Дело изъеденной молью норки Гарднер Эрл

– Рад познакомиться с вами, мистер Мейсон. Простите, что я не одет… Что случилось? Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Мы хотели бы поговорить с вами, – сказал Мейсон.

– Прямо сейчас?

– Я предпочел бы час назад.

Фулда в удивлении приподнял брови, уже собрался что-то ответить, но решил воздержаться и пригласил:

– Заходите.

Из спальни послышался женский голос, который с беспокойством спросил:

– Что случилось, Артур?

– Все в порядке, дорогая! – раздраженно прокричал Фулда. – Спи дальше. Просто двое мужчин…

– Кто они?

– Знакомый детектив и…

Босые ноги опустились на пол. Последовали звуки, означающие, что женщина надевает что-то на себя, а потом в дверном проеме показалась хозяйка в халате и шлепанцах.

Фулда был очень недоволен ее появлением.

– Мне очень жаль, что тебя разбудили, дорогая. Иди спать.

Она осталась в дверном проеме.

– Моя жена, – представил Фулда. – Это мистер Мейсон и Пол Дрейк, дорогая. Пол Дрейк работает детективом, он…

– О, частным детективом?

– Да. Не волнуйся. Иди спать.

Она с минуту колебалась, потом улыбнулась и обратилась к посетителям:

– Чувствуйте себя как дома. Вам сварить кофе?

– Тебе не нужно беспокоиться, дорогая.

– Нет, все в порядке. Я сварю кофе. Это займет всего несколько минут. Присаживайтесь.

Фулда нажал кнопку, включающую плиту.

– Присаживайтесь, господа, – повторил он приглашение жены. – Как я понимаю, дело срочное?

– Да, – кивнул Мейсон. – Времени у нас практически нет.

– Но сколько-то есть?

– Не уверен. Расскажите мне все о работе в гостинице «Кеймонт».

Фулда уже собирался зажечь сигарету, но при этих словах остановился, не донеся спички.

– В гостинице «Кеймонт»? – переспросил он.

– В семьсот двадцать первом номере. И не тяните резину.

– Я понятия не имею, о чем вы говорите, мистер Мейсон.

Миссис Фулда, уже направившаяся в кухню, остановилась у двери, приоткрыв ее наполовину. Она ждала и слушала.

– Не притворяйтесь, Фулда, – сказал Мейсон. – Вы там все подготовили. Вы установили звукозаписывающее оборудование. Я хочу выяснить, как долго вы там оставались, лично ли находились на месте, или отправляли кого-то из своих людей, или…

– Боже праведный! – воскликнул Фулда. – Вы хотите сказать, что вы ворвались сюда ни свет ни заря, подняли меня с постели, чтобы задавать такие идиотские вопросы?

– Да.

Фулда рассердился.

– Это безобразие! – закричал он. – Мне не о чем с вами разговаривать, господа. Если хотите задать мне какие-то рабочие вопросы, приходите в контору после девяти. А так я не позволю себя допрашивать. Поскольку, господа, вы страшно торопитесь, я не намерен вас дольше задерживать.

– Вы занимаете такую позицию? – уточнил Мейсон.

– Да.

– И не желаете ее изменять?

– Нет.

– Я думаю, мистер Фулда, что вы пытаетесь кого-то выгородить или занимаетесь укрывательством. У меня есть веские основания предполагать, что именно вы провернули ту работу. Если да, то очень важно, чтобы мы выяснили…

– Я много слышал о вас, мистер Мейсон, – перебил Фулда, – и знаю вашу репутацию. Но я не позволю никому давить на меня в моем собственном доме. Это мой окончательный ответ. Не желаете ли прийти ко мне в контору в девять утра, господа?

– Нет.

– Прекрасно, это ваше право.

– Мы собираемся поговорить с вами прямо здесь.

– Мы уже все обсудили.

– Мы сказали только половину того, что собирались, – заявил Мейсон.

– Мне кажется, что я очень четко выразился. Мне больше нечего добавить.

– В таком случае я вас кое о чем проинформирую.

– Этого не требуется, мистер Мейсон.

– Знаю. Вы один из тех умников, которые сами во всем разбираются.

– Мистер Мейсон, мне не нравится ваш подход.

– Пусть не нравится. Если вы на самом деле умны, то вы хотя бы послушаете, чтобы выяснить, в чем дело.

– Я и так знаю.

– Черта с два. В гостинице «Кеймонт» совершено убийство.

Фулда пожал плечами.

– По-моему, такое случается и в самых лучших гостиницах, – заметил он.

– А «Кеймонт» далеко не самая лучшая, – напомнил ему Мейсон.

Фулда молчал.

– За дело взялся отдел по расследованию убийств, – продолжал адвокат. – Они выяснили, что к семьсот двадцать первому номеру подключена звукозаписывающая аппаратура. Провода ведут в другой номер. Использовалось дорогое оборудование для записи разговоров, которое автоматически включается и выключается…

– И только на этом основании вы заявились ко мне?

– И лейтенант Трэгг из отдела по расследованию убийств, – продолжил Мейсон, словно его и не перебивали, – горит желанием выяснить, кто устанавливал это оборудование.

– Естественно.

– Лейтенант Трэгг не открывал мне своих планов, но я догадываюсь, что он прямо сейчас занимается поисками ответа на этот вопрос, и, как я считаю, найти его не составит ему особого труда. Я предполагаю, что это ультрасовременная, самая последняя, очень дорогая и очень хорошая аппаратура. Покупатель, скорее всего, расплачивался не наличными. На технике определенно имеются номера производителя. Лейтенант Трэгг их, несомненно, найдет и позвонит на завод. Там ему подскажут, к какому дилеру обратиться. Дилер сообщит фамилии покупателей на местах или, если они поставляют эту аппаратуру по контракту какому-то крупному покупателю в нашем городе…

– О господи! – воскликнул Фулда и резко сел прямо.

Мейсон повернулся к миссис Фулда.

– Мне кажется, что вашему мужу следует выпить кофе, который вы собирались сварить.

Она какое-то время оставалась в дверном проеме, потом прошла в кухню. Дверь за ней захлопнулась, однако через минуту миссис Фулда снова открыла ее и так и оставила.

– Я не подумал о номерах производителя, – признался Фулда.

– А следовало бы. Причем в первую очередь.

– Я считал… Ну, я никак не предполагал, что меня разыщут таким образом и так быстро.

– Так что вы нам скажете?

– Мне требуется время, чтобы подумать.

– Вы вернулись домой, разделись и решили, что вас никто не найдет. Однако сейчас ваша жена напугана до смерти, да и вы сами побледнели. Чего вы боитесь?

– Я… я не знаю.

– Хорошо. Давайте выяснять. Рассказывайте вашу версию, причем немедленно. Есть шанс, что нам удастся вам помочь.

– Я… я не представляю, что делать.

– Не тяните резину.

– Я специализируюсь на звукозаписывающей аппаратуре…

– Мы в курсе.

– Записываю разговоры – в случаях шантажа и все в таком роде, а также заявления и показания под присягой, слушания дел в судах. То есть как разговоры, в которых участвуют преступники, так и разговоры, в которых не идет речь ни о какой уголовно наказуемой деятельности.

– Переходите к гостинице «Кеймонт», – велел Мейсон.

– Не так давно меня нанимал Моррис Албург. Это было… ну, в общем, конфиденциальное задание.

– Оно таким не останется.

– Но пока остается.

– Когда вопросы начнет задавать окружной прокурор…

– Ну, тогда другое дело.

– Да, тогда я прочитаю о вас в газетах.

– Хорошо, – вздохнул Фулда, – я вам кое-что открою. Речь шла о шантаже, я прекрасно выполнил задание. Но оно остается конфиденциальным, пока вы не прочитаете о нем в газетах.

– Давно?

– Чуть больше года назад.

– А потом?

– Вчера во второй половине дня ко мне пришел Моррис Албург. Он хотел, чтобы я установил аппаратуру в гостинице «Кеймонт» и… естественно, все было строго конфиденциально и…

– Вас совсем не это волнует, – перебил Мейсон. – Расскажите, почему вы так забеспокоились?

– Албург признался мне, что его разыскивает полиция. Таким образом, я оказался в крайне затруднительном положении.

– Албург объяснил вам, почему его разыскивает полиция?

– Он просто сказал, что его ищут, а он пока старается не высовываться.

– Но вы тем не менее взялись за работу, зная об этом.

Фулда угрюмо кивнул.

– Вам не требуется пересказывать полиции все разговоры, имевшие место между вами и вашим клиентом, – сообщил Мейсон. – Что касается вас, это было просто рутинное задание. Что вы предприняли?

– Собрал свою аппаратуру и отправился в гостиницу. Я сказал портье, что вечерним самолетом прилетает моя сестра и мне нужны два номера, желательно соседних.

– Он отказался их вам предоставить?

– Он сказал, что двух соседних у него нет, но он может предложить два номера на одном этаже. Я спросил, как они расположены. Он назвал только цифры – семьсот двадцать первый и семьсот двадцать пятый. В таком случае, заявил я, мне нужно на них посмотреть.

– Вы поднялись наверх?

Фулда кивнул.

– Что потом?

– Расположение оказалось просто идеальным. Я спустился вниз и сказал, что беру их, что я немного посплю перед ужином, и попросил меня не беспокоить, потому что вечером мне нужно ехать в аэропорт встречать сестру.

– И вы зарегистрировались?

– Да. Портье многозначительно улыбнулся и ничего не сказал.

– Что вы сделали?

– Все звукозаписывающее оборудование размещается в чемоданах, коробках для шляп и тому подобном. Вернее, это не совсем обычные чемоданы и коробки, но внешне они похожи.

– Я знаю.

– Подносчик багажа прикатил тележку, мы все на нее загрузили и подняли наверх. Часть отнесли в семьсот двадцать первый номер, часть в семьсот двадцать пятый.

– А дальше?

– После того как носильщик ушел, я сам перетащил все в семьсот двадцать пятый, оставив в семьсот двадцать первом только микрофон. Мне удалось его удачно спрятать.

– Как? В стене? – поинтересовался Мейсон.

– Нет. Новейшие приспособления гораздо более хитрые, чем старые. Жучок размещался в ночнике, который я прикрепил над кроватью. Конечно, от такой гостиницы обычно не ожидаешь лампы над кроватью, но ночник удачно вписался. Я протянул провода вдоль плинтусов через коробку двери и дальше по коридору в семьсот двадцать первый номер. Мне приходилось работать быстро, но я был готов к этому и все сделал хорошо.

– А потом?

– Я проверил, работает ли оборудование, а затем оставил сообщение для Морриса Албурга, что все готово и чтобы он приходил в семьсот двадцать первый номер.

– Каким образом вы оставили сообщение?

– Он дал мне номер телефона. Я позвонил туда и попросил передать Моррису, что звонил Арт, сказал, что все в порядке, и назвал номер в гостинице.

– Это все?

– Да.

– А дальше?

– Я расположился в семьсот двадцать пятом номере.

– Аппаратура работает автоматически?

– Да, но я должен был проверить, что все идет нормально. Я подумал, что Албург, наверное, захочет иметь свидетеля. Оборудование совсем новое, я планировал посмотреть его в действии. Это необходимо, если приходится потом выступать свидетелем. Нельзя представлять доказательства, если заявляешь, что выходил из комнаты, когда аппаратура работала, а вернувшись, обнаружил записанные ацетатные диски.

– Не пытайтесь учить меня праву и правилам представления доказательств, – перебил Мейсон. – Рассказывайте, что вы делали.

– Лег на кровать в семьсот двадцать пятом номере и заснул.

– Когда вы проснулись?

– Примерно в половине девятого или в девять, наверное. Я вышел перекусить и снова позвонил по номеру, оставленному Албургом, чтобы проверить, передали ли ему мое послание. Там ответили, что Моррис заходил и все знает.

– Вы им не представлялись?

– Просто назвался Артом.

– Что потом?

– Я плотно поужинал. Попросил завернуть мне несколько бутербродов, налил в термос горячего кофе и вернулся в гостиницу.

– А дальше?

– Немного почитал, задремал и внезапно проснулся, потому что включилось оборудование.

– Что произошло?

– Если в комнате, где установлен микрофон, кто-то начинает говорить, аппаратура автоматически включается и записывает разговор. Я услышал щелчок, зажглась зеленая лампочка, сигнализирующая о том, что все идет нормально. Я соскочил с кровати и все проверил. Потом я подсоединил наушники, чтобы слышать, о чем говорят.

– И о чем говорили?

– Моррис Албург и какая-то женщина что-то обсуждали, только я не понял что.

– Почему? – спросил Мейсон. – Аппаратура нечетко улавливала звуки?

– Нет, она работала прекрасно. Я не мог вникнуть в суть разговора, который был очень странный.

– В каком смысле?

– Моррис и эта женщина находились в комнате и ожидали вашего прибытия. Албург сказал: «Он появится здесь в любую минуту. Я ему звонил, и он обещал сразу же выехать». Женщина заметила, что вы опаздываете, а затем внезапно беседа непонятным образом изменила направление.

– А поподробнее вы можете объяснить?

– Какое-то время они просто беседовали, вели ничего не значащий разговор, потом Албург сказал: «Я хочу, чтобы ты рассказала ему все, что мне. Будь с ним честна. Он – мой адвокат. Все уладится. Не беспокойся: все уладится. О тебе позаботятся».

– А дальше?

– Албург забеспокоился и предположил, что, не исключено, вы опять заснули, и велел женщине снова вам позвонить. Последовало молчание, потом женщина прошептала: «Вызовите полицию». Секунду спустя зазвонил телефон, она засмеялась и сказала, очевидно в трубку: «Конечно, нет. Просто шутка. Забудьте» – и повесила трубку. Последовали какие-то передвижения. Кто-то вроде бы пытался что-то произнести, но внезапно останавливался, едва начав говорить.

– Попробуйте описать звуки передвижения, которые вы слышали, – попросил Мейсон.

– Не могу я их описать.

– Звуки борьбы?

– Не стану утверждать, но какие-то странные.

– А потом?

– Женщина сказала: «Просто помада. Вы испортили мой макияж». Через какое-то время открылась и закрылась дверь.

– Дальше?

– Ничего. Пять секунд тишины, а затем аппаратура отключилась.

– И?

– Через десять или пятнадцать минут снова послышались голоса, но других людей. Мужской и женский. Женщина говорила: «Я уверена, что она оставила где-то здесь послание». Мужчина ответил: «У нас нет времени его искать. Да и каким образом ей это удалось?» Женщина предположила: «Помадой». Тогда мужчина сказал: «Дай мне твою помаду, и я решу этот вопрос».

– Продолжайте.

– Последовали еще какие-то звуки, и снова аппаратура отключилась.

– А после этого?

– Приехали вы, мистер Мейсон. Здесь вы сами лучше кого-либо знаете, что произошло. Когда я услышал, как вы звоните Полу Дрейку и велите прислать оперативников, я решил, что мне пора сматываться. Запахло жареным. Мне дали не совсем обычное задание, да к тому же я услышал, что вы говорили по телефону, и это заставило меня поволноваться. Я… ну, в общем, я подумал, что, если уйду тихо, никто не узнает, что я вообще находился в гостинице. Они решат, что аппаратура работает сама по себе.

Мейсон кивнул.

– И только когда я добрался до дома, – продолжал Фулда, – я осознал, что поступил как осел. Я забрал с собой диск с записью.

– Значит, вы записали больше одного?

– Нет, но перед уходом я бессознательно вставил в аппаратуру новый диск. Это происходит автоматически, вошло в привычку. Диск рассчитан на два с половиной часа. Ну… мне не хотелось, чтобы что-то на нем осталось незарегистрированным. Производители не смогли пока решить одну проблему. Предположим, вы ставите аппаратуру на автомат. В десять часов вечера вы с кем-то разговариваете, потом уходите и закрываете дверь. Через пять секунд аппаратура отключается. Затем кто-то появляется в три утра, открывает дверь и начинает говорить. Даже звук перемещения людей по комнате включает автоматику на запись. Однако, когда я воспроизвожу диск клиенту, звучит непрерывный разговор. Имеются только пятисекундные паузы. Никак нельзя определить, что первый разговор происходил в десять вечера, а следующий, записанный с пятисекундной паузой, в три утра. Именно поэтому лучше следить за тем, как идет запись… В общем, это все.

– Так что вас так испугало?

– Я думал, что, если никто не обнаружит, что к семьсот двадцать первому номеру подсоединена звукозаписывающая аппаратура, я вернусь и заберу ее, но если обнаружат… Ну, Моррис сообщил мне, что скрывается и… Тогда возникли бы осложнения. Полиция не особо приветствует наше появление на сцене и установку подобного оборудования в гостинице. Им лучше пользоваться в частном доме или в офисе, а не в общественном месте… А если в дело окажется замешанной полиция, они выяснят, что я находился там, потому что прослушают записи на дисках и узнают, когда начались разговоры. Я предположил, например, что полиции удастся докопаться до времени вашего появления. К тому же ночной портье видел, когда я уходил. Если полиция займется этим делом, я влип.

– Полиция уже занялась. Вы влипли.

Из кухни донесся аромат свежесваренного кофе.

Мейсон показал на телефон.

– Звоните в управление полиции, – посоветовал адвокат.

Фулда колебался.

– Я так глубоко завяз…

– Звоните в управление. Спросите отдел по расследование убийств. Выясните, на работе ли еще лейтенант Трэгг. Расскажите ему то, что сейчас рассказали мне.

– Как мне ему объяснить, почему я звоню в отдел по расследованию убийств?

– Скажите, что я вам порекомендовал, – ответил Мейсон.

Фулда все еще колебался.

Из дверного проема между кухней и гостиной прозвучал резкий голос миссис Фулда:

– Ты слышал, что сказал мистер Мейсон, Артур. Ему лучше знать.

Фулда перевел взгляд на Пола Дрейка. Лицо сыщика ничего не выражало.

– Ну… – неохотно начал Фулда и отправился к аппарату.

Он набрал номер полицейского управления, попросил позвать лейтенанта Трэгга, выяснил, что того нет на месте, и оставил свою фамилию и номер телефона.

– Попросите, пожалуйста, лейтенанта Трэгга перезвонить мне, как только он появится. Он… Я предпочел бы говорить лично с лейтенантом. Я звоню по поводу звукозаписывающей аппаратуры… Да, да, там. В гостинице «Кеймонт»… Да, буду дома. Попросите его перезвонить. Я сижу у аппарата.

Фулда повесил трубку и повернулся к Мейсону.

– Надеюсь, что следовало сделать именно это, – вздохнул частный детектив.

Стоявший у окна Мейсон внезапно обернулся и сообщил через плечо:

– Я только что сохранил для вас лицензию. Лейтенант Трэгг припарковывает патрульную машину у тротуара. Этот звонок в управление спасет вас.

– Лейтенант Трэгг! – воскликнул Фулда. – Как ему удалось так быстро добраться сюда?

– Скорее всего нашел вас так, как я вам объяснил.

Послышались шаги на крыльце. В дверь позвонили. Мейсон распахнул ее.

– Проходите, господин лейтенант, – пригласил он. – Вы как раз подоспели к кофе.

Трэгг побагровел.

– Что, черт побери, вы здесь делаете, Мейсон?

– Задаю вопросы.

– Ладно, вы их уже задали. Я получу ответы… Ваша фамилия – Фулда? – обратился лейтенант к частному детективу.

– Да.

– Вы устанавливали звукозаписывающую аппаратуру в семьсот двадцать первом и семьсот двадцать пятом номерах в гостинице «Кеймонт»?