Смертники Гончар Анатолий

Полковник Черных

– Это подстава! – буквально закричал запыхавшийся Остапенко, вваливаясь в кабинет полковника Черных.

– Что? – Ходивший по комнате полковник вздрогнул, как от удара бича, но его лицо осталось бесстрастным. – Откуда?

Остапенко устало рухнул в стоявшее у стены кресло.

– Новое сообщение от моего Веденского источника, – секундная пауза, чтобы сделать вдох. – Нужно срочно отзывать группы!

– Поздно, – угрюмо заключил Черных, – они уже ведут бой. – И тут же резко сказал: – Вызывай вертолеты!

– Они не полетят, – уже успокаиваясь, возразил Остапенко, а что толку нервничать, если ты уже ничего не можешь изменить? – В горах поднимается туман.

– Вызывай, и пусть они попробуют у меня отказаться лететь! – И вдруг взглянув на осунувшееся лицо подполковника Черных, бросил: – Сиди, я сам… – после чего подошел к своему столу и поднял телефонную трубку.

Группа старшего прапорщика Ефимова

Вадим лежал чуть в стороне от основной группы. Лежал, неудобно подвернув локоть и уронив голову на ствол снятого с предохранителя, но так и не сделавшего ни одного выстрела «АКСа». Вся левая сторона груди, вся левая нога почернела от растекшейся крови. Губы командира роты были крепко сжаты, а глаза оказались плотно закрыты. С места, где лежал майор, открывался вид на не слишком замаскированную базу, сразу же за которой просматривалось русло ручья с крутыми, но не обрывистыми берегами.

Сергей встал на одно колено и, тяжело вздохнув, взял командирскую радиостанцию. Затем накинул на шею ремень автомата Фадеевского, сжал зубы и, взвалив на себя еще теплое тело командирское, поспешил в обратную сторону. Что заставило Ефимова, уже идя с тяжелой ношей, обернуться и посмотреть в сторону базы, неизвестно, но он все же обернулся. А обернувшись и подняв взгляд, не удержался, чтобы не выматериться длинно и витиевато – со стороны ручья, вверх по склону быстро двигалась колонна боевиков. Наметившиеся уже было планы по уничтожению оставшегося противника рушились. Сергей понял, что добить сидящих в окопах боевиков до подхода свежего вражеского резерва он уже не успевает никаким образом. Расстояние до бандитов было никак не больше двухсот пятидесяти метров, и потому нужно было спешить. Ефимов побежал. Побежал, молясь, чтобы его не заметили прежде, чем он успеет скрыться в кустах. Но все обошлось. По пути подхватив лежавшую на земле винтовку Кудинова, старший прапорщик благополучно добрался до теперь уже своих окопов и, положив тело убитого командира в стороне от раненых, принялся отдавать приказы.

– Аркадий, – Сергей протянул винтовку замешкавшемуся Кудинову, – наблюдать! Баранов, Гаврилюк – «МОН-50», и за мной! Живее орлы, живее!

Понимая, что они могут не успеть, Сергей сам кинулся к рюкзаку Прищепы, зная, что там находится одна из имеющихся в группе мин и черные провода подрывной линии. Секунды ушли на то, чтобы взять все необходимое, и под редкие выстрелы прижатого, но все еще огрызающегося противника (того, что сидел в дальних окопах) рвануть в глубину леса. На ходу обозначив бойцам места установки мин справа, слева от себя, и оставаясь посередине, Сергей начал устанавливать мину, то и дело отрываясь от своих действий и посматривая вверх по склону. Все же отсутствие долгой практики в установке «МОНки» дало о себе знать – Ефимов едва-едва успел ее замаскировать и подняться на ноги, когда бойцы, поспешно отступая, уже начали прикрывать травой и листвой загодя размотанные линии. Да-а, рядовые разведчики в отличие от своего командира от отсутствия практических занятий не страдали: каждое боевое задание, каждая засада сопровождалась установкой «МОН-50». А еще занятия…

«Живее!» – хотел поторопить Сергей своих бойцов, но осекся – в глубине леса показались первые фигуры противника. Боевики шли цепью, низко пригнувшись, крадучись, осторожно, внимательно поглядывая по сторонам и, как видно, надеясь застать ведущих бой разведчиков врасплох. Но отходящих к окопам спецназовцев они не видели.

– Чи, – выдохнул старший прапорщик и повращал рукой: – «Живо, уходим. Живо».

Последние метры разведчики преодолевали бегом, и только оказавшись за бруствером, поняли, что их, к счастью, так и не заметили.

– Вячин, все живо сюда! – громко, стараясь перекричать трескотню пулеметов, скомандовал Ефимов и, скинув автомат в сторону вражеских позиций (тех, что на северо-востоке), открыл огонь.

Похоже, Вячин обладал хорошим слухом.

– Прикрой! – заорал он лежавшему неподалеку Юдину и бросился бежать в направлении отдавшего приказ командира. Несколько прыжков, скользящее падение, и, осыпая глину бруствера, Николай скатился на дно окопа. Тут же, вскочив на ноги, он втиснул сошки пулемета в замеченную еще при падении бойницу.

– Отход! – крикнул Ефимов, на этот раз отдавая приказ Юдину, и Илья, пригнувшись к самой земле, резко метнулся в их сторону. Ему тоже повезло: без особых нервных потрясений он перепрыгнул бруствер и оказался под прикрытием стен окопа.

– Аркадий, бери автомат, винтовку – и бегом на ту сторону к Тушину! – Отдав команду Кудинову, Сергей тут же поманил Вячина. – Николай, ты – в центр. Цели те же. Остальные здесь, со мной. Гаврилюк, подрывные машинки! Юдин – слева! – И снова обратился к Гаврилюку: – Ты – здесь, я – справа. Подрыв по команде. – И не дожидаясь ответов, Сергей начал смещаться под прикрытие кустов шиповника, растущих на самом краю леса.

Чтобы вовремя увидеть боевиков, старшему прапорщику пришлось стоять, укрывшись за чахлым, изогнутым ореховым деревом. И даже стоя, он чуть не прозевал момент выхода боевиков на убойную дистанцию.

– Огонь! – крикнул Ефимов, и сам тоже шлепнул раскрытой ладонью по черной кнопке подрывной машинки. Грохот взрывов, чей-то перекрывающий трескотню не слишком частых выстрелов вой и вдруг неожиданно наступившая, словно призванная этим пугающим воем, тишина.

Несколько секунд передышки – и частые, беспорядочные выстрелы со стороны боевиков: бандиты вытаскивали своих убитых и раненых. Оружие глядевших в их сторону разведчиков молчало – с занимаемой ими позиции находящегося в глубине леса противника можно было увидеть разве что встав в полный рост.

Телеоператор

Хогарт сидел в приготовленном для него местечке и никак не мог понять происходящего: обещанный расстрел русского спецназа если начался, то происходил не здесь и не так, как было предусмотрено сценарием.

– Сценарием! – повторив это слово уже вслух, Хогарт усмехнулся.

Где-то там, на западе, гремели взрывы, слышалась беспрестанная стрельба, а здесь царили тишина и покой. Моджахеды сидели на своих замаскированных позициях совершенно неподвижно, никоим образом не реагируя на происходящее, словно оно – это происходящее – их вовсе и не касалось. Словно стрельба должна была с минуты на минуту прекратиться. Но время шло, а ничего не менялось – бой никак не желал заканчиваться. И Роберт понял, что все самое интересное происходит там, за его спиной. Медлить было нельзя, иначе все, ради чего он претерпел столько неудобств, оказалось напрасным.

– Побежали! – скомандовал телеоператор своему помощнику, подхватил телекамеру и, с трудом выбравшись из окопа, понесся навстречу громыхающему бою. Он спешил – самые первые, самые ценные кадры были уже упущены, но оставался еще финал, завершающая часть разгрома. Роберт бежал навстречу гремевшим разрывам и выстрелам. Он спешил к своему окопу, отрытому, как ему казалось, так, на всякий случай, но, как оказалось, предусмотрительный Ибрагим Келоев не зря приводил его туда. Хогарт вспомнил, как сам выбирал себе позицию. И как именно в том месте, где он указал пальцем, боевики по приказу Ибрагима вырыли ему небольшую ячейку. Окопчик, как раз достаточный, чтобы без особого комфорта вместить двух человек. А к чему комфорт, если все действо не должно было затянуться более чем на пять минут?

Хогарт бежал, с трудом переставляя отвыкшие от быстрых движений ноги. Бежал, смешно перепрыгивая через валяющиеся ветки, раздирая одежду о вездесущий шиповник; бежал, не обращая внимания на давно отставшего и теперь блуждающего по лесу помощника. Тяжело дыша, он наконец достиг своей ячейки, прыгнул в нее и, вытирая бегущий по лбу пот, огляделся по сторонам. И тут оказалось, что, находясь в ней, он не видит противостоящего моджахедам противника. Выругавшись, Роберт осторожно положил видеокамеру на бруствер, вылез вслед за ней и, не обращая внимания на изредка рикошетившие в его сторону пули, начал выбирать подходящую позицию.

– Где его носит? – помянув недобрым словом своего затерявшегося вместе с треногой помощника, Роберт опустился на одно колено и, взгромоздив телекамеру себе на плечо, включил видеосъемку.

А из прорехи густых облаков на миг выглянуло и исчезло солнце.

Рядовой Кудинов

Аркадий едва успел плюхнуться в окоп рядом с приникшим к пулемету Тушиным и примоститься к своей винтовке, как увидел мелькнувший со стороны противника блик оптики. Он не смог бы его спутать ни с чем другим.

«Снайпер!» Возникшая мысль тут же исчезла из-за необходимости действовать. Аркадий прильнул к окуляру и повел ствол в сторону. Ну, где же он? Где? Пока не зашло случайно выглянувшее солнце, пока не ушел в тень так неосторожно подставившийся солнечным лучам снайпер… «А, вот он, гад, вот он!» Теперь – точно в бликующее стекло… Быстро прицелившись, Аркадий послал туда пулю, и тут же, мгновенно сместив ствол чуть вправо и чуть ниже, снова нажал спусковой крючок.

Долю секунды спустя в двухстах метрах от Кудинова пули нашли цель – первая вошла в телекамеру, вывернув электронные внутренности и уничтожив весь отснятый материал, вторая прошила грудь, разорвала аорту и, вылетев наружу, плотно засела в стоявшем за спиной дереве. Так и не успевшего ничего толком отснять Роберта тряхнуло мышечной дрожью. Боль в последний раз в жизни пронзила угасающее сознанье, и телеоператор, нелепо взмахнув руками, завалился на спину.

Вскочившего на ноги и бросившегося ему на помощь боевика Аркадий снял третьим, завершавшим выстрелом, после чего юркнул в окоп и быстро сменил позицию.

Уса Умаров

Вот чего не ожидал Умаров, так это одновременного срабатывания трех осколочных мин. Он понял, что просчитался, но изменить что-либо было уже нельзя. Из десяти находившихся под его командой боевиков – отборных воинов братьев Келоевых – четверо оказались убиты сразу, один выглядел едва ли лучше мертвых, еще у одного осколками пробило плечо и посекло левую ногу. Сам Уса получил легкое ранение в руку.

– Отходим! – заорал он и, стреляя по предполагаемым позициям русских, начал отступать в глубину леса. Его поддержали оставшиеся в живых. Продолжая вести огонь, боевики начали оттаскивать убитых. Двое моджахедов заматывали бинтами того, что, скорее всего, уже готовился к встрече с небесами.

– Ибрагим, – голос Усы дрожал, – мы отходим, русские установили мины. У меня четверо… – начал он и, взглянув на переставших возиться с повязками моджахедов, проговорил: – Пятеро убитых.

– Что?! – гневно взревел старший Келоев. – Пятеро?! – Ибрагим, последние годы полюбивший осторожность и уже успевший отвыкнуть от таких значительных одномоментных потерь, пришел в ярость. – Да я с тебя… – Он отпустил тангенту, не договорив. Гнев – плохой советчик, а он хорошо помнил, что слово может ранить гораздо сильнее меча. – Говори, – потребовал, но уже более спокойным тоном, старший Келоев.

– Похоже… похоже… – Уса нарочито отвечал медленно, словно не решаясь высказать Ибрагиму посетившую его голову мысль.

– Говори! – требовательно взревел Ибрагим.

– Похоже, Махамед убит, и русские захватили верхние траншеи.

– О, шайтан! – возопил Келоев, потрясая руками и при этом почему-то подняв голову к небу, где в принципе должен был находиться Аллах, а вовсе не тот, к кому сейчас обращался этот правоверный мусульманин. – Закрепись на высоте и никуда не ходи!

– Да, мы сделаем так! – согласился Уса и, отложив в сторону «Кенвуд», вытащил из нарукавного кармана индивидуальный перевязочный пакет. Его рана была незначительна, но перевязать ее все же следовало.

Группа старшего прапорщика Ефимова

Отразив нападение противника на правом фланге и прижав пулеметным огнем тех, кто находился на левом, разведчики получили передышку. Опустившись на дно окопа, Сергей попытался до конца разобраться с творившейся у него в голове кашей разнообразных мыслей. То, что до этого в голове только проскальзывало, мгновенно вымещаясь необходимостью принимать решения и действовать, теперь настигло его, как сползшая с горы лавина. Калейдоскоп мыслей вдруг встал, выдав целостную картину происходящего. Его уже почти оформившееся намерение не жалея патронов огнем всех стволов прижать засевшего в окопах противника и решительным броском добить его остатки бесследно растворилось. До него вдруг дошла вся мерзостная подлость сложившейся ситуации – точные координаты мест встречи, охренительно заманчивая цель, слишком небольшая для такой цели охрана, свежие, только-только отрытые окопы – причем своими брустверами направленные не на отражение напавшего на базу противника, а на… От одной этой мысли в груди Сергея начала разрастаться злость. Все, что он видел, совпадением не могло быть никак, такое было просто невозможно. Их ждали. Их готовились встретить. Зайди они с другой стороны опушки, и тогда бы уже точно никто из его ребят не ушел бы живым. Но получилось так, как получилось. Судя по всему, их прозевали и сами готовившие засаду бандиты, слишком неслаженным, недружным оказался первый произведенный залп. Впрочем, как минимум, с половиной своей задачи враги справились – радисты и командир роты оказались тут же выведенными из строя. Сергей даже не знал, успел ли Каретников сообщить о начале боя. Засевшим в окопах «чехам» просто не повезло – окажись Сергей и его группа чуть-чуть глубже в лесу, разделяй их дополнительно еще метров десять, и ему бы уже никогда не успеть, не добежать, не сделать тот первый рывок, после которого появилась робкая надежда на спасение.

– Кудинов, Баранов, ко мне! – скомандовал Ефимов, когда ему в целом стала ясна общая расстановка сил.

– Так, орлы, – как можно более бодро начал Сергей, хотя какое оно бодро, если произнесено это было сорванным – хрипящим и тихим от усталости голосом, – расклад такой: зарываемся в землю и держим оборону.

– А может, додавить? – неуверенно проговорил Кудинов.

– Нет, – Ефимов отрицательно покачал головой, – слишком большой расход боеприпасов.

– Да и фиг с ними! – Сев, Баранов положил оружие на колено. – Этих додавим, а те, что там, – Артем кивнул вправо, туда, куда отступили потрепанные «МОНками» моджахеды из бандитского резерва, – сами не сунутся. А сунутся… – Он хотел сказать еще что-то, но, взглянув на застывшее лицо начавшего о чем-то догадываться Кудинова, умолк и, выжидая, уставился на командира группы.

– Боюсь, что нас здесь ждали.

– Ждали, – хором подтвердили его слова старшие троек. Стало понятно, что этой фразой Сергей не открыл для своих разведчиков ничего нового.

А если их ждали, то уж точно не только с этой стороны, и, похоже, еще ждут.

– Б…! – выругался Баранов, до которого дошел смысл сказанных командиром слов.

– Вот тебе и б… – Сергей позволил себе ехидную усмешку. – Короче. Я думаю, они сейчас сообразят, что здесь вся наша группа целиком, что окучить нас так и не получилось, и придут к нам в гости всей шоблой.

– Много? – спросил Кудинов, и в ответ на его слова Ефимов непроизвольно пожал плечами.

– Хрен их знает. К базе подходов, считай, всего три: здесь, по реке и со стороны северо-восточной тропы. По реке на базу мог бы попереться только полный дурак, но на всякий случай там с десяток «чехов» сидело. Вот они как раз на наши мины и вышли. Здесь, – Сергей окинул взглядом одного из убитых, – одиннадцать трупов, значит, в окопах, что напротив, тоже что-то около того сидит. Не думаю, что на северо-восточную тропу они отрядили меньше. Тем более, что выход на базу с той стороны самый удобный. Лес гуще, и к базе подобраться было бы легче. Но и противник это тоже должен знать, а значит, основные фишки тоже с той стороны.

– И именно поэтому мы там и не пошли… – сделал вывод Кудинов.

Ефимов кивнул и задумался, вслушиваясь в ленивую перестрелку, что вели его пулеметчики с остающимися в живых бандитами.

– Думаете, они теперь попрутся на нас? – Аркадий стал чертить пяткой ботинка круги на дне окопа.

– Припрутся, обязательно припрутся, а иначе зачем было затевать? Столько сил, и все зря? Нет, раз тут у них уже намечена определенная цель, то они постараются ее достигнуть. Так что ждем.

– Скоро?

– Скоро. Поэтому, раз вы все поняли, нечего рассусоливать. Пока есть время и возможность – собрать все оружие, перезарядить, выложить под руку. Уйти у нас не получится. – По глазам бойцов было видно, что они знают это не хуже него, но он все же счел за лучшее пояснить, чтобы уж была полная определенность: – Справа в лесу наверняка засели те, кто уцелел после подрыва мин – заныкались и лежат, ждут; сзади, сами видите, открытая местность. Уходить влево? Нагонят – и все, хандец. К тому же дальше – редколесье. Так что будем держать оборону здесь, – определил Ефимов. – Все, работаем!

Сергей замолчал, рывком поднялся и вместе с бойцами отправился на поиски и сбор «чеховского» арсенала.

Вскоре все оружие, все боеприпасы – и противника, и раненых бойцов, и майора Фадеева – были собраны и тут же разложены по позициям так, чтобы все время находиться у обороняющихся под рукой. Вялая перестрелка продолжалась, но Ефимов уже готовился к началу второго «раунда».

Старший Келоев

Ибрагим некоторое время стоял, пытаясь унять внезапно накатившее на него раздражение. Двадцать отборных шамилевских моджахедов не смогли смять и уничтожить группу русских. Келоев был уверен, что вина за это полностью лежит на Махамеде, но вот как еще на это посмотрит сам Шамиль… Теперь, чтобы оправдаться перед Басаевым, следовало во что бы то ни стало добить спецов. Добить, чтобы явить миру… да какой, к шайтану, мир! – явить их отрубленные головы Шамилю Басаеву.

– Лечо, Ваха, Ильяз! – поднеся радиостанцию к лицу, он окликнул своих ближайших помощников. – Вы все слышали?

– Да, командир! – ответили боевики, соблюдая заранее оговоренную очередность.

– Лечо, оставишь здесь троих.

– Понял, командир!

– Тогда вперед! – команда, как отмашка рукой. – Пленных не брать! – как дополнительное ободрение, как намек на неизбежную победу.

– Вперед! – повторил кто-то из боевиков, но Ибрагим не разобрал, кто именно, а рядом уже начали подниматься и устремляться в сторону доносящихся выстрелов боевики группы Ильяза и Вахи, а на противоположной стороне, медленно растягиваясь, расползаясь в разные стороны, пробирались моджахеды Лечо.

Спеша добить русских, старший Келоев бросил в бой все свои силы. Почти сорок моджахедов должны были в пять минут задавить и уничтожить остатки все еще каким-то чудом сопротивляющегося противника.

Группа старшего прапорщика Ефимова

Закончив собирать разбросанное оружие противника, Сергей удивился отсутствию у боевиков пулеметов (старенький «РПКС» в расчет можно было не брать). «РПГ» оказался только один, зато выстрелов к нему нашлось более чем достаточно.

А вот то, что у моджахедов пулеметы все-таки есть, Сергею стало ясно, как только к месту боя подтянулись основные силы противника. Что это именно основные силы, а не остатки находившегося на базе отряда, подтвердило и многоголосое, слаженное «Аллах акбар», и тут же последовавший за этим нарастающий рокот автоматического оружия, прижавшего обороняющихся разведчиков к земле. Правда, прежде чем раздались эти крики, Сергей вычленил сухой щелчок кудиновской винтовки и короткий стук тушинского пулемета. Судя по всему, каким-то излишне торопливым воякам не повезло оказаться в поле зрения засевших на левом фланге спецназовцев.

Вал огня смел буквально все – в считаные секунды перед позициями разведчиков оказались вырублены последние остатки кустарников, и сбиты, повалены на землю ветки орешника, воткнутые в нее для пущей маскировки. Пространство, и без того не слишком изобилующее кустарниковой растительностью, оказалось окончательно выкошено сотнями летящих смертоносных жал. Пули врезались в деревья, пролетали над головой, буравили глиняный бруствер, закидывая сидевших на дне окопов разведчиков комьями глины и мелкой песчаной крошкой. Сергей попробовал приподняться и тут же понял: поднимись он хоть на сантиметр выше бруствера, и неизменно угодит под пулю. А противник начал наступление, и следовало срочно что-либо предпринять.

– «ВОГами»! – принял он, как ему казалось, единственное возможное в данной ситуации решение, способное если не остановить, то, во всяком случае, задержать, охладить пыл начавшего наступление противника. – Навесным, двести! – командовал Сергей, одновременно в микрофон и голосом, стараясь перекрыть шум стрельбы вражеского оружия. – Беглый огонь!

И выстрелил первым. Тут же зарядил следующий «ВОГ» и вновь выстрелил, и еще, и еще, – благо вместе с захваченными трофеями ни в «ГП-25», ни в боеприпасах к ним проблем не было. Выстрелы со стороны противника начали постепенно стихать.

– Дальность двести пятьдесят! – Сергей решил перенести огонь в глубину занимаемых противником позиций. Новые «ВОГи» полетели в сторону «чехов», и Ефимов, пользуясь ослаблением огня, приподнялся над бруствером. Противник отходил, и грех было этим не воспользоваться. Взяв лежавший тут же, готовый к бою гранатомет и уложив его на плечо, Сергей отправил к противнику очередной, заранее приготовленный подарок. Разрыв, черный клуб и тонкий дымный след, потянувшийся за улетающей ввысь частью гранаты. И новый выстрел. Мгновенный нырок на дно окопа – и еще один выстрел, уже с новой позиции. Справа заработал пулемет Тушина. Пару раз громыхнула эсвэдэшка Кудинова. В центре ожил Юдин. Вячин пока молчал, видимо, выбирая или не видя цели. Пальба со стороны противника значительно уменьшилась и возобновляться с той же мощью пока не спешила. Похоже, не добившиеся победы первым рывком, «чехи» подтягивали оставшиеся, еще не введенные в бой, силы.

Ибрагим Келоев

Ибрагим не сомневался, что четыре десятка его моджахедов легко сомнут остатки спецназовской группы. Он даже не удосужился подтянуть всех своих боевиков, чтобы ударить одновременно. Поэтому, когда моджахеды Ильяза и Вахи при поддержке имеющихся у них пулеметов пошли в атаку, группа Лечо еще только-только подтягивалась из глубины занимаемых позиций. Вначале все шло как по-писаному: длинные очереди из ПК и автоматов прижали русских и заставили их затаиться за брустверами окопов. Ободренные успехом боевики устремились вперед. И тут спецы открыли бешеный огонь из подствольных гранатометов. Разрывы загремели с частотой летнего града.

– А-а-а, – заорал на левом фланге Бикмирзоев, которому осколками ударившегося о ствол дерева «ВОГа» посекло лицо и, судя по его беспорядочным метаниям, выбило глаза. Наконец, продолжая выть, он упал, и к нему тут же бросился кто-то из его братьев – Бикмирзоевых в отряде было трое.

Но взгляд Ибрагима уже скользил дальше. Вот осыпавшимися с кроны осколками выбило пулемет из рук безрассудно сунувшегося вперед Карима. Вот, припадая на левую ногу, начал отбегать к лесу вездесущий, никогда не унывающий Мирза. И новые разрывы, и новые крики ошеломленных столь массивным огнем моджахедов. Ибрагим не отзывал продолжающих атаку воинов только по одной причине, что ждал: вот-вот у русских кончатся «ВОГи». А они почему-то никак не желали заканчиваться. И вдруг он вспомнил о тех двух цинках с «ВОГами», что притащил с собой Махамед Ахмадов.

Заряды продолжали рваться, а разлетающиеся от них во все стороны осколки свистеть и осыпать кроны. Очередной всплеск взрывов. Прямое попадание опрокинуло стрелявшего с колена боевика, и почти тотчас со стороны русских ударили пулеметы. Прилетели и разорвались гранатометные выстрелы. Один из них угодил в окоп, вышвырнув оттуда вжавшегося в землю Дагу – одного из последних боевиков Ахмадова. К тому же и «ВОГи», хоть теперь и реже, но все еще продолжали падать.

– Отходи! – закричал Ибрагим, поняв всю тщетность своей попытки взять русских лобовой атакой.

– Отходи! – повторяя его команду, понеслось по рядам боевиков.

Но не все успели выполнить команду – темными кляксами лежали на лесных прогалинах истекающие кровью тела нескольких попавших под шальные пули боевиков. Еще большее число моджахедов, теперь сидя за укрывающими от пуль деревьями, бинтовало свои и чужие раны.

Проклиная себя за излишнюю беспечность, понимая, что совершил глупость, Ибрагим спешно готовился к новой атаке. Мысль о непонятно где находившемся телеоператоре и о том, что было бы неплохо отснять момент его, Келоева, триумфа, совсем недавно приходившая в голову Ибрагима, оказалась вытеснена уже совсем другими, не столь радужными мыслями. Поняв, что русских так просто не взять, Ибрагим начал готовиться к штурму уже со всей присущей ему обстоятельностью. Приказав группе Ильяза связать спецназовцев перестрелкой, он вызвал к себе остальных помощников.

– Снайперов в тыл! Замаскироваться, стрелять только по хорошо видимым целям! Ваха, твой правый фланг. Твой, Лечо, левый. Все гранатометчики – в центр, там меньше деревьев, стрелять по моей команде. Прижать русских автоматно-пулеметным огнем, гранатометчиков вперед и накрыть русских гранатами. Ваха, твоя задача – выйти во фланг спецов. Только действовать быстро! На то, чтобы занять позиции, вам пять минут! – Ибрагим взглянул на лежавшие у него в кармане часы, круглые, с откидной крышечкой, еще дедовские. Но открывать крышку и смотреть на циферблат не стал. Хотя в душе вдруг стало нарастать ощущение упущенного времени.

Группа старшего прапорщика Ефимова

Сергей понимал, что с минуту на минуту может последовать следующая атака противника, но что-либо предпринять заранее не мог. Оставалось только ждать. Сейчас же между передовой линией засевших в окопах «чехов» и его бойцами шла вялая перестрелка, в большей степени не дающая друг другу вести свободное наблюдение, а вовсе не ставившая перед собой цель нанести противнику хоть какой-то заметный урон. Песок, попадающий в глаза, да противное визжание срикошетивших от брустверов пуль в расчет можно было не брать. Ефимов, пользуясь такой вот передышкой, произвел очередную ревизию боеприпасов. Больше всего его огорчали заметно истощившиеся запасы пулеметчиков – на каждый пулемет приходилось максимум по двести-триста патронов. Хорошо хоть с боеприпасами к автоматам проблем пока не наблюдалось, но Ефимов понимал, что скоро возникнут и они. А вот оружия было более чем достаточно: вместе с трофейными на каждого остающегося в строю разведчика приходилось по три-четыре ствола. Заряженные, они сейчас лежали на брустверах, на дне траншей, стояли по углам окопов – одним словом, находились там, где каждый обороняющийся посчитал для себя удобным его положить. Положить так, чтобы в случае чего быстро схватить и применить. Таким же образом были распределены и разложены запасные, снаряженные магазины.

Сергей короткой очередью полоснул по кустам (в которых, как ему почудилось, находился один из бандитов) и, пригнувшись, ушел вправо, меняя позиции. Под ногами, да и везде в округе валялись пустые целлофанированные упаковки из-под патронов, каталась переметаемая ветром легкая бумага из патронных пачек. Пользуясь затишьем, разведчики забили все опустошенные магазины, и теперь все боеприпасы, за исключением всего лишь нескольких пачек калибра пять сорок пять, оказались готовыми к немедленному применению.

– Старшие троек ко мне! – негромко отданный в микрофон приказ донесся до ушей бойцов, и уже через минуту вызываемые появились подле ожидающего их подхода Ефимова.

– Командир… – буркнул тяжело сутулящийся Баранов, и Сергей увидел его намокшее от выступившей крови плечо.

– Перевя… – начал спрашивать Ефимов, и тут, заметив мелькнувший в небольшой прорехе белый материал, осекся: – Так, мужики. Судя по всему, у нас два варианта. Первый – «чехи» сейчас покумекают и отойдут, второй – попытаются нас дожать. Первый вариант, конечно, хорош, но мало вероятен, а вот второй… В лоб они, я думаю, уже не попрут. Значит, постараются нас задавить и обойти… – последовала пауза на осмысление. – Будете стрелять – как можно чаще меняйте позиции, места для этого хватает, – Сергей провел рукой вдоль растянувшихся на несколько десятков метров окопов и идущих между ними траншей. – Нахрапом у них не получилось, значит, теперь начнут давить все одновременно, кроме того, у них, несомненно, должны объявиться снайперы.

Оба разведчика, соглашаясь, кивнули, при этом Баранов слегка поморщился.

– Аркадий, тебя следовало убрать бы куда-нибудь с линии огня. Вот только куда? – Сергей повел взглядом из стороны в сторону, показывая собственную беспомощность в этом вопросе.

– Давайте я вон туда, влево, в лес выползу. – Кудинов показал поднятым вверх подбородком направление своей вылазки.

– А, давайте – не давайте, – оборвал Сергей, которому нечто подобное тоже приходило в голову, и вот теперь то же самое снайпер предложил сам. – Если тебя там заметят и прижмут, мы тебя оттуда не вытащим, – жесткость, прозвучавшая в голосе старшего прапорщика, не была нарочитой. Он, безусловно, говорил то, что думал, – правду.

– Не заметят… – не слишком уверенно возразил Аркадий. – Два выстрела, и я поползу обратно.

Ефимов посмотрел ему в лицо и внезапно согласился.

– Хорошо, путь будет так. Только смотри: два выстрела. И запомни, твои цели – гранатометчики, пулеметчики, снайперы. Ну, и самые активные боевики по твоему выбору. Но чтобы всего два выстрела. Понял? Еще не хватало из-за тебя кому-нибудь под пули лезть!

– Понял, два выстрела! – Отвечая группнику, Аркадий почему-то заранее почувствовал себя виноватым.

– И автомат возьмешь, – приказал Ефимов, – «чеховский»… Будет мешать – бросишь.

– Нет, – тут же запротестовал Кудинов. – Я лучше у Гаврилюка «Вал» возьму.

– Бери, – командир группы не собирался с ним спорить. – Если что, хрен с ним, бросай и его. – Он невольно улыбнулся: – Новый купим! – И уже про себя мысленно произнес: «Если будет кому покупать». – Пойдешь за «Валом», возьми у Прищепы рацию, отдашь Тушину. Все, ребята, в разбежку. Они и так что-то, – Сергей ткнул стволом в сторону противника, – задерживаются. Как бы что не намутили.

– Командир, если что, я на связи! – улыбнулся Кудинов и, опережая Баранова, пригнувшись, буквально заскользил по траншейной линии. Через минуту он уже мчался обратно, держа в руке взятый «напрокат» АС «Вал».

– Я пошел!

– Аккуратнее! – вместо напутствия, проговорил Ефимов и шлепнул бегущего по плечу.

Рядовой Кудинов

Аркадий осторожно покинул окоп и, вжимаясь в землю, пополз в глубину леса. Вот только лес этот оказался на удивление непривычно редким. Уже давно было бы пора остановиться, но снайпер все полз, полз, полз. Иногда он поднимал голову и смотрел в сторону противника, но удобного места, где можно было бы залечь и вести скрытное наблюдение за позицией моджахедов, не было. Позади за спиной, там, где располагались окопы и находились ребята из его группы, уже бушевал огненный смерч. Иногда отголоски этого смерча долетали и до ползущего по лесу Аркадия – над головой проносились срикошетившие пули, осколки разорвавшихся гранатометных выстрелов ударяли о стволы деревьев и шуршали в их кронах. Преодолев старую, заброшенную (уже частично поросшую молодыми деревьями) дорогу, Аркадий прополз еще метров тридцать, когда ему попался небольшой участок, поросший молодняком бука и увитый ежевикой. В нем можно было легко разместиться и скрытно вести наблюдение за противником. Это местечко оказалось тем более удобным, что оно было чуть приподнятым над местностью, и потому с него открывался прекрасный вид на позиции моджахедов. Единственным его недостатком оказалась совершенная незащищенность со стороны противника, но этим обстоятельством Кудинов решил пока пренебречь.

«Один-два выстрела… нет, три, под шумок – и за ближайшее дерево. А там будет видно». – Рассуждая таким образом, Аркадий стащил со спины закинутое туда оружие – «СВД» и АС «Вал» – и начал обустраивать собственную позицию. «Вал» с тремя запасными магазинами он положил справа, подумав, туда же пристроил и две гранаты, после чего потянулся к снайперской винтовке. Делал он это нарочито медленно, давая своему организму возможность успокоиться и немного отдохнуть. Сделать это было неимоверно трудно, ибо справа от него шел бой, и каждый его выстрел, каждая его пуля, убившие врага, могли спасти кого-то из своих. Но он задавил в себе желание произвести выстрел немедленно. Что толку от выпущенной в молоко пули?

Решив, что успокоился, Аркадий начал приближать лицо к окуляру винтовки, и вдруг слева от себя не далее чем в пятидесяти метрах заметил какое-то движение…

Группа старшего прапорщика Ефимова

Сергей осторожно очистил бойницу от насыпавшейся в нее почвы, положил на нее ствол автомата и, стараясь держать голову как можно ниже, вперился в прорезь прицела.

– Наблюдать! – скомандовал он и, внезапно пожалев, что не взял вторую СВД, вдруг вспомнил о «Винторезе» Кудинова. Расстояние, разделяющее противников, было невелико, так что «винтовка снайперская специальная» вполне могла заменить более дальнобойную эсвэдэшку.

– Третий, прием.

– На приеме, – тут же послышался голос Баранова.

– Давай Гаврилюка на старт, и пусть дует за «Винторезом» Кудинова. – Отдавая приказ, Сергей не забывал всматриваться вдаль.

– Уже, – ответил старший первой тройки ядра, и Сергей удивленно поднял брови. Когда только успели? Наверное, когда бинтовали раненых. Другого времени у них не было.

– Тогда местность под прицел, и всякого, кто высунется, – на «ноль». Только пусть сам… – Ефимов хотел сказать «не подставляется», но не стал, не первый раз, знает.

– Уже, – все тем же тоном ответил Баранов, и Сергей довольно улыбнулся: растут ребята, растут. И поглядев в сторону противника, мысленно бросил: «Хрен вы нас возьмете, хрен!» В этот момент из глубины леса ударила длинная пулеметная очередь, тут же ей вслед завторили другие. В ответ огрызнулся и смолк пулемет Вячина, нерешительно заработал «ПКМ» Юдина. Находившийся на левом фланге Тушин пока молчал. Сергей ждал, пули били рядом, но он лишь морщился и не отрывался от прицела.

Внезапно ожил весь правый фланг противника. Затарахтели пулеметы, затрещали автоматы, но все стрелки находились в глубине леса в тени, и Сергею никак не удавалось вычленить какую-нибудь чересчур нерасторопную фигурку. Естественно, он не мог слышать, но почему-то был уверен, что несколько раз подряд щелкнула затвором «ВСС» Гаврилюка. Продолжал рявкать пулемет Вячина. Казалось, что времени прошло много, на самом деле с начала атаки пробежало каких-то несколько десятков секунд. Сергей уже «пощекотал нервы» одному слишком шустро бежавшему бандиту и теперь готовился пальнуть в следующего, но тут его взгляд уловил движение в центре «чеховских» порядков – вперед выдвинулись вражеские гранатометчики. Автомат Ефимова и пулемет Тушина загромыхали одновременно. Один из гранатометчиков упал, двое других поспешно кинулись в разные стороны. Сергей повел ствол автомата вправо, метя в убегающего бандита, и тут же его щеку обожгла боль. Он, непроизвольно дернувшись, вновь взял прицел и несколько раз поспешно нажал на спуск. Очередь легла гораздо правее, чем следовало. И следом за этим вторая вражеская пуля, зацепив стенку бойницы и обдав лицо Ефимова крошкой рассыпавшейся под ее напором земли, пролетела мимо.

«Снайпер!» Этой уверенности Сергею хватило для того, чтобы сползти вниз и, сдернув автомат, начать менять позицию. Над головой просвистело, и позади окопов раздались грохоты взрывов. Нос забило гарью – вражеским гранатометчикам удалось сделать первые выстрелы. Огонь со стороны обороняющихся значительно ослаб, и дальше чехи уже «развлекались» – разрывы гремели по нарастающей. Ефимов стрелял, менял позиции, то же делали его бойцы, но лавина вражеского огня не стихала. Противник, не прекращая вести огонь, постепенно подкатывался все ближе. Сергей приготовился отдать команду на применение последних оставшихся у них «ВОГов», и в этот момент в эфир ворвался взволнованный шепот ушедшего на левый фланг Кудинова…

Рядовой Кудинов

Низко пригнувшись, перебегая от дерева к дереву, один за другим, в его сторону, обходя группу с фланга, двигались четыре человеческие фигуры, нет, уже пять, – Аркадий не уловил момента ее появления, но теперь бандитов было пятеро. Они передвигались крадучись, низко пригнувшись. Иногда шедший первым даже ложился, внимательно осматривался и лишь затем двигался дальше.

Аркадий выругался, «СВД» тихо опустилась на ветки ежевики, рука сама нащупала лежащий на земле «Вал».

– Командир, нас обходят слева! – Слова, сказанные в микрофон одними губами, на фоне гранатометных разрывов были едва различимы, но их услышали.

– Понял! – немедленно отозвался Ефимов. – Иду. – И тут же сказал Тушину: – Слева противник!

– Слышал! – хрипло отозвался только что скатившийся на дно окопа пулеметчик и, отложив в сторону «чеховский» автомат, потянулся к своему родному пэкаэмчику.

А Аркадий в этот момент целился в одного из бегущих. Правда, было их уже семеро – семеро бандитов, двигавшихся в его сторону. Теперь он наконец понял, почему так неожиданно и внезапно, а главное, незаметно для остальных разведчиков появились здесь эти окружающие группу моджахеды. Вдоль противоположной опушки шла то ли старая забытая канава, то ли обычная в этих местах неровность – складка местности.

До ближайшего бандита оставалось метров тридцать. Теперь, выйдя во фланг, они шли, практически не скрываясь, уверенные, что их прозевали и теперь уж точно не заметят.

Вдруг шедший впереди моджахед остановился и махнул рукой. Повинуясь его команде, остальные стали расходиться в разные стороны и одновременно с этим подтягиваться, выползая на одну линию. Больше медлить было нельзя. Аркадий прицелился и нажал на спусковой крючок. Плевка девятимиллиметровой пули за грохотом боя никто не заметил, лишь кравшийся одним из последних бандит нелепо взмахнул руками и, выронив оружие, начал пятиться к стоявшему за спиной дереву. Наконец сиплый звук, вырвавшийся из его горла, привлек внимание остальных. Тут же шедший первым моджахед резко развернулся… и получил пулю в спину. Выстреливший в него Аркадий резко сместил ствол вправо и полоснул очередью следующего, уже метнувшегося за укрытие бандита. Слева резанула ответная автоматная очередь; жалобно застонало, принимая в себя пронесшиеся над головой Кудинова пули, стоявшее за его спиной дерево.

Аркадий перевернулся на бок и придавил оставшимися в магазине патронами тех, кто слева. Мгновенно извернулся, заграбастал в ладонь обе приготовленные гранаты и одну за другой отправил их в сторону противника. Чем-то ощутимо обожгло спину. Краем уха Кудинов услышал, как затарахтел пулемет Тушина. В глубине леса, там, куда улетели брошенные эфки, поднялись клубы дыма, и шлепок разрывов слился с автоматной очередью вынырнувшего из-за деревьев группника. Аркадий попробовал приподняться на локтях и не смог. Затем ему слышались новые выстрелы, ругательства, время от времени срывавшиеся с губ ввязавшегося в бой командира группы, шуршание ответных пуль, чьи-то стоны – возможно, его собственные. Затем раздались еще два гранатных разрыва, и на какое-то время все стихло.

Очнулся Аркадий от тряски, и сразу же услышал голос Ефимова, матерившего какого-то бугая за то, что тот «слишком много» ест. Слова очень сильно напомнили фразу из мультика про Винни-Пуха, и потому, несмотря на терзавшую боль, Аркадий улыбнулся. А может, этих слов вовсе и не было? И они ему только мнились? Кудинов ощущал себя плывущим в лодке по бескрайнему, обволакивающему разум туману. Наконец, он понял, что его, перекинув через плечо, куда-то тащат; затем последовал толчок, падение и, наконец, Аркадий почувствовал, что лежит на дне окопа.

Шамиль Басаев

Шамилю уже доложили о начале боя, и теперь он в радостном предвкушении победы потирал руки и наслаждался мечтами:

«И пусть русские сколь угодно будут спорить и доказывать обратное, но после этих кадров весь мир будет знать, кто истинный хозяин в чеченских горах. Мир наконец-то перестанет считать, что это мы, подобно жалким шакалам, прячемся от русского спецназа. Мир поймет, что мы живем в нашем лесу так, как желаем жить, и никакие русские собаки не в состоянии противостоять нам. – Шамиль репетировал свою будущую речь. Он даже встал, придерживаясь края стола и пристально вглядываясь в размещенное у стены большое зеркало. – Мир поймет, что никакие силы русских не смогут сломить нашего сопротивления. – Басаев улыбался, радость переполняла его грудь, он чувствовал себя так, как будто намеченные им планы были уже выполнены. С другой стороны, разве что-то могло помешать его планам? И хотя теперь многое зависело от быстроты, с которой братьям Келоевым удастся выполнить поставленную перед ними задачу, сам Шамиль не видел никаких препятствий для успешного завершения начатой им операции.

Старший прапорщик Ефимов

– У, черт, живой! – выдохнул Сергей, словно так до конца и не веря в подобное чудо. Этот забег дался ему непросто. Мало того, что пришлось лететь сломя голову, а затем в короткой, но яростной перестрелке добивать не успевших дать деру бандитов, так еще на обратном пути их заметили остальные бандиты и начали окучивать, как показалось Сергею, едва ли не со всего имеющегося у них оружия.

– А-аллах акбар! – Выкрики, раздавшиеся со стороны противника, заставили Сергея резко, в два узла, завязать бинт, которым он перевязывал раны Кудинова, и, подхватив свой автомат, броситься в центр занимаемой группой позиции.

– Все «ВОГи» – сто метров, огонь! – кричал он, сам добивая последние оставшиеся у него боеприпасы к подствольному гранатомету «ГП-25». Выпустив по врагу последний «ВОГ», Сергей подхватил стоявший в готовности гранатомет и, подняв его над бруствером, выстрелил по наступающему противнику. Не мешкая, зарядил вновь и, сместившись чуть левее, снова произвел выстрел. На этот раз метился он в те заросли кустарника, откуда постоянно выскакивали вражеские гранатометчики. Вспух взрыв, в действиях вражеских эрпэгэшников возникла заминка, а Сергей снова сменил позицию.

– Получите! – зло выдохнул Ефимов и, выстрелив еще раз, отбросил в сторону уже бесполезную трубу «РПГ-7». Выстрелов к нему больше не было.

Отсекая обходящего справа противника, трещал, добивая последние остатки патронов, пулемет Вячина. В центре, уже не обращая внимания на раздающиеся вокруг разрывы, сдерживал натиск бандитов Юдин. Слева время от времени огрызался Тушин.

Казалось, противник имеет неиссякаемые запасы гранатометных выстрелов. Они падали со всех сторон, то чуть впереди – на бруствер окопов, и тогда земляная крошка и пыль забивали глаза, то немного сзади, заставляя вжиматься в дно окопа и слышать, как барабанной дробью по срубленным остаткам ветвей рассыпаются осколки. Один из выпущенных «чехами» выстрелов угодил в небольшое, попавшееся на его пути деревце, и то рухнуло, на какое-то время загородив обзор. Но многочисленные пули вскоре исправили это «недоразумение», изрядно проредив его крону.

Сергей стрелял, переползал, перебегал с позиции на позицию, смещаясь то к одному, то к другому краю обороны, менял магазины, с особой ясностью начиная понимать, что имеющиеся в их распоряжении запасы автоматных патронов тоже не бесконечны.

– Тушин, все снайперские патроны в ленты, живо! – оказавшись на левом фланге, скомандовал Ефимов и, привалившись к брустверу, длинной очередью встретил худощавого бородача, начавшего очередную перебежку.

– Есть!

Скорее подумав, чем действительно ответив, пулеметчик опустился на колени подле лежащей на земле разгрузки Кудинова и, вытряхнув из нее магазины, начал поспешно снаряжать пулеметную ленту. Лежавший в дальнем углу окопа Аркадий попробовал было пошевелиться, чтобы подползти и помочь другу, но лишь болезненно прикусил пересохшие губы.

– Готово! – почти радостно возвестил Тушин, и Ефимов, удовлетворенно кивнув, вновь поспешил в центр, на помощь обороняющемуся там Юдину.

Нет, что ни говори, а запасы гранатометных выстрелов у противника тоже оказались не бесконечными и начали подходить к концу. Они уже не посылали их валом, лишь бы забросать и ошеломить противника. Теперь бандиты, несмотря на ответный огонь (все время ведшийся со стороны ефимовской группы), тщательно прицеливались, выбирая, как им казалось, конкретные места нахождения спецназовцев. И кому-то из них везло с точными попаданиями…

Сергей почти добежал до присевшего в окопе Ильи, когда срикошетивший от бруствера выстрел, подлетев, разорвался уже в воздухе, рассыпав многочисленные осколки во все стороны и словно градом завалив ими тут же рухнувшего на землю Юдина.

– Сука! – едва ли не взвыл Ефимов.

Он тоже получил пару небольших осколков в грудь, но даже не заметил этого. Пробив одежду, они вошли под кожу, но не смогли пробить кости. Сергей выглянул в бойницу, выстрелил в мелькнувшую среди деревьев тень и поспешил к Юдину.

На плечах, на пояснице, на ногах пулеметчика расплывались кровавые пятна, но ран на голове, к удивлению Сергея, у Ильи не было. Ефимов потянулся к предплечью и вспомнил, что бинта у него нет. Он начал быстро соображать, у кого мог остаться неиспользованный ИПП, но тут же грохот новых взрывов заставил его пригнуться и вернуться к реалиям боя. А реалии были таковы, что бегать в поисках бинтов возможности у него не было.

– Потерпи! – укладывая раненого на дно окопа, прошептал Сергей и кинул взгляд на стоявший на бруствере пулемет. Черной змеей свешивалась вниз только что заряженная, но, к сожалению, последняя оставшаяся у Юдина лента. Дернувшись было к пулемету, Ефимов остановился и, решив оставить «ПКМ» на самый крайний случай, сместился правее и вновь включился в бой.

– Командир, Гаврилюк ранен! – Голос Баранова едва слышался.

– Держись! – почти выкрикнул Ефимов, только вот какой крик мог вырваться из пересохшего горла измотанного боем человека? – Держись! – повторил он снова, начиная выкладывать на бруствер имеющиеся у них гранаты…

Старший лейтенант Крушинин

Станислав понимал, что безнадежно опаздывает. Расстояние, разделяющее его и группу Ефимова, оказалось слишком велико, чтобы успеть вовремя прийти на помощь. Чересчур легко и быстро шагала в этот день его группа. Столь легко и быстро, что на свои координаты они вышли раньше всех, и это даже несмотря на все остановки. К тому времени, когда ефимовская группа ввязалась в бой, разведчики Крушинина уже полчаса как закончили осмотр местности и, заняв круговую оборону, ждали дальнейших указаний. А ведь идти ему, Крушинину, было гораздо дольше. И вот теперь эта поспешность, эта вдруг неожиданно оказавшаяся помехой удаленность говорила о том, что он не успевает. Как назло, теперь Станиславу приходилось двигаться, перелезая с одного отрога на другой. Плюнув и послав все к чертям собачьим (а особенно скрытность своего передвижения), старлей приказал взять резко вправо и повел свою группу на восток, туда, где они сегодня уже пересекли широкую, соединяющую два соседних села (хотя старую и заброшенную) тропу-дорогу.

Через какое-то время, выбравшись на нее, старший лейтенант снова повернул на север и ускоренным маршем поспешил на выручку попавшему в крутую переделку Ефимову. О возможном минировании тропы он старался не думать. Риск подорваться на мине привыкшему доверять своим расчетам старшему лейтенанту в данном случае казался вполне оправданным. Станислав лишь на всякий случай увеличил дистанцию между бойцами, да время от времени торопил добрыми тычками особо «уставших». А в целом все было почти как на марш-броске, разве что более цепким и внимательным взглядом ощупывали бойцы окружающую местность, да время от времени бубнил бежавший рядом с командиром радист, сообщая «Центру» запрашиваемые им сведения.

Группа старшего прапорщика Ефимова

Воздух звенел. Уши, еще не полностью отошедшие с прошлого боевого выхода, отдавали болью при каждом разрыве. Казалось, еще чуть-чуть, и барабанные перепонки лопнут, не выдержав напряжения. Но бой шел, а барабанные перепонки оставались целы.

– Командир, слева!

Голос Баранова вывел Сергея из состояния некоторого оцепенения. Он приподнялся над бруствером и увидел группу моджахедов, под прикрытием пулеметно-гранатометного огня устремившихся к оборонявшимся на левом фланге разведчикам.

Сергей выцелил впереди бегущего и нажал на спуск. Но что-то он сделал не так: то ли не рассчитал скорость противника и взял неправильное упреждение, то ли в злобе слишком дернул спусковой крючок, то ли вообще промазал, но повалился боевик, бежавший вторым. Повалился под ноги двигавшемуся следом; тот споткнулся и, роняя оружие, полетел на землю. Подняться ему Сергей уже не дал. А того, первого, срезал кто-то из ефимовских ребят. Уцелевшие залегли и, постепенно отползая назад, рассредоточились по местности. Наступательный порыв на какое-то время схлынул.

Хуже всего в сложившейся ситуации было отсутствие возможности для маневра. Сзади – голая и гладкая, как женская коленка, опушка; слева – редкий, на всю свою ширину простреливающийся лес; справа – засевшие на вершине и время от времени для острастки постреливающие недобитые после подрыва мин боевики; спереди – шобла бандитов в несколько десятков рыл. Не будь у Сергея на руках раненых, он бы наверняка смог бы найти способ уйти от превосходящего по численности врага. Пока еще Ефимову со своими бойцами удавалось сдерживать наступающего противника, но скоро все сильнее и сильнее начнет сказываться нехватка боеприпасов… Вот тогда наступит самый неприятный момент.

«Если, конечно, мы еще будем живы!» Изогнув губы в кривой, злой улыбке, Сергей провел языком по зубам, словно стирая с них попавшую в рот пыль, и сплюнул на землю. Затем вновь прильнул к прикладу автомата и мысленно выругался, тщетно пытаясь подловить перебегающего от укрытия к укрытию мелкого чернявого боевика. Наконец-то ему удалось выцелить чернявого при попытке преодолеть очередной открытый участок местности. Треснул выстрел.

– Есть! – радостно воскликнул Ефимов, глядя, как боевик повалился на куст и засучил ногами по земле. Все-таки наглость – это не родня смелости.

Как назло, откуда-то с юго-запада начал стелиться и наползать туман, мешающий разглядеть наступающего противника.

«Была бы связь, – думал Сергей, – можно было бы попытаться вызвать артуху. Пусть бы даже и на себя». Но связь отсутствовала. Обе радиостанции оказались выведеными из строя. Сидевшие в засаде бандиты свое дело знали, они смогли вычислить и уничтожить обоих радистов, вот с командиром просчитались… Хотя это тоже смотря с какой стороны посмотреть. Ведь ротного они вычислили на раз. Хотя и одет он был как все, и рюкзак за спиной – обыкновенный, но, тем не менее, первый залп достался ему и радистам. Сергей понимал, что и его самого спас только окрик Прищепы, увидевшего противника, да еще собственная реакция, заставившая тут же рухнуть на землю. Но все же, если бы не Сашка…

А фигуры бандитов мелькали уже совсем близко. И как назло, на поле боя продолжала наползать белесая стена влажного тумана.

Старший Келоев

Ибрагим вдруг осознал, что и эта, уже третья по счету атака начала проваливаться. Спецназовцы оборонялись с безрассудной храбростью загнанного в угол человека и с умением опытного воина. Автоматные очереди сменялись коротким пулеметным лаем. Пули летели то с одного, то с другого участка вырытых самими же боевиками окопов. Временами Ибрагиму казалось, что им противостоит, как минимум, полтора десятка солдат. Но этого не могло быть, потому что это было невозможно. Обход с правого фланга не удался – Ваха, потеряв шестерых воинов, вынужден был вернуться назад, Ильяз завяз в перестрелке и не сумел сколько бы существенно прорваться вперед. Местность, после того как остатки кустарника были выкошены совместным огнем противостоящих сторон, оказалась слишком ровной и слишком открытой, чтобы всерьез рассчитывать на успех в этом направлении. Разве что у русских кончатся патроны. А боеприпасы у них, похоже, действительно должны были подходить к концу…

Несколько удачнее обстояли дела на левом фланге – там моджахеды Лечо уже почти вплотную подобрались к вражеским окопам.

– Ваха, – «Кенвуд» в руке Келоева слегка подрагивал, – со своими людьми на левый фланг, к Лечо. Поддержи его. Ильяз, ты меня слышишь? – Дождавшись утвердительного ответа, Ибрагим сказал: – Правый фланг твой. Я иду к Лечо. Прижми их.

– Принято.

Ильяз не любил лишних слов. Спрашивать, кого и зачем прижать, не было необходимости. Прижать русских и убить их здесь и сейчас – вот чего он жаждал, а еще испытывал страх за собственную жизнь. К чему рваться вперед, если можно, сидя в окопе, покрикивать на своих воинов, и лишь иногда постреливать, подняв над головой собственное оружие? Так что Ильяз почти с радостью воспринял приказ Келоева.

А Ибрагим поспешил на правый фланг вслед за перебегающими от дерева к дереву воинами Вахи. Они двигались по небольшой дуге, уходя чуть-чуть назад, спускаясь вниз, затем какое-то время вдоль периметра базы и только потом начали подъем вверх, к ушедшим далеко вперед моджахедам Лечо. Уже почти достигнув занимаемых ими позиций, старший Келоев поднял глаза, и его сердце преисполнилось радостью. Аллах услышал его молитвы: со стороны противника на укрывающий боевиков лес начала наползать непроглядная полоса тумана.

Группа старшего прапорщика Ефимова

На левом фланге остановленная пулеметом Тушина атака захлебнулась, в центре довольно успешно отражал атаки сам командир группы, а вот на правом фланге «чехам» удалось достичь наибольшего успеха – воспользовавшись складкой местности, бандиты приблизились к позициям Баранова и Гаврилюка на расстояние броска гранаты.

– Командир, нас прижали! – Холодный, как у электронной машины, голос Баранова, уже будто бы смирившегося с неизбежным, прозвучал как раз в тот момент, когда первая полоса туманной дымки коснулась кромки занимаемых группой окопов.

– Я иду!

Сергей одним движением сгреб с бруствера в рюкзак гранаты, закинул его на плечо, подхватил левой рукой пулемет (в правой по-прежнему оставался автомат) и, почти не пригибаясь, побежал к правому флангу. На бегу вспомнив об остающемся в одиночестве Тушине, Сергей чуть замедлил свой бег и нажал кнопку тангенты.

– Олег, держи фланг, – попросил Ефимов, но ему никто не ответил. «Может, неполадки с радиостанцией?» Желание выдавать желаемое за действительное было сильным. Но, уже подбегая к окопам, в которых сдерживали натиск противника раненый Баранов и такой же раненый, и тоже все еще державший в руках оружие Гаврилюк, Сергей понял, что теперь у него осталась лишь одна точка сопротивления.

– Гранаты к бою!

Напряжение, с которым была произнесена эта команда, должно было затопить весь лес оглушительным громом его голоса. На самом деле из судорожно дернувшегося горла вырвались лишь едва различимые в окружающем грохоте хрипящие звуки. Бросив рюкзак (так, словно в нем лежали камни-голыши, а не смертоносные, со вкрученными запалами, гранаты) на дно окопа, Ефимов тут же вытащил оттуда две эфки и, рывком выдернув первое кольцо, отправил гранату за бруствер. Судя по раздавшимся воплям, сделал он это вовремя. Следующая ушла туда же, за ней еще одна и еще одна. Выстрелы со стороны противника значительно ослабли.

Вот только жаль, у боевиков тоже имелись гранаты; может, не так много, как у разведчиков, но… Одна из них взорвалась с недолетом, две другие перелетели чуть дальше, а вот четвертая или пятая угодила точно на дно окопа, в котором сидел Баранов. Если бы это была «Ф-1», шансов выжить у него не было никаких, а так Артем успел распластаться на земле лицом к другому краю окопа и закрыть руками голову. Взрывом ему посекло буквально все – ноги, ягодицы, спину, руки, но он был жив и даже попытался подняться. Из многочисленных ран потекла кровь, следовало оказать ему первую медицинскую помощь. И если не сделать укол промедола, то хотя бы перевязать… Увы, у Сергея по-прежнему не было ни одной секунды свободного времени.