Дело о бархатных коготках Гарднер Эрл

– Эта женщина представилась нам как Ева Гриффин. Я послал за ней Пола, но она от него удрала. Поэтому я начал игру с «Пикантными известиями». Я пробовал нащупать, кто скрывается за газетой. Оказалось, за этой желтой газеткой стоит некий Джордж Белтер, живущий на Элмунд-драйв. Ты прочитаешь о нем в утренних газетах. Я пошел поговорить с ним, но он оказался крепким орешком. Этот визит мне ничего не дал, но зато в его доме я встретил его жену, которая оказалась нашей клиенткой. Ее настоящее имя – Ева Белтер.

– Чего она хотела? Найти козла отпущения?

– Нет, у нее были неприятности. Она пошла в Бичвунд Инн с мужчиной, которым интересовались «Пикантные известия», и как раз произошло это нападение. Белтер понятия не имел, что конгрессмен крутит с его женой, но знал достаточно, чтобы его скомпрометировать. Он грозил описать все дело в своей газетке, а тогда неизбежно по ходу расследования всплыло бы и ее имя.

– Что это за конгрессмен? – спросила Делла.

– Гаррисон Бурк, – медленно ответил он.

Она подняла брови, но ничего не сказала. Мейсон закурил сигарету.

– Что может сказать Гаррисон Бурк по этому поводу? – спросила она через минуту.

Мейсон сделал неопределенное движение руками:

– Он прислал деньги в конверте, с посыльным.

– Ах, вот как…

Некоторое время Мейсон молча ходил по кабинету, Делла не сводила с него глаз.

– Говори дальше, – не выдержала она наконец. – Что такое я прочитаю в утренних газетах?

Мейсон продолжил бесцветным голосом:

– Я спал. Ева Белтер позвонила где-то около полуночи. Дождь поливал как из ведра. Она хотела, чтобы я приехал за ней к какой-то лавочке. Утверждала, что у нее серьезные неприятности, поэтому я отправился туда. Она сказала, что у ее мужа была ссора с каким-то мужчиной и тот застрелил Белтера.

– Она знает, что это за мужчина? – тихо спросила Делла.

– Нет, она не видела его. Слышала только голос.

– Но она хоть знает, чей это голос?

– По крайней мере, ей кажется, что она узнала его.

– И кто же это был, по ее мнению?

– Она утверждает, что это был я, – спокойно ответил Мейсон. – Что она отчетливо слышала именно мой голос.

Делла смотрела на него неподвижным взглядом – казалось, что слова Мейсона ее отнюдь не удивили.

– И что теперь?

– Ничего. Я был дома, в постели.

– У тебя есть свидетели?

– Господи! – не вытерпел он. – Делла, ты считаешь, что я беру алиби с собой в постель?

– Паршивая маленькая лгунья! – взорвалась секретарша. Через минуту она спросила спокойней: – И что дальше?

– Мы поехали туда и нашли ее мужа мертвым. «Кольт» восьмого калибра. У меня есть номер. Один выстрел прямехонько в сердце. Белтер принимал ванну, когда его застрелили.

Глаза Деллы расширились.

– Так, значит, она пригласила тебя туда прежде, чем сообщила в полицию?

– Да, – подтвердил Мейсон. – И полиции это совсем не понравилось.

Делла глубоко вздохнула. Лицо у нее было белым. Она хотела что-то сказать, но сдержалась. Мейсон продолжал все тем же спокойным тоном:

– Я поссорился с сержантом Хоффманом. Там есть племянник, который мне не нравится. Слишком гладкий, строит из себя джентльмена. Домашняя хозяйка что-то скрывает, а ее дочь, кажется, лжет. У меня не было времени поговорить с остальной прислугой. Полиция держала меня внизу, а допросы вела наверху. Но у меня было немного времени осмотреться до того, как они приехали.

– Ты очень сильно поссорился с сержантом Хоффманом?

– В том положении, в котором я оказался, этого достаточно.

– И что ты теперь будешь делать, шеф? Намереваешься подставлять вместо нее голову? – спросила она, и глаза у нее подозрительно увлажнились. – У тебя есть какие-нибудь предположения?

– Не знаю. Я думаю, что экономка в конце концов сломается. Насколько я могу понять, полицейские ею как следует не занимались. Не знаю также, сказала ли Ева Белтер правду…

– Ты все еще сомневаешься?! – фыркнула Делла. – Шеф, да она скорее покажется перед всем миром голой, чем скажет кому-нибудь хоть слово правды. Да и в этом случае как-нибудь исхитрится всех обмануть! Что за наглость – втягивать тебя в эту мерзкую историю! Тьфу, змея! Я готова задушить ее голыми руками!

– Поздно об этом говорить, Делла, – отмахнулся Мейсон. – Она меня уже втянула. По самое некуда.

– Гаррисон Бурк знает об убийстве?

– Я пытался ему звонить. Его нет дома.

– Прелесть! Его нет дома! Подходящий выбрал момент.

Мейсон устало улыбнулся:

– Правда?

Они обменялись взглядами. Делла сделала глубокий вдох и порывисто произнесла пламенную речь:

– Послушай, шеф, ты позволил этой лгунье поставить себя в двусмысленное положение. Ты поссорился с ее мужем, который затем был убит. Ты ведешь войну с его газетой, а когда ты это делаешь, то не дерешься в шелковых перчатках. Эта женщина завлекла тебя в ловушку. Она хотела, чтобы ты был там, когда появилась полиция. Она готовит почву для того, чтобы бросить тебя на растерзание, если вдруг обнаружится, что ее бархатные пальчики не такие уж чистые. И ты ей это позволишь делать безнаказанно? Ты что, пойдешь за нее под суд?

– И не подумаю даже, – успокоил ее адвокат. – Но я не оставлю ее на произвол судьбы, Делла. Если, конечно, обстоятельства не вынудят меня.

Лицо Деллы было совершенно белым, губы сжались в одну прямую линию.

– Ева Белтер – обычная… – начала было она.

– …клиентка, – закончил за нее Мейсон. И подчеркнул: – Клиентка, которая хорошо платит.

– За что платит? За то, чтобы ты охранял ее от банды шантажистов? Или за то, чтобы ты отвечал вместо нее за убийство? – В глазах у Деллы стояли слезы. – Перри, не будь таким чертовски великодушным. Оставь ее, пусть она делает что хочет. Ты ведь только адвокат. Достаточно будет того, что ты выступаешь в суде.

– Оставить ее… Уже немного поздновато, ты не считаешь? – усмехнулся Мейсон.

– Еще не поздно, – страстно заверила Делла. – Брось эту змею, пусть выкручивается сама.

Он снисходительно улыбнулся:

– Это наша клиентка, Делла.

– Она будет ею на процессе. А пока сиди и жди суда. Добьешься ей смягчения приговора и честно отработаешь гонорар.

Он покачал головой:

– Нет, Делла, прокурор не будет ждать начала процесса. Его люди в эту минуту допрашивают свидетелей. Они вложат в уста Карла Гриффина слова, которые завтра попадут на первые страницы газет и станут грозным доказательным материалом в суде.

Делла поняла, что дальнейшие уговоры бессмысленны.

– Думаешь, что ее могут арестовать? – спросила она.

– Не знаю.

– Нашли какой-нибудь мотив?

– Нет. Они пытались применять к Еве Белтер все классические мотивы, но ни один не подходил. Они застряли на мертвой точке. Но у них будет мотив, как по заказу, едва они узнают о Бичвунд Инн.

– Ты думаешь, что они узнают?

– Шила в мешке не утаишь.

Делла вдруг посмотрела на Мейсона расширенными глазами:

– Ты думаешь, что его застрелил Гаррисон Бурк?

– Не знаю, Делла. Я стараюсь дозвониться до него, но безрезультатно. Садись у телефона и попытайся до него дозвониться. Звони каждые десять минут, пока он не снимет трубку.

– Хорошо.

– Да, и позвони Полу. Он, вероятно, уже у себя в кабинете. А если нет, то звони по специальному номеру, ты знаешь. Он добывает для меня очень важные сведения по этому делу.

Делла Стрит была уже снова только секретаршей.

– Слушаюсь, шеф, – сказала она и вышла.

Мейсон снова стал расхаживать по кабинету. Через несколько минут зазвонил телефон. Он поднял трубку.

– Дрейк, – услышал он голос Деллы, после чего отозвался Пол:

– Это ты, Перри?

– Да. Ты узнал что-нибудь?

– Твой телефон в порядке? Никто не слушает?

– Нет, все нормально. Давай выкладывай!

– Ага, отлично. У меня есть данные об этом револьвере.

– Говори!

– Я думаю, что тебя не интересует, на какой фабрике он был изготовлен и где продан? – спросил Дрейк. – Тебе ведь нужно знать, кто его купил?

– А как ты угадал? – съязвил Мейсон.

– Интересующий тебя револьвер купил некий Пит Митчелл, проживающий на Шестьдесят девятой Западной улице, тринадцать – двадцать два.

– Хорошая работа, Пол. А что с делом Локка?

– Я не получил еще рапорта с юга. Знаю только, что Локк из Джорджии, но потом его след путается. Наверное, там он носил другую фамилию.

– Отлично – очевидно, там он что-то натворил. А что еще? Ты не узнал о нем ничего компрометирующего?

– Нет, но я узнал кое-что об этой девушке из отеля «Уалрайт». Ее зовут Эстер Линтен. Она живет в номере девятьсот сорок шесть, оплата ежемесячная, и платит она аккуратно.

– Ты не узнал случайно, чем она занимается?

– Скорее «кем». Кажется, она готова заняться каждым, кто подвернется. Но серьезных компрометирующих данных на нее у меня пока нет. Дай мне немного времени и разреши поспать. Человек не может быть одновременно повсюду и работать без сна.

– Ничего, привыкнешь понемногу, – усмехнулся Мейсон. – Особенно если будешь и дальше заниматься этим делом. Подожди у себя, через минуту я снова позвоню.

– Подожду, куда я от тебя скроюсь! – вздохнул Дрейк и повесил трубку.

Мейсон вышел в первую комнату.

– Делла, ты помнишь ту политическую бурю несколько лет назад? У нас еще была папка.

– Да, есть папка с надписью: «Политические». Я так никогда и не могла понять, зачем ты ее держишь.

– Из-за связей, – объяснил Мейсон. – Там должен быть список Клуба сторонников Гаррисона Бурка периода предвыборной кампании в Конгресс. Найди его побыстрее.

Делла подбежала к стальному шкафу и выдвинула несколько ящиков, полных папок с делами. Мейсон присел на край стола и смотрел на ее поиски. Только глаза говорили о непрекращающейся работе ума: он лихорадочно анализировал дюжину возможных решений сложного положения.

Делла подошла к нему со списком.

– Отлично, – похвалил он.

На правой стороне бланка были перечислены члены – основатели Клуба сторонников Бурка – длинная колонка, свыше ста фамилий, напечатанных мелким шрифтом. Мейсон прищурил глаза, читая фамилии. Пятнадцатым в списке был П.Дж. Митчелл, Шестьдесят девятая Западная улица, тринадцать – двадцать два.

Мейсон быстрым движением сложил список и спрятал в карман.

– Соедини меня еще раз с Полом, – попросил он.

– Слушай, Пол, – сказал он в трубку, когда Делла выполнила его просьбу. – Ты должен мне кое-что устроить.

– Опять?

– Да ты еще и не брался за работу по-настоящему!

– Я слушаю тебя, Перри, – обреченно ответил Дрейк.

Мейсон начал говорить медленно:

– Садись в машину и поезжай на Шестьдесят девятую улицу. Вытащи из постели этого Пита Митчелла. Только ты должен это сделать в перчатках, чтобы не завалить меня и себя при случае. Воспользуйся старым номером с тупым детективом, который слишком много говорит. Не спрашивай Митчелла ни о чем, пока сам ему обо всем не расскажешь, ясно? Скажи, что ты детектив и что Джордж Белтер был застрелен вечером в своем доме из револьвера, якобы купленного когда-то Митчеллом. Делай вид человека, убежденного в том, что у Митчелла все еще имеется это оружие и произошла какая-то ошибка, что ты только ради формальности интересуешься, что он делал около полуночи или немного позже. Спроси его, есть ли у него револьвер, а если нет, то что он с ним сделал. И не забудь, что ты должен сам все рассказать, прежде чем начнешь задавать вопросы.

– Одним словом, делать вид, что являюсь полным дураком?

– Да, ты должен притвориться полным дураком, а потом все полностью забыть.

– Я понял, понял, – ответил Дрейк. – Я должен сделать это так, чтобы быть полностью прикрытым.

– Сделай это так, как я тебе сказал, – повторил Мейсон усталым голосом. – Точно так, как я тебе сказал.

Он положил трубку на рычаг. При звуке открываемой двери поднял глаза. В комнату вошла Делла Стрит. Лицо у нее было белое, глаза широко раскрыты. Закрыв за собой дверь, она подошла близко к столу.

– Там ждет какой-то мужчина. Говорит, что знает тебя. Его зовут Сидней Драмм, он из управления полиции.

Дверь открылась, и за спиной Деллы появилось ухмыляющееся лицо Сиднея Драмма. Его поблекшие глаза казались совершенно лишенными жизни. Он больше, чем когда-либо, походил на бухгалтера, который минуту назад слез со своего высокого стула, чтобы найти какие-то кассовые квитанции.

– Извини за вторжение, Перри, но я хотел с тобой поговорить до того, как ты выдумаешь какую-нибудь гладкую историю.

Мейсон усмехнулся:

– Я уже успел привыкнуть к плохим манерам полицейских.

– О, извини, – возмутился Драмм. – Я не совсем полицейский, я всего лишь сыскной агент, филер. Мы с полицейскими терпеть друг друга не можем. Я просто бедный, плохо оплачиваемый служащий.

– Входи и садись, – пригласил Мейсон.

– Твоя контора всегда работает по такому графику?! Я разыскивал тебя по всему городу и, наверное, не нашел бы, если бы случайно не заметил света в твоем окне.

– Ты ничего не мог заметить. Окна зашторены.

– Разве это важно? – ухмыльнулся Драмм. – Я догадался, что ты здесь. Я ведь знаю, какой ты работящий.

– Может, хватить дурить? Мне кажется, что ты появился здесь по службе.

– Это как посмотреть… Я от природы любопытен. Такая птичка, знаешь, хлебом не корми, дай только удовлетворить любопытство. Понимаешь, меня заинтриговала эта история с номером телефона. Ну сам посуди: ты приходишь ко мне, суешь мне в лапу немного мелочи, чтобы я проверил для тебя засекреченный номер. Я еду, узнаю для тебя фамилию и адрес, ты мне говоришь «спасибо». А затем что я слышу? Ты появляешься по этому адресу и находишь труп, а его жена оказывается твоей клиенткой. Я ума не приложу: это что, случайность?

– Ну, любопытствующий бедный служащий, к каким выводам ты пришел?

– Я не хотел бы гадать. Я спрашиваю тебя, а ты мне ответь.

– Как хочешь, – пожал плечами Мейсон. – Я поехал туда по вызову жены.

– Странно, что ты знаешь жену и не знаешь мужа.

– Правда? – спросил Мейсон с сарказмом. – Это как раз одна из опасностей адвокатской практики. Сколько раз случается, что приходит незнакомая женщина и вовсе не подумает привести с собой мужа. Между нами говоря, я даже слышал о случае, когда женщина приходила к адвокату втайне от мужа. Но это все, конечно, сплетни, и трудно требовать, чтобы ты поверил мне на слово.

Драмм не переставал ухмыляться.

– Ты хочешь сказать, что это один из таких случаев? – иронично спросил он.

– Я ничего не хочу сказать. Если я сейчас чего и хочу, то спать.

Ухмылка исчезла с лица Драмма. Он откинул голову назад и принялся внимательно изучать потолок.

– Это начинает становиться интересным, Перри. Жена приходит к адвокату, который славится умением вытаскивать людей из неприятностей. Адвокат не знает домашнего телефона мужа. Берется за дело, и в руки ему попадает какой-то номер телефона. Он обнаруживает, что это как раз номер телефона мужа, и едет к нему. Полиция обнаруживает на месте адвоката, жену, а также труп мужа.

В голосе Мейсона прозвучала нотка нетерпения:

– Ты считаешь, что это тебя к чему-то приведет, Сидней?

На губах Драмма снова появилась ухмылка.

– Черт меня побери, Перри, если я знаю. Но я продвигаюсь вперед.

– Не забудь сообщить мне, когда до чего-то дойдешь, – попросил Мейсон.

Драмм поднялся с кресла:

– Не беспокойся, узнаешь в свое время. – Он перевел ухмыляющийся взгляд с Мейсона на Деллу Стрит и обратно. – Как я догадываюсь, последнее замечание было намеком на то, что я могу быть свободен?

– Куда ты так спешишь? Ты ведь прекрасно знаешь, что мы приходим в офис в три часа ночи, чтобы поболтать с друзьями, страдающими острыми приступами любопытства. Мы даже не собираемся работать в такое время. Просто привычка у нас такая – рано приходить на работу…

Драмм смерил адвоката изучающим взглядом.

– Ты знаешь, Перри, если бы ты доверился мне, не исключено, что я мог бы помочь тебе. Но если ты собираешься валять дурака и лавировать, то мне придется удовлетворить свое любопытство другим образом…

– Конечно, я отлично это понимаю. Это твоя обязанность. У тебя своя работа, у меня – своя.

– Это значит, что ты намерен темнить и дальше?

– Это значит, что ты сам должен будешь узнать то, что хочешь.

– До свидания, Перри.

– До свидания, Сидней. Заскакивай еще как-нибудь.

– Не беспокойся, заскочу.

Когда Драмм закрыл за собой дверь кабинета, Делла Стрит сделала импульсивное движение в сторону Мейсона, но он остановил ее движением руки до того, как она успела раскрыть рот.

– Посмотри, точно ли он ушел.

Она пошла в сторону двери, но та открылась сама, и Драмм снова сунул голову в кабинет. Он окинул взглядом Мейсона и Деллу Стрит и усмехнулся:

– Я, в общем-то, и не надеялся, что вы позволите себя надуть, – признался он. – На этот раз я действительно ухожу.

– Это прекрасно, – ответил Мейсон. – До свидания.

Драмм снова закрыл за собой дверь кабинета. Через минуту хлопнули входные двери. Было четыре часа утра.