Дело об отложенном убийстве Гарднер Эрл

– Не пытайтесь вести светскую беседу, Мейсон. Со мной это не пройдет.

– А вы, сержант, не пытайтесь применять тактику под названием я-заставлю-тебя-обороняться, потому что со мной она не пройдет, – парировал Мейсон. – Если хотите что-то узнать, прямо спрашивайте о том, что вас интересует.

– Где револьвер? – рявкнул сержант Голкомб.

– Какой револьвер?

– Из которого застрелили Вентворта.

Мейсон пожал плечами и ответил:

– Можете меня обыскать.

– Вы абсолютно правы – могу, – мрачно заявил Голкомб.

– А ордер у вас с собой?

– Мне не требуется никакого ордера.

– Все зависит от точки зрения на данный вопрос, – прокомментировал Мейсон.

Голкомб подошел к письменному столу и присел на краешек.

– Одно дело, когда вы выступаете в роли адвоката и прячетесь за этими «конфиденциальными сообщениями, сделанными адвокату». Совсем другое – подставляете свою шею, причем вытягиваете ее так далеко, что вы становитесь соучастником после события преступления.

– Давайте выкладывайте все, – раздраженно сказал Мейсон. – Выпустите пар наружу.

Рунцифер попытался прервать перебранку:

– Мне бы хотелось задать мистеру Мейсону несколько вопросов, сержант, до того, как мы выдвинем какие-то серьезные обвинения. Вы же знаете, что мистер Мейсон адвокат и…

– Черт побери! – с отвращением воскликнул Голкомб. Он помолчал с минуту, а потом заявил: – Давайте.

Сержант Голкомб пересек кабинет адвоката и встал у окна, преднамеренно повернувшись спиной к Мейсону и Рунциферу.

– Я думаю, вы в курсе, что Пенна Вентворта сегодня рано утром нашли мертвым на его яхте?

Мейсон кивнул.

– Его застрелили. Обстоятельства указывают на девушку по имени Мэй Фарр и мужчину по имени Харольд Андерс. Девушка вчера вечером определенно появлялась на месте преступления. Это признает Андерс, он также признает, что сам находился рядом с яхтой, когда был сделан выстрел. Из его рассказа следует, что это, возможно, непредумышленное убийство первой степени, но, несомненно, лишение человека жизни, которое должно рассматриваться перед судом присяжных. В соответствии с рассказом Андерса вы отправили его в гостиницу, где он жил, и велели ему оставаться там. Вы дали ему такие указания после того, как Мэй Фарр все рассказала вам о том, что имело место на яхте. Андерс обдумал происшедшее и решил проконсультироваться у своего адвоката, давнего друга, контора которого находится в округе, где проживает сам Андерс. Он отправился в аэропорт, арендовал самолет и полетел на север. Он пересказал все факты дела своему адвокату, который посоветовал ему немедленно связаться с полицией и честно во всем признаться. Адвокат…

– Черт побери! – заорал сержант Голкомб, поворачиваясь. – Что вы там сюсюкаетесь с ним? Адвокат сказал, что Мейсон дал Андерсу худший совет, который только мог дать юрист.

– Очень мило, – заметил Мейсон.

– Я всегда предупреждал вас, Мейсон, – продолжал Голкомб, – что однажды вам будет не выбраться. Это как раз тот случай.

– Хватит рисоваться и работать на публику, – перебил его Мейсон. – Давайте перейдем к делу. Я знаю, что вы – неглупый детектив. Вам давно пора присвоить чин капитана. Вы уже столько лет предсказываете мое падение. Адвокат Андерса утверждает, что я дал ему худший из возможных советов. Ну и что, если я это сделал? Мне плевать. Андерс нервничает и поднимает шум. Только потому, что его адвокат дал ему именно тот совет, что нравится вам, вы считаете, что он прав, а я нет. Чего вы хотите?

– Тот револьвер, – ответил Голкомб.

– Какой?

– Из которого убили Пенна Вентворта.

– У меня его нет.

– Это вы так утверждаете.

Лицо Мейсона потемнело. Он слегка прищурил глаза.

– Да, это именно то, что я утверждаю, – холодно заявил он.

– Хорошо, мы хотели вам помочь, – продолжал Голкомб. – Если нам придется действовать жестко, то мы будем действовать жестко.

– Давайте. Пусть вас ничто не сдерживает.

– Оставайтесь здесь, мистер Рунцифер, – обратился сержант к заместителю окружного прокурора.

Сам Голкомб пересек кабинет, открыл дверь в приемную, вышел и практически сразу же вернулся с небольшим мешком в руке.

Мейсон спокойно наблюдал за ним, пока сержант открывал мешок, запускал туда руку, нагнетая напряжение перед драматической развязкой.

– Не останавливайтесь, – подбодрил Мейсон. – Доставайте своего кролика.

Сержант Голкомб вынул из мешка пару ботинок.

– Посмотрите на них, – сказал он. – Ваши? И не забывайте, что ваши слова могут быть в дальнейшем использованы против вас.

Мейсон взглянул на заляпанные грязью ботинки, повертел один из них в руке и спросил:

– Где вы их нашли?

– Не притворяйтесь, Мейсон! – заорал Голкомб. – У вас это не пройдет. У меня был ордер на обыск.

– Кто, черт побери, выдал вам ордер на обыск моей квартиры?

– Судья. И это не ответ на мой вопрос, Мейсон. Это ваши ботинки?

– Конечно, мои. Вы же взяли их из моей квартиры, не так ли?

– Вы были в них вчера вечером?

– Не помню.

– Черта с два.

– Вы задаете вопросы, – спокойным тоном сказал Мейсон. – Я на них отвечаю. Опустите комментарии. У вас могут возникнуть проблемы, если ляпнете что-нибудь не то.

– Не блефуйте! – закричал сержант Голкомб. – Если я вас сейчас отвезу в управление и арестую как соучастника после события преступления, вы запоете совсем другую песню.

– Но все равно не под вашу музыку, – заметил Мейсон.

– Давайте не выходить из себя, мистер Мейсон, – попытался вмешаться Рунцифер. – Вы должны понимать, что эти доказательства по меньшей мере уличают вас. Вы также должны понимать, что если мы официально предъявим вам обвинение, то газеты тотчас же напечатают неблагоприятные для вас репортажи. Ваша репутация пострадает. Мы пришли к вам в контору, чтобы цивилизованным путем получить информацию.

– Тогда почему же вы не следуете избранным курсом? – спросил Мейсон.

Рунцифер многозначительно посмотрел на сержанта Голкомба.

– Мы будем им следовать. Если вы не возражаете, сержант, то вопросы стану задавать я.

Сержант Голкомб пожал плечами и отвернулся с презрительным выражением лица.

– Мистер Мейсон, я буду с вами откровенен, – начал Рунцифер. – Андерс полностью во всем признался. Он заявил, что мисс Фарр поднималась на борт «Пеннвента», он услышал ее крики, звуки борьбы. Он бросился ей на помощь, но не удержал равновесия и упал в воду. Насколько он может судить, стреляли как раз в тот момент, когда он находился под водой, потому что звука выстрела он не слышал, хотя крики мисс Фарр звучали отчетливо. Он взобрался на палубу, подбежал к открытому люку и заглянул вниз, в главную каюту. Мисс Фарр поправляла одежду, которая явно находилась в беспорядке. Девушка выбежала на палубу. Когда она увидела на борту яхты мистера Андерса, то сильно смутилась и спросила, что он там делает. Он ответил, что прибежал к ней на помощь, услышав ее крики. Она спросила, вооружен ли он. Он заверил ее, что у него есть с собой револьвер. Тогда она, не теряя ни минуты, потащила его за собой с яхты. По пути в город в машине Андерса мисс Фарр сообщила ему, что Вентворт застрелен и она хотела как можно быстрее увести Андерса с яхты, потому что боялась, что люди с соседних яхт могли услышать звук выстрела, а в таком случае Андерса обвинят в убийстве. Андерс испугался подобного исхода дела и решил избавиться от своего револьвера. Он остановился недалеко от ларька, торгующего булочками с горячими сосисками, который он очень точно описал, и выбросил револьвер через забор, проходящий рядом с автострадой. Затем они поехали в город. Далее следует часть, в которую мне трудно поверить. Андерс заявляет, что…

– Вы что, собираетесь пересказать ему все факты, которые только у нас имеются? – прервал сержант Голкомб.

– Конечно, – ответил Рунцифер.

В тоне заместителя окружного прокурора отражалось упрямство человека, живущего в мире книг, получившего свои знания не на практике, а в аудитории, который смотрит на происходящее вокруг него с научной точки зрения.

– Давайте показывайте ему все козыри, перед тем как он пойдет, чтобы он точно знал, что чем крыть, – съязвил сержант Голкомб.

– Я думаю, что это единственный этичный подход к делу, господин сержант, – холодно заявил Рунцифер. – Ваши методы закончились спором, в результате которого мы не получили никакой дополнительной информации, и для меня лично он был очень неприятен.

– Идиот, – пробормотал Голкомб себе под нос.

– Итак, вы говорили?.. – обратился Мейсон к заместителю окружного прокурора.

– Так, на чем я остановился? – нахмурился Рунцифер. – О, да, на том, как Андерс вернулся в город. Он сказал, что пролистал телефонный справочник, чтобы выяснить, есть ли у вас домашний телефон. Он увидел, что против названия вашей конторы значатся два номера: для звонков днем и для звонков после официального времени закрытия. Он позвонил по второму номеру. Ответила ваша секретарша, мисс Стрит. Он попытался объяснить ей, что произошло, а она велела ему вместе с мисс Фарр немедленно ехать к ней на квартиру.

Рунцифер скрестил пальцы рук и уставился на них. Очевидно, его больше волновало, не упустил ли он в своем рассказе какой-нибудь важной детали, чем реакция Мейсона.

Сержант Голкомб продолжал стоять и гневно смотрел на заместителя окружного прокурора. Наверняка ему страшно хотелось взять дело в свои руки. Его сдерживал только приказ действовать под руководством Рунцифера.

– И вот теперь мы подошли к той части показаний Андерса, в которую мне трудно поверить, – продолжал Рунцифер спокойным тоном. – Я просто не могу объяснить ваши действия, мистер Мейсон. Однако я для начала перескажу то, что утверждает Андерс. Мисс Стрит позвонила вам, и вы приехали к ней на квартиру. Вы посоветовали мистеру Андерсу и мисс Фарр воздержаться от сообщения властям о происшедшем, и вы сами отправились вместе с мисс Фарр в гавань, где у причала стояла яхта, чтобы попытаться каким-то образом не впутывать мисс Фарр в дело. Андерс клянется, что «Пеннвент» стояла у причала, когда он уезжал из яхт-клуба. Насколько нам известно, яхту в дальнейшем обнаружили недалеко от Сан-Диего, движущуюся по курсу к берегам Мексики, скорее всего, в Энсенаду. Труп Пенна Вентворта нашли полностью одетым. Тем не менее Андерс утверждает, что мисс Фарр настаивала на том, что во время борьбы с ней на нем было только нижнее белье. Итак, мистер Мейсон… Ой, да, я забыл еще об одном факте. Полицейские, естественно, захотели проверить рассказ Андерса. Они отправились туда, где, по утверждению Андерса, он выбросил револьвер. Он поехал вместе с ними и точно указал место. Вы помните, мистер Мейсон, что вчера ночью была гроза. Полицейские с удивлением обнаружили, что кто-то очень тщательно обыскал участок, где Андерс выбросил револьвер. Следы были отчетливо видны на мягком грунте и практически покрывали все поле. Полицейские сделали гипсовые слепки со следов. Ваши ботинки оставляют абсолютно идентичные отпечатки. Из всего этого можно сделать единственный логический вывод: вы, мистер Мейсон, поехали в яхт-клуб, вы, мисс Фарр и, возможно, ваша секретарша мисс Стрит поднялись на борт «Пеннвента», обнаружили труп Пенна Вентворта и попытались предпринять шаги, чтобы не впутывать мисс Фарр в это дело или по крайней мере защитить ее доброе имя, если оно все-таки будет впутано. Вы одели труп Вентворта, завели мотор, вывели яхту из гавани, поставили на автопилот, определив курс на Энсенаду, а потом покинули яхту.

– Очень интересно, – сухо заметил Мейсон. – А каким образом мы покинули яхту?

– Возможно, рядом шла вторая лодка.

– А затем?

– Затем вы вернулись, чтобы найти револьвер, нашли и взяли его.

– Вы основываете ваши заключения на рассказе Андерса?

– На его признании.

– В чем он признался?

– В том, что вооруженным находился на борту яхты совсем не с благими намерениями.

– Это нельзя считать преступлением, – заметил Мейсон. – Что он сделал?

– Как он утверждает, ничего.

– А против меня у вас есть только то, что в соответствии с заявлением Андерса я отправился в яхт-клуб вместе с мисс Фарр, а он предположил, что я сделал то-то и то-то, не так ли?

– Его предположения вполне разумны.

– Мне очень жаль, но я ничем вам помочь не могу. Я не поднимался на борт «Пеннвента». Я не одевал никаких трупов. Я не имею к этому абсолютно никакого отношения. Я не знаю, кто сделал все то, что вы описали.

– Вы знаете, мистер Мейсон, что труп Пенна Вентворта находился на борту яхты?

– Нет.

– Нет? Но Андерс утверждает, что мисс Фарр сообщила вам об этом.

– Мои разговоры с моей клиенткой – конфиденциальны, – ответил Мейсон. – Я не имею права повторять сделанные ею мне заявления и советы, которые я дал ей. Поэтому этот вопрос снимается. Вы не имеете права спрашивать меня о разговорах с клиентами – как здесь, в моем кабинете, так и перед Большим Жюри и в зале суда.

– В общем и целом вы правы, – согласился Рунцифер. – Однако существуют исключения, касающиеся конфиденциальных сообщений, сделанных адвокату.

– Да, но я буду руководствоваться основными положениями закона, – заявил Мейсон. – Вы, конечно, можете руководствоваться исключениями. Я утверждаю, что вы не имеете права задавать мне вопросы касательно советов, которые я даю своим клиентам. Теперь об остальном. Андерс утверждает, что я отправился в яхт-клуб, и думает, что я там производил определенные действия?

– Его выводы очень логичны, – настаивал Рунцифер.

– Простите, но я с вами не согласен, – возразил Мейсон.

– Вы можете предоставить какие-то объяснения?

– Нет.

– Тогда я по-другому сформулирую вопрос. Мистер Мейсон, что из заявления Андерса кажется вам нелогичным?

– Представлять аргументы по этому вопросу я буду только перед присяжными.

– Но послушайте, мистер Мейсон, вы ходили по тому полю и искали револьвер!

– Ну и что из того?

– У вас не было на это права. Вам следовало сообщить в полицию об имеющем место преступлении.

– А откуда я знал, что совершено преступление?

– Вам сказали о том, что был произведен выстрел.

– Разрешите мне задать вам вопрос, мистер Рунцифер. Почему вы отправились искать этот револьвер?

– Мы хотели проверить рассказ Андерса.

– Другими словами, вы не были полностью уверены в его правдивости?

– Ну, он звучал несколько необычно. Мы понимали, что не исключено, что Андерс что-то скрывает.

– Ясно. Предположим, я тоже решил, что его рассказ следует поставить под сомнение, и попытался найти подтверждение его слов?

– Револьвер – вот полное подтверждение.

– Какой револьвер?

– Который был там.

– Почему вы так уверены, что на поле был револьвер? – не отступал адвокат.

– Мистер Мейсон, я пришел сюда совсем не за тем, чтобы спорить с вами, – несколько раздраженно сказал Рунцифер. – Вы прекрасно знаете, что револьвер там был.

– Вы искали револьвер сегодня утром?

– Да.

– Почему?

– Мы хотели проверить заявление Андерса, как я вам уже говорил.

– Другими словами, вы отправились туда, потому что не были уверены, что револьвер там. У меня, несомненно, должна иметься такая же привилегия.

– Я не считаю ваш ответ справедливым, мистер Мейсон. Поиск револьвера – долг полицейских. Они должны были найти его и сохранить как одну из улик.

– До сих пор вы говорили только об Андерсе. Почему бы вам не пересказать мне версию Мэй Фарр, моей клиентки?

– К сожалению, мисс Фарр отказывается делать какие-либо заявления. Я считаю, что это противоречит ее интересам, – сказал Рунцифер.

– Вы сообщили ей о заявлении Андерса?

– Естественно, мы…

– Ради бога, – взорвался сержант Голкомб. – Мы пришли сюда, чтобы получить информацию, а не для того, чтобы подать все Мейсону на блюдечке с золотой каемочкой.

– Замолчите, сержант, – приказал Рунцифер.

Сержант Голкомб в негодовании сделал два шага по направлению к выходу, затем взял себя в руки и остался на месте. Его лицо побагровело, глаза горели гневом.

– Мне кажется, что своим отношением, мистер Мейсон, вы не выказываете желания сотрудничать, – заметил Рунцифер. – Я был с вами честен и откровенен. Вы – адвокат, и я не хочу арестовывать вас, не дав вам шанс объясниться.

– Я ценю вашу искренность и ваши мотивы, мистер Рунцифер, – ответил Мейсон. – Вы действуете по приказу. Вы не определяете политики окружной прокуратуры. Вы пришли сюда, получив инструкции. Их дали вам с конкретной целью. Ваша контора не так внимательна к людям, как вы. Если бы у вашего руководства имелись хоть какие-то основания для моего ареста, это давно было бы уже сделано. Однако подобное невозможно. Единственное, что знает Андерс, – это то, что я предложил Мэй Фарр поехать в гавань, где у причала стоят яхты. У меня было на это право, я должен был проверить ее рассказ. Естественно, вы не можете возражать против подобной интерпретации событий. А что касается этих небылиц об одевании трупов и вывода яхты в море – ваша контора действует на основании только абсурдных и смехотворных догадок человека, который рассказывает любопытные вещи, причем человека, следившего за яхтой Вентворта с револьвером в кармане. Его девушка, как он заявляет, поднялась на борт, он услышал звуки борьбы, бросился на яхту и свалился с трапа. Как раз в тот момент, когда его уши находились под водой, а вид яхты скрывали воды Тихого океана, какой-то услужливый гражданин поднялся на борт, выстрелил в Вентворта и исчез. Андерс выбрался на берег, поднялся на яхту и обнаружил, что любимая им девушка поправляет одежду. Слабоват рассказ, господа. Что-то он плохо пахнет. Если вы думаете, что присяжные поверят подобному, вы просто сошли с ума. Версия смехотворна, поэтому ни окружная прокуратура, ни полиция не готовы предъявить мне обвинение как соучастнику после события преступления, но у окружного прокурора и полиции достаточно информации, чтобы послать сюда вас с Голкомбом с целью получить у меня заявление, надеясь, что я, не исключено, сделаю какую-нибудь глупость и представлю дополнительные доказательства.

– Ваши ботинки – подтверждение нашей версии доказательствами, – вставил Голкомб. – Этой улики достаточно.

– Единственное, что вы можете доказать при помощи ботинок, – спокойно ответил адвокат, – это то, что я ходил по полю.

– Вы нашли револьвер, – настаивал Рунцифер, – и спрятали его.

– Где я его спрятал?

– Мы не знаем.

– В таком случае вам следует поискать дополнительные доказательства перед тем, как обвинять меня в чем-либо, – заметил Мейсон.

Рунцифер несколько секунд задумчиво смотрел на Мейсона, затем еще раз перевел взгляд на свои скрещенные пальцы. В конце концов он поднял глаза на сержанта Голкомба.

– У вас есть вопросы, сержант?

– Вопросы? – с отвращением переспросил Голкомб. – Вы ему рассказали все, что знаете, а он не открыл вам ничего из того, что известно ему. Вопросы, черт побери!

– Мне очень не нравится ваше отношение, господин сержант. Вы проявляете непокорность, вместо того чтобы оказывать помощь, – заявил Рунцифер.

Сержант Голкомб пробурчал себе под нос что-то нечленораздельное.

– Пойдемте, – сказал он.

Рунцифер поднялся с кресла.

Сержант Голкомб злобно кинул ботинки обратно в мешок и направился к выходу.

Рунцифер последовал за ним, поклонился Мейсону и очень четко произнес:

– Будьте здоровы, мистер Мейсон.

У Мейсона в глазах играл веселый огонек.

– До свидания, мистер Рунцифер, – ответил он.