И дорога к себе так длинна... Баштовая Ксения

— Позже все расскажу, ладно? Мне сейчас к Олбраму надо.

— Как скажешь, — удивленно протянул Гава. — Если что, я в «Сиреневом драконе» буду.

— Договорились. — Матей радостно пожал ему руку. — Я с утра туда загляну… Пошли. — Это уже было сказано дриаде и эльфу.

Заглот спокойно спал на руках у Летисии, растекшись мягкой кляксой.

Кем бы ни был этот Олбрам, проживал он в самом центре вудашского города. Матей уверенно двинулся к нужному зданию, постучался. Через несколько минут послышались шаги.

Дверь распахнулась, и дриада, с нетерпением ожидавшая появления обещанного Олбрама (в конце концов, Матей ради встречи с ним даже не остановился поболтать со своим другом!), испуганно отшатнулась: на пороге стояла древняя старуха. Один глаз закрывало бельмо, седые космы были заплетены в кокетливые косички, а цветастые одеяния поросли мхом.

— Хто там пришел? — прошамкала старуха. — Кого река принесла?

Вудаш бережно подхватил костлявую ручку, прикоснулся губами к высохшему запястью:

— Здравия, тетушка Эрвина. Я к Олбраму с визитом.

Старуха невидяще прищурилась:

— Матоушек, это ты? Какими течениями?

Парень уточнил:

— По делу.

— Ну проходи, проходи, — посторонилась она. Вудаш шагнул было вперед, но женщина вновь нахмурилась: — А кто это с тобой? Из другого Истока, что ли?

— Да, тетушка Эрвина, — вздохнул водяной, пропуская новых знакомых в дом. — Из другого, совсем из другого.

Старуха расплылась в улыбке:

— Ну идите, идите… Олбрам у себя, как обычно.

Матей вежливо кивнул, ткнул пальцем в глубину комнаты и шепотом подсказал:

— Нам по лестнице наверх.

Подниматься на второй этаж пришлось долго: многие ступени были выщерблены, стены обветшали — казалось, пальцем дотронься, и все рухнет. И как только кто-то отваживается тут жить?

Второй этаж оказался более-менее приличным: выкрашенные в нейтральные тона стены, несколько металлических стульев, книжный шкаф — и как только здесь могли сохраниться книги, которые практически не сохранились наверху, над водой? В самой комнате никого не было, и Матей уверенно направился к виднеющейся в дальней стене двери. Постучал костяшками пальцев.

— Кто? — громко вопросил мужской голос.

— Олбрам, открывай, — потребовал вудаш.

Дверь распахнулась, и на пороге появился хозяин: обнаженный до пояса, мрачный заспанный парень. На обоих запястьях красовалось по кожаному браслету, а кончик тонкой косички, свисающей на плечо, был окрашен в красный цвет.

— Ну открыл… Матей, это ты?! Уже вернулся? А притащил с собой кого? — поинтересовался парень, подбрасывая на ладони нож для чистки рыбы.

Вудаш только вздохнул:

— О них я и хотел поговорить… Они с верха.

Клинок выпал из руки пораженного Олбрама. Парень рванулся к лестнице мимо удивленных Летти и Элиаша, перегнулся через перила:

— Тетушка Эрвина, если спросят, меня нет! — Повернувшись к гостям, он прошипел: — В мою комнату, быстро!

Когда вошедшие в комнату плотно закрыли за собой дверь, хозяин рявкнул на оторопевшего Матея:

— Ты с ума сошел?! У тебя наверху что, мозги все выгорели?! Ты кого ко мне в дом привел?!

— Олбрам, я…

— Что «я»?! Ты сумасшедший, вот ты кто! Да если хоть один узнает, что сюда пришли верхние и я промолчал… Меня же прямо на заседании совета скормят муренкулам!

— Олбрам, я…

— Что «я»?! Я понимаю, ты о себе не думаешь! Ты же в двух походах был, можешь теперь браслет надеть! А о Ружке ты подумал?! Ей с позором как жить?!

— Олбрам…

— Что «Олбрам»? Уже двадцать оборотов как Олбрам! Или думаешь, твои два голоса в совете что-то решат?

— Да ты выслушаешь меня или нет?! — внезапно взорвался мямливший до этого Матей. — Да, я их сюда привел, но, по-твоему, я должен был бросить их внизу? Они мне жизнь спасли! Когда остальной отряд был просто вырезан этими лесовыми людьми!

На несколько мгновений в комнате повисла звенящая тишина. Было очень хорошо слышно, как дриада, дергая эльфа за рукав, тихо бормочет: «Элиаш, о чем это они? Что из того, что мы пришли?»

— Твой отряд уничтожен? — неверяще прошептал хозяин.

— Да, Свет тебя разорви! И я бы погиб вместе с Тимом и прочими, если бы не они!

По лицу Олбрама скользнула косая усмешка:

— Все никак ему не простишь.

— И что с того?! — взорвался вудаш. — Не прощу. Но я не мог оставить их наверху! Я понимаю, что совет не любит верхних, но можно хотя бы позволить им пару дней отдохнуть? Потом я выведу их наверх, и никто не узнает.

— А ко мне ты зачем их привел? — Впервые с момента начала разговора голос Олбрама прозвучал спокойно.

— А к кому мне их вести? Не к Ружке же.

Новая непонятная ухмылка.

— Не хочешь подставлять… Подожди! — вдруг ожил Олбрам. — Дай посчитаю: у Отмара шесть походов, у Абела — четырнадцать, у Фаустина — семь, у Ондржея — пять, у Флориана — девять, у Квидо и Душека — семнадцать на двоих… Да пара твоих. Ну, плюс мои пять. Это получается шестьдесят пять голосов… Тьма, еще пяти не хватает.

Матей задумчиво прищурился:

— Ты хочешь протолкнуть… Гаву можно взять, у него два похода.

— А ему доверять можно?

— Ручаюсь!

Олбрам радостно щелкнул пальцами… и опустил голову:

— Все равно еще три нужно. И то при условии, что все согласятся. Эх, кого бы найти?

Летти и Элиаш по-прежнему ничего не понимали. Мало того что имена были какие-то странные, так еще и эти «походы», «голоса»… Бред натуральный.

А Матей с Олбрамом вдруг переглянулись и в один голос выдохнули:

— Ружка!

Объяснять гостям, что же они имеют в виду, хозяева не стали. Через несколько минут после непонятного подсчета походов и голосов Матей и Олбрам перешли на перешептывание, из которого Летти и Элиаш слышали лишь отдельные слова и фразы:

— Совет… нам хватит… уровень… указ…

Пару раз раздавались непонятные смешки.

В конце концов Летисии, по-прежнему держащей на руках мирно спящего заглота, надоело стоять без дела, и она медленно пошла в обход комнаты. Тем более что ранее рассмотреть помещение у дриады не было никакой возможности: намного интереснее было слушать спор Матея и Олбрама.

Это была обыкновенная спальня. Небрежно застеленная узкая кровать с посеревшим от времени бельем. Возле узкого высокого окна — стол с примостившейся на уголке чернильницей. На краю — сложенный из бумаги журавлик. Рассказывали, что погибшие триста лет назад вместе с остальными птицами журавли выглядели именно так, но правда ли это — неизвестно.

Летти осторожно положила спящего заглота на стол, подхватила бумажную игрушку, медленно прикоснулась кончиком пальца к крылышкам…

— Ты плачешь?!

Девушка вздрогнула от неожиданно громкого вопроса эльфа. Вернув птицу на место, она через силу улыбнулась:

— Тебе показалось.

— Но…

— Я просто… дом вспомнила… У меня такой же журавлик был… Не знаю, увижу ли я его еще…

— Конечно, увидишь! — улыбнулся эльф, покосился на спорящих вудашей и шепотом признался: — У меня тоже такой был.

— В самом деле? — обрадовалась дриада.

— Да если я вру, чтоб мне света и тьмы не видеть…

— …и в лес никогда не зайти! — хихикнула Летисия, закончив детскую клятву, известную, наверное, каждому ребенку.

Элиаш, ухмыльнулся:

— А продолжение помнишь?

Девушка вскинула на него удивленный взгляд:

— А там есть продолжение? У нас так всегда заканчивалось.

— Есть: «А тот, кто все-таки соврал, пусть…»

Договорить эльфу не дали. Его вежливо похлопали по плечу, а когда он удивленно обернулся, Олбрам коротко бросил:

— Оставайтесь здесь, мы с Матеем скоро придем. Если кто-нибудь будет стучаться в дверь, скажете, что меня нет… Хотя тетушка Эрвина, скорее всего, никого не пустит, но вы все-таки смотрите в оба.

Тихо закрылась дверь.

После ухода вудашей разговор как-то стих сам собою. Дриада некоторое время осторожно перелистывала страницы книг, но половина слов казалась написанной на каком-то чужом, непонятном языке. Да и за окном постепенно смеркалось (откуда здесь, под водой, вообще брался свет, девушка так и не поняла: источников освещения видно не было, а солнечные лучи на такую глубину вряд ли могли бы проникнуть), так что в конце концов Летисия присела на кровать и задумалась.

— Элиаш!

Парень, тоже задумавшийся о чем-то своем, вздрогнул и озадаченно уставился на дриаду:

— Что случилось?

Ответа пришлось ждать долго: Летисия мучительно подбирала слова, не зная, стоит ли говорит.

— Я боюсь, — решилась она признаться.

Теперь эльф вообще ничего не понимал:

— Чего ты боишься?

На этот раз молчание длилось еще дольше.

— Матей… Он изменился после того, как мы спустились под воду. На земле он был другим… Я не знаю, как сказать, но… Вдруг здесь повторится то же, что было у кынсов?

— Нет, — хмыкнул эльф. — Как у кынсов, не будет. Тут, в отличие от той дряни из головы Матея, ни один предмет не орет: «Найдено новое оборудование».

Дриада непонимающе уставилась на него:

— Ты о чем?

Элиаш отмахнулся:

— Не обращай внимания. Так, к слову пришлось.

Летти сама не заметила, как задремала. Кажется, только что сидела на кровати, уставившись скучающим взглядом в пустоту темной комнаты, а уже через мгновение склонила голову и, обняв обеими руками подушку, заснула. Скомканное одеяло сползло на пол.

Элиаш подошел к дриаде и осторожно укрыл ее. Все равно еще неизвестно, когда вернутся Матей и Олбрам.

Вудаши пришли перед самым рассветом, когда уже и эльф заснул. Причем в отличие от Летисии, захватившей кровать, Элиаш был вынужден занять одинокий стул, стоящий возле стола.

Оглушительно заскрипела дверь, и эльф подскочил на неудобном сиденье, оглядываясь по сторонам. Матей и Олбрам пришли не одни: вслед за ними в комнату просочилась яркая брюнетка в ядрено-зеленом костюме, а потом ввалились несколько парней. Одного из них Элиаш узнал — это был давешний великан Гава.

— Так что? — удивленно пробасил он. — Они действительно сверху?

Минуту назад проснувшаяся дриада, заспанно моргая, пыталась понять, где она находится и кто все эти существа, заполнившие комнату.

— Нет, я все придумал, — огрызнулся Матей. — А Тим и остальные сейчас сидят в «Сиреневом драконе» и пьют узо.

— Правда? — пораженно протянул гигант. — А я их там почему-то не заметил… Где они сидеть должны? У входа или у стойки?

— На дне, — фыркнула брюнетка. — Гава, я тебе поражаюсь! Дожить до стольких оборотов и оставаться таким наивным!

— А что я? — смущенно протянул парень. — Я ничего, я просто спросил.

Спокойный голос Олбрама прервал их спор:

— А может, мы все-таки займемся делом? В конце концов, до открытия заседания совета у нас всего два часа!

Сперва вудаши долго спорили, возмущались, размахивали руками… Даже Мяу проснулся: открыл один глаз, второй, сладко зевнул, показав огромную пасть с мелкими острыми зубками. В комнате как-то сразу стало тише, и заглот снова задремал.

Летти честно пыталась вслушаться в спор, понять, о чем же говорят хозяева. Но перешептывание убаюкивало, и девушка сама не заметила, как провалилась в сон.

Проснулась она оттого, что кто-то потряс ее за плечо:

— Вставай, пора идти на совет.

Дом совета был практически не тронут временем, чем очень отличался от большинства полуразрушенных зданий в Истоке. На белоснежном фундаменте возвышались огромные колонны, украшенные продольными желобками, а на деревянной крыше удобно разместились многочисленные статуи.

— Как красиво! — восторженно ахнула дриада.

Матей улыбнулся:

— Говорят, это копия старинного храма сверху. Правда, как он назывался, уже никто не помнит.

— Жаль, — разочарованно протянула девушка, шагнув под величественные своды здания.

Увидев снаружи мощную колоннаду, Летисия морально приготовилась к тому, что внутри тоже окажется что-то такое — старинное, непривычное, массивное. Каково же было ее удивление, когда под сводами здания обнаружились самые обычные помещения: длинный, ведущий куда-то вглубь, коридор, несколько лестниц. А потом вдруг резко — небольшая комнатка и шум голосов, раздающихся из-за неплотно прикрытой двери.

Олбрам по-хозяйски похлопал Элиаша по плечу:

— Стойте здесь и никуда не уходите. Если позовем, зайдете, — и решительно шагнул вперед.

Вслед за ним в соседнюю комнату дружно промаршировали остальные вудаши.

На некоторое время в прихожей наступило молчание, перекрываемое лишь шумом голосов из-за двери. Наконец Летисия не выдержала: сунула в руки эльфу заглота, прихваченного с собою из дома Олбрама, и направилась к входу в комнату со спорщиками.

— Ты куда?! — удивленно охнул парень.

— А тебе разве не интересно, о чем там разговаривают? — Дриада прильнула к щели.

Пожалуй, эта комната отличалась от тех, к которым дриада привыкла. Огромный круглый зал, в центре — свободная площадка с одиноко стоящей кафедрой, рядом с которой — то ли ящик, то ли короб и корзина, прикрытые вышитым алыми нитями платком. Вдоль стены в глубоких креслах удобно разместились мужчины и женщины, молодые и старые. Разные. Единственное, что объединяло их всех, это кожаные браслеты на руках. У одного старика Летисия с удивлением разглядела штук семь разных наручей.

Посреди комнаты замерла уже знакомая эльфу и дриаде девятка: Олбрам, Матей, Гава… Имена остальных путешественники пока не знали, но, честно говоря, не особо по этому поводу расстраивались.

В зале было очень шумно. Олбрам и остальные пытались что-то рассказать сидящим, те, в свою очередь, возражали, кричали. Дриада и эльф улавливали лишь обрывки фраз:

— …верхним не место…

— …закон гласит…

— …можем выбрать…

— …из-за таких, как эта молодежь, началась война…

— …семьдесят голосов…

— …новый закон…

— …молодые идиоты…

— Достаточно! — раздавшийся откуда-то сверху мощный голос разом прекратил все пересуды.

В то же мгновение стало тихо.

Как дриада ни вглядывалась, понять, откуда раздается звук, она не смогла.

— Достаточно, — вновь повторил невидимка. — Слова взвешены на весах и найдены очень тяжелыми. Закон гласит: каждый может предложить изменения. За внесение закона должно быть отдано не менее семидесяти голосов. Каждый голос равен походу. Таков закон.

По губам Олбрама скользнула довольная усмешка. Кажется, вудаш добивался именно этого. Он подхватил стоящую на ящике корзину, перевернул ее, показывая, что та пуста, а голос между тем продолжал:

— Закон гласит, что после того, как семьдесят выступили за изменение, голосовать должен каждый член совета. Один поход равен одному голосу. Один голос равен хрустальному шару… Таков закон.

Летисия недоумевающе покосилась на эльфа, надеясь, что он сможет хоть что-то ей объяснить. Если предыдущая речь была более или менее понятна, то сейчас… Вместо ответа стоящий рядом Элиаш молча ткнул пальцем в сидящего неподалеку мужчину. Девушка задумчиво хмыкнула, разглядев, что у каждого из присутствующих на коленях стоит по небольшой плошке с хрустальными шарами. У кого-то был один шарик, у кого-то два, у кого-то еще больше. Кажется, речь шла именно о них.

— Закон гласит, что, если хоть один шар опустится в корзину, новый закон будет принят. Таков обычай.

На некоторое время наступила тишина. А через миг голос прогрохотал:

— Да начнется голосование.

Мяу, которого эти крики разбудили, сладко потянулся, повел острым ухом…

Ухом?! Дриада потрясенно уставилась на любимца и нервно икнула: прямо на ее глазах вышеупомянутое ухо плавно втянулось в мягкий мех и пропало. Заглот снова задремал.

Между тем голосование в зале, кажется, началось. Мужчины и женщины медленно подходили к замершим посреди комнаты Олбраму и его товарищам. Хрустальные шары один за другим падали в ящик. В корзину не попал ни один.

Судя по вытянувшемуся лицу Матея, что-то шло не так.

— Интересно, по какому поводу они голосуют? — чуть слышно пробормотала дриада.

— Не знаю, но мне это все не нравится, — мрачно вздохнул Элиаш.

Последним к кафедре подошел старик с семью браслетами. И в воцарившейся тишине Летти отчетливо услышала его голос:

— Олбрам, ты уверен в своей правоте?

Приятель Матея, до этого момента не поднимавший взгляда, вскинул глаза и резко ответил:

— Да, отец. Нашему Истоку нужны перемены.

Мужчина медленно кивнул.

Пятнадцать хрустальных шаров один за другим упали в корзину.

— Старый закон гласил, — вновь загрохотал голос, — что верхние не могут жить в Истоке. Пришедший в Исток верхний подлежит смерти.

Дриада нервно икнула.

— В новом законе говорилось, что пришло время новых правил. Пришедшие сверху могут жить в Истоке. Новый закон принят. Да здравствует новый закон.

Эльф с дриадой и понять ничего не успели. Дверь неожиданно распахнулась, кто-то резко дернул Летисию за руку, выталкивая в центр комнаты, потом вслед за нею потащили Элиаша.

Голос Матея, казалось, звучал со всех сторон:

— Они пришли сверху!

— Как же мне это все не нравится, — мрачно протянул эльф.

А дриада хлюпнула носом и чуть слышно поинтересовалась:

— А можно меня прямо сейчас домой, наверх, отправить?

Мяу только зевнул. Сладко-сладко.

Все, что происходило потом, запомнилось еще хуже. В зале царил гвалт, шум, кто-то что-то кричал Матею и Олбраму, кто-то что-то спрашивал, кто-то возражал… Потом Летисию схватили за руку, повели куда-то в сторону, туда же потащили и Элиаша.

Кажется, их провели по коридорам, а после — через анфиладу комнат. В следующий миг дриада вдруг обнаружила, что стоит на каком-то балконе, рядом с эльфом. Внизу столпились вудаши. Молодые и старые, мужчины и женщины. Девушка испуганно оглянулась… Но дорога назад была перегорожена.

Старик, тот самый, что разговаривал с Олбрамом, шагнул вперед, положил руки на плечи дриаде и эльфу и медленно заговорил:

— В Истоке единый закон. Многие годы он гласил, что верхним здесь не место. Каждый верхний, проникший в Исток, подлежал смерти. Все помнят, все знают, что предложить новый закон могут обладатели семидесяти голосов. Если сверх семидесяти проголосует еще один, закон будет принят. Сегодня такой день. Принят новый закон — верхние могут жить в Истоке. Да будет так.

Молчание, последовавшее за речью старца, длилось недолго. Вскоре площадь взорвалась криками:

— У меня наверху погибла невеста!

— Верхним не место в Истоке!

— От верхних одни беды!

— Кто стоит рядом с тобою, Славой?!

— Ты всегда был против!

Старик отпустил Элиаша и Летти, шагнул вперед. Он говорил тихо, но почему-то все замолкли, стоило раздасться его голосу. А потому речь Славоя услышал каждый.

— У меня было двое сыновей. Каждый из вас об этом знает. Так же все знают о том, что младший, Вавра, погиб три года назад. Погиб, не получив ни одного браслета, не заработав права голоса в совете, не завладев правом называться полным именем — Вавржинец. Погиб наверху. Я всегда был против общения с верхними. Каждый из вас об этом знает. Но время идет. Все меняется. Закон был выдвинут так, как полагается, — семьюдесятью голосами. Одним из предложивших его был мой сын Олбрам. Вы все знаете его. Так же, как знаете о том, что его горе, вызванное гибелью брата, было неподдельным. Времена меняются. Я согласился с законом. Верховный разум подтвердил его.

Кажется, потом были еще возмущенные крики, споры… Кто-то что-то кричал, в сторону балкона полетели комья грязи.

А потом все как-то стихло. Стихло в один миг. Стихло после того, как над площадью вновь зазвучал голос. Тот самый, из зала совета:

— Закон принят! Никто не может оспорить его. И действовать он будет не меньше века. Лишь через век ваши дети смогут изменить закон!

После это напряжение толпы как-то само собою спало. Олбрам отвел Матея и Летти в сторону:

— Пошли, вам здесь больше нечего делать. — И в ответ на удивленные взгляды пояснил: — Истоку надо привыкнуть к изменению закона.

— И… что теперь? — осторожно уточнила дриада.

— В смысле?

— Дальше что? — ответил за нее Элиаш. — Зачем было нужно наше присутствие на этом спектакле?

Олбрам потянул руку, то ли пытаясь погладить заглота, то ли просто делая вид, что собрался это сделать. Впрочем, Мяу хищно щелкнул острыми зубками, и рука зависла в воздухе, так и не достигнув цели.

— Город должен знать, что изменения уже пришли, — улыбнувшись, ответил вудаш.

В Исток снова пожаловала ночь. За окном стемнело. Небольшими источниками света служили крошечные существа, похожие на ярко горящие кожаные шарики. Летти так и не поняла, что это за светильнички.

Впрочем, в Истоке было непонятно не только это: город гостям так и не показали. Все, чего добились Элиаш и Летисия, — это расплывчатого обещания познакомить их с достопримечательностями местности завтра.

— Вы устали, — сказали им. — Отдохните в доме у Матея, а уже потом…

В отличие от Олбрама, Матей проживал в гордом одиночестве. После ужина Летисии и Элиашу показали их комнаты. Причем раздельно их поселили именно по просьбе эльфа. Когда Матей шепотом поинтересовался, как им лучше постелить: вместе или раздельно, Элиаш как-то резко покраснел — дриада так и не поняла причину — и выпалил:

— Раздельно!

Так что вечер Летти провела в гордом одиночестве. Если, конечно, не считать Мяу.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Все беды приходят сверху. Верхним не место под водой. Они начали войну, они виноваты в случившихся изменениях. Уничтожая верхних, ты делаешь доброе дело. Таков закон.

Правила и обычаи Истока(недействующая редакция)

Ближе к середине дня домой к Матею заглянул Олбрам. Замков в домах у вудашей не было, так что парень некоторое время бродил по пустым комнатам. Наконец он остановился возле одной из них. Пробежал взглядом короткую записку, невесть когда пришпиленную кнопкой к двери, задумался на несколько мгновений… А потом попросту сдернул бумажку и, тщательно сложив ее, спрятал в карман брюк.

Летти проснулась от стука в дверь. Подскочив на кровати, девушка испуганно заозиралась по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Рядом, не обращая никакого внимания на шум, мирно спал Мяу.

— Эй, есть здесь кто? — жизнерадостно поинтересовались за дверью.

Голос показался дриаде смутно знакомым, а потому она, рассудив, что ничего опасного вроде быть не должно, откликнулась:

— Да, сейчас.

Страницы: «« « 345678910 » ... »»