Дело белокурой удачи Гарднер Эрл

– Я вел за ним наблюдение – то, что от меня требовалось. Однако разумно предположить, что, например, естественные потребности заставляют человека отлучиться на какое-то время.

– Следовательно, ваши записи неточны, поскольку не показывают всех, кто заходил в домик Боринга, и всех, кто из него выходил.

– Мои записи точны.

– Они показывают лиц, которых вы видели, – поправил Мейсон, – однако вы не знаете, сколько человек зашли и вышли, пока вы не сидели у окна.

– Я увидел бы их, – возразил Диллард.

– Вы по крайней мере один раз ходили в туалет?

– Да.

– Не исключено, что и два раза?

– Не исключено.

– И вы не записали время, когда администратор заходила в домик Боринга?

– Нет.

– Или когда она уходила?

– Нет.

– Это все, – объявил Мейсон.

– Я планировал закончить представление своей версии допросом только что выступавшего свидетеля, – сказал Леланд, – однако при сложившихся обстоятельствах и в связи с поднятым адвокатом защиты техническим аспектом я хотел бы пригласить администратора мотеля. Миссис Кармен Бради, пройдите, пожалуйста, вперед и примите присягу.

Миссис Бради приняла присягу и идентифицировала себя как администратора мотеля.

– Заходили ли вы в коттедж номер десять во вторник вечером? – обратился к свидетельнице окружной прокурор.

– Да.

– В какое время?

– Я специально его записала. Ровно в девять двенадцать.

– Почему вы туда пошли?

– Мне позвонили, и женский голос посоветовал проверить постояльца из десятого домика, потому что, похоже, ему плохо. Я зашла в домик и увидела, что мистер Боринг лежит на полу. Он с трудом дышал. Я бросилась назад в административное здание и вызвала полицию.

– Вы можете проводить перекрестный допрос, – повернулся Леланд к Мейсону.

– В какое время поступил звонок?

– В двенадцать минут десятого.

– И вы отправились в домик Боринга?

– Да.

– Сколько вы там находились?

– Практически нисколько. Я открыла дверь, увидела, что он лежит на полу, повернулась и бросилась назад, чтобы вызвать полицию.

– Сразу же?

– Сразу же.

– Вы закрывали за собой дверь, когда заходили в домик Боринга?

– Я… я не помню, мистер Мейсон. По-моему, я уже начала ее закрывать, но тут заметила мужчину на полу. Я удивилась, подошла к нему, склонилась над ним, поняла, что он все еще жив, и бросилась звонить в полицию.

– Как вы фиксируете время поступившего звонка?

– Я его записала.

– По предложению полиции?

– Да.

– В таком случае вы его записали не тогда, когда звонок поступил, а несколько позднее, – заметил Мейсон.

– Всего через несколько минут.

– Через сколько?

– Я сообщила в полицию, что в мотеле находится раненый, они поинтересовались, откуда мне это известно. Я объяснила, что мне позвонили и сказали об этом. Тогда полиция посоветовала мне записать время.

– И вы последовали их совету?

– Да.

– А в какое время вы разговаривали с полицией?

– Было чуть больше, чем девять тринадцать.

– Значит, вы записали время «девять двенадцать», когда было уже чуть больше, чем девять тринадцать?

– Я решила, что звонок поступил минуту назад.

– Вы получили информацию от той женщины, повесили трубку и сразу же направились в десятый домик?

– Да.

– А затем вернулись назад, подняли трубку и позвонили в полицию?

– Да.

– Десятый коттедж расположен далеко от административного здания?

– Не больше чем в семидесяти пяти футах.

– Полиция сказала вам, что вы позвонили им в девять тринадцать?

– Тогда нет.

– Как вы определили время?

– По электрическим часам у меня в конторе.

– На тех часах было девять тринадцать?

Свидетельница колебалась.

– Так что показывали часы?

– Девять семнадцать.

– Но вы только что поклялись, что было девять тринадцать.

– Да.

– На каком основании?

– Данные в полиции показывают, что я позвонила им в девять тринадцать. Их часы идут с точностью до секунды. Позднее, когда я проверила свои часы, я выяснила, что они спешат.

– Когда вы их проверяли?

– На следующий день.

– Вы решили их проверить, обнаружив, что имеется несоответствие между временем, записанным в полиции, и временем, записанным вами?

– Да.

– У меня больше нет вопросов, – объявил Мейсон.

– Я хотел бы пригласить доктора Пауэрса для дачи показаний, – объявил Леланд.

Доктор Пауэрс занял свидетельскую ложу.

– Вы проводили вскрытие трупа в среду утром? – обратился окружной прокурор к доктору.

– Да.

– Вам доводилось раньше видеть этого человека?

– Я лечил его, когда его привезла «Скорая».

– Опишите, пожалуйста, его состояние, когда его привезла «Скорая».

– Человек умирал.

– Когда он умер?

– Примерно через двадцать минут после поступления к нам.

– Вы знаете причину смерти?

– Черепно-мозговая травма. Его ударили по затылку каким-то тупым предметом.

– Ударили каким-то тупым предметом? – переспросил окружной прокурор.

– Да, я так считаю.

– В результате чего он получил черепно-мозговую травму?

– Да.

– Которая привела к смерти?

– Да.

– Вы можете проводить перекрестный допрос, – обратился Леланд к Перри Мейсону.

– Имело ли место наружное кровотечение?

– Нет.

– Внутреннее кровотечение?

– Да. Внутри черепной коробки.

– Можно ли получить подобную травму в результате падения, доктор?

– Нет. По участку черепной коробки, о котором идет речь, нанесли сильный удар каким-то тяжелым предметом.

– Например, дубинкой?

– Возможно.

– Молотком?

– Я сказал бы, что скорее каким-то бруском.

– Трубой?

– Возможно.

– Вы заметили еще какие-нибудь травмы?

– Ушиб на лице сбоку, несильный, но тем не менее ушиб.

– Вы имеете в виду синяк?

– Да.

– Иначе говоря, гематома, полученная в результате травмы?

– Да.

– Еще что-нибудь?

– Больше никаких травм не было.

– У меня все, – объявил Мейсон.

– Я приглашаю Герберта Кнокса в качестве своего следующего свидетеля, – вызвал Леланд.

Кнокс вышел вперед, принял присягу, идентифицировал себя как полицейского, сообщил, что в девять пятнадцать вечера во вторник получил по рации приказ ехать в мотель «Реставайл», прибыл на место примерно в девять восемнадцать, его направили в коттедж номер десять, там он обнаружил раненого мужчину. Это тот же человек, которого в дальнейшем отвезли в больницу и передали доктору Пауэрсу, свидетелю, только что покинувшему место дачи показаний. Мужчина, по мнению Кнокса, находился при смерти. В дальнейшем он опознал его тело в морге. Это был тот же мужчина, которого он впервые видел в домике номер десять в мотеле «Реставайл».

– Вы можете проводить перекрестный допрос, – повернулся Леланд к Мейсону.

– Вы почувствовали запах виски в домике? – спросил Мейсон.

– Конечно. Виски был разлит по одежде раненого. Запах оказался очень сильным.

– Вы сделали опись находившихся в комнате вещей?

– Позднее да.

– Там были чемодан и одежда?

– Небольшой чемодан и дорожная сумка.

– Вы нашли в домике какие-нибудь деньги?

– В домике – нет.

– Вы обыскивали раненого?

– Только после того, как его доставили в больницу. Я лично осмотрел снятую с него одежду.

– Вы нашли какие-нибудь деньги?

– Сто пятнадцать долларов двадцать два цента бумажными деньгами и мелочью.

– И все?

– И все. На нем был пояс для хранения денег, однако он оказался пустым.

– Вы обыскали автомобиль Боринга?

– Да.

– Нашли там деньги?

– Нет.

– Насколько вам известно, найденные вами деньги – это все наличные, что имелись у Боринга?

– Да.

– У меня больше нет вопросов, – объявил Мейсон.

– Мы закончили представление нашей версии, – сказал окружной прокурор. – Мы просим, чтобы слушание дела по обвинению Дайан Алдер передали в следующую судебную инстанцию.

– Защита намерена приводить какие-нибудь доказательства? – обратился судья Талент к Мейсону. – Если нет, то мы прямо сейчас примем решение. Это только предварительное слушание, и уже установлено, что совершено преступление, и имеется достаточно оснований считать, что обвиняемая связана с его совершением.

– Сейчас половина двенадцатого, – сказал Мейсон. – Могу я попросить суд отложить слушание до двух часов? За это время защита решит, будем ли мы представлять свою версию или нет.

– Хорошо. Слушание откладывается до двух часов, – постановил судья Талент. – Вам хватит этого времени, мистер Мейсон?

– Думаю, да, ваша честь.

После объявления перерыва газетные репортеры бросились к Мейсону и Леланду.

– Я прекрасно знаю, что адвокат защиты любит превращать предварительные слушания в дискуссию века, – холодно заявил Леланд. – Это неправильно. Я не хочу критиковать других окружным прокуроров, но, как мне кажется, они слегка побаиваются мистера Мейсона. Они не представляют достаточного количества доказательств, что дает возможность защите повернуть дело в свою пользу.

Репортеры обратились к Мейсону:

– Вы готовы как-то прокомментировать слова окружного прокурора, мистер Мейсон?

Мейсон улыбнулся и ответил:

– Я выступлю с комментариями в два часа дня.