Дело о пустой консервной банке Гарднер Эрл

Глава 9

Пол Дрейк, серый от усталости и волнения, посмотрел на сидящего напротив за столом Перри Мейсона и сказал:

– В следующий раз, когда задумаешь обращаться со мной как с сосунком, я сорвусь с тормозов, честное слово!

Адвокат удивленно поднял брови.

– Но, Пол, – оправдывался он, – о чем ты говоришь?

– Ты отлично знаешь о чем! – и впрямь негодовал Дрейк.

– Ты имеешь в виду кучу дел, которую я свалил на тебя, и не давал спать по ночам? – спросил Мейсон. – Ерунда! Подумай, приятель, обо мне. Меня подняли в час ночи, чтобы охотиться на несуществующую добычу.

– И конечно, – сказал Дрейк, – ты ничего так и не услышал о ней!

– Да ладно, брось, – примирительно сказал Мейсон. – Чем ты озабочен, Пол?

– Э, нет, – сказал с издевкой, посмотрев на него, Дрейк. – Ты не знаешь чем? Понятия не имеешь? Тогда не толкнул бы меня в эту переделку ни за что на свете.

– О чем ты говоришь, черт возьми, Пол?

– Почему не позвонил мне? Оттуда.

– Откуда, Пол?

– Как будто не знаешь сам! А ведь обещал, что позвонишь!

– Ну… Я что, сказал, что…

– А как наш уговор о том, чтобы в случае необходимости броситься на спасение твоих потрохов на Хиллгрэйд-авеню, если не позвонишь мне в течение часа?

– У меня появились затруднения, Пол. Я неожиданно напал на свидетеля. И не мог уйти, чтобы позвонить, потому что сорвал бы все дело. А кроме всего прочего, для тебя это обернулось бы лишь небольшой прогулкой по Хиллгрэйд-авеню. Дело решилось в течение каких-нибудь двадцати минут. Уж лучше было послать тебя проехаться впустую, чем сорвать все это дело.

– Ну да, так уж и впустую, – не поверил Дрейк.

– Ну, – чистосердечно признался Мейсон, – так мне показалось. Знаешь дом, стоящий на отшибе, мрачный и неприметный, со светом в одном-двух окнах, но никто не отвечает на звонок…

– И все двери не заперты и ждут, что ты сразу войдешь? – предположил Дрейк.

– Я так не думал, – покачал головой Мейсон.

– Почему же?

– Ну ты ведь взрослый человек, Пол. Кто-то, предположим, звонит тебе в час ночи и говорит, чтобы ты шел по такому-то адресу, вошел в дом, который никогда прежде и в глаза не видел. Попробуй-ка войди! Кто-нибудь выскочит с двустволкой да как закричит: «Грабят!» – и выпустит тебе оба заряда прямо в живот. Нет уж, спасибо! Мне этого не надо! Пусть отвечают на звонок, или я вообще не открою дверь.

– И ты хочешь сказать, Перри, что вообще не входил в дом?

– Я говорю, что у меня нет привычки разговаривать с незнакомыми людьми, которые приглашают в какой-то отдаленный жилой квартал, предлагают войти в дом. Но о чем ты-то страдаешь? Ты бы просто прогулялся впустую, вот и все. Но ведь вернулся же бы через двадцать-тридцать минут, поняв, что меня там нет. Ты посчитал бы, что меня либо похитили, либо я занялся новым аспектом дела.

– Ну да, – сказал Дрейк с сарказмом, – мне-то ничего, всего лишь несколько минут проехаться туда и обратно.

– Ну, так на что ты намекаешь? – спросил Мейсон, и в его голосе послышалась нотка нетерпения.

– Я, конечно, ничего не хочу принимать во внимание, – сказал Дрейк, – в том числе и то, что ты заходил в дом. Я не принимаю во внимание, что ты обнаружил труп и не взял на себя ответственность позвонить в полицию и попытаться объяснить им, как произошло, что ты там оказался. Я далек от мысли, что ты решил, что с тебя хватит обнаруженных трупов и теперь будет прелестно, если этот достанется Полу Дрейку. Ты чертовски хорошо понимал, что со мной будут несколько отъявленных негодяев-сыщиков, которые сразу же ворвутся в этот дом. Ты чертовски хорошо понимал, что я обнаружу труп, а обнаружив, буду вынужден позвонить в полицию.

– Какой труп? – невинно спросил Мейсон.

– Ну конечно же, ты понимаешь, я далек от мысли, что в доме был труп.

– Ну и что приключилось с этим трупом? Кто это был?

– Очевидно, – сказал Дрейк, – это труп миссис Сары Пэрлин, экономки Хоксли. Она, возможно, покончила жизнь самоубийством, равно как ее могли и застрелить.

– Ты имеешь в виду то, – возбужденно сказал Мейсон, – что она действительно находилась в том доме?

– Конечно, она находилась в том доме, в спальне перед туалетным столиком. После того как был произведен выстрел, она замертво свалилась на пол. Выстрел производился из ее собственного оружия.

Лицо Мейсона выразило крайнюю степень изумления.

– Пол, ты не разыгрываешь меня насчет всего этого? Ты что, имеешь в виду, что она и в самом деле находилась там?

– Конечно, находилась.

– А также насчет того, кто это был? Я имею в виду труп, который был опознан?

Дрейк кивнул.

– Значит, она была убита уже после того, как позвонила мне и?.. Черт возьми, Пол, она же говорила, что хочет признаться. Должно быть, она позвонила мне, затем начала готовиться к встрече со мной. Мысль о том, что она натворила, не давала ей покоя, и она решилась на самоубийство. А что-нибудь указывает на то, что это не было самоубийством?

– Движение пули и положение трупа, – сказал Дрейк.

– Расскажи, что произошло, Пол.

– Я ждал, когда ты мне позвонишь. Сначала я не придавал этому значения, обычное дело. Потом, когда стали истекать сорок пять минут, а ты все не звонил, я начал беспокоиться. В конце концов, это вполне могло оказаться ловушкой. Ты работаешь над этим делом своим особым способом, неординарно, опережая полицию на два-три хода. И ты, как правило, ходишь по краю – очень близко от убийцы. А преступник, который попадает в безвыходное положение, способен тебя порешить. Заткнув же тебе рот, он может спастись только одним путем – прямиком в газовую камеру в Сан-Квентине. Час ночи – это, я скажу тебе, не очень подходящее время, чтобы звонить адвокату и поднимать его с постели. Чем больше я думал об этом, тем больше мне это не нравилось. Я вызвал пару толковых оперативников и сидел, не спуская глаз с циферблата часов. У меня почему-то было предчувствие, что ты не позвонишь, поэтому появилось желание действовать. Я осознавал, что уходящие секунды – драгоценны, но ты сказал – через час, поэтому я решил выдержать этот час. Веришь ли, когда минутная стрелка на электронных часах передвинулась на шестнадцатую минуту, я уже был в пути. Не знаю, догадываешься ли ты, но мы будь здоров как прочесали все дороги, ведущие к Хиллгрэйд.

– Молодец! – сказал Мейсон. – Я знал, что на тебя можно положиться. Что было дальше?

– Я даже, – сказал Дрейк, – не тратил времени на изучение особенностей местности. Подъезжаю к дому 604 по Ист-Хиллгрэйд и вижу свет в окнах. Останавливаю машину прямо напротив дома, выскакиваю, и мы втроем бежим по ступеням к парадному крыльцу и жмем на кнопку звонка. Слышно – звонок работает, но больше – ничего. Дергаю дверь – а она, оказывается, не заперта. Входим. Ну, и ты знаешь, что там…

Мейсон отрицательно покачал головой.

– А что ты там обнаружил, Пол? – невинно спросил он.

– Вижу – такой длинный коридор и арочный вход в гостиную, а дальше – столовая и кухня. Там же напротив – дверь, ведущая в прихожую. В прихожей горит свет, и открыта дверь спальни. Я прошел туда, в прихожую, а другие ребята занялись гостиной и столовой. Естественно, ты, наверное, понимаешь, что оружие у меня наготове. Ну вот, подхожу ко второй спальне. Она открыта. Заглядываю внутрь. Вижу голову женщины, седые волосы, разметанные по полу. Левая рука вытянута, в правой – оружие. Зову остальных, потом подхожу ближе, чтобы проверить, мертва ли она. Потом мы проходим по дому и ждем тебя. К этому времени у меня оружие уже на взводе, я нервничаю. Никаких признаков твоего присутствия нигде не находим, тогда я звоню в полицию и говорю, чтобы они связали меня с патрульной службой и уведомили также отдел по убийствам.

– Мою фамилию упоминал?

– Да нет. Как-то не посчитал нужным это сделать. Понимал, что они будут разбираться очень тщательно. Тогда я еще думал, что это самоубийство.

– А сейчас так не считаешь?

– А черт его знает, что считать сейчас. Я начинаю склоняться к версии об убийстве.

– Что сказала полиция?

– Они поинтересовались, как я оказался в том доме в такое время ночи и как я обнаружил труп.

– И что ты им ответил?

– Ты знаешь, – извиняющимся тоном сказал Дрейк, – у меня было всего несколько минут на размышление после вызова штаба, после того как со мной связались офицеры патрульной службы. У меня не было времени обдумать абсолютно безупречное сообщение. Можно было подшлифовать его, если бы я располагал чуть большим временем. Я…

– Ну, и что ты ответил? – спросил Мейсон.

– Абсолютной уверенности в том, что произошло, у меня не было. По первой оценке ситуации все выглядело так, будто это чистое самоубийство. Поэтому я сказал полицейским, что мне позвонила одна женщина и сказала, что хочет передать мне кое-что, пока не поздно, и что если я быстро приеду по этому адресу, то получу это «кое-что», связанное с убийством Хоксли. Это меня, естественно, заинтересовало, сказал я.

– Да, – ухмыльнулся Мейсон, – лучшего ты не смог и придумать за всю ночь, Пол.

– Ты недооцениваешь слабого звена в этой цепи, – покачал головой Дрейк.

– Чего именно?

– Я и не знал, как им сказать, почему я так замешкался после получения сигнала. Я ведь не предполагал, когда этой даме вздумается нажать на спусковой крючок, но рассчитал, что это должно было произойти после того, как она позвонила тебе по телефону. Но медицинское освидетельствование показало бы, что она уже мертва где-то около часа, прежде чем я уведомил полицейских. Это было бы, согласись, не очень ловко. Поэтому я им объяснил, что у меня была еще кое-какая неотложная работа, потому и пришлось остаться в учреждении, а ей, мол, сказал, что выехал бы сразу, но машину поставил в гараж, и из-за этого произойдет некоторая задержка, полагая, что таким образом мне удастся уговорить ее не беспокоиться. Вот так я сказал полицейским.

– Дальше, – потребовал Мейсон.

– Они поинтересовались, сколько прошло времени после телефонного разговора и до моего прибытия туда. Я сказал, что, может быть, час, и стало ясно, что они мне не поверили, сказали, что если бы я напал на такой важный след, то действовал бы быстрее.

– Ну, и что дальше? – в нетерпении торопил Мейсон.

– Тогда я им ответил, что особенно не обращал внимания на часы и что мне показалось, будто прошло уже довольно много времени, потому что я был так занят, но что, возможно, прошло меньше часа – может быть, минут сорок пять, а может быть, даже и полчаса. А потом я оказался в дураках: времени прошло много.

– Ты хочешь сказать, – нахмурился Мейсон, – что она была мертва уже больше чем…

– Она была мертва еще с полуночи, – уверенно сказал Дрейк, – а может, с еще более раннего времени.

– А как они это узнали?

– Замерили температуру в помещении и температуру трупа, потом подсчитали, за сколько времени труп остывает на один градус, и все такое прочее, – махнул рукой Дрейк.

– Не могло это произойти в полночь, – помрачнел Мейсон. – Она же звонила мне по телефону.

– Вот и я так считал, – подтвердил Дрейк. – Но в моем положении спорить было бесполезно.

– Пожалуй что так, Пол.

– Что – так?

– А то, что она была убита примерно в полночь. Тогда это точно означает убийство.

– Но она же говорила с тобой и…

– Нет, – сказал Мейсон. – Конечно, со мной говорила женщина, причем женщина с довольно хорошо поставленным голосом, то есть уверенно, но что-то я уловил в ее голосе не то, похоже было, что у нее будто камешек во рту. Это-то все и объясняет.

– Что объясняет? – спросил Дрейк.

– Эта женщина, – ответил Мейсон, – говорившая со мной… Она сказала, что она – миссис Пэрлин, ведь я никогда не разговаривал с миссис Пэрлин и не слышал ее голоса. Но та, что звонила другому человеку, сказала, что она говорит от имени миссис Пэрлин, которая не может подойти к телефону.

– Какому другому человеку? – удивился Дрейк. – Это кто же?

– В данный момент, Пол, – сказал Мейсон, – этот человек – ни далеко, ни близко.

Дрейк взглянул на адвоката и вздохнул:

– Вероятно, далеко, но уж точно не близко.

– Когда я взглянул на труп, – продолжал Мейсон, – мне показалось, что она могла обладать голосом той женщины, которая мне звонила по телефону. Поэтому-то я и спросил того, другого человека, преуспевала ли эта экономка когда-нибудь в жизни и не могла ли ее впоследствии постичь неудача, так как она вынуждена была устроиться экономкой. Тогда бы, знаешь, может, стало понятно, откуда у нее такой хорошо поставленный голос.

– И какой ты получил ответ?

– Отрицательный.

Дрейк закурил сигарету.

– Это означает, – сказал он, – человек, который был с тобой, очень хорошо знал прошлое этой экономки. Это человек, который был заинтересован в деле Хоксли, так как пришел туда по зову. Возможно, этот некто – девушка. Подскажи хоть что-нибудь, Перри.

– Не стоит, – отвернулся Мейсон.

Дрейк вынул изо рта сигарету, дунул на дымок, шедший от ее тлеющего конца.

– Послушай, Перри, – неожиданно спросил он, – а не приходило ли тебе в голову, что ты вместе с этим соучастником женского пола можешь получить срок по делу об убийстве? Возможно, что именно в этом тебя и обвинят.

– А если женщина скончалась до полуночи? – предположил Мейсон. – Я уже был в постели и спал как убитый.