Возвращение капитана мародеров Крючкова Ольга

Глава 5

Архиепископ де Нойя страдал от подагры: вот уже который день ему приходилось проводить время в просторном кресле, обложившись многочисленными подушками. Лекарь с поклоном подал архиепископу лекарство:

– Выпейте, ваше преосвященство, прошу вас…

Де Нойя принял протянутый бокал с микстурой.

– Чудовищный запах! – недовольно фыркнул он.

– Увы, ваше преосвященство… Зато сей напиток весьма целебен.

Архиепископ поморщился и залпом осушил бокал.

– Какая гадость! И что, благодаря этому средству боль в ногах пройдет?

– Непременно, ваше преосвященство.

– Хорошо… Ступай.

Следом за лекарем в покои архиепископа вошел клирик:

– Ваше преосвященство, прибыл дон Алехандро де Анкетера, альгвазил Талаверы.

– О, мой бывший телохранитель?! Проси!

Когда Алехандро предстал перед архиепископом, тот душевно поприветствовал его:

– Очень рад видеть вас, дон Алехандро!

Альгвазил почтительно поклонился, приблизился, преклонил колена и припал губами к милостиво протянутой руке:

– Я бы никогда не осмелился потревожить вас во время недомогания, ваше преосвященство, но дело, по которому я прибыл, имеет необычайную важность.

– Вы раскрыли заговор еретиков в Талавере?

– Нет, ваше преосвященство. По значимости ни один заговор не сравним с моей новостью!

Де Нойя заволновался:

– Дон Алехандро, вы пугаете меня!

– Увы, я напуган не меньше вашего. Вот, ознакомьтесь, пожалуйста, с этим свитком…

Архиепископ развернул пергамент, машинально отмечая:

– Язык французский… Похоже, лангедойль…[65] Знак тамплиеров… Интересно…

Де Нойя углубился в чтение, а по окончании с удивлением воззрился на гостя:

– Где вы это взяли, альгвазил?!

– Нашел в заброшенной библиотеке доминиканского монастыря.

Архиепископ нервно отшвырнул древний документ:

– Сей свиток несет в себе крамольные мысли! Его, безусловно, написал еретик! Утверждать, что в каком-то ларце хранится кровь Христа, – дерзко и безбожно!

– Согласен. Как известно, Филипп Красивый потому и уничтожил орден, что почти все тамплиеры были еретиками. Те же из них, кому посчастливилось спастись, бежали из Франции в Англию, германские курфюрства и другие страны, а данный текст написан, видимо, тамплиером, нашедшим приют в Кастилии…

– Возможно, – задумчиво произнес архиепископ. – Но где гарантии, что это правда, а не вымысел? Не преподносит ли нам автор идею о ларце как о втором Граале?

– Ваше преосвященство, позвольте мне заняться поисками ларца!  озвучил, наконец, Алехандро цель своего визита.

Архиепископ пристально посмотрел на бывшего телохранителя.

– Я всегда доверял вам, Алехандро, заговорил он после продолжительного молчания.  Пожалуй, больше, чем кому бы то ни было. Доверял, если вы помните, и свою жизнь, и многие сокровенные тайны. – Альгвазил благодарно кивнул. – Но ведь в свитке не указано, где именно хранится этот ларец, и на его поиски могут уйти годы… Вы готовы к этому?

– Да, – решительно заверил альгвазил.

– Похвальное рвение. Что ж, если ваши поиски увенчаются успехом и Толедо станет вторым Римом, чего я давно добиваюсь, вы, Алехандро, займете при новой резиденции достойное положение! На время же поисков я, со своей стороны, тоже обещаю оказывать вам любое содействие.

– Для начала мне хотелось бы получить доступ к архивам библиотек толедского университета и замка Сен-Серванд.[66]

– Изучение старинных документов – путь нелегкий и не всегда благодарный: он может и не привести вас к цели. Однако положимся на милость Господа нашего, дабы вознаградил он вас за ваше упорство!.. И еще. Думаю, Алехандро, вам понадобятся помощники. Я позабочусь об этом… А что касается замка Сен-Серванд, то я сегодня же отпишу прецептору ордена Калатравы, и он окажет вам всяческую помощь. Держите меня в курсе своих изысканий, с этими словами архиепископ протянул альгвазилу руку для поцелуя, давая понять, что аудиенция окончена.

По распоряжению архиепископа альгвазилу выдали из тайных хранилищ толедской библиотеки множество древних рукописей, среди которых, к своему удивлению, он обнаружил немало трудов по алхимии. Вчитавшись, Алехандро де Антекера невольно заинтересовался ими. Особенно теми, в коих описывалось выведение гомункулусов. Альгвазила поразило, что практически все авторы ссылались на извстного во Франции и Испании алхимика Николаса Фламеля, изобретателя философского камня и эликсира вечной жизни. Они в один голос утверждали, что Фламелю удалось разгадать секрет бессмертия, и даже приводили убедительные тому примеры.

Увлекшись штудированием алхимических трудов, Алехандро не забывал, конечно, и о главной цели своих поисков, но изучение документов тамплиеров он возложил теперь в основном на своих помощников. Пока те, увы, не нашли ничего, что могло бы пролить свет на местонахождение ларца.

А вот знакомство с трудами алхимиков поселило в душе Алехандро сильное смятение и совершенно лишило покоя. Он прекрасно осознавал, что возникшая у него в ходе чтения мысль является не только сумасшедшей, но и, с точки зрения Церкви, еретической. И всё же, всё же… В случае успеха миру открылась бы грандиозная перспектива: все разногласия между религиозными конфессиями канули бы в лету, и святая Церковь стала бы единственной и неделимой!

Одержимый новой идеей и не в силах вынашивать ее в одиночку, альгвазил опять поспешил к архиепископу.

– Чем порадуете, сын мой? Нашли что-нибудь стоящее? – поинтересовался де Нойя.

– И да, и нет, ваше преосвященство…

– Так говорите же, не медлите! – воскликнул де Нойя, сгорая от нетерпения.

– Дело в том, ваше преосвященство, что при изучении документов, связанных с наследием тамплиеров, я прочел множество запрещенных церковью алхимических трудов. Если бы не ваше покровительство, мне вряд ли удалось бы когда-нибудь с ними познакомиться…

Архиепископ насторожился:

– Вы говорите загадками, Алехандро! Уж не превратились ли вы со дня нашей последней встречи в еретика?!

– Это исключено, вам не придется отправлять меня на костер.

Фернандо де Нойя довольно улыбнулся:

– Я никогда не сомневался в вашей преданности Кресту! Однако оставим пустые разговоры, прошу вас, говорите по существу.

Алехандро собрался с духом:

– Ваше преосвященство, позвольте сначала задать вам один вопрос: как бы вы отнеслись ко второму пришествию Мессии?

Лицо архиепископа приняло благостное выражение:

– О, всякий добропорядочный христианин жаждет этого, и я в их числе! Боюсь только, что сие чудесное событие случится нескоро…

– А если божественный ребенок родится у нас, в Кастилии, и, возможно, в ближайшем будущем? – задал альгвазил второй вопрос с видом заговорщика.

Фернандо де Нойя широко распахнул глаза.

– Вам что-то известно о рождении нового Мессии, Алехандро? – с придыханием спросил он. – Говорите, прошу вас!

– К сожалению, ровным счетом ничего, ваше преосвященство. Просто я считаю, что именно кастильцы должны стать богоизбранным народом, как и Толедо – вторым Римом! Божественный ребенок должен родиться в Кастилии, и тогда человек, воспитавший его, получит над душами верующих безграничную власть! Такую, с которой не сравнится и власть понтифика! – с жаром заключил Алехандро.

– Вы обнаружили предзнаменование сего великого события в старинных трудах? – осторожно предположил де Нойя.

– О нет, ваше преосвященство! И потому считаю необходимым создать тайную лабораторию по выращиванию гомункулуса! – выпалил на одном дыхании альгвазил.

Де Нойя вскочил, забыв про подагру:

– Вы с ума сошли?! И это вы предлагаете мне, служителю Господа?! Не ожидал от вас сатанинских речей!..

Алехандро пал на колени:

– Умоляю, выслушайте меня, ваше преосвященство! Я все объясню!

Де Нойя, кряхтя, опустился в кресло и с недовольной миной смилостивился:

– Говорите… Только недолго…

Алехандро де Антекера поднялся и постарался придать голосу как можно больше убедительности:

– Когда мы найдем ларец с кровью Христа, а я в этом абсолютно уверен, он станет всего лишь очередным артефактом, покоящимся в одном из храмов и привлекающим толпы паломников. Я же предлагаю создать нового Мессию, тем более что именно вы учредили орден «Второе пришествие». Вы только представьте, ваше преосвященство, какая власть над душами верующих ожидает вас в случае успеха! Скольких заблудших в вере вам удастся спасти! Мы поместим зародыш гомункулуса в чрево женщины, и та выносит его, как собственного ребенка. Я изучил великое множество трудов по алхимии и теперь с уверенностью могу сказать: это возможно!

– Допустим, подал голос архиепископ, не на шутку увлеченный речью альгвазила.  Но… А вдруг родится… не Мессия? Опыты, таящие в себе дьявольский соблазн, опасны и непредсказуемы!

– Я нисколько не сомневаюсь в успехе, ваше преосвященство, ибо кровь Христа священна! Ребенок, появившийся на свет столь необычным образом, не может стать порождением темных сил!

Де Нойя закрыл глаза. Алехандро терпеливо ждал, догадываясь о мучительной внутренней борьбе архиепископа. Наконец тот снова заговорил:

– Что ж, я благословляю вас, сын мой! Ибо только второе пришествие спасет этот грешный мир!.. Однако дева, которой предстоит стать матерью нового Мессии, должна быть непорочной…

– Разумеется, ваше преосвященство. Я уже думал об этом.

На поиски удаленного от городов и монастырей безопасного места, где можно было бы создать тайную лабораторию, у Алехандро и Родриго, которого альгвазил тоже привлек к делу, ушло почти полгода. В итоге друзья остановили свой выбор на острове Форментера, где на скалистом берегу возвышался заброшенный, но крепкий замок, помнящий, наверно, еще набеги мавров и корсиканцев. Сам остров тоже имел выгодное местоположение: он находился на большом расстоянии от материка, а ближайшие к нему мелкие Питиузские острова с трудом различались на горизонте.

Теперь требовалось подыскать дюжину охранников. Задача осложнялась тем, что все они должны были отлично владеть оружием, бесстрашно сражаться и, если того потребуют обстоятельства, даже убивать по приказу альгвазила, а главное уметь держать язык за зубами.

Блестящую идею на этот раз подал Бахес: поскольку кастильские тюрьмы переполнены приговоренными к казни головорезами, можно предложить им жизнь в обмен на верную службу. А чтобы заставить их быть менее разговорчивыми – лишить дара речи вообще. Проще говоря, вырезать языки.

– Уверен, что многие «смертники» предпочтут жить немыми, нежели во цвете лет отправляться в ад, подытожил Родриго.

За неимением других вариантов Алехандро выправил себе специальную бумагу, позволяющую вмешиваться в инквизиционные расследования. Остановив свой выбор на том или ином подходящем обвиняемом, он настаивал на удалении у того языка, после чего добивался замены смертного приговора на пожизненную каторгу на королевских рудниках и вызывался лично препроводить к месту отбывания наказания. Благодаря протекции всесильного архиепископа отказов альгвазил ни в чем не получал, поэтому беспрепятственно переправлял бывших преступников на остров Форментера.

Покончив с подбором охраны замка, Алехандро и Родриго приступили к поискам алхимиков.

Альгвазил прекрасно понимал, что ученых такого уровня, как покойный Николас Фламель, осталось очень мало: многие французские и итальянские алхимики погибли в кострах инквизиции, а те, которым посчастливилось выжить, тщательно скрывали от посторонних свои увлечения. Поэтому для решения столь нелегкой задачи ему пришлось отправить во французские и итальянские королевства верных помощников, и те буквально по крупицам собирали сведения о любых мало-мальски известных алхимиках, отваживаясь порой даже на подкуп инквизиторов и монахов-доминиканцев.

1435 год. Сардиния[67]

Плотные сумерки окутали город Кальяри. Проливной осенний дождь и не на шутку разбушевавшийся ветер заставили жителей города укрыться в домах раньше обычного, задолго до того, как церковные колокола отзвонили вечернюю зарю.

Марко Мачерата поежился от царивших в его доме холода и сырости. На уголь денег, увы, не хватало: все доходы, получаемые от продажи лекарственных снадобий, он тратил на химические реактивы и редчайшие ингредиенты, необходимые для опытов.

Марко натужно откашлялся и проворчал:

– Проклятая сырость… И этот холодный ветер с моря овсем некстати… Так и легкими заболеть недолго…

Он отбросил перо, прервав написание алхимического трактата – дела всей его жизни, – и тяжело поднялся из-за стола, заваленного фолиантами в потертых кожаных переплетах. Доковыляв до кресла, Марко снял с него плед и укутался едва ли не с головой.

– Так-то оно надежней, – заметил он, но тут же вновь согнулся в приступе кашля.

Когда кашель отпустил, алхимик взял со стола подсвечник и, освещая себе дорогу скудными всполохами свечи, спустился в подвал. Дверь подалась с трудом: металлические петли давно проржавели, а смазать их не хватало ни сил, ни времени.

Стоило Марко войти в свою тайную лабораторию, как его тотчас обдало витающими в воздухе едкими парами и запахами, и он снова зашелся в кашле. Отдышавшись, алхимик приблизился к многочисленным ретортам и колбам, в которых кипели и бурлили разноцветные жидкости.

– Прекрасно, торжествующе прошептал он.  Еще немного, и я получу философский камень!..

Марко вернулся в комнату и продолжил работу над трактатом. Вскоре от усталости и нехватки света начали расплываться буквы, заболели глаза. Алхимик отложил перо, решив, что на сегодня, пожалуй, хватит.

– Да и время уже позднее… – пробормотал он.

В этот момент раздался стук в дверь, и Марко от неожиданности вздрогнул.

– Кого, интересно, принесло в столь неурочный час? Неужто у графа Ористано опять кто-то заболел, и он прислал за мной гонца?..  ворчал старик, неспешно ковыляя к двери.

Однако на пороге он увидел отнюдь не гонца графа, а трех незнакомых мужчин в мокрых плащах.

Алхимик растерялся. В голове молнией пронеслась мысль: «Инквизиторы? Не может быть! Граф Ористано обещал мне свое покровительство!»

– Вы – алхимик и чернокнижник Марко Мачерата? – спросил тем временем один из мужчин, уверенно входя в дом и грубовато оттеснив при этом хозяина.

Двое его спутников молча и хмуро проследовали за ним, и от подобного поведения непрошеных гостей Марко сник.

– Помилуйте, сеньоры, я всего лишь торгую снадобьями! Помогаю людям избавиться от простуды, болей в животе, других хворей… Я обычный лекарь и нисколько не интересуюсь алхимией, – залепетал он.

– Я так и думал, – усмехнулся мужчина, вошедший первым, и принюхался. – А что за странный запах исходит из вашего подвала? – с некоторой издевкой поинтересовался он.

Невероятным усилием воли Марко удалось взять себя в руки:

– Потрудитесь, сеньор, объяснить цель своего визита!

Незнакомец удивленно вскинул брови.

– О, так вы еще и неробкого десятка?! – воскликнул он и осмотрелся. – Да-а, живете вы, Марко, прямо скажем, небогато… Неужели ваш покровитель граф Ористано настолько скуп?

При упоминании имени графа Марко чуть приосанился:

– Имейте в виду, сеньор, что его сиятельство благоволит ко мне! Однажды я излечил своими снадобьями его жену!..

Мужчина равнодушно кивнул, снял мокрый плащ и бесцеремонно бросил его в кресло.

– Меня зовут Родриго Бахес, и я служу столь могущественным людям, что вашему графу Ористано до них как до небес. Поверьте и тому, что ни я, ни мои спутники не имеем ни малейшего отношения к инквизиции.

Марко немного успокоился:

– Тогда что вам от меня угодно?

– Всего лишь согласие работать на нас. Мой покровитель, не буду называть его имени, предоставит в ваше распоряжение лабораторию, и вы ни в чем более не будете нуждаться. Неужели вам не надоела эта нищета, Марко? – Родриго обвел скептическим взглядом убогое жилище алхимика. – Признайтесь, когда вы последний раз ели мясо? Или, например, пили дорогое вино?..

– Не помню, – грустно вздохнул алхимик.

– Тогда упаковывайте скорее свои фолианты, мои люди помогут вам…

Марко медлил: бросать лабораторию в тот момент, когда он уже столь близок к цели, ему не хотелось.

– Простите, сеньор, но я… я не могу ответить на ваше предложение согласием, выдохнул он.

Родриго Бахес изобразил на лице неподдельное удивление:

– Отчего же? Ах, да! Я забыл сказать о вознаграждении! Сумма в пятьсот золотых дукатов вас устроит? Для начала, разумеется… – он испытующе взглянул на алхимика.

Названная сумма привела Марко в замешательство, однако философский камень тоже «не отпускал».

– Я безмерно благодарен вам за предложение, дон Родриго, но все же вынужден отказать. Я не могу бросить начатое дело…

– Или очередной опыт? – засмеялся настырный Бахес. – Тот, что проводится в данный момент в подвале?.. Что ж, мне вас искренне жаль, Марко! Ибо уже утром в ваш дом ворвутся инквизиторы, и я не уверен, что лишь затем, чтобы предложить вам пятьсот золотых дукатов…

Старик побледнел:

– Вы просто запугиваете меня!

– Всего доброго, Марко! Впрочем, вряд ли это слово подходит к изощренным пыткам… Уместнее, думаю, будет сказать: «Прощайте, Марко!»… Родриго накинул на плечи плащ, кивнул своим спутникам, и все трое направились к выходу.

Страх перед инквизицией оказался сильнее желания обладать философским камнем, и Марко кинулся следом с криками:

– Сеньоры, не уходите! Я согласен!

В первом же отчете архиепископу Алехандро сообщил, что нашел и уже привлек к работе трех алхимиков, один из которых, правда, оказался довольно преклонного возраста. Чуть позже альгвазил отправил второй отчет: доложил, что в помощь алхимикам добавил женщину, обладающую способностью общаться с потусторонними силами, но клятвенно заверил архиепископа, что к ее дьявольским умениям станет прибегать лишь в случае крайней необходимости.

Когда тайная лаборатория была создана, Алехандро отлучился из замка на поиски заветного ларца. Вместе со своими помощниками он перебрался на время в Сигуэнсу, в библиотеку тамошнего университета. Однако, несмотря на огромное количество обнаруженных в библиотеке документов, связанных с орденом тамплиеров и его кастильскими прецепториями[68], поиски в Сигуэнсе тоже не принесли никаких результатов. Последнюю надежду отыскать хоть какую-то зацепку Алехандро возлагал теперь на крепость Валенсия-де-Алькантара, расположенную на границе с Португальским королевством.

Альгвазил вернулся на остров, где алхимики приступили уже к опытам по выведению гомункулуса, а в Валенсию-де-Алькантару отправил Родриго Бахеса, которому безгранично доверял.

Время неумолимо шло вперед, минуло несколько бесплодных лет. Порой альгвазилу казалось, что цель уже близка, но опыты, увы, один за другим терпели неудачу. Однажды Алехандро задумался: а вдруг его алхимикам просто не хватает каких-то важных знаний? И тогда он решился на отчаянный шаг.

Лично посетив папскую резиденцию и потратив на уговоры почти три года, а на подкуп огромное количество золота, альгвазил заполучил все-таки из тайных хранилищ Ватикана талисман Гуальбареля, необходимый француженке Ангелике для совершения колдовского ритуала.

Финансовые и моральные затраты оправдали себя. Ведьма Ангелика, которую он, случайно узнав в свое время о ее незаурядных способностях, приказал вырвать из лап инквизиции, не обманула его ожиданий. С помощью талисмана она вызвала дух великого Николаса Фламеля, и тот ответил на все вопросы, интересующие алхимиков замка.

Опыты на острове Форментера возобновились и стали протекать более удачно, но тут судьба послала альгвазилу очередное испытание: скоропостижно умер алхимик-итальянец Марко Мачерата, на которого он возлагал самые большие надежды. Казалось, все рухнуло, однако альгвазил прекрасно понимал: после тех колоссальных усилий, что уже пришлось затратить (и не только ему!), он просто не имеет права бросать начатое на полпути.

Потратив несколько месяцев на поиски нового алхимика, Алехандро привез на остров сравнительно молодого, но весьма амбициозного итальянца Филиппа Артамаду. Новичок тотчас приступил к изучению записей Марко Мачераты, но быстро обнаружил, что старик фиксировал в лабораторном журнале далеко не все результаты опытов. Более того, хитрый Мачерата пользовался понятным лишь ему одному тайным языком древних алхимиков. К сожалению, сего языка Артамада не знал, поэтому все пришлосьначинать с самого начала.

В один из визитов альгвазила в лабораторию Филипп Артамада похвастался, что ему удалось вывести двух эмбрионов гомункулусов.

– Вы хотите сказать, что они… живые? – усомнился Алехандро.

– Совершенно верно! Идемте, господин альгвазил, сейчас вы все увидите собственными глазами!

Алехандро проследовал за Артамадой в одно из подсобных помещений лаборатории.

– Прошу вас… – Филипп подобострастно поклонился, пропуская хозяина вперед.

Альгвазил переступил порог небольшой комнаты без окон, где царили полумрак и спертый от постоянного горения свечей воздух, и сразу почувствовал тошнотворный запах. Он недовольно поморщился, и это не укрылось от Артамады.

– Увы, сей неблагородный запах побочный эффект эксперимента, – извиняющимся тоном пояснил алхимик, распахивая черные шелковые портьеры, отделявшие дальнюю часть комнаты.

Взору Алехандро де Антекеры предстали два больших сосуда, соединенные многочисленными трубками с ретортами и наполненные мутной темно-зеленой жидкостью. Различив в химическом составе едва заметное шевеление, альгвазил торопливо перекрестился.

– Пресвятая Дева Мария! Неужели это… – от изумления альгвазил даже не смог закончить фразу.

– Именно так, господин! Перед вами долгожданный результат наших опытов! – гордо воскликнул Артамада.

Алехандро стало не по себе: он в жизни не видел ничего омерзительнее. «А ведь сии порождения науки и впрямь имеют облик младенцев», подумал он и вмиг почувствовал подступившую к горлу тошноту. С трудом сдержавшись, нашел в себе, однако, силы поинтересоваться:

– Чем вы их… кормите?

– Как и положено, кровью…

Алехандро посмотрел на «младенцев» с отвращением:

– Чьей же?

– Одного моей, – алхимик указал на правый сосуд, – а другого кровью Ангелики.

– Вы уже готовы провести опыт на женщине? – сухо спросил альгвазил.

Чуть помедлив, Артамада ответил:

– Пожалуй, да. Только вынужден предупредить, что первые опыты могут оказаться неудачными…

Альгвазил кивнул:

– Я доволен вашей работой, Артамада. Вы не обманули моих ожиданий.

Алхимик поклонился:

– Благодарю вас, мой господин…

– А этих… тварей… уничтожьте! Лучше всего сожгите, – приказал Алехандро, покидая лабораторию.

А тем временем в далекой крепости Валенсия-де-Алькантара Родриго Бахес нашел наконец записи, указывающие на возможное местонахождение искомого ларца. Родриго тотчас вернулся в Толедо и сообщил о том другу, поселившемуся в замке Аранхуэс у своей любовницы графини Консуэло де Ампаро.

Алехандро был вне себя от радости: спустя почти пятнадцать лет он все-таки напал на след ларца! Теперь оставалось только завладеть им, но для этого ему пришлось обратиться за помощью к своей новой возлюбленной несколько лет назад овдовевшей и оттого попавшей в затруднительное финансовое положение графине Консуэло де Ампаро. Поскольку ее родовой замок был заложен за долги, Алехандро пообещал безвозмездно ссудить женщине необходимую сумму золотом, ежели та окажет ему сию услугу. Донна Консуэло проявила к предложению любовника неподдельный интерес и немедленно отправилась за ларцом во Францию, в поместье Аржиньи.

Спустя месяц графиня де Ампаро вернулась в Аранхуэс. Ее поездка во Францию оказалась удачной: влюбив в себя доверчивого графа д’Аржиньи с помощью специальных любовных снадобий, она под покровом ночи заполучила заветный ларец. А дабы никто из обитателей замка не вспомнил впоследствии о ее визите, перед тем как покинуть Аржиньи изобретательная донна добавила в кувшины с водой и вином зелье, приводящее к потере памяти.

Приняв от возлюбленной долгожданный ларец, Алехандро с замиранием сердца открыл его. Его взору предстало завещание последнего магистра ордена тамплиеров:

«Я, магистр ордена тамплиеров Жак де Молэ, данной мне властью приказываю!

Парижской прецептории: все сокровища ордена обеспечить верительными грамотами и перевезти из Тампля в Шотландию, в замок Лох-Свэн, где оставить под покровительство магистра Уолтера де Клифтона. С целью сохранения обычаев ордена создать в Шотландии новую прецепторию.

Прецептории замка Шинон: вывезти все фолианты, привезенные со Святой земли, за территорию Франции и обосноваться в замке Инвернесс на озере Лох-Несс, где и продолжить свои изыскания.

Финансы европейских прецепторий перевести в банки Англии.

Финансы азиатских прецепторий перевести в Москву на имя и под ответственность князя Московского.

До конца жизни оставаться верными нашему ордену истинному ордену Богоматери Сиона!  и сохранять в тайне все знания, полученные в аббатстве Нотр-Дам-дю-Мон-де-Сион (аббатстве Богоматери на горе Сион). Свято чтить Ковчег Завета и Таблицы Закона.

7 июля 6807 года».[69]

Алехандро внимательно перечитал текст несколько раз, надеясь найти хоть какую-то подсказку, но, увы, в завещании не содержалось ни малейшего намека на сведения, приводящиеся в свитке отца Доминго.

Тогда альгвазил решил осмотреть сам ларец. Он дотошно и скрупулезно обследовал его крышку, стенки, дно и вдруг заметил, что противоположные стенки скреплены гвоздями. Алехандро аккуратно поддел кинжалом выпуклую шляпку гвоздя и потянул на себя. С трудом, но гвоздь все же покинул деревянное чрево ларца, и Алехандро обратил внимание, что тот выглядит достаточно странно: шляпка была слишком большой и выпуклой, а «ножка» чересчур длинной.

– Таким гвоздем впору еретиков к кресту прибивать, – вырвалось невольно у Алехандро, и он сам испугался своей догадки. – Не может быть! Этого не может быть!

Дрожащими от волнения руками альгвазил извлек из ларца второй гвоздь, положил перед собой оба и буквально впился в них глазами. Сердце гулко забилось: гвозди изрядно почернели от времени, но хранили следы… запекшейся крови!

– Это она, кровь Иисуса! – восторженно вскричал альгвазил. Но тут же осекся: – А что, если это подделка? Своего рода уловка тамплиеров, желающих хоть таким образом вернуть своему ордену былое могущество? Нет! Это невозможно! Я потратил на поиски сего ларца пятнадцать лет жизни! Архиепископ не простит мне ошибки!..