Похищение Бет Маддимен Ребекка

Глава 6

Окружной инспектор Гарднер припарковался на обочине гравийной дороги и оглядел место происшествия. Ему было известно только, что на какую-то женщину напали, а потом выбросили ее посреди дороги. И еще она утверждает, что у нее пропал ребенок. Обычно дети сами возвращаются в течение нескольких часов, иногда в этом бывают замешаны их родители, а изредка никаких детей и вовсе не существует. Инспектору казалось, что по долгу службы он пересекался со всеми возможными типами людей, тем не менее постоянно происходили новые случаи, доказывавшие, что он заблуждается.

Гарднер видел, как из своего автомобиля с чемоданом, полным всяких хитрых инструментов, выходит Дейв Сандерс, один из криминалистов, тот самый, который слова вымолвить не может без заумного научного жаргона. Что ж, это уже кое-что. Сандерс был одним из лучших. Они много раз работали вместе, и Гарднер знал, что ему можно доверять. Если на месте есть какие-то улики, Сандерс обязательно их обнаружит. Он командовал своей группой жестко и получал результат.

Потом Гарднер увидел, что рядом с каретой скорой помощи стоят медэксперты и разговаривают с констеблем Крейгом Картрайтом. Не хватало, чтобы еще и этот маленький засранец занимался этим делом! Картрайт кивнул куда-то в сторону противоположной обочины. Гарднер проследил за его взглядом и увидел Лоутон, которая склонилась над какой-то женщиной. А вот это уже совсем другое дело. Присутствие констебля Дон Лоутон уравновешивало баланс. Она молодец! Когда-нибудь из нее выйдет хороший детектив.

Гарднер переключил свое внимание на пострадавшую. Было ясно, что с ней произошло что-то ужасное, но он очень надеялся, что это суровое испытание просто сбило ее с толку. Такое бывало уже не раз: родители считали, что их ребенок пропал, а на самом деле он остался дома или в школе.

Гарднер вздохнул и открыл дверцу машины. Направляясь к Лоутон, он надеялся, что дело окажется не из трудных.

Эбби сидела прямо на дороге, обхватив руками колени. Она видела впившиеся в тело маленькие острые камушки, но совсем не чувствовала боли. Констебль Картрайт после многочисленных попыток усадить ее в карету скорой помощи сдался и теперь непрерывно говорил в рацию, явно отчаянно стараясь контролировать что-то — только непонятно что. Она видела, как двигаются его руки, указывая на все подъезжающие машины и выходящих из них людей. Растянутая вокруг места происшествия желтая полицейская лента развевалась на ветру. Эбби отключилась от смысла его слов, изо всех сил цепляясь за мысль о нереальности происходящего. Это дело не криминальное, полиция тут ни при чем. Бет никуда не пропала. Все хорошо. Но приезжали новые машины, появлялись новые полицейские, люди в форме, разное оборудование — они все словно сговорились, чтобы не дать ей возможности не поверить во все это.

Перед ней появилась пара чьих-то ног.

— Миссис Хеншоу?

Эбби узнала голос Лоутон и проигнорировала ее, втайне надеясь, что та уйдет и унесет все это с собой.

— Миссис Хеншоу?

Ноги нерешительно потоптались на месте, и тут рядом появилась пара ног еще одного человека, остановившегося перед Эбби. Она почувствовала осторожное прикосновение к своему подбородку, когда кто-то приподнял ее лицо. Сверху вниз на нее озабоченно смотрел мужчина постарше и с виду поопытнее.

— Миссис Хеншоу? Я окружной инспектор Гарднер. — Он оглянулся на Лоутон, потом снова посмотрел на Эбби. — Вы меня слышите? Если слышите, просто кивните, идет?

Наступила пауза, во время которой Эбби лихорадочно пыталась его понять. Наконец она почувствовала, что кивает.

— Вот и хорошо. Мы собираемся отвезти вас в больницу. Вас там осмотрят, чтобы убедиться, что все в порядке, а потом мы побеседуем. Договорились, так будет нормально?

Эбби посмотрела на Гарднера и снова кивнула. У нее было ощущение, что она хочет что-то произнести, но не может сообразить, что должна сказать. Да и что тут было говорить? Бет ведь пропала!

Гарднер отступил назад, пропуская медиков. Они бегло осмотрели Эбби и помогли подняться. Пока ее вели в скорую помощь, она смотрела по сторонам на развернувшуюся вокруг бурную деятельность. Она чувствовала себя как в кино, где главный герой стоит на месте, а весь остальной мир стремительно проносится мимо, словно не зная о застывшем посреди него изваянии. Констебль Лоутон шла рядом с ней. Эбби слышала ее голос, но не могла разобрать, что она говорит. Потом она заметила Картрайта возле своей машины. Из нее, пятясь задом, вылез мужчина в латексных перчатках; в руках у него что-то было. К ним подошел Гарднер.

— Это определенно ее машина, — сказал мужчина Гарднеру, протягивая какие-то бумаги. — Удостоверение из ее сумочки соответствует регистрации. У нас есть контактный номер ее мужа, но с ним еще не связались. Патрульные пытаются разыскать его.

— Пол… — пробормотала Эбби. А что же теперь с Полом? Каково будет ему? Как она расскажет ему о том, что с ней случилось? И что Бет пропала?

Врач скорой помог ей забраться в машину и начал закрывать дверцу. Но прежде чем он это сделал, она успела услышать, как мужчина в перчатках сказал:

— Внутри никаких следов ребенка. Ни детского кресла, ни подгузников или еще чего-то такого. Фотографии в бумажнике тоже нет. Вообще ничего.

Глава 7

— О’кей, Эбби, на данный момент мы закончили. Никто вас не торопит, посидите тут, а когда будете готовы, можете воспользоваться ванной комнатой. Если вам что-то понадобится, дайте мне знать, — сказала доктор Розен. Голос ее звучал ровно и успокаивающе.

Эбби следила, как она снимает латексные перчатки и бросает их в корзину для мусора. Доктор подняла глаза и улыбнулась короткой профессиональной улыбкой, от которой на душе становилось спокойнее. В ее словах и действиях не чувствовалось жалости. Интересно, подумала Эбби, как давно она этим занимается? Изо дня в день заботится о жертвах насилия. Что чувствует эта женщина, когда вечером возвращается домой? Грязь и злость? А может быть, у нее возникает ощущение, что она сделала что-то хорошее? Наверное, и то и другое. Эбби взглянула на левую руку доктора Розен — кольца там не было. Ей сейчас должно быть где-то под шестьдесят по меньшей мере. Эбби подумала, что она, возможно, никогда не была замужем, потому что такая работа окончательно испортила ее мнение о мужчинах. Хотя, может быть, она просто снимает кольцо, когда работает.

— Эбби? — Она не сразу поняла, что доктор продолжает говорить, и, подняв голову, посмотрела ей в глаза. — Может быть, вы хотите встать? — спросила доктор Розен.

Какая-то часть Эбби хотела остаться тут навсегда, лежать под звуки этого мягкого спокойного голоса. Ей хотелось услышать, что все будет хорошо. Если бы доктор сказала такое, Эбби ей обязательно поверила бы, в этом она даже не сомневалась. Но ничего подобного не было. Доктор ни разу не сказала, что с ней все хорошо. Она не обещала, что Бет ничего не грозит. Возможно, именно такая честность и внушала доверие женщинам, которые входили в двери этого кабинета.

Эбби села и тут же почувствовала, как комната закружилась. Доктор Розен поддержала ее, положив руку на плечо. Через пару минут она слегка сжала пальцы.

— Готова? — спросила она.

Эбби кивнула и сползла со стола, растерянно оглядываясь по сторонам. Она замерла на месте, не зная, что делать и куда идти. Доктор Розен приподняла руку, как бы направляя Эбби, но не прикасаясь к ней.

— Пройдите сюда, — сказала она, указывая в направлении какой-то двери. — Там есть чистые полотенца и смена белья и одежды. Этот халат оставьте на полу.

Эбби вошла в туалетную комнату, ослепляющую своей белизной. Доктор Розен прикрыла двери, и впервые за много часов Эбби осталась одна. Она слышала звук собственного дыхания, эхом отражавшийся от идеально чистого кафеля. Она шагнула к умывальнику, не поднимая головы, чтобы не видеть своего отражения в зеркале на стене. Сделав несколько глубоких вдохов, она все-таки подняла глаза и уставилась на себя. Лицо в пятнах крови, которая запеклась и в волосах; этот красный цвет напомнил ей случай с маминой губной помадой, которую семилетняя Эбби размазала по своей физиономии. Значительная часть лица была покрыта синяками и кровоподтеками, разбитые губы опухли. Эбби хотела прикоснуться к щеке, но руки, казалось, сами сжали края больничного халата, запахивая его, чтобы никто не мог увидеть ее. Она оглянулась на закрытые двери и в конце концов отпустила одноразовое облачение из тонкого материала, похожего на бумагу. Оно распахнулось, открыв яркому свету ламп на потолке ее наготу, покрытую крупными пупырышками гусиной кожи.

Эбби потянулась к своему лицу, напоминавшему лицо грустного клоуна, и провела пальцем по полоске засохшей крови с одной стороны. Дойдя до подбородка, она снова начала сверху, обводя края синяков, восстанавливая их форму.

Шум за дверью заставил ее вздрогнуть. Она отвернулась от зеркала и взглянула на стопку белых полотенец — как в гостиничном номере! — на полке рядом с ванной. На мгновение Эбби охватила паника при мысли, что она перепачкает их кровью, но потом она решила, что доктору Розен это, наверное, все равно. Интересно, они используют эти полотенца повторно или выбрасывают, как латексные перчатки? Некстати, конечно, но Эбби ничего не могла с собой поделать: ее тошнило при мысли, что этими же полотенцами могли вытирать кровь другие пострадавшие девушки и женщины.

На стуле лежала стопка одежды, также сложенной очень аккуратно и профессионально. Эбби провела рукой по ее краю. Бюстгальтер, трусики, носки, футболка, брюки от спортивного костюма, джемпер и кроссовки без шнурков — эдакий набор выходного дня из рекламных воскресных приложений газет. Она засомневалась, нужна ли ей вся эта одежда. Она не помнила, чтобы на улице было так уж холодно.

Новый шум за дверью заставил ее пошевеливаться. Возможно, сюда нужно войти кому-то следующему с этого конвейера жертв насилия. Обследование — помывка — допрос. Эбби оглянулась в поисках еще одной двери, которая вела бы на новый этап процедуры, но ничего не увидела. Ей предстояло вернуться туда, откуда она пришла. Но что, если там уже есть кто-то еще? Следующая пострадавшая? Подождать, пока тебя позовут, или постучать, чтобы выйти? Как это узнать?

Эбби вновь посмотрела на ванну. За шторой находился душ. Она задумалась, чем следует воспользоваться. Душ был быстрее — на случай, если там очередь. Она открыла краны, и сверху яростно ударил напор воды. Эбби сначала протянула руку под струи, а потом вся стала под душ. Вода ужалила ее в лицо и начала обжигать, становясь все горячее. Тело стало тяжелым и неповоротливым. Эбби провела по телу руками — возникло странное ощущение, что кожа слезает с костей. Она опустила глаза и поняла, что одноразовый халат по-прежнему на ней. Выйдя из-под душа, она попыталась снять его, но завязки намокли и затянулись. Она попробовала развязать ногтями, но узел был слишком тугим. Эбби почувствовала, как от этого усилия что-то больно сжимается в груди. Беспомощно потянув за края халата, она почувствовала, что глаза горят от слез. Она медленно сползла по выложенной кафельной плиткой стене и опустилась на дно ванны, теперь струи горячей воды едва достигали ее. Комнату начал заполнять пар, и сознание Эбби также затуманилось. Успокоенная мыслью, что шум воды все равно заглушит рыдания, она дала волю слезам.

Эбби выключила душ и вышла из ванной, оставляя за собой мокрый след. К телу лип промокший халат. Она сняла его через голову и с тяжелым шлепком бросила под ноги. В груди болело, горло было как будто ободрано. Она не знала, сколько времени пробыла здесь: может, доктор Розен уже барабанила в дверь, как когда-то это делал отец Эбби, пока она мылась? После смерти отца она скучала по звуку его голоса и жалела, что он не может наорать на нее еще хотя бы разок.

Она взяла большое белое полотенце и завернулась, не заморачиваясь больше тем, что может его испачкать. Стопку одежды она сбросила на пол и села на освободившийся стул, глядя, как намокает футболка, и чувствуя, как вода стекает по волосам на спину. Она посмотрела на свои руки, раскрасневшиеся от горячей воды, и вспомнила лето, когда Пол заснул в саду на солнце и сильно обгорел. Сообщили ли ему? Может быть, он ждет ее где-нибудь тут? А может, сидит сейчас в коридоре с Бет на руках и думает, как долго она торчит в ванной?

Эбби встала и вытерлась. Она тщательно изучила каждый предмет одежды, прежде чем его надеть: бюстгальтер — слегка маловат, и одна чашка потертая; трусики — большие и какие-то смешные; футболка — красивая и мягкая; спортивные брюки — слишком длинные и слишком синтетические. Она задумалась, стоит ли надевать синий джемпер, но потом подумала, что он мог быть положен сюда с определенной целью, и все-таки натянула его через голову. И наконец, носки. С носками все было о’кей. Она сунула ноги в прогулочные кроссовки, оказавшиеся великоватыми, и медленно прошлепала по мокрому полу к зеркалу. Прежде чем вернуться в мир, Эбби еще раз взглянула на себя. Протянув руку к опухшему лицу, она прикоснулась к большому синяку и прижала его пальцами. Тихо заскулив, надавила на него сильнее. Он болел недостаточно сильно.

Глава 8

— Хорошо, спасибо. Ведите его сюда.

Гарднер положил телефон и устало потер глаза. Приехал муж. Эбби Хеншоу тоже уже доставили после медицинского осмотра. Как ему было сказано, к счастью, физически она серьезно не пострадала. К счастью. Шутка такая. Все эти порезы и синяки заботили ее меньше всего. Женщина была изнасилована. Ее дочь пропала. Если бы ему нужно было описать Эбби Хеншоу одним словом, слово «счастливчик» он бы точно не выбрал.

Гарднер пошел встречать мистера Хеншоу, но тут вошли детектив-констебль Дон Мерфи и констебль Картрайт. Выражение лица у Мерфи было необычное, как у ребенка, которого только что отшлепали.

— Что с тобой такое? — спросил Гарднер.

Мерфи только помотал головой, отчего его полные щеки мелко задрожали.

— Колени меня доконают… Всю вторую половину дня проторчал на этой чертовой дороге.

— Значит, там уже закончили? — спросил Гарднер, поглядывая то на одного, то на второго полицейского.

— Криминалисты все еще на месте, — сказал Картрайт, когда понял, что Мерфи отвечать не собирается. — Сандерс обещал, что перезвонит сразу, как только они что-то обнаружат.

— А у тебя что? — поинтересовался Гарднер.

— Я переговорил с несколькими местными жителями, которые выгуливали там своих собак, но они ничего не видели. Супружеская пара, обнаружившая миссис Хеншоу, дала показания, но и там ничего интересного. Как я уже сказал, криминалисты тоже почти ничего не нашли. Немного крови, вероятно, ее. Несколько окурков, несколько пустых бутылок — ничего такого, что могло бы помочь, — сказал Катрайт, пожимая плечами. — Пустая трата времени.

Самоуверенный маленький мерзавец, этот Картрайт! Слишком амбициозный. Вечно норовит покомандовать, типа большой начальник. Считает выполнять обычную работу полицейского ниже своего достоинства. Гарднер наконец прекратил его рассматривать и переключился на Мерфи.

— Есть несколько отпечатков обуви, но нечеткие, — сказал Мерфи и так далеко откинулся на спинку стула, что, как показалось Гарднеру, она сейчас сломается. — Мы попробовали поискать фургон, но, поскольку она не знает марку машины и не запомнила номер, найти его будет непросто. Если, конечно, вы не потребуете, чтобы мы везли сюда все белые фургоны, которые ездят по этим проклятым дорогам. Так что пока ничего.

— А что с поквартирным опросом? И с поисками ребенка?

Мерфи пожал плечами.

— Да какой там поквартирный опрос? Там же нет никакого жилья. Никого, кроме коров. — Гарднер хотел было возразить, но Мерфи закатил глаза. — Есть там один паб и несколько домов в отдалении. Обошли их все. Никто ничего не видел. Никто ничего не слышал. Никто ничего не знает. Наша команда прочесывает поля вокруг, но какова вероятность, что этот несчастный ребенок будет ползать где-то поблизости? Это пустая трата времени.

— Здесь я буду решать, что пустая трата времени, а что нет, черт побери! — рявкнул Гарднер, и Картрайт потупился. — Я хочу получить данные со всех камер наблюдения, со всех видеокамер контроля скорости на участке дороги от Редкара, откуда она выехала, до места происшествия. Я хочу быть уверен, что опрошены все возможные свидетели, что никого не пропустили. Вы меня поняли?

Рука Мерфи замерла на контейнере для завтраков.

В комнату вошла Лоутон, но, увидев, что начальник проводит «разбор полетов» со своей командой, попятилась к выходу.

— Останься, — сказал Гарднер, и она остановилась. — Теперь ты. — Гарднер перешел к Мерфи. — Быстро поднял со стула свою толстую задницу и вернулся на место происшествия. Когда лично исследуешь каждый дюйм этой дороги, когда остановишь там каждую машину и проверишь ее, когда заглянешь под каждую — до единой — корову, вот тогда ты вернешься сюда и расскажешь мне, что это была пустая трата времени. Ты, — сказал он, обращаясь к Картрайту, — едешь с ним. Начинаешь лично стучать во все двери, какие только найдешь. И прихвати для него этот долбаный завтрак.

— Но… — начал было Картрайт.

Гарднер грозно взглянул на него.

— Я думал, что мог бы вести допрос, — все же закончил полицейский.

— Нет. Это сделает Лоутон. Здесь необходима женщина, ты и сам это знаешь.

— Я мог бы поговорить с мужем, — возразил Картрайт.

— Нет! — отрезал Гарднер. — Я хочу, чтобы ты вернулся и занялся опросом местного населения.

— Но так я никогда не научусь вести допрос, — заупрямился Картрайт.

— Да что с тобой такое? Что-то не так? — возмутился Гарднер. — Речь идет не о твоей долбаной карьере, Картрайт. Речь идет о ней, — закончил он, показывая в сторону двери.

Картрайт вздохнул и пожал плечами, как обиженный школьник.

— Да, сэр, — пробормотал он себе под нос.

— А теперь заканчивай базар и проваливай. Проваливайте оба! — добавил Гарднер, выразительно взглянув на Мерфи.

Тот поднялся не сразу.

— Убирайся отсюда! — заорал Гарднер, после чего Мерфи поспешно скрылся вслед за Картрайтом. — Господи, кто сегодня дежурный? — Гарднер потер виски и глубоко вздохнул. — Ладно, Лоутон, давай за мной. Вышло что-нибудь с фотографиями правонарушителей из нашей базы?

— Нет, сэр, — ответила Лоутон, подняв на него глаза. — Я оставила ее с нашим художником. Портрет, который они составят, может нам пригодиться, — добавила она, пытаясь не отставать от Гарднера.

— Я бы особо не обольщался на этот счет. Она не могла запомнить много, только несколько смутных деталей. Из того, что она рассказала до сих пор, ясно, что было двое мужчин в белом фургоне. Говорили с акцентом, русские или откуда-то из Восточной Европы. У одного лицо в оспинах, кто-то может вспомнить, что видел его. Но, как правильно заметил наш Твидлдам, марку машины она не знает, а номер не запомнила. Я пригласил мужа пострадавшей, чтобы он увиделся с ней, прежде чем мы начнем. Найди Уилсона и скажи ему, чтобы начал искать в базе данных парней, которые могли бы быть нашими фигурантами. Встречаемся наверху через пять минут. — Он указал на дверь в конце коридора. — Это здесь? — спросил он, и, когда Лоутон кивнула, решительно зашагал на встречу с Полом Хеншоу.

Гарднер жалел, что сказать пока особенно нечего. Он хорошо знал, чего от него хотят люди. Родственники. Матери, отцы, мужья и жены. Всем им от него было нужно лишь одно. Ответы. А в данный момент у него не было ни единого.

Эбби сидела в другой комнате одна. Художник ушел. Она изо всех сил пыталась вспомнить лица мужчин и думала, что ей это удалось, но, как оказалось, все не так. Ничего из того, что портретист показывал, не было похоже. Единственное, что она запомнила хорошо, — это глубокие оспины на лице насильника. И больше ничего.

Сидеть на жестком пластиковом стуле было неудобно, в воздухе стоял запах сигаретного дыма, от которого першило в горле. Эбби захотелось оказаться дома, в своей постели, но тут же ее начали мучить угрызения совести за желание удобства для себя. А Бет сейчас комфортно? Она встала и подошла к окну, пытаясь прогнать из головы тревожные мысли. Где она? Почему кто-то захотел забрать у нее дочь? Жаль, что рядом нет мамы. Больше всего на свете она хотела бы, чтобы сейчас рядом с ней была мама. Не Пол и не Саймон. Она зажмурилась, подавив подступившие слезы, и прижалась лбом к холодному оконному стеклу. Детектив Гарднер сказал, что вернется, но было это тридцать минут назад. Он пытался ответить на вопросы Эбби, но похоже было, что на данный момент он не знал ничего. Не было никаких требований по телефону или еще чего-то такого, что могло указывать на, так сказать, «простое» похищение.

Эбби хотела увидеть Пола. Ей было необходимо услышать от него, что все будет хорошо.

Часы на стене громко тикали. Она злилась, потому что тиканье напоминало ей, что прошла очередная секунда с момента, как пропала Бет. Еще одна секунда, когда Эбби не была ее мамой.

В коридоре раздались голоса, и Эбби обернулась. Она узнала голос Пола — злой, расстроенный, требующий ответа — и подошла к двери. Дверь распахнулась, и Гарднер едва не налетел на нее. Увидев ее, он отступил назад, и на него натолкнулся Пол. Едва взглянув на Эбби, он застыл на месте. Краска отхлынула у Пола от лица, глаза мгновенно наполнились слезами.

— Эбби… — прошептал он срывающимся голосом.

Она почувствовала, что снова плачет, и сделала шажок ему навстречу. Пол потянулся было к ней, но потом опустил руки, как будто боялся прикоснуться к жене.

— Что они с тобой сделали… — сказал он. Голос его был тихим, безжизненным. — Боже мой…

Он ринулся к Эбби и обнял ее. Она чувствовала, как Пол дрожит. Спрятав лицо у него на груди, она поняла, что и сама содрогается от рыданий.

— Они забрали Бет, — пробормотала Эбби ему в грудь. — Я позволила им забрать ее!

Пол, поглаживая ее по волосам, покачал головой.

— Это не твоя вина, Эбби. Пожалуйста, посмотри на меня. — Он чуть отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза. — Ты не виновата. — Он перевел взгляд на Гарднера, который угрюмо смотрел в пол. — Прошу вас, скажите, что найдете тех, кто это сделал!

Гарднер откашлялся, попеременно глядя то на Эбби, то на Пола.

— Мы делаем все, что можем, но на этом этапе нам необходимо поговорить с Эбби, чтобы понять, что же все-таки…

— Ее сейчас кто-нибудь ищет? — перебил его Пол.

— Наши люди сейчас осматривают окрестности, однако из-за возраста Бет понятно, что ее должен был кто-то забрать.

— Господи…

— У нас есть описание мужчин, которые напали на вашу жену, и их фургона. Это только начало, но для полного понимания ситуации нам нужно поговорить с миссис Хеншоу. Вполне возможно, что кто-то, увидев вашу дочь одну в пустой машине, просто забрал ее с собой для ее же безопасности…

— Тогда где же она, черт побери? Почему они не вернули ее нам?

— Мы сейчас проверяем больницы и связываемся с местными радиостанциями.

— А что насчет мужчин, которые меня… которые меня увезли? — спросила Эбби. — Они могут быть к этому причастны?

— Мы рассматриваем все версии, но нам все равно нужно вас опросить.

Эбби кивнула, и Пол снова провел рукой по ее волосам.

— Могу я, по крайней мере, быть рядом, пока вы будете беседовать с ней?

— Нет, боюсь, что нет. Нам нужно взять ваши показания и показания вашей жены по отдельности.

— Мои показания? Я вас не понимаю, — сказал Пол. — Вам нужны показания от меня?

— Да.

— Но зачем? Не понимаю. — Пол подозрительно взглянул на Гарднера. — Вы думаете, что я похитил собственную дочку?

— Это лишь формальность, мистер Хеншоу. Чтобы у нас была какая-то фоновая информация.

Пол немного расслабился и медленно передохнул.

— Хорошо. Разумеется. Делайте все, что необходимо. — Он снова взглянул на Эбби. — С тобой все будет нормально?

Эбби кивнула и повернулась к Гарднеру.

— О’кей, миссис Хеншоу, прошу вас пройти со мной, — сказал Гарднер и открыл дверь. — А вы подождите здесь, мистер Хеншоу, — добавил он, показав на пластиковые стулья, стоящие у стены. — Принести вам чего-нибудь?

Пол коротко мотнул головой, рухнул на стул и сгорбился на нем, обхватив голову руками.

Глава 9

В маленькой квадратной комнате для допросов у Эбби начала проявляться клаустрофобия. Свет от ламп на потолке был тусклым, единственное окно находилось очень высоко. Гарднер и Лоутон сидели напротив нее. Всякий раз, когда Эбби смотрела на девушку, та мягко улыбалась. Гарднер включил видеокамеру и произнес формальные фразы, предшествующие официальной процедуре допроса. Эбби глянула в объектив и судорожно сглотнула. Она ненавидела сниматься, и когда Пол все же пытался это сделать, не раз грозила разводом, если тот немедленно не уберет камеру от ее лица.

Эбби проследила, как Гарднер корявым почерком написал на протоколе допроса «Понедельник, 19 сентября 2005 года». До сих пор она как-то не задумывалась о дате, когда этим злосчастным утром выехала из дому, — она вообще не могла сообразить, какой это день недели, — но теперь вдруг вспомнила. И это навсегда запечатлелось у нее в мозгу.

— Если вы готовы, приступим, — сказал Гарднер.

Эбби вопросительно взглянула на него, не зная, что говорить и с чего начинать, и за подсказкой перевела глаза на Лоутон.

— Возможно, вам будет удобнее, если вместо меня будет еще одна женщина-полицейский? — спросил он.

Эбби покачала головой.

— Нет, просто…

Она посмотрела ему в глаза, и он понимающе кивнул.

— Тогда начните рассказывать, что с вами произошло.

Эбби кивнула, набрала побольше воздуха… У нее внезапно перехватило дыхание. Перед глазами возник образ склонившегося мужчины, который жарко дышал ей в лицо. Она зажмурилась, но от этого стало только хуже. Когда она снова открыла глаза, Гарднер и Лоутон внимательно смотрели на нее. Она понимала, что должна говорить. Единственным способом вернуть Бет было рассказать им, что же случилось.

После того как она изложила все до малейших подробностей, Гарднер налил в стакан воды и придвинул его к Эбби. Она мгновенно осушила стакан и посмотрела на инспектора, который продолжал делать какие-то заметки.

— Хотите сделать перерыв? — спросил он.

Эбби немного подумала и покачала головой. Сколько ей еще нужно будет здесь сидеть? Что еще она может им рассказать?

— Хорошо. Значит, вы ехали навестить свою приятельницу Джен? — сказал Гарднер.

— Да. Джен. Дженнифер Харви.

Гарднер спросил ее адрес, и Эбби продиктовала его.

— Это была запланированная поездка? — спросил он.

Эбби на мгновение растерялась.

— Что?

— Вы с Джен заранее договорились о встрече или в то утро просто решили съездить к ней? Джен знала, что вы к ней едете?

Эбби кивнула.

— Это было запланировано. Мы договаривались об этом на прошлой неделе, по-моему.

— Кто еще, кроме вас и Джен, знал, что вы направляетесь туда?

Эбби нервно вздрогнула и провела рукой по волосам.

— Пол, очевидно. — Она кивнула. — Да, думаю, так.

— Вы больше никому из родственников не говорили об этом?

— У нас нет других родственников.

Гарднер взглянул на нее.

— Что, вообще никаких?

Эбби покачала головой.

— Мои родители погибли в автокатастрофе, когда мне было восемнадцать. У меня есть тетя, но я не видела ее уже очень давно. Она живет в Америке. А у Пола родители, как и у меня, умерли. — Она помолчала. — Мать Пола покончила с собой.

Гарднер ждал продолжения, но не дождался.

— А его отец? — в конце концов спросил он.

— Он умер, — сказала Эбби.

Ей показалось, что он хочет что-то уточнить по этому поводу, но Гарднер только кивнул и продолжил:

— О’кей. Значит, больше никаких родственников… А сестры, братья?

— Нет, — ответила Эбби.

Гарднер снова кивнул.

— Возможно, кто-то из ваших друзей мог знать об этом? Или вы рассказали об этом кому-то с работы?

Эбби покачала головой.

— Я сейчас в отпуске по уходу за ребенком.

— А что насчет Джен? Может быть, она кому-то говорила?

— Не знаю. Может быть.

— Выходит, о том, что вы поедете туда сегодня, не знал никто, кроме вас самой, вашего мужа и вашей приятельницы Джен?

— Верно, — вздохнула Эбби.

— Как давно вы знаете мисс Харви?

Эбби задумалась. Действительно, как давно они стали подругами? Казалось, что прошло уже много времени, но это была лишь иллюзия, обусловленная тем, что Джен много знала о прошлом Эбби — или о прошлом ее мужа, по крайней мере.

— Приблизительно четыре года, — ответила она. Гарднер молчал, тем самым подталкивая Эбби продолжать. — Мы познакомились на корпоративной вечеринке.

— Значит, вы знаете ее по работе. Можно сказать, что вы с ней близки?

— Да, — после паузы ответила Эбби. — Но какое это имеет отношение к поискам моей Бет? — Гарднер промолчал, и она воскликнула: — Не думаете же вы, что к этому может быть как-то причастна Джен? Зачем ей это нужно?

Гарднер снова откашлялся.

— Мне просто необходимо собрать как можно больше фоновой информации. Я не подозреваю вашу подругу в том, что она имеет какое-то отношение к происшедшему, но должен по возможности узнать как можно больше. Обычно самыми полезными оказываются как раз детали.

Эбби тяжело вздохнула, и мысли в голове заметались. Сказать ему? Она опустила глаза на свои ободранные руки и заговорила:

— Я знаю Джен четыре года, но Пол знает ее гораздо дольше. — Она заметила, как Гарднер заерзал на стуле. — Пол и Джен вместе учились в университете. И раньше он с ней встречался.

Она посмотрела на Гарднера, который даже не пытался скрыть своего удивления. Внезапно Эбби смутилась, представив себе, что сейчас могут подумать Гарднер и Лоутон: получается, это был своего рода любовный треугольник, миссис Хеншоу?

— А в принципе может такое быть, что ваш муж и мисс Харви… — Гарднер сделал неопределенный жест рукой.

Эбби уставилась на него.

— Пол и Джен? — Она растерянно перевела взгляд на Лоутон, которая сидела с улыбкой Моны Лизы на лице. — Можете поверить, этого никогда бы не произошло.

— Они не ладили?

— Нет. В смысле, да. Иногда они ссорились, но несерьезно. Думаю, Пол чувствует себя неловко из-за того, что его жена и бывшая девушка дружат.

— Значит, Пол был не в восторге от присутствия Джен. А как она?

Эбби пожала плечами.

— Да я не знаю, она просто… Ей нравится дразнить Пола. И она знает, что всегда может его этим позлить и спровоцировать.

Лоутон бросила на Гарднера быстрый взгляд, прежде чем обратиться к Эбби:

— А у вас никогда не было ощущения, что Джен ревнует его к вам? Может быть, она по-прежнему испытывает к вашему мужу какие-то чувства?

— Нет, — возразила Эбби. — Она даже узнала о том, что я замужем за Полом, только через несколько месяцев после того, как мы с ней подружились.

— Каким образом она это выяснила?

— Она упомянула, что когда-то встречалась с парнем по фамилии Хеншоу, после чего мы обе поняли, что это был Пол.

— А вас это не смутило? — спросила Лоутон. — Не уверена, что мне понравилось бы, если бы я вдруг узнала, что моя подруга раньше встречалась с моим мужем.

— Да нет. Мы с Полом вместе уже четыре года. Я находила забавным, что они раньше встречались. Я не могла представить их любовной парочкой. И до сих пор не могу.

— А что Пол? Он как на это отреагировал?