей? Тех, кто должен противостоять неведомой угрозе?
— Мы считаем, что Изенгрим как минимум имеет к этому прямое отношение, — пояснила сестрица.
— Гениальная мысль!
— Вот именно! — сказала Гермиона, беря меня под руку и буксируя в сторону парадного выхода. — Что бы ты делал без мудрого совета?
— Жил бы спокойно… — пробурчал я.
— Опять нудишь? Когда ты наконец смиришься со своим роком и поймешь, что в покое тебя все равно никто не оставит?
— Никогда!
Глава 15
Примерно так мы переругивались и скрещивали копья в попытке доказать друг другу очевидное не только выходя из дома, но и сидя в экипаже. И продолжали толочь воду в ступе, даже когда выгружались всей компанией во дворе поместья Поттеров. Дискуссия прекратилась лишь с появлением Эйры Поттер, матери семейства и весьма уважаемой матроны. Эйра любила принимать гостей и старалась всегда встречать их лично, не доверяя столь важное дело дворецким. С криком, не совсем приличествующим особе такого социального положения, баронесса бросилась Гермионе на шею.
Пока шло обнимание, мы с мопсом стояли возле кареты. Я держал его на поводке, и мы оба чувствовали себя дураками.
— Скажи, чтобы меня отдали слуге и чтобы мне обеспечили прогулку в парке, — сказал чародей под шумок. — А дальше я сам.
— Что ты сам?
— Положись на меня… — бросил Квирсел, изображая маленькую собачку. А что делают маленькие собачки (впрочем, большие тоже)? Нюхают и задирают лапу.
— Фу! — сказал я. — Посмотрели бы на тебя твои соплеменники из твоего измерения!
— Чего не сделаешь ради торжества истины?
В самом деле…
В следующий миг на меня налетела Эйра Поттер и заверещала своим пронзительным сопрано, достигающим самых печенок. Моих оно достигло за считаные секунды, в результате чего мне стало еще хуже, чем раньше. Однако я приложил все силы, чтобы вспомнить, как держать себя, как быть обходительным и галантным.
— А ты ничуть не изменился с тех времен! — сказала Эйра. — Все такой же милашка!
От «тех времен» меня прошиб холодный пот, и я что-то промямлил насчет «великой чести» и «неожиданной радости». С веселым смехом меня потрепали за щеку, да с такой силой, что едва не оторвали, и пригласили в дом.
— Какая у вас собачечка! — пролепетала Эйра, принимаясь тискать Квирсела.
Тот захрюкал от столь энергичных ласк и бросил в мою сторону умоляющий взгляд. «Спасите!» — говорили его глаза-плошки. Я вспомнил о своих обязанностях и поделился соображением насчет парка.
— Конечно! Там ему будет хорошо, правда?
Я подавил желание прочистить ухо. Эйра — славная компанейская женщина, тридцать лет назад она была одной из ярчайших звезд мигонского высшего общества, но уж больно громкая.
Когда прибежал слуга, я торжественно вручил ему поводок. Квирсел, радуясь, что освободился, резво припустил за своим вожатым в сторону парка. Погода сегодня благоприятствовала прогулкам, что не могло не радовать. Но что и где собирался разнюхивать чародей, я не имел понятия.
— Идемте! — провозгласила Эйра Поттер. — Сейчас накрывают на стол, а мы пока что возьмемся за аперитив, если никто не возражает! По стаканчику! По стаканчику! — Взрыв радостного смеха. Мы с Гермионой переглянулись. — И растолкаем муженька, небось дрыхнет в своем кресле у камина! — Это она про Сида Поттера, отца Изенгрима, Талулы и еще троих чудовищ, носящих эту гордую фамилию.
За эти годы я успел подзабыть, какая атмосфера царит в «Юных девах» — именно так, не мудрствуя лукаво, один из предков нынешних Поттеров назвал свое поместье. Непосвященный может решить, что он попал в плохой театр, где играют одни сумасшедшие. Но будет неправ. Надо лишь присмотреться, и станет ясно, что Поттеры — всего лишь безобидные чудаки и иной раз эксцентрики, способные, конечно, и сразить какого-нибудь чопорного субъекта своей непосредственностью. В бытность своих шашней с Талулой я был однажды свидетелем того, как почтенные родители, Сид и Эйра, во время обеда бросались друг в друга печеным картофелем. Было, замечу, очень весело, особенно когда мне попали в глаз. Почин предков подхватили потомки, все, включая Зубастика, хотя он был самым старшим. Вскоре столовая превратилась в район боевых действий, оглашаемый взрывами хохота и визга, а я тем временем спасался, сидя под столом.
Так что от Поттеров можно ожидать чего угодно. Думая об этом, я споткнулся о мраморную ступеньку. Гермиона поддержала меня своей твердой рукой и шепнула, чтобы я не смел кукситься, не то хуже будет.
— Тебя привели не в пыточную, — сказала она тихо, — так что улыбайся!
Я с трудом улыбнулся. Хорошо ей говорить, она понятия не имеет, что висит надо мной и что произойдет в ближайшие минуты. А для меня грядущие события хуже пыток. Да в тот момент я бы с удовольствием сменил ужин у Поттеров на дыбу, лишь бы избежать «серьезного разговора».
«Юные девы» — громадный дом с двумя крыльями, западным и восточным, потолки в нем — как во дворце, отделка — закачаешься. Хотя интерьер и нуждается в некотором обновлении, но как раз в его старообразности и заключается прелесть. Помогает почувствовать посетителю, как и в случае с клубом «Алмазное заклинание», дух Изначальности. Здесь все дышит временем и поколениями, над которыми, как знамя над войсками, развевается история. Обширный холл, в котором можно устраивать кавалерийские смотры, увешан портретами старых Поттеров. Все они, прошлые и нынешние, конечно, являются чародеями и составляют наряду с Невергорами, Скоппендэйлами и прочими костяк эртиланского сообщества магов. И выражение лиц на портретах соответствующее, эдакое не от мира сего. Впрочем, вы бы посмотрели на физиономии моих предков, чьи портреты висят в моем родовом гнезде. На них принадлежность к чародейской касте выражена еще сильнее.
Кругом носились слуги, у всех было какое-то дело, хотя на первый взгляд их перемещения наталкивали на мысль о пожаре. У Поттеров всегда так. Каковы хозяева, таковы и работники. Никто из них не умеет чинно передвигаться и распространять вокруг себя ауру сдержанного достоинства. Более того, каждый слуга или служанка орал во всю глотку (у Эйры научились), задавая друг другу вопросы и находясь при этом на значительном расстоянии от собеседника. Своды потолков только усиливали эхо, вызывая у людей со слабой нервной системой желание забиться в какой-нибудь темный угол или вовсе бежать без оглядки.
Лично на меня крики действовали именно таким образом. После каждого вопля сердце мое срывалось в бездну и возвращалось с большой неохотой, зная, что через секунду все повторится. И если бы Гермиона не сжимала мою руку, не знаю, как долго я бы выдержал.
Громче всех, разумеется, блажила Эйра, развлекая нас историями из своей жизни. Так как я давно здесь не появлялся, чародейка посчитала своим долгом ввести меня в курс решительно всего, что произошло в «Юных девах» за истекший период. Я делал вид, что мне жутко интересно, а сам затравленно озирался.
Хохоча, Эйра сказала, что ее дочь очень хочет меня видеть и передает пламенный привет. Вот опять! Это что, секретная фраза — «пламенный привет»? Неужели это знак, о котором говорил тот оборванец, назвавшийся Спящим Толкователем? Тогда хотелось бы знать, знак чего?! А если не знак, то не является ли это благодушие ширмой, за которой таятся коварные замыслы? И где в конце концов Талула?.. Ох, поистине ожидание смерти хуже самой смерти…
Эйра повела нас в гостиную размерами с приличную конюшню и усадила на диван. Перед камином, как было предсказано, расположился Сид Поттер. Надувшись ликера, он дремал, свесив бородатую голову на правое плечо, и его ничуть не беспокоил шум-гам.
«Вот крепкие нервишки», — подумал я с завистью. Буду ли я таким же непробиваемым в его возрасте?
Заметив, что ее возлюбленный брат по-прежнему дрожит, словно лист на ветру, Гермиона сжала его пальцы и ободряюще кивнула:
— Все идет хорошо.
— Что именно?
— Все!
— У меня ощущение, что вокруг меня зреет какой-то заговор, — сказал я, наблюдая, как Эйра Поттер будит своего муженька. Бородатый чародей, худой обладатель внушительного, как говорят, брюшка, сопел и отмахивался от супруги, словно от назойливой осы.
— Браул, ты все неверно понимаешь.
— Значит, вы с Квирселом что-то раскопали?
— Не совсем, но, думаю, мы на правильном пути — нам удалось ухватить пару ниточек. А теперь, когда у нас есть ключ, блокнот живенько раскроет нам свои тайны.
— Почему-то мне кажется, все это плохо кончится.
— Не дрейфь!
Сообразив, что обычные методы не действуют и что похлопывание по щекам и зажимание носа и рта ни к чему не приводят, Эйра Поттер издала воинственный клич и бросилась к стене, где висели охотничьи принадлежности. Из их числа чародейка выбрала рожок и ринулась обратно. И вот в этот самый рожок она дунула над правым ухом Сида Поттера, как делала, подозреваю, уже не раз.
Лично я от такого дуновения просто взлетел бы к потолку и, скорее всего, проделал бы в нем дырку, однако Сид снова поразил меня своим хладнокровием. Да он просто базальтовая глыба, а не человек! Даже не вздрогнув, он открыл глаза и сонно посмотрел на супругу, а потом перевел взгляд на меня и Гермиону.
— А? Дорогая, у нас гости? — спросил чародей, потягиваясь так вальяжно, словно он не аристократ голубых кровей, а самый обычный кот на подушке. Борода его торчала во все стороны, но это Сида не волновало. С той поры, как я в последний раз был в «Юных девах», глава семейства стал еще более раскован в своем поведении.
Эйра быстро ввела мужа в курс дела, и после того как чародей стряхнул с себя ликерную дрему, очи его зажглись, как факелы. С криком: «Браул, малыш, как давно мы тебя не видели!» — Сид накинулся на меня. Невзирая на возраст, двигался он пугающе быстро. Тряся мою руку, чародей сыпал вопросами, на которые я не успевал давать ответы и только мычал, глупо улыбаясь. Именно из-за таких моментов, в частности, я и перестал любить выходы в общество. Суета и беготня — вот каким оно стало в последнее время. Аристократическая сдержанность в нашем кругу постепенно переходит в разряд дефицитных товаров. «
В общем, мучили меня минут десять, а Гермиона смотрела на это безобразие с удовольствием.
Вопил от радости Сид, блажила по той же причине Эйра. Расположились они с двух сторон, чтобы было удобнее обрабатывать мои уши, и постепенно я начал замечать, что глохну. Умоляющий взгляд на сестрицу ничего не дал. Волшебница считала, что такая свирепая приветливая терапия мне лишь на пользу.
Глава 16
Спас меня Зубастик. Вырос он словно из-под ковра и спросил, не собираются ли Эйра и Сид разорвать Браула на кусочки. Родители зловещего шутника залились смехом, как макаки в зоопарке, осчастливленные свежими бананами, а Изенгрим тут же сцапал меня и потащил в сторону, сообщив, что перед ужином хочет прогуляться в моей компании по саду. Пожалуй, никогда ничего более полезного Зубастик для меня не делал.
— Увидимся! — сказала Гермиона, махая рукой. Это последнее, что я увидел перед тем, как меня транспортировали на сумеречную садовую территорию.
Погода задалась. Небо расчистилось, теплый воздух бездумно перемещался в произвольном направлении, и даже ветром его назвать было нельзя. Природа затихла, вероятно, собираясь с силами, чтобы завтра сбросить на нас какой-нибудь жуткий циклон или антициклон, уж не знаю что хуже.
Изенгрим указал направление, и мы пошли по широкой гравиевой дорожке вдоль деревьев, с которых облетала листва. Несколько раз вдохнув сентябрьский воздух, я ощутил, как сходит на нет жутковатый эффект общения со старшими Поттерами.
Изенгрим шел молча, заложив руки за спину, и, видимо, стремился отдалиться от дома на максимальное расстояние. Чем дольше мы шли, тем ближе были земельные угодья Поттеров. В конце концов, мы вышли за ворота и продолжили прогулку по лугам.
— У вас все так же, — сказал я, чтобы начать разговор. — Жизнь бьет ключом…
— Да, — отозвался Зубастик. Его чело что-то избороздило. Судя по всему, какая-то дума.
— Я давно не был в вашем доме, — брякнул я, не зная, насколько ценна для него эта информация.
Зубастик остановился и посмотрел на меня почти сурово.
«Вот сейчас, если он настроен по-боевому, у Браула будут неприятности», — подумал я, струхнув.
— Браул, речь идет о серьезных вещах, — сообщил чародей.
— Безусловно, — ответил я, гадая, идет ли речь о блокноте или о том, как я в свое время поступил с его сестрой.
Положение с точки зрения пессимиста было угрожающим. Зубастик увел меня в сторону от цивилизации, и если он начнет мутузить вашего покорного прямо здесь, на помощь не стоит и рассчитывать. Хоть ори я во всю глотку, никто не услышит. Дом далеко, а в угодьях ни души.
— Вчера ты взял из пустого дома одну вещь, — сказал Поттер. — Ты ведь взял?
— Да. Не буду скрывать. Но если ты обижен тем фактом, что я не вернулся в клуб, то…
Зубастик махнул рукой:
— Забудь про это. Никто не обратил внимания, о тебе вскоре забыли, и те, кто еще хоть что-то соображал, упились до потери пульса. Игра в фанты была только прикрытием.
— Понятно. А прикрытием чего?
— Хм… Дело сложное, чтобы рассказать о нем в двух словах. Тебя уже навещал Спящий Толкователь?
Тут я пришел в неописуемое, как говорят, волнение.
— Навещал! Слушай, Зубастик, я ничего не понимаю! Что происходит? Что это за тайны?
— Ты все узнаешь.
— О чем эта куча тряпья говорила? Что я часть чего-то там, что я избран предотвратить угрозу мультиверсуму… Это правда?
— Боюсь, что да, — ответил чародей, покачиваясь с пятки на носок.
— Так я и знал! Напрасно тешил себя надеждами, что это недоразумение!
— Где блокнот, Браул?
— Он у Гермионы. Она все знает.
— Хорошо.
— Почему?
— Потому что она тоже часть…
— Часть чего? Объясни по-человечески, хватит обиняков!
— В блокноте содержатся сведения, которые помогут предотвратить катастрофу. Мы на это надеемся по крайней мере. То, что я послал тебя в тот пустой дом, не случайность, как ты сам уже понял. Это было испытание, и ты с ним справился. Теперь ясно, что ты, Браул, один из нас.
Это мне совсем-совсем не нравилось.
— Блокнот был украден — вот ведь совпадение! — группой мелких взломщиков, чье логово располагалось как раз в доме, куда тебя препроводил кролик.
— Понятно, — сказал я, хотя и покривил душой.
— Мы могли бы и сами вернуть его, чтобы исправить недоразумение, но тут нам пришла в голову мысль поручить возвращение блокнота тебе. Нужно было убедиться, что это не ошибка.
— Что «это»?
— Пророчество.
— Как ты сказал?!
— Пророчество, Браул. Так вот. Ты справился. Мы только слегка помогли тебе.
— Как? — выдохнул я сухим горлом.
— Мы устранили воришек, которые в тот момент сшивались в своем логове. Ты ведь о чем-то таком догадывался? Спрашивал себя, не есть ли та комната средоточие мигонского криминала?
— Спрашивал.
— Ну так она им и была, средоточием. Учитывая твое состояние, то, в котором ты просто не мог бы боксировать с тремя бандитами, мы несколько сместили пространственно-временные координаты.
— Ужас…
— Потребовалось провести парочку ритуалов.
— Несомненно…
— Пришлось применить древние друидические методики, и, признаюсь, они весьма сложны.
— Ничего не понял.
— Проще говоря, ты разминулся с воришками во времени, — сказал Зубастик, глядя на меня словно на двоечника, который не в состоянии усвоить простейший материал. — Когда ты был в комнате, они тоже там были. Но на крохотный шажок от реальности и на несколько минут в сторону. Мы обвели их вокруг пальца, до сих пор, поди, думают, как это могло случиться… Понял?
— Да на такое вы, наверное, угрохали целый вагон Силы, — сказал я, еле двигая губами.
— Не так много. У нас есть могучие, в своем роде, конечно, союзники. Они обеспечили энергетическую сторону ритуала. Как ты, полагаю, догадываешься, речь идет о божествах и духах.
— То есть Спящий Толкователь и белый кролик?
— Да, и не только они. Кстати, кролика зовут Стиоделарикс.
— Не слишком кроличье имя… — промычал я, пытаясь уложить в голове все, что услышал. Проклятье, там совершенно нет места! Куда я дену такую уйму сведений? И самый ужас в том, что в ближайшее время они будут прибывать без передыху, пока не погребут меня до самой макушки!..
— Важно другое, — сказал Изенгрим. — Теперь блокнот у нас, и мы можем приступить к следующему этапу.
Я взглянул на него со слабой надеждой, что все это только шутка, одна из тех, какими славится Зубастик, но в его стальном взгляде, преисполненном ответственности в высшем понимании этого слова, не было даже самой крошечной искры иронии.
Зубастик напоминал полководца перед битвой народов: насупленные брови, сжатые челюсти, благородно заострившиеся черты лица, туловище прямое, как бердыш, и твердое, словно оловянная миска.
Вывод один: если перестал шутить человек, жизни себе без розыгрышей не представляющий, то дело, безусловно, труба.
Я оглянулся в поисках скамеечки, но в лугах ничего такого не было. Остался стоять, слегка покачиваясь. Не ложиться же мне на землю.
— А мне что делать? — спросил я тусклым голосом.
— Пока — наслаждаться ужином, — ответил Зубастик. — А потом… именно сейчас Талула обрабатывает Гермиону. Это часть плана.
— Она что делает? — промямлил я, тараща глаза.
Изенгрим с шумом выпустил воздух из ноздрей, как бык, готовый броситься в атаку.
— Слушай, Браул, до меня неоднократно доходили слухи, что у тебя не все дома. В свете проскальзывала такая информация, но я не верил, что мой друг стал таким. И не хочу думать, что злые языки правы.
Я прокашлялся, радуясь, что сумерки не дают Зубастику возможности видеть мои горящие уши и щеки.
— Я просто… просто… Талула тоже состоит в том, о чем ты говорил?
— Да.
— Боги… Я ничего не понимаю.
Читать бесплатно другие книги:
