Такси «Новогоднее» Лунина Алиса

Часть 6

Новый год

До Нового года оставалась неделя. Город украсили к празднику. Колеся по городу, Саша отмечала: на этой площади поставили елку, а ту улицу украсили яркой иллюминацией. Москва готовилась к встрече Нового года. В магазинах было оживленно, на улицах продавали елки. Уже вовсю проводились новогодние корпоративы, и веселые, пьяненькие сотрудники различных контор охотно брали такси. Работы у Саши прибавилось. Она ездила с утра до вечера, стараясь не оставаться наедине со своими мыслями.

В ее такси сели хрупкая девушка и высокий, молодой мужчина. По пути в аэропорт выяснилось, что ребята летят в Америку отмечать католическое Рождество.

«Точно! Сегодня же двадцать четвертое декабря. Сочельник! – улыбнулась Саша. – Как я могла забыть!»

Она всегда любила этот праздник и старалась отметить его.

В аэропорту пассажиры пожелали ей счастливого Рождества и ушли, держась за руки, словно боясь потерять друг друга в толпе. А в Сашино такси села женщина лет пятидесяти. Стройная, подтянутая. В дорогом пальто. С хорошим дорожным кейсом. Дорогой они молчали, и вдруг дама спросила:

– Простите, у вас есть бумага?

Саша растерялась. С губ чуть не слетел пошлый вопрос: «А вам зачем?» Она порылась в бардачке, достала школьную тетрадку. Протянула пассажирке. Та обрадовалась.

– Отлично! Вы не могли бы отъехать куда-нибудь в тихое место и постоять пару часов? Я заплачу за простой.

Саша свернула с трассы в поисках тихого места. Нашла.

Дама схватила тетрадь и торопливо, упоенно, прямо на сумке, стала что-то писать. А Саша слушала в наушниках аудиокниги.

Часа через полтора дама откинулась на сиденье, вздохнула устало и радостно.

– Вы, наверное, удивлены?

– Если честно, такие пассажиры попадаются нечасто.

Женщина улыбнулась:

– Я писатель. И это в своем роде диагноз. Вдохновение – вещь необъяснимая. Иногда вдруг накатит, как расстройство желудка, так, что терпеть нет сил. Бросаешь все и начинаешь писать. В любых условиях. И даже когда их совсем нет.

– Хотите кофе?

– Хочу.

Саша достала термос.

Они пили кофе и смотрели, как падает снег.

– Главное, эта химия творчества абсолютно непостижима! Я никак не могу понять, отчего зависит вдохновение, как его подгадать или вызвать! Вот вроде сейчас устала, лечу из Швейцарии, два перелета подряд, какие там мысли?! Еще с мужем поссорилась прямо в аэропорту. Кстати, у него в машине остался мой ноутбук. Потому и пришлось просить у вас тетрадь. Представляете, я ни с того ни с сего вызверилась на мужа, на ровном месте устроила скандал. Во мне уже поднималась какая-то волна, хотелось уединения, а он мешал. И его смело этой волной, как ненужное препятствие. Я накричала на мужа и выскочила из автомобиля. Сказала, что доберусь домой на такси.

– У вас было такое просветленное лицо, когда вы сочиняли.

Дама рассмеялась.

– Таких, как я, вообще нужно изолировать от общества, мы социально опасные люди. Выдавать запас бумаги и чернил и запирать в сумасшедшем доме! А можно я мужу позвоню? Пусть приедет, заберет меня. Он, наверное, очень беспокоится, переживает.

Саша растерялась:

– Вы можете делать, что хотите.

Женщина позвонила. Потом сообщила, что надо немного подождать, ее муж скоро приедет.

– А что вы недавно писали, если не секрет? – спросила Саша.

– Захотелось сочинить что-нибудь рождественское, сказочное. Для взрослых девочек. Взрослые девочки нуждаются в сказках, как никто другой. Вы согласны?

Саша на правах взрослой девочки кивнула.

– Вот мне и пришла в голову рождественская история… Наверное, снегом навеяло и ожиданием праздника. Знаете, я очень люблю этот праздник! Лет десять назад уехала встречать Новый год на Мальдивы и прокляла все на свете! Сидела на берегу, представляла снежную Москву, елки, оливье этот дурацкий, и такая тоска накатывала. С тех пор всегда встречаю Новый год дома. Мы наряжаем елку в нашем саду, пляшем вокруг нее, как маленькие дети, а затем возвращаемся в теплый дом, где горит камин, пьем шампанское и съедаем тазик оливье. И вот это бесхитростное, незамысловатое – счастье, понимаете?

Саша улыбнулась:

– Да.

Через сорок минут к ним подъехал «Лексус». Пожилой мужчина бережно взял женщину под руку.

На прощание она подарила Саше книгу. Пассажирка оказалась довольно известной дамой. И действительно хорошей писательницей.

Саша никого не трогала, плохого вроде ничего не делала, и вдруг сильнейший стресс. И за что, спрашивается?

Приехала она на вызов. Остановилась у подъезда, ждет… Неожиданно кто-то лихорадочно дернул дверцу с такой силой, что Саша вздрогнула. В салоне появилось помятое мужское лицо, точнее мужская морда, и завопила:

– Это такси?

Саша ответила, что да, такси, и не надо так дверцу дергать, еще отвалится, и вообще нервничать не нужно. Сама разглядывала это чудо природы. Мужику лет тридцать. Бородатый, в трениках и расстегнутой куртке.

– Нина, садись! – крикнул он.

Возникла, значит, Нина. И давай бочком-бочком втискиваться в машину. Но у нее это не очень хорошо получалось, потому что живот большой. Просто огромный. Ясно, что ей рожать даже не сегодня в обед, а вообще надо было дня три назад.

Короче, мужик сильно беременной Нине помог, совместные усилия привели к положительному результату. Он сел, а Нина как-то подо-зрительно полулегла и застонала. Годков ей тоже под тридцать. Светлые волосы, забранные в «хвост», бледное лицо, пальто на животе не сходится.

– Успеем? – нервно спросил мужик у Саши.

Она забеспокоилась.

– А мне откуда знать? Это вы у Нины спросите.

– Нинка, успеем?!

А Нина лишь простонала в ответ.

– Куда ехать? – поинтересовалась Саша.

Мужик назвал пароль-явку искомого роддома.

Поехали…

– Вообще-то ей через неделю рожать! – вдруг сообщил Нинин муж. – Первого января! А она решила елку наряжать, залезла на табуретку, звезду нахлобучила, и вдруг оно! Началось! Дура!

– Да при чем тут елка! – гневно выкрикнула Нина и сорвалась на плач. – Я хочу Новый год встречать дома! А не в больнице!

Муж схватил ее за руку и стал утешать:

– Да ладно тебе! Родишь по-быстрому, может, еще выпишут до Нового года.

– Не выпишут!

Мужик задумался, потом просиял, найдя удачное решение:

– Ну ладно! Я это… в новогоднюю ночь к тебе приду.

– Куда? – испугалась Нина.

– В роддом. Под окнами буду стоять. С шампанским. Сколько надо простою. Хоть до утра.

– Замерзнешь, – вздохнула она.

– Тогда не с шампанским, а с водкой! – успокоил ее муж. – Ты, главное, не волнуйся, теперь нужно успеть до роддома добраться.

Посередине пути Нина охнув, сообщила, что нет, не успеет.

– Рожаю…

– Да вы что, женщина, не надо, пожалуйста, я вас умоляю, ну потерпите немного, скоро приедем! – испугалась Саша.

Господи! Да что же это?! Что делать?

– Давайте остановимся, что ли?! – сказала эта нелепость под названием муж.

Саша ему:

– Зачем останавливаться? Какой смысл?!

И по его глазам поняла, что смысла там нет вообще! Мужик уже по ту сторону всяких смыслов. Видимо, и Саше туда же в самом скором времени.

А Нина кричала так, что перепонки закладывало. Нина кричала, мужик кричал. Уже и Саша закричала. Так и домчались до места назначения. Успели!

Саша помогла мужику отвести жену в приемный покой, где ее приняли врачи.

Вернувшись в машину, она долго приходила в себя. У нее тряслись руки…

Сюжет, затертый до дыр, растиражированный в комедийных фильмах, – а вот и с ней такое случилось!

Сочельник Саша отмечала вместе с Солей.

Ближе к вечеру позвонила мать девочки и пригласила в гости. По пути Саша заехала в магазин и купила всяких вкусностей.

– К сожалению, я должна уехать, появились срочные дела, – смущенно пояснила мама Соломеи. – Вернусь чуть позже, надеюсь, вы меня дождетесь.

– Ничего, – улыбнулась Саша, – мы пока пообщаемся с Солей.

– Спасибо, что приехала, – улыбнулась девочка. – Одной мне было бы грустно.

Саша внимательно посмотрела на нее.

– Что-то случилось?

– Александра, мы с матерью уезжаем из России! В Канаду!

Она растерялась.

– Когда?

– Послезавтра.

– На Новый год?

– На Новый год, и вообще…

– «Вообще» – это навсегда?

– Как жизнь сложится, – философски произнесла Соля. – У матери – любовь. Нашла себе мужа.

– Это же здорово, – дипломатично заметила Саша.

– Пока не знаю. – Соля пожала плечами. – Жизнь покажет. Рано делать выводы.

– Человек-то хороший?

– А кто ж его знает? Для нее, наверное, лучший, а как там на самом деле – непонятно. Любовь – такая вещь… Опасная. Человек под влиянием этого чувства видит реальность в искаженном свете.

Саша улыбнулась.

– Соля, ты умна не по годам!

– Вот и мама так говорит!

– У меня есть друг Арсений, он тоже умный, и все понимает. Вы бы друг другу понравились. А ты хочешь в Канаду?

– Нет, конечно, – грустно вздохнула Соля. – У меня тут школа, друзья, бабушка и вся жизнь. А про эту Канаду я ничего не знаю и, в общем-то, и не хочу знать. Я даже сначала думала сказать матери: «У тебя любовь, а я при чем? Почему я должна страдать? Если ты ему нужна, пусть он в Москву переезжает». Но поняла, что это было бы эгоизмом с моей стороны. И согласилась ехать. Потому что так надо.

– Ясно. Мне будет тебя не хватать. – Саша хотела сказать что-то еще, но голос сорвался… – Давай не будем о печальном… Все-таки Рождество.

– Давай…

– Соля, я привезла мандарины и гвоздику. Мандариновую шкурку можно украсить гвоздикой, и получится необыкновенный запах – Рождества и праздника. Поможешь мне?

Они украсили целое блюдо мандаринов и открыли детское шампанское.

– За тебя, Соломея! – улыбнулась Саша. – Все-таки у тебя удивительное имя. Знаешь, я бы хотела назвать так свою дочь.

– Назови, мне будет приятно!

– Ну… Вряд ли у меня будет дочь!

– Почему? – удивилась Соля. – Будет!

Саша пожала плечами и подбросила вверх гвоздичный мандаринчик.

– Знаешь, Саша, я недавно прочла стишок, который написал маленький мальчик. «Почтовый ящик, а в нем письмо: «Я вас люблю». И вот и все».

– Замечательный стишок!

– Так вот, Саша, я желаю тебе в новом году получить такое письмо.

– Спасибо. Согласна, впрочем, и на телефонный звонок. Пусть бы кто-нибудь позвонил и сказал: «Я вас люблю. И вот и все!» Я бы обрадовалась. Всем нам нужен рядом близкий человек.

Через два дня Саша заехала попрощаться с Соломеей.

– Я долго думала, что тебе подарить, Соля. Хотелось нечто особенное. На память. – Она сняла с руки четки из лазурита, – самое дорогое, что у нее есть, – и надела их девочке на руку. – Это тебе. Мой друг Арсений говорит, что все люди делятся на две категории: те, что с четками, и без них. Ты теперь в правильной категории. А это моя любимая книга. «Обещание на рассвете» Ромена Гари. В ней любовь и нежность ко всему живому и сущему переливаются через край, потому что их много. Больше, чем может вместить книга или человек. Знаешь, когда-то я даже влюбилась в ее автора. Не как в писателя. А как в мужчину.

– А так бывает? – удивилась Соля.

– Да. Увидела фотографию, с которой печально улыбался невозможный красавец Гари в летной форме, и влюбилась. А потом узнала, что его, оказывается, уже давно нет на свете… Он покончил с собой. Тогда я вздохнула и тоже печально улыбнулась – вот мужчина, которого я могла бы полюбить. Жаль, что мы разминулись во времени.

– Спасибо, Саша! Перелет до Канады будет долгим. Начну читать твою книгу в самолете, и мне будет не так грустно.

– Береги себя!

– И ты тоже.

– Пусть у тебя будет самый лучший Новый год! Подарки и новое счастье!

– А это тебе, Саша! Я вчера нарисовала.

На рисунке Соли в небе летела красная машина. А под ней расстилалась Москва. На обороте была написано: «С Новым годом! Пусть в этом году сбудутся все желания!»

– Пусть, – сказала Саша и заплакала.

Ничего себе! Сколько лет, сколько зим! Перед ней стоял бывший муж собственной персоной. Сережа. Удивительно, что она еще помнит, как его зовут. В куртке и нелепой подростковой шапке. С пакетами в руках. Вот и встретились два одиночества. Нежданно-негаданно. В книжном магазине в центре города.

– Здравствуй, Сережа!

Бывший муж уставился на нее, будто узрел привидение, и чуть не выпустил пакет из рук.

– Александра?

– Она самая.

– Давай выпьем кофе? – предложил он.

Почему бы и нет?

Они сидели за столиком в кофейне, пили кофе и разглядывали друг друга.

Сережа изменился. Кудри поредели, голубые глаза выцвели. Где же та киношная красота? А он небось о ней думает – надо же, какая старая кошелка, эта моя бывшая…

– Ты совсем не изменилась, Александра, – произнес Сережа, будто прочитал ее мысли. – Молодец. Вид цветущий, и, как всегда, в мажоре. Улыбаешься! Знаешь, я даже иногда злился на тебя, отчего ты постоянно улыбаешься?

– Такой характер, – виновато ответила она.

– Рад, что у тебя все хорошо.

Саша не стала его переубеждать. Зачем?

– А как ты?

Он пожал плечами и усмехнулся.

– Что тебе сказать, Александра…

Она вздрогнула. Видимо, это вступление к дальнейшему трагическому повествованию. Так и оказалось. Следующие тридцать минут ее бывший муж рассказывал о том, что жизнь не удалась. Честно выслушав, Саша уточнила, что именно «не удалось».

– Все! – скорбно промолвил он.

Сережа, кстати, и прежде предпочитал мыслить глобально, не размениваясь на детали и конкретику, а с возрастом развил эту способность.

– Неужели все так плохо?

Саша попыталась улыбнуться, но осеклась, увидев выражение Сережиного лица, которое свидетельствовало о том, что «на самом деле еще хуже!»

– Меня уволили два месяца назад!

– Такое иногда случается, Сергей, это не конец света!

– Но уволить без объяснения причин! В кризис! Я уж не говорю о том, сколько я сделал для этой компании!

«Стоп. Отмотаем пленку на энное количество лет назад. Сережа, ты, случайно, не помнишь, что нечто подобное происходило со мной? Не связываешь со своей ситуацией? И в причинно-следственные связи не веришь?»

Ладно. Ничего этого она не сказала, потому что не было в ней ни злорадства, ни волнения, ни радости, ни раздражения. Сердце билось ровно, пульс оставался умеренным.

– Найди другую работу, в чем проблемы?

– Ты не понимаешь! – обиженно вскинулся Сережа. – Что для меня значила потеря работы! Словно мир перевернулся!

Глядя на грустное Сережино лицо, Саша вдруг вспомнила миниатюру любимого сатирика:

«Песик породы японский пекинес внезапно умер от инфаркта, когда перед ним раскрыли зонт. Он увидел мир в черном свете».

И захихикала, не в силах удержаться. Песик! Породы японский пекинес!

Сережа вскинул на нее глаза, полные мировой скорби и недоумения. Как она может смеяться? Над ним? В момент столь трагический?

А Саша не могла остановиться. И хотя ей было стыдно – ну что она, в самом деле, ржет, когда человека трагизмом плющит, дура бесчувственная, а все же остановиться не могла. Увидел мир! В черном свете!

– Извини меня, это нервное. Так ты сейчас безработный?

Сережа кивнул, опустив голову.

– Представь, какое совпадение, я тоже.

– Да ты что? – удивился и будто обрадовался бывший муж. – А по тебе не скажешь…

– Ну, это так… Видимость внешнего благополучия. Хотя я считаю, что потеря работы не конец света!

– Нет, – возразил Сережа. – Мне кажется, я после этого даже заболел. Ни желаний, ни целей, ни сил. Полная апатия.

– Попробуй все изменить!

Сережа хмыкнул, словно Саша сказала что-то неприличное, какую-нибудь глупость.

– Неужели ты веришь в то, что мы можем что-либо изменить? Что это вообще в наших силах?

– Сережа, но как же…