Черный фотограф Белогоров Александр

Глава XIV

Испорченные портреты

– Эх, каких-то нескольких секунд не хватило! Еще чуть-чуть, и мы бы все узнали! – Алешка был безутешен.

– И чего бы ему сначала нам не сказать! – поддержал его Антон. – Второй раз так получается: сначала дядя Семен, а потом этот старичок. Надеюсь, он-то выкарабкается… Так он тебе ничего сказать не успел?

– Ничего, – горестно подтвердил Алешка. – Сказал только, что все дело в фотографе, а потом ему вдруг плохо стало…

– Значит, фотограф… – задумался Антон. – Но что он мог сделать?

Ребята прошли в Алешкину комнату и стали опять разглядывать фотографию. Снимок был до того похож на кладбищенские, особенно на один из них, что мальчикам стало еще более не по себе.

– Выкинуть бы его к чертовой матери! – рассердился Алешка.

– Так кто тебе мешает? Давай! – поддержал Антон.

– Мама точно не поймет! – ответил Алешка. – И чего он так всем нравится?!

– А ты сделай вид, будто случайно его разбил! – посоветовал Антон.

– А это идея! – оживился вдруг Алешка. Врать он, по правде говоря, терпеть не мог, но чтобы избавиться от этого проклятого портрета, был готов практически на все.

– А эта дощечка, которую я нашел у дяди Семена, до сих пор у меня, – вдруг вспомнил он. – Давай ее, что ли, рассмотрим получше.

– Давай! – согласился Антон. – Все-таки она странная какая-то! Да и делать-то нам все равно больше нечего!

Алешка достал дощечку из ящика. Ребята долго разглядывали непривычно тяжелое дерево. Алешка даже достал лупу, но испещрявшие значки не стали от этого выглядеть понятнее. То ли это были какие-то загадочные символы, то ли буквы на неизвестном языке, то ли просто причудливые плоды деятельности жучков-короедов.

Кот Маркиз, который до этого сидел рядом с ребятами и довольно урчал, когда кто-то из них машинально чесал ему за ухом, обиженно фыркнул, потом зашипел и убежал на кухню: то ли погреться, то ли проверить, не положили ли ему в кормушку чего-нибудь вкусненького.

– Даже Маркиз недоволен! – вздохнул Алешка. – А животные в этом понимают. Они всякую гадость гораздо лучше людей чуют.

– Мало ли чего ему не нравится! – возразил Антон. – Может, просто запах не понравился или вообще проголодался.

– Он и на портрет так же реагирует, – сообщил Алешка.

Антон достал перочинный ножик, с которым почти никогда не расставался, и попробовал соскрести чуть-чуть лака, которым была покрыта дощечка. Это удалось с большим трудом: ножик сделал только маленькую царапину, но при этом так завяз, что Антон еле сумел его выдернуть. На ножике же после этого образовался налет, который никак не желал счищаться.

– Тьфу, черт! Так только нож испорчу! – досадливо сказал Антон, тщетно стараясь справиться с налетом. – И охота тебе держать дома такую гадость!

– А может, он вообще ядовитый? – предположил Алешка. – Идут, к примеру, от этой рамки какие-то испарения, вот народ и болеет! И сны дурные в голову лезут…

– Нет, – подумав, решил Антон. – Тогда бы все болели, целыми семьями.

– Ну, не знаю тогда, – сказал Алешка. – Только эта дрянь мне не нравится. Показать бы какому-нибудь химику! Да и вообще, – продолжил он после некоторой паузы, – не хочу я это держать дома! Выкинуть ее, что ли…

– Тогда уж лучше на мелкие кусочки изрубить. Или вообще сжечь, – предложил Антон. – А то кто-нибудь еще поднимет эту гадость, потравится…

Почему-то эта идея показалась Алешке очень здравой. Ему захотелось посмотреть, что же будет с этим странным материалом, если попробовать его уничтожить.

– Рубить здесь негде, – сказал он. – Только всю мебель изрубим. Разве что в подвал это отнести.

– А жечь есть где? – спросил Антон. – У тебя что, печка поблизости?

Не говоря ни слова, Алешка отправился с дощечкой на кухню. Там он включил на полную мощность газовую конфорку и, держа дощечку за один конец, поднес ее к огню.

Ребята внимательно смотрели на деревяшку. Сначала ничего не происходило. Затем непонятные значки стали слегка светиться. А потом у мальчишек вдруг сильно начали слезиться глаза, словно рядом начали резать сотни луковиц. Алешка закашлялся и выронил дощечку. Кухню стало заволакивать едким дымом. Истошно заорал Маркиз. Неизвестно, к чему бы это привело, если бы Антон не догадался выключить газ. Потом он открыл все окна. Они с Алешкой перебрались в комнату, но еще долго кашляли и терли глаза.

– Мы, как Холмс с Ватсоном, – пробормотал Алешка, вспомнив рассказ «Дьяволова нога», где сыщик с помощником едва не погибли во время подобного эксперимента.

С Маркизом творилось нечто невообразимое. Он носился по всем комнатам, не находя себе места, и дико мяукал. Для такого спокойного и миролюбивого кота это было чем-то из ряда вон выходящим. Такого он себе не позволял, даже будучи совсем несмышленым котенком. На столике стояла валерьянка, которой Алешка пользовался вчера по маминому совету и которую он забыл убрать в шкафчик с лекарствами. Маркиз во время очередного своего прыжка умудрился задеть пузырек, который упал на пол и разбился. Учуяв столь привлекательный запах, кот остановился и, решив, очевидно, что такое лакомство должно быть компенсацией за его сегодняшние страдания, стал жадно лакать жидкость. После этого он стал кататься по полу и громко урчать. Ребята, несмотря на все переживания, не могли, глядя на него, удержаться от смеха.

– Надо показать маме эту дощечку, – сказал Алешка, немного отсмеявшись. – Теперь-то она не будет возражать, чтобы убрать этот чертов портрет!

– А я пока его сниму, – поддержал Антон.

Он встал на стул и осторожно полез за фотографией. Когда рамку наконец удалось снять с плотно прилегающего гвоздика, Антон, держа тяжелый предмет здоровой рукой, стал слезать со стула. Случилось так, что совершенно ошалелый Маркиз как раз в этот момент кинулся мальчику под ноги. Антон не удержал равновесие и стал падать, выпустив портрет из рук. Алешка, увидев это, кинулся было на помощь, не зная, то ли пытаться поддержать друга, то ли ловить фотопортрет.

В результате он не успел ни туда, ни туда. Антон, выругав взбесившегося кота и снимок, приземлился на пятую точку. Фотография же тяжело, со стуком рухнула на пол, лицом вниз, а спешивший Алешка нечаянно ткнул в нее костылем и, не успев переместить центр тяжести, навалился на него всей своей массой. Раздался сильный треск, и задняя стенка портрета пошла трещинами. Алешка тяжело сел на пол.

– Вот и конец твоему снимку! – проворчал Антон, поднимаясь и потирая ушибленное место. – И я в нокдауне. Ты сам-то как?

– Ничего, в порядке! – ответил Алешка. Он проклинал себя за неловкость, представляя, как расстроится мама. Но в то же время он был рад тому, что въехал костылем в портрет, втайне надеясь, что починить его уже не удастся.

– Тяжелый, гад! – сказал Антон, морщась от боли. – Такой на голову свалится, и все, капут! Давай, что ли, посмотрим, что там внутри. Все равно заднюю стенку теперь менять надо.

– Давай! – ответил Алешка, которому тоже было любопытно. С такой поломкой едва ли справился бы даже покойный дядя Семен. – Трещины-то какие ровные получились!

– Ага! Как будто несколько крестиков переплетенных! – присмотревшись, согласился с ним Антон. – А ты в самый центр костылем попал. Точно, меткий, как Сильвер. Помнишь, как он костыль метал?

– Да ладно тебе! – Алешка подозревал, что если он проходит со своими костылями еще некоторое время, то прозвище «Сильвер» вполне может за ним закрепиться, а большой симпатии к этому персонажу он не испытывал.

– Давай-ка попробуем поддеть!.. – Антон снова достал свой знаменитый ножик, досадливо покосился на налет, от которого пока что не удалось избавиться, и поддел материал задней стенки портрета. Материал был похож на закопченное стекло, только чрезвычайно крепкое. Мальчик напрягся, и кусочек материала отлетел в сторону, едва не попав в глаз внимательно наблюдавшему за всем этим Алешке. Лезвие ножика при этом слегка погнулось, что вызвало у Антона всплеск бурных эмоций по адресу того, кто все это придумал. Теперь-то стало ясно, что ножик, увы, придется покупать новый.

Ребята склонились над портретом. Между изображением и задней стенкой был приличный зазор, куда спокойно поместилась бы средних размеров книга. Больше всего это напоминало тайник. Недаром же до него было так трудно добраться! В зазоре явно что-то было. Антон перевернул портрет, слегка его потряс, и на пол посыпались странные предметы.

Прежде всего там было немного земли. Алешка подумал, что совершенно напрасно не подстелил газету, потому что ковер теперь явно будет нуждаться в чистке. Следом за землей из тайника выпали несколько искусственных цветов и несколько засохших живых, а также кусочек черной ленточки. А еще там была какая-то небольшая кость. Она явно принадлежала какому-то живому существу, но какому – ребята, естественно, не знали.

– И все? – разочарованно произнес Антон. – И стоило ради этого огород городить? Не иначе как какой-то псих сюда все это напихал!

В этот момент Алешкину больную ногу пронзила резкая боль, так, что он даже застонал, но боль тут же стихла, и мальчик почувствовал, что нога теперь беспокоит его гораздо меньше, чем все последнее время.

– Ты чего? – спросил Антон.

– Ничего, уже прошло! – Алешка даже облегченно улыбнулся. – Давай-ка лучше повнимательнее рассмотрим весь этот идиотский набор.

– А чего тут рассматривать! – пожал плечами Антон, который теперь был явно не в духе. – Кость какая-то, цветочки, как будто с венка…

– Вот именно с венка! – вдруг осенило Алешку.

– Ну с венка, и что с того? – не понял Антон.

– Смотри: искусственные цветы с венка. Ленточка, наверное, оттуда же. По крайней мере, очень похожая, – от возбуждения Алешка говорил так быстро, что едва не проглатывал слова. – Живые цветы… Они, наверное, тоже с какой-то могилы! А еще кладбищенская земля и кость. Думаю, что она человеческая! Еще и рамка, наверное, из какого-нибудь креста с кладбища или из гроба сделана! – Он остановился, чтобы перевести дух.

– Ты хочешь сказать, что кто-то нарочно воровал все это с кладбища, чтобы сюда засунуть? Да еще кость где-то откапывал… – не поверил Антон. – Но зачем? Кому это надо?

– Наверное, это какой-то колдовской ритуал! – сказал Алешка. Он понимал, что сам бы еще совсем недавно только посмеялся над этим предположением, но теперь другого объяснения просто не было. – Мне и старичок на это намекал! А делал это тот самый фотограф!

– Вот тебе раз! – Антон озадаченно почесал в затылке. – Неужели все это может подействовать?!

– А то сам не видишь! – воскликнул Алешка.

– Надо бы проверить еще другие портреты. А то вдруг там ничего нет! – решил Антон. – Ты тут подожди, а я пойду свой раскурочивать!

– Нет уж, я с тобой! – заявил Алешка. Сейчас, когда тайна начала проясняться, он чувствовал огромный прилив энергии. Усталость как рукой сняло. Он понимал, что теперь победа близка, и надо только ни в коем случае не останавливаться на полпути!

– Ну, пошли! – согласился Антон, видя, что друга не остановить.

– Дядя Семен, наверное, делал для него рамки с тайниками, – рассуждал в пути Алешка, немного задыхаясь от быстрой ходьбы. – Очевидно, они где-нибудь на кладбище и познакомились. А потом дядя Семен что-то заподозрил; понял, зачем это нужно. Тут его и убили!

– Только вот как? – сказал Антон. – Неужели дядя Семен не справился бы с этим типом?

– Тут, наверное, тоже без магии не обошлось. Ты же видел фотографию на похоронах? – ответил Алешка. – Он дядю Семена тоже сфотографировал, так что тот был у него на крючке! А потом убрал как опасного свидетеля.

– А почему же он нас тогда не убил? – спросил Антон, которому все еще очень не хотелось верить, что они стали жертвами каких-то колдовских ритуалов.

– Так он и старался! Только случай помешал! – убежденно говорил Алешка. – То дерево нас бы как комаров прихлопнуло! Тебя только реакция спасла. Да и я с лестницы чуть повторно не полетел!

– Попадись мне этот гад!.. – Антон сжал кулаки. – Я бы ему хук справа, а потом апперкотом… – Он так увлекся, что показывал эти движения в воздухе, и какой-то прохожий испуганно шарахнулся от мальчика в сторону.

– Ты бы пока поосторожней! – посоветовал ему Алешка. – Мне он теперь, думаю, ничего не сделает. А вот твой портрет пока что цел…

– Это правда, – согласился Антон. – Но вскоре я с этим разберусь. А рука у меня сейчас здорово разболелась! Ничего, скоро пройдет… А пока я буду осторожен…

Не успел он это договорить, как поскользнулся на валявшейся на асфальте банановой кожуре и упал. Реакция не подвела Антона и в этот раз. Он успел выставить руку и приземлился на нее, взвыв от боли. Бордюр находился в опасной близости от его головы.

– Вот видишь! – воскликнул Алешка. – Ты как, в порядке?

– В порядке! – отозвался Антон, поднимаясь. – За год столько не падал, как сегодня! Но сейчас-то это случайно получилось.

– А почему ты так уверен?

– Холода не было, – ответил Антон. – Значит, это обычная кожура, которую бросил тут какой-то недоумок!

Дома Антон подошел к вскрытию рамки очень ответственно. Он приволок ящик со столярными инструментами и, действуя молотком и долотом, сделал все быстро и аккуратно. Перед этим он не забыл подстелить газетку, чтобы не засыпать ковер землей; уборка в его сегодняшние планы не входила. Ребята с волнением смотрели на открывающийся тайник. Ведь если бы здесь ничего не оказалось, то тогда их версия потерпела бы крах и они снова остались бы перед полной неизвестностью.

Но все прошло нормально. Между изображением и задней стенкой лежал практически тот же набор. Разве что цветы были чуть другие, а на кусочке ленточки даже сохранился обрывок надписи с буквами «пам», очевидно, от слова память. Кость тоже выглядела несколько по-другому. Антон снял с полки энциклопедию, где был нарисован человеческий скелет. Ребятам показалось, что они нашли там такую же кость, но, разумеется, поручиться за это они не могли: тут нужен был опытный анатом.

– Похоже, этот извращенец все-таки могилы раскапывал, – сказал Антон.

– И с венком пожадничал, – добавил Алешка. – Ленточка явно одна и та же. Просто разрезал ее и пораспихал по разным портретам.

– А рука-то много лучше! – вдруг заметил Антон. – То так дергала, что просто сил не было, а теперь вроде как успокоилась.

– А скоро и вообще пройдет, – уверенно сказал Алешка. – Даже я надеюсь, что каникулы не до конца испорчены. Может, в августе уже и хромать перестану…

В это время к соседнему подъезду подъехала машина «Скорой помощи».

– Там же Анька живет! – ахнул Антон.

– Чего же мы тут сидим! Надо срочно туда! – разволновался Алешка, хватая костыли и ставя рекорд скорости по передвижению на них.

– А нас туда пустят? – с сомнением в голосе говорил Антон на ходу. – У нее мать знаешь какая! А тут еще человек так болеет…

– Мать ты берешь на себя! – решительно сказал Алешка. – А я портретом займусь!

– Как же, возьмешь ее на себя! – почесал затылок Антон. – Может, лучше наоборот?

– Удерживай ее как хочешь, хоть просто за руки, – говорил Алешка. – Тут и нужно-то не больше минуты! Я с портретом быстрее справлюсь! Ты же инструменты не захватил, а у меня костыль!

– Ладно, черт с тобой! Уговорил! – пробормотал Антон. – Может, все-таки лучше ей объяснить?

– Долго! – отрезал Алешка, сам удивляясь собственной, невесть откуда взявшейся решительности. – А у нас и так времени не осталось. Сегодня самый опасный день! Ты вспомни даты на памятниках. – Только бы не опоздать!

Дверь Аниной квартиры была открыта, и это, безусловно, облегчало задачу. Как выяснилось, врачи все-таки решили перевести девочку в больницу, а потом, если понадобится, и в Москву, в специализированную клинику. Они уже договаривались о перевозке в специальном самолете, который использовался обычно для того, чтобы возить тяжелораненых. Пока же Анина мама хлопотала, собирая что-то с собой.

Ребята проникли в квартиру беспрепятственно. В первый момент на них попросту не обратили внимания. Врач и медсестра решили, что раз они зашли сюда, то, значит, так и должно быть, и это скорее всего какие-то родственники. Анина же мама была сейчас слишком занята. Но когда она в очередной раз пробегала мимо мальчишек, то вдруг сообразила, что делать им тут абсолютно нечего и остановилась.

– Что вы тут делаете? – возмущенно сказала она. – Разве не видите, что не до вас сейчас! Потом придете, когда Анечка выздоровеет! – На глазах у нее показались слезы.

– Елена Петровна! Вы только не волнуйтесь! Тут такое дело! – начал играть свою роль Антон, медленно отступая к двери и увлекая ее за собой.

– Какое еще дело? – мать Ани уже почти кричала. Очевидно, нервы у нее были на пределе. – Что вам тут надо?!

Путь для Алешки был свободен. Он решительно двинулся в Анину комнату мимо слегка опешившего врача, который не знал, что ему делать. Аня лежала на кровати, очень бледная, почти прозрачная. Рядом с ней стояла капельница, но сейчас она не была подсоединена к девочке. Алешка только мельком взглянул на Аню и двинулся к портрету, висевшему на противоположной стене. Из прихожей по-прежнему слышались звуки препирательств. Антону, как видно, пришлось напрягать всю свою фантазию, чтобы отвлекать внимание Аниной мамы, а заодно и медперсонала. У Алешки мелькнула мысль, что, если дело окончится неудачей, то им долго придется выпутываться и объяснять, что они никакие не сумасшедшие. Но он почему-то был теперь совершенно уверен в успехе.

Фотопортрет висел высоко, и до него можно было достать не иначе, как подставив стул. Но у Алешки не было на это времени; к тому же с загипсованной ногой он едва ли был способен на такой выдающийся трюк. На мгновение он залюбовался прекрасно выполненным портретом: трогать его было просто жалко. Но с этой секундной слабостью мальчику удалось быстро справиться.

Алешка подошел к стене вплотную, поднял руку с костылем, как следует размахнулся и ударил по портрету. Удар получился мастерский, и портрет слетел на пол с первого раза. Шум в прихожей сразу прекратился, и в комнату влетели врач с медсестрой, Анина мама, а за ней Антон, все еще пытавшийся что-то объяснить. Времени теперь совсем не было, и Алешка принялся за дело. Наверное, посторонний, увидев эту картину, решил бы, что мальчишка исполняет какой-то диковинный ритуальный туземный танец. Только вместо копий были костыли. Да и одет он был для этого уж слишком по-европейски. Алешка, прыгая на одной ноге, изо всех сил колотил костылем по валявшемуся на полу портрету. Несколько секунд собравшиеся, пораженные этим зрелищем буйного помешательства, не двигались с места.

– Ты что делаешь, хулиган! – вскрикнула, опомнившись, Анина мама и кинулась к нему. Врач, решив, очевидно, что тут потребуется психиатрическая помощь, ринулся за ней. Медсестра, с испуганным и удивленным лицом, осталась в сторонке с медицинским чемоданчиком в руках.

– Не волнуйтесь! Все в порядке! Сейчас мы все объясним! – суетился Антон, готовый продолжить Лешкино дело. Но сейчас его успокаивающие фразы казались каким-то бредом и звучали бы даже смешно, если бы не напряженность ситуации.

В последний момент перед тем, как его схватили за руки, Алешке удалось-таки расколотить заднюю стенку портрета на мелкие кусочки. После этого он успокоился и прекратил вырываться из цепких рук врача.

– Ты что же наделал! – расплакалась Анина мама и подняла истерзанный портрет. Тут же на ковер из него посыпался тот же самый набор, что и из других тайников.

– Что это? Что это значит? – женщина была совсем сбита с толку. – Что это за гадость? Откуда?

В этот момент Аня внезапно открыла глаза и села на кровати. Представшая ее глазам картина выглядела настолько удивительной, что девочка принялась протирать глаза, думая, что она, возможно, видит странный сон. Ее мама и врач, оставив Алешку в покое, бросились к ней.

– Пойдем отсюда! Им сейчас не до нас! – шепнул Антон, и ребята тихо вышли из квартиры.

Глава XV

Все кончено?

Новость о колдовских рамках распространилась в городе молниеносно. Люди были настолько возмущены, что у здания городской администрации возник даже маленький стихийный митинг, на котором от властей требовали найти и наказать загадочного фотографа. Хотя, даже если бы его и поймали, предъявить какие-то обвинения было бы трудно. Ну, нет закона, запрещающего класть в фоторамки цветочки и ленточки!

Родители пострадавших, объединившись, разожгли из остатков рамок костер прямо перед зданием школы. Фотографии они решили все-таки оставить. Дело в том, что в связи с последними событиями в городе приобрели огромную популярность различные суеверия, и некоторые вспомнили, что жечь фотографию – это тоже плохая примета, и можно таким образом наслать порчу на того, кто на ней снят. На церемонию сожжения явился и поп из ближайшей церкви, который с торжественным видом побрызгал на рамки святой водой и прочитал какую-то длинную молитву.

Дощечки долго не хотели загораться, а когда они все-таки заполыхали, поднялась такая вонь, что, несмотря на то, что дело происходило на улице, ближе чем на несколько десятков метров к костру лучше было не приближаться. Дерево это горело почему-то очень долго и догорело уже только глубокой ночью. Все время, пока горел костер, некоторым из собравшихся казалось, что они слышат какой-то вой, хотя более здравомыслящие горожане уверяли, что это всего лишь ветер и треск горящего дерева. Но вот знаки на дощечках все это время ярко светились, заставляя священника постоянно читать молитвы и креститься. Он вынужден был находиться к костру ближе всех и на следующий день попал в больницу с каким-то отравлением.

Следователь, которому поручили расследовать это странное дело, а также химики очень сокрушались, что им не дали провести химический анализ вещества, которым были пропитаны рамки. К тому же многие считали, что дощечки лучше было предварительно показать лингвистам, чтобы узнать, имели какой-либо смысл вырезанные на них значки, или же это просто игра природы.

Врачи заметили, что у всех больных наступило резкое и быстрое улучшение. Теперь-то, по крайней мере, они не опасались ни за чью жизнь. Когда врачей спрашивали о причинах, они только разводили руками, но связь с портретами отрицали напрочь и ругали суеверия.

Алешка и Антон ходили героями. То, что двое мальчишек обнаружили тайник в портретах, казалось всем просто невероятным.

Через несколько дней мальчики решили навестить старичка, который, к счастью, выжил и быстро шел на поправку. С ними пошла и Аня. Она была единственной, кому они рассказали обо всем, что происходило, без утайки, и теперь девочка горела желанием познакомиться с чудаковатым любителем старых газет.

Тот уже сидел на лавочке в больничном скверике и, как обычно, листал какую-то старую прессу, поблескивая своими круглыми очками. Выглядел он уже довольно неплохо, и видно было, что за его здоровье можно не опасаться. Старичок очень обрадовался ребятам и очень внимательно выслушал их рассказ о произошедшем.

– Я предполагал нечто подобное! – сокрушался старичок. – Но вот добраться до какого-нибудь портрета и вскрыть рамку не догадался! Эх, если бы я тогда, много лет назад, сообразил в чем дело! Если бы мне в то время дали довести это до конца!

– Ну, теперь-то все позади! – успокаивала его Аня. – И вы очень помогли ребятам узнать истину!

– Вы так думаете? – хитро прищурился любитель газет.

– Конечно, помогли! О чем речь! – воскликнул Алешка.

– Я не о том! – грустно улыбнулся старичок. – Вы действительно думаете, что все уже позади?

– А как же! – уверенно сказал Антон. – Рамки уничтожили, все выздоравливают…

– Уничтожены рамки, а фотограф-то остался! – тихо сказал больной.

С минуту все молчали. Ребятам как-то не приходило это в голову. Как, впрочем, и всем остальным. Конечно, раздавались призывы найти загадочного фотографа, но это было скорее делом возмездия. О том, что он опять может приняться за старое, никто так и не подумал.

– Так кто же он, наконец, такой?! И как все это действует? – прервал молчание Алешка.

– Если бы я знал! – развел руками старичок. – Я могу рассказать вам о своих предположениях, которые, впрочем, могут оказаться довольно далеки от истины.

– Расскажите! – хором попросили ребята.

– Итак, если мы признаем, что случившееся не плод галлюцинаций и не серия невероятных случайных совпадений, то нам следует признать также и то, что магия существует, какие-то из ее обрядов действенны и некоторые из них мы с вами даже испытали на себе, – он обвел слушателей внимательным взглядом, словно проверяя их реакцию, и Алешка в этот момент подумал, что, если бы судьба повернулась иначе, этот человек стал бы прекрасным учителем.

– Магия… – недоверчиво протянул Антон.

– В принципе, что такое чудо? – пояснил любитель газет. – Это всего лишь действие какого-то закона природы, механизма которого мы не понимаем. Среди так называемых магов полно шарлатанов, но какие-то знания у некоторых из них, очевидно, все же имеются.

– Думаю, что кто-то из них, проживавший в этом городе сто лет назад, – продолжил старик свои рассуждения, – нашел способ, как использовать для своих целей новое для того времени изобретение, фотографию. Не спрашивайте меня как. Об этом я, как и вы, не имею ни малейшего представления. Думаю, каким-то образом он забирал жизненные силы тех, кого фотографировал, для поддержания собственных сил. Подростки, уже достаточно выросшие и набравшиеся сил, но в то же время совсем юные, подходили для этих целей идеально.

– А почему у всех были разные болезни, а у кого-то вообще несчастные случаи? – задала резонный вопрос Аня.

– Тут я вряд ли смогу помочь! – несколько виновато сказал несостоявшийся учитель. – Быть может, первым делом страдал именно тот орган, который у человека самый слабый, и без того подверженный болезням или ранее травмированный. А может, все зависело от того, какая именно кость использовалась в портрете?

– Не знаю… – протянул Антон. – Вот я сначала кашлял, а потом рука разболелась…

– Значит, удар шел по самому ослабленному органу, – решил старичок. – Вы поранили руку, и она стала уязвимее, чем легкие.

– А зачем же он фото нам отдавал? – недоумевал Алешка. – Сохранил бы у себя; ведь так надежнее!

– Могу только предположить, что это своеобразная гордость за свои творения, – ответил больной. – Иначе, кто бы их увидел? Впрочем, быть может, в непосредственной близости к жертве его смесь лучше действует.

– Но почему именно наша школа? – не выдержал Антон. – Что его сюда-то тянуло!

– На этот вопрос я тоже не могу дать точного ответа, – развел руками старичок. – Возможно, тут имеют значение какие-то его личные пристрастия, воспоминания. А возможно, удачное для его целей расположение школы…

– И где же его теперь искать, если за сто лет не нашли… – грустно произнес Алешка.

– Теперешняя затея ему не удалась, – продолжил рассуждения рассказчик. – Таким образом, я предполагаю, что время у него поджимает, и он должен вот-вот снова проявить себя, рисковать. А что касается того места, где его надо искать, у меня появились некоторые соображения…

– И где же?! – спросили ребята практически одновременно. Нетерпеливого Антона такая неспешная манера ведения рассказа и вовсе стала раздражать.

– Ваша школа – ближайшая к старому кладбищу, – тихо сказал старичок. – Да и болезни, как мне кажется, были сильнее всего именно у тех, кто жил ближе к кладбищу. И жертвы практически все из этого же района.

Ребята прикинули, кто из их класса пострадал сильнее, и пришли к выводу, что все так и есть.

– Значит, будем искать его там! – пробормотал Алешка.

– Только, ради бога, осторожнее! – попросил мальчика старик. – Сейчас он, конечно, ослаблен, но все равно очень опасен. Особенно возле своего логова, центра его силы… Жаль, что я пока не могу отправиться с вами. Так что, если время терпит, подождите меня.

Глава XVI

Конец зловещего фотографа

Ребята поначалу хотели последовать совету старичка и немного подождать. Присутствие этого чудака внушило бы им уверенность. Да и у Алешки бы нога зажила получше; легче бы дошел. Но время, как выяснилось, не терпело…

К вечеру в городе опять поднялась паника. Маленькие дети, лет 5–6, играли у себя во дворе, когда, как они объясняли, какой-то высокий дядька в черной одежде предложил им сфотографироваться. Конечно, им объясняли, что незнакомым доверять не следует, что нельзя идти с ними куда-нибудь, но насчет того, чтобы не фотографироваться, никто, разумеется, ничего не говорил. Поэтому дети с удовольствием дали себя снять; тем более что «дядька в черной одежде» позволил им даже посмотреть на свой большой фотоаппарат на трех ножках. Никто из взрослых в этот полуденный час ничего не заметил; к тому же детскую площадку прикрывали разросшиеся кусты. Надо ли говорить, что происходило все это в том же районе!

Когда довольные дети прибежали домой и рассказали обо всем, родители, бабушки и дедушки пришли в ужас. Они немедленно кинулись разыскивать фотографа, но тот как в воду канул. Немедленно известили милицию, и, хотя формально в фотографировании детей не было никакого криминала, милиционеры активно принялись за поиски. Они даже развесили повсюду описание фотографа и принялись за составление его фоторобота, но все было безрезультатно.

Паникующие родители тут же повели детей к врачам, кто-то даже немедленно вызвал «Скорую», но никаких отклонений от нормы врачи не обнаруживали и только разводили руками. В конце концов первые признаки болезней и первые травмы начались у школьников тоже не сразу, а через несколько дней. В городе стало небезопасно появляться на улице с фотоаппаратом. Каждый фотолюбитель, особенно высокий и худощавый, немедленно подпадал под подозрение.

Ребята собрались на поиски на следующий день. Никакой особенной подготовки к этому походу они не делали. Разве что Антон захватил с собой новый ножик. Как мальчишки ни отговаривали Аню, она отправилась с ними, сказав, что и без того уже проспала все самое интересное и теперь ни за что не пропустит окончания этой истории.

Погода стояла ясная, тихая и жаркая. Перед походом все дружно съели по мороженому, хотя Антон с Алешкой и предполагали, что скоро придется померзнуть. Они даже взяли с собой по свитеру и уговорили то же сделать и Аню.

На кладбище по обыкновению было малолюдно, а уж в той его части, куда они держали путь, и тем более. Очень скоро появились первые признаки, что ребята подходят к нужному месту: резко похолодало. Аня была этому очень удивлена, а мальчишки ничего другого и не ожидали. Зато девочка заметила, что вокруг непривычно тихо и даже птицы как будто приумолкли. Уж на птичек-то ребята до этого внимания не обращали, поэтому не могли сказать, пели они во время прошлых походов или нет. Продвигались все очень медленно, внимательно глядя то под ноги, то по сторонам. Оказаться под каким-нибудь очередным падающим деревом или самому упасть на ограду никому не хотелось.

Скоро ребята подошли к тому месту, где были похоронены те, кто умер полвека назад. Упавшее дерево уже успели распилить, но его остатки еще не увезли, и ребята могли вновь оценить ту опасность, которая им угрожала. Аня с любопытством и жалостью осматривала памятники.

– Вот мы и дошли! – сказал Антон. – И куда же теперь? Разделимся или пойдем искать вместе?

– Лучше вместе, – ответил Алешка, натягивая свитер. Он уже успел здорово продрогнуть. – Так все же безопаснее! А искать, думаю, надо где-то поблизости.

– Это почему же? – спросил Антон.

– И место здесь более заброшенное, – пояснил Алешка. – И старик говорил, что все скорее всего идет из одного центра. А тут пока что холоднее всего. Откуда в тот раз дул ветер?

– Оттуда, конечно. Там, где дерево стояло.

– Значит, думаю, нам туда и надо.

– Здесь такие же фотографии, – подала голос Аня.

– Ну и что? Об этом мы тебе и говорили! – ответил Антон.

– Я к тому, что, может, с ними тоже следует поступить так же, как и с теми? – предложила девочка.

Ребята призадумались. Конечно, велико было искушение поступить именно так. Но, с другой стороны, что-то в них протестовало против порчи памятников, да еще таких. Получалось, что ради победы над неизвестным злодеем нужно было в какой-то степени оскорбить память его жертв. Мальчики опять пожалели, что с ними нет старичка, который мог бы подсказать, как поступить.

– У дяди Семена, когда он сюда шел, в руках был кирпич, – задумчиво произнес Алешка. – Значит, скорее всего он как раз хотел что-то разрушить, сломать…

– Но, может, он хотел разрушить что-то другое, – возразил Антон. – Давай-ка лучше сначала посмотрим, что же там дальше. А сюда, если что, вернуться всегда успеем.

На том и порешили. В этот момент подул сильный ветер, и в его шуме ребятам послышался какой-то шепот. Им даже показалось, что они почти разбирают слова, но, конечно, понять ничего не смогли. Ребята опасливо косились на деревья, но ни одно из них падать как будто не собиралось.