Дело супруга-двоеженца Гарднер Эрл

– Если суд и защитник позволят, мне хотелось бы допросить этого свидетеля, чтобы я смог восстановить последовательность и связь событий. В этом случае будет меньше путаницы. Откровенно говоря, мне, может быть, следовало показать его связь с орудием убийства и с обвиняемой, а потом вернуться назад. Но я думаю, что суд и защитник должным образом оценят возможность проследить всю последовательность событий.

– Ну разумеется, – ответил Мейсон, сообразуясь с учтивой вежливостью Бергера. – Нам очень полезно восстановить истинное положение дел. Пожалуйста, мистер окружной прокурор, приступайте.

Гамильтон Бергер, который явно ожидал каких-то возражений и был готов к спору, сказал: «Благодарю вас» – с видом человека, чья первая бомба не разорвалась, и повернулся к свидетелю.

– Вы были наняты мистером Граймсом?

– Да, сэр.

– С какого дня?

– С утра десятого.

– И что же мистер Граймс просил вас сделать?

– С позволения суда, – вмешался Мейсон, – я не против того, чтобы дать прокурору некоторую степень свободы, которая предоставила бы ему возможность нарисовать предварительную картину, но на самом деле я не вижу причины, которая заставила бы нас выслушивать доказательства, основанные на слухах.

– Но это важная часть дела, – сказал Гамильтон Бергер.

Судья Лапорт покачал головой:

– Сначала следует показать, что это существенная часть дела, а потому надо получить свидетельства более убедительные, чем раньше, мистер прокурор. Возражение поддерживается.

– Очень хорошо, – ответил Гамильтон Бергер. – Ну и что же вы делали, мистер Джаспер?

– После того как я получил инструкции от мистера Граймса, я поехал к дому 671 по Трибли-уэй, недалеко от Виста-дель-Меса. Там живут мистер и миссис Фрэнклин Гиллетт.

– А вы знали к тому времени, что Фрэнклин Гиллетт и Фелтинг Граймс – одно и то же лицо?

– Нет, сэр.

– А когда вы это обнаружили?

– После того как меня вызвали, чтобы опознать тело, которое было найдено во владениях Джорджа Белдинга Бакстера.

– А когда это было?

– Это было вечером одиннадцатого, уже после того, как тело перевезли в морг.

– А теперь скажите, что вы конкретно сделали для своего нанимателя?

– Я поехал в резиденцию Гиллетта, спрятал машину в такое место, где она не вызывала бы подозрений, и держал резиденцию под наблюдением.

– И за чем же вы должны были следить?

– Я должен был следить за номерами машин, которые подъезжали к резиденции и останавливались, и составить описание всех входящих в дом женщин.

– Вам дали какое-то определенное описание человека, за которым надо было следить, или определенный номер какой-то машины?

– Нет, сэр. Я только держал это место под наблюдением и должен был описать всех людей, особенно женщин, которые входили, и узнать номера всех машин, которые останавливались около владения или заезжали в него.

– Ну а дальше что?

– Как только я фиксировал номер какой-нибудь машины или как только происходили любые изменения, я должен был звонить в свой офис, а они оттуда докладывали Граймсу.

– Когда вы в первый раз позвонили в свой офис?

– Вечером десятого.

– И о каком автомобиле вы доложили в тот раз?

– Я доложил о машине, которая, как я потом узнал, принадлежала обвиняемой, Гвинн Элстон. Я сообщил номер и дал полное описание мисс Элстон, самое подробное, какое только мог сделать.

– А через какое время это было сделано, после того как мисс Элстон подъехала к дому?

– Примерно через три минуты.

– И вы сделали об этом сообщение по телефону?

– Да, сэр.

– А откуда вы звонили? То есть где вы нашли телефон?

– В моем автомобиле есть система связи, и по ней я передал сообщение в офис, а оттуда уже его передали Фелтингу Граймсу.

– А как мог Фелтинг Граймс отвечать вам?

– Только давая инструкции человеку в моем офисе, который, в свою очередь, мог передать их в мою машину по коротковолновой связи.

– Ну а что случилось потом?

– Я оставался на своем посту.

– А что произошло потом?

– Когда мисс Элстон была уже в доме и примерно через двадцать минут после того, как я закончил передавать сообщение по коротковолновому радио, к дому подъехал мистер Фелтинг Граймс, или, вернее, тот человек, которого я знал под именем Фелтинга Граймса. Теперь-то я знаю, конечно, что его настоящее имя Фрэнклин Гиллетт и что имя Фелтинг Граймс он употреблял в связи с другим своим домом или, лучше сказать, с другим своим образом.

– Ну а теперь, – продолжил Гамильтон Бергер, – я попробую доказать, что это существенная часть дела. Какие инструкции, мистер Джаспер, давал вам ваш клиент по этому поводу?

Судья Лапорт посмотрел со своего места на Перри Мейсона, потом спросил:

– Есть ли возражения?

– Думаю, что нет. Если суд не возражает, надо внимательно выслушать свидетеля, – заявил Мейсон. – Это становится крайне интересным.

Свидетель продолжал:

– Мистер Граймс, как я называл его тогда и как называю его в своих показаниях, дал мне инструкции, чтобы я покинул свой пост и следовал за ним.

– Итак, ваш пост был на Трибли-уэй?

– Да, сэр.

– А как далеко это от усадьбы Джорджа Белдинга Бакстера?

– Ну, это зависит от того, что вы имеете в виду…

– Я имею в виду главный въезд в имение Джорджа Белдинга Бакстера, железные ворота.

– Около четверти мили.

– И это по той дороге, по которой ехала подсудимая?

– Это по той дороге, по которой она должна была ехать. Я не следовал за ней.

– Но это была дорога, которую она не могла бы миновать?

– Да.

– А вот владения Бакстера, вернее, ворота… Легко ли до них дойти пешком от дома на Трибли-уэй?

– Это зависит от того, что вы понимаете под словом «легко».

– Суд имеет ясное представление о том, что четверть мили есть четверть мили, – изрек судья Лапорт. – Это ровно четыреста сорок ярдов – расстояние, которое может быть легко преодолено пешеходом в отрезок времени приблизительно от пяти до семи минут, если пешеход идет с приемлемой скоростью. Вернемся к сути дела.

– Очень хорошо. Ну и что вы делали дальше? – спросил Гамильтон Бергер.

– Поехал за машиной, которую вел Фелтинг Граймс, во владения Джорджа Белдинга Бакстера. Могу сказать, что у въезда во владение Джорджа Белдинга Бакстера дорога расширяется и там можно было припарковать наши машины, не опасаясь, что их кто-нибудь стукнет.

– Очень хорошо, продолжайте, – сказал Гамильтон Бергер. – Что произошло потом?

– Мы остановили машины. Мой клиент сказал, что совершенно необходимо, чтобы я любыми способами остановил персону, которую видел входящей в дом Гиллетта, когда она соберется ехать обратно в город. Чтобы я проник к ней в машину и оставался в ней до тех пор, пока она не остановится у телефонной будки и не позвонит, а я должен запомнить номер, который она будет набирать. Он высказал предположение, что она будет настроена скорее дружелюбно, и я должен сделать все, чтобы завоевать ее доверие. И наконец, я должен был, если возможно, провести с ней ночь.

– И что же вы сделали?

– Я запротестовал, потому что это задание показалось мне трудновыполнимым. Мой клиент не желал слушать моих возражений. Он спросил, есть ли у меня оружие. Я ответил, что нет. Тогда он дал мне револьвер и сказал, что я должен выстрелить по задним колесам ее машины, если она соберется уезжать. Он сказал также, что она не поймет, что это выстрел, потому что выстрел из револьвера похож на звук от прокола шины.

– И вы согласились на это?

– Я взял у него оружие, прекрасно отдавая себе отчет, что делаю, но клиент был так возбужден, что я решил не вступать с ним в спор.

– Ну и что вы делали потом?

– Я припарковал свою машину на обочине дороги. Поднял крышку багажника и попытался сделать вид, будто у меня проблема с шиной. Решил, что если мне нужно поехать с этой девушкой, то это единственный способ привлечь ее внимание.

– А что делал ваш клиент?

– Сказал, что будет следовать за нами сзади, когда я поеду с той девушкой, которую, кстати, теперь я знаю как мисс Элстон, подсудимую на этом процессе.

Гамильтон Бергер спросил:

– Так ваш клиент дал вам оружие?

– Да, сэр.

– И вы его взяли?

– С неохотой, но взял, сэр.

– И вы собирались завоевать доверие подсудимой?

– Да, сэр.

– И заставить ее поверить вам?

– Да, сэр.

– Так вы взяли оружие, которое дал вам клиент?

– Да, сэр.

– А что это был за оружие?

– «Смит-и-вессон» тридцать восьмого калибра с двухдюймовым стволом.

– Я показываю вам оружие «Полицейская модель» и спрашиваю: это то же самое, которое вам дал клиент?

– Нет, один момент, – прервал его Мейсон. – Я утверждаю, что этот вопрос требует иной формулировки. Мне хотелось бы задать этот вопрос по ходу дела.

– Вы можете задать ваш вопрос, – разрешил судья Лапорт.

– Вы посмотрели номер револьвера, когда мистер Граймс передал его вам?

– Нет, сэр.

– А вы тщательно осмотрели револьвер?

– Я осмотрел его тщательно.

– Были на этом револьвере какие-нибудь особые приметы, которые позволили бы вам под присягой показать, что этот револьвер «Полицейская модель» и есть тот самый, который он дал вам?

– Я не мог бы указать особые приметы.

– Итак, – сказал Мейсон, – вы не можете показать, что этот револьвер является тем, который он дал вам?

– Только по внешнему виду.

– Как частный детектив, вы знакомы с огнестрельным оружием?

– В принципе, да.

– И вы знаете, что компания «Смит и Вессон» изготавливает и продает тысячи образцов схожих моделей?

– Полагаю, что да.

– Вы видели много таких револьверов?

– Да.

– Ну, – спросил Мейсон, – а вы сами имеете при себе оружие, когда работаете как частный детектив?

– Иногда.

– В тот вечер, десятого числа этого месяца, у вас было свое оружие?

– Нет, сэр. Поэтому клиент и дал мне его.

– И вы не можете утверждать, что данный револьвер «Полицейская модель» и есть тот самый, который Фелтинг Граймс передал вам?

– Нет, сэр, не могу утверждать. Все, что я могу показать под присягой, это то, что револьвер по внешнему виду был похож на этот.

– Я заканчиваю свои вопросы, – сказал Мейсон.

– Очень хорошо. Продолжайте, мистер прокурор. – Судья Лапорт наклонился вперед, навалившись локтями на стол и с особым интересом рассматривая свидетеля.

– Но, – спросил Гамильтон Бергер, – вы не можете указать на какие-то особенности показанного вам револьвера, которые отличают его от того, что дал вам Фелтинг Граймс?

– Нет, сэр.

– Очень хорошо. Что было потом?

– Инструкции, данные мне, заключались в том, что я должен был любыми средствами остановить лицо, которое будет вести машину, сесть в эту машину и ехать с женщиной до тех пор, пока она не остановится, чтобы позвонить по телефону.

– А что случилось потом?

– Мистер Граймс сказал, что он проедет по дороге и остановится так, чтобы его не было видно. Но подходящего места не нашлось. Тогда я предложил ему заехать во владения Джорджа Белдинга Бакстера, развернуть машину и встать так, чтобы он мог быстро выехать из владений, когда мисс Элстон проедет мимо.

– И что же мистер Граймс?

– Принял мое предложение, заехал на территорию имения Бакстера и ждал за воротами.

– А что случилось потом?

– Через несколько минут я увидел фары машины, которая мчалась по дороге. Я вышел на проезжую часть и замахал руками, потом вынул фонарик и направил его на ветровое стекло машины.

– А потом?

– В машине сидела обвиняемая. Она остановилась, но все стекла на окнах были подняты и дверцы заперты. Потом она опустила правое окно на три дюйма. И все. Дверцу открыть она и не подумала.

– И что же сделали вы?

– Подошел к машине. Она опустила стекло еще на один дюйм, чтобы услышать мой голос и спросить, что мне нужно. Тогда я показал ей значок и сказал, что я полисмен и работаю по очень важному делу, что у меня проблема с шиной, а запасное колесо спустило и я не могу его поставить в таком состоянии, что у меня нет домкрата и что мне необходимо добраться до ближайшей станции технического обслуживания, чтобы получить помощь, и я хочу, чтобы она меня подвезла.

– Как поступила женщина?

– Она поколебалась, а я сказал ей, что нечего бояться, и не только потому, что я полицейский, но еще и потому, что я передам ей свое оружие, которое она может положить на колени и пустить в ход, если я сделаю хоть малейшую попытку приставать к ней.

– И дальше?

– Ее это устроило. Я пустил в ход все свое обаяние, и, думаю, ей это понравилось. Она открыла дверцу, я сел в ее машину и положил револьвер ей на колени.

– Что же случилось дальше?

– Казалось, она была довольна моей компанией. Когда проезжали первый маленький городок Виста-дель-Меса, я все искал станцию обслуживания. Потом увидел одну, где была телефонная кабина, и попросил ее остановиться. Сказал ей, что хочу найти работника станции, который мог бы поехать и починить мое колесо.

– И вы остановились?

– Да, сэр.

– И что вы сделали?

– Пошел к работнику станции и спросил у него, где комнаты отдыха, а потом обошел станцию кругом и проскользнул к телефонной будке, прежде чем она вышла из машины.

– А потом что вы сделали?

– Сел на корточки позади кабины. Наблюдал, как она набрала известный мне номер Детективного агентства Дрейка и позвала к телефону Перри Мейсона. Потом повесила трубку и набрала другой номер, «Браун-Дерби» в Голливуде, который я тоже знал. И снова спросила Перри Мейсона.

– А потом состоялся разговор?

– Да.

– И вы расслышали его?

– Вполне отчетливо.

– И что же вы слышали?

– Я слышал, она сказала, что Фелтинг Граймс – подлец и его надо убить. Потом она помолчала, когда ей что-то говорили на другом конце линии, а потом она сказала, что и в самом деле если кто-нибудь убьет его, то это будет настоящим избавлением.

– Что еще?

– Она договорилась о встрече с тем, с кем говорила, на десять тридцать утра на завтра.

– Что было потом?

– Мой клиент все время ехал за нами. Он припарковал машину на боковой улице. Когда я увидел, что она готова повесить трубку и выйти из телефонной будки, я быстро подбежал к машине моего клиента, прежде чем она вышла.

– Вы рассказали ему о разговоре?

– Все рассказал.

– И как он на это реагировал?

– Очень встревоженно. Он сказал, чтобы я сел в его машину. И отвез меня обратно к усадьбе Бакстера, где я оставил свою машину. Сказал, что дело сделано.

– И что случилось потом?

– Мой клиент сказал, что в тот день вечером мне больше ничего не надо будет делать и что, если я ему понадоблюсь, он мне завтра позвонит. Он попросил вернуть оружие. Я объяснил ему, что оставил его в автомобиле мисс Элстон, и это раздосадовало его. Он начал ругать меня, а я сказал, что здесь его вина, что я забрал бы оружие и, может быть, даже назначил бы свидание ей, если бы он не приказал мне сесть в его машину и не увез бы меня с собой.

– А что сказал он?

– Сказал, что женщина не шутит насчет того, что сказала по телефону, что она убьет его, а теперь у нее есть и оружие…

– Но это только слова, – сказал Мейсон.

– Слова, которые отражали его душевное состояние, – возразил Гамильтон Бергер.

Судья кивнул:

– Согласен принять во внимание. Мне кажется, что все это как-то связано между собой и относится к существу дела.

– А что вы сделали потом? – спросил свидетеля Бергер.

– Закрыл крышку багажника своей машины, включил зажигание, фары и уехал.

– А где был ваш клиент в это время?

– Стоял под дождем около своей машины. У ворот имения Джорджа Белдинга Бакстера.

– А ворота были открыты или закрыты?

– В это время ворота были открыты.

– Вы знали, который был час?

– Знал.

– И сколько же было времени?

– Без десяти минут десять.

– А как вы узнали время?

– Посмотрел на свои часы и запомнил, потому что на этом заканчивался мой рабочий день.

– Итак, когда вы уехали от обвиняемой на станции обслуживания, в ее распоряжении оставалось оружие, которое дал вам ваш клиент?

– Да, сэр.

– Я задам вам еще один вопрос, – сказал Гамильтон Бергер. – Когда ваш клиент дал вам револьвер, вы осмотрели его?

– Да, сэр.

– И что вы сделали? Что это был за осмотр?

– Я спросил у мистера Граймса, заряжен ли он. Он ответил вполне определенно, что заряжен. И тем не менее по моей привычке обращаться с огнестрельным оружием я открыл барабан и осмотрел его.

– Вы хотите сказать, что посмотрели барабан револьвера?

– Да.

– На патроны в барабане?

– Да.

– Что вы можете сказать в отношении того, был ли револьвер заряжен?

– В барабане было шесть патронов тридцать восьмого калибра.

– На тот момент ни один из патронов не был использован?

– На тот момент – нет.

– Вы не сомневаетесь в этом?

– Нисколько.

Гамильтон Бергер обратился к Перри Мейсону:

– Пожалуйста, приступайте к перекрестному допросу.

Тон, которым он это сказал, больше походил на вызов, чем на простое приглашение.

Мейсон встал и какое-то время внимательно изучал свидетеля.

– Револьвер «Полицейская модель» довольно популярен, особенно среди шерифов и детективов. Особенно популярна модель у полицейских в штатском, шефов полиции и лиц, которые все время должны иметь под рукой оружие, но не хотят, чтобы оно было тяжелым и бросающимся в глаза, как у полицейских в униформе.

Мейсон подошел к столу, где лежали вещественные доказательства, взял револьвер и подошел к свидетелю.

– А теперь ответьте мне, – сказал он, – есть ли у вас какой-нибудь способ, с помощью которого вы смогли бы идентифицировать или отличить это оружие от другого той же модели, не считая, конечно, того, что к спусковому крючку револьвера привязана бирка, указывающая на то, что в данном случае это вещественное доказательство?

Свидетель стал изучать револьвер, который Мейсон протянул ему.

– Нет, – ответил он.

Мейсон положил обратно револьвер «Полицейская модель» на стол, вернулся и опять остановился перед свидетелем.

– Вы можете под присягой поклясться, что именно этот револьвер и есть то оружие, которое вы оставили подсудимой?