Дело о двойнике пожилой дамы Гарднер Эрл
– Вы можете приступить к допросу, – с преувеличенной вежливостью обратился Флэндерс к Мейсону.
Адвокат встал и в упор посмотрел на свидетельницу:
– Вы запомнили номер автомобиля, увидев его в первый раз?
– Да, я так думала.
– Вы так думали?
– Да, я вполне уверена в этом.
– Вы где-то записали номер?
– Нет.
– Вы полагаетесь на свою память?
– Да, но потом я забыла его. Когда же мне сказали, что это может иметь огромное значение в расследовании убийства, оказалось, что я вновь вспомнила номер.
– Вы видели цифру «девятнадцать» на этой машине, когда она проезжала по переулку?
– Нет.
– В это время было уже темно?
– Да, темно.
– Вы находились рядом с машиной?
– Примерно в двадцати футах.
– Вы продолжали идти?
– Нет, я остановилась.
– Почему?
– Так мне было лучше видно.
– А вам не было бы видно лучше, подойди вы ближе?
– Возможно.
– Тогда почему вы не подошли ближе?
– Я… ну, я просто хотела увидеть, что происходит вокруг, вот и все.
– Вам любопытно все, что происходит вокруг вас, миссис Джексон?
– Нет!
– Тогда вы избрали новую линию поведения?
– Я не понимаю, что вы подразумеваете под этими словами.
– Как правило, вы не интересуетесь тем, что происходит вокруг вас?
– Как правило, я интересуюсь тем, что вижу.
– И стараетесь это запомнить?
– Иногда.
– Вы сказали, что узнали мою подзащитную при официальном опознании.
– Да.
– Вы видели ее прежде?
– Только в переулке.
– Больше нигде?
– Ну, мельком, когда ее вели в комнату для опознания.
– А до этого вы видели ее фотографию?
– Да. В полиции мне показали ее фото и спросили, та ли это молодая женщина, которую я видела.
– И вы сказали им, что это она?
– Я сказала, что… Ну, я сказала им, что, похоже, да.
– Сначала вы сказали им, что не можете быть в этом уверены?
– Ну разумеется. Нельзя вот так посмотреть на фото и…
– Я спрашиваю вас: сказали ли вы в первый раз, что не можете быть уверены в том, что это та самая женщина?
– Да.
– Но когда вы увидели ее в ряду других женщин, после того как полиция предварительно показала вам ее, как вы сказали, «мельком», то вы уверились?
– Да.
– Вы заметили изображенный на автомобиле номер девятнадцать, когда видели его в переулке?
– Нет, я заметила его позже.
– А как же вы узнали, что это та самая машина?
– По ее внешнему виду.
– Это довольно распространенная марка автомобилей?
– Да.
– Тысячи и тысячи автомобилей той же марки и модели, внешне совершенно одинаковых, ездят по улицам Лос-Анджелеса.
– Ну, я не знаю насчет тысяч и тысяч, но… в общем, все равно я уверена, что это была та же самая машина.
– Вы хорошо помните, – спросил Мейсон, – сколько раз с вами беседовали в полиции?
– О, несколько раз.
– А в окружной прокуратуре?
– Тоже несколько раз.
– В полиции не меньше десяти раз?
– Примерно столько.
– И столько же в окружной прокуратуре?
– Нет, там только пять.
– Теперь давайте посмотрим, – предложил Мейсон. – Как я понял вас, вы не были вполне уверены относительно личности женщины, когда полиция в первый раз спрашивала вас, но с течением времени вы становились все более уверены. Это правильно?
– Да.
– Вы не были уверены во время первого допроса?
– Ну… Нет, не была. Я сказала им, что не совсем уверена. Но я постоянно думала об этом и каждый раз, когда думала, вспоминала немного больше.
– То есть после каждого разговора с полицейскими вы становились все более уверены?
– Да.
– Именно в этом заключался предмет их разговоров с вами?
– Я не знаю, что такое «предмет».
– Но они провели с вами десять бесед?
– Да.
– И с каждой новой вы становились все увереннее?
– Да.
– То есть во время девятой беседы вы были менее уверены, чем во время десятой или чем сейчас.
Поднялся Гамильтон Бергер.
– Ваша честь, – обратился он к судье, – это запугивание свидетельницы, мелкое крючкотворство, противозаконный перекрестный допрос. Получается совсем не то, что она говорила.
– Нет, именно это она и говорила, – парировал Мейсон. – Она сказала, что с ней разговаривали по меньшей мере десять раз и что после каждого разговора она становилась все более уверенной. Из этого следует, что еще после девятого разговора она была менее уверена, чем после десятого.
– Отклоняю протест, – улыбаясь, заявил судья Элмер.
Гамильтон Бергер медленно опустился на свое место.
– Сейчас, когда протест окружного прокурора предупредил вас о возможной ловушке, вы можете ответить: во время девятого разговора вы были менее уверены в своих показаниях, чем сейчас?
– Ну, я не это имела в виду.
– Неважно, что вы имели в виду, – сказал Мейсон. – Я задал вам вопрос. Отвечайте: да или нет?
– Нет. Я была уверена уже во время девятого разговора.
– Тогда зачем был нужен десятый?
– Не знаю.
– И почему вы сказали, что с каждым последующим разговором становились все более уверены?
– Ну, я имела в виду именно время между девятым и десятым разговором.
– Прекрасно, мы вернемся к восьмому, – сказал Мейсон. – Вы были более уверены после десятого разговора, чем после восьмого?
– Да, – раздраженно выпалила свидетельница.
– И более уверены после пятого разговора, чем после четвертого?
– Да.
– Спасибо, – сказал Мейсон. – У меня все.
Судья Элмер посмотрел на часы.
– Обвинение предполагает представить еще новые доказательства?
– Нет, ваша честь, – ответил Гамильтон Бергер.
– Суд объявляет перерыв до двух часов дня, – заявил судья Элмер. – У меня есть небольшое дело, которое я собираюсь рассмотреть в час тридцать, но полагаю, что к двум часам оно будет разрешено, и мы сможем продолжить рассмотрение нашего дела. Судебное заседание отложено, обвиняемую препроводить к месту заключения.
Глава 12
Перри Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк сидели в отдельной комнате маленького французского ресторана вблизи Дворца правосудия, где они часто обедали во время выступлений Мейсона в суде.
– Да-а, мы и прежде бывали на грани поражения, но в обеденный перерыв нам обычно удавалось концентрировать свои мысли и каким-то путем выбраться из пропасти, – оглядевшись вокруг, сказал адвокат.
– На этот раз нам не выбраться, – мрачно произнес Дрейк. – Твоя клиентка, Перри, виновна, и более того, вероятно, она заманила куда-то Амелию Корнинг и избавилась от нее. Держу пари, что в течение следующих двадцати четырех часов где-то будет найден труп Амелии Корнинг, и, когда его обнаружат, твою клиентку обвинят еще в одном убийстве.
– Ее могут обвинить в убийстве, но это совсем не значит, что она виновна, – сказал Мейсон.
– Перри, как ты можешь это говорить? Доказательства выстраиваются так дьявольски непогрешимо, что нет даже призрачного шанса доказать ее невиновность.
– Это потому, что ты смотришь на все происходящее глазами обвинения, – возразил Мейсон. – Давай лучше проделаем небольшую аналитическую работу. Что тебе удалось выяснить о телефонных разговорах Кена Лоури?
– Никаких звонков от него, – сказал Дрейк, – и нам не удалось проследить, звонил ли кто-нибудь ему.
– Ему звонили, – возразил Мейсон. – Мы знаем, что, во всяком случае, один раз ему звонили. Эндикотт Кэмпбелл. Кэмпбелл показал это под присягой. Значит, либо Кэмпбелл сказал что-то, заставившее Лоури броситься в Лос-Анджелес, или был еще один разговор после звонка Кэмпбелла. Когда мы с Деллой Стрит простились с ним, у него не было намерений ехать в Лос-Анджелес. Ему, должно быть, позвонили сразу после нашего ухода, и этот разговор заставил его отправиться в город. Мы с Деллой остановились ненадолго, чтобы позвонить тебе и выпить по чашечке кофе. Мы добрались до «Артениума» в девятнадцать двадцать пять. Лоури просто не мог оказаться в городе намного раньше этого времени. Даже если это был срочный вызов, он не мог попасть в город намного раньше девятнадцати сорока пяти.
– Прекрасно, – сказал Дрейк. – Твоя клиентка встретила его, как только он появился, вывезла его за город, прикончила и вернулась с машиной к двадцати пятнадцати.
– У нее не было на это достаточно времени, – ответил Мейсон. – Ей пришлось бы заставить Лоури встретиться с ней в месте убийства.
– Ну и что тут неправдоподобного? – удивился Дрейк. – Лоури возвращается домой на шахту. Там его застает телефонный звонок. Голос, который он уже знает, голос Сьюзен Фишер, сообщает, что он дал маху, разоткровенничавшись с тобой, и что он должен немедленно приехать в Голливуд, затем явиться в указанное место. Твоя клиентка записала расстояния стенографическими знаками.
Ты с Деллой поехал в Лос-Анджелес в отель, затем в Голливуд. Лоури же мог срезать путь через Бербанк и сэкономить по меньшей мере полчаса.
Мейсон предложил:
– Нам нужно выяснить, что это был за звонок. Давай посмотрим, сможем ли мы это сделать.
– Если сможем, окажется, что звонила твоя клиентка и… как ты поступишь, Перри? Попытаешься скрыть улики или передашь их полиции?
– Тут возникает сложный вопрос этического характера, – ответил Мейсон. – Адвокат не должен скрывать улики. С другой стороны, он не должен повсюду выкапывать доказательства виновности своего клиента. Как бы то ни было, существующие улики могут быть и в пользу моей клиентки. Давай позвоним в твое агентство и узнаем, нет ли там чего-нибудь новенького?
Дрейк попросил принести телефонный аппарат и назвал телефонистке номер агентства.
– Алло! Это Пол Дрейк. Вы что-нибудь обнаружили? – осведомился он. – О’кей, выкладывай.
Вскоре Дрейк положил трубку и сказал Мейсону:
– Итак, кое-что обнаружилось, но это весьма загадочная ниточка.
– Что именно? – спросил Мейсон.
– Междугородный звонок из Лос-Анджелеса был сделан Кеннету Лоури днем в воскресенье, вероятно, во время вашего с ним разговора. Лоури не ответил, поэтому было оставлено извещение – когда он появится, пусть позвонит оператору под номером шестьдесят семь в Лос-Анджелес. Мексиканка, которая убирает в доме Лоури, вспомнила, что записала эти цифры в блокноте, лежавшем рядом с телефоном.
Ну, мои люди связались с оператором и сумели проследить путь звонка. Звонили из телефонной будки. Голос был женский, и женщина сказала, что будет ждать, пока не ответят. Очевидно, она сидела рядом с телефоном минут около двадцати, пока не дождалась звонка. Это был вызов с оплатой на станцию, и женщина внесла тарифную плату. А теперь послушай, Перри: телефонная будка находится в двух кварталах от квартиры твоей клиентки. Она, очевидно, не хотела звонить из своей квартиры, поэтому прошла эти два квартала и позвонила из телефонной будки.
– Как она назвалась? – спросил Мейсон.
– Она сказала телефонистке, что мистера Лоури вызывает мисс Смит.
– Интересно, знает ли об этом полиция? – задумчиво произнес Мейсон.
– Нет, Перри, не думаю.
Мейсон прищурился.
– Теперь мы знаем, почему Лоури отправился в город. Он собирался с кем-то встретиться. Дело, очевидно, было достаточно важным, если он поехал сразу же после нашего с ним разговора. Практически он ехал вслед за нами.
– Сьюзен Фишер подобрала Амелию Корнинг в переулке, – подхватил Дрейк, – и увезла ее, потом к ней в машину подсел Кен Лоури. Мы знаем, что случилось с Лоури… Боже мой, Перри, эта женщина, должно быть, настоящий дьявол во плоти. Чтобы скрыть хищение большой суммы денег, она совершила два убийства и…
– Нет, погоди, – прервал его Мейсон. – Давай не будем обвинять ее в двух убийствах, не имея пока никаких доказательств ее вины. Сьюзен Фишер заявила мне, что в ту ночь в машине не было никакого Кена Лоури, что она вообще никогда в жизни не встречала его и даже не знает, как он выглядит, и что она не сажала Амелию Корнинг в машину возле отеля.
– Брось, – сказал Дрейк. – Против нее слишком много улик. Боже мой, Перри, ты слишком оптимистически настроен. Практически каждый, кого я знаю, уже согнулся бы под тяжестью неоспоримых доказательств, предъявленных сегодня утром в суде… Ты же видел, как сиял Гамильтон Бергер. Победу обвинения в этом деле он считает парой пустяков и специально пришел в суд, чтобы его фотография появилась в газетных репортажах о деле, которое проиграл Мейсон. Знаю, что можешь еще манипулировать разными юридическими тонкостями, но помни, что в сознании обычных людей это – судебный процесс и ты его проиграл.
– Процесс еще не проигран, Пол, – резко возразила Делла Стрит, глядя на часы. – Еще полтора часа, прежде чем все будет потеряно.
– В этом деле есть некоторые частности, которые ставят меня в тупик, – добавил Мейсон.
– Например? – спросил Дрейк.
– То, как вела себя женщина, появившаяся в субботу утром в аэропорту… Разумеется, крайне странно сидеть в инвалидном кресле, окруженной багажом. Хотел бы я немного побольше узнать об этой женщине.
– Она была аферисткой, – сказал Дрейк.
– Но чрезвычайно умной аферисткой, – заметил Мейсон, – и у нее был немалый опыт обращения с инвалидной коляской. Она могла передвигаться с ошеломляющей скоростью…
– Откуда вы знаете? – спросила Делла.
– Сьюзен Фишер описала мне это в подробностях, – ответил Мейсон.
– Я бы не придавал серьезного значения тому, что сказала Сью Фишер, – скептически улыбнулся Дрейк. – Лично я думаю, что у твоей клиентки не все дома. Вероятно, какая-то наследственная психопатия.
– Какие дополнительные улики имеет обвинение? – спросила Делла Стрит.
– Только орудие убийства, – ответил Мейсон. – Они предъявят его, свяжут его с личностью Сьюзен Фишер и после этого смогут спокойно идти отдыхать.
– Вы собираетесь выставлять какие-то контраргументы?
– Вряд ли, – ответил Мейсон. – Нет смысла выпускать на сцену Сьюзен Фишер, чтобы она отрицала свою виновность.
– Только попробуй выпусти, и Гамильтон Бергер на перекрестном допросе разорвет ее на мелкие кусочки, – предостерег Дрейк. – Вот почему Бергер так самодовольно выглядит сегодня в суде. Если ты не вызовешь свою клиентку для дачи показаний, он станет победителем на процессе, где ты ударил лицом в грязь. Если же ты поступишь иначе, он разорвет Сьюзен в клочья.
– Как правило, на предварительном слушании вызов обвиняемого для дачи показаний под присягой ничего не дает, но… Оставим это, мне хотелось бы узнать больше об аферистке, которая сыграла роль Амелии Корнинг.
– Она приехала из отеля на вокзал и попросту исчезла, – напомнил Дрейк. – Она не брала такси. Следовательно, она уехала на частной машине. Кто-то ожидал ее, и, вероятно, она попросту сняла свои большие синие очки, встала с кресла, сложила его и пошла себе, как любой здоровый человек.
Мейсон внезапно щелкнул пальцами.
– Что? – спросил Дрейк.
– Есть одно направление поисков, которое ты упустил, – заявил Мейсон.
– Какое?
– Наемные лимузины.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Для короткой поездки ты ловишь обычное такси, – сказал Мейсон. – Для длительного пути нанимаешь лимузин с шофером. Позвони в агентство, Пол. Пусть они проверят различные службы проката лимузинов. Узнай, может, кто-то из них принимал заказ в субботу после пяти часов на поездку в Мохав.
– В Мохав?
Мейсон кивнул.
– Почему в Мохав?
Мейсон вдруг поднялся из-за стола и стал возбужденно расхаживать по комнате.
– У меня появилась идея, Пол, – сказал он. – Просто потрясающая идея.
– Ты хочешь сказать, что никакой другой женщины не было? Что Сьюзен Фишер переоделась Амелией Корнинг, а потом…
– Пол, звони в агентство, – нетерпеливо перебил его адвокат. – Пусть срочно проверят службы проката лимузинов.
Дрейк связался по телефону со своей конторой. Проинструктировал подчиненных и положил трубку.
– Итак, – сказала Делла Стрит, – не знаю, как вы, ребята, а я собираюсь поесть.
– Думаю, лучше бы я перехватил что-нибудь в забегаловке, пока был подходящий момент, – вздохнул Дрейк. – Печальный опыт учит, что судебные дела совершают непредсказуемые повороты, но результат всегда один: склизкие, полусырые гамбургеры вместо хорошо прожаренного куска мяса. На этот раз я не дам себя одурачить и тоже хочу поесть.
Они сделали заказы официанту, расположились вокруг стола и приступили к еде в мрачном молчании.
Через пятнадцать минут последовал телефонный звонок Полу Дрейку.
Дрейк выслушал, делая пометки, и сказал:
– О’кей, похоже, тот самый.
Он повесил трубку и повернулся к Мейсону:
– О’кей, Перри, ты просто ясновидящий.
– Продолжай, – сказал Мейсон, сдерживая волнение. – Не тяни, Пол.
– В субботу в семнадцать пятнадцать служба проката лимузинов «А-2» приняла заказ прислать лимузин к въезду в привокзальный гараж. Им было приказано залить полный бак и подготовить машину к дальней поездке. Шофер последовал инструкциям и встретил женщину в инвалидном кресле и в больших синих очках. Она дала ему ключи от нескольких ячеек камеры хранения. Он отправился туда и принес ее чемоданы и сумки, сложил их в машину и отвез женщину в Мохав.
Наморщив лоб, Мейсон посмотрел на часы:
– Нам пора возвращаться в суд. Я должен провести небольшой перекрестный допрос, и мы узнаем больше, чем знаем сейчас.
– О, во имя всего сущего, – устало заныл Дрейк. – Перестань биться головой о каменную стену, Перри. На этом процессе у тебя есть только один выход: как только начнется заседание, встать и обратиться к судье примерно с таким заявлением: хотя ты считаешь, что у тебя есть еще неплохие шансы для защиты твоей клиентки, однако представленных доказательств достаточно, чтобы обосновать связь обвиняемой с совершенным преступлением, и ты просишь суд вынести сейчас по этому поводу свое решение. В таком случае ты лишишь Гамильтона Бергера возможности требовать прений сторон и удержишь его от громкой речи, которая прямиком попадет во все газеты.
А именно этого и хочет Бергер. Он будет говорить о молодой женщине, маскирующейся под невинность, рассуждать о сатанинском характере, скрывающемся за привлекательной внешностью, громогласно обличать. Он намекнет, что еще один труп ждет, чтобы его нашли и поместили фотографию в газете.
В конце концов, Перри, это дело… с лимузином и шофером мало что значит. Мы ведь все знаем, что аферистка появилась в субботу, чтобы сыграть роль Амелии Корнинг, и было бы довольно естественно, появись она из Мохава. Признаюсь, что мне немного не по себе, что я вообще не подумал о лимузине и шофере, но ведь полиция тоже об этом не подумала. Этот шофер не был допрошен.
Мейсон не стал тратить времени на ответ Дрейку. Он подозвал официанта, подписал чек и сказал:
– Идемте в суд. Нам предстоит еще большая работа.
Глава 13
В зале суда, ожидая появления судьи Элмера, Мейсон вдруг обратился к Дрейку:
– Пол, я хочу, чтобы ты разузнал, кто подруги Эндикотта Кэмпбелла.
– У него нет ни одной, – ответил Дрейк.
– Не говори мне этого, – возразил ему Мейсон. – Разумеется, что у такого мужчины есть женщины. Жена оставила его два года назад и…
– Некоторое время была одна, – сказал Дрейк. – До того, как в конторе появилась Сьюзен Фишер. Она была его секретаршей и была замужем. Кэмпбелл втюрился в нее, и, очевидно, она ответила взаимностью. По крайней мере, так думал ее муж. Он поднял страшную шумиху по этому поводу, угрожал застрелить Кэмпбелла и забрал из конторы жену.
– Они больше не встречаются?
– Нет.
– Он не звонит никакой женщине?
– Со времени нашей слежки – нет.
– Тогда, значит, он в курсе того, что за ним следят. Никаких звонков? Никаких женщин, посетивших дом?
– Только одна женщина звонила туда, – сказал Дрейк. – И она подруга гувернантки, Элизабет Доу.
– То, что она подруга гувернантки, не исключает, что она подруга и Эндикотта Кэмпбелла, – возразил Мейсон.
– Только не она, – ответил Дрейк. – Вот, я прочитаю тебе сведения о ней. – Он вынул блокнот. – Синди Хэстингс, Рентнер-роуд, тысяча пятьсот тридцать шесть. Это адрес меблированных комнат «Тулэйн». Она живет в номере триста сорок восемь. Медицинская сестра. Выглядит примерно как Элизабет Доу, только заметно старше. Англичанка. Худощавая. Длинноногая, страдает плоскостопием, лицо лошадиное…
– Достаточно, – ответил Мейсон. – Вычеркни ее, но это хороший след. Кто еще ходит в друзьях у гувернантки? Люди ее же возраста?
– Судя по всему – никто, – ответил Дрейк. – По крайней мере, нам не удалось установить никого. Я думаю, что все они догадались о слежке, хотя ничем не показали, что знают об этом, и ведут себя весьма осмотрительно. Они…
Женщина-полицейский ввела в зал Сьюзен Фишер. Когда она садилась за креслом Мейсона, то, наклонившись к адвокату, спросила:
– Я подвела вас, мистер Мейсон?
– Честно говоря, не знаю, – ответил адвокат.
– Я скажу только одно, мистер Мейсон, все эти показания – куча лжи. Я никогда в жизни не встречала Кена Лоури. Я никогда не возила его в автомобиле. Я всегда говорила вам лишь одну правду. Я…
Читать бесплатно другие книги:
