Дело о дневнике загорающей Гарднер Эрл

1

Делла Стрит, доверенная секретарша Перри Мейсона, закрыла ладонью телефонную трубку и спросила адвоката:

— Хочешь встретиться с девушкой, которую только что обокрали?

— Что пропало? — поинтересовался Мейсон.

— Она утверждает, что все.

— Почему она звонит мне, а не в полицию?

— Она все объяснит тебе сама. Шеф, мне нравится ее голос. Она попала в затруднительное положение.

— Ладно, пусть приходит, — согласился Мейсон.

— Я уже приглашала ее, но она заявляет, что не может добраться до нас: ей нечего надеть.

Мейсон откинул голову назад и расхохотался.

— Ну и клиентка! Я поговорю с ней. Как ее зовут?

— Арлен Дюваль.

— Не клади трубку, Делла. Я хочу, чтобы ты тоже послушала.

Мейсон поднял трубку с аппарата, стоявшего у него на столе, и сказал:

— Алло! Говорит Перри Мейсон.

— Мистер Мейсон, это мисс Арлен Дюваль.

— Да?

— Мне нужно встретиться с вами по очень важному делу. У меня… у меня есть деньги, чтобы заплатить за ваши услуги.

— Прекрасно.

— Меня обокрали.

— Приходите ко мне в контору, мисс Дюваль, и мы все обсудим, — предложил Мейсон, подмигивая Делле Стрит.

— Я не могу.

— Почему?

— Мне нечего надеть.

— Мы здесь не требуем соблюдения формальностей. Приходите в том, что у вас есть.

— Если бы вы сейчас видели меня, то воздержались бы от подобных предложений.

— Почему? — поинтересовался Мейсон.

— То, что на мне надето, не закроен и почтовой марки.

— Ну, тогда набросьте что-нибудь, — нетерпеливо сказал Мейсон. — Что угодно. Вы…

— Я не могу.

— Почему?

— Я же говорю вам, что меня обокрали.

— Минутку. Чего вы добиваетесь?

— Пытаюсь сказать вам, что меня обокрали, мистер Мейсон. У меня все пропало — одежда, пожитки, машина, дом.

— А где вы сейчас находитесь?

— У четырнадцатой лунки в гольф-клубе «Ремуда». Здесь установлен телефон. В клубе сейчас никого нет. Я наврала оператору на коммутаторе в здании клуба, что являюсь членом, и она согласилась соединить меня с вами. Мне нужна одежда. Мне нужна помощь.

Мейсон внезапно заинтересовался. Ему стало любопытно узнать, что же, все-таки, произошло.

— А почему вы не хотите позвонить в полицию, мисс Дюваль?

— Я не могу звонить в полицию. Они не должны ничего знать. Я все объясню, когда встречусь с вами. Если бы вы каким-то образом доставили мне вещи… Я заплачу…

— Подождите минутку, — прервал ее Мейсон, — я сейчас передам трубку своей секретарше.

Адвокат кивнул Делле Стрит.

— Мисс Дюваль? Меня зовут мисс Стрит, я секретарша мистера Мейсона.

— Мисс Стрит, не могли бы вы привезти мне хоть какую-то одежду? Любую, пусть самую старую. Мой рост — пять футов два дюйма, вес — сто двенадцать фунтов. Я ношу или десятый, или двенадцатый размер.

— Как мне вам все это передать? — спросила Делла Стрит.

— Не могли бы вы приехать в гольф-клуб, мисс Стрит? Я с радостью все оплачу. Я знаю, что вы не занимаетесь подобными делами… Конечно, это необычная просьба, но я просто не могу объяснить все по телефону… И вы — моя последняя надежда. Я не смею обратиться в полицию и, естественно, не могу расхаживать в таком виде.

Делла Стрит посмотрела на Мейсона, подняв брови в немом вопросе. Адвокат кивнул.

— Где мне вас найти? — спросила Делла.

— Вы, конечно, не являетесь членом гольф-клуба «Ремуда»?

— Мистер Мейсон является, — ответила Делла Стрит.

— Тогда попросите его дать вам гостевую карточку, — в голосе Арлен Дюваль послышалось облегчение. — Возьмите сумку с клюшками для гольфа и бросьте на дно какие-нибудь вещи. Направляйтесь прямо к четырнадцатой лунке. Примерно в пятидесяти ярдах от нее — густые заросли кустарника, за которыми проходит подсобная дорога… О, Боже, игроки идут! Меня сейчас увидят! Пока!

На другом конце провода послышались короткие гудки.

Делла Стрит подождала минуту, положила трубку и вопросительно посмотрела на Мейсона.

— Ну и история! — усмехнулся адвокат.

— Бедняжка! — вздохнула Делла. — Ты только представь себе: оказаться средь бела дня в чем мать родила… Шеф, каким образом ее могли обокрасть? Она утверждает, что все потеряла, и…

— Вот именно это меня и заинтриговало, — ответил адвокат. — Делла, ты хочешь туда прогуляться?

— Еще бы!

— Я поеду с тобой, — заявил Мейсон.

— Этого следовало ожидать, — улыбнулась Делла.

— Нет, нет, — возразил Мейсон. — Я не буду выходить на поле. Я отвезу тебя в клуб, дам гостевую карточку и подожду в здании. У тебя есть вещи, которые ей подойдут?

— У нас один размер. У меня дома валяется старый костюмчик, который я все равно собиралась кому-нибудь отдать. Ничего особенного — шорты и футболка. По крайней мере, в нем она сможет пересечь площадку, не провоцируя озабоченных мужчин.

Мейсон взглянул на часы.

— Так, сейчас половина двенадцатого. Моя следующая встреча назначена на два часа. Успеем, Делла. Во мне проснулось любопытство. Поехали.

2

Мейсон остался на веранде здания клуба. Вскоре он заметил, как вдали появились две девушки. Они спускались с возвышенности и двигались по направлению к нему.

У них оказались практически одинаковые фигуры, только Арлен Дюваль, возможно, была на полдюйма ниже Деллы. Арлен отличала пружинящая, спортивная походка. Мейсон видел, как их головы периодически поворачивались друг к другу, когда они обменивались репликами.

Адвокат вышел им навстречу.

Делла Стрит представила Арлен Дюваль, словно давнюю подругу.

Сильные пальцы сжали руку адвоката. Серо-голубые глаза смотрели прямо на него. Мисс Дюваль оказалась блондинкой с матовой кожей и блестящими волосами цвета меда, казавшимися мягкими и шелковистыми.

— Спасибо, мистер Мейсон, — сказала Арлен. — За все спасибо.

— Вам нужно благодарить мисс Стрит, — ответил адвокат.

— Ее я уже поблагодарила.

— Вы, девушки, можете легко обмениваться одеждой, — заметил Мейсон, чтобы поддержать разговор.

— Только мне нечем обмениваться, — усмехнулась Арлен Дюваль.

— Ваши вещи украли?

— И не только вещи.

— Ваш звонок, несомненно, нарушил рутину наших будней, — признался Мейсон.

— Ваши дни очень однообразны?

— Большинство из них.

Арлен рассмеялась.

— Мисс Стрит сообщила мне, что я придумала новый способ возбуждения вашего интереса и…

— Это был новый способ? — прервал ее Мейсон.

Она покачала головой.

— Если бы и был, он бы все равно сработал, — признался Мейсон. — У меня бы в любом случае вызвал интерес и любопытство человек, у которого хватило изобретательности и смелости придумать подобное.

— К сожалению, я не могу поставить себе в заслугу такой оригинальный подход.

— Так что же произошло? — спросил Мейсон.

— Это долгая история.

Адвокат привел девушек на веранду, заказал прохладительные напитки и удобно устроился в кресле.

— Давайте послушаем.

— Я жила в трейлере.

— Одна?

Она кивнула.

— На стоянке для жилых автоприцепов?

— Частично. С задней стороны площадки для гольфа проходит подсобная дорога. Очень мало кто знает о ней. Кажется, только я одна регулярно пользовалась ею. Изначально это был большой участок земли, его купили хозяева клуба и сделали площадку для игры в гольф. За четырнадцатой лункой находятся лесонасаждения и луг, поросший травой, затем снова лес и шоссе. Я припарковывала свой трейлер и наслаждалась одиночеством. Никто не возражал. На самом деле, наверное, члены клуба никогда не заходят в ту часть, где бывала я. Если считать по прямой, то от облюбованного мной места на лужайке до шоссе где-то ярдов двести. По подсобной дороге, конечно, дальше, потому что она петляет в лесу.

— Продолжайте, — сказал Мейсон.

Арлен Дюваль встретилась с ним взглядом.

— Я люблю природу, бродить по лесу, ходить босиком, раздеваться до нага и загорать.

— А где вы работаете? — поинтересовался адвокат.

— В настоящий момент нигде, — ответила она.

— Ладно, давайте перейдем к вашей потере.

— Сегодня утром я делала все как обычно. Я провела ночь на лугу, я там уже, фактически, три ночи.

— А вы не боитесь?

— Нет. Жилой автоприцеп — одно из самых безопасных мест. Если вы запираете дверь изнутри, то никому уже к вам не забраться, даже если они разобьют окно — отверстия слишком маленькие и человеку все равно не пролезть.

— Итак, сегодня утром вы отправились загорать?

— Да. Я разделась, накинула халат, ушла с луга на закрытый деревьями участок, сбросила халат и просто гуляла в солнечном свете, наслаждаясь ощущением воздуха на коже, травы под босыми ногами. Наверное, вы считаете меня сумасшедшей. Если вы никогда не загорали, то не поймете чувство свободы, ласку воздуха, тепло солнечного света, легкие прикосновения ветерка. Наверное, мне не стоит вам об этом рассказывать.

— Продолжайте, — опять подбодрил ее Мейсон. — Что же все-таки произошло?

— Когда я вернулась к тому месту, где стояла моя машина и трейлер, их там не оказалось.

— Вы уверены?

Она кивнула.

— Вы не могли заблудиться?

— Боже, конечно нет. Я никогда не теряюсь под открытым небом, да и здесь я уже с… с тех пор, как потеплело.

— А ваш ключ от зажигания?

— Ключ зажигания и ключ от двери трейлера, которые я бросила рядом с халатом, остались у меня, правда, сам халат тоже исчез. Но тот, кто хочет увести машину, может обойтись и без них.

— И вы позвонили мне, а не в полицию, — заявление Мейсона прозвучало скорее, как вопрос, а не утверждение.

— Естественно. Представляете: девушку в прозрачном одеянии из солнечного света допрашивают двое полицейских из патрульной службы, пытаясь выяснить, что у нее украли, и проводят инвентаризацию оставшегося. Могу представить себе заголовки в газетах: «Блондинка теряет все, кроме улыбки и загара». И, несомненно, фотографам захотелось бы сделать снимки для иллюстрации статей.

— А была ли еще какая-то причина?

— Чтобы не звонить в полицию?

Мейсон кивнул.

С минут у она вертела стакан в руке, а затем встретилась с адвокатом взглядом.

— Да, — ответила Арлен.

— И что это за причина?

— Я думаю… именно полиция могла все это устроить.

— Вы имеете вы виду, что полиция украла ваши машину и трейлер.

Девушка утвердительно кивнула.

— Почему вы так думаете?

— Потому что они хотели тщательно и внимательно обыскать их, когда им никто не мешает.

— В поисках чего?

— Возможно, моего дневника.

— А почему полиция интересуется вашим дневником?

— Мистер Мейсон, вы должны поверить мне на слово.

— Но до сих пор вы еще ничем не подтвердили свой рассказ.

— Вы должны поверить мне на слово, — повторила она. — А что касается денег — я заплачу вам до десяти утра завтрашнего дня.

— Может, лучше будет, если вы откровенно расскажете мне то, что пытаетесь скрыть, и мы приступим к конкретному обсуждению ваших проблем.

— Вам известно, кто я?

— Молодая привлекательная женщина. Вам двадцать с гаком и, по вашему собственному признанию, вы не имеете видимых средств к существованию, ведете очень необычный образ жизни в трейлере и по какой-то причине боитесь заводить друзей.

— Почему вы так решили?

— Ответ очевиден. Девятьсот девяносто девять женщин из тысячи, оказавшись в чем мать родила на площадке для гольфа, позвонили бы кому-нибудь из подруг. То, что вы позвонили незнакомому адвокату, означает, что вы о чем-то умалчиваете и вообще хотели бы, чтобы никто не проведал о ваших приключениях.

— Вы знаете, кто мой отец? — спросила Арлен Дюваль.

— Ваш отец?

— Колтон П. Дюваль.

Мейсон покачал головой, а потом воскликнул:

— Минутку. Что-то знакомое. Где-то я слышал эту фамилию. Я… Чем он занимается?

— Делает номерные знаки для автомашин.

— Предприниматель?

— Нет, рабочий, — ответила она и добавила: — В тюрьме.

— Хм, — только и смог произнести адвокат.

— Считается, что он украл триста девяносто шесть тысяч семьсот пятьдесят один доллар и тридцать шесть центов.

— Теперь я что-то припоминаю, — признался Мейсон. — Дело было связано с каким-то банком, не так ли?

— Банком и бронированной машиной, перевозившей наличные.

Мейсон кивнул, неотрывно глядя на нее.

— Отец сидит уже пять лет. Власти думают, что он где-то спрятал деньги. На него все время давят, причем очень утонченно и крайне жестоко.

Мейсон продолжал изучать ее. Арлен прямо встретилась с ним взглядом.

— Официально я — дочь вора.

— Продолжайте, — предложил Мейсон. — Расскажите мне все, как есть.

— Я уже рассказала.

— Но не мне.

— Я только что это сделала.

— Вы просто обрисовали ситуацию в общих чертах. Выкладывайте все остальное.

— Мой отец работал в Коммерческом банке Лос-Анджелоса, имеющем полдюжины филиалов. Один из них находился в Санта-Ане. Наличные развозятся по филиалам в специальной бронированной машине. В тот день перевозили триста девяносто шесть тысяч семьсот пятьдесят один доллар и тридцать шесть центов. Папа лично их упаковывал. Предполагалось, что за ним наблюдает инспектор, но отец был доверчивым служащим, а инспектор в тот день много поставил на скачках. У него с собой был портативный радиоприемник и… когда пришло время интересующего его забега, он включил приемник. В дальнейшем инспектор заявил, что, хотя и слушал передачу, все равно наблюдал за отцом. Папа запечатал пакет, затем обернул еще раз, заклеил сургучом и поставил свою личную печать на сургуч. Инспектор поставил свою.

— А потом?

— Примерно через десять минут пришел водитель и вручил им квитанцию за пакет.

— Когда пакет доставили в Санта-Ану?

— Примерно через полтора часа.

— Что произошло там?

— Очевидно, что внешне с пакетом все было в порядке, все печати, казалось, оставались нетронутыми, и кассир в Санта-Ане выдал квитанцию в получении, но попросил водителя задержаться, так как хотел отправить несколько ваучеров в главную контору.

— А потом?

— Через несколько минут выбежал мужчина и закричал, что произошла ошибка. Он получил не тот пакет.

— Что было в пакете?

— Погашенные чеки.

— Был какой-нибудь ключ к разгадке?

— Они все оказались из одного ящика в головной конторе в Лос-Анджелосе, ящика с пометкой «АА-СС».

— Где находился ящик?

— Как раз рядом с комнатой, где заклеивался пакет. Очевидно, кто-то вынул наличные, собрал груду погашенных чеков и бросил их в коробку вместо денег, потом завернул и заклеил ее.

— И власти решили, что виноват ваш отец?

Арлен кивнула.

— Какие против него были улики? — спросил Мейсон. — Насколько я вижу, они, по большей части, косвенные.

— Ну, в общем, отец отвечал за наличные. Тот инспектор, что потерял работу из-за пропажи, не мог сделать подмену без ведома отца. При обычных условиях и отец не мог сделать подмену без ведома инспектора, но в тот день инспектор ждал сообщения со скачек.

— А водитель бронированной машины?

Она покачала головой.

— Почему бы и нет? — поинтересовался адвокат.

— Пакет вернули заклеенным. Личные печати и моего отца, и инспектора остались нетронутыми. Адрес филиала, куда направлялись наличные, и сумма были написаны рукой отца.

— Сколько человек находилось в машине?

— Только один. Машина — сложнейшее устройство, специально сконструированная для перевозки наличных денег и банковских документов между различными финансовыми учреждениями. Водитель сообщает в банк, когда он готов принять груз. В банке дежурят два вооруженных охранника. Машина паркуется в специальной зоне, отведенной для погрузки, с задней стороны здания. Охранники проверяют, нет ли поблизости лишних людей, каких-то подозрительных личностей или машин. Тогда они открывают дверь банка и выходят наружу.

— Что потом?

— Банкир выносит пакет и кладет его в запираемый ящик в автомобиле.

— Не водитель?

— Нет. Он даже близко к деньгам не подходит. Он просто сидит за рулем. Деньгами всегда занимается кто-то из служащих банка.

— Кто именно укладывал пакет в тот раз?

— Отец.

— А дальше?

— Затем специальный ящик для перевозки денег закрыли на замок. Водитель сел на свое место и запер дверь изнутри. Там броня и пуленепробиваемое стекло. Он отправился по назначению. В тот филиал, которому предназначались деньги, позвонили и сообщили примерное время прибытия машины.

— А как осуществляется прием подобных грузов на другом конце? Как обычно действует получатель?

— Машина паркуется в специальной зоне с задней стороны здания, водитель остается за рулем, пока не откроется дверь банка и не выйдут два вооруженных охранника. Они встают рядом с автомобилем. И только потом водитель отпирает дверь, и лишь после этого выходит представитель банка и открывает ящик для наличности собственным ключом, забирает пакет и возвращается в банк.

— У водителя нет ключа от ящика для наличности? — поинтересовался Мейсон.

Она покачала головой.

— И поверьте, это очень сложный замок. Его невозможно открыть без ключа.

— Мне кажется, что у принимающего пакет в филиале было столько же возможностей сделать подмену, что и у вашего отца. Печати, естественно, уже были взломаны к тому времени, как он увидел содержимое, и…

— Но они были целы, когда он получал пакет. Более того, это еще не все.

— Что еще?

— А вот теперь я добралась до самой сложной части, — сказала она.

— Я так и думал, — заметил Мейсон. — Продолжайте.